Море. Холодное или теплое, как парное молоко. Для меня всегда была чудесна власть простого плеска воды, магия ухода ее в крупную гальку. Отчего-то рождалось ощущение беспредельности бытия. Возникала странная, невесомая родственность с морским воздухом. Лежишь с закрытыми глазами, а волны подбираются ближе, ближе…
Раз, глухой звук переворачиваемой гальки, два, волны перекатываются через тебя, волнуют. Такая силища, тянет, тянет, куда? Жизнь твоя, нет, ее, волны. А когда она освобождает, садишься, смиренно отплевываешься песком.
Тепло. Тело шершавят песчинки. Не хочется двигаться и легкий груз прошлых лет ложится кружевом на локоть, колышется вдоль локона шифоном. Одинокая чайка, парящая над молом в неровных струях ветра. Небо ясное, чуть светлее моря, на гребнях невысоких волн искрится острыми лучами яркое солнце.
Чем привлёк её незнакомец с мраморной кожей, столь разительно отличавшийся от смуглых местных парней? Как контраст черные волосы, растрепанные ветром, прищур зеленых кошачьих глаз. Складный, сидящий за столиком под тентом на террасе прибрежного кафе.
--Хочешь, я покажу тебе наш город? Красивый, есть на что посмотреть!
--Хочу, просто ответил он, и взял её маленькую ладонь в свою. Ладонь уютно уместилась в руке, будто морской пилигрим сошёл с берега в широкую лодку.
Мы прошли изогнутыми старинными улочками, бегущими вверх как виноградная лоза, потому что лоза была повсюду — над заборами вились виноградники. Запах спеющих гроздьев перемежается с острым солёным духом морских волн, и тонким ароматом глициний и роз. Плитки у тропинки нагрелись, ласкала мостовая, нагретая солнцем, отдавала тепло босым ступням. Вот проехал грузовик, обдав нас дребезжащим звуком.
Старик, торгующий финиками и настоящим кофе, приготовленным на песке, благословил иссохшей рукой, провожая нас слезящимися глазами.
Тишина, все замерло. Но почудилось как предостережение за ключом родниковым нечаянно: «Не звук. Не стук. Мелодия. Песнь». Там начинался пёстрый шумливый рынок, где спутник купил мне мои любимые финики.
Кто он, откуда и куда направляется, не имея здесь жилья, — этот вопрос казался не существенным, так легко и спокойно было шествовать рядом, совершая круг к месту первоначальной встречи. И снова они оказались вместе под одним тентом, поднявшись по винтовой, без скрипа, лестнице, лицом к лицу за одним столом. А снизу доносятся гортанные звуки хозяина. Быть может, подобная встреча будет повторяться изо дня в день, но уже под кровлей их общего здешнего или далёкого дома?
Есть место для чуда, есть явление. Бывает с ритмом растущим, бывает с жгучей испариной. Так случается, что спустя несколько часов знакомства хочется верить в это.
Лёгкое сближение лиц — видимый, но сдерживаемый порыв к поцелую. А я — где-то рядом.
Он мягко коснулся моих висков, отводя с лица каштановые пряди, не то, чтобы отстранил, но остановил не успевший оформиться порыв.
— Я не предаю. Ни свою, ни чужую женщину. Не хочу быть твоим наваждением.
Странно, но эти слова не отозвались в моей душе ни обидой, ни болью, ни внезапным разочарованием. Вопросов нет…
Впервые, испытав потерю, я чувствовала, что приобрела нечто большее. Впервые я не ошиблась в том, что именуется коротким словом любовь. Впервые слез не было, а было ожидание чего-то необыкновенного, встречи, письма, разговора, да мало ли…
Я открыла сумочку, и резко отдернула: утром, идя на пляж, я положила иголку, воткнув ее в маленький лоскуток ткани, чтобы подшить юбку. На пальце выступила капелька крови. Я лихорадочно искала в сумке платок, как вдруг кто-то протянул его мне.
Вихрастый парень в джинсах и легкой майке сказал:
- Он совсем чистый, возьмите, и задорно улыбнулся.
А я подумала: ну, вот разлука ведь еще может обернуться любовью. А то, что казалось бедой - счастьем, нежностью. Живите с надеждой в сердце. Всегда!