Бессонница
Светлана повернулась на левый бок, взбила подушку. Легла на спину.
- Нет, заснуть невозможно, - подумала она. Снова, будь она неладна, бессонница. Главное, не думать о работе. Надо сосредоточиться на чем-то хорошем. О чем же помечтать?
Скоро праздник. Что бы надеть, так, чтоб выглядеть хорошо, но при минимуме затрат. Зарплаты ждать не приходится. Мои девочки-учительницы, взрослые и не очень, любят, когда я нарядная, и легко отзываются на шутку, если идут из столовой без губной помады: «Тамара Владимировна, опять губы не накрасила? Уволю!». Хорошие у нас учителя!...
- Ну вот, не хочу думать о школе, называется!
Светлана открыла глаза. Комнату наполнял полумрак. На соседней стройке ярко светили фонари. Тишина. Женщина прошла босыми ногами по полу и вздохнула:
- Снова надо делать «евроремонт» - заклеивать скотчем расползающиеся стыки на линолеуме. На содержание квартиры катастрофически не хватало денег. Зарплату не платили уже три месяца. После ухода от мужа она оказалась в нелегком положении, оставив ему все блага цивилизации. Спасибо, что через два года бывший муж, наверное, чтобы она не претендовала на общее имущество, приобрел для нее недорогую квартиру на первом этаже панельного дома под самоотделку. Чтобы привести ее в божеский вид, нужны были деньги и немалые. Но школьной, даже директорской, зарплаты хватало только на ближайший минимум: хотелось выглядеть «на уровне». Ведь если тебе слегка за сорок «жизнь только начинается», как сказала героиня любимого фильма.
На кухне было холодно, ноги ощутили это сразу, но вода в чайнике была еще теплой. Она бегом вернулась в спальню под нагретое одеяло. Это тоже была хитрая уловка при бессоннице: замерзнуть, а потом, согреваясь, заснуть.
Но и эта прогулка по холодной комнате не помогла. Мешала какая-то мучительная внутренняя тревога.
С некоторых пор жизнь складывалась счастливо. На работе все ладилось, а трагедия от предательства любимого мужчины отходила в прошлое, хотя первое время после расставания с мужем ей казалось, что женская жизнь уже в прошлом и что женщина около сорока не сможет никому понравиться…
Светлана улыбнулась в темноте своим воспоминаниям о том, как впервые после развода приехала в санаторий. Никогда бы она не догадалась, что свежие цветы ежедневно на их столик ставил неприметный сосед, который в день своего отъезда признался, что, наверное, влюблен… А санаторские танцы, когда ее наперебой приглашали довольно респектабельные мужчины, а подруги стояли, почти не танцуя… Оказывается, она еще может нравится, может полюбить, и ее могут …
- Стоп! Ну это же не повод для тревоги. Что за глупости с этими предчувствиями! Говорят, что эти тревоги не напрасны. Но ведь тогда, два месяца назад, не было никакого предчувствия…
Покушение
Светлана Алексеевна закрыла тетрадь: «Надо идти домой, хватит сидеть в кабинете!» Любила она гулкую тишину школы, когда уходит вторая смена, закрываются классы и только технички заканчивают уборку паркета на этажах... В эти минуты хорошо думалось. Наверное, эта тишина помогала рождать хорошие идеи. Мечталось сделать так, чтобы детям хотелось идти в школу, а учителям на работу. За несколько лет директорства она почти сумела все это воплотить.
- Ира! Я выхожу!
Положив трубку, она подкрасила перед зеркалом губы, закрыла кабинет и, простившись со сторожем, вышла из школы. У подъезда ждала подруга. Грех было не погулять под огромной луной в теплый безветренный октябрьский вечер.
- Ну что, вы так же пугаете администрацию забастовкой? Ох, знаю я нашего мэра, не простит он тебе вольницы! О нем знаешь, что говорят?- заговорила Ирина, которая всегда пыталась все «разложить по полочкам», как всякий бухгалтер. А Ирина и была главным бухгалтером крупного городского предприятия.
- Да знаю, понимаю. Надоело! Со всех сторон одни и те же вопросы! Давай не будем о работе! Красотища-то какая! Бабье лето. Наша с тобой пора!
- Да где она, эта пора? Идем, как всегда, вдвоем, - иронично отозвалась Ирина.
- А мне позвонил Александр Дмитриевич. Помнишь, что приходил в школу восстанавливать документы сына.
- Интересно, что же ему надо?
- Не знаю,- рассмеялась Светлана.- Мне кажется, он и сам не понял, что хотел сказать, но просил разрешения позвонить еще…
- Смотри, может, влюбился?
- Скажешь тоже, Ира.
Женщины замолчали, очарованные красотой ночи. Еще не облетевшие деревья укрывали аллею от дороги с цветными фонариками и изредка проносившихся по асфальту машин. Сквозь темный ажур ветвей на подруг то и дело посматривала желтоватая полная луна, как бы осуждая за пустую болтовню.
У кинотеатра традиционно было место расставания. Ира возвращалась домой, а Светлана поворачивала налево, в стоящийся новый микрорайон, в конце которого и была ее новая квартира. Дальше ей предстоял путь среди недостроенных домов по плохо асфальтированной дорожке с переходами из бетонных плит.
Светлана шла, наслаждаясь последним осенним теплом. Скоро задуют пронизывающие зимние ветры, которые приносят холод в их маленький уютный городок, и о такой прогулке можно будет только мечтать. Каблуки гулко стучали по асфальту, пытаясь разбудить уличный мрак и отвлечь от одиночества… Ощущение радости жизни было в этот вечер почему-то особенно острым.
…Самого удара в первый миг она не почувствовала. В голове как будто что-то звонко лопнуло, а перед глазами засверкала электросварка… Машинально, в недоумении она повернулась. Сзади стояли двое. Один рванул пакет с тетрадями, а другой занес для нового удара что-то похожее на металлический прут… Она инстинктивно схватилась за голову. Боли еще не было.
- Мальчики, оставьте хоть тетради, - растерянно сказала она, на миг увидев глаза того, который поднял руку. Они были какие-то остановившиеся и страшно бессмысленные, рука поднята для нового удара. Почему он не ударил второй раз, так и осталось тайной.
Парень опустил палку и дернул из другой руки сумочку с документами с такой силой, что в ее руке осталась только оторванная ручка. Через мгновение оба скрылись в темноте строящихся домов.
Наконец-то она осознала, что произошло. Под пальцами на голове набухали два огромных параллельных рубца, по шее и спине потекло что-то теплое, липкое.
- Сейчас упаду, - подумала женщина.
- Не смей, держись, Светка, - как будто спорил с ней кто-то внутри, - хочешь жить – иди, здесь тебя до утра никто не найдет!
Вдали, казалось, на другой планете, светился надеждой огонек круглосуточного ларька. Самое трудное было перейти дорогу по бетонной плите: она казалась узкой и очень высокой.
Бессонница (продолжение)
- Нашла о чем вспоминать,- подумала Светлана и потрогала заживший шрам. - Вот уж училка так училка, снова улыбнулась она в темноте: то бандюг попросила: «Оставьте хоть тетради!» Наверное, от удивления он не ударил второй раз. А то в больнице, когда стригли волосы вокруг раны, умоляла, чтобы не изуродовали прическу: завтра же на работу…
- Ну что за напасть, не усну никак. Телевизор включить, что ли? Завтра такой важный день: уроки в любимых 10-х, потом с завучами нужно посидеть над учебным планом гимназии. Скоро защита, нужно ехать в Департамент. О чем бы хорошем подумать? Представлю, что приедет снова этот голубоглазый полковник. Да-да. Он в меня, конечно, влюбится. Да. Помечтаю. Предположим, иду я на работу, а меня догоняет машина, он выходит и предлагает подвезти. А на мне красное платье и новые туфли на каблуке, я чувствую, что ему нравлюсь, а он улыбается…
Мэр
- Да, толстеешь, толстеешь, дорогой Эдуард Леонидович. Уже на второй этаж трудно подниматься, - так думал глава города Ратницкий, поднимаясь к себе в кабинет.
Бывший командир образцовой части, располагавшейся возле небольшого приморского городка, он был вполне доволен собой. Его бывший шеф, с помощью которого удавалось содержать часть в идеальном порядке, когда другие не получали жалования и не обновлялись годами, сдержал слово. Всего несколько услуг начальству принесли ему не только крупные деньги, но и связи. Теперь появилась возможность карьеры, пусть и не военной, но этот городок должен стать трамплином грядущих успехов.
Кабинет Эдику теперь нравился. Первое, с чего он начал свою деятельность в новой должности – это ремонт и переоборудование здания администрации.
- Город должен видеть изменения сверху, - заявил он в своей первой гражданской речи. – И вообще, что за неконкретное и расплывчатое «глава администрации», я предпочитаю лаконично, по-военному: «глава города».
- Конкретнее – царек, - шепнул кто-то из присутствующих, но сказать громко не посмел.
- Потратил время зря, - думал Глава, усаживаясь в мягко пружинящее кресло, - хотя, может быть, и не зря. Этот Павел Николаевич, по-моему, владеет своим гаремом. Ну что нового я узнал из этой встречи с директорами школ и детсадов? Не получают зарплату? Так они не одни. Вон снова под окнами кабинета старухи-пенсионерки гремят кастрюлями. А как осадил Паша свою команду! Неплохой помощник получится. На месте человек. А вообще непросто ему с бабами работать. Мужиков единицы даже среди директоров. А дамочки есть довольно симпатичные. Особенно та, справа, темненькая, что сидела у окна. Надо бы уточнить фамилию…
Эти пустяковые мысли недолго занимали голову руководителя. Нужно было срочно решать кучу неотложных дел.
Сегодняшний разговор показал, что противодействия быть не должно. Ситуация была под контролем.
Одна команда
Эдуард знал, что надо было вести себя мудро и смело. Если к началу летнего сезона удастся сдать в эксплуатацию его прекрасный отель на берегу залива, то можно будет подумать не только о собственной вилле (он присмотрел уютное местечко на территории пионерского лагеря и уже практически решил вопрос с архитектором), но и подумать о переводе в краевой центр. Там тоже нужны деньги. Деньги нужны всегда. Кое-какой запасец остался после тихой распродажи военных складов, да и сюда большие люди поставили его со смыслом. Пусть маленький городок, но «бабки» в нем водятся. Денежные вопросы он решал довольно просто: всех местных предпринимателей обязал перечислять деньги на специальный счет «в фонд города», за что сразу же получил среди горожан кличку «Пять процентов».
Бесили его статейки в местной газетенке этой симпатичной, но, как оказалось вредной директрисы. Ее волнует, видите ли, состояние образования! Денег они не получают! Теперь он знал и ее фамилию, и имя и поручил своим ребятам объяснить ей популярно, кто в городе хозяин. Бабу поставить на место проще.
А после того, как ему сообщили, что с виду неподкупный председатель городского совета и любимец обывателей Адам Семенович, инженер -строитель по образованию, имеет липовый диплом, Эдик понял, что Фортуна на его стороне и попросил пока притормозить это открытие.
Проблема оставалась с Григоренко – этим бывшим горкомовским работником, который будучи первым заместителем Адама, имел привычку совать нос, куда не просят. Но Эдуард знал, что слабости имеются и у бывших работников горкома партии, а если честно сказать, то их более всего у бывших маленьких боссов.
- Пригласите ко мне Григоренко, - сказал Ратницкий привычным командным голосом секретарше Ольге Валентиновне, Олечке, которую привез с собой из части в этот уютный городок.
…Уже в походке вошедшего Вилена Ивановича было что-то зависимое. Он не сразу сел на предложенный стул, а, как бы поколебавшись, занял его краешек, держа спину прямо, напряженно.
- Дорогой Вилен Иванович! Кажется, вы у нас курируете культуру и образование? Городу необходимы образованные люди. Как вы отнесетесь к моему предложению в наше трудное время оплачивать обучение нескольких одаренных детей в московских вузах из средств муниципалитета?
- Замечательно! - выдохнул приглашенный, и в глазах его зажегся огонек интереса.
- Я слышал, что ваш сын этой весной заканчивает школу. Наверное, в папу. Хороший мальчик? Я бы не возражал, чтобы он попал в этот список. Вы ведь столько трудитесь ради государственных интересов! Это поощрение заслужено таким отцом как вы.
- Я благодарю вас, Эдуард Леонидович, - прошептал ошеломленный Григоренко, - Я и надеяться не мог на такую удачу, тем более, когда лично вы остановили свой выбор на моем сыне…
- Полноте, дорогой друг! Мы же коллеги, одна команда, и работать нам предстоит вместе, - добродушно пророкотал Ратницкий, поднимаясь с кресла и пожимая робко протянутую руку…
Начало
Планерка шла обычным ходом. Завучи отчитывались по прошедшей неделе, обсуждали планы. Светлана смотрела на своих помощниц, размышляя о том, как много в работе школы зависит от этих таких разных женщин. Все-таки ее команда получилась. Теперь, после нескольких лет совместной работы, она понимала достоинства и недостатки каждой, но все казались такими родными. И теперь можно было иногда пошутить о том, что она позволяет себе быть доброй и уравновешенной, потому что у нее жесткие и строгие заместители.
Вот Надежда, самая близкая подруга, с которой они пришли учительницами во вновь открывшуюся школу. Она уже была завучем до того собрания, когда ее, Светлану, выбрали директором, и очень переживала за успех выборов. Учителя недолюбливали Надежду Васильевну за жесткость и требовательность в работе, а ученики обожали. Почему-то с самого начала работы Светлана и Надежда твердо вошли в категорию «любимых учительниц».
Александра, второй завуч, была ее соперницей на выборах директора, но теперь, кажется, смирилась и призналась как-то, что она бы не сумела «придумать столько для школы». Немножко коробило Светлану ее постоянное стремление стать подругой и любовь к чужим секретам. Но свое дело она знает прекрасно, к учителям и ученикам строга и требовательна.
Нина и Алла были настоящими тружениками педагогики. Первая курирует гимназические классы и неподкупна при определении туда детей. Алла отвечает за классы выравнивания для детей с трудными судьбами. Благодаря ей, в школе за последние три года практически не стало отсева и второгодников.
Валентина Сергеевна – старше всех по возрасту – командовала начальной школой. Ее Светлана шутливо называла «директором четвертого этажа». Там учились малыши отдельно от старшей школы. Прекрасным качеством Валентины Сергеевны было умение учить начинающих коллег. Она могла для молодой учительницы сама провести урок, чтобы исправить ее ошибки не словом, а личным примером.
Ольга приехала в город недавно, и Светлана приняла ее на вакантную должность заместителя после настойчивых просьб начальства. Общение с ней, всегда приторно – любезной, вызывало какой-то внутренний дискомфорт. Светлана тормозила себя, считая, что ее просто раздражает ее безвкусица в одежде и льстивость. Еще настораживала явная трусость Ольги. В начале года она отказалась провести открытый урок по традиции школы: первой проводит директор, потом завучи, учителя высшей категории и так до новеньких. Ольга всегда находила причину не пускать к себе на уроки представителей разных комиссий, которые практически еженедельно посещали их школу, считавшуюся лучшей в городе.
- Завтра педсовет, - оторвалась от своих мыслей Светлана.- Я предлагаю проверить наш рейтинг. Я ведь выборный директор и обещала, что буду работать, если удовлетворяю коллектив.
- Зачем это надо? Только время отнимать! – отозвалась Надежда.
- Мы не отнимем времени. Я все продумала. На каждую парту положим синие квадратики с тетрадных обложек и белые из листочков. Выходя, каждый опустит в кубок синий или белый квадратик. Синий – недоволен, белый – удовлетворен.
- Вы прекрасно знаете, что меня не очень любят в коллективе за строгость, - истерично закричала Александра, - желаете подставить?
- Я категорически не согласна, - подала голос Ольга.
Светлана растерялась. Может быть, не стоит создавать напряжение и в команде, и в школе?
Рассудительная Алла, на которую она так надеялась, тоже оказалась против:
- Вашу статью о проблемах образования и долгах по зарплате учителям обсуждает весь город. Все восхищаются смелостью и открытостью директора нашей школы. Стоит ли нам соревноваться?
- Хорошо. Я проведу голосование только по своей кандидатуре, - решила директор.
Когда все разошлись, Надежа задержалась.
- Зачем ты так рискуешь? К чему эти статьи? Что ты думаешь, что городское начальство не знает, что нам не платят зарплату? Все молчат. А ты вечно лезешь на рожон. Хоть бы посоветовалась.
- Посоветовалась?- рассмеялась Светлана.- Зная твою осторожность и трепет перед начальством? Чем я рискую? Ведь все в статьях - правда!
- Как бы эта правда тебе боком не вышла, - проворчала Надежда.
Педсовет
В кабинете химии – самом большом в школе – стоял сдержанный гул голосов. На последних партах расположились три физрука и молоденькие учительницы начальных классов, и оттуда постоянно слышался смех: наверное, опять Олег Иванович рассказывал анекдоты. Первые парты занимали завучи и пожилые учительницы химии и истории. Этот привычный шум бодрил Светлану, потому что педсовет для нее был всегда открытым уроком для учителей. Уставшие от занятий и забот, они должны быть заинтересованы в обсуждаемых вопросах, а значит, предлагать и выступать.
Тему обсудили быстро.
В разделе «Разное» слово взяла председатель профсоюзного комитета Елена Николаевна с предложением обсудить статью директора и принять решение.
Как только Елена вышла к доске, учителя замолчали. Вопрос о зарплате волновал всех. Даже странно, что, работая без зарплаты, коллектив делал свое дело в полном объеме: уроки, кружки, олимпиады…
- В статье все правильно!
- Сколько можно терпеть унижения!
- Давайте бастовать! – раздались голоса.
- За забастовку отвечает директор. Вы же ее подставите, - возмутилась Надежда Васильевна. – Вышел приказ об ответственности директора за участие коллектива в забастовках. Светлану Алексеевну просто уволят.
Светлана понимала всю сложность своего положения. Писать правду, а потом отказаться ее защищать было не в ее характере. Но и ответственность за позицию коллектива лежала на ней.
- Можно в протоколах забастовочного комитета не писать моей фамилии. А работать будем вместе. Если будут проблемы, вы же защитите?
- Конечно! – дружно закричали учителя.
- Мы нанесем вред учебному процессу. Как же уроки? – осторожно сказала Александра Петровна.
- Тогда надо поступить мудро, - сказала Светлана. – Пока не подготовимся как следует, не бастовать. А еще лучше продолжать работать, но держать городское начальство, которое куда-то девает приходящие из столицы на нашу зарплату «транши», в напряжении своим предзабастовочным состоянием.
- Вышел очень запутанный и сложный закон о забастовках, в нем надо разобраться и не рубить с плеча, - сообщила Алла Николаевна.
- Я помогу разобраться, - пообещала Светлана Алексеевна.
В забастовочный комитет выбрали Аллу Николаевну от администрации, председателя профкома Елену Владимировну, непримиримого борца за правду – учительницу немецкого языка и еще несколько человек.
В кубке для голосования оказалось семьдесят четыре белых квадратика и два синих.
Встреча
Любимое время года у Светланы - конец мая, когда расцветает белая акация.
Несмотря на то, что школа находилась в предзабастовочном состоянии, шла подготовка к выпускным экзаменам. Светлана оказалась права. Когда с огромным трудом и массой препятствий они прошли закон о забастовках и поучили поддержку в краевом комитете профсоюза, нашлись деньги, и всем учителям города выплатили зарплату, бастовать не пришлось ни одного дня. Правда, в ЦК профсоюза ей задали странный вопрос:
- А вы не боитесь?
Чего было бояться, она не поняла. Все шло прекрасно. В самом разгаре была весна.
Каждый раз в эту пору она особенно остро ощущала свое одиночество. Особенно трудно стало сейчас. Казалось бы, развод дал право и возможность устраивать свою жизнь. Но положение одинокой женщины – руководителя иногда вызывало у нее не просто тоску, а боль. Досужие сплетницы шипят: «Знаем, как бабы у нас выходят в начальство…», а избалованные деньгами и чинами мужчины считают легкой добычей.
На работе она всегда улыбалась. Радостно было видеть и учителей, и детей и чувствовать себя счастливой хозяйкой этого большого и хорошо налаженного хозяйства.
Эта улыбка, наверное, подвела ее, когда с жалобой на учительницу начальных классов пришел хорошо пахнувший дорогим одеколоном папа девочки Швангелия. Главное было не допустить скандала. Папаша был на равной ноге с мэром, держался уверенно и достаточно развязно. К сожалению или к радости, он быстро забыл основную цель встречи и явно пытался заигрывать, а потом пригласил в ресторан. Не ожидавшая такого поворота, Светлана растерялась: скандал или свидание?
- Извините. Я занята сегодня. Как-нибудь потом…
На следующий день ухажер позвонил и сообщил, что ждет ее в ресторане. Ужин уже заказан. Отказ добавил еще одного в список ищущих легкой добычи мужчин.
В этот список попал и Ратницкий. С содроганием она вспомнила, как он подвез ее и Лиду - директора соседней школы - с городского праздника. Когда Лида вышла, он, положив руку на колено Светлане, глядя маленькими маслеными глазками, спросил:
- Ну, когда же мы с вами познакомимся поближе, Светочка?
К счастью, водитель уже остановился у ее дома, и она выскочила, как ошпаренная.
И вот весна в разгаре. Светлана шла по аллее цветущих акаций и вспоминала свои детские стихи:
Когда акация цветет
И воздух нежностью надушен,
Я жду, когда любовь придет.
Любимый. Он мне очень нужен…
- Светлана Алексеевна, вас подвезти?
Перед ней стоял мужчина в военной форме, предупредительно распахнув дверцу машины.
- Мы знакомы?
- Да, я приходил в школу с документами сына. Не бойтесь, довезу, куда прикажете.
- Спасибо, я дойду сама, - немного растерялась женщина.
- Ну что же Вы, Светлана Алексеевна, не доверяете вооруженным силам?- в голосе приглашающего Светлане послышалась легкая насмешка, и она села в машину.
Ехали молча.
Остановившись у подъезда, водитель сказал:
- Разрешите напомнить. Меня зовут Александр Дмитриевич. Можно я буду иногда Вам звонить, интересоваться учебой сына. К сожалению, я уезжаю надолго в командировку, сын остается с бабушкой… - говорил он с каким-то внутренним волнением.
- Да, конечно, - Светлана почувствовала стеснение, уловив волнующий взгляд голубых глаз из-под голубого же околыша фуражки и почему-то растеряв свою уверенность.
- Спасибо. Я позвоню обязательно, - сказал мужчина, садясь в машину.
Планерка
В последнее время Глава города часто был не в духе. Свадьба сына, проведенная в шикарном ресторане краевого центра забрала много денег, хотя утешало то, что беседы с «нужными» гостями явно указывали на возможность дальнейшей карьеры. Срочно нужны были деньги. Много денег. Рабочие отеля, который он строил на самом шикарном месте Залива, требовали зарплаты, затормозилось и строительство трехэтажного коттеджа у лимана, а ведь столько пришлось потратить сил и средств, чтобы получить во владение хороший кусочек земли пионерского лагеря!
Кто бы мог подумать, что виновницей всего окажется эта хорошенькая директриса! Понятно, что без ее воли не осмелели бы так эти учителки! Не поняла предупреждения! Надо же! Этот самозваный забастовочный комитет по этому дурацкому закону о забастовках законно пришел с проверкой финансового управления! Конечно, нормальных бумаг им никто не показал. Но какова наглость!
Больше всего бесило Ратницкого то, что требования этих бастующих были в духе закона, и официально отказать было нельзя. Конечно, прокурор не будет слишком стараться, все-таки он умный человек, да и отношения с ним сложились на дружеской ноге. Но больше всего не нужно была огласка накануне грядущего перевода в краевой центр. А эти статеечки «милой» Светочки в местной прессе могли стать большой помехой.
Все руководители собирались в кабинете мэра как по тревоге. Он не терпел малейшего опоздания или противоречия. Ровно в девять заседание было начато.
Досталось сегодня всем, но с особым раздражением выслушал Ратницкий начальницу финансового управления Зинаиду Петровну, скучную женщину с бесцветным голосом и испуганными глазами. Надо было решать с выплатой учителям.
- Распустил свою банду, - крайне раздраженно обратился мэр к Павлу Николаевичу. – Ты что, не можешь унять этих забастовщиков? Надо же, такую шумиху подняли! Весь край молчит, а твои осмелели! Как ты мог это допустить?
- Я не знал… Они сами… - залепетал растерянный Паша.
- Ах, он не знал! Хреновый ты руководитель! Имей в виду, если не заткнешь эту директрису, потеряешь все! Или она или ты! Имей в виду! Уволь заразу!
- Эдуард Леонидович! Я постараюсь, но эта школа лучшая, там коллектив зубастый…
- Я не хочу тебя слушать! Ищи слабое место! Узнай, что она ест, с кем спит!
Запомни: или она, или ты!
Решение по зарплатам учителей приняли Соломоново: чтобы не провоцировать на забастовки другие школы, выплатить зарплату всем учителям города.
Проверка
В понедельник позвонил Игорь, директор соперничающей школы:
- Слышала, в администрацию города пришло несколько анонимок на директоров. Под кого копают, как ты думаешь?
- Да не волнуйся. По закону анонимки не рассматриваются. Да и чего нам бояться? – ответила Светлана.
- Ты-то у нас звезда, а нам, простым смертным, волнительно. У меня такая одна скандальная мамашка завелась, обещала нервы мне попортить.
- Ничего, переживем. Моя мама говорила: «У страха глаза велики», - пошутила она.
В середине дня появилась комиссия во главе с Григоренко. Войдя в кабинет, он сказал, что получена анонимка с серьезными обвинениями.
- Можно посмотреть? – попросила Светлана.
- Я перескажу. Написали, что вы ходите по школе, улыбаясь и ничего не делая, а за вас работают заместители, что меняете наряды, покупая их за взятки, что за школьные деньги сделали евроремонт в квартире…. Я, конечно, помню ваши выборы и не сомневаюсь в вашей порядочности, но мне поручено проверить…
- А как же запрет разбирать анонимки? И вообще, приглашаю вас к себе домой сейчас же посмотреть мой «евроремонт»! – с обидой выдохнула Светлана.
- Но вы же понимаете, я не по своей воле. Некогда ездить нам по домам. Мы приготовили анкету для коллектива, соберите всех вплоть до техслужащих. Вас я попрошу не присутствовать, чтобы не давить на коллектив…
Срочно собрали коллектив. Светлана была уверена, что плохое о ней не напишут, тем более после проверки рейтинга. Но на душе было сумрачно: «Что же я сделала плохого, если приходится терпеть такие унижения?»
После окончания собрания Григоренко зашел в кабинет и сказал: «Я так и знал, просто бабские сплетни. Живите спокойно. Жаль, что нашу миссию восприняли учителя с таким негодованием. Мы не по своей воле, - еще раз повторил он. – Поздравляю, вас очень уважают».
***
Из школы Вилен Иванович, как договаривались, отправился к Павлу Николаевичу в управление.
Павел встретил главу комиссии, как всегда вальяжно развалившись в кресле.
Ход был хорошим. Пусть ищет комиссия, а он в стороне. Такая позиция позволяла ему держаться на этом месте вот уже почти два десятка лет при любой смене власти. А власть менялась в их курортном городке слишком часто…
- Ну что проверка?
- Ничего не удалось собрать. Все за нее. Очень шумели.
- Иди, доложи Эдуарду Леонидовичу.
Через час обескураженный Григоренко снова был в управлении:
- Приказано протоколы проверки переделать и увольнять.
Сплетня
Свою секретаршу Ларочку Светлана шутливо называла «радисткой Кэт». Она была предана своей директрисе и никогда не подводила и, самое главное, у нее отсутствовала первая женская слабость – любовь к сплетням.
Сегодня Ларочка бросалась к каждому звонку телефона, закрывая при разговоре двери в кабинет. Такого Светлана за ней раньше не замечала. После четвертого урока, идя через секретарскую, Светлана услышала звонок и хотела взять трубку. Но ее снова опередила Лариса. Светлана услышала в трубке голос подруги Ирины.
- Ларочка, дай трубку мне, - строго сказала она.
Как-то растерянно та передала ей трубку.
Вопрос, который задала Ира, ошеломил:
- Света, рада тебя слышать. Ты живая?
- Да пока не собираюсь умирать, - растерянно ответила Светлана.
- Ты извини, я не могла не позвонить. Тут я услышала сплетню, что ты повесилась после какой-то проверки.
- Ну да, дорогая подруга! Это я с того света с тобой разговариваю. А проверка прошла в нашу пользу. Председатель комиссии сказал, что все бабские сплетни.
Лариса стояла рядом с опушенной головой:
- Я не хотела Вас расстраивать, но уже второй день идут звонки. Все интересуются, живы ли вы. Ничего, не стоит огорчаться. Значит, долго жить будете! – утешила она.
Первый намек
Прошло несколько спокойных дней. Бурное обсуждение внезапной проверки в школе потихоньку сходило на нет, хотя все старались угадать: кто же написал эту анонимку? На просьбу показать почерк делегаты профсоюза, побывавшие у начальника управления и в городском совете, получили отказ.
Оскорбление и обида уходили на второй план, Светлана стала успокаиваться.
Утром во вторник раздался звонок из управления. Начальник срочно требовал директора к телефону с урока. Когда она взяла трубку, услышала раздраженный бас:
- Ты почему не написала объяснительную по проверке?
- Да меня не просили, сказали, то все – бабские сплетни, я и не читала ее! -растерялась Светлана.
- Ничего не знаю! Срочно явись ко мне и пиши! Ты знаешь, что снова на тебя пришла анонимка! – ошарашил начальник.
В кабинет Светлана пришла с боевым настроем: не сдаваться. Она ждала скандала, крика, на который был способен начальник, но встреча ее сразила.
Павел Николаевич любезно встретил ее у двери, предложил присесть.
- Ты же знаешь, Светлана, что я очень тебя уважаю. Твоя школа гремит достижениями, ты решила вопрос об открытии гимназии… Но, понимаешь, в жизни существуют ситуации, когда трудно что-либо отстоять.
Ты же сама вызвала недовольство всего городского начальства… И эти анонимки. Они уже всем надоели.
- Но ведь в них неправда. Вилен Иванович, возглавлявший комиссию, сам сказал, что это «бабьи сплетни».
- Ничего подобного. Ты читала протокол проверки?
- Да ничего я не читала. Я даже не знала, что он существует!
- В общем, обстановка такая, что тебе нужно уволиться, пока не отдали под суд. Я тебе по-хорошему советую.
- Какой суд? За что?- растерялась Светлана.
- Я тебе по-дружески советую уйти самой. Ты же знаешь, когда надо, вину всегда найдут, - с лицемерным сочувствием говорил начальник…
И, явно ища сочувствия, добавил:
- Я практически не могу помочь: стоит вопрос: ты или я? Ты понимаешь, насколько это серьезно?
Вечером в школу приехал заместитель Ратницкого Туреев. В кабинет Светланы он вошел с лучезарной улыбкой на рано располневшем лице. Начал с дифирамбов по поводу заслуг директора, рассказал, как ее уважает. Наученная горьким опытом, Светлана ждала истинной цели прихода чиновника городского масштаба.
- Вы любите свою школу? – неожиданно задал вопрос приехавший.
- Да, конечно, - ответила Светлана, не понимая, куда он клонит.
- А кто финансирует вас?
- Естественно администрация.
- Скажите, а может существовать школа без субсидий администрации? Не захиреет ли? – подхватил тему Туреев. – Вот вы вызвали недовольство и гнев Главы города. Я понимаю, что это несправедливо. Но вы попали под каток, и вам не выбраться. Неужели вы хотите нанести вред своей любимой школе и учителям? Из-за вашего упрямства пострадают многие. Глава не будет давать денег на развитие и обслуживание. Кто будет содержать гимназию? В чем же ваша любовь к школе? Не лучше ли уйти самой? Мы ведь, если зададимся целью, найдем за что вас снять…
Срыв
Нет, она не была настолько наивной, чтобы не понимать, что ввязывается в драку. Но мир, созданный в ее сознании, казался незыблемым. Она работала с любовью к делу, была, как стало модно говорить, «креативным лидером» в директорской среде. Старалась быть справедливой и верила в высшую справедливость. Казалось, ее труд ценят. Другой жизни, кроме школы, для нее не существовало. Предложение шефа и Туреева ошарашило, оскорбило, выбило из колеи.
- А ты искала причину тревоги, - шептала она себе в новую бессонную ночь сквозь слезы.
Дома, наедине собой она оставалась беззащитной одинокой женщиной.
Утром в городской газете Светлана прочитала небольшую заметку без подписи в рубрике «О чем говорят» о финансовых нарушениях, выявленных при проверке ее школы.
***
Следующий день она встретила в больнице. Недавняя травма головы и переживания последних дней привели к срыву.
Врачи сочувствовали опальной директрисе. После обхода больную пригласила заведующая отделением Анна Павловна.
- Светлана Алексеевна! Ваше состояние вызывает тревогу. Вы должны серьезно заняться здоровьем. Мы все понимаем причину опалы. Ваша смелость всех восхищает, жаль, что среди медиков нет такого человека, как вы, и мы сидим без зарплаты. Но вы же понимаете, что вам не хватит сил бороться? Вашу карточку в поликлинике проверяли, смотрели законность выдачи больничных. Есть указание, что вас госпитализировать или выписывать больничный можно только через главврача. Поберегите себя, напишите заявление об увольнении…
В палату Светлана вернулась подавленная.
***
Через два дня ворвалась добрым вестником Елена, учительница начальных классов, председатель профкома. Кругленькая миловидная блондинка, она казалась слабой и беззащитной, могла плакать по пустяковому поводу, но в трудной ситуации умела собраться и отстоять главное.
- Светлана Алексеевна! Мы провели профсоюзное собрание! Если бы вы знали, как запрещала его назначенная и.о. директора Надежда! Вот не ожидала!
- Что может изменить собрание, Лена? – тусклым голосом отозвалась Светлана.
- А мы объявили сбор подписей в вашу защиту среди учителей и родителей. Мы письмо написали Главе города! Уже больше девятисот родителей подписались и почти весь коллектив, даже технички, кроме ваших замов Ольги Викторовны, Александры Петровны и Надежды Васильевны. Завтра я с утра сяду под кабинетом Главы и добьюсь, чтобы он нас с вами принял!
После ухода Елены Светлана почувствовала, что есть надежда. Поднялось настроение, казалось, что уже не так болит травмированная голова, тем более, что посетителей оказалось слишком много для человека, обвиненного «в финансовых нарушениях». Утешало еще и то, что никто не верил обвинениям. Все понимали, что причина опалы – забастовка и смелые статьи в газете.
Маленькие радости
Больничные дни казались бы Светлане совсем беспросветными, если бы не ежевечерние визиты самых неожиданных гостей. Вчера вечером малознакомая ей родительница шестиклассника подарила кедровую плашечку и объяснила, что она поможет: охранит от злых людей.
Неожиданным было посещение заместительницы Павла Николаевича. Умная женщина, прекрасный организатор, она практически руководила образованием в городе, потому что шеф часто отсутствовал на рабочем месте, «решая вопросы» на совещаниях и встречах. Но принесенная ею коробка конфет не подсластила горькую пилюлю. Оказывается, начальник скоропостижно ушел в отпуск, а исполняющей его обязанности заместительнице лично самим мэром дан приказ уволить строптивую директрису.
- Я вас уважаю, Светлана Алексеевна, с вами приятно и интересно работать, - говорила она, опустив глаза, - но обстоятельства вам не преодолеть. Надо подавать заявление на увольнение. Плетью обуха не перешибешь,- прибавила она по известной Светлане её привычке к месту и не к месту украшать речь цитатами классиков и мудрыми высказываниями.
Эта встреча добила бы Светлану окончательно, если бы после ухода этой уважаемой ею до сих пор женщины не ворвалась ярким конопатым лучиком Женька – десятиклассница, председатель школьного Совета.
- Представляете! Нас не пропускают к вам! Говорят, что будем шуметь! Что не положено! Мы вчера приходили тоже. Спасибо, Елена Николаевна попросила, чтоб хоть меня пустили сегодня!
Смешная девчоночья болтовня отвлекала, лечила измученную сомнениями и болью Светлану. А когда Женя вывалила ей на тумбочку несколько десятков двойных и одинарных листочков с приветами и смешными рисунками самых разных ребят из школы и ее десятиклассников, у неё слезы навернулись на глаза. Жить все-таки стоит!
Уже перед закрытием отделения прибежала «радистка Кэт». Верная секретарша стала рассказывать о событиях дня, но весь ее вид показывал, что у нее имеется какой-то секрет. Когда распрощались предыдущие посетители, и они оказались наедине, Светлана, улыбнувшись, попросила:
- Лариса! Я же тебя знаю! Выкладывай, что случилось?
- Ой, хорошее случилось, Светлана Алексеевна! Вам по телефону звонил такой приятный мужской голос. Представился Александром Дмитриевичем! Он так заволновался, когда узнал, что вы в больнице! Я ему рассказала, что тут творится. Не сердитесь! – оправдывалась Лариса, увидев осуждающий взгляд.
- Да что тут сердится, - грустно сказала Светлана, - об этом весь город знает. Но ему совсем не обязательно все рассказывать.
- Это ваш знакомый?- полюбопытствовала Лариса.
- Это наш родитель, - ответила директор, заметно смутившись.
- Да, я не сказала главного, - лукаво улыбнулась Лариса.- Он сказал, что через три дня возвращается из командировки и вас обязательно навестит.
Сердце Светланы вздрогнуло и куда-то провалилось. Впервые за последние дни волнение было приятным.
Надежда
В палату вошла возбужденная Алла Николаевна:
- Надо срочно ехать в администрацию. Елена утром встретила по пути в кабинет Ратницкого, отдала письмо, и он обещал нас принять! Мой муж в машине ждет у больницы!
С заколотившимся сердцем Светлана пошла в ординаторскую. Официально она попросила отпустить ее домой искупаться, но Анне Павловне сказала правду.
… У здания городской администрации их встретила толпа «болельщиков». Слух о том, что профком и директор встречаются с мэром, каким-то образом мгновенно распространился в школе. Почти все учителя первой смены подошли узнать как дела.
…Вооруженный охранник долго отказывался пускать их внутрь. Стоять на морозе было невозможно. С большим трудом Елене Владимировне удалось убедить охрану пропустить всех хотя бы в фойе у вахты, потому что в книге записи на прием действительно оказались фамилии Светланы и Елены. Все были настроены по-боевому.
Светлана надеялась, что сможет убедить Главу в том, что любит свою работу, что не представляет себе жизни без школы и хочет, чтобы ее школа стала школой радости…
Время шло. Минули назначенные пятнадцать часов… Пробило четыре…
Кто-то из учителей раздобыл Светлане Алексеевне стульчик, потому что стоять и ждать становилось все тяжелее. Надежда таяла.
По ступенькам на второй этаж сновали с деловым видом работники администрации. Прошел несколько раз работающий здесь муж Ольги Викторовны, сверкая по ступенькам блестящими туфлями.
Когда спустя два часа очередной раз Елена Владимировна позвонила с вахты секретарше Ратницкого, напомнив об обещании принять двух представителей школы, услышала равнодушное:
- Глава вас принять не может. Он занят.
Возмущение присутствующих сменилось разочарованием.
… Когда опустошенная Светлана подходила к дому, ее догнала машина «Скорой помощи». Домой попасть не удалось. Из больницы за ней прислала машину Анна Павловна, потому что из администрации позвонили, что приедут проверять наличие больных, потому что некоторые «шляются по городу».
***
На следующий день Светлану пригласили к заведующей отделением. Оказалось, что по ее поводу решением администрации создана комиссия медиков, которые должны определить, действительно ли она больна…
В кабинет, где сидели пятеро людей в белых халатах, Светлана вошла в каком-то полусне. Не верилось, что так волнует городское начальство ее персона. Она настолько значима? Или та правда, за которую борется? В голове была одна мысль: «Почему? Почему ее хотят унизить, оболгать, почему ей не верят?» Было неловко еще и потому, что не удалось попасть домой, искупаться и переодеться.
Осмотр закончился быстро. Ей померили давление, срочно назначили какой-то укол и отправили в палату. Больная оказалась больной.
После обеда ее еще раз пригласили в кабинет. За столом сидел приятный мужчина в белом халате, как оказалось, врач-психиатр.
- Я вижу Ваше состояние. Прекрасно понимаю, как трудно людям, столкнувшимся с чиновничьим беспределом, сохранить психику в нормальном состоянии. Вы у меня не первая пациентка после такого стресса. Вы сможете справиться сами? Может быть, нужна моя помощь?
- Нет,- твердо сказала Светлана,- Я справлюсь сама. Я сильная.