Во стократном размерище тупость людская
На тебя опустилась. Мне стыдно за нас!
Фривольная пародия на стихотворение
Б. Окуджавы «Опустите, пожалуйста, синие шторы»
– Ну так слушай, – сказал мне Спиридоныч, забавный дед, с которым мы лежали в одной палате кардиологического отделения и, от скуки, рассказывали друг другу всякие байки, – прибился к нам в дом, как-то, щенок (наша собака бегала по улице, а он за ней увязался, да так во двор к нам и пришёл). Щенок как щенок – ничего особенного – вырос в небольшую собачку, роль которой была: служить сигнальным колокольчиком в ограде.
Поначалу у собачонки даже клички не было.
Но, как-то, взял я её с собой в тайгу на охоту (думал – будет выгонять куропаток). Сразу же моя псинка ушла куда-то вперёд и скрылась из виду. Я иду и думаю: «А, не будет толку с неё!». Как вдруг слышу тявкает где-то впереди; да и так тявкает, как будто кого-то увидела и, вроде как, подзывает меня. Иду. Подхожу. Вижу – моя шавочка лает на высокую сосну; лапки на ствол поставила. Гляжу – на сосне белка вниз смотрит на собаку, на меня не обращает внимания. Я прицелился и из своей ТОЗовки белку подстрелил как учили – в глаз; та свалилась, собака её подобрала, немного потрепала и мне принесла.
Ну, думаю, дела! Идём дальше – та же история. Вот, думаю: собачка, так собачка – просто находка какая-то!
Вернулся я к зимовьюшку, довольный; похвастал напарнику добычей, а заодно и своей новой охотничьей собакой. Назвал я её тогда Находкой.
Породы, разумеется, в ней никакой не было – так, дворняжка, да и всё. Но умная была псинка!
Я её с собой как-то даже на уток брал. Пока я утку скрадываю, Находка стоит у ноги как настоящий спаниелька. А как только увидит, что утка после выстрела (а бил я их влёт из своего дробовика) падает в воду, тут же бросается и плывёт за ней, достанет, возьмёт и плывёт назад. Вылезет из воды – отдаст утку мне. А сама стоит вся мокрая, от холода трясётся. Я ей от воды рукой шерсть оботру и – к себе под телогреечку за пазуху. Как почую, что дрожать перестала, согрелась, я её обратно на землю поставлю.
Находка была у нас вроде бы как домашний талисман. Однажды даже кусанула за палец соседку, которая пыталась через отверстие в заборе заложку калитки отвернуть – метра на полтора сиганула.
И как-то раз она спасла мою дочку. А дело было так: дочь пяти лет с подружкой играли в песочнице недалеко от дома. Находка была рядом, лежала и думала какие-то свои собачьи мысли, оглядывая безмятежным взором окрестности сельской улицы.
Я находился чуть поодаль, когда услышал тонкий лязг порвавшейся цепи. Я оглянулся – соседский «волкодав», сорвав цепь с будки, скользнул в открытую калитку и несётся со всех ног прямо в сторону играющих девчонок.
Я схватил палку и бросился вперёд, чтобы перехватить несущегося «цербера», но чую, что не успеваю – слишком далеко!
Я ещё ничего не успел сообразить, как Находка, встав на пути летящего барбоса, который был больше её раза в три, бросилась прямо на его морду и вцепилась мёртвой хваткой, соединив ему нижнюю и верхнюю челюсти своей пастью. Ошарашенный пёс стал отчаянно мотать головой, чтобы сбросить с себя эту неожиданную «напасть», но ничего с Находкой поделать не мог. Через секунды подскочил я и пнул распоясавшегося «разбойника» так, что тот аж обосрался.
Подбежал хозяин пса, перехватил цепь и взял его за ошейник. То, что хватка, действительно, была мёртвой, мы убедились, когда пытались Находку от собачьей морды оторвать. – Помолчав немного, дед продолжил рассказ:
– Надо ли говорить, что с той поры Находка у нас в доме была в великом почёте – шутка ли, как представишь, что могло произойти, не окажись она рядом...
Брал я её и на рыбалку. Сидела она за мной в лодке и, как-то раз заснул я, а удочка, от крупной рыбы, согнулась аж в дугу. Я-то не вижу, а Находка давай меня лапами в спину толкать, мол: что спишь? клюёт! – Спиридоныч, довольный рассказом, улыбнулся и продолжил дальше:
– У Находки, ко всем её достоинствам, был один маленький недостаток: сосед старик как-то заметил её за кражей яиц из своего курятника. Находка подлезала под забор, забиралась в курятник соседа, брала яйцо и, тем же маршрутом, несла его в свой двор, заходила в курятник и там опускала в кладку.
Сосед, естественно, пожаловался мне на этот инцидент, и грозит, мол, подстерегу твою псину и пристрелю.
Я ему говорю, мол: да не кипятись ты, сосед, верну я тебе яйца, могу деньгами заплатить. Зачем же животину стрелять? «Нет, – он говорит, – подстрелю!»
И подстрелил, таки, непутный…
– Как подстрелил? Насмерть?? – спросил озабоченно я.
– Ну а как же?! – горько усмехнулся Спиридоныч, – жалко – добрая была собачонка.
И по лицу его как будто пробежала тень и рот на мгновение чуть скривила судорога.
Он немного помолчал и начал новую историю. А я всё думал о необыкновенной собачонке, жизнь которой без времени прервалась от человеческой чёрствости и тупости.