Семнадцать бутылок
Коля Шмотов был человеком уникальной работоспособности. О нем можно говорить только в превосходной степени. Он во всем отличался от обыкновенных людей, чем восхищал их и озадачивал.
Начать с внешности. Высокий, широкоплечий и …горбатый. Да, ему не повезло, после какой-то травмы в молодости у него годам к тридцати стал расти горб. Он на него обращал внимание лишь тогда, когда надо было подчеркнуть какую-нибудь хохму о себе. Может быть, этот физический недостаток был неустраним, или он махнул на него рукой и не заморачивался. Тем более, что никогда не комплексовал. На физические возможности не повлияло, во всяком случае, никто этого не замечал и сам не напоминал. Наоборот обладал незаурядной силой и выносливостью. На предприятии стал универсальным работником, освоив все профессии, подменял бригадиров во всех цехах. Все неудобные и тяжелые работы доставались ему, длительные командировки, с составом не самых благополучных работников, тоже. Организаторские его способности зиждились на личном примере. Когда-то давно ему приходилось применять к нерадивым подчиненным силовые методы воздействия, уже и все забыли с кем. Но все знали, что уговаривать не будет, поэтому не провоцировали. Работа для него была наркотиком, с ним неохотно ездили в командировки, несмотря на его открытый веселый нрав и безусловную честность. Будучи там единовластным хозяином, он не признавал никакого КЗОТА, продолжительности рабочего времени, выходных и прочей белиберды. Сам работал до сумерек и всех гонял до посинения. Темпы всегда были только ударными. За смену успевал делать две-три нормы, при этом после него никто качество не проверял.
Пришлось в составе небольшой, из четырех человек, бригады съездить с ним на Харанорский разрез для ремонта экскаватора. ИТР с нами не было, Коля был и технологом и контролером. С предприятия должны через неделю привезти после доводки какой-то узел. За эту неделю нам следовало демонтировать вышедший из строя агрегат, подготовить все для монтажа нового. Нормировщики знали трудозатраты, в соответствии с этим подобрали численность бригады. Лишних людей не было, дай Бог управиться в срок. Зря начальник цеха заострил на этом внимание на инструктаже перед отъездом. Коля всем нам показал кузькину мать, и мы выполнили задание за два дня. Он пошел в контору, поругался с начальством по телефону, убедился, что раньше понедельника работы не будет и вернулся в общежитие с двумя бутылками водки. Ему нужно было убить время чем угодно, поэтому он один наркотик заменил другим. С такой же неистовой страстью он и пил как работал. Трудоголик и алкоголик в одном флаконе. Уже на следующий день он лишился собутыльников, не выдерживавших его темпов и порций, и стал пить в одиночестве. До понедельника оставалось пять дней. На третий день он уже не вставал с кровати, кроме выходов в туалет, и все время спал. Просыпался, протягивал руку к тумбочке, открывал дверцу, доставал очередную бутылку водки и пил из горла сколько сможет. Если ничего не нашаривал, посылал нас за очередной партией. В день выпивал бутылки по четыре. В столовую не ходил, то что мы приносили, почти не ел. Спал и пил. Говорил каким-то не своим тихим голосом. Мы с тревогой смотрели на все это, ничего хорошего не ожидая.
Зная, что в понедельник привезут агрегат и нужно начинать работать, попытались в воскресенье ограничить его потребности, чтобы вывести из запоя и привести в пригодное состояние, но услышали такой рык, что оставили его в покое.
В понедельник с утра ушли в разрез. К обеду привезли агрегат, мы разгрузили и стали соображать, что делать, так как последовательность знал только Николай, единственный среди нас настоящий специалист. Когда он обретет необходимую форму, и успеем ли мы в срок до конца недели завершить ремонт?
Наше унылое совещание было прервано бодрым властным голосом бригадира.
- Ну что сидим, быстро инструмент в руки и вперед!
Посыпались привычные распоряжения, Николай метался по экскаватору в обычной своей манере, иногда не договорив задания, сам его и исполнял, пока подчиненный размышлял, как к нему подступиться. Этот вихрь и сгусток энергии с мгновенной реакцией ничем не напоминал нам развалину, которую мы оставили утром на кровати в общежитии.
Он и через два дня был таким же энергичным и подтянутым когда пошел в контору докладывать о выполнении недельного задания, а мы, валясь с ног от усталости, отказались даже идти в столовую. Кое-кто и до умывальника не дошел, завалившись на постель в чем был. При этом большую часть работы сделал бригадир. Нам было по двадцать, двадцать пять лет, а ему далеко за сорок.
Наша бригада на изготовлении шахтной крепи работала круглый год под открытым небом. Помешать нам могли только проливные и затяжные дожди. В этом случае, чтобы не было простоев, нас разгоняли по цехам, из которых перевели. Там мы работали, пока не восстанавливалась погода. Понятно, что выполняли какие-то разовые задания, чаще всего во вторую смену, когда освобождались рабочие места.
Однажды предприятие решило внести свою лепту в благоустройство города. Подошли к этой задаче серьезно, с использованием производственных возможностей. Мы же не учебное заведение, чтобы улицы подметать! Из сэкономленного сырья в литейном цехе были отлиты чугунные урны в виде колокольчиков с лепестками. Может быть, кто их и вспомнит. На них, кажется, вензель был отлит или в виде буквы «Ц» или аббревиатура «ЦЭММ». Нам с Николаем в день выдачи зарплаты предстояло во вторую смену обрабатывать заготовки. Он на фрезерном станке обтачивал бобышки крепления, я на карусельном станке сверлил в них отверстия. По нормативам абсолютно равные операции с одними и теми же деталями. Меня никогда волынщиком не считали, смолоду научился работать в полную силу, перекуров не признавал, на движение бровей начальства реагировал мгновенно. Может быть, поэтому меня Коля и взял в напарники. Но какой меня ждет мастер-класс я не представлял. Подарок предназначался к какому-то празднику, поэтому требовались ударные темпы. А Колю подстегивать все равно, что жеребца, который и без того готов шею себе и седоку свернуть.
Отстояли в кассе, дождались, когда все ушли. В цехе остались вдвоем. Первым делом он заявил, что хоть и получка, но пить на работе нельзя.
- Возьмем красненькой и все. Двадцать бутылок хватит?
- Ты что, Николай, и пяти достаточно!
- Смена впереди. Давай скидываемся на двадцать, бери сумку и иди, пока не переоделся, я заготовки возле станков расставлю.
Через полчаса, когда я пришел, едва протиснув в дыру через забор объемистую сумку, заготовки уже лежали на месте. Николай прикатил откуда-то тачку и перевез весь задел на смену, осталось их перемещать внутри цеха. В обычном ритме на эту работу отведено часа два. Я переоделся, Николай уже составил бутылки в инструментальный шкафчик от лишних глаз и зазывал меня. Подал бутылку и пошел. Я спросил, почему он не пьет.
- Я уже выпил.
- Составь компанию.
- Хорошо.
Пока я готовил стакан, он из горла выпил вторую бутылку и пошел к станку. Вино было кислое, теплое и противное. Я кое-как осилил стакан и тоже пошел работать. В процессе он должен отфрезеровать заготовки, я сверлить в них отверстия. По времени должен получиться ритмичный конвейер, станки работают с одной производительностью. Но у Коли и станки подчиняются его режиму. Он снял настройки автомата и стал фрезеровать вручную. Это не просто, требуются навыки и в скорости и в нажиме, иначе чревато поломкой фрезы или заготовки. Ничего подобного, он сам работал как автомат, но быстрее, на грани возможного. Не успел я просверлить и десятка отверстий как его обработанные детали уже мешали мне ходить возле станка, нужно было растаскивать. Коля подошел, разгреб у меня болванки и позвал к шкафчику. Я подошел, взглянув на стакан передернулся, понял, что и глотка сделать не могу. Сказал ему, чтоб пил, я на нее даже смотреть не хочу.
- Что, не будешь?
- Нет, пей один.
Он подошел к моему станку и за полчаса прогнал все заготовки. Если б я работал с такой скоростью, то переломал бы все сверла. Так мы и работали, он заваливал меня, потом отодвигал от станка, разгребал и шел к своему станку. Часа через три заготовки закончились, выполнили полуторасменное задание. Пошли в душ, помылись и переоделись. Когда начали закрывать цех, я предложил ему выпить или забрать с собой оставшееся вино.
- Какое вино? Я его выпил.
- Как выпил?
Не поверив, я заглянул в шкафчик, там стояли пустые бутылки, включая мою недопитую. Я не видел, когда он успел выпить семнадцать бутылок. То, что без закуски и трезвый меня не удивляло после командировки в Харанор.