Семен обреченно ждал, нервно, в нетерпении, отодвигал штору и вглядывался в мутное, октябрьское пространство стесненное отсыревшими фасадами. Нестройная толпа, в основном девчонок, ожидаемая им, возникла как-то внезапно уже у дверей, под козырьком навеса. Семен, почувствовав, как, неприятно вспыхнули щеки и уши, отступил от плачущего окна.
Студентов – первокурсников привел научный руководитель Семена профессор Михаил Яковлевич Лаврентьев. Поначалу Семен пытался избежать высокой чести, проведения экскурсии, для такой малоосвоенной им аудитории, но все как сговорились. Быкова – начальница Семена в очередной раз пятнами пошла, напрочь отключая всякий здравый смысл, и не слыша аргументов Семена, а Лаврентьев заявил, что тема экскурсии напрямую связана с темой его диссертации и любая тренировка выступления будет очень полезна.
Девушки вошли все той же нестройной смеющейся толпой, свежие и румяные от влажной осенней прохлады. Семен украдкой, с едва скрываемым интересом, разглядывал это неожиданное великолепие, вдруг наполнившее фойе музея. Последними завалились пятеро долговязых сутулых пареньков.
Толпа по указанию Лаврентьева располагалась полукругом возле Семена.
– Так, девочки… ну и мальчики, тоже, познакомьтесь. Семен Александрович Соболев, наш выпускник, аспирант. Начинающий археолог и сотрудник музея, – представлял Семена Михаил Яковлевич.
Вот как раз такого представления Семен и не хотел, его и боялся. Почему-то его до сих пор тяготила нынешняя работа, какая-то не мужская, что ли. Несерьезная… Если бы школьники, или там пенсионеры какие нибудь, то и ладно, а тут почти сверстницы, девушки. Как-то хотелось в их глазах выглядеть героем, победителем, ну или хотя бы успешным и преуспевающим…
Семен повел свой, поначалу сбивчивый, рассказ, время от времени тыкая указкой в сторону необходимых для иллюстрации его слов уложенных в витрины предметов, все, более входя в то состояние, которое называется «раж», когда слова сами находят нужное место, льются легко и непринужденно…
Как всегда, избрав нескольких адресатов, за что чаще всего его и критиковала Быкова, Семен рассказывал как будто не для всей безликой группы, а именно для этих трех-четырех кивающих в такт его словам девчонок.
Все испортила еще одна задержавшаяся студентка. Ее появление спутало стройность речи Семена. Показалось, не малое пространство зала, будто деформируясь и растягиваясь, еще шире расступилось, отодвигая от нее все прочее: и людей, и предметы.
Семен пытался отвести взгляд, что-то не давало, удерживало, и он поприветствовал ее кивком головы. Она, немного смутившись, ответила: «Здравствуйте».
С трудом, заставив себя продолжить, пауза, как ему показалось, получилась уж слишком долгой, Семен перевел дыхание и теперь говорил только для нее, изменив всем выбранным ранее слушательницам…
Конечно, как всегда, последовали вопросы и не только по теме экскурсии. Один из парней, с самого начала показавшийся Семену подозрительным, нагло, с нескрываемым пренебрежением, спросил о музейных зарплатах.
– Ну, да, зарплата не большая. Но работа в музее помогает научной работе, что, лично для меня, сейчас очень важно, – ответил, как раз этого и ожидавший, Семен.
Лаврентьев за всех поблагодарил и, попрощавшись, направился к гардеробу. Вслед за ним некоторые девчонки поблагодарили и попрощались тоже.
– Спасибо, – негромко сказала она.
Семен в оцепенении стоял, автоматически отвечая на адресованные ему: «До свидания», а потом, как будто вслед за последней, дольше всех, что-то разглядывавшей в отсвечивающей витрине посетительницей, направился в фойе.
Девушки столпились у гардероба, получив свою одежду, непременно отходили к зеркалу. Так же поступила и она. А Семен, не уходя по-обыкновению, стоял в стороне и наблюдал эти волнующие, шумные девичьи сборы, и все ждал… Нестерпимо хотелось вновь встретиться с ней взглядом, опять испытать, то загадочное узнавание, тонкую, едва уловимую, но такую желанную соединявшую их связь.
Несколько раз бахнули тяжелые входные двери, и помещения музя накрыла привычная гулкая и емкая тишина.
– Хорошие девочки, не правда ли, Семен Александрович? – подколола, заметившая его состояние пожилая вахтерша.
– Не правда, – отшутился в ответ Семен и, резко развернувшись, отправился вглубь музейного коридора.
В свой законный выходной, в понедельник, Семен пошел в университет. Лаврентьева на месте не оказалось, да и вообще сегодня его, кажется, не ожидали. На самом деле Семену он был и не нужен, требовался какой-то серьезный повод сюда прийти, а ничего другого, даже и для себя, Семен придумать так и не смог.
Он долго изучал расписание занятий первых курсов исторического факультета, стараясь припомнить аудитории, в которых еще совсем недавно проходили славные дни его бесшабашного студенчества. Обойти их все не представлялось возможным, да и времени до звонка оставалось не много, и Семен остался ждать, пристроившись у окна с широченным подоконником, рядом с так же что-то ожидающими студентами.
Именно здесь рано или поздно проходили почти все.
Прозвенел звонок, пространство быстро заполнилось, загудело, зашевелилось… У стены с расписанием собиралась непрестанно втягивая и выкидывая кого-нибудь непроглядная пестрая толпа. Семен впервые со стороны наблюдал царивший там хаос, который, как известно – высшая форма порядка, уже не надеясь узнать кого-то, в этой единой копошащейся массе.
– Семен, привет, – его дернули за рукав.
Конечно, это оказался, как всегда неожиданно появляющийся Сашка Перминов, бывший однокашник Семена, второй месяц, читавший лекции, начинающий преподаватель.
– А, Сашка, привет-привет. Ну и как она, жизнь-то? Кажется, сто лет тебя не видел, – Семен, на самом деле был рад его появлению.
– Да, как, как… Еще и не понял ничего. Лекции, вот читаю. Только, что закончилась. Слышишь, охрип немного, – стал объяснять, пытаясь перекрыть шум перемены, Сашка.
– Слушай, а ты у первых курсов тоже, что-то читаешь? – осторожно, чтобы не спугнуть нечаянную удачу, спросил Семен.
– И у первых тоже… – прокашлявшись, подтвердил Перминов.
– А может, знаешь, какую группу Лаврентьев последний раз в музей водил? В четверг, кажется?
– Знаю, – Сашка назвал номер группы, – а тебе зачем?
– Да, так… – раскрывать все карты перед Сашкой совсем не хотелось.
– Что, девчонки понравились? – Перминов слегка вспыхнул от собственной догадки.
– Ну, вобщем, да… Ладно, Сашка, спасибо, – Семену уже не терпелось найти в расписании заветную строку.
Прозвенел звонок, вызвав ускорение перемещений студенческих потоков. Сашка, наскоро попрощавшись, тоже поспешил по направлению к лестнице.
…Семен легонько приоткрыл дверь нужной аудитории и не без удовольствия оглядел открывшуюся взору волнующую стройность и нежность молодых многочисленных видимых отсюда затылков, локонов, шей и плеч, но ее так и не узнал…
Томительное ожидание рождало сомнения и Семен, отгонял их, то, глядя в широкое коридорное окно, то, изучая висевшие с незапамятных времен стенды на стенах, которые за все время своей учебы, он так ни разу и не прочел.
Истерично заоравший звонок, только добавил смятения, чуть не толкнув Семена к выходу на лестницу, после которого должно было последовать позорное бегство, но он, чувствуя прилив крови к лицу, все же удержал себя.
Выходившие девушки, узнав его, здоровались. Семен как будто беззаботно отвечал им.
Она, показалось, слегка приостановилась, увидев его. Опять накрыло то желанное чувство узнавания, что Семен ждал, казалось, непростительно долго. Он, сам того не ведая, шагнул на встречу, не в силах сдерживать счастливой улыбки.
– Здравствуйте, – первым поздоровался Семен, подходя.
В июне Семен и Аня, вместе с десятком таких же романтиков, уехали раскапывать поселение раннего железного века в районе прокладки нового газопровода в далекую пелымскую тайгу.