Предполагаемая книга, часть 8. Материал.
ФИЛИППИКА
Мне от песен твоих аморрейских –
ну такая тоска! Словно нет
под луною занятья никчёмней,
чем унылые вирши слагать.
Чем так пыжиться, так пустословить
гнать пургу и пускать пузыри,
и лукавое блюдо готовить
с тараканом и мухой внутри!
И не взыщет никто за отраву
откровений гнилых и потех;
и кикимора празднует славу
всех ничтожеств, бездарностей всех!
И справляет победу всех ботов, –
свояков, закосивших в миру
под арт-дилеров, под текстоплетов,
шоуменов и прочих гуру.
Как они средь людского базара
растворились! И не отличишь
завсегдатаев клуба и бара
от шишков, шевелящих камыш.
В этих приспособленьях житейских
не приметны различья на вид,
но от песен таких – аморрейских –
правоверную душу кривит.
Оттого-то она полуночно
свой выводит закон. Решено:
всё ничтожное – тайно порочно,
всё бездарное – явно грешно.
***
Родилось новое изреченин, фраза, которая может войти в любую пьесу Шекспира, Чехова, (к которому Олеся Александровна относится достаточно сдержанно), или украсить "Горе от ума'' Грибоедова
- ''всё ничтожное – тайно порочно,
всё бездарное – явно грешно.''
Фраза потрясающе звучащая бы в песенном исполнении, нерв песни, если бы стихи были бы и другими, и другого автора. Это уже ЦИТАТА классики.
''В этих приспособленьях житейских
не приметны различья на вид,
но от песен таких – аморрейских –
правоверную душу кривит.''
Очень муторно Олесе Александровне, но она эту муторность выражает интеллигентным поэтическим языком, на высоком уровне. Но песенное звучание, ритм стихов вызывают ''призрак'' песни Ножкина ''А на кладбище все спокойненько''
''Вот, к примеру, захочется выпить вам,
А вам выпить нигде не дают
Все скрипят да грозят вытрезвителем
Да в нетрезвую душу плюют.''
Да простит меня Олеся Александровна за испорченное восприятие, такие ассоциации.
Хотя предыдущие строчки к ним подталкивают -
''Как они средь людского базара
растворились! И не отличишь
завсегдатаев клуба и бара
от шишков, шевелящих камыш.''
,,И не взыщет никто за отраву
откровений гнилых и потех;
и кикимора празднует славу
всех ничтожеств, бездарностей всех! ''
Болото грехов, дурман страстей, наркотические как от ядовитых грибов откровения.
Почему-то грешным делом вспомнилось и нынешнее присуждение Нобелевской премии гитаристу. Недоумение.
''Чем так пыжиться, так пустословить
гнать пургу и пускать пузыри,
и лукавое блюдо готовить
с тараканом и мухой внутри!''
Плохо Олесе Александровне, никогда она так не жаловалась. А может быть бездарные студенты ее ''достали'', или полемика в интернете.
Не выносит ''бабочка'', душа поэта тараканов и мух.
После сих переживаний остаётся только напиться, но это ''не наш метод'', нельзя.
Сочувствую и молюсь.
ХХХ
ПЛЕННИК
Пленный солдат не глядит в упор,
косит – и ни ме, ни бе.
Но чует печёнкой, что этот спор
идет о его судьбе.
Один охранник – белый, седой:
– Нехай валит домой!
– В расход его! – говорит молодой. –
Зароем, и с глаз долой!
За складкой ночи, сырой стеной,
за хрупкой сетчаткой глаз,
за чуткою перепонкой ушной
решается всё сейчас!
За далью неба, там, где пасут
духи – наш овчий двор,
едва ль не с рожденья наш длится суд,
выносится приговор.
Один – смотрящий – не ест, не спит:
– Ослабь, говорит, ремни!
А другой говорит, другой говорит:
– Потуже всё затяни!
Железом, жестью, ржавью, фольгой
жизнь схвачена в каждом шве…
Один говорит, говорит другой
у пленника в голове.
…Когда же откроешь ты третий глаз,
услышишь ты третий глас:
ни вправо, ни влево, – тебе тотчас
откроется тайный лаз.
Но сам себе не дай слабину,
себе не черти черту,
спускаясь в самую глубину,
летящую в высоту.
***
Прочитав о тайном лазе не мог не вспомнить Танечку, которой являлся Ангел. Там шла речь о конкретном лазе. Прошу прощения, что забираю пространство, но просто иллюстрация к Вашим стихам.
Проповедуя Танечка совершала большия переходы пешком, иногда ее подвозили на машинах. К ''блаженной''относились доброжелательно.
Как-то Ангел поручив ей идти в маленький городок, предупредил ее, чтобы она ни в коем случае не садилась в попутную машину. Но Танечка, то ли устав от пути, или не предав большого значения предупреждению Ангела, когда к ней подьехал на мотоцикле мужчина, и дружески предложил ее подвезти, поверила ему и села в коляску мотоцикла. Мужчина отвез ее прямо в отделение милиции, сдав ее начальнику отделения, заявил, что девочка ходит по населенным пунктам и занимается религиозной пропагандой, за ней может стоять или секта, или кто-то священников, надо выяснить, кто.
Начальник начал составлять протокол, Танечка очень испугалась. Ангел сказал ей - Я же говорил тебе - ''не садись ни в какую машину,''- а ты не послушалась. Теперь молись Танечка, молись''
Начался допрос, Танечка невразумительно отвечала, начальник пригрозил тюрьмой или психбольницей, требовал назвать имена тех, кто ее послал, не мог поверить, что послал ее Ангел, начал раздражаться. От страха у Танечки начался сердечный приступ, она начала задыхаться, тут уже испугался сам начальник. С трудом он вытащил повисшую на нем Танечку на свежий воздух во двор отделения, посадил на скамейку у высокого забора и пошёл за водой для неё. Танечка осталась одна. Приступ так же внезапно прекратился ,как и внезапно начался. '' Ну вот, Танечка, - обратился к ней Ангел - Всегда слушайся, что я говорю тебе. А теперь беги, Танечка, беги. Там в углу в заборе есть дырка, через неё ты и выйдешь на улицу''
И Танечка, и Ангел благополучно покинули двор милиции.
http://www.proza.ru/2016/08/02/154 Танечка и Ангел
***
Пленный солдат. То есть жизнь поле боя.
Нехай валит домой.!
''В доме Отца Моего обителей много''
Зароем, и с глаз долой!
Погребем под грехами.
''Печенкой'' , интуицией человек чувствует то, что невидимо, нельзя услышать, но ощущает судьбу, прлмысл о себе, и судьба выстраивается от того как он себя поведет.
''Человек не знает, что он бессмертен, а душа знает. Поэтому мы и живём спокойно среди окружающих нас смертей''
''За складкой ночи, сырой стеной,
за хрупкой сетчаткой глаз,
за чуткою перепонкой ушной
решается всё сейчас!
За далью неба, там, где пасут
духи – наш овчий двор,
едва ль не с рожденья наш длится суд,
выносится приговор. ''
Вообще ''смотрящий'' это из преступного мира. Немного сбивает с толку, кто есть кто? Кто тогда искуситель, кто охранитель?
''Один – смотрящий – не ест, не спит:
– Ослабь, говорит, ремни!
А другой говорит, другой говорит:
– Потуже всё затяни!
Железом, жестью, ржавью, фольгой
жизнь схвачена в каждом шве…
Один говорит, говорит другой
у пленника в голове.''
''…Когда же откроешь ты третий глаз,
услышишь ты третий глас:
ни вправо, ни влево, – тебе тотчас
откроется тайный лаз.
Но сам себе не дай слабину,
себе не черти черту,
спускаясь в самую глубину,
летящую в высоту.''
Антоний Великий боролся с бесами и вопил к Богу о помощи. Но Бог не помогал ему. Когда бесы отступили, Антоний обратился к Нему - Господи! Я так звал Тебя, а Ты не приходил!
- Я хотел чтобы ты победил! - ответил Господь.
Творчество Олеси это то же ''Добротолюбие'' в миру и ''Жития святых'', так же как есть монашество в миру.
***
ХХХ
Собираю новую книгу рассказов «Себе назло». В основном – все новое, но есть один из очень старых (1995).
АГЕНТ СТРАХОВАНИЯ
Никто бы, наверное, не мог назвать Сему трусом, но маразма жизни он боялся панически — больше, чем всех ужасов Хичкока. Брезгливо и корректно он определял его как три нерасторжимых “не”: непредсказуемость, неуправляемость и неадекватность. Слепому случаю он предпочитал тягомотную закономерность, экспромту — запланированное, обложенное хлопотами мероприятие, скоропалительной авантюре — медленное надежное дело.
Сема считал, что это нормально. Да! Он считал себя просто нормальным человеком, аккуратным, порядочным — из тех, которые убирают у себя в номере перед приходом горничной и подметают пол перед появлением циклевщиков.
Поначалу в жизни ему не везло: первые двадцать восемь лет он провел в стране зрелого и активного маразма, которую, в конце концов, и променял на страну нормальных контрастов, кое-где населенную его дальними родственниками.
В стране первой половины жизни Сема вскормил в себе жгучую тоску по пресловутой норме. Он устал от аномалий. Устал от “пятого пункта”, от безденежья, от “хрущобы”, которую занимал совместно с женой-алкоголичкой и новорожденным сыном Левой.
Сема сам никогда об этом не распространялся, но ходили упорные слухи, что жена изрядно поколачивала Сему. На людях же, в гостях или при них, имела обыкновение после третьей рюмки танцевать соло, выходя для этого на середину комнаты и выражая напряженным изломом рук жестокий драматизм жизни.
Сема делал на лице выражение “ничего особенного”, подбирался к ней сзади, хватал за локти и умолял шепотом: “Пожалуйста, сядь на место”. Но она вырывалась и кричала, привлекая всеобщее внимание: “Посмотрите на него! Он же — провинциал! Что, Семочка, вспомнился родной Харькив?” Она специально произносила “Харькив”, чтобы еще больше унизить его, еще неистовее грянуть по комнате свою “Карменситу”.
Когда же Сема решился, наконец, со всем этим порвать, забрать сына и переместиться за океан, жена пообещала, что скорее удавит Сему, чем отпустит с ним маленького Леву — тем более “за кордон”.
За те десять с лишним лет, которые Сема провел “за кордоном”, он понастроил немало укреплений и воздвиг множество фортификационных сооружений, обезопасив себя от вторжений разноликого и разнородного жизненного маразма, которого так страшился. Во-первых, он получил профессию, гарантирующую высокооплачиваемую работу. Во-вторых, попал в крупнейшую американскую фирму, где исправно служил страховым агентом, страхуя нормальных людей от всякого рода бессмысленных негативных событий и происшествий. В-третьих, обзавелся недвижимостью в виде квартиры на Манхэттене. В-четвертых, окружил себя нормальными приятелями, с нормальными женами и детьми, с нормальными тещами, с нормальными разговорами и развлечениями...
.........................................
Целиком можно прочитать здесь:
***
С. - Не уступает "Иронии судьбы, или с лёгким паром'' Уж очень богато описан стол, деликатесы, вина. Словно пировал вместе героями. Многоступенчетый подход к развязке, кульминации. Я уже стал думать, что в итоге они будут пить вместе, под утро став закдычными друзьями, а ''обезьянка'' окажется по боку. Но так, наверное было бы слишком по ''киношному'', слишком благополучно. У Вас намного сильнее, острее и серьезнее киношных трафаретов. Даже несколько по Достоевскому. Но не комедия ''Чужая жена, или муж под кроватью'' По Достоевскому о таинственной русской душе.
Замечательно, как все у Вас. Нет, один роман задавил описаниями страстей, интриг и козней. Хотя, каюсь не получилось дочитать его чисто физически.
Олеся - Да там же самое главное!
С. - Только я подошёл к главному, прочитав полкниги, как умер мой дядюшка, надо было сь'езжать с дачи. А оставленную книгу прочитал мой товарищ, хозяин дачи, и рассказал мне, кто убивец. Немного потерялась интрига.
Теперь обязательно прочитаю.
Но, знаете, какое-то совпадение. Зашла опять речь о этом романе, когда Крюковской Старушке, которая каждый день говорила о своих похоронах, даже пробовала репетеривать их, сообщили, что умерла одна из ее пятерых невесток. А до этого Старушка во сне ночью общалась с родственниками в Австралии по линии двоюродного дедушки. Мы решили, что это к смерти кого-то из родственников. И вот сегодня такое известие. Старушка так разволновалась, что ожила и даже помолодела.
Невестка три года мучилась.
Какая-то метка Ваш роман, игумена в реальной жизни убили. Я даже боюсь читать, вдруг впереди монастырь.
О. - Сергей Федоров-Мистик Не бойтесь! Про Вас там ничего нет. И кто убийца - это там не самое интересное.
С. - Впечатление, что это указание свыше, опять браться за роман, удивительные совпадения в один день. Приеду в Москву примусь за чтение. Если ничего не случится.
С. - Дай Бог здоровья Вашему мужу о.Владимиру. Несколько дней назад дошёл тревожный импульс о нем, волнение. Потом прошло.
А у меня вчера было 238 на 131 давление. И ничего, только был скучным.
У меня суеверная вера дикаря в силу Ваших строк, общественных строк.
В трёх стихах Вы так или иначе написали обо мне. Где сокровенно, где грозно, призывая перелетных птиц, где сочувственно об ошибке лучника.
За три года три инсульта. Хотелось избежать четвертого, укрепляясь духом Вашими строчками.
Но я буду рад и эпитафии. Как Вам удобнее.
Ваш роман какие-то роковые мысли навевает.
Роман Меценат.
Боюсь, что я Вас рассердил.
О. - Сергей Федоров-Мистик Пейте лекарство от давления! А то Вы слишком легкомысленно относитесь к своим инсультам!
ХХХ
СТРОФЫ
I.
Я полюбила сельского быта прямую речь,
разноцветного мулине двойственную судьбу.
Не с одного, не со второго полена разгорается печь:
дым вылетает в трубу.
II.
Бесполезно пытаться жить, не имея в виду
обстоятельство смерти – наравне с бессмертьем души.
Неизвестно, какие плоды вызревают в твоём саду.
Гении вырастают в глуши.
III.
Тот, кто – хоть мысленно – вовремя не надел
чёрную рясу и чётки не сжал в руке,
будет исхлёстан хвостами собственных дел,
маяться будет в задёрганном пиджаке.
IV.
Я не могу поверить в существованье муз,
их откровения объяснив заборматывающейся судьбой.
После штормов истории наплывает много медуз:
лик Горгоны запечатлён в любой.
V.
В каждом из русских – секретный пакет зашит.
Время придёт – он вскроет его, и тогда...
Кажется, что Желябов, как Вечный Жид,
в сонной крови блуждает туда-сюда.
VI.
Тот, кто хоть раз, держал себя на цепи,
был сам себе господином – твёрд, тверёз.
Уровень жизни, как горизонт в степи, –
на уровне зренья, тайных желаний, слёз...
VII.
В Европе – ещё светло. В России – на два часа
темнее: пора подушки взбивать, гонять чаи,
вражии голоса слушая сквозь леса,
где нашему общему Господу хвалу поют соловьи.
VIII.
Во времена, когда люди в стаи, в стада,
в кланы сбиваются и клеймят чужаков,
хочется написать: над полем взошла звезда,
медленная луна вышла из облаков.
1987
***
Если соединить первое и последнее четверостишие, то обнаруживается, как мне кажется, сверхзадача этого стихотворения. Люди обь'единяютсся в кланы для противоборства, звучат вражьи голоса, Европа противостоит России, кипят страсти, тычячи медуз Горгон бросают испепеляющие взгляды, люди гибнут, каменея. А жизнь, тихая , почти тайная жизнь от Бога продолжается.
''над полем взошла звезда,
медленная луна вышла из облаков.''
И эту жизнь можно наблюдать, учавствовать в ней, переживать, удалившись от цивилизации.
''Я полюбила сельского быта прямую речь,
разноцветного мулине двойственную судьбу.
Не с одного, не со второго полена разгорается печь:
дым вылетает в трубу.''
Врядли, светская дама, светская львица, появится на каком-либо приеме в цветных мулине. ''Будьте как дети'', и деревенские жители иногда бывают просты как дети, рисующие яркие рисунки, и носящие яркие платки, шали из разноцветных мулине. - почему и двойственная судьба.
''Не с одного, не со второго полена разгорается печь:
дым вылетает в трубу.''
Труды. И между прочим и труды над собой, и над разгорающейся молитвой внутри сердца. Недаром потом идут строчки именно о молитве
''Тот, кто – хоть мысленно – вовремя не надел
чёрную рясу и чётки не сжал в руке,
будет исхлестан хвостами собственных дел,
маяться будет в задерганном пиджаке.''
''будет исхлестан хвостами собственных дел,'' - очень образно. ''Хвостами'' последствиями грехов.
''Мальчиками кровавыми''
''Бесполезно пытаться жить, не имея в виду
обстоятельство смерти – наравне с бессмертьем души.''
Все сгорит, и что останется для бессмертия, жизни за гробом?
''Неизвестно, какие плоды вызревают в твоём саду.
Гении вырастают в глуши.''
Получается, что в ухоженном саду цивилизации еще неизвестно какие плоды вызревают.
А '' Гении вырастают в глуши'', в жизни сливающейся природой, естественной, ''не этикетной'' ( тот же Есенин).
''Я не могу поверить в существованье муз,
их откровения объяснив заборматывающейся судьбой.
После штормов истории наплывает много медуз:
лик Горгоны запечатлён в любой.''
И в каждой Желябов, в каждом конкретный бес проявляется. Борьба добра и зла.
V.
В каждом из русских – секретный пакет зашит.
Время придёт – он вскроет его, и тогда...
Кажется, что Желябов, как Вечный Жид,
в сонной крови блуждает туда-сюда.''
Здесь и Фрейд, с его подсознательным, и Достоевский с бесами.
''Тот, кто хоть раз, держал себя на цепи,
был сам себе господином – твёрд, тверёз.
Уровень жизни, как горизонт в степи, –
на уровне зренья, тайных желаний, слёз...''
Борьба, отказ от своего хочу, тогда он соединяет с Богом, зрение своих и тайных желаний, страстей.
''В Европе – ещё светло. В России – на два часа
темнее: пора подушки взбивать, гонять чаи,
вражии голоса слушая сквозь леса,
где нашему общему Господу хвалу поют соловьи.''
Опять вражии голоса комфортной жизни, цивилизации от которой останутся только унитазы, санузлы, проникают сквозь леса
где нашему общему Господу хвалу поют соловьи.''
Трудное стихотворение. Сделано под концепцию, под разговоры на кухне, и споры о православии.
Почти нет детского откровения, восхищения. Концепция перевешивает, и учительство.
Но это только мое субьективное впечатление. Не претендую на истину в последней инстанции.
Нравятся такие штрихи - '' ...пора подушки взбивать, гонять чаи,
вражии голоса слушая сквозь леса,
где нашему общему Господу хвалу поют соловьи.''
***
О. - О! Лихо! А мулине - потому что именно эти нитки хороши для вышивания. А вышивание ассоциируется у меня со спокойной и размеренной "сельской жизнью". Тряпочку с нарисованными квадратиками вставляешь в пяльцы и сидишь себе долгими осенними вечерами вышиваешь крестиком. А потом переворачиваешь и там - батюшки-светы! Какие-то беспорядочные изнаночные стежки...
***
Тарон Авактимянц - Вот, собственно, появились и комментарии, о которых я упоминал выше...
***
Тарон Авакимянц - Чтобы анализировать настоящую поэзию, надобно, как минимум, по таланту стоять не ниже первоисточника. Простите все, кого обидел.
***
С. - Олесе Я набрал уже третью часть ''Жемчужин'', понравившихся строк из Вашей ''Смоковницы'' 1980-84 годов. На фб. Вы их не замечаете? Те же Ваши мулине. Гениально!
Т. А . - Почему-то вспомнилось: "А я вам открыл столько стихов шкатулок..."
С. - Тарон Авакимянц
До уровня Олеси никогда не дотянемся. Она Херувим сероглазый.
С. - ''А мулине - потому что именно эти нитки хороши для вышивания. А вышивание ассоциируется у меня со спокойной и размеренной "сельской жизнью". Тряпочку с нарисованными квадратиками вставляешь в пяльцы и сидишь себе долгими осенними вечерами вышиваешь крестиком. А потом переворачиваешь и там - батюшки-светы! Какие-то беспорядочные изнаночные стежки...''
Это фрагмент Ваших стихов, который почему-то выпал из них, и стал самостоятельным текстом, превратившись в прозу. Но какая поэзия в нем, в Вашем чувстве к пяльцам, квадратикам, беспорядочным стежкам! Целая жизнь в государстве.
А мне по своей непросвещенности пришлось смотреть в Википедии, что такое мулине. Туда, в Википедию надо было бы поставить этот фрагмент. И, наверное бы, в стихи, зарифмовав. Они бы ожили, заиграли.
А так мулине скупо обозначено, приходиться додумывать самому, как это существует. А вот оказывается есть поэтический текст о жизни мулине.
Одно дело сказать - ''Венеция'', совсем другое, когда поэт скажет - ''Красным глазом дракона светился витраж храма святого Марка, оставляя кровавое пятно, на мутной поверхности воды канала дожей'' (Это я дурака валяю)
Я только высказываю свои впечатления. Боже упаси учить гения! Но мне уж очень понравился отрывочек о мулине. Венеция! Вернее ''Красный глаз дракона ... ''
ХХХ
НАРОДНАЯ ПЕСНЯ
Не ругай меня, жена, что я ёрш, что я ёж.
У кого внутри война, у того снаружи – нож.
На ночной наждак луна проливает чистый шёлк.
Не кори меня, жена, что я вол, что я волк.
Волчьей ягодой полна жизнь колючая – колись.
Не стыди меня, жена, что я лось, что я рысь.
В меня речка влюблена, понимает меня ель.
Не ревнуй меня, жена, что я лис, что я – лель.
То я вепрь, а то я выпь, – со своей землёю схож:
звёзды в небе – моя сыпь, зыбь на море – моя дрожь.
Как напьёшься допьяна, мир припрячешь в кулаке,
глядь – а в нём твоя страна: нос хмельной и в табаке.
Пляшет, плачет старина, шарят тени по кривой:
не качай им в лад, жена, грозной птичьей головой.
Всё, что видится извне – возникает изнутри…
Тише! О своей войне никому не говори!
***
С.- Первый куплет вполне могли бы петь молодцы Пугачёва. Второй для женского хора - '' В меня речка влюблена'' чисто женский оборот, и ''интеллигентный'' . ( Это когда вместо крепкого слова типа ''зараза'' говорят ''инфекция'' - пионерлагерный фольклер)
Третий куплет опять мужской, средней интеллигентности.
Последний - это уже чистый поэт, и очень сильный поэт превосходящий течение народной песни. Тени по кривой, жена с птичьей головой - очень впечатляет! Грозно, с мистическими тенями, но как красиво! Раньше не встречалась такая тёмная, глубокая палитра у автора, все смягчалось , обволакивалось теплотою душевною. А тут кристаллическая мистика, в последних строчках. Даже ''Убиться веником!'' от чувств нельзя сказать, грубо получится, так филигранно все отточено.
Хотя ...!!!
Возникает впечатление, что, хотя я могу быть не прав, попасть мимо, поскольку не указан год написания стихов, что в этих стихах отразилась полемика о Грозном. Атрибуты его времени, настроения, колорит. А ''птичья голова у женщины'' подойдёт и в эпоху Грозного, и в Шумерскую. Глубоко! Наверное это и есть ''архетипы'' Юнга ( так умные люди, и по телевизору говорили)
ХХХ