Франция! Страна красоты и гармонии, хранительница истории и законодательница моды, вотчина великих художников!
Париж! Город стоит мессы, утверждал Генрих IV. Здесь хочется жить и умереть, восклицал Владимир Маяковский, «Праздник, который всегда с тобой», писал Хэмингуэй…
Вчера пересмотрела фильм Александра Прошкина «Увидеть Париж и умереть».
Я посещала Париж шесть раз. И всегда открывала кусочек истории Франции. Любовь к Парижу стара как мир. Моему любимому городу уже более двух тысяч лет.
Действительно, аура средневекового Парижа покоряет вас. Город обладает необыкновенной притягательностью, почти человеческим обаянием. Приезжая сюда я думаю, в чем тут секрет? Вероятно, что все любимые произведения оживают здесь: Дюма, Золя, Гюго.
Прогуливаясь по кварталу Маре, с трепетом осознаешь, что в этих сохранившихся домах с аркадами, когда-то жили Гюго, Готье, Доде. Жорж Сименон. А прогулки по холмам Монмартра! Даже если не держал в руках кисть или мелки, чувствуешь себя приобщенным к искусству. Несколько раз вечерами мы отдыхали в кафе на Монпарнасе. Кинотеатры, ночные бары, дискотеки. Далеко заполночь здесь кипит жизнь.
Монпарнас значим для меня и многих русских, приезжающих в Париж, как район русской эмиграции. И сейчас запросто увидишь людей, не забывших русский язык. Маяковский, Эренбург и Толстой встречались здесь с теми, кто не пожелал жить в СССР. Монпарнас давал уроки живописи Шагалу, Серебряковой, Ларионовой, Гончаровой. В одной из самых фешенебельных гостиниц проходили вечера Бунина, Ходасевича, Зайцева.
Сохранится ли это неземное обаяние, не исчезнет ли историческая привлекательность из-за последних событий в Европе? Париж, как ты изменился за эти полгода. Ты съежился, стал тише, чуть неопрятнее. Для меня фильм «Увидеть Париж и умереть» едва не стал пророческим: в пятницу тринадцатого ноября мой девятнадцатилетний сын путешествовал с друзьями по Франции. Он был в Париже и как раз рядом с «Батакланом». Я всю ночь проторчала у телефона, ожидая звонка от него, и из посольства. Слушала все доступные каналы, напрягалась от малейших новостей. За эту ночь я почти полностью поседела.
После ноябрьских событий в Париже, я все больше погружалась не в архитектуру, а в музыку города. Сильней захватывают меня мелодии города. Париж и музыка для меня синонимы. Я восхищаюсь ею. Она разная. Особенно богат в этом отношении Монмартр, рай для художников, поэтов, музыкантов. Кажется, Монмартр постоянно звучит. Уличные певцы и музыканты, незамысловатые и вычурные, громкие и спокойно лирические.
Однако, как для многих людей мира и парижан, певицей номер один для меня останется Эдит Джованни Гассиан — Воробушек, гениальная Эдит Пиаф. Дитя парижских улиц, она принесла на эстраду мотивы, которые напевают на окраинах столицы и в кабачках на Монмартре, в метро и в очереди на стоянках автобусов. Свои песни Эдит Пиаф исполняла совсем по-особому, так могла петь она одна. Они составляли существо ее жизни, становились плотью и кровью.
Иногда ее песня была приветливой и ласковой, как пожатие дружеской руки, иногда звучала иронически, высмеивая обывателя-рантье, но чаще всего — трагически. Обращаясь к зрителю, Эдит рассказывала свою жизнь. Она говорила о неудачах в любви, о неразделенном чувстве, о драме одиночества.
И благодаря голосу, проникающему в сердце, ее страсть, ее боль отзывалась в тех, кто ее слушал. Где бы ни пела, когда бы ни пела Эдит Пиаф, мы видели великолепную трагическую актрису.
В искусстве Пиаф была заложена огромная энергия внутреннего сопротивления, что мне бесконечно дорого. Борьба — всегда тяжело, борьба хрупкой маленькой певицы — втройне.
Я счастлива, что могу гулять по её улицам, дышать воздухом Сены, которую она так любила. Пройти по бульвару Капуцинок мимо «Олимпии». Кажется, еще звучит ее голос, чуть хрипловатый, в котором слышны то безумие страсти, то дружеская ирония, то бесконечная грусть одиночества.
Я брожу по улицам ночного Парижа, местами залитым осторожным белым светом, местами темным и притихшим. Спускаюсь в кафельные коридоры метро, ужинаю в плавучем ресторане бато-муш, здесь когда-то бывала великая певица.
Эта маленькая хрупкая женщина, умирающая, живущая на наркотиках, нашла в себе силу и написала беспощадную исповедь. Она диктовала ее в госпитале, откуда отправилась уже на кладбище Пер-Лашез. Книжка была выпущена в 1964 году и называется просто: «Моя жизнь». Хочу привести несколько строчек из этой, ставшей уже редкостью книги, потому что воля певицы такова: люди должны знать и понять ее.
«Я умру, — начинает Эдит, — и столько будет обо мне сказано, что никто не узнает, кем же я была на самом деле... Потому, пока у меня есть еще время, я хочу сказать о себе сама. Рискуя нарваться на скандал. Рискуя показаться жалкой.
Моя жизнь была отвратительной, это правда. Но моя жизнь была и восхитительной. Потому что я любила, прежде всего, жизнь. И потому что я любила людей, своих друзей, своих любовников. Но я любила и незнакомцев, тех незнакомцев, из которых состояла моя публика. Я пела, для нее и хотела умереть на сцене вместе с последней песней своей...
Это та толпа, которая, я надеюсь, будет провожать меня в последний путь, потому что я не люблю одиночества. Ужасного одиночества, что сжимает вас в объятиях на заре или с наступлением ночи, когда спрашиваешь себя: стоит ли еще жить и для чего жить? Мне бы хотелось, чтобы те, кто прочтет эту, быть может, последнюю «исповедь», сказали обо мне, как о Марии Магдалине: «Ей многое простится, ибо она много любила».
Я иду по улицам Парижа. И слышится мне чуть хрипловатый, с огромной внутренней силой и искренностью голос Пиаф. Великая Эдит Пиаф, гениальная, маленькая, похожая на ребёнка, женщина. Сорок семь лет пела твоя душа. Для меня, пусть прошло свыше пятидесяти лет, она будет петь всегда. И во всем мире, пока крутится наш шарик, будут помнить её голос, посвящать ей стихи:
«…Рим отказал в заупокойной мессе: «Эдит Пиаф, вы жили во грехе».
Но БОГ простил её, влюбившись песни, приблизив дочь к растерзанной руке!
А вы, кто не грешны, бросайте камни, вам не попасть в воробышка Пиаф.
Взлетала, пела на одном дыхании, в силки приличий так и не попав.
Метался голос мощный над Парижем, такая страсть рвалась на волю в нем!
Дарил любовь и требовал обратно, рыдал, страдал, но все же одобрял,
Не шелестел салонно и приватно, звеня, сердца на части разрывал!
Каких мужчин ей дало провиденье: Марсель Сердан, Монтан и Азнавур!
Любовь её питало вдохновенье и жизнь горела, как бикфордов шнур!
Ну, вот и все! Остановилось сердце, она лежит не в камнях, а в цветах.
Они укрыли маленькое сердце, вновь вознеся Великую Пиаф.» (Ю.Калушев)
Моим родителям посчастливилось побывать на концерте королевы песни. В темном зале миниатюрная женщина с рыжеватыми волосами, с крестиком на шее, в простом черном платье, выворачивала души слушателей, заставляла их плакать. Отец, в шестнадцать лет сбежавший на фронт, потерявший на войне всех близких, не мог сдержать слез.
Великая Эдит, как выдерживало твое сердце, делясь болью и успокаивая боль людей. Мы счастливы, что есть песни ее, они будут жить во многих сердцах.
Свои чувства к Певице я хочу сказать прекрасными словами Мориса Шевалье: «Малышка Пиаф, пришедшая с улицы, чтобы стать Эдит Пиаф, отметила свою эпоху талантом, не похожим ни на какой другой. Из ее пепла выйдут новые знаменитые голоса, вдохновленные ею, и они будут служить песне, потому что песня, которая входит в сердце толпы, так же вечна, как любовь и жизнь».
ПОСЛЕСЛОВИЕ.
Многие из Вас были в Париже.
Многим предстоит его посетить.
Как полюбить этот необыкновенный город? Как насладиться его волшебством и музыкальностью?
ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЭДИТ ПИАФ
....Чаще возвращайся туда
И, по возможности, cлучайно.
Чтоб разум не мешал
Туда, туда, в порхающие грани,
Туда где льётся твоя душа.
Туда. И обязательно - случайно..
Чаще отрывайся туда без плана
Тонко и печально. Без расчёта
Расчет не прав. Возвращайся случайно
В память... Растворяйся. Кайся…
Звуки музыки чувствуй,
Трепещи каждой клеткой души своей
И ароматом раны просвещая будь. Дыши..
Слеп тот, кто слышать звуки не умеет.
Свят тот, кто ноты помнит цвет.
Постой, побудь случайно.
И окунувшись в шелест лет
Там, где надрывно, чисто и зеркально
Где тайну дарит - песнь
Там. Где…палитра радостно-печальна
Там, где.. смысл дышать..
Ты, мысли отложи подальше.
И обязательно случайно слушай.
Броди, и по возможности - случайно
Ты чаще обращай себя туда,
Туда - в струящиеся дали, пускай не часто
И пускай - случайно..
Пускай... Пускай..
Пускай по водам тем себя свой свет.
Пускай как хлеб. Как боль….
Для тех, для всех, для тех, кто после будет.
И кто подхватит песнь. И кто споёт
И, обязательно - случайно…