«Звезды не лгущие, вечные…
В чём ошибка? Что не так понято, истолковано, сделано?
По гордыне урок, по заслугам боль.
Но за что?
За что?»
Ха-той лежит на спине раскинув руки, уставив взгляд в раскалённое небо.
«Пусть гневное светило сожжёт глаза и обуглит кожу. Зачем жить, если не в состоянии исполнить долг?»
– Как забавны люди. – Голос, звучащий рядом, тих, но сила клинка чувствуется в нём. – Ничтожества, вы вторгаетесь в запретное, самонадеянно споря с Вышними, а затем гибельно медлите, когда следует действовать. Даже те, кому даются откровения. Не ты ли подавал императору яд, тщетно стараясь смертью спасти от грядущего позора? Что изменилось?
– Великодушный простил. Снова доверился мне. Не могу обмануть его надежд дважды. Я должен был привезти Тэ-ним. Кто говорит со мной?
– Стит. Смежи веки. Я здесь. Я близко. Скоро увидишь.
«Разум покидает меня, – думает Ха-той, подчиняясь наваждению. – Воспоминание о древе казней станет последней заслуженной мукой. Пусть так».
Песок приходит в движение у левого плеча, и он открывает глаза вновь.
«Как странен мир предсмертных грёз!»
Острый зелёный росток тянется вверх, выбрасывая боковые побеги. Поднявшись в полтора человеческих роста, крепнет, утолщается, одеваясь тонкой корой, которая тут же грубеет, застывает корявым панцирем, и вот уже причудливо извитые ветви раскидываются над головой, отбрасывая на песок сетчатую тень.
Стит!
– Когда падут тени – придёт время. А пока я уведу тебя по зыбкой тропе в Арм, к колодцу Вышних. Смотри внимательно, пей, как в последний раз и принимай дары. Но помни о долге.
На скрюченной ветви распускается алый цветок. Вздох, и лепестки опадают, уступая место завязи. Маленькая зелёная бусина начинает расти, наливаясь янтарным соком. Сквозь полупрозрачную мякоть и кожицу просвечивают тёмные семена. Так вот о чём сказано в Книге Грёз!
Ха-той протягивает руку и плод сам падает в неё. Сочный, манящий, пугающий. Вкусивший его навсегда обречён скитаться умом между мирами, прозревая скрытое, слушая голоса Вышних. Прежним ему уже не быть. Никогда.
Страшное подношение. Но от даров Вышних не отказываются, ими не пренебрегают.
– Возвращайся в Круг. Там примешь дары и постигнешь путь.
Ха-той садится, проводит рукой по шершавому стволу и чувствует как возвращаются силы. Стихает гул в ушах, проясняются мысли. Не медля более, приваливается спиной к дереву, ощущая единение с неведомым. Смотрит на странный плод и, преодолев внутреннее сопротивление откусывает сочный бок. Неведомое упругой волной ударяет в лицо, пробегает по телу, ногам, уходит через ступни. Мир преображается, полнится звуками, красками, едва уловимыми прикосновениями. Приходит понимание – пора идти, туда, где чуть левее ближней дюны белеет пустынник. Но прежде чем Ха-той бросает взгляд на острый гребень, осеняет осознание – проводник рядом. Ошибки нет. На гребне застыл в ожидании полосатый варан. Ха-той поднимается, поддавшись внутреннему порыву целует острые жёсткие листья на скрюченной ветви и, отстранив её рукой, не оглядываясь, идёт к дюне.
Листья, а за ними ветви и ствол стремительно иссыхают, осыпаются пылью, исчезают, уходят в песок. Вот уже нет ничего, только вслед летит:
– Не смей думать о Тэ-ним иначе, чем о жене императора. Ты – мой. Мой!