Я в то время был временно безработным и перебивался заключением договоров на вывоз мусора из частного сектора. Работа была, естественно, связана с хождением по одноэтажным улицам пригорода и изобиловала всякими незначительными происшествиями.
Калитка одного из домов была не заперта. Я толкнул её и крикнул: «Хозяева!».
Обычно после этого со всех концов двора тут же сбегалась всякая лающая-гавкающая живность, но в этот раз стояла «мёртвая» тишина. С таким оборотом я встречался – потому спокойно прошёл к дому, находящемуся в нескольких метрах от ограды, и постучал в окошко, и опять крикнул: «Хозяева!», и присел на завалинку.
Ожидал я недолго. Через несколько мгновений из-за угла дома появился… огромный пёс породы «кавказская овчарка».
Я похолодел. «Кавказ» не торопясь прошёл к раскрытой калитке, выглянул на улицу и осмотрел окрестности. Робкая надежда затеплилась в моей голове: пёс ещё не увидел меня, и я хотел, чтобы так и произошло.
«Кавказ» повернулся, собравшись идти восвояси, и вдруг обратил голову в мою сторону. Тогда я понял: в тот миг я не просто похолодел, как за минуту до этого, а «обледенел».
«Ну, вот и всё, – подумал я, – конец тебе пришёл, Семён Юлианович!».
«Кавказ» медленно приближался. По внешнему облику он агрессии ко мне не имел, но я, памятуя об обманчивости внешнего вида таких «серьёзных» собак, скорее бессознательно, чем сознательно, стал говорить, обращаясь к нему: «Ну, что ты идёшь ко мне? Я пришёл вовсе не к тебе, а к твоему хозяину, чтобы заключить договор на вывоз и утилизацию твёрдых бытовых отходов. Лично к тебе у меня нет никаких дел». И вот такую гиль я нёс, а пёс тем временем внимательно смотрел на меня.
В какое-то мгновение мне показалось, что «кавказ» изобразил такое выражение на своей собачьей морде, мол: «Придурок какой-то!». Потом он, к моему изумлению, повернулся и потруси;л в обратный путь, и скрылся за домом.
Подобная история у меня уже была до этого – меня окружила стайка собак, когда я, пройдя к крыльцу одного из домов, пытался достучаться до хозяина. Тогда, поняв, что никого нет дома, я решал, как же мне теперь выходить обратно на улицу. Тогда-то я впервые применил вербальную «тактику» – я заговаривал собак всякой лабудой, пока они сопровождали меня до калитки. В тот раз обошлось, да и шавочки были «пожиже»…
Я встал с завалинки и на негнущихся ногах «на цыпочках» пошёл в сторону спасительного выхода. Выглянув из-за угла дома, я увидел, как хвостатый зад «кавказа» мелькнул и скрылся за следующим углом.
Я вышел в проём калитки, и тут… обернулся на крик несущейся на меня из-за дома женщины в футболке и трикушках. Локоны её волос, выбивашиеся из подбора, бессильно болтались за головой. Рот – смертельно перепуганный, издавал не слова, а какой-то вой. Лицо было не отошедшим ото сна.
Что она мне пото;м кричала, я уже точно и не помню, но смысл был в том: на каком основании я оказался в её дворе; меня же могла разорвать собака. Я запальчиво пытался оправдаться: ведь это не я виноват в том, что калитка не заперта; таблички «злая собака» нет; что я кричал – никто не откликался, поэтому надо было в окошко постучать, и т. п.
«А ты зачем приходил?» – видимо осознав, что не права, наконец спросила хозяйка. Я объяснил. Женщина, окончательно успокоившись и поняв, что ничего страшного не произошло, стала обсуждать мой «вопрос».
А я думал о том, что мудрый «кавказ» оказался сдержаннее своей хозяйки.