Родители мои настолько разные, что вообще не понимаю, как они смогли прожить вместе почти восемь лет. Развелись мама с папой, когда я пошла в школу. И как-то им обоим сразу стало не до меня. Слава богу, что была еще бабушка в Чигирине, у которой я проводила все праздники и каникулы. Мама занималась устройством личной жизни, а папа, женившись на весьма амбициозной особе, углубился в научную работу, пытаясь обеспечить своей новой супруге достойный статус и материальное положение. Мачехе, конечно, было глубоко наплевать на меня, ее интересовало будущее собственного сына. Ну а папочка... Сами понимаете, что такое научный работник под каблуком у жены... В общем, все почти как в сказке «Золушка». К счастью, обошлось без вредных сестер. Ну а роль доброй волшебницы досталась моей родненькой бабулечке. Хотя папе тоже надо отдать справедливость. Когда я поступала в институт, он подстраховал, благодаря своим связям. И через четыре года учебы на бюджете я получила диплом специалиста-культуролога. Собиралась продолжить образование, мечтала заняться углубленным изучением украинских народных промыслов, написать об этом книжку. Ну или устроиться экскурсоводом в этнографический музей. Очень хотелось всему миру рассказать о том, как талантлив наш народ, как испокон веков все свои чаяния и надежды, всю любовь и боль вкладывал он в рукотворные чудеса. А знаете, почему именно такую стезю для себя избрала? Потому что бабушка у меня — знатная вышивальщица! Причем искусство вышивки передавалось в семье из поколения в поколение. В детстве я часто сиживала рядом с бабулечкой, когда она, что-то шепча себе под нос или тихонько напевая, ловко водила иголкой с ниткой, превращая пустое полотно в удивительную картину. На льняных рушниках расцветали вишневые сады и колосилась пшеница, гордо вышагивали петушки и щебетали синички, наливались соком калиновые гроздья и распускались алые маки... На покрывалах красовались розы и георгины, словно экзотические птицы в зеленом оперении листвы... А я зачарованно глядела на бабулино волшебство, пытаясь подражать ей. Но, конечно, детским неловким рукам не под силу подобное колдовство. Это уже потом научилась. Не так, как бабушка, конечно, но все-таки...
В общем, планы у меня после окончания института были самые радужные, но жизнь распорядилась иначе.
С Толей мы начали встречаться на четвертом курсе. Я по уши влюбилась в этого красивого парня. Он казался таким умным, начитанным, интересным! В то время мама привела к нам в дом очередного мужа. Ужиться с отчимом у меня не получилось. Мы с Толей решили вместе снять квартиру. Родители помогали моему парню деньгами, а мне пришлось устроиться на работу в кафе. Просить помощи у отца не хотела, а мать — что с нее возмешь...
Толя остался в магистратуре, а я — при своих мечтах. На работе уставала ужасно. С утра до ночи одно: «Вільна каса. Добрий день. Замовляйте, будь ласка!» И туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда... Думала: «Это временно. Вот закончит Толя магистратуру, поженимся, продолжу учебу. Потом займусь любимым делом. Ведь если человек чего-то очень хочет, то обязательно добьется!»
Приходя со смены, заставала Толю либо лежащим с книгой на диване, либо сидящим за компьютерной игрой.
— Ты не голоден? — спрашивала. — Что в институте?
— Нет. Все ок, — отвечал он односложно и снова утыкался в книгу или в экран.
Моей жизнью совершенно не интересовался, да и вообще, как-то отдалился от меня. Сколько раз приглашала его вместе съездить к бабушке, спрашивала, когда познакомит со своими родителями… Но Толик не проявлял инициативы, отделываясь дежурной фразой: «Решим, надо подумать».
На Новый год к бабушке я поехала сама, а он отправился к своим родным. Грустный получился праздник. Даже рядом с бабулечкой, даже в привычной тишине уютного чигиринского дома, мне было так плохо! Глупо надеялась, что Толя позвонит ровно в полночь и скажет: «Галочка, с Новым годом! Все будет хорошо! Я завтра приеду».
Так и не дождавшись звонка, убрала со стола, легла рядом с бабушкой, прижалась к ее теплому плечу и расплакалась.
— Ты чего, Галочка? — спросила бабуля, погладив меня по щеке своей шершавой ладонью. — Праздник ведь!
— Да так... Все очень плохо... Грустно и зыбко...
— Из-за красавца своего слезы льешь? — догадалась она.
— Ага, — всхлипнула я. — Не любит он меня больше. Как-то все у нас не так стало... Раньше глаз не сводил, а теперь...
— Вчера еще в глаза глядел, а нынче все косится в сторону... — процитировала Цветаеву бабушка. — Гони его, не нужен он тебе! Мне этот крендель совсем не нравится, если судить по твоим рассказам. Чует сердце — пустой человек!
— Ба, но ведь я люблю его...
— Ох, девка, врешь себе! Не пара вы! Хочешь убедиться?
— Ага. А как?
— Скажи, что ребеночек у вас будет, и на реакцию погляди.
— Ну ты даешь, ба! Разве можно так?
— А ты попробуй!
С малолетства знаю: рядом с бабушкой может быть очень тепло и уютно, у нее всегда найду пристанище и смогу отогреться душой. Но знаю и то, какой она бывает жесткой, когда дело касается принципиальных вопросов. И о мудрости и проницательности всегда помню. В общем, решилась я все-таки последовать ее совету.
Когда объявила Толику «радостную новость», он побледнел, глаза забегали. Ни слова не говоря, повернулся и направился к дивану. Улегся, взял в руки книжку...
— Эй, ты чего? — удивилась я. — Почему так странно реагируешь?
— Решим, надо подумать, — послышалось с дивана.
— О чем? — спросила.
— Обо всем. О том, как нам дальше быть...
— А-а-а... — протянула я, понимая, что это конец, но из какого-то непонятного упрямства не желая соглашаться. — Ну, думай...
Думал Толик не долго. На следующий день, вернувшись со смены, я не обнаружила в квартире ни его самого, ни его вещей. Больше мы не виделись.
По совету подруги попробовала вышибить клин клином — стала встречаться с барменом из нашего кафе. Давно замечала, как он на меня смотрит. Думаете, получилось что-то хорошее? Ничуть, только хуже стало. Короче, с ним у нас тоже ничего не вышло.
В общем, по всем фронтам — полный крах: ни дела, о котором мечтала, ни учебы, ни парня... Едва дотянула до отпуска и в июне поехала к бабушке на две недели — зализывать раны.
Рано ложилась, поздно вставала, дышала свежим воздухом, старалась не думать ни о чем плохом. Вообще ни о чем не думать. Съездили с бабулей в Субботов в часовню, сходили на кладбище. А на мой день рождения она преподнесла мне вышиванку и сказала:
— Вот, держи. На счастье. Ты только верь, и оно обязательно придет!
Ох, как же хороша была вышиваночка! Какие узоры, какие цвета! Надела я ее, глянула в зеркало и снимать не захотела.
— Бабуль, а можно прямо так пойду прогуляюсь? На велике съезжу на Тясмин, потом на Замковую гору...
— Не много напланировала? И на речку, и в парк... Устанешь ведь...
— Не устану, честное слово! Пойду вышиванку прогуляю!
— Твоя вещь, что хочешь, то и делай, — довольно улыбнулась бабушка. — Какая же ты у меня все-таки красавица!
Когда я выходила за ворота, окрыленная ее словами и тем, что увидела в зеркале, обернулась. Бабушка стояла на пороге и, глядя мне в след, осеняла крестным знамением. От того, что я это заметила, ей стало неловко.
— Иди уже, иди! — произнесла смущенно-грубовато. И добавила: — Храни тебя Бог!
Денек выдался просто замечательный! Все беды отошли на задний план, впереди была счастливая неизведанность. Я доехала до речки, выкупалась в чистой прозрачной водичке, обсохла на солнышке. Потом через луг направилась на Замковую гору. По дороге насобирала полевых цветов, чтобы положить у памятника Богдану Хмельницкому.
...Стояла босиком в траве за бордюром смотровой площадки, смотрела вдаль и чувствовала, как плохое стекает с души, уходит в землю, а все мое существо наливается силой и беспричинной радостью.
— Красиво, правда? — услышала сзади мужской голос и, вздрогнув от неожиданности, обернулась.
Передо мной стоял высокий парень. Брови домиком, смешные уши, но глаза... Не стану подбирать эпитеты, тем более все они давно и безнадежно затасканы. Скажу только: встретилась с ним взглядом и... задохнулась на мгновение. А потом показалось, что он знает все, о чем я думаю. Как будто мы — одно целое. У вас было когда-нибудь такое? У меня нет. А тут вдруг... Аж голова закружилась!
— Красиво, — ответила в унисон незнакомцу.
— Люблю эти места, — сказал парень. — А какие тут люди талантливые!
— У нас вообще люди замечательные, — неожиданно для самой себя осмелела я. — Вот, например, моя бабушка! Она так вышивает!
— Наверное, и ваша сорочка — ее рук дело?
— Ага! Это она мне подарила! На счастье... Руки у бабули золотые!
— И то правда, — улыбнулся парень. — И вам очень, очень идет! Простите, я не представился. Меня зовут Иван.
— А я Галя.
— Красиво... — протянул новый знакомый. — Тепло в душе от имени простого твоего, — пропел он. — Песня такая, моей маме нравилась в молодости. Ее тоже Галей зовут.
Мы долго бродили по парку, сидели на скамейке, говорили. В основном о вышивке. Я рассказала Ване, как моя бабушка однажды вышивала покрывало. Очень долго трудилась над крупной розой, а потом обнаружила, что пришила ее к юбке, в которую была одета.
— Вот это да! — рассмеялся Иван. — И что дальше? Неужели все распорола?
— Нет, конечно! Для бабушки же вышивка — важнее всего! Это у нее по наследству. И прабабушка моя была вышивальщицей, и мама прабабушки... У нас даже есть рушник, на котором вышиты парень с девушкой возле тына. Там еще два петушка и надпись...
— Что за надпись? — вежливо поинтересовался парень.
— «Якби не тини та не перелази, ходив би до дівчини по чотири рази», — ответила я и расхохоталась.
Ваня тоже рассмеялся.
— И кстати, — добавила я сквозь смех, — на этом самом рушнике моя бабушка стояла в день своей свадьбы.
— И ты, наверное, будешь, — добавил Иван, мягко перейдя на ты, и посмотрел мне прямо в глаза. Он покраснел и перевел разговор: — Так а что с розой? Ты не досказала.
— Розу бабушка оставила, а кусок юбки вырезала, — ответила я, с трудом сдерживая биение сердца — так на меня подействовал Ванин взгляд.
— А познакомь меня со своей бабушкой! — вдруг попросил Иван. — Хочется ее увидеть!
...Люди вышивают и молятся над каждым стежком, вкладывая в него свою душу и оставляя частичку себя. Моя бабуля намолила мне счастье. Мы с Ваней теперь муж и жена (его, кстати, бабушка приняла сразу). У нас есть мечта: создать музей вышивки в бабулином родном городе. А при нем — школу вышивания и небольшой магазинчик сувениров. Очень хочется сохранить добрую традицию и продолжить семейное дело.
Опубликовано в журнале «Моя судьба» № 26, 2016 год