Генерал Nеmо

Исторический портрет Василия Константиновича Блюхера.

Человек-легенда...
Один из самых прославленных полководцев 20-30-х годов XX века, герой Каховки и Перекопа.
1-й кавалер орденов Красного Знамени и Красной Звезды.
 И один из 5-ти первых маршалов СССР. 
При жизни о нём слагали легенды, стихи и песни.
Но звёздная судьба маршала имела трагичный финал: страшная смерть во внутренней тюрьме НКВД и объявление приговора только через 4 месяца после кремации.
Это - самая загадочная личность среди красных командиров.
В Гражданскую войну и вплоть до самой его кончины в нашей стране и за рубежом о нём ходили самые невероятные мифы…

• Вот что писал о нём русский писатель-эмигрант Роман Гуль:

 «Среди красных маршалов СССР В. К. Блюхер - полководец первого ранга. Послужной список Блюхера богат и блестящ. Блюхер - сильная, колоритная фигура. Но самое замечательное в Блюхере то, что ни в СССР, ни за границей никому неизвестно: кто же он на самом деле, этот популярнейший маршал Советов? Блюхер - «генерал Немо», Блюхер - «полководец под псевдонимом». Вокруг этого стратега и организатора, коммуниста, взявшего псевдонимом фамилию знаменитого прусского королевского генерала, только множатся домыслы, легенды, догадки. Но от них не тает, а гуще сгущается вокруг Блюхера темнота.
 Легенды о Блюхере и таинственны, и авантюрны…
Может быть, в истории ещё не было такого случая, чтобы полководец крупнейшей страны оставался легендой и мифом. Ложь, догадки, домыслы и правда, сплетшись, создали плотную «чёрную маску» на лице знаменитого псевдонима. Но маска не мешает, оказывается, Блюхеру играть крупную роль, как в СССР, так и на мировой арене. Лишь единственный человек улыбается — генеральный секретарь ордена «серп и молот». Ему точно известен этот полководец, выбравший себе имя победителя Наполеона при Ватерлоо, «генерала Форвертс».

• Г. К. Жуков в своих «Воспоминаниях и размышлениях» признавался, что всегда хотел походить на этого полководца:

«Я был очарован душевностью этого человека. Бесстрашный боец с врагами Советской республики, легендарный герой, В. К. Блюхер был идеалом для многих. Не скрою, я всегда мечтал быть похожим на этого замечательного большевика, чудесного товарища и талантливого полководца.
Кто мог бы тогда подумать, что через тринадцать лет этот прославленный и безгранично преданный всеми фибрами своей души нашей Родине и партии знаменитый Блюхер будет оклеветан и бездоказательно обвинен во вражеской деятельности, а затем и уничтожен».

В годы моего детства и юности (это были времена правления Хрущёва и Брежнева) Маршал Советского Союза Василий Константинович Блюхер для меня, как и для многих советских людей, виделся человеком из той категории людей, про которых В. В. Маяковский сказал: «делать жизнь с кого».
А потом наступили времена «горбостройки»…
 И в героя Гражданской войны полетели первые камни.
 И тогда же стали раздаваться голоса, выражающие сомнения в военных способностях маршала Блюхера.

• Ссылались при этом на высокий авторитет маршала Конева, когда-то служившего под его началом:

«Блюхер был к тридцать седьмому году человеком с прошлым, но без будущего, человеком, который по уровню своих знаний, представлений недалеко ушёл от Гражданской войны и принадлежал к той категории, которую представляли собой к началу войны Ворошилов, Будённый и некоторые другие бывшие конармейцы, жившие несовременными, прошлыми взглядами. Представить себе, что Блюхер справился бы в современной войне с фронтом, невозможно… во всяком случае, такую небольшую операцию, как Хасанские события, Блюхер провалил. А, кроме того, последнее время он вообще был в тяжёлом моральном состоянии, сильно пил, опустился…»

Ну а после 1991 года нападки на Блюхера начались уже:
-   как  слева - сталинисты,
-   так и справа - демократы и, примкнувший к ним, перебежчик В. Суворов (Резун).
Посыпалось: «царёк Дальнего Востока», «пьяница», «бездарность», «многожёнец».

Так кто же он – маршал Блюхер?
 И каким он был?

* * *

Василий Константинович Блюхер – сын ярославского мужика.
      
Появился на свет будущий маршал 18 ноября (1 декабря по новому стилю) 1889 года (по другой версии: 1890 года).
Случилось это в деревне Барщинка  Георгиевской волости Рыбинского уезда Ярославской губернии.
 
Родители:
отец – Блюхер Константин Павлович,
мать – Медведева Анна Васильевна.
 Василий был первенцем.
А всего в семье было четверо детей.

По одной версии, непривычную для русской деревенской глубинки фамилию Блюхер Василий получил от своего прадеда Феклиста.
Тот показал себя отличным солдатом на Отечественной войне 1812-го года.  И в деревню вернулся героем, полным Георгиевским кавалером.
 Помещик Кожин, как глянул на крепостного, так тут же заключил с восхищением:
 «Ну, истинный фельдмаршал Блюхер».
С тех пор и подхватил народ – Блюхер да Блюхер.
Так прозвище после 1861 года превратилось в родовую фамилию…

По другой версии, его дед - Павел Медведев - крепостной, отданный в солдаты и вернувшийся с Крымской войны со многими наградами, старостой служил.
Расторопный был мужичонка, смекалистый.
Помещик, большой поклонник всего немецкого, прозвал его Блюхером, как знаменитого прусского фельдмаршала времён наполеоновских войн.
Кличка прилипла. А тут приспела воля (отмена крепостного права в 1861 году), и народу стали массово давать фамилии. Вот кличка и стала фамилией.
Вероятно, семейные предания и рассказы сыграли некоторую роль в становлении характера будущего маршала.
 Но пока до маршальских звезд было ещё далеко…

* * *

     Мальчишка рос крепким, подвижным и всегда в играх верховодил детворой.

Вот только учиться пошёл Василий Блюхер поздно - осенью 1902 года. То есть,  почти в 12 лет.
Василий Блюхер обучался в соседней Середневской церковно-приходской школе.
Ведь в своей деревне даже и такой школы не было.

Правда, удалось отучиться всего две зимы.
Маловато, но ничего не поделать.
Уже летом 1904 года отец увёз будущего красного маршала на заработки в Санкт-Петербург.
 И отдал  его в служение «посыльным мальчиком» при мануфактурном магазине купца Клочкова.
В этой «должности» пробыл Вася почти два года.
И бедный смышлёный мальчуган носился вихрем по Петербургу за папиросами, булками, разносил покупателям пакеты.
В столице юного Василия Блюхера застала 1-я русская революция. Это, естественно,  не могло не повлиять на формирование его политических взглядов…

Позже сердобольная мать уговорила упрямого отца вернуть сына домой. А ну как собьётся сын с праведного пути, ведь в городе то бунт, то «сицилисты».
    
 Весной 1906 года Василий вернулся в родную деревню и продолжил учёбу.
Но жить после столицы в деревне ему не сильно нравилось. И, потому, как только он окончил школу, так сразу же заявил родителям, что поедет работать с Петербург.
Отец был в ярости, но мать благословила…

Путь в революцию.

И скоро крестьянский сын стал пролетарием.
Трудился он чернорабочим на Франко-Русском машиностроительном заводе Берда.
Оттуда был уволен как «неблагонадёжный» (за участие в рабочих митингах).
 Скитался по волжским городам.
В поисках заработка приехал в Москву.

Осенью  1909 года Блюхер устроился в слесарную мастерскую.
Слесарил и одновременно учился на курсах при  университете Шанявского.
 
Позднее работал слесарем на Мытищинском вагоностроительном заводе под Москвой.
В 1910 году Василий Блюхер призвал рабочих к забастовке.
За это его арестовали.
Схлопатал он тогда  2 года и 8 месяцев тюремного заключения.

После освобождения Блюхер в 1913-14 годах работал в мастерских Московско-Казанской железной дороги.
Осенью 1914  года Василия призвали в армию…

В годы 1-й мировой войны.

Блюхер участвовал в 1-й мировой войне.
Как ратник ополчения он был зачислен в 56-й кремлёвский запасной батальон.
Но в этом батальоне Василий прослужил всего лишь месяц.
 И уже в ноябре 1914 года оказался Блюхер  на передовой — рядовым 19-го пехотного Костромского полка. 
Всего 4 месяца провоевал Василий на фронте.
 А воевал будущий маршал, надо сказать, храбро.
И за отвагу и находчивость получил 2 Георгиевских креста, Георгиевскую медаль.
В приказе о награждении Георгиевской медалью в графе «время оказанного подвига» дата стоит — 28 ноября 1914 года. 
 Значит, первую награду Блюхер заслужил уже на 9-й день пребывания на фронте!
 Был скоро произведён в унтер-офицеры.
И всё это - всего за несколько месяцев!

* * *

Но в январе 1915 года под Тернополем Блюхер был тяжело ранен. Ранен 8-ю осколками разорвавшейся гранаты в левое бедро, левое и правое предплечья. Был разбит тазобедренный сустав. Из-за этого левая нога стала короче на 1,5 сантиметра. Поэтому походка Блюхера впоследствии стала как бы вперевалку. Этого, впрочем, многие не замечали…
Выжил он чудом.
Солдату крупно повезло. Оперировал будущего маршала опытный хирург профессор Пивованский.
Он в дальнейшем приложил все усилия для спасения Блюхера.
 Дважды вытаскивал доктор Василия из морга и отправлял на больничную койку.
При очередном обходе профессор Пивованский, не увидев больного, не поверил в его смерть, лично пошёл в морг и нащупал пульс у «покойника». Больного вернули в палату.
И когда Блюхер опять впал в забытье, его снова вынесли в морг. И опять профессор Пивованский вернул раненого в палату. И приказал, чтобы, без его ведома, больше не выносить.
Сам Василий Константинович позже рассказывал, что слышал и чувствовал, как его переносят в морг, но не мог подать признаков жизни – так был слаб.

Василий провёл 13 месяцев в госпиталях.
Сначала Блюхер находился в госпитале Тернополя. А затем под Киевом, в Белой Церкви. Из Белой Церкви Блюхер был направлен в Московский военный госпиталь имени императора Петра I.

* * *

После того, как его комиссовали под чистую, на пенсию по инвалидности, Василий Константинович уехал в деревню.
Там быстро набрался сил и поехал работать.
 Сначала в Нижний Новгород.
Там он поступил слесарем на Сормовский судостроительный завод.
Затем перевёлся на механический завод Остермана в Казань.
В июне 1916 года Блюхер вступил в партию большевиков.

* * *

Февральская революция застала Блюхера в городе Петровском, где он работал слесарем-мотористом на маслобойном заводе.
 Под влиянием революционных событий Блюхер переехал в Самару (в марте 1917 года).
 Он собирался устроиться на работу слесарем на Иващенском трубочном заводе.

• Роман Гуль:

«По берегу Волги у Жигулей раскинулась Самара. Как все русские города, и она пережила революцию 1917 года с красочностью хаоса и анархии. И здесь пылал русский бунт стихией разрушенья и ненависти, вырвавшейся наружу после лет войны.
В Самаре в двери русской истории большевики ломились под водительством теперешнего друга Сталина и уже давно уставшего коммунистического вельможи председателя Госплана Валерьяна Куйбышева. Уже весной 1917 года расквартированный в Самаре 70-тысячный солдатский гарнизон шумел против Временного правительства, за немедленный мир, за Ленина, за власть Советов.
На солдатских митингах и собраньях, где разрывался в демагогии Куйбышев, появлялся и примкнувший к большевикам солдат 143-го пехотного запасного полка Василий Блюхер. Очень молчалив, очень силен, хоть и невысок, с наголо бритой головой, холодными светлыми, уверенными глазами, с медленными крепкими движеньями и руками боксёра. Блюхер среди большевиков выделялся всем обратным Куйбышеву — молчаливостью и силой уверенности. А когда приходилось всё ж и ему выступать, говорил обрывочно, коротко».

Самарский городской комитет РСДРП(б) и его руководитель В. В. Куйбышев направили Блюхера на революционную работу в армию.
 С большим трудом (по причине инвалидности) после всяких мытарств ему всё же удалось попасть добровольцем в 102-й запасный полк (в мае 1917 года), на нестроевую должность писаря.

Таким образом, человек, на военной службе которого, казалось, был поставлен крест, снова оказался в армии.
С этого момента и началось его восхождение к маршальскому званию.
Восхождение, закончившееся падением с Олимпа и смертью в подвалах Лубянки…

Возможно, судьба Василия Блюхера могла сложиться и по-иному.
Он, к примеру,  мог сгинуть в кровавой круговерти Гражданской войны.
Блюхер был солдатом партии большевиков. Партия отправила его в армию.
 А могла ведь сделать и «красным директором», вроде Ивана Лихачёва.
А со временем Блюхер мог стать даже наркомом, как бывший паровозный машинист Вячеслав Малышев.
С его организаторскими способностями такое вполне могло бы произойти.
Мог и на этом посту сгинуть в годы «Большого террора».
А мог и уцелеть. Ведь пережили же Сталина и Лихачёв, и Малышев…

В этом 102 запасном полку Блюхер развернул революционную агитацию среди солдат.

В июле 1917 Василия избрали членом полкового комитета.
 А уже в августе – председателем полкового комитета и заместителем председателя военной секции Самарского городского Совета.

* * *

• Роман Гуль:

«С октября 1917 года начался стремительный рост Блюхера, столь же стремительный, как и развитие самой революции. Все предыдущие годы с их упорной, но небольшой по размаху революционной работой, годы войны и медленного, трудного самовоспитания сразу же отодвинулись в прошлое...
Уже 29 октября Блюхер с двумя ротами солдат разоружил на Трубочном заводе казачью сотню. В ту же ночь по его указанию отряды красной гвардии восемь раз обыскали типографию и редакцию «Волжского слова», захватив воззвания сопротивляющегося большевикам «Комитета Народной Власти». На телеграф Блюхер ввёл вооруженную силу, удалив служащих. Разогнал захвативших типографию анархистов. И отправил уполномоченных закупать оружие в Москву и Тулу».

 В  ноябре 17-го Блюхера выбрали от гарнизона города членом Самарского военно-революционного комитета.
Он принял активное участие в установлении Советской власти в Самарской губернии. 

 Затем, с установлением в Самаре власти Советов, Василий Константинович  стал помощником комиссара Самарского гарнизона и начальником губернской охраны революционного порядка.

В годы Гражданской войны.

Жизнь Блюхера закрутилась в революционном вихре, стремительно поднимаясь ввысь…
 
В конце ноября 1917 года Блюхера направили в Челябинск комиссаром сводного красногвардейского отряда Советскую власть устанавливать.

Сводный отряд вскоре отозвали назад.
 А Блюхер остался в Челябинске.
 Там его избрали председателем ревкома.
 Здесь он впервые проявил свои организаторские способности. Сформировал крупный отряд из рабочих. В нём на контрактной основе служило немало бывших офицеров царской армии.
Его отряд в борьбе с оренбургскими казаками атамана А. И. Дутова, выступившими против красных, действовал довольно успешно.
 Василий Константинович организовал отпор атаману Дутову.
Под Оренбургом…
Уверенно и чётко, по всем правилам военного искусства, бывший унтер-офицер громил дутовские отряды. Отряды, которыми командовали опытные, прошедшие мировую войну офицеры.
Атаман А. И. Дутов с небольшим числом соратников в начале 1918 года был загнан в уральское захолустье и фактически окружён.
Однако его отрядам удалось всё же прорваться и уйти в тургайские степи…

Тем временем, весной 1918 года началось масштабное восстание казачества.
Для его подавления большевики были вынуждены направлять в станицы карательные экспедиции.
В этих экспедициях участвовал и Блюхер. Причём он получил известность как проводник решительных мер.
В то же время Блюхер лично встречался с представителями казачества и вёл с ними переговоры.
Надо сказать, что масштабному росту казачьих восстаний способствовало вооружённое выступление против большевиков в конце мая 1918 года Чехословацкого корпуса.

К лету, после восстания Чехословацкого корпуса, красногвардейские отряды в Оренбургском крае оказались во вражеском кольце.
Попытка прорыва, возглавленная братьями Кашириными, оказалась неудачной. И через месяц красные были вынуждены вернуться в исходный район.
Тогда Сводный Уральский отряд возглавил Блюхер…

• Роман Гуль:

«…Получали из Оренбурга тревожные вести: казаки организуются, создают фронт. Дутов раздувает огонь борьбы и в любой час может стать угрозой красной Самаре. Блюхер начал спешную организацию сопротивления: сформировал боевые батареи, двинул надёжные красные отряды. А когда к весне угроза Дутова в Оренбургских степях назрела, Блюхер сам пошёл во главе отборных войск.
Не в сравнение с прочими сколотил Блюхер свой красный «кулак». Сказалась главная черта неизвестного военачальника: основательность. В отрядах Блюхера — военнопленные немцы, мадьяры, красные казаки, большой процент коммунистов, но на командных должностях старые офицеры. Отряды первоклассно снабжены и снаряжены и, как сообщает один из бойцов, Баландин: «в кассе отряда имелось более полутора миллионов рублей». Блюхер пошёл воевать «всерьёз и надолго».
Летом 1918 года о Блюхере, бросившемся на помощь зажатым Дутовым красным, у белых пошла уж молва, как о «немецком лейтенанте». В раскалённый жар, доходивший до 35 градусов, когда от солнечного удара гибли люди и лошади, торопясь на выручку партизанских «Боевых Организаций Народного Вооружения», Блюхер ехал верхом по безводным степям впереди своего интернационального войска. Вёл его быстрыми переходами. И в момент, когда сопротивляющиеся Дутову красные, взятые белыми в кольцо, в Оренбургских степях уж изнемогали, к ним неожиданно под Белорецком с двух сторон подошла помощь. С одной — Блюхер. С другой — Николай Каширин, авантюрный красный подъесаул оренбургского казачьего войска.
Под жарким небом, в степях, цветших ирисом и тюльпанами, разыгрались жестокие бои у Дутова с Блюхером и Кашириным. В отчаянных степных атаках, в рубке на всем скаку сходились здесь с белыми офицерами, башкирами, киргизами навербованные Блюхером мадьяры и немцы, белые казаки-отцы с красными сыновьями; теперь это — смертельные враги.
«На взмыленном коне летит отец на сына, оба казаки, оба знают приёмы, когда-то первые уроки рубки давал сыну отец, а сейчас он ловким казацким ударом с выворотом раскроит сыну череп. Но сын скрылся за коня, оставаясь на одном стремени, держась за луку; шашка разрезала воздух, сын поставил на дыбы коня, повернул за отцовским; момент, и плеть накинута на шею отца, и сын крутит черен плети, стягивая туже шею врага; ещё один-два поворота — старый казак, брызнув слюной, мешком катится с лошади» — так описывает один из блюхеровцев эти бои, когда раненые раненым «вывертывали локтевые суставы и откусывали носы».
 Красными командовал в этих боях беспощадный командир — Блюхер. За «твердокаменную» железную руку и признали в Блюхере настоящего начальника, с бору с сосенки собранные красные партизаны, воскресившие в тех же степях времена пугачёвщины. Только не казак-Емельян, а неизвестный Блюхер вёл их.
Когда-то из-за весеннего разлива Урала недавшаяся Пугачёву Верхне-Яицкая крепость — Верхне-Уральск — далась теперь разномастным беспощадным отрядам Блюхера. Напрасно наступали вновь от Троицка казаки Дутова, Блюхер отбросил их и, выйдя за Верхне-Уральск, стремительно погнался за атаманом, по пути дотла выжигая мятежные, помогавшие Дутову, станицы. Блюхер пытался догнать, доконать непокорного Московскому Кремлю атамана.
В оренбургских станицах пошёл разрастаться слух — «идут красные, мадьяры, немцы, казаки, конницей командует венгерец, по-русски слова не говорит, а над всеми — командир-немец Блюхер. Сами слышали, как с военнопленными по-немецки говорил».
Но как ни спешил за Дутовым Блюхер, дымя по степям гарью сожженных станиц,— не догнал. Далеко в Тургай ушёл Дутов, скрывшись в киргизских кошах.
А военный успех изменчив. Когда Блюхеру в тургайских степях уж казалось, что всему оренбургскому казачьему войску он нанёс удар, после которого казаки не встанут, телеграф принёс в степной штаб неожиданное известие: в Челябинске против красных восстали чехи, вместе с белыми произвели переворот, за Челябинском пала Самара, вся железная дорога — Челябинск — Самара — Оренбург — уже в их руках, под властью нового Самарского правительства «Комитета Учредительного Собрания».
Восстанье чехов под командой полковника Чечена жестоко заставило призадуматься Блюхера. И к Дутову в степи дошли эти вести. Из Тургая атаман снова двинулся на Оренбург. А Блюхер с красными отрядами внезапно оказался зажат, окружён и отрезан от красной России».

* * *

Блюхер - атлетически сложенный человек с крепкой посадкой наголо бритой головы.
Крупный лоб, подбородок и челюсти свидетельствовали о твёрдом и решительном характере.
У него серые глаза, отливающие сталью.
Он умён, талантлив.
 Где нужно – сдержан. Где нужно - для него нет преград.
Очень молчалив, очень силён.
Спокойный, собранный, крайне уравновешенный, очень внимательный, отчаянной храбрости, стойкости  и большой одарённости человек.
Ему были присущи такие черты, как железная воля, твёрдость в достижении цели, острота ума.
Был требователен и даже жесток с теми, кто уклонялся от обязанностей, диктуемых обстановкой и временем.
 Был властолюбивой натурой. И его поведение порой граничило с деспотизмом.
      
* * *
Широкую известность Блюхер получил уже в 1918 году, когда возглавил удивительный 1500-километровый поход по белым тылам.

После того, как в результате восстания оренбургского казачества Оренбург оказался блокирован, руководители красногвардейских отрядов, находившихся в городе, в конце июня 1918 года приняли решение прорываться к своим.
 Часть войск отошла в Туркестан.
 А отряды Блюхера и красных казаков - Н. Д. Томина и братьев И. Д. и Н. Д. Кашириных двинулись на север.
Они рассчитывали найти поддержку в родных станицах.
Однако станичники в массе своей были настроены антибольшевистски.
Поэтому закрепиться на казачьей территории не удалось.
 И нужно было прорываться дальше.
Движение проходило через уральские заводы.
 Во время похода разрозненные отряды были объединены под руководством Блюхера.
При этом 2 августа он был избран главнокомандующим Сводного отряда южноуральских партизан.

5 августа 1918 года Блюхер начал беспримерный переход по тылам белых войск в предгорьях Урала (от Белорецка до Кунгура).
На 20 километров растянулась колонна.
В ней 10 тысяч бойцов, рабочие Белорецка, семьи красноармейцев и командиров.
Более месяца пробивались они по горам, лесам и болотам с жестокими боями навстречу Красной Армии.
Приходилось под градом пуль прорывать вражеские укрепления, форсировать реки.
В походе Блюхер делил с бойцами все тяготы. А в боях появлялся в самых опасных и трудных местах.
 Бойцы любили командира.
 Враги же боялись и ненавидели его. За голову Блюхера белогвардейцы назначили награду – 20 тысяч рублей.

Поход выявил крупные военно-административные способности Блюхера, умение маневрировать.

• Роман Гуль:

«Труден был прорыв. От Белореченского завода до Верхне-Уральска, на расстоянии пятидесяти вёрст, красные двигались с непрерывными боями, в сутки отбивая по четыре версты.
В прорывавшейся по степям длинной ленте Южно-Уральского отряда, тянувшегося с обозом, женами, скарбом, детьми, то и дело вспыхивала паника. Проезжавший верхом мимо ленты обозов главком Блюхер бормотал ругательства: скарб, бабы задерживали подвижность.
Но всё ж на десятый день Блюхер подошёл к горе Извоз и дал здесь генеральное сражение белым. Два дня шёл рукопашный конный и пеший бой. Николай Каширин был ранен, его заместил брат Иван. На второй день боя белые растрепали уже вдребезги Южно-Уральский отряд: обоз раненых утроился, у артиллеристов осталось на орудие по 50 снарядов, пехота почти без патронов. И Блюхер под горой созвал совещанье командиров. Ясно, на Миасс и Екатеринбург не прорваться. Блюхер предложил новый план — идти в район Бирска через Стерлитамак.
Ещё никогда в отрядах не было такой неуверенности. Площадно ругали бойцы командиров, что зря по степям водят, бросают куда хотят, народ за ни что считают. «Разговорчики» смолкали только при появлении сумрачного крепко скроенного Блюхера: с этим дело — короткое. Но всё-таки недовольство росло, перекинулось даже к командирам. И когда в сумерках авангард Южно-Уральского отряда подходил к Белорецку, командиры Енборисов и Каюков, во главе двухсот конников, остановились на проселочной дороге, и Енборисов вдруг гаркнул с седла:
— Довольно нас Блюхеру по степям водить! Кто с ним, пусть остаётся, а кто к жёнам да матерям — за мной! — и, повернув коня, Енборисов, за ним Каюков и двести конников бросились вскачь по дороге к Верхне-Уральску.
Блюхер приказал стрелять по изменникам, пустить погоню. Поднялась суматоха. Грохнула стрельба, но ускакали Енборисов с Каюковым, а на тихой дороге остались лежать несколько недоскакавших до матерей убитых казаков.
Но не спасся Енборисов. Понадеялся на отца, начальника штаба атамана Дутова, что заступится, а крутой старик приказал казакам расстрелять прискакавшего изменника-сына.
Блюхер двигался на Стерлитамак. 12 августа подошёл к Петровскому, завязался бой. От Блюхера в атаку пошёл конный полк имени Степана Разина с развевающимся по ветру красным знаменем, украшенным черепом и скрещёнными костями. 14 августа с трудом Блюхер занял самый важный для дальнейшего прорыва пункт — завалившийся в отрогах Урала Богоявленский стекольный завод, отстоящий от Уфы на сто вёрст.
Ночью здесь в заводском саду, под председательством Блюхера, открылось собранье всех красногвардейцев. На террасе, в темноте, средь колонн, освещённый керосиновым фонарем стоял перед партизанами и рабочими-стекольщиками, пришедшими вместе с женами и детьми, главком Блюхер.
Плотного, в шлеме, с маузером на боку, вышедшего на тускло освещённую террасу Блюхера долгим «ура!» приветствовала тёмная ночная толпа. Это был самый жуткий момент похода-прорыва. Блюхер заговорил, что бойцам, если хотят пробиться, надо здесь же, на заводе, бросить жён, детей и имущество.
Тихо слушали речь Блюхера бойцы. Но всё ж этому человеку подчинились, даже вторичным «ура!» и выкриками — «Да здравствует Блюхер!» — проводили его, и в тёмном саду долго не смолкал шум бойцов.
До минимума сократив обоз, Блюхер тронулся от Богоявленского завода по заново выработанному плану, имея слева реку Белую, справа гористый хребет Урала — на Архангельское — Иглино — Бирск — Красноуфимск.
Меж теснин в боях через реки Сим и Зелим шли отряды Блюхера — впереди конница Ивана Каширина, отряд Томина, за Томиным мелкие отряды — в арьергарде конница Калмыкова.
Без шинели, размахивая маузером, появлялся Блюхер среди бойцов в моменты опасности. У него в отрядах — железная дисциплина.
Но уже 3 сентября, после боя под Иглиным, почувствовал не только «железный главком», а и все бойцы, что прорыв удался».

 Формирования Блюхера и его соратников прошли через весь Урал.
С боями было пройдено до 1500 километров.
13 сентября партизанская армия соединилась с частями 3-й красной армии Восточного фронта (у села Богородского, Пермской губернии).
Этому способствовали как прерывистая линия фронта Гражданской войны, так и низкая плотность войск.

• Из штаба армии Блюхеру пришла восторженная телеграмма:

 «Приветствуем доблестные отряды Блюхера и Каширина! Ждём их, своих верных бойцов!»

• И вырвавшийся Блюхер в ответ телеграфировал в Москву, в Совнарком Ленину и командующему 3-й армией:

«Приветствую вас от имени Южно-Уральских войск! Приветствую рабоче-крестьянскую Советскую республику и её славные красные войска! Проделав беспримерный полуторатысячный переход по Уральским горам и области, охваченной восстаньем казачества и белогвардейцев, формируясь и разбивая противника, мы вышли сюда для того, чтобы вести дальнейшую борьбу с контрреволюцией в тесном единении с нашими уральскими войсками, и твёрдо верим в то, что недалёк тот день, когда красное знамя взовьётся над Уралом!
Командующий Южно-Уральским отрядом Блюхер».

• В телеграмме Советскому правительству Уральский обком партии сообщал:

 «В лице Блюхера и его полков мы имеем подлинных героев, совершивших неслыханный в истории нашей революции подвиг».

Рейд по вражеским тылам Южноуральской армии Блюхера был уникальной оперативно-стратегической операцией.
Этот рейд современники сравнивали ни больше — ни меньше, как с переходом Суворова через Альпы.
По своему размаху он:
-   в 3 раза превосходит поход Таманской армии на Северный Кавказ,
-  почти в 5 раз – рейд группы Якира от Одессы на север,
-   в 10 раз – отход армии Ворошилова к Царицыну.

Советское правительство высоко оценило этот подвиг.
 Василий Константинович Блюхер стал 1-м кавалером введённой тогда Советской властью высшей боевой награды - ордена Красного Знамени (28 сентября 1918 года по постановлению Президиума ВЦИК).

* * *      
После знаменитого рейда Блюхер стал командовать дивизией.
И победоносно воевал.
Сперва против Колчака.
 Затем против Врангеля.
Его войска намертво удерживали Каховский плацдарм.
А потом брали Перекоп.

И его противникам - боевым генералам, невероятно трудно было поверить, что их побеждает недавний рядовой…

* * *

На базе партизанской армии Блюхера была сформирована 4-я Уральская дивизия (20 сентября 1918 года).
Блюхер стал её начдивом.
Дивизия непрерывно участвовала в боях и успешно проводила наступательные операции…

    В начале ноября 1918 года Блюхер заболел, открылись старые раны. Пришлось просить отпуск и лечиться в родной Барщинке.
За это время 4-я уральская была переформирована в 30-ю стрелковую дивизию.

Василий Блюхер вступил в командование 30-й дивизией в самый разгар ожесточённых боев за Кунгур и Пермь.
В сложившихся условиях пришлось принять горькое решение — оставить Кунгур.
Командарм Берзин согласился с решением Блюхера и поставил задачу: как можно быстрее собрать дивизию воедино и перехватить тракт Пермь—Оханск, чтобы приостановить дальнейшее наступление противника.
  К вечеру 21 декабря Кунгур был оставлен. 

25 декабря 1918 года пала Пермь. 

В руководстве красных сил  в это время произведены были крупные кадровые перестановки.
Вместо И. И. Вацетиса главнокомандующим Восточным фронтом стал С. С. Каменев, командующим 3-й армии — С. А. Меженинов.
Был отозван с 30-й дивизии и Блюхер (31 января 1919 года).
Его назначили начальником гарнизона и обороны Вятско-Слободского района с исполнением обязанностей помощника командующего 3-й армией.
    
Город церквей и монастырей, кожевников и винокуров трудно было представить центром укреплённого района.
Но через полтора месяца неукротимой волей Блюхера он превратится в настоящий военный лагерь. 
Развернулось строительство новых фортификационных позиций. Началась установка батарей и оборудование пулемётных позиций.

* * *

      С командующего Вятско-Слободским укреплённым районом его перевели командующим Пермским укрепрайоном.
 
А затем поручили сформировать новую дивизию.
 Ей присвоили номер 51.
Впоследствии она стала одной из самых прославленных дивизий Красной Армии…

    Вместе с дивизией Блюхер участвовал в наступлении через Урал на территорию Сибири и в разгроме колчаковских войск.
 В боях с лучшими частями армии адмирала Колчака вновь проявился полководческий талант Блюхера.
 Он, будучи почти окружённым и прижатым к непроходимым болотам, найдёт проход и неожиданно ударит по ударной группе белых войск с тыла…

В 1919 году в ходе боёв части 30-й стрелковой дивизии под его командованием более суток отбивали многочисленные атаки противника на участке железной дороги Красноуфимск – Казань.
В критический момент сражения Блюхер скрытно направил в тыл врага группу мотоциклистов с установленными на мотоциклах пулемётами.
Обстреливая неприятеля, группа на полном ходу прорвала его оборону и ворвалась в Красноуфимск.
Приём этот оказался настолько необычным для того времени, что белогвардейцы растерялись и оставили город…

Дивизия Блюхера участвовала почти во всех завершающих операциях по освобождению Сибири от колчаковцев. 
Дивизией был взят Тобольск.
 Участвовала она и во взятии Омска - столицы Белой Сибири.

В конце ноября в связи с реорганизацией Восточного фронта 51-я была передана в состав 5-й армии.
А после окончательного поражения колчаковских войск в Сибири её вывели в резерв главного командования Красной Армии. 

В мае 1920 года Блюхер был освобождён от командования дивизией и назначен начальником Западно-Сибирского сектора войск внутренней охраны.
Но на этой должности он пробыл недолго - всего месяц.

     Блюхера оттуда неожиданно возвратили на прежнюю должность начальника-военкома 51-й дивизии, которой предстояло в срочном порядке  убыть на Врангелевский фронт.
 
• Командующий войсками Южного фронта Михаил Васильевич Фрунзе так объяснил необходимость срочной переброски дивизии Блюхера на борьбу с Врангелем:

«На юге России понадобилось создать надёжный барьер против новой контрреволюционной волны, хлынувшей на Украину через теснины крымских перешейков. Поэтому командование было вынуждено снять из Сибири 51-ю стрелковую дивизию и направить её на этот, ставший важнейшим, участок борьбы за советскую власть».

      И в начале июля 1920 года 51-я дивизия Блюхера двинулась с Востока на Юг России…

* * *

А 2 августа начдив Блюхер, уже с Украины, докладывал главкому Вооружённых сил РСФСР С. С. Каменеву о боевом и численном составе прибывающей на станцию Апостолово вверенной ему дивизии.

• Роман Гуль:
 
«В августе 1920 года в осенних степях Таврии завязались первые бои за захват Каховского плацдарма.
Во главе 51-й дивизии, выполняя самую ответственную задачу наступления, Блюхер пошёл в атаку у Чаплинки и Каховки. Широким фронтом, во весь рост, без перебежек, под губительным шрапнельным и ружейно-пулемётным огнём, одетые в красные рубахи, шли блюхеровцы; с налёту овладели высотой у хутора Куликовского. Ошеломлённые такой атакой белые сдали высоту, но, оправившись, бросились в контратаку. Это был страшный бой. По нескольку раз переходила высота от блюхеровцев к белым. И красный Блюхер и белый Кутепов в полной мере оценили друг друга — ночью оба отошли на исходные позиции».

51-ю дивизию разместили на Каховском плацдарме, который предстояло превратить мощный укрепрайон, неприступный для противника.
Начальником Каховского укрепрайона назначили Блюхера.
Фортификационными работами руководил выдающийся военный инженер, бывший полковник царской армии и будущий профессор Д. М. Карбышев.
 На каховском плацдарме была создана, впервые для того времени, противотанковая артиллерийская оборона. Это стало новым словом в военном искусстве.
 Об эту оборону разбилась самая мощная за всю Гражданскую войну танковая атака, предпринятая Врангелем 14 октября 1920 года при штурме Каховского плацдарма.

• В своём приказе командующий Южным фронтом М. В. Фрунзе дал высокую оценку защитникам плацдарма и их начальнику:

 «Геройские войска под общей командой Блюхера не только отбили атаку врага, но, перейдя в дружную контратаку, окончательно разгромили его и с боем овладели всей линией его расположения. 10 танков, 5 бронемашин, свыше 70 пулемётов и другие трофеи стали нашей добычей».

        В последующем наступлении 51-я дивизия Блюхера наносила главный удар с Каховского плацдарма.
28 октября дивизия вышла к Перекопу и овладела двумя первыми укреплёнными линиями укреплений...

* * *

В Перекопско-Чонгарской операции 51-й дивизии выпала наиболее трудная задача:
-  2 её бригады совместно с 15-й и 52-й дивизиями форсировали Сиваш с выходом в тыл противнику.
-  2 другие бригады штурмовали главную линию Перекопских укреплений - Турецкий вал.

При подготовке к штурму Перекопа В. К. Блюхер разработал необычный для условий Гражданской войны боевой порядок построения штурмующих колонн:
-  Первая колонна, состоявшая из сапёров-подрывников, гранатомётчиков и стрелков, должна была разрушить препятствия и проделать проходы в проволочных заграждениях.
 -   Вслед за ней в ста шагах следовала основная цепь штурмующей пехоты с задачей упорно прорываться вперёд.
-  Последующие колонны должны были окончательно ликвидировать сопротивляющегося противника.

 51-я дивизия прорвала Перекопские укрепления и пробила дорогу в Крым, потеряв, правда, при этом 2/3 своего состава…

• Роман Гуль:

«8-го на подступах к Литовскому полуострову начался бой за Перекопский перешеек. Угрюм, крут Турецкий вал, поднявшийся над плоскостью моря, как стена, загораживающая вход в Крым. После овладения подступами красные бросились в лобовой штурм Турецкого вала. В атаку за атакой шли красные, но все атаки кончились неудачей.
С рассвета шёл немолчный гул артиллерии. Стих вечером. Но развязка уже не настала. Белые стягивали всё что могли, в бой пошёл даже личный конвой главнокомандующего.
Над морем, над Сивашом, над полями, усеянными трупами, над укреплениями перешейка катилась ночь. Этой ночью Блюхер двинулся с тремя дивизиями, пулемётами, артиллерией по дну Сиваша — во фланг и тыл врагу.
На морозе дрожали красноармейцы в одних гимнастёрках; огня не приказано разводить, и войска в темноте шли на эту, похожую на безумие, операцию.
На семь вёрст оторвались от берега блюхеровские войска. В семивёрстном пространстве ни складки, ничего, что б позволило скрыться иль встать артиллерии на закрытую позицию. На мокром дне не вырыть и окопов. Здравый смысл говорил: если войска запоздают, до рассвета не подойдут к противнику, белые пулемётами уложат всех на дне Сиваша. Но Блюхера волновал не только рассвет.
— Не Кутепова боюсь,— говорил начштабу Триандафилову.— Сиваша боюсь. Как начнёт прибывать вода, что тогда?..
— Тогда Врангель будет зимовать в Крыму,— отвечал начштаба.
Когда последний 459-й полк группы Блюхера выступил из Владимировки, Блюхер со штабом, верхом выехал вдогонку войска. Увязая, торопясь, по дну быстрым маршем шли войска, чтоб до утренника зайти в тыл врагу.
Сиваш высушило, обдуло ветрами. Ни вчера, ни позавчера не было воды. Но не только Блюхер, все торопящиеся красноармейцы, когда были уже на полпути, заметили, что ветер переменился, подул с востока. На левом фланге переходящих Сиваш частей Азовское море накренилось — показалась вода. Вода прибывала. Стихия была против красных. Блюхер торопил части. Вода уж наполняла колеи до колес орудий, колеса увязали до осей. А когда последняя пехота, вступив на полуостров, бросилась на штурм, сзади красных стояло море.
Впереди огненными взрывами забушевал огонь белых. Это был самый яростный бой за всю гражданскую войну. Увидя отрезанных морем блюхеровцев, с фронта на стону Турецкого вала, в лоб, бросились красные. И как ни сопротивлялись белые, Блюхер решил сраженье.
В атаках, одна за другой, падали линии белых. Крым открывался. Белые начинали поспешное отступление. А красные, с головными частями Блюхера, ринулись в открытый побеждённый полуостров».

15 ноября части дивизии вступили в Севастополь и Ялту.
  Это была оглушительная победа.
О Блюхере вновь заговорили как о выдающемся пролетарском полководце.
Блюхер был награждён 2-м орденом Красного Знамени.
Орденоносной стала и дивизия, получив почётное наименование Перекопской.…

* * *
Вот только Блюхеру после этого снова пришлось лечиться.
Давало себе знать ранение, полученное ещё в германскую войну...

     В мае 1921 года пришлось Блюхеру прощаться с родной ему 51-ой дивизией и отправляться на Восток России.
Революционный военный совет Советской республики командировал его на Дальний Восток. 
Там в это время было создано «буферное» государство - Дальневосточная республика (ДВР).
 
      В Читу Василий Константинович прибыл в середине июня 1921 года.
По приезде в ДВР Блюхер узнаёт, что приказом Реввоенсовета Советской республики № 197 от 14 июня 1921 года он награждён 3-м орденом Красного Знамени.
Награждён был с формулировкой:
 «За выдающуюся храбрость, военный талант и организаторские способности, проявленные в борьбе с Дутовым и другими белогвардейцами в 1918 году».

Правительство республики назначило Блюхера военным министром ДВР и главкомом Народно-революционной армии (НРА).
 Ему предстояло:
-   заниматься привычным делом - превратить НРА в регулярную армию и
-    освободить Приморье от интервентов и белогвардейцев.
Порядок и дисциплину приходилось наводить не только в полках и дивизиях, сформированных из вчерашних партизан, но и в тыловых службах и даже в самом штабе НРА.
Знакомясь с Народно-революционной армией, Блюхер видел, какое тяжёлое ему досталось наследие.
В частях царила полнейшая анархия.
Не хватало оружия, боеприпасов, снаряжения, обмундирования.
Предстояла нелёгкая борьба по:
-    искоренению «партизанщины» в сознании народоармейцев,
- повышению уровня военного умения личного состава.
     Блюхер остро поставил перед правительством ДВР вопрос о кардинальной реорганизации армии со значительным сокращением её численности.
 Он добился от Москвы перечисления на нужды вооружённых сил полутора миллионов рублей золотом.
Предложенная Блюхером схема «оздоровления» вооружённых сил республики начала работать.
Активно проводились демобилизация старших возрастов и призыв молодежи.
Боевые части сокращались на треть. А штабы, различные тыловые учреждения в два, нередко и в три раза.
К ноябрю в НРА под ружьём осталось 38 тысяч человек.

 Вот так главнокомандующий войсками Дальневосточной республики, создал из «лихих эскадронов приамурских партизан» настоящую регулярную армию…

* * *

      И вот уже первые победы НРА…

 В конце лета 1921 года Блюхеру довелось вести бои против барона Унгерном, войска которого вторглись на территорию Дальневосточной республики.
Вторгшись основными силами, Унгерн прорвался довольно далеко в глубь территории Забайкалья.
И даже угрожал Верхнеудинску.
Блюхер немедленно принял ответные меры.
Он скоординировал свои действия с командованием 5-й армии, дислоцированной в Иркутской области.

Совместными усилиями Народно-революционной армии Дальневосточной республики и 5-й армии РСФСР части барона Унгерна были разбиты.  И отступили в Монголию.
По просьбе Временного монгольского правительства войска ДВР пересекли границу и помогли монгольской Народно-революционной армии освободить Ургу.
Унгерн вскоре был взят в плен и по приговору трибунала расстрелян…

• Роман Гуль:

«Сибирь. Сопки. Реки. Тайга. Снег. Равнины. В январе Блюхер прибыл в Читу с кремлёвскими аршинными мандатами и принял военное министерство в реввоенсовете и главное командование сибирской «народной революционной армией».
Перед Блюхером стала задача — присоединенье Забайкалья и Дальнего Востока к советской России.
Семёнов отступал уж далеко от Читы. Блюхер бросил вдогонку ему красные партизанские отряды. Серьёзной опасностью от Кяхты с границ Монголии стоял другой атаман — Унгерн, возглавлявший монголо-бурято-китайско-казацкую армию. На станции Даурия расстался с Семёновым этот отчаянный генерал, о котором по Сибири ходили легенды, и теперь пытался развить удар по «буферному государству», нацеливая войска по реке Селенге на Верхнеудинск.
Он-то, необычайный, живописный, объявивший беспощадную борьбу большевизму, барон Петр Унгерн-Штернберг и стал первым военачальником, с которым сошёлся Блюхер в Азии.
На Унгерна к Кяхте Блюхер двинул сильные красные части. Этим военачальникам, столкнувшимся у ворот Монголии в последней схватке белых и красных, обоим нельзя отказать в исключительной красочности. Таинственный псевдоним знаменитого полководца Блюхер, не то пленный «немецкий лейтенант», не то великорусский «рабочий от станка», ставший уже маршалом русской революции. И барон Петр Унгерн-Штернберг, отпрыск древнейшего, наполовину венгро-гуннского, наполовину немецкого рода, потомок и рыцарей-крестоносцев, и корсаров Балтийского моря, полунормальный фантаст, есаул Нерчинского казачьего полка.
Из Урги, пестрой столицы Хутухты, залитой восточной толпой монголов, тибетцев, бурят, разномастными всадниками, караванами верблюдов, от тибетских домов, кумирен и монгольских садов расплывалась страшная восточная слава о сверхчеловеке, «сыне неба», странном командующем Конно-Азиатской армии бароне Унгерне.
С рыжими, жидкими, опущенными по углам рта усами, измождённый, словно остались от барона лишь кости, но железного здоровья и дикой энергии, необузданный, неуравновешенный, с пронзительными глазами под высоким лбом, подолгу буйно запивавший, в Урге решил создать барон Унгерн буддийский военный орден, который очистит Россию от большевизма.
По Урге Унгерн мчался в жёлтом монгольском халате на автомобиле с телохранителями. Это не генерал Деникин. Это герой романов Майн Рида, пошедший войной на красных.
Унгерн любил и хорошо знал Азию. Ещё в мирное время уволенный из казачьего полка за пьяный дебош и рубку шашками с однополчанином-офицером Унгерн из Азии возвращался в Европейскую Россию не обычным путём, а именно так, как герои Майн Рида, с охотничьим ружьём, в сопровождении только собак.
Эти места, где сейчас он носился на автомобиле, Унгерн знал давно, ещё по монголо-китайской войне, в которой, командуя монгольской конницей, барон сражался за независимость Монголии.
Время шло. Мировая война, четыре раненья, за безудержную храбрость — белый Георгий и золотое оружие. Но только дичь и необузданность гражданской войны дали выход бурной воле больного барона.
Потомок корсаров создал смелый план борьбы против Блюхера: двинуться на Троицкосавск, спуститься по реке Селенге и ударить на Верхнеудинск.
Но Унгерн никогда не вступал в бой без ворожбы.
И перед походом барону в юрту привезли старуху гадалку.
Это была знаменитая гадалка, полумонголка, полуцыганка. Психически больному отпрыску древнего венгро-гуннского и немецкого родов старуха жгла на углях птичьи кости, прорицала, биясь в судорогах, повторяя одно число — 130. Это число давно уж преследовало потомка крестоносцев.
— Я умру! — кричал измождённый генерал, больной человек, главнокомандующий монголо-бурятско-казачьей армии,— но в Азии племена наследников Чингис-хана пробудились, и никто не потушит пламени в монгольских сердцах! Я знаю, что народы монгольской расы сольются в одну азиатскую федерацию под главенством Китая и пойдут на Европу и принесут на землю мир. Я рад, что разбудил азиатов и помог великой паназиатской идее!
За движением отягчённого тысячелетней голубой кровью и страдающего припадками буйства Унгерна в верхнеудинском штабе следил с напряжённым вниманьем главком Блюхер.
Блюхеру подробно доносили о движении противника; когда он ещё, уйдя из Даурии, двигался к Урге, Блюхер знал, что Урга занята китайским гарнизоном, но знал, что барон с китайцами не церемонится. Под Ургой часть китайцев перешла к подошедшему к стенам монгольской столицы Унгерну, а несдавшимся Унгерн дал бой и, разбив наголову, занял столицу Хутухты.
Блюхер знал и отданный в Урге знаменитый приказ барона Унгерна за номером 15 от 21 мая 1921 года:
«Я, начальник Азиатской Конной дивизии генерал-лейтенант барон Унгерн, СООБЩАЮ к сведению всех русских отрядов, готовых к борьбе с красными в России:
1. 1917 год дал отвратительный преступный урожай революционного посева. Россия распалась. Потребовалось для разрушенья многовековой работы только три месяца революционной свободы. Россию надо строить заново по частям. Народу нужны имена, всем известные, дорогие и чтимые. Такое имя лишь одно — законный хозяин земли русской ИМПЕРАТОР ВСЕРОССИЙСКИЙ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ...
2. Силами своей дивизии совместно с монгольскими войсками свергнута в Монголии незаконная власть китайских революционеров-большевиков и восстановлена власть её законного главы Богдо-Хана.
3. В начале июня в Уссурийском крае выступит атаман Семёнов, поддержанный японскими войсками или без поддержки этих войск.
ПРИКАЗЫВАЮ:
1. Подчиняться беспрекословно дисциплине, без которой все развалится.
2. Комиссаров, коммунистов и евреев уничтожать вместе с семьями. Всё имущество их конфисковывать.
3. Суд над виновными может быть или дисциплинарным, или же в виде применения разнородных степеней смертной казни. Зло, пришедшее на землю, чтобы уничтожить божественное начало в душе человеческой, должно быть вырвано с корнем. Ярости народной против руководителей и преданных слуг красных учений не ставить никаких преград. Единоличным начальникам, карающим преступника, помнить об искоренении зла до конца и о том, что неуклонность в суровости суда ведёт к миру, к которому мы все стремимся, как к высшему дару неба.
Народами завладел социализм. Социализм, лживо проповедующий мир,— злейший и вечный враг мира, так как смысл социализма — борьба. Нужен мир — высший дар неба. Ждёт от нас подвига в борьбе за мир и тот, о ком говорит святой пророк Даниил, предсказавший жестокое время гибели и несчастий: «И восстанет в то время Михаил князь великий, стоящий за сынов народа твоего. Со времени прекращения ежедневной жертвы и постановления мерзости запустения пройдёт 1290 дней. Блажен, кто ожидает и достигнет 1335 дней».
Твёрдо уповая на помощь Божью, отдаю настоящий приказ и призываю всех к стойкости и подвигу.
Начальник Азиатской Конной дивизии барон Унгерн».
Против Унгерна Блюхер двинул стойкие крестьянские отряды, выверенные в сибирской партизанской войне. Они уже шли к границе Монголии. Директива коротка. Блюхер приказал: «Уничтожить Унгерна, очистить весь район от противника и удержать его в своих руках».
Красные переправлялись уже через реку Ингоду: седла и огнеприпасы перевезли в лодках, сами бойцы разделись, голые поплыли на конях; один казак на быстрине выпустил повод, лошадь запуталась передними ногами и стала тонуть; спасти опоздали, вместе с конём всадник пошёл ко дну.
За рекой раскинулись дикие, шумные ветры монгольской степи. Войска Блюхера двигались, нащупывая главные силы Унгерна. В станице Кулинга застали пепелище; от уцелевших жителей узнали, что с монголо-бурятским отрядом есаула Тапхая и казачьим полком Токмакова Унгерн ушёл, оставив от станицы только пепел.
Исполняя приказ, под станицей Кыра красные настигли ургинского барона, сошлись с ним в бою. Унгерн понимал почти полную безнадёжность положения, знал, что с красными не справиться, что японцы повели двойную политику, заигрывая с Москвой.
Войска Блюхера, опрокинув отряды Токмакова и Тапхая, по сопкам, по степям уже шли на станицы Средне-Ульзун, Мангут и Верхне-Ульзун.
Унгерн сопротивлялся, но не выдержал. Уж без боя оставили унгерновцы Акшу. А под Кяхтой в решительном бою красные разбили наголову Унгерна, захватив самого барона в плен.
Толпы монголов, китайцев, бурят сбегались смотреть на нечеловека Унгерна. Измождённый, безумный человек дикой воли, Унгерн был совершенно спокоен. Красные повезли Унгерна на суд революционного трибунала в Новониколаевск. И когда, в том же монгольском халате с синим поясом, с генеральскими погонами, в зал заседания трибунала вводили потомка крестоносцев барона Унгерна,— Блюхер в качестве военного-дипломата заседал на южном побережье Ляодунского полуострова в Дайрене на конференции представителей Японии и советской России, состязаясь в дипломатической ловкости с Матсушима и генералом Такаянаги. Блюхеру нужно было распространенье власти Кремля от Москвы до Тихого океана.
Осенней ветреной ночью 15 сентября 1921 года непокорный потомок корсаров барон Унгерн спокойно и с достоинством отвечал на вопросы коммунистического суда. И также спокойно встретил смерть — расстрел».

* * *

      После разгрома барона Унгерна Блюхер принимал участие в работе Русско-японской конференции.
 Она проходила в Китае, в городе Дайрене (в поздние годы — Дальний).
 Там шли переговоры между Дальневосточной республикой и Японией об эвакуации японских войск с Северного Сахалина, из Приморья и Николаевска-на-Амуре.

5 декабря Блюхер получил шифрованную телеграмму от своего зама Трифонова.
В ней сообщалось, что так называемая бело-повстанческая армия генерала Молчанова перешла в наступление на станцию Уссури. И, смяв немногочисленные части народоармейцев, заняла её.
Противник повёл широкое наступление на всём фронте. И отбросил красные части на линию Муравьёво-Амурский - Рождественка.
Белые рвались к Хабаровску…

Блюхер сразу же оценил всю глубину опасности наступления Молчанова.
Если белогвардейские части так легко и быстро продвигаются к Хабаровску, значит, на их пути нет достаточных сил Народно-революционной армии.
Поэтому Василий Константинович остро поставил перед Петровым (возглавлял делегацию ДРВ) вопрос о своём отъезде с конференции.

«Мне нужно на фронт. Необходимо остановить Молчанова. Чем быстрее мы разобьём белогвардейцев, тем быстрее японцы примут наши предложения о выводе своих войск», — убеждал он Фёдора Николаевича Петрова…

Во 2-й половине декабря Блюхер срочно отбыл из Дайрена (Китая) в Читу.
А оттуда - на фронт, где к тому времени складывалась катастрофическая обстановка...

     Волочаевские дни.

 Когда Василий Блюхер приехал из Китая в Читу, ужаснулся — насколько катастрофическим было положение на фронте.
 Генерал Молчанов «сработал» расчётливо, умело и в то же время решительно.
Его бело-повстанческие войска были хорошо организованы и вооружены.
Они атаковали позиции частей НРА с выгодного плацдарма, из «нейтральной зоны», охранявшейся японскими дивизиями.
Белогвардейцы 2-мя колоннами ринулись вдоль железной дороги и в обход её на север от Спасска по реке Уссури.
Малочисленные части Народно-революционной армии пытались оказать им сопротивление под Иманом, Бикином и Казакевичевым.
Но быстро были сломлены.
После ожесточённых боёв в районе Новотроицкого они, неся большие потери, отошли к Хабаровску…
 
Блюхер анализировал.
Успеху наступления белогвардейцев способствовали многие факторы.
Во-первых, генерал Молчанов выбрал удачный момент, когда шла реорганизация партизанских отрядов в регулярные части Народно-революционной армии. Из отрядов, переформировываемых в регулярные войска, увольнялись старшие возраста, составлявшие основную массу бойцов. А новые ещё не призвались. Поэтому полки по своему составу были малочисленны.
Во-вторых, дальневосточная Народно-революционная армия переживала огромные затруднения в продовольствии и вооружении.

* * *

Дальбюро ЦК РКП(б) и правительство ДВР категорически потребовали от Блюхера:
-   любой ценой задержать дальнейшее продвижение противника, а затем и
-   разгромить его.

Блюхер начал действовать:
-  Для оперативного руководства борьбой с бело-повстанческой армией генерала Молчанова был создан штаб и военный совет Восточного фронта во главе с командующим С. М. Серышевым и членами военного совета П. П. Постышевым и Б. Н. Мельниковым.
-  На фронт спешно перебрасывались из Забайкалья 1-я отдельная Читинская стрелковая трехполковая бригада и Троицко-Савский кавполк.
- Все имевшиеся в республике запасы тёплого обмундирования, продовольствия, боеприпасов были направлены в сражающиеся с белогвардейцами части.
Но, несмотря на это, положение на фронте не улучшалось.
Полки Народно-революционной армии беспорядочно отступали.
Серышев отдал приказ оставить Хабаровск.
В ночь на 22 декабря белоповстанцы овладели Хабаровском и переправились через Амур.
Весь правый берег Амура был уже в руках белых…
 
Лёгкие победы поднимали воинственный дух войск генерала Молчанова.
И  бело-повстанческие полки в стремительном темпе двигались на запад.
Они захватили Волочаевку.
 На очереди была железнодорожная станция Ин…
 
Василий Блюхер был недоволен действиями штаба Восточного фронта, да и лично командующего.
Когда он ознакомился с содержанием приказа Серышева об отступлении частей НРА и карательных мерах против народоармейцев, то понял, что командование фронта излишне нервничает. В результате оно не смогло глубоко осмыслить причины неудач на фронте и свело их в основном к преступной беспечности и халатности многих командиров и комиссаров и трусости рядовых бойцов.
Приказ Серышева был вреден для войск фронта, его нужно аннулировать.
 Но как?
Отменить решением главкома, значит подорвать авторитет комфронта. И Блюхер убеждает Степана Серышева сделать это ему самому…

 Сложившаяся накануне нового, 1922 года обстановка удручала.
Давили лютые морозы.
Собравшиеся в небольшом посёлке Ин части Народно-революционной армии - плохо одетые, голодные - пытались привести себя после панического отступления в порядок, подготовиться к отпору врагу.

    Был получен приказ: любыми средствами остановить фронт под Ином.
 К Ину подходили эшелоны с частями:
-   группы Н. Д. Томина,
- подразделениями, сформированными из коммунистов Забайкалья и Приамурья, курсантов Центральных читинских курсов.
Шли вагоны с собранной населением тёплой одеждой — полушубками, валенками, шапками, рукавицами и продовольствием.

Блюхер работал дни и ночи.
Он бился над задачей: как задержать продвижение противника, а затем разгромить его.
В ночь на 28 декабря бело-повстанческие части Поволжской бригады под командованием генерала Сахарова неожиданно начали наступление на станцию Ин с целью окружить и уничтожить гарнизон красных.
Но им это не удалось…

На левобережье в канун Нового 1922 года войска Молчанова были остановлены свежими частями НРА, прибывшими в район боевых действий.
Белые отступили и спешно стали укреплять свои позиции в районе Волочаевки.

А потом были, как пелось в песне:  «штурмовые ночи Спасска, Волочаевские дни».
То бишь, бои под Волочаевкой…

* * *

Началась Волочаевская операция (10-12 февраля 1922 года)…
3 дня шли бои при сорокаградусном морозе.

1-й штурм укреплений на станции Волочаевка закончился ничем.
В нём в основном принимали  участие бойцы корейских  и китайских интернациональных рот.
Они и понесли самые  тяжёлые потери, повиснув целыми рядами на проволоке. И своих-то особо не жалели. А тут «наёмники», воюющие за обмундирование, паёк да денежный оклад…

     Не принёс окончательного перелома и 2-й штурм, проведённый после артиллерийской подготовки батарей и подошедших бронепоездов.
Тогда Блюхер приказал командиру Сводной стрелковой бригады скрытно, в глубокой тайне:
 «сформировать штурмовые взводы, которые свести в штурмовые колонны, имеющие задачей прорыв заграждений. Штурмовые колонны снабдить гранатами, ножницами, кошками и топорами».
Кроме этого, при штурме в центре боевого порядка он специально разместил группу разведчиков, одетых в белые халаты (маскировка с целью скрыть от неприятеля группировку своих сил и намерений).

Только после взятия «красными» сёл Дежнёвка и Нижне-Спасское и угрозы окружения, а также поджога партизанами моста в тылу «белых» частей, белоповстанцы построились в колонны и организованно отошли по направлению к Хабаровску.
Части Народно-революционной Армии овладели укреплениями Волочаевки.
При этом невероятное мужество было проявлено обеими сторонами.

Потери НРА составили 570 человек убитыми и более 1250 ранеными и обмороженными.
Белая армия потеряла около 1000 человек.

• Хотелось бы привести письмо Блюхера белому генералу В. М. Молчанову (23 февраля 1922 года):

«В своём письме, отправленном Вам перед боем под Волочаевкой, я указывал Вам на закулисную дипломатическую работу интервентов, которая идет теперь за Вашей спиной, на ненужность Вашего сопротивления.
Теперь боями под Волочаевкой и Казакевичево Народно-революционная армия доказала Вам безумие дальнейшей борьбы против народной воли.
Сделайте из этого честный вывод и покоритесь воле трудового русского народа без дальнейшей упорной игры человеческими головами, которые доверили Вам свою судьбу…
Мне хотелось бы знать, какое же количество жертв, какое число русских трупов необходимо ещё, чтобы убедить Вас в бесполезности и бесплодности Вашей последней попытки бороться с силою революционного русского народа, на пепле хозяйственной разрухи воздвигающего свою новую государственность?
Какое число русских мучеников приказано Вам бросить к подножию японского и другого чужеземного капитала?...
Понятно ли Вам теперь то упорство, с которым бьются под Красным знаменем наши стойкие революционные полки за свою великую новую Красную Русь? Мы победим, ибо мы боремся за прогрессивные начала в истории, за новую в мире государственность, за право русского народа строить свою жизнь так, как подсказывают ему его пробуждённые от векового оцепенения силы…
Единственный выход для Вас, и выход Почётный, при теперешнем Вашем положении - это сложить братоубийственное оружие и закончить последнюю вспышку гражданской войны честным солдатским признанием в своем заблуждении и отказом от дальнейшей службы чужеземным штабам».

Под напором народоармейцев белые оставили Хабаровск.
 И начали отступление на юг Приморья - под защиту японцев…

* * *

     После боёв под Волочаевкой и освобождения Хабаровска война на Дальнем Востоке не закончилась.
Предстояло освободить Южное Приморье.

Но эту задачу Блюхеру решать уже не пришлось.
Ему не довелось окончательно освободить Дальний Восток от интервентов и белогвардейцев.
Потому как в июле 1922 года он был отозван Реввоенсоветом Республики в Москву.
 Вскоре вместо него в ДВР прибыл Уборевич.

Дальний Восток Блюхер покидал со щемящим сердцем.

• Прощаясь с бойцами и командирами НРА, он говорил:

«С любовью и преклонением вспоминаю и буду вспоминать всегда боевые страницы истории нашей геройской армии, покрывшей в зимнем амурском походе 1921–1922 годов боевые знамёна революции новою славой… Расставаясь с вами, родные красные орлы, я уношу в своём сердце горделивую радость достигнутых вами побед…»

В связи с отъездом Блюхера из ДВР газеты отводили целые страницы рассказам о нём.
Правительство ДВР на специальном заседании устроило торжественное чествование Блюхера.
 За огромный вклад в создание регулярной Народно-революционной армии, за умелое руководство войсками при разгроме белоповстанцев Совет министров Дальневосточной республики зачислил В. К. Блюхера навсегда почётным бойцом Народно-революционной армии, с занесением в списки 1-й роты 4-го Волочаевского ордена Красного Знамени стрелкового полка.
 
• Секретариат Дальбюро ЦК РКП(б) на своём также специальном заседании принял постановление № 47 от 11 июля 1922 года об отъезде В. К. Блюхера - Главкома и Военмина ДВР - в Советскую Россию:

«Ввиду отъезда т. Блюхера Секретариат Дальбюро считает необходимым констатировать, что военная работа в ДВР т. Блюхера в продолжение года была основана на твёрдых принципах создания регулярной боеспособной дисциплинированной армии и направлена к планомерному изживанию партизанства в армии».

* * *

С конца Гражданской войны Блюхер, несмотря на отсутствие военного образования и весьма слабое общее образование, вошёл в состав военной элиты Советской России.
 На фронтах мировой и Гражданской войны Блюхер получил 18 (!) ранений.

Из Дальневосточной республики Блюхер был переведён в Петроград.
Василий Константинович  просил руководство Реввоенсовета Республики командировать его на учёбу в Академию Генерального штаба. Или назначить на небольшую должность, с тем, чтобы иметь возможность учиться.
Но просьбу его не удовлетворили.
Красной Армии, объясняли ему, сейчас нужны опытные, преданные советской власти командиры.
 
В августе 1922 года Василий Константинович был назначен командиром-комиссаром 1-го стрелкового корпуса, размещённого в Петрограде и окрестностях.

     Помимо службы и учёбы значительное место в петроградской жизни Блюхера занимала общественная деятельность.
Он был избран:
-   членом Петросовета и
-   членом Всероссийского центрального исполнительного комитета.
Участвуя в работе сессий ВЦИК, Блюхер знакомился с интересными людьми - партийными и государственными деятелями страны. С Орджоникидзе, Каменевым, Троцким, Гусевым, Енукидзе.
Памятной для него была IV сессия ВЦИК девятого созыва, проходившая в Москве в конце октября 1922 года.
Здесь Василий Блюхер впервые увидел Ленина…

Командуя корпусом, Блюхер, осознавая недостаточность своего образования, просил отправить его на учёбу в Академию Генерального штаба.
     После IV сессии ВЦИК Блюхер обратился лично к Сергею Сергеевичу Каменеву, бывшему в тот период главнокомандующим Вооружёнными Силами Республики и членом РВС Республики.
Он просил предоставить ему возможность учиться на Высших военных академических курсах (ВВАК).
В ту пору в академии училось немало военачальников Красной Армии - бывших рабочих и крестьян, солдат и матросов. Среди них: Будённый, Городовиков, Федько и другие
РВСР удовлетворил его ходатайство.
И он был зачислен на ВВАК на сентябрь 1923 года.
Однако учёба на курсах откладывалась…
 
РВС привлёк его к работе в Высшей военно-морской инспекции.
6 сентября 1923 года он убыл в Москву в распоряжение начальника этой инспекции С. И. Гусева.
 И пробыл там до февраля 1924 года.

В Китае.

     В августе 1924 года произошло событие, которое круто изменило всю его жизнь.
В Китае началась Народно-освободительная война.
Глава китайского Национально-революционного правительства доктор Сунь Ят-сен обратился к советскому руководству за поддержкой и помощью.
 СССР тотчас откликнулся на просьбу Сунь Ят-сена.
В Китай срочно поставляется техника и вооружение, направляются советские специалисты.
В этой же связи неожиданно прерывается и мирная военно-организаторская служба Блюхера в Петрограде.
Он, вместо академии, получает приказ отбыть в Китай в качестве главного военного советника при Национально-революционном правительстве Сунь Ят-сена на юге страны.

* * *

Стояла осень 1924 года…
Блюхер прибыл из Ленинграда во Владивосток, чтобы с группой военных специалистов отправиться морем в командировку в Китай.
 Блюхер прибыл в китайский порт Гуанчжоу в октябре 1924 года на советском военном корабле «Воровский».
И сразу же, прямо на борту «Воровского», он встретился с Сунь Ят-сеном.
Беседа проходила в дружеской обстановке и длилась весьма долго — не один и не два часа.
Сунь Ятсен остался доволен новым советским главным военным советником.
Разговор подытожил словами:
«Оставайтесь с нами и помогайте своим опытом нашему делу. Я верю вам, цзян-цзюнь Уральский…»

Потом были встречи в советской политической миссии, которую возглавлял М. М. Бородин, и, конечно, в колонии военных советников.

Для конспирации главный военный советник действовал под «китайским» именем - генерал Зой Га-лин.
Он взял псевдонимом имена дочки и жены (имя Зой - от имени дочери Зои, а фамилия Га-лин — по имени жены Галины).

Блюхер был главным военным советником национально-революционного правительства Китая с 1924-го по 1927-й год.
 В подчинении Блюхера находилась группа военно-политических советников (их численность к середине 1927 года доходила примерно до 100 человек). Они  курировали вопросы реформирования армии и создания в Китае вооружённых сил нового типа - партийной армии Гоминьдана.
Здесь Блюхер опять занимался привычным делом - создавал из революционных отрядов регулярную Национально-революционную Армию.

Приезд Блюхера совпал с завершением первого периода китайской революции — периода собирания и расстановки революционных сил, рождения Национально-революционной армии (НРА).
Молодой армии Китая многого тогда недоставало.
 И, в первую очередь, вооружения, боеприпасов.
И, безусловно, современного, по тогдашнему времени, военного умения.
Испытывала она и острую нехватку преданных новому Китаю, хорошо подготовленных командных кадров.
Основой строительства, созидательной базой НРА в то время была специальная военная школа, недавно открывшаяся на острове Вампу.
Надо подчеркнуть, оснащение китайской армии советским вооружением стало одной из важнейших забот Блюхера.
За небольшой промежуток времени правительство Сунь Ят-сена получило 40 тысяч винтовок, около 42 миллионов патронов, 48 орудий, 12 горных пушек, более 10 тысяч ручных гранат, 230 пулемётов,  3 самолёта и другое вооружение.

         Аппарат военных советников во главе с Блюхером усиленно занимался строительством новой армии Китая.
 Развернулась коренная реорганизация старых войск.
Армия пополнялась тысячами добровольцев. В основном, из числа революционно настроенных молодых рабочих.
Проводилась напряжённая тактическая подготовка новобранцев и одновременно их политическое воспитание. Этим занимались как советские военные советники, так и первые выпускники школы Вампу.
 Здесь следует сказать об исключительных трудностях, с которыми столкнулись советские специалисты, приехав работать в Китай.
Они ведь попали в среду очень и очень далёкую от российских условий.
Столкнулись с людьми, чей язык, психология, мировоззрение, нравы и обычаи казались для них непостижимыми.
Надо было приспособиться к незнакомой среде и одновременно суметь повлиять на неё, изменить её в интересах революции, в интересах китайского народа…
       
По инициативе Блюхера был создан Военный совет при ЦИК Гоминьдана.
 В середине декабря он добивается объединения командования в руках Военного совета.
Под непосредственным руководством Блюхера началась разработка стратегических планов Восточного и Северного походов.

* * *

       Восточный поход начался 2 февраля и закончился 21 марта 1925 года.
В этом походе Национально-революционная армия впервые одержала крупную победу в борьбе с милитаристами.
НРА освободила обширный район на побережье Южно-Китайского моря.
Более семи тысяч солдат неприятеля было взято в плен.
Захвачено было 13 тысяч винтовок разных систем, 11О пулемётов, 36 орудий, свыше 8 миллионов патронов разных калибров, почти 2000 снарядов.

     Блюхер, непосредственно участвовавший в осуществлении всех крупных сражений, был доволен итогами Восточного похода.
Удалось разбить численно превосходящего противника.
Значительно окрепло положение революционного правительства Сунь Ят-сена.
Жаль, что вождь Гоминьдана не дожил до этой первой большой победы — он умер в Пекине от рака печени 12 марта 1925 года…

* * *

 Глубоко проанализировав боевой опыт первого - Восточного - похода, Блюхер уже в начале апреля 1925 года стал детально разрабатывать план полного освобождения провинции Гуандун.
Но принять участие в его реализации ему не пришлось…

        А всё из-за болезни.
Надо сказать, что в Китае Блюхер часто болел.
Его беспокоило ранение, полученное ещё на германском фронте. И, прицепившийся к нему уже здесь, фотодерматит.
 К лету 1925 года болезни окончательно скрутили его.
Врачи настаивали на отъезде в Советский Союз.
23 июля Блюхер убыл в Советский Союз на лечение…

* * *

       После отъезда Блюхера в СССР в Гуандуне произошли серьёзные перемены.
Следует отметить, что ещё в начале марта в связи со смертью Сунь Ят-сена обострилась обстановка внутри Гоминьдана.
 Правое крыло требовало разрыва отношений с коммунистами, растущее влияние которых вызывало тревогу в помещичье-буржуазных кругах страны.
Правые опасались, что рабочее и крестьянское движение развернёт против них борьбу. Поэтому 20 марта и пошли на контрреволюционный переворот.
      В это время в Китае во главе советской военной делегации под псевдонимом Ивановский находился начальник Политуправления РККА А. С. Бубнов.
 Исходя из учёта обстановки, которая сложилась после 20 марта, он принял решение - освободить начальника южнокитайской группы русских военных советников Н. В. Куйбышева и начальника его штаба В. П. Рогачёва от занимаемых ими должностей.
Бубнов направил в правительство СССР письмо со своим анализом политического и военного положения в Китае.  В нём он подчёркивал, что несмотря на осложнение обстановки в Гуандуне, и негативные изменения в партии Гоминьдан, вопрос о Северном походе с повестки дня не снят. Но для успешного осуществления похода необходимо на пост главного военного советника назначить авторитетного военного и политического деятеля.
По его мнению, самым подходящим кандидатом здесь мог бы быть В. К. Блюхер.
               
* * *

    В середине мая 1926 года Блюхер вновь приступил к исполнению обязанностей главного военного советника в Китае.

Он разработал план Северной экспедиции.
Было решено:
-    Сначала разбить чжилийскую военную группировку У Пей-фу и освободить провинции Хунань и Хубей.
-  Затем ударить на восток, нанести поражение армии Сунь Чуаньфана и присоединить к Национально-революционному фронту провинции Цзянси, Фудзянь, Аньхой, Цзян-су и другие.
Конечная цель этого этапа военных действий — взятие Ухани — «осиного гнезда» главы чжилийской клики.
 
    К началу Северной экспедиции по предложению Блюхера Национально-революционная армия была реформирована и состояла из 7-ми добротно отмобилизованных корпусов.
Общая численность войск НРА перед походом составила почти 100 тысяч человек.
Этой силой генерал Га-лин намеревался разбить 270 тысяч хорошо вооружённых и обученных солдат противника.
Главнокомандующий НРА Чан Кай-ши с трудом верил в это.
Ведь Национально-революционной армии противостояли 2 самые мощные армии милитаристов, возглавляемые опытными генералами У Пей-фу и Сунь Чуань-фаном.
 А Блюхер-Галин верил: рабоче-крестьянская армия молодого Китая победит.
На что он рассчитывал?
На высокий дух бойцов и командиров.
А также на избранные им стратегию и тактику.
Войска НРА будут громить милитаристов в два этапа — это раз.
Умелое использование разрозненности и отсутствия единого командования в лагере противника — это два.

В соответствии с планами Блюхера в 1926-1927 годах был реализован Северный поход национально-революционной армии, целью которого должно было стать национальное объединение и освобождение Китая.

Наступление началось в октябре.
Генерал Га-лин был «душой Северного китайского похода».
И именно ему - Блюхеру - принадлежала огромная заслуга в этом победоносном Северном походе 1926 года.
   
Корпуса НРА стремительно атаковали  и брали одну за другой укреплённые позиции врага.
Провинции Хунань и Хубэй  были освобождены.
 
Дальше — все силы на борьбу с армией Сун Чуань-фана…

Блюхер завоевал популярность и уважение китайских властей.

Впоследствии лидер Гоминьдана Чан Кайши, знавший Блюхера, говорил, что приезд в Китай Блюхера в период борьбы с Японией во второй половине 1930-х гг. «равнялся бы присылке стотысячной армии».

* * *

• Вот что писал о Восточном и Северном походах Роман Гуль:

«В 1924 и 1925 годах московский и китайский генерал Га-Лин и Чан-Кай-Ши не знали поражений; их армия Вампу приобрела славу непобедимой; она дала правительству победу над купеческими отрядами «бумажных тигров» Чан-Лим-Пака; взяла приступом крепость Вейч-жоу, которую никто не брал в течение 1000 лет; нанесла поражение генералу Чен-Дзю-Мину, взяв приступом Сватоу; подавила мятеж генерала Чен-Юн-Чи; и наконец, в ноябре 1925 года разбила последнюю сопротивляющуюся силу — юго-западный фронт генерала Тын-Пын-Ина.
Это — неслыханная по стремительности победа. Китай зарычал.
Но в 1925 году внезапно умер друг Бородина Сун-Ят-Сен, торжественно похороненный в храме пятисот Будд. Если б не умер, может быть, Блюхер с Бородиным и сумели б удержать Южный Китай на кремлёвской узде, не дав обойти себя «жёлтому Бонапарту».
По смерти Сун-Ят-Сена 1926 год стал годом решающей игры. Генерал Га-Лин готовился к крупнейшей операции — походу на Север против войск У-Пей-Фу, в случае успеха развивая движенье к Тихому океану, к Шанхаю.
В пастях каменных чудовищ, сторожащих ворота главного штаба Южной армии, плещут гоминдановские знамёна с звёздами; на часах — кадеты школы Вампу. Весь день в главном штабе Блюхера работа. Чуждый Китаю, а может быть, чуждый и России кремлевский коммунистический полководец разрабатывает здесь план смелого и крайне рискованного похода в средний Китай, в Хунань, Цзянси и Хубэй. Этот поход — задача уж всемирно-исторического значения. В случае успеха революционное движенье охватит весь Китай, и судьба колониальных сил Европы на востоке может быть решена.
В кабинете генерала Га-Лина и ночью горит огонь. Гладко выбритый, с маленькой щёткой подстриженных усов и светлыми глазами маршал на вид даже моложе своих 37 лет. За окном кабинета бродят английские судовые прожектора. Некоторая растерянность охватила европейцев; говорят, волнуется командующий английскими войсками в Китае генерал Дункан. Не готовят ли иностранцы десант? А генерал Га-Лин торопится с походом на север; хочет скорей на парах китайской революции доплыть до берегов Тихого океана — преддверия восточного полушария.
Но что такое китайская революция? Вокруг Га-Лина ожесточенно заспорили китайские генералы. Командующий 8-м корпусом Тан-Чжен-Ши, Чень-Мин-Цюй, Чжан-Фа-Куй, Чен-Цян и начштаба Бай-Суп-Чи пытаются свалить главкома Чан-Кай-Ши. У Тан-Чжен-Ши большой капитал в Шанхайском банке, он скупает земли и состоит акционером торгово-промышленных предприятий; но перед походом, чтобы опрокинуть соперника, он закинул удочку прямо в Китайскую коммунистическую партию и проповедует «коммунистический буддизм», подкупая деньгами генералов.
Чан-Кай-Ши сам рвётся к захвату богатых провинций, не сдаёт командования. Чтоб парировать удар, будущий «жёлтый Бонапарт» заявил печатно, что «китайская революция это только начало мировой революции».
Бурно зашумели китайские генералы о добыче, деньгах, командовании. Генерал, как и солдат, прежде всего, должен твёрдо знать, что он получает за эту войну. Только что перешедший к революционной армии генерал Лян-Ноу-Кай больше всего расспрашивает русских штабных, можно ли в России иметь собственные деньги, земли, дома и сколько... самое большее?
К воротам штаба быстрым аллюром рикша мчит, колыхая в колясочке, генерала Га-Лина. За колясочкой, придерживаясь за крылья, бегут бодигары-телохранители, китайцы-коммунисты. Голова генерала Га-Лина откидывается из стороны в сторону от бега, но изумительно лавирует в цветной толпе рикша и с ловкой быстротой бежит свора бодигаров-маузеристов, за ними быстро крутят педали бодигары-велосипедисты.
Блюхер торопится на заседанье китайских генералов, знает, что не просто подчинить главкому сопротивляющегося Тан-Чжен-Ши и взбунтовавшихся генералов. Генеральский спор горяч, может кончиться ссорой и разрывом.
Но генерал Га-Лин прекрасный дипломат и, как ни трудно, всё ж помирил генералов. Он пил с генералами огненный китайский чай, ел молодых змей, курил сигареты с опиумом. Все было договорено и устроено. Из штаба примирённые генералы, по китайской церемонии, пятились к двери, улыбаясь, и всё время кланялись, переламываясь пополам, показывая стриженые черные затылки. Блюхер в ответ делал то же самое, даже не улыбаясь.
15 августа 1926 года, в нечеловеческий жар, под главнокомандованьем Чан-Кай-Ши и Га-Лина, прекрасно снабженная, с многочисленными пулемётами, орудиями, аэропланами кантонская армия в 70 тысяч человек выступила из провинции Гуандун в Хунань, нацеливаясь на столицу Хунани — Чаншу.
Древнюю китайскую тактику: выбить противника и не преследовать, генерал Га-Лин отбросил. Он хочет уничтожить врага. Непрерывными боями тесня войска У-Пей-Фу, не давая опомниться смятому противнику, уже в сентябре кантонские войска подошли к столице Хунани и на спинах северян ворвались в Чаншу. Чан-Кай-Ши был опьянён успехом. Северный поход сразу же превратился в триумфальный марш.
Теперь Блюхер развивал военные действия по двум направлениям: 1. из Чанши по прямой линии на север в Учан и Ханькоу, чтоб окончательно уничтожить живую силу войск У-Пей-Фу и 2. по приморско-восточному направлению на Шанхай против генерала Сун-Чуан-Фана.
В огромных, дымчатых, глухих очках от солнца и пыли, на большом вороном жеребце среди всадников-китайцев на крошечных мохнатых лошадках, генерал Га-Лин вместе с Чан-Кай-Ши перед боем за Учан дал смотр войскам кантонской армии.
Пропуская низкорослых, с заострившимися скулами и выдвинутыми челюстями, угрюмых, со злыми лицами, вооружённых винтовками китайских солдат, окружённый русским штабом, Блюхер усмехался:
— В общем, наши ж «михрютки», только поскуластей, да лица потемней, да глаза поуже и с косиной...
И Блюхер бросил войска в бой на тысячелетние стены легендарного Учана, за которыми засели укрепившиеся войска У-Пей-Фу. Под Учаном столкнулись европейская и китайская войны. Русская артиллерия приняла вызов китайских стен, но понесла пораженье. Над глубоким рвом древние стены Учана подымались на 15 сажен в вышину, у основания доходя до 20, а на верху, не менее чем до 2. Артиллерия открыла ураганный огонь. Бесполезно: русские гранаты, царапая, отскакивали от учанских стен. Тогда Блюхер бросил на приступ пехоту.
Ночью в низинах накапливались штурмовые колонны, захватив с собой лёгкие бамбуковые лестницы, повели отчаянный штурм на Учан.
Разыгрался китайский бой. Генерал Чан-Кай-Ши в нём понимал много больше генерала Га-Лина. Телами атакующие заваливали рвы учанских стен, подставляли лестницы, лезли. А сверху, как во времена седой древности, лилась смола, кипящая вода, сваливали брёвна и груды камней. Когда же, не выдержав, войска генерала Га-Лина бросились в отступленье, их со стен Учана покосили пулемётным огнем.
Но «михрютки» должны взять Учан и разбить У-Пей-Фу! Блюхер приказал вести подкоп под древние стены. Учановцы произвели ночную вылазку и перебили сапёров. Войска таяли, а столица провинции Хубэй, где три тысячелетия идёт беспрерывная война, Учан, стоит несломимым.
Чан-Кай-Ши почти отчаивался. Всю операцию Га-Лин взял в свои руки. «Мы не вегетарианцы! Я возьму их в штыки!» — бормотал в штабе «генерал Форвертс». И на раннем рассвете Блюхер бросил на стены кулак отборных войск, десятую и одиннадцатую дивизии Чжан-Фа-Куя. Это был яростный бой. Рассказывают, что, посылая на верную смерть свои полки и батальоны, генерал Чжан-Фа-Куй плакал. Но Блюхер знал, что голодных в Китае сколько угодно и солдат хватит! Колыхавшийся в мареве красного восходящего солнца древний Учан взяли китайские «михрютки», за что обе дивизии получили название «железных».
С Учанского аэродрома, с генералом Бай-Сун-Чи, Блюхер поднялся на аэроплане в голубую вышину звенящей европейской птицей над морем черепичных крыш и зеленью горы «Хвост Дракона». Рассматривал местность преследования разбитых войск У-Пей-Фу.
Победа стала уже решительной. К кантонской армии переходили один за другим генералы-перелёты, бывшие соратники У-Пей-Фу, увеличив армию Чан-Кай-Ши в десять раз. Но всё же У-Пей-Фу пробовал ещё дать бой за Ухань, сопротивляясь из последних сил. Но и в последнем бою Чан-Кай-Ши и Га-Лин разбили его тяжким пораженьем. На единственном пути отступленья — на мосту — У-Пей-Фу приказал своим бодигарам, чтоб рубили головы бегущим офицерам. Но опрокинутая лавина войск У-Пей-Фу частью пала в сраженье, частью утонула в озёрах. Завоеванная Чан-Кай-Ши и московским «советником» генералом Га-Лином — пала Ухань. Девять самых богатых провинций с населением в 150 миллионов были теперь под властью Кантона.
Приоткрылся уж лёгкий путь побед. К Тихому океану Чан-Кай-Ши двигался полным победителем. И когда его войска подошли к Шанхаю, где незадолго перед этим восставали, подняв «советское знамя», 800 тысяч индустриальных рабочих,— дело колчилось по-китайски просто. Подкупленный флот перешёл к Чан-Кай-Ши, а генерал Ли-Бао, на улицах Чапея рубивший головы китайским рабочим, уже имел при вступлении Чан-Кай-Ши в кармане секретный приказ о назначении его командиром корпуса национально-революционной армии.
Военный корреспондент советских газет, путешествовавший по Китаю и в дни взятия Шанхая посетивший штаб кантонских войск, рассказывает интересный эпизод. Вдвоём с другим журналистом они прибыли в главную квартиру кантонцев. Как русских, их встретили дружелюбно, навстречу вышел предупреждённый начштаба генерал Бай-Сун-Чи. Только разговор не мог состояться. Бай-Сун-Чи говорил лишь по-китайски. Но Бай-Сун-Чи догадался, он отдал распоряжение и через минуту из боковой двери показался военный. Журналисты переглянулись. Это был он — «советник». Но совершенно обессиленный походом, непрерывными боями, недосыпаниями, напряжённой работой, генерал Га-Лин не вымолвил ни слова. Только буркнул что-то по-русски, махнул рукой и, повернувшись, шагнул за перегородку.
— Сытё! — весело смеясь, сказал Бай-Сун-Чи.
Журналисты понимали, что «сытё» это значит «спать».
Душа и организатор похода на север, победитель У-Пей-Фу, знаменитый генерал Га-Лин переутомился и хочет спать. Но, увы, Блюхеру действительно не оставалось ничего, как — спать. Именно здесь, в Шанхае, ехавший с ним по дороге «мировой революции» генерал Чан-Кай-Ши неожиданно вылез на станции «Национальный Китай», когда руководящая китайской революцией Москва хотела взять курс на немедленный коммунизм в Китае. Теперь Чан-Кай-Ши сказал наконец ясно: «Коммунизм означал бы разрушение Китая. Коммунизм, применённый к Китаю, равносилен ошибочно прописанному врачом лекарству».
В Шанхае, в Сватоу генералы армии Чан-Кай-Ши производили один за другим перевороты. Московский Кремль тяжко просчитался в китайской игре. И вскоре уж покидали Китай «советник» Бородин, агенты, военные. Последним отбыл сумрачный генерал Га-Лин.
Говорят, в кругу своего штаба Блюхер часто иронически усмехался, рассказывая о китайских генералах и китайской революции:
— Затрудняюсь сказать, что такое китайская революция. Вот поймите, я объясняю одному китайскому генералу диспозицию, а он задумался и через переводчика говорит мне: знаете, я хотел бы наступать там, где нет противника. Д-да, сложно. А в Ухани, например,— крестьянские комитеты делят помещичью землю, а все китайские офицеры и генералы — помещики. Мы воюем за революцию, а они недовольны и тут же требуют нанести порядок. Откровенно говорю, не знаю, что такое китайская революция. Китайские генералы склонны к неожиданностям. Чан-Кай-Ши это — змея! А вот будь в Китае большевистская партия наподобие нашей, китайцы показали бы всему миру чудеса!
Но не довелось генералу Га-Лину показать всему миру эти «китайские чудеса». У «китайского Наполеона» его заменил быстро новый советник; к Чан-Кай-Ши перешёл организатор мукденской армии, полковник немецкой службы Макс Бауер».

* * *

     Блюхер-Галин вместе со своими помощниками продолжал работать в частях Национально-революционной армии, недавно победившей отборные силы северных милитаристов.
Но он видел, «левые» все больше и больше проявляют колебания:
-   они, то принимали чрезвычайно революционные решения,
-   то неоправданно сдавали противникам свои позиции совершенно без боя.
 В противовес им Чан Кай-ши твёрдо держал курс на сосредоточение всей власти в своих руках, на подавление левых сил. И проводил его весьма последовательно, искусно ведя при этом демагогическую маскировку.
До победы в Северном походе Чан был более зависим от революционных сил.
 Теперь же он мог вновь выступить активным проводником идей «20 марта».
Его позиция отражала настроения и намерения всей китайской реакции, напуганной подъёмом масс.

      Советские политические и военные советники прилагали немалые усилия, чтобы закрепить завоевания революции в интересах трудящихся масс.
Но объективные возможности для этого отсутствовали.
Советские советники слишком уповали на коммунистов. Однако те не оправдали их надежд.
 Разрыв Гоминьдана с коммунистами был во многом обусловлен ультралевацкими замашками последних.
А самостоятельно гоминьдановцы не могли, да и не хотели спасти дело ими же начатой в Китае революции.
 Вступление Национально-революционной армии в Шанхай - оплот иностранного капитала, вначале вызвало сильный испуг у внутренних и внешних реакционеров.
Но страх их был напрасным. Меньше, чем уже через полмесяца после появления в Шанхае НРА, её главком Чан Кайши со своими «мартовцами» осуществил давно готовившийся им контрреволюционный переворот.
Улицы Шанхая были залиты кровью рабочих.
11 апреля 1927 года бойня достигла апогея.
По приказу Чана была жестоко подавлена мирная демонстрация трудящихся у его штаб-квартиры.
 Солдаты грузовиками вывозили с улиц убитых демонстрантов…

После контрреволюционного переворота Чан Кайши в 1927 году Блюхер и другие военные советники покинули Китай.

      Блюхер уезжал из Китая морально разбитый и истощённый физически.
Опять разболелись старые раны.
Пуще прежнего, одолевал Василия Константиновича фотодерматит, перешедший в себоррейную экзему, которая покрыла его голову и лицо розово-жёлтыми нестерпимо свербящими пятнами.

     Но, вопреки всему, пребывание в Китае и его самого, и возглавляемых им военных советников в течение почти 3-х лет, он считал, сыграло важнейшую роль в Китайской революции.
Вклад в создание Национально-революционной армии и в достижение этой армией блестящих побед, особенно в Великом Северном походе против китайских милитаристов, никому не отнять.
И он еще отзовётся добрым знаком в будущей истории Китая.

Действительно, успехи НРА напрямую связывали, прежде всего, с именем Блюхера-Галина не только в самом Китае, но и далеко за его пределами.

• К. А. Мерецков, работавший в 1926–1927 годах в Китае, вспоминал:

 «Помню, как всполошились французские журналисты, обнаружив, что у Сунь Ятсена основным советником по военным вопросам является некий человек плотного телосложения, с постоянной улыбкой на явно европейском лице. Кто этот иностранец, дающий чрезвычайно квалифицированные рекомендации? Распространился слух, что он, будто, — отставной французский генерал Гален. Сотрудники Генштаба Франции тщетно искали в своем военно-учетном столе личного состава такую фамилию и в ответ на вопросы журналистов лишь пожимали плечами. Тогда дотошные газетчики приступили к поискам с другого конца и докопались, что мифический француз — это не кто иной, как герой Гражданской войны в Советской России, приехавший в Китай по приглашению доктора Сунь Ятсена… Блюхер».

Деятельность Блюхера в Китае была отмечена 4-м орденом Красного Знамени.
А от Коминтерна он получил золотой портсигар с бриллиантами.

* * *

По приезде в Москву Блюхер сразу попал в руки врачей.
 Тут же был поставлен диагноз: себорейная экзема, остро выраженная неврастения и гипертонический криз.
Блюхер не соглашался на госпитализацию и просил оставить его на домашнем режиме.
 Просьбу удовлетворили.

        Блюхер посещал наркомат обороны каждую неделю.

При очередном разговоре с наркомом о предстоящей службе Блюхера Ворошилов сказал:
«Отдыхай, Василий, служба от тебя никуда не денется. А пока зайди в лечотдел, там путёвка тебе приготовлена».

В лечотделе предложили поехать продолжить лечение и одновременно отдохнуть на Кавказские Минеральные Воды, конкретно — в Железноводск.
После Минеральных Вод ещё более полугода проходил Блюхер реабилитационный курс в домашних условиях.
Постепенно отступила себорея, притихла неврастения.
 Но от бесполезного времяпрепровождения он стал «закисать». Беспокойная натура его жаждала деятельности…
 
Наконец, приказ состоялся.
 Блюхер, вопреки его желанию, получил назначение помощником командующего войсками Украинского военного округа.
      Без энтузиазма уехал он в Киев.
Там Блюхер пробыл меньше года…

* * *

В начале августа 1929 года Василия Константиновича опять послали на Дальний Восток.
Там легендарный командир возглавил созданную тогда Особую Дальневосточную армию.
Она была создана в связи с обострившейся обстановкой на Советско-китайской границе.
Выбор командующего советскими вооружёнными силами в этом отдалённом от центра России районе ни в наркомате обороны, ни в дальневосточных войсках в тогдашних условиях не вызывал сомнения.
 Кому, как не Блюхеру — краснознаменцу № 1, герою Перекопа и Волочаевки, «китайскому» генералу Галину, доверить руководство ОДВА…

Правившие в Маньчжурии милитаристы захватили тогда Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД), находившуюся под совместным советско-китайским управлением.
Попытки разрешить конфликт мирным путём не имели успеха…

12 октября 1929 года начались военные действия.
Силы китайско-маньчжурских милитаристов, так называемая Мукденская армия, насчитывали 300 тысяч человек.
Особая Дальневосточная армия имела в своем составе 18 тысяч человек, но была лучше вооружена и обучена.
Кроме того, Блюхер прекрасно знал слабые стороны китайских войск и их генералов.
Это позволило ему нанести поражение превосходящему противнику.
В ходе нескольких последовательных операций Мукденская армия и Сунгарийская военная флотилия были разгромлены.
Военные действия завершились 22 декабря 1929 года.
Разбитые маньчжурские милитаристы были вынуждены принять советские условия…

• Роман Гуль:

«В 1929 году, через два года после советского проигрыша в Китае, из-за конфликта на КВЖД, вспыхнула советско-китайская война. Главнокомандующим Красной Армией против Китая был Блюхер. О генерале Чан-Кай-Ши красноармейцы Блюхера пели частушки:
Чушки, вьюшки, веревьюшки,
Чан-Кай-Ши сидит на пушке,
А мы его по макушке
Бац-бац-бац, бац-бац-бац!
Блюхер оказался стремительным победителем Китая. За 12 лет это была первая победа Советского Союза на внешнем фронте. И красная Москва в 1930 году прибывшего в столицу главнокомандующего Дальне-Восточной армией Блюхера чествовала торжественно. Коммунистические олигархи боятся чествовать красных маршалов, но для Блюхера было сделано исключение. Никогда и никого так не чествовала Москва.
Имя этого маршала революции не сходило с газетных столбцов».

Боевые успехи молодой Особой Дальневосточной армии были по достоинству отмечены высокими наградами страны.
ОДВА за победу на КВЖД - «за доблестные действия по защите Родины» -  была награждена орденом Красного Знамени и отныне именовалась Особая Краснознаменная Дальневосточная Армия (ОКДВА).
Сам Блюхер получил 5-й орден Красного Знамени.
За эту же операцию, где впервые в СССР были применены танки, к его уже 5-ти орденам Красного Знамени в мае 1930 года добавился новый – орден Красной Звезды.
Блюхер стал 1-м в Советском Союзе кавалером ордена Красной Звезды.

* * *

        Дальневосточной армией Блюхер руководил 9 лет - с середины 1929 года и до конца своей жизни.
Крепил оборону страны.

«Когда маршал Блюхер на востоке, там можно иметь войск на один корпус меньше», — сказал однажды Нарком обороны К. Е. Ворошилов.

В 1930 году Блюхер стал членом ЦИК СССР.
Он являлся депутатом Верховного Совета СССР 1-го созыва, кандидатом в члены ЦК ВКП(б) с 1934 г.

В 1931 году В. К. Блюхера наградили  орденом Ленина за N 48.

• Из речи В.К. Блюхера на торжественном пленуме хабаровского городского совета при вручении ему ордена Ленина и ордена Красной звезды 6 августа 1931 года:

 «Особая Дальневосточная армия одержала свои победы благодаря тому, что она сильна поддержкой рабочего класса, сильна союзом рабочего класса с крестьянством, сильна мудрым руководством партии.
Товарищ Народный комиссар по военным и морским делам, я был лишь одной из частиц, этой славной армии, кующей победу рабочего класса.
Я не смущался в боях и не терялся. Сегодня я растерян и поэтому могу ответить на полученную высокую награду тем, что может ответить боец, пролетарий, член партии.
Я по мере сил и умения буду честно служить партии, пролетариату, социалистической революции. Заверяю Вас, Народный комиссар, и прошу передать ЦК партии и правительству, что я буду и впредь честным бойцом партии и рабочего класса. И если от меня партия и рабочий класс потребуют жизнь за дело социалистического строительства, я отдам свою жизнь без колебаний, страха, без минутного колебания».

Блюхер был настоящей легендой Красной Армии.
В 1930-е годы родители призывников отправляли ему тысячи писем с просьбами принять их детей на службу в Дальневосточную армию.

* * *
Он был своего рода символом большевистской власти на Дальнем Востоке.
 Причём сфера его влияния распространялась как на военные, так и на хозяйственные вопросы, вплоть до участия в колхозном строительстве, снабжении городов и шахт.

В 1935 году Блюхеру было присвоено высшее воинское звание Маршала Советского Союза.
Аналогичные звания получили нарком обороны и его заместители.

Блюхер интересовался развитием военной мысли. Заботился о повышении кругозора командного состава. И даже сам подготовил некоторые военно-научные труды.
Несмотря на строгости 1930-х гг., Блюхер по линии Разведывательного управления РККА выписывал иностранные журналы и изучал их.

Нет смысла описывать  маршала Блюхера одной розовой краской. Он был  властолюбивой натурой, его поведение порой граничило с деспотизмом».

• Дочь Зоя вспоминала:
 
«Отец был натура могучая, неуёмная, подчас противоречивая. В нём уживались железная воля, твёрдая решительность, порой жёсткость с удивительной мягкостью, чуткостью, сентиментальностью…»

* * *

 Немного хотелось бы остановиться на «животрепещущей теме» - моральном облике одного из 1-х маршалов Советского Союза.
 Слишком уж много было написано о его пьянстве и многоженстве.

Особенно о пьянстве.
Причём одни писали, что пил он много.
Другие - не очень.
Так и хочется произнести слова известного киногероя:
 «А кто не пьёт? Назови!»
 Тем более в стране, где вождь поощрял пьянство своих соратников и сподвижников. Ведь в те годы на кремлёвских банкетах напивались не хуже, чем в портовых кабаках…

• Вот что, например, писал генерал армии А. В. Хрулёв (в 1935 году он был начальником Главвоенстроя РККА, во время Великой Отечественной войны - начальником Главного управления тыла Красной Армии) в справке, адресованной Генеральному прокурору Р. А. Руденко:

«Блюхер много пил. Но это не мешало ему оставаться порядочным человеком. С товарищами по работе вел себя достойно. Был требовательным, но не унижал людей».

• А вот что говорил о пьянстве Блюхера Сталин на расширенном заседании Военного Совета при наркоме обороны 2 июня 1937 года:

«И вот начинается кампания, очень серьёзная кампания. Хотят Блюхера снять. И там же есть кандидатура. Ну, уж, конечно, Тухачевский. Если не он, так кого же? Почему снять? Агитацию ведёт Гамарник, ведёт Аронштам. Так они ловко ведут, что подняли почти всё окружение Блюхера против него. Более того, они убедили руководящий состав военного центра, что надо снять. Почему, спрашивается, объясните, в чём дело? Вот он выпивает. Ну, хорошо. Ну, что ещё? Вот он рано утром не встаёт, не ходит по войскам. Ещё что? Устарел, новых методов работы не понимает. Ну, сегодня не понимает, завтра поймёт, опыт старого бойца не пропадает. Посмотрите, ЦК встаёт перед фактом всякой гадости, которую говорят о Блюхере. Путна бомбардирует, Аронштам бомбардирует нас в Москве, бомбардирует Гамарник. Наконец, созываем совещание. Когда он приезжает, видимся с ним. Мужик как мужик, неплохой. Мы его не знаем, в чём тут дело. Даём ему произнести речь - великолепно. Проверяем его и таким порядком. Люди с мест сигнализировали, созываем совещание в зале ЦК.
Он, конечно, разумнее, опытнее, чем любой Тухачевский, чем любой Уборевич, который является паникёром, и чем любой Якир, который в военном деле ничем не отличается. Была маленькая группа. Возьмём Котовского, он никогда ни армией, ни фронтом не командовал. Если люди не знают своего дела, мы их обругаем - подите к чёрту, у нас не монастырь. Поставить людей на командную должность, которые не пьют, и воевать не умеют – нехорошо».

* * *

И о его многожёнстве.

Василий Константинович был трижды женат.
Но ведь он не был каким-то исключением среди советских маршалов.
Почти все они за свою жизнь были женаты не один раз.
А если кто из них и прожил жизнь с одной супругой, то часто за таким маршалом тянулся длинный хвост из «походно-полевых жён», побочных детей и любовниц - певичек, актрис, балерин…
У Блюхера же его браки и разводы происходили так по житейски просто, что рука не поднимается швырнуть в него камень.

А) 1-й раз Блюхер женился в 1919 году на Галине Павловне Покровской -  дочери военного священника, служившей машинисткой в штабе.
С ней Блюхер прожил 8 лет.
Это была, можно с полным основанием сказать, походная, постоянно заполненная тревогами жизнь военной семьи.
Они вместе прошли фронтовыми огненными дорогами Сибири, Каховки, Крыма.
Потом - Дальний Восток и Забайкалье, в бытность Василия главкомом и военкомом ДВР.
Затем — Петроградский гарнизон.
 1-я жена родила Блюхеру троих детей.
Первенец - дочь Зоя - умерла в младенчестве, не дожив до года.
В мае 1922 года появился Всеволод.
 В июле 1923-го - Зоя (имя ей дадут в память первой дочери).
В период голода 1921 года Галина Павловна и Василий Константинович взяли девочку-сироту Катю из поезда, который привез в Забайкалье из Поволжья сотни детей, оставшихся без родителей, и удочерили её.
Катя жила вместе с детьми Блюхера до 1937 года, затем у нее нашлась старшая сестра, и она переехала к ней.
Семейная жизнь Василия Константиновича и Галины Павловны не была безоблачной и в июле 1924 года, незадолго до отъезда Блюхера в Китай, они развелись.
Но Блюхер и после развода материально поддерживал жену и детей.

Б) 2-й раз Блюхер женился в Китае в 1927 году.
Его женой стала Галина Александровна Кольчугина, служившая в советском консульстве секретарем-переводчиком.
Они вместе вернулись в Советский Союз.
Первое время жили в Москве. Блюхер ожидал назначения.
В 1928 году родился сын Василий.
Блюхер был назначен помощником командующего войсками Украинского военного округа.
Галина Александровна с маленьким Василием осталась в Москве.
Она поступила слушательницей на военный факультет Академии связи, одновременно преподавала китайский язык.
Перед отъездом к новому месту службы Блюхер получил квартиру на Чистых Прудах, в которой теперь жила Галина с сыном.
 Её опекали, о ней заботились сослуживцы Василия Константиновича. А также её подруги — Зоя Сергеевна Дубасова, сблизившаяся с Галиной во время работы в Китае, Лидия Фоминична Богуцкая, Екатерина Петровна Бакулина и многие другие.
Из-за загруженности по службе Блюхер нечасто приезжал из Киева в Москву.
А после перевода его на Дальний Восток, приезды к семье стали ещё более редкими.
Долгие разлуки не могли не сказаться на семейных отношениях Блюхера со второй женой.
В 31-м году и в начале 32-го Галина Александровна с сыном изредка приезжала в Хабаровск к мужу. Но со временем она поняла: их чувства охладели.
И в этот раз дело закончилось разводом…
Галина Кольчугина была жизнерадостной, общительной женщиной. Поэтому в её квартире на Чистых Прудах частыми гостями были писатели, поэты, дипломаты, сотрудники Коминтерна, военные.
Хотя между Галиной и Блюхером супружеская связь была разорвана, Василий Константинович продолжал навещать бывшую свою жену…

В) Со своей 3-й женой - Глафирой Лукиничной Безверховой - Блюхер случайно познакомился в Хабаровске в 1932 году.
Она жила по соседству со штаб-квартирой Блюхера.
Отец Глафиры - инвалид русско-японской войны, мать - домашняя хозяйка.
 В семье было четверо детей.
 Василию Константиновичу к тому времени исполнилось 42 года, Глафире – 16.
Вместе они прожили 6 лет.
У них родилось двое детей:
-   дочь Ваира в 1933 году и
-  сын Василин в 1938-м.

* * *

Те, кто любят обсуждать моральный облик Блюхера, делают вывод, что из-за пьянок-гулянок у него не оставалось времени заниматься боевой подготовкой вверенных ему войск.

• Вот что, к примеру,  пишет по этому поводу А. Бушков:

«Товарищ Блюхер, регулярно уходя в неслабые запои – ну, месячишко там, два, но не более, за долгие годы совершенно не озаботился проложить вдоль границы сносную дорогу, по которой в случае надобности могли бы передвигаться войска и техника. Дорога была одна-единственная – железная, которую японцы при военной необходимости могли без малейших усилий перерезать местах в двадцати. (Впрочем, достаточно было самурайской диверсионной группе рвануть один-единственный мост или туннель, чтобы парализованной оказалась вся железка.) А других дорог не было. Случись что – и войска заперты в военных городках, маневрировать не то что танками, а пехотой силами свыше взвода, решительно невозможно.
…Приведу… воспоминания бывшего командира полка и дивизии на Дальнем Востоке Н. М. Чистякова. В 1937 году он, будучи майором, был назначен командиром 105-й стрелковой дивизии ОКДВА. И вот что он застал, прибыв к новому месту службы…
«Поехал я в штаб 105-й дивизии принимать дела. Деревня, где расположился штаб, стояла на голом месте у реки… размещены полки были плохо. Некоторые подразделения не имели даже землянок, бойцы и командиры жили в «лисьих норах»…»
Каково?! Дивизия – в чистом поле. Не только бойцы, но и командиры обосновались в кое-как вырытых ямках. Землянка – недостижимая роскошь.
И это не единственная дивизия, вынужденная обитать в столь скотских условиях. В других обстояло не лучше. Жилья нет, продуктов нет, полноценного медицинского обслуживания нет. Не вылезавший из запоев Блюхер неспособен организовать, что бы то ни было.
А ведь Блюхер был прекрасно осведомлён о том, как обстоят дела на другой стороне границы! В своём выступлении на XVII съезде партии (1934 г.) он подробно рассказывал, что на своей стороне японцы за два года проложили около тысячи километров железнодорожных путей, 2200 километров грунтовых дорог – и все они либо идут параллельно границе, либо подходят к пограничным пунктам в тех местах, что наиболее удобны для стратегического развёртывания войск при наступлении. И про 50 японских аэродромов поминал. Из чего делал совершенно правильный вывод, что всё это предназначено не для обороны от СССР, а для агрессии.
Что же в противовес этому делал сам Блюхер?
А – ни черта! Грунтовых дорог у него не было вообще, бойцы по-сусличьи обитали в норах…».

 Тут хотелось бы привести и другие мнения о Блюхере.

Вот что писали о Василии Константиновиче, к примеру, известные военачальники, в разное время служившие под его командованием.

• Маршал Советского Союза Г. К. Жуков (в 1923 году командир кавалерийского полка в 1-м стрелковом корпусе) в книге «Воспоминания и размышления» писал:

«Я очень много о нём слышал, но встретился с ним впервые. Встреча с В. К. Блюхером была большим событием для всех бойцов и командиров полка. К нам его пригласил посмотреть учебно-воспитательную работу комдив Г. Д. Гай…
Прежде всего, В. К. Блюхер тщательно ознакомился с организацией питания личного состава и остался доволен приготовлением пищи. Уходя из кухни, он крепко пожал руки всем поварам. Надо было видеть их лица! Потом обошёл все общежития и культурно-просветительные учреждения полка и в заключение осмотра спросил:
- Как у вас обстоит дело с боевой готовностью? Ведь вы стоите недалеко от границы.
Я ответил, что личный состав полка хорошо понимает свою задачу и всегда готов выполнить воинский долг перед Родиной.
- Ну что ж, это похвально. Дайте полку сигнал «тревоги».
Этого я, откровенно говоря, не ожидал, но не растерялся. Обращаясь к дежурному по полку, приказал:
- Подайте сигнал «боевой тревоги».
Через час полк был собран в районе расположения. В. К. Блюхер очень внимательно проверил вьюки всадников, их вооружение, снаряжение и общую боевую готовность. Особенно тщательно он осмотрел пулемётный эскадрон и сделал довольно суровое замечание одному пулемётному расчёту, у которого не была, как положено по тревоге, залита вода в пулемёт и не имелось никакого её запаса.
- Вы знаете, к чему эта оплошность приводит на войне? - спросил В. К. Блюхер.
Бойцы молчали и порядком краснели.
   - Учтите эту ошибку, товарищи.
Осмотрев боевую готовность, В. К. Блюхер предложил вводную тактическую обстановку: условный «противник» находится на подходе к очень важному тактическому рубежу, стремится быстро захватить его. Расстояние от «противника» до рубежа 12 километров, расстояние между полком и «противником» приблизительно 25 километров, то есть тактически выгодный рубеж был на одинаковом расстоянии, как от «противника», так и от полка.
Терять время на ознакомление командного состава с обстановкой и разъяснение боевой задачи было неразумно: «противник» выйдет к рубежу раньше нас. Принимаю решение: 1-му эскадрону с четырьмя станковыми пулемётами и одним орудием в качестве головного отряда двигаться за мной рысью. Боевая задача будет поставлена в пути. Главным силам полка под командой моего заместителя идти вслед за головным отрядом в трёх километрах в готовности к встречному бою.
Двигаясь переменным аллюром, а где и галопом, головной отряд сумел захватить раньше «противника» тактически выгодный рубеж и организовать огонь, чтобы встретить его.
После отбоя В. К. Блюхер обратился к полку:
- Спасибо вам, товарищи бойцы и командиры, за честный солдатский труд. Всё, что ваш полк показал сегодня, достойно похвалы. Я призываю вас свято хранить и приумножать боевые традиции славной Самарской кавалерийской дивизии, которая отлично дралась с белогвардейцами и интервентами. Будьте всегда готовы выполнить боевой приказ нашей великой Родины!
В ответ раздалось громовое «ура». Было видно, что бойцов тронули и взволновали тёплые слова В. К. Блюхера».

• Маршал Советского Союза Н. И. Крылов (в 30-е годы командир стрелкового полка 1-й Тихоокеанской дивизии):

«...Мы находились на тактических манёврах. Они проходили в Приморье, в трудных условиях (горно-лесистая местность, частые дожди). К нам прибыл В. К. Блюхер. Он интересовался нашим лагерным бытом, настроением командиров и бойцов, а затем неожиданно объявил тревогу. Под его руководством полк совершил 110-километровый марш и с ходу вступил в бой с «противником»... С поставленной задачей мы справились успешно. Подводя итоги, командарм сказал: «Вижу, что приказ мой по боевой и политической подготовке на лето выполняете»...
Годы службы на Дальнем Востоке памятны для меня тем, что редкий день проходил у нас без тревог. Повышенная боевая готовность, подобная той, к которой привыкли пограничники, постепенно становилась в гарнизонах обычным состоянием».

• Маршал Советского Союза К. А. Мерецков (в 1935-36 годах начальник штаба ОКДВА) в книге «На службе народу» писал:

«Как военачальник Блюхер во многом напоминал мне Уборевича. Он пользовался примерно теми же методами и приёмами организации обучения войск, часто проводил оперативно-тактические учения и делал поучительные разборы. Практиковал проведение военных игр в масштабе округа и соединений и нередко сам являлся их участником при руководстве со стороны какого-либо высшего офицера Генерального штаба. Старался использовать любой повод, чтобы учить части и соединения, причём отдавал предпочтение не теории в кабинете или на плацу, а практике, приближённой к боевой обстановке. Придавал огромное значение политическому воспитанию Красной Армии, причём особенно подчёркивал необходимость воспитывать в красноармейцах и командирах чувство боевого превосходства наших Вооружённых Сил над японскими, но не терпел шапкозакидательских настроений.
Как человек он несколько отличался от Уборевича. Менее сухой, не столь резкий, чаще шутивший, Блюхер казался более доступным. Однако близкое знакомство показывало, что эти отличия носили чисто внешний характер, а с деловой точки зрения принципиальной разницы между ними не существовало. В целом Уборевич был чуть собраннее, пожалуй, чуть организованнее; Блюхер человек более размашистый, более открытый. Но им обоим было присуще такое важнейшее качество полководца, как широта мышления, Именно в этом направлении стремился всегда раздвинуть рамки общих решений командующий ОКДВА».

Думается, что отрывки из воспоминаний маршалов говорят о Блюхере больше, чем измышления людей, не служивших в армии даже срочную службу…

Роль Блюхера в чистке военных кадров.

А тем временем в Москве набирал силу Большой террор…
      
 В 1937-м арестовали целую группу в военном руководстве СССР во главе с маршалом Тухачевским.
Все, хорошо знавшие арестованных, были ошеломлены.
Они не понимали, верить ли «чистосердечным признаниям» новоявленных «фашистских заговорщиков».

В середине мая 1937 года В. К. Блюхер получил из Москвы телеграмму за подписью Ворошилова.
 Он должен был срочно прибыть в наркомат обороны.
 24 мая Блюхер прибыл в столицу.
 В наркомате шли разговоры о том, что раскрыт военный заговор.
 Блюхер узнаёт об аресте Тухачевского, Фельдмана и Корка.
 Это в дополнение к уже арестованным в августе 1936 года командующего Ленинградским военным округом В. М. Примакова и военного атташе в Лондоне В. К. Путна.
Недавний бесстрашный командир поверил или сделал вид, что поверил.
Во всяком случае, уклониться от своего включения в трибунал, осудивший недавних боевых товарищей на смерть, он не смог…
 
31 мая Блюхер был в гостях у начальника Политуправления РККА армейского комиссара 1-го ранга Я. Б. Гамарника.
О чём они говорили, неизвестно.
 Но на следующее утро Блюхер узнал из газет, что «бывший член ЦК ВКП(б) Я. Б. Гамарник, запутавшись в своих связях с антисоветскими элементами и, видимо, боясь разоблачения, 31 мая покончил жизнь самоубийством».
 
* * *

В тот же день, 1 июня в Кремле открылось расширенное заседание Военного совета с участием членов Политбюро ЦК ВКП(б).
С докладом «О раскрытом органами НКВД контрреволюционном заговоре в РККА» выступил Ворошилов.
Перед докладом наркома все участники заседания были ознакомлены с показаниями «заговорщиков»: Тухачевского, Уборевича, Якира, Корка, Эйдемана, Фельдмана, Примакова, Путны.
Трудно сказать верил ли в это Блюхер, но вместе с другими он выступил с обличительной речью…
Мы уже никогда не узнаем, о чём думал Блюхер, когда выступал на июньском Военном Совете 1937 года с обличительной речью против «заговорщиков и предателей».
 Может быть и такое, что он искренне верил в то, что говорил.
Кто знает…

 Но, как бы там не было, маршал в июне 1937 года был членом военного трибунала, который приговорил к смертной казни группу высокопоставленных военных РККА во главе с маршалом Тухачевским.
На этой чёрной странице из биографии маршала Блюхера - участии в судебном процессе по «делу Тухачевского» - чуть подробнее.

10 июня 1937 года состоялся чрезвычайный пленум Верховного суда СССР.
Он заслушал сообщение Прокурора страны А. Я. Вышинского о деле по обвинению Тухачевского и других участников «военного заговора».
Пленум постановил для рассмотрения дела образовать Специальное судебное присутствие Верховного суда СССР.
В состав присутствия включили армвоенюриста В. В. Ульриха, Маршалов Советского Союза В. К. Блюхера и С. М. Буденного, командармов 1-го ранга И. П. Белова и Б. М. Шапошникова, командармов 2-го ранга Я. И. Алксниса, П. Е. Дыбенко, Н. Д. Каширина и мало кому известного комдива Е. И. Горячева.
Это так Сталин проверял своих военачальников на «вшивость»: готовы ли они судить своих вчерашних сослуживцев.
Никто не отказался.
В том числе и Блюхер.
Вместе с остальными участвовал в заседаниях, задавал вопросы подсудимым, подписывал смертный приговор…
Что можно сказать, кроме избитой библейской фразы: «Не судите, да не судимы будете».
Поклонники Блюхера не любят говорить об этом факте биографии маршала.
А недоброжелатели прямо-таки смакуют его.

• А. Бушков об участии Блюхера в суде над Тухачевским в книге «Ледяной трон» пишет следующее:

«Гораздо лучше у Блюхера получилась роль судьи. Именно он был в составе трибунала, в июне 1937 г. приговорившего к смертной казни Тухачевского, Уборевича и прочих «великих стратегов». Иные исследователи с нежной, как цветок, душой до сих пор нет-нет, да и напишут, что Блюхер-де судил и казнил, терзаемый нешуточными душевными муками, даже слезу украдкой смахивал…
Верится во все это плохо. Совершенно не верится. Известный нам «облико морале» Блюхера - алкоголика, бездельника, очковтирателя, развращённого властью провинциального сатрапчика, как-то плохо сочетается с благородными трепетаниями чистой души... Что ему Тухачевский, с которым Блюхер никогда и не приятельствовал? А что до Уборевича, то его-то Блюхер как раз имел серьёзные основания не любить. Потому что именно Уборевич, так уж расклад выпал, отобрал у Блюхера лавры освободителя Владивостока, славу триумфального завершения Гражданской войны на Дальнем Востоке, о котором потом пели:
   - ...и на Тихом океане свой закончили поход!
Вышло так, что Блюхер в двадцать втором году втянулся в долгую и унылую склоку с другими высокопоставленными командирами красных. Сняв Блюхера, Москва заменила его Уборевичем (опять-таки, вопреки национал-патриотическим бредням, никаким не евреем, а чистокровным белорусом по фамилии Уборевич-Губаревич). Он и вступил в оставленный белыми и японцами Владивосток, он и получил в советской пропаганде всю славу триумфатора.
Люди вроде Блюхера таких вещей не забывают, так что есть основания подозревать: уж Уборевича-то амурский царёк отправлял на расстрел без потаённых слезинок, росинками трепетавших на краю шитой золотом маршальской петлицы».

Правда, Бушков местами передёргивает.
К примеру.
В. К. Блюхера на посту главкома Народно-революционной армии Дальневосточной республики сменил не И. П. Уборевич, а К. А. Авксентьевский. А уже того сменил Уборевич…
Блюхер уезжал с Дальнего Востока победителем при Волочаевке.
Кстати, в той песне, которую вспомнил Бушков, поётся и про «волочаевские дни» тоже.
А Уборевич, правду говоря, не еврей и не белорус, а литовец.
Натянутые же отношения у Блюхера с Уборевичем были ещё с 1920 года. Был там эпизод во время войны с Врангелем...

* * *

После суда начались активные поиски «врагов народа» во всех военных округах.
 Приезжали эмиссары из Москвы и, десятками арестовывали командиров на основе показаний, выбитых у арестованных ранее.
 Никто не знал, кто будет следующим.

Репрессии затронули и Дальний Восток.
Начинаются аресты и в ближайшем окружении самого Блюхера  - взяли начальника штаба ОКДВА, начальника ВВС, начальника бронетанковых войск и других, рангом пониже.
 Зачищается и руководство Дальневосточного края -  в тюрьмах 1-й секретарь краевого комитета ВКПб,  председатель крайисполкома.
     Одна новость хуже другой...
На место его старого друга, начальника Управления УНКВД по краю Терентия Дмитриевича Дерибаса прислан комиссар государственной безопасности 3-го ранга Г. С. Люшков.
 Именно он впоследствии сыграет одну из роковых и зловещих ролей в судьбе маршала.
     С прибытием Люшкова каток репрессий покатился по наклонной, набирая скорость.
«Тройки» едва успевали выносить сотни расстрельных приговоров и лишь в порядке исключения длительные срока – от 10 до 25 лет.

 Резко снизилась боеготовность войск.
 Командующий не мог оставаться безучастным.
В начале 1938 года Блюхер поставил перед Сталиным вопрос о доверии к себе.
Сталин заверил Блюхера, что полностью доверяет ему.
 Блюхер был награждён 2-м орденом Ленина.
Но это ничего не изменило.
Аресты в окружении Блюхера продолжались. Не было никакой гарантии, что кто-нибудь из арестованных не даст показания против командующего…

Внезапно ситуация изменилась.
Причиной стало неслыханное происшествие.
13 июня 1938 года начальник УНКВД Дальневосточного края комиссар Г. Люшков ушёл через границу к японцам.
Человек, проводивший чистки и репрессии на Дальнем Востоке, оказался предателем.
С новым руководством УНКВД отношения у Блюхера сложились, если не товарищеские, то, по крайней мере, терпимые.
 Казалось, тучи над его головой начали рассеиваться…

 Но тут произошло то, что поставило крест на военной карьере маршала Блюхера - военный конфликт у озера Хасан…

Хасанский конфликт.

Надо сказать, что если Гражданская война (1918-1922 годы) и события на КВЖД (октябрь-ноябрь 1929 года) были взлётом и триумфом Василия Блюхера, то настоящей его трагедией и точкой отсчёта падения стал 1-й вооруженный конфликт на территории СССР - бои у озера Хасан (июль-август 1938 года).

Хасанская операция лета 1938 года и стала «лебединой песней» маршала...
   
 Да, японские войска, в результате двухнедельных боёв, были выбиты с захваченной ими территории.
Блюхер, назло смерти в белой гимнастерке ездивший по переднему краю, остался невредим.
 
Первые безуспешные атаки и потери, понесённые красноармейцами, выявили существенные недостатки Дальневосточной армии.

После боёв на озере Хасан сломалась карьера и жизнь Блюхера.

После завершения боевых действий Блюхер был вызван в Москву.
Он приехал в столицу 21 августа.
 А 31 августа под председательством Ворошилова состоялось заседание Главного военного совета РККА.
В нём  участвовали: Сталин, Щаденко, Буденный, Шапошников, Кулик, Локтионов, Блюхер и Павлов, а также Председатель Совнаркома СССР Молотов и заместитель наркома внутренних дел Фриновский.
На повестке дня стоял главный вопрос «О событиях в районе озера Хасан».

• Заслушав объяснения командующего ДКФ маршала Блюхера и заместителя члена военного совета фронта дивизионного комиссара Мазепова, Главный военный совет пришел к следующим основным выводам:

«1. Боевые операции у озера Хасан явились всесторонней проверкой мобилизационной и боевой готовности не только частей, которые непосредственно принимали в них участие, но и всех без исключения войск ДК Фронта.
2. События этих немногих дней обнаружили огромные недочёты в состоянии ДК Фронта... Обнаружено, что Дальневосточный театр к войне плохо подготовлен. В результате такого недопустимого состояния войск фронта мы в этом сравнительно небольшом столкновении понесли значительные потери 408 человек убитыми и 2807 человек ранеными...»

Главным виновником этих «крупнейших недочётов» в первую очередь был назван командующий ДКФ маршал Василий Блюхер, по мнению наркома обороны, окруживший себя «врагами народа».
Прославленный герой был обвинён в «пораженчестве, двуличии, недисциплинированности и саботировании вооружённого отпора японским войскам».

Основными итогами обсуждения повестки дня стало:
-  расформирование Управления ДКФ и
-  отстранение от должности командующего Маршала Советского Союза Блюхера.

По итогам боевых действий нарком обороны Ворошилов написал приказ № 0040 от 4 сентября 1938 года.

В приказе скрупулезно подсчитывались все ошибки и недостатки в действиях войск.
 В приказе отмечалось, что многочисленные враги народа, работавшие длительное время рядом с Блюхером, умело скрывались за его спиной и вели свою деятельность по дезорганизации и разложению войск фронта.
Его обвиняли в том, что после разоблачения и ареста большой группы изменников и шпионов он, тем не менее, не сумел или не захотел по-настоящему реализовать очищение ОКДВА от врагов народа.
Действия маршала Блюхера в период боевых действий у озера Хасан высшим политическим и военным руководством страны оценивались как совершенно неудовлетворительные и граничащие с сознательным пораженчеством и саботажем.

«Виновниками в этих крупнейших недочётах и в понесённых нами в сравнительно небольшом столкновении чрезмерных потерях являются командиры, комиссары и начальники всех степеней Дальневосточного краснознамённого фронта и, в первую очередь, командующий Дальневосточным краснознамённым фронтом маршал Блюхер… тов. Блюхер систематически, из года в год, прикрывал свою заведомо плохую работу и бездеятельность донесениями об успехах, росте боевой подготовки фронта и общем благополучии его состояния… утверждал, что войска хорошо подготовлены и во всех отношениях боеспособны… под флагом особой бдительности он оставил, вопреки указаниям Главного военного совета и наркома, незамещёнными сотни должностей начальников частей и соединений, лишая таким образом войсковые части руководителей, оставляя штабы без работников неспособными к выполнению своих задач…»

Некоторые исследователи считают, что приказ этот полностью соответствовал реальному положению дел.

• Вот что пишет, к примеру,  по этому поводу А. Бушков:

«Многочисленные участники боёв на озере Хасан дружно вспоминали потом, что никакой боевой подготовки, в сущности, не велось. Воинскими частями во время боёв попросту не умели мало-мальски толково управлять, подразделения действовали без всякой координации, сплошь и рядом стреляли по своим танкам, рациями пользоваться не умели, возложив все надежды на связь по проводам, да и переговоры вели без кодировки, открытым текстом. Дошло до того, что бойцы попросту не могли воспользоваться ручными гранатами, поскольку не умели их бросать, им никто так и не показал, как выдергивать чеку… Ничего удивительного, что японские потери по убитым были меньше на треть, а по раненым – вообще втрое!»

Но есть и другое мнение.

• К. М. Симонов в книге «Глазами человека моего поколения» писал:

«Я… подумал о том, что… в той обстановке, которая создалась к тридцать восьмому году - ко времени хасанских событий, когда Блюхер чувствовал себя уже человеком с головой, положенной под топор, трудно судить его за неудачное проведение операции. Это уже в значительной мере было результатом создавшейся атмосферы, а не только его руководства, хотя, может быть, оно и было неудачным, тут спорить не приходится. Да и опущенность, моральное состояние, пьянство - всё это могло быть в значительной мере последствиями обстановки, создавшейся в армии и, в частности, на Дальнем Востоке вокруг самого Блюхера».

После крутой разборки Блюхера оставили в распоряжении Главного военного совета РККА.
Ему приказали жить в Москве и ожидать назначения.
 25 сентября его пригласил к себе нарком Ворошилов.
 По-дружески поговорил ним. Посоветовал пока отдохнуть и подлечиться в пансионате наркомата обороны «Бочаров ручей».
 30 сентября Блюхер с семьей приехал в Сочи.
Три недели длился последний отпуск маршала Блюхера.
22 октября его арестовали.
 Что было дальше известно: тюрьма, следствие, допросы, избиения, смерть…

Досудебная расправа с маршалом  Блюхером.

      22 октября 1938 года Блюхера по ложному обвинению арестовали и доставили во внутреннюю тюрьму НКВД на Лубянке.
Арестованному присвоили номер 11.
 1-й допрос состоялся 25 октября.
Его перекрёстно вели:
-    заместитель народного комиссара внутренних дел СССР комиссар государственной безопасности 1-го ранга Берия и
-  начальник отделения особого отдела Главного управления государственной безопасности НКВД старший лейтенант И. А. Иванов.
За 18 дней его допрашивали 21 раз  обвиняя в антисоветской, шпионской деятельности в пользу Японии. Причём,  7 раз лично Берия.

Его жестоко истязали. Ему выбили зубы, вырвали глаз …

• Из показаний бывшего работника ОО ГУГБ НКВД СССР Кащеева Д. В.:

«Со мною вместе в камере находилась арестованная Кольчугина-Блюхер… Из бесед с Кольчугиной-Блюхер я узнала об очной ставке её с маршалом Блюхером. Кольчугина-Блюхер сказала, что Блюхер был до неузнаваемости избит и находился почти в невменяемом состоянии. Он наговаривал на себя чудовищные вещи. Блюхер был в растерзанном виде; он выглядел так, как будто побывал под танком…».

До суда и приговора Блюхер так и не дожил.

Один из первых 5-ти советских маршалов, 1-й кавалер почётных боевых орденов Красного Знамени и Красной Звезды Василий Константинович Блюхер скончался от жестоких пыток в камере Лефортовской тюрьмы НКВД 9 ноября 1938 года.
Тело маршала сразу сожгли в крематории Бутырки…
 
По официальной версии Блюхер умер от закупорки лёгочной артерии тромбом, образовавшимся в венах таза. Тромб этот «образовался в результате недостаточной деятельности сердца на почве общего атеросклероза…».
Как это было на самом деле, знают только непосредственные участники.
А они унесли тайну в могилу…
 
 Уже посмертно, 10 марта 1939 года, задним числом Блюхера:
-   лишили звания маршала и
-  приговорили к смертной казни за «шпионаж в пользу Японии», «участие в антисоветской организации правых и в военном заговоре»…

* * *

В сентябре 1955 года в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС обратился с заявлением М. И. Губельман, бывший член Военного совета ДВР (в 1921 году), который возглавлял В. К. Блюхер.
Он просил КПК разобраться в деле Блюхера, считая, что легендарный маршал был необоснованно репрессирован.
Такое же заявление подал Генеральному прокурору СССР заместитель министра автомобильного транспорта и шоссейных дорог СССР генерал армии А. В. Хрулёв.

В октябре Главная военная прокуратура и следственный отдел КГБ при Совете министров СССР занялись, по решению ЦК КПСС, проверкой «дела» Блюхера.
Группа во главе с заместителем Главного военного прокурора полковником юстиции Я. П. Тереховым провела комплекс следственных мероприятий:
-   были допрошены несколько десятков людей,
-  проанализирована масса уголовных дел, различных документов из центральных и местных архивов.

В марте 1956 года Главная военная прокуратура сообщила выжившим членам семьи Блюхера, что обвинения против маршала были «сфальсифицированы врагом народа Берия и его сообщниками».

• Рассмотрев материалы дополнительной проверки и архивно-следственного дела на Блюхера, руководствуясь ст. 221 УПК РСФСР, Терехов 9 марта 1956 года постановил:

«Решение НКВД СССР от 11 ноября 1938 года о прекращении дела по обвинению Блюхера Василия Константиновича за смертью обвиняемого отменить. Дело по обвинению В. К. Блюхера прекратить по ст. 4 п. 5 УПК РСФСР, т. е. за отсутствием в его действиях состава преступления».

Таким образом, Василий Константинович Блюхер был реабилитирован посмертно…