На нечищенной платформе в Нижнем Новгороде идет-скользит по свежему декабрьскому льду к поезду бабушка. Советский экземпляр из прошлого: драповое серое пальто, норковый воротник, платок, чемодан без колес в руке. Третий час ночи. Промозглая слякоть под ногами. Ветер выдувает фиолетовую темноту, лезет бестыже под подолы, толкает в спину и слепит глаза. Бабушка, шарк, шарк, а, ноги, ах, неприлично в разные стороны, и -заголосила, а чемодан, вырвавшись из рук, съехал на рельсы.
Столбняк. А что же дальше?! Там же ж поезд, огромный, яркий, ревущий, раздавил чего-то там внизу и загудел оглушительно, приближаясь к перрону.
-Да ведь там документы... Там все... Да что ж?! Да как же?! А я... А-a-a!? И бабка рванулась.
-Куда?! Не видишь-поезд! И какой-то мужик цепко сзади за локоть, и спасибо ему, а-то, не дай бог, и не удержишь, в такой-то гололед.
Она сначала тихо, а потом на визге начала проклинать лед, тех, кто его не убрал, народ, Путина, страну... Господи, жалко-то ее как, и правда, что она теперь...
- Стоянка поезда-12 минут.
Застывшая биомасса очнулась, вздрогнула, засуетилась, и потихоньку, потихоньку, не отрывая ступни, ножка за ножку, заскользила к своим вагонам, а уж что там с бабкой одному богу известно, хотя жалко ее, бедную, вправду, как же она теперь...
А вопрос? Вопрос остался. Почему зимой, в стране, где снег и лед ожидаем и предсказуем, где существует армия чиновников, на опасно-узкой платформе между поездами, не был почищен, посыпан химикатами или солью, расколот ломиками, или еще как-то, но убран лед. Ах да, не чиновникам же метлой махать и вообще.
-Ну, и к чему эти вопросы?!- Сказала подруга. И так всем все ясно.
И правда. А я-то все удивляюсь...