Глава вторая
Сын Иван, ребёнок от первого брака. Он прошёл через все браки Нины Ивановны, рос мальчиком резвым и не уравновешенным. Девяностые годы славятся вольностью нравов и бунтарством духа. Другими словами, насилием, жестокостью и распущенностью. Новоявленное слово бандформирование, будоражило воображение молодых людей того времени. Буквально всем хотелось быть причастным, с какого ни будь бока к этому явлению, что бы выделится, что бы быть не как все. Вот и выделился Ванюша и угодил в ИК, за каким-то там номером. ИК, это исправительная колония. В то время Нина Ивановна жила одна, расшвыряв всех своих мужей вертолётчиков по своим подружкам. Сыновья отдалились. Иван в тюрьме, Максим занял его место на свободе. Мать они любили и почитали, впрочем, как и все люди, пересекавшиеся с ней на жизненном пути. Нина Ивановна теперь, писала письма, собирала посылки, да ездила на редкие свидания с сыном.
Однажды, придя с работы, как всегда, проверила телефонный автоответчик. Один номер высветился семь раз, но сообщения не было оставлено. Она не стала перезванивать, решив, что это кто-то из её бывших мужей. На другой день, этот же номер забил всю базу данных. Мужской, уставший голос, произносил всего два слова:
—Перезвоните мне.—
—Да и пожалуйста.—
Проворковала Нина Ивановна. Она была сегодня в хорошем настроении и при маникюре и с большим удовольствием любовалась коралловым лаком, пальчиком трогая клавиши на телефоне. Тот же мужской голос поздоровался с ней и поблагодарил за звонок. Затем представился главным врачом центрального родильного дома Нижневартовска.
—Почему бабушка за внучкой не приезжает?—
Без всякого юмора, тихо и с грустью спросил голос.
—Я не бабушка. И у меня нет внучки.—
Грусть передалась Нине Ивановне. Она загрустила, от того, что такой красивый и мужской баритон, ошибся номером.
—У вас есть сын, Иван?—
—Есть.—
Прошелестела женщина. Страх подкрался к горлу и пересушил его.
—А что делает Иван, у вас в родильном доме?—
—Я так думаю. Всё что ему надо было сделать, ваш сын уже сделал.—
—Жизненно важно, и необходимо забрать из больницы результат.—
В его голосе зазвучали стальные нотки.
Нина Ивановна ещё больше испугалась. С ней так никто ещё не разговаривал, разговаривала так, только она. В силу своего образования, работала Нина Ивановна на крупных стройках города, на руководящих должностях. Почувствовав себя на минутку, маленькой девочкой перед школьным учителем, она опустилась в кресло с трубкой телефона.
—Я не очень вас понимаю.—
—Поздно сейчас, я буду ждать вас с утра в своём кабинете.—
Загрустил мужской голос.
—Не бросайте трубку! Я не усну до утра!—
Мужчина хотел отделаться привычной фразой «у меня был трудный день» и переложить разговор на утро, но дыхание женщины в трубке, было таким жарким и взволнованным!
—Вы зачем молчите?—
—Вы же сами мне позвонили!—
Нину Ивановну начинало потряхивать.
—Да здесь я, здесь.—
Доктора сердило очередное безразличие людей к своему потомству.
—Вы в шестом подъезде живёте, я в первом.—
—Чёрт меня дёрнул купить угловую квартиру!—
Телефонная трубка осталась лежать на столе, и он слышал, как женщина, разговаривая вслух, искала ключи от квартиры, что-то двигала и роняла. Её никто не приглашал, а она уже выбежала в коридор к лифту.
—Вот те раз! Не найдёт же ведь!—
Вздохнула брошенная трубка телефона.
—Ладно, подышу свежим воздухом!—
—Нет худа без добра.—
Открывая кодовую дверь подъезда, обладатель грустного баритона уже слышал, что женщина с обратной стороны её, набрала номер чей-то квартиры и сбивчиво выведывала, в какой квартире живёт врач из родильного дома.
—Нина Ивановна, я здесь, давайте прогуляемся.—
Врач открыл подъездную дверь.
Они пошли по асфальтовой дорожке, вдоль дома.
—Буду краток. Ребёнок вашего сына готов к выписке.—
—Забирать его не кому и не куда.—
—Мамаше шестнадцать лет, она из не благополучной семьи.—
—И это мягко сказано. Я наводил справки, как о них, так и о вас.—
Врач знал, что говорят в таких случаях много и не по существу. Работает не первый год и повидал таких ситуаций, не счесть как много. Женщина обдумывала услышанную информацию. Достала сигареты, закурила, подымила немного, и ни сказав, ни слова пошла от врача в сторону своего подъезда.
—Необычная реакция. Ещё один несчастный ребёнок!—
Мужчина смотрел в след женщине.
Наутро Нина Ивановна сидела у врачебного кабинета, чем приятно удивила доктора. Кивнула в знак приветствия, молча, проследовала за ним по коридору в палату.
—Зина, это мама Ивана.—
На Нину Ивановну посмотрела девочка подросток и отвернулась к окну.
—А ребёнок где?—
Повернулась к доктору Нина Ивановна.
—Мы не хотим его видеть. Да, Зина?—
Врач пытался раз говорить девочку.
—Тогда, зачем мне на его маму смотреть!?—
Возмутилась Нина Ивановна и, повернувшись, ровно, словно по линии, начерченной на полу, пошла вдоль больничного коридора. Мужчина врач опять смотрел в след Нине Ивановне.
Нина Ивановна в это же день, села в поезд и приехала в исправительную колонию. Всеми правдами и не правдами, деньгами и коньяками, мать надеялась выпросить внеочередное свидание с сыном. У КПП, случайно произошла встреча с начальником колонии. Выслушав её историю, он так и заулыбался.
—Хорошо, когда рождаются. Поздравляю!—
—У меня тоже внучка родилась.—
Свидание в тюрьме не из приятных событий. Зная нрав матери, сын, как и юная роженица, смотрел в зарешеченное окно.
—Зина была?—
—Была.—
—Было, у вас с ней?—
—Было.—
—Твой?—
—Мой, наверное.—
—Как дома-то?—
Вслед уходящей матери, спросил сын.
В поезде у Нины Ивановны мыслей, ни каких не было, будто ничего и не произошло. В памяти, с какой бы это стати, всплывало лицо доктора родильного дома. Видение было приятным. Женщина усмехнулась своей реакции. Таким мужчинам, как доктор, нравятся не такие женщины, как она, и совсем другого возраста. Скорее всего, он женат и не один раз, потому как работа у него, среди женщин всех возрастов и на любой вкус.
В почтовом ящике, лежал листок пополам сложенной бумаги. Не большое досье на молодую маму, полностью имя, фамилия, отчество, дата и год рождения, и адрес по прописке.
—Приставучий какой.—
С устатку озлилась Нина Ивановна.
Немного отдохнув и приведя себя в порядок, отправилась по указанному адресу. Это деревянный барак, в какие переселяют злостных не плательщиков, лишая их по суду собственных квартир в достойных домах и районах. Она долго стучала в дверь неопределённого цвета, пока из-за неё не донеслось:
—Кончай долбить дятел грёбанный, давай заваливай!—
Нина Ивановна, женщина нордического характера, и на стройках слышала словесный понос куда интереснее. Зашла в комнату. Слева кровать, справа пружинный матрац на полу, прямо бутылочные ящики, заваленные тряпьём, имитирующие третий лежак. Ёщё пара ящиков застелена куском обоев и служит столом. Асфальт, по которому сейчас шла Нина Ивановна, был чище, чем пол, на который она ступила. Люди, лежащие на всех этих приспособлениях, не шевелились. Запах перегара и помоев бил в нос. Постояв так с минуту и ничего не дождавшись, женщина развернулась и ушла. Через какое-то время вернулась и зашла уже без стука.
—По сто грамм, кто ни будь, желает?—
Люди на лежаках зашевелились, запах перегара усилился.
—И чё шастает туда-сюда, сразу бы так и сказала.—
Люди рассаживались вокруг имитированного столика.
Затянутые пеленой, опухшие глаза не людей, с ожиданием уставились на гостью.
—Ты кто?—
Спросил один.
Другой, живенько так, схватил кусок обоев за края, завернул в него остатки прошлых трапез, не глядя, отбросил в сторону. Отодрал ещё один кусок обоев со стены и как скатерть, накрыл им ящики. Широким жестом пригласил гостью присаживаться. Пришлось сесть, и поставить на стол бутылку водки, несколько банок рыбных консервов и две буханки, ещё тёплого хлеба. Было дико чувствовать нежный запах хлеба и смотреть на него в этом аду. Одна не людь оказалась женщиной. Вытащив нож из-под тряпья, она стала исполнять роль радушной хозяйки и открывать банки. К ней и обратилась Нина Ивановна.
—Зина тут живёт?—
—Тут.—
—Она ваша дочь?—
Нина Ивановна чувствовала, как её одежда пропитается запахом помещения. Не люди пили из горла по кругу.
—Сука, она малолетняя, а не дочь…—
—Шляется где-то.—
Нежданно, негаданно у пьяницы полились слёзы.
Нину Ивановну начинало подташнивать.
—Я сейчас.—
Она встала и вышла. Ушла, что бы ни вернуться.
Дома высветился телефон главного врача родильного дома. Нина Ивановна смотрела на него и считала. Только на седьмом звуковом сигнале сняла трубку. Цифра семь, была для неё счастливой цифрой.
—Да.—
А про себя произнесла слова, услышанные в бараке.
—Дятел грёбанный.—
Ей не хотелось говорить слова приветствия, слишком она устала от всего на неё свалившегося.
На другом телефоне был человек хронически уставший. Много лет человек знал реакцию людей на звонки такого характера. Много лет человек продолжал делать такие звонки.
—Что будем делать, Нина Ивановна?—
Грустно произнёс доктор и приготовился слушать негодование и возмущение.
—Забирать.—
Получил ответ. Наступила продолжительная пауза.
—Нина Ивановна, даже не думал, что вы так…—
—У меня всегда так.—
—Как у неё с документами?—
Вспомнила о важном моменте Нина Ивановна.
—На удивление, есть всё! И паспорт, и свидетельство о рождении.—
—Трудовая книжка есть. Даже справка из какой-то школы, о восьмилетке. Всё это с собой.—
—Ну а сын, как отреагировал? А родня?—
И услышал в ответ:
—Никто сопротивления не оказывал.—
А дальше, совсем по-женски и беззащитно, пожаловалась:
—Сначала я приехала в один ад в тюрьму к сыну, затем оказалась в другом аду, бараке, где жила Зина.—
—Мне страшно. Я устала. Я заснуть не смогу.—
—Дайте мне два дня...—
Испугавшись, слез капающих со щёк на столик, Нина ивановна бросила трубку. Тут же испугалась того, что бросила трубку и заревела, как дитё малое. Ревела до тех пор, пока в квартиру не позвонили. Быстро высморкавшись и сполоснув лицо холодной водой, она открыла дверь. За ней стоял доктор.
—Возьмите, это поможет заснуть.—
—И простите меня за ради Бога.—
Женщина стояла и смотрела на мужчину. Мужчина смотрел на женщину. Ничего не происходило. Медленно утекало время. Мужская рука вложила в женскую руку пластинку с лекарством и закрыла дверь. Минуту другую Нина Ивановна стояла лицом к закрытой двери. Потом нашла в себе силы и побрела в спальню.
Два дня ушли на беготню по магазинам со списком в руках и оформление отпуска. Ребёнка забирали без торжественного выноса.
—Это ещё кто?—
Спросила Нина Ивановна девочку подростка, увидев в палате женщину. Подросток молчал. Ответила сама, женщина.
—Соседи мы, по бараку. Работаю нянечкой.—
—За работу спасибо.—
Широким жестом, Нина Ивановна распахнула дверь палаты, приглашая нянечку уйти из неё.
—Раз я здесь, вы не понадобитесь.—
На ступеньках родильного дома, Нина Ивановна остановилась. Она видела, что девочка на ребёнка не реагирует никак. Передавая ей тёплый свёрток, сказала:
—Возьми свой приплод и неси в машину.—
—Уронишь, оторву голову.—
Та лишь слабо ухмыльнулась. Девочка выросла на оскорблениях и угрозах и не боялась их, но свёрток взяла и села с ним в машину.
—Кормить будешь?—
Нина Ивановна вела машину.
—Не буду. У меня всё равно ничего нет.—
—Обойдёмся.—
Вечером Нина Ивановна выносила мусорное ведро. Мимо неё прошли не люди и пахло от них мусором. Хорошо, что они подошли к другому подъезду, и было время заскочить в свой подъезд. Чуть позже не люди появятся за её дверью. Звонок, Нина Ивановна успеет отключить. Сейчас очень важно, что бы люди не люди ушли, а не остались ждать. Они ушли. В утренних сумерках, забив багажник, чем могла, и, загрузив в машину своих девочек, Нина Ивановна гнала машину всё дальше и дальше от своего дома и города.
—Совсем забыла, что молоко придёт и перегореть может.—
Закончила свой рассказ соседям Нина Ивановна.
—Выходит, этот доктор дал родственникам ваш адрес?—
Марина с мужем с большим уважением смотрели на соседку.
—Выходит.—
Прежде чем сказать, Сергей попросил не обижаться.
—Как исполниться год, сделайте генетический тест.—
Нина Ивановна раздумывала и смотрела на цветочный горшок с морковной фиалкой на подоконнике.
—Первый раз вижу такой цвет у фиалки.—
—У меня, для Марины есть подарок. Я сейчас!—
Соседка встала и вышла.
Открыла ключом дверь и зашла тихонько в свою квартиру. Вдруг Дашуня спит! Зина сидела в кресле, держала на руках дочку и вся кривилась лицом, будто лимон откусила. Ребёнок сосредоточенно сосал грудь и громко сопел.
—Прижми пальцем грудь у её носика, ей воздуха не хватает.—
—Ну, спасибо, Зина, уважила.—
Нина Ивановна растрогалась так, что на глаза навернулись слёзы.
—А то, что ж, получается? При матери, и без сиськи!—
Рукой она гладила головку внучки.
За правым ушком, ближе к затылку, красовалось грушевидной формы родимое пятнышко, а рядышком ещё одно, меньше и круглое. Сердце так и зашлось! Своя, родненькая внученька! Ванькина дочка! Сколько раз стригла его голову и радовалась, весь в отца пошёл! Вот оно, ДНК то!
—Вот, будет подружка твоей фиалке.—
Вернулась Нина Ивановна с цветком в руках.
—И, правда, одинаковые цветы совсем!—
Воскликнула Марина.
—Давай их отдельно поставим на окно в нашей спальне.—
Муж Марины принёс с подоконника цветочный горшок с подружкой и поставил рядом на стол.
—Нет! В нашей спальне стоять они не будут.—
—Это мы сделаем подарок для Нины Ивановны и её девочек.—
—Квартира у них не обжитая. Пусть две фиалки украсят её.—
Слова говорились так убедительно, что у Нины Ивановны духу не хватило сопротивляться.
Марина шла проводить до двери соседку, руки которой были заняты цветочными горшками.
—Здесь нет никакого совпадения.—
—Цветок с доставкой, и ты знаешь от кого.—
—Знаю.—
Марина весёлыми глазами смотрит на Нину Ивановну. Человек счастлив, и это счастье не перешагнёт порог дома и не покинет его.
Зина с девочкой на руках открыла Нине Ивановне дверь. Отступила в квартиру, уступая проход.
—Вы так поздно ходили покупать второй цветок?—
—Да. В паре им веселее будет.—
Горшки поставили на подоконник. И всё вокруг стало смотреться по-новому.
—А давай-ка, мы шторы новые купим!—
—Под цвет фиалок, только на тон светлее.—
—Такое яркое и на окна?—
Нина Ивановна задумалась, и было о чём. Какие там шторы, девки раздетые полностью! Коляску надо, кроватку надо, а по мелочам сколько наберётся. Уедет, необходимо денег оставить им, оплатить вперёд коммунальные расходы, и самой в дороге они нужны. Женщина прогнала грустные мысли и пошла в ванную, приготовить всё для купания Даши.
В домашних хлопотах и заботах пролетели два месяца. Ребёнок подрос, стал узнавать и мать и бабушку. Обе сердцем прикипели к нему, и Нина Ивановна с грустью думала об отъезде и откладывала его на последний день. Сын Иван, он же крутой закваски, потому никак не отреагировал на рождение дочери. Мать ребёнка считал, как бы это мягко сказать, непутёвой. Затею матери охарактеризовал так:
—Ты всю жизнь дочку хотела. Вот Бог и послал тебе сразу две.—
На что мать ответила конкретно:
—Ты в свой блуд, Бога не впутывай!—
И продолжала делать своё богоугодное дело.
Зина освоилась с новым положением. Окружающие её люди, а это подруги детства Нины Ивановны, родственники, соседи, воспринимали её как молодую маму, у ребёнка есть отец и бабушка. Они же понатаскали от своих, уже подросших внуков, много нужного и необходимого, чем сократили расходы Нины Ивановны. Вот что значит иметь друзей! Живёт теперь Зина в благоустроенной квартире, где красивая мебель, вещи, телевизор в каждой комнате. Плечи Зины расправились, поднялся вверх подбородок, она стала чистой и аккуратной. Ей нравилось жить по-новому, ей хотелось жить так и дальше. В день отъезда, ранним утром между женщинами состоялся прощальный разговор.
—Я люблю Дашу. Тебя считаю матерью своей внучки.—
—Никогда вас не брошу.—
—Главная твоя задача, заботиться о ребёнке.—
—Ваше проживание здесь будет обеспечено.—
—Проблемы будем решать, по мере их возникновения.—
Понимая, что Зина одна в чужом городе, она познакомила её с соседями и своими закадычными подругами. Написала список телефонов, куда входили врачи, спасатели, соседи, друзья и родственники. Кажется всё!
Продолжение: Дела земные. Дочь Ивана. Глава 3 - http://www.proza.ru/2016/12/04/1879