Риткины истории

Марина Силина
Рассказы.
    Ритка была четвёртым ребёнком в семье. Она родилась почти в дороге. Летним июньским вечером, когда солнце уже потянулось на отдых к далёкому горизонту, окрашивая его в нежный розовый цвет, машина неслась в райцентр, буквально прыгая на ухабах. Коровы, что дружно шли с пастбищ домой, нехотя расступались. Освобождать дорогу они не спешили: каждый шаг их был тяжелым от молока, что распирало их вымя. Шофёр нетерпеливо сигналил, торопился проехать. Надю, измученную болью от схваток, сопровождала в дороге Галина, младшая сестра мужа. Ей только-только исполнилось восемнадцать. Жену своего двоюродного брата она любила и сама вызвалась ехать. Шофёр, боясь, что ребёнок захочет родиться в пути, на ровных участках дороги выжимал из машины максимальную скорость.
    Но Ритка родилась в роддоме, будто ждала комфортных условий, положенных при рождении детей. Девочка оказалась крупная: при своих пятидесяти пяти сантиметрах она весила чуть не пять килограммов! Богатырша, одним словом, да и только! Мама улыбнулась малышке…

Первое воспоминание.

    Шло время, девочка росла, и первым её ярким впечатлением стали жёлтые пушистые утята на ярко-зелёной траве. Птенцы были солнечные, мягкие и забавные. Желание погладить их и убедиться в том, что они действительно живые, а не игрушечные, было очень сильным, и Риткины руки сами непроизвольно тянулись к ним. Девочка то и дело ловила зазевавшегося утёнка, подносила его к лицу, испытывая от его пушистого прикосновения необыкновенный восторг. Она считала, что и птенцам должно быть также приятно, как ей. Ей хотелось унести домой одного из них, ухаживать за ним, укладывать в постельку, кормить и поить его, но они все торопливо вырывались из рук и присоединялись к мягким собратьям. Смешно кувыркаясь и переворачиваясь с боку на бок на красных перепончатых лапках-ластах, они улепётывали от девочки. Утка — мать была миролюбивым, но осторожным созданием: всё это время она беспокойно поглядывала на происходящее чёрными глазами-бусинками. Нетерпеливо переступая на красных лапах, она птичьим умом понимала, что ничего плохого не может сделать этот человеческий ребёнок её деткам, но, когда очередной обласканный Риткой утёнок, наконец-то, выбирался из её объятий, утка, крякнув деткам сбор, спешила прочь.

Переезд.

    Потом был переезд. Ритка очень хорошо запомнила его. Было ей тогда только три года. На дворе стояла глубокая осень, а на руках у мамы – маленький братик Саша. Деревня, в которую они приехали, была некрасивой, серой. Ой, как не понравилось здесь Ритке! Маленькая невзрачная избушка, в которой они поселились, стояла на берегу озера.

    — Куда подевалась трава, сочная и ярко-зелёная? Почему у деревьев нет листьев? Зачем бросили они ту солнечную красивую деревню? Где маленькие жёлтые утята? — Ритка почемучкой ходила за взрослыми и, хныкая, задавала всё новые и новые вопросы.

    Отец вышел из положения: вручив дочке красивую вазу, велел помогать. Ваза была эмалированная. Узкое дно её плавно расширялось вверх круглыми боками, а сверху эта красота прикрывалась крышкой. У крышки посередине была чёрная пластмассовая пипочка. Посуда была гордостью её мамы, и у Ритки от отцовского доверия слёзы мгновенно высохли. Унылый день закончился!  Девчушка несла красоту в вытянутых руках. Отошла от машины с разгружаемыми вещами на несколько шагов, поставила это чудо на серые доски и долго с удивлением рассматривала яркие георгины на белом фоне вазы. Поднимая крышку, любовалась внутренней молочной белизной посуды. Опуская крышку, отходила на несколько шагов. Ваза, будто яркая клумба, затмевала серый день.

    Тут в воздухе закружились первые пушистые снежинки. Ритка пробовала ловить их руками, но они таяли. Красивая ажурная снежинка в раскрытой ладошке превращалась в малюсенькую капельку. Девочка попробовала её на вкус: она оказалась сладковатой! Мелькнула мысль: набрать снежинок для чая! Девчушка начала бегать с вазой и ловить в неё белые пушинки, но запнулась и упала. Ваза выскользнула из рук, полетела далеко вперёд, подскакивая и звеня на кочках, испытывая свою прочность. Когда Ритка поняла, что занятие это бесполезное, огромная усталость навалилась вдруг на её плечи. Она решила бросить всё и отдохнуть, но оглянулась вокруг в поисках удобного местечка и ахнула. За всё это время серые унылые кусты преобразились, приоделись в белые пушистые шубки и стали очень красивыми.

    «Ничего, — подумала девчушка, от усталости еле передвигая ноги и волоча в одной руке необыкновенную вазу, а в другой – её крышку, — и здесь можно жить».

    Тут и мама позвала обедать. В ожидании своей маленькой дочки она стояла и с грустью смотрела на дальний лес за озером. О чём она задумалась?

    — Мама! –  Надя, обернувшись и увидев яркие цветы, от неожиданности не сразу поняла, что это её ваза в вытянутых руках заснеженного человечка. Из-за вазы выглянули синие глаза и яркие щёчки её неугомонной Ритки. – Я устала, мама. Надя подхватила дочку на руки, крепко прижала к себе. Вдыхая запах тающего снега, она тихо сказала: «Всё будет хорошо! Вот придёт весна, зазеленеет трава, на деревьях появятся почки, из них -листочки, прилетят из тёплых стран птицы. Здесь тоже будет красиво!»

ДЕДУШКИНЫ ПОДАРКИ.

    Деревню эту Ритка так и не полюбила. Зима, начавшаяся сразу после их приезда, казалось, никогда не закончится. Вдобавок ко всему, и школа была только начальная, поэтому любимые сёстры Нина и Люба учились в соседнем селе и приезжали домой на выходные. В деревне оставались братья: старший Витя и младший Саша. Когда приезжали сёстры, девочке разрешали спать на полатях, которые были просторными и служили вторым этажом в избе. Здесь было тепло даже по утрам, когда внизу всё выстывало.
    Однажды и отец уехал. Лучше бы он не говорил, что едет проведать дедушку в ту деревню, самую красивую на свете, в которой остались маленькие пушистые утята на зелёном солнечном пригорке. Ритка просилась поехать с ним, но он обещал, что обязательно возьмёт её с собой в другой раз, когда придёт лето.
    - А когда придёт лето?
    - Когда снег растает, ручьи побегут, трава зелёная появится, ласточки прилетят.
     Ритка, надув губы, отсиживалась на печке, отмалчивалась. Она была уверена, что холод и снег только здесь, а отец уехал туда, где всегда лето. На улице, как назло, поселился мороз, кусал нос, щёки, не давал долго играть. Единственным достоинством зимы был снег, но мороз и тут всё испортил: снег стал вдруг рассыпчатым, как сахар или соль. Из него снеговика уже не слепишь и в снежки не поиграешь. Неинтересно стало на улице.
    Время тянулось долго, но долго грустить девочка не умела и вскоре нашла себе развлечение: прыгать с полатей на печку. За этим занятием и застала её мама, придя с работы. Сначала она слова не могла вымолвить, потом аккуратно сняла дочку на пол и объяснила, что так она может кирпичи из печки выбить, и печка станет дымить. Это в лучшем случае. В худшем: промахнуться и упасть на пол. Ритка маму послушала. Ещё бы! Мама работала в школе, её все ребятишки деревенские слушаются. Вот только куда делся этот папка? Она вновь и вновь нетерпеливо подбегала к окну проверить: не наступило ли там, на улице лето? Но морозные узоры между рамами мешали увидеть улицу. Даже внутренние стёкла наполовину покрылись льдом. Девочка и дышала на этот лёд, и царапала его ногтями, надеясь хоть что-то увидеть в окошко. Что ещё мог придумать четырёхлетний ребёнок в ожидании лета?
    Однажды вечером мама, прочитав сказку детям, села за стол проверять ребячьи тетрадки. Маленький Саша уснул, Витя ещё бегал с друзьями на улице, а Ритка, не нарушая тишины, сидела на печке и разглядывала нарисованные завитушки на потолке. Вдруг в сенях стукнула входная дверь. Девочка подумала, что вернулся набегавшийся брат, но кто-то огромный и большой долго топтался за дверью. Тут Ритка вспомнила сказку о большом медведе и с тревогой смотрела на маму, а та спокойно встала из-за стола. Девочка успокоилась и с любопытством стала ждать.
    Дверь открылась, и в избу ввалилось густое морозное облако. Ритка с печки увидела, что зашёл к ним настоящий Дед Мороз: он был огромного роста, в длинной шубе, плечи его находились прямо перед ней, и красное его  лицо наполовину скрывала шапка. Дед Мороз и мама шагнули навстречу друг другу. Поставив огромный мешок на пол, он сбросил шапку, а потом и длинную шубу, чтобы не растаять, наверное? Она поёжилась, даже на печке чувствуя холод, а он вдруг обнял маму.
    - Ой?! Так это же папка? – мигом слетела она с печки, глазам своим не веря. Тулуп, так называлась новая одежда папки, подарил ему дедушка Кирилл, чтобы любимый его племянник не замёрз в дороге. На ногах у отца были меховые сапоги.
    - Это унты, - объяснил ей отец, - Саша приехал, потому и задержался, -  объяснил папка, глядя на маму.
    Ритка рассматривала странные сапоги, у которых и название было странное. Дядя Саша, старший сын дедушки Кирилла был лётчиком и жил далеко-далеко от них.
    - Значит и там зима тоже, – задумчиво проговорила Ритка.
    Когда отцовские обновки были осмотрены должным образом, он к радости детей, к тому времени и Витя с улицы прибежал, открыл мешок и стал извлекать оттуда подарки. Ритке протянул пластмассового забавного зайчишку. Потом пряники! Розовые пряники! Таких Ритка нигде раньше не видела! Она не выдержала и тут же надкусила один. Розовая корочка хрустнула и растаяла во рту, оставляя нежный аромат.
    Пока девчушка наслаждалась необыкновенным пряником, брат уже играл новенькой машиной, а папка доставал  из мешка книжки. Их было много. Сказки и приключения отец потом читал вслух. Читал он так выразительно, что книжные герои оживали, перемещались в реальный мир: одни, очень злые, заставляли бояться, а другие, хорошие, - верить в чудеса.

ПОЖАР.

    Пришло лето, дни стали ярче. И не только от жаркого солнца, а просто озарённые незабываемыми событиями. Однажды Ритка проснулась от крика, шума. В сенях что-то страшно гремело.
    - Пожар! Пожар! – кричал кто-то на улице.
   Потом стали звать её, Ритку. Кто такой этот пожар? Она его не знала и никогда не видела. Даже в сказках, что читал папка по вечерам, не было о нём ни одного слова. По крикам с улицы поняла, что кто-то очень страшный уже подходит к их дому. Девчушка спросонок не понимала, что нужно делать?
    Дверь резко распахнулась, и в дом влетела Нина. Сгребла сестрёнку в охапку, даже одеться не дала, выбежала на улицу. Такой Ритка свою сестру никогда не видела. Всё время спокойная, а тут испуганная чем-то и перемазанная сажей, Нина была не похожа на себя.
    На улице Ритке в нос ударил неприятный запах гари. Густой дым поднимался прямо за домом. Соседи бежали с вёдрами к озеру. Зачерпнув воду, быстро мчались за угол дома. Ритка порывалась проверить, что же там всё-таки произошло? Ради чего её разбудили? Но Нина крепко держала её за руку: не так-то просто было выскользнуть. Прибежали и родители, прямо с работы.
    Причиной пожара оказалась грядка с огурцами. На ней с вечера осталась стеклянная банка, наполненная водой, а днём она послужила солнцу увеличительным стеклом. Стояла бы эта банка просто на земле, ничего бы не произошло. Но она лежала на грядке. Той, что наполовину - из соломы. Вот она-то и задымила, а потом и вспыхнула. И не миновать бы всем беды, не приди вовремя соседи на помощь. Они быстро справились с этим самым пожаром, который, оказывается, мог и дом сжечь.

    ЛЕС.

     День начался с того, что увязалась Ритка с сёстрами в лес по ягоды. Старшей Нине было шестнадцать лет, а Любе – двенадцать. Сёстры-то ягоды собирали, а у неё не получалось и кружку набрать. Клубника была сочной и спелой. Крупная сама просилась в рот. Как можно ослушаться такого сладкого приказа? Как можно опустить ярко-красную сладкую ягоду в кружку? Нет-нет! Она честно пробовала помочь сёстрам. Пару раз, собрав ягоды, она шла, не сворачивая, прямиком к ведёрку, боясь рассыпать. В ведре клубника была крупной, ягодка к ягодке, но у каждой свой цвет: одна розовая с белым бочком, другая - вся бордовая, третья – красная. Спелых ягод было так много: видимо – невидимо, что девочка растерялась, высыпав из кружки свои. Зелёные маленькие недозрелые ягодки испортили весь вид тех, что собрали Нина с Любой. Ритка недоумевала: она помнила, как рвала и красные, и бордовые, но куда они делись? Для верности она трясла кружку над ведром, надеясь вытрясти спелые ягоды.
    Подошла Любаша. Увидев разочарование сестры, похихикала над нею и сказала:
    - Хватит нам помогать! Ешь ягоды сама. Наешься здесь, дома просить не будешь!
    Ритка просто светилась от счастья и была благодарна сестре! Теперь с чистой совестью она смело отправляла в рот спелые сочные ягоды. Полная свобода помогла оценить их аромат: у каждой он был собственный, особенный и неповторимый. До чего же все они были вкусные! Пчёлам и огромным шмелям тоже, оказывается, они нравились. Лес был наполнен их жужжаньем и гуденьем, стрёкотом кузнечиков, пеньем птиц. Ритка только сейчас заметила, что комаров, которыми так пугали её сёстры, нет! Подумаешь, один где-то прозвенит над ухом. Ей и невдомёк было, что комары боятся сквозняков, а здесь как раз было такое местечко, где летний ветерок насквозь продувал свои владения. И трава, в которой любила расти клубника, была низенькой и реденькой, поэтому каждая ягодка получала свою порцию солнышка
    Наевшись вдоволь, Ритка присела отдохнуть в тени берёзки. Ветви её опускались до самой земли, создавая сказочный шатёр. Вокруг летали бабочки и стрекозы, стрекотали кузнечики, над головой мягко шелестела листвой берёза. Ритка, прислонившись спиной к белому стволу дерева, убаюканная песней леса, заснула тут же, как только решила послушать лес с закрытыми глазами.
    Проснулась она от того, что берёзки хором уговаривали её идти домой. С трудом разлепив ресницы, Ритка увидела перед собой сестёр. Густые косы их были перехвачены белыми косынками, а в светлых ситцевых платьишках они действительно были похожи на берёзки. В руках у них было по ведру ягод, а у Любы ещё и букет полевых цветов. Обрадованная, что можно идти домой, девчушка побежала вперёд, поднимая в траве настоящий переполох! Кузнечики прыгали врассыпную от непрошеной гостьи, так бесцеремонно ворвавшейся в их жизнь и нарушившей их слаженный оркестр.

КУПАНИЕ.

    После леса грех было не искупаться! Сёстры пошли, и Ритка за ними! Она готова была идти за ними и в огонь, и в воду, а пришлось бултыхаться у самого берега. Тоскливо выглядывала своих любимых старших. Вот и ей бы научиться плавать, как они!
    А сёстры с друзьями играли в басы, поднимая веером бриллиантовые струи воды, с хохотом уходили от басившего. Ныряли с бочки, что стояла метрах в десяти от берега. Над каждым нырнувшим вырастал столб ярких солнечных пенных брызг! Первый ещё только, оттолкнувшись пятками от бочки, находился в воздухе, а другой уже стоял на ней! И так бесконечно! Вокруг Ритки ползала в песке одна малышня. Но, ни у кого из них не было старших сестёр! А у Ритки были! И она решила, что тоже может вот так же, как и взрослые ребята, попрыгать, и стала проситься на эту самую бочку. Нина приплыла на зов сестрёнки, и Ритка, светясь от счастья, обвила ручонками её шею. Счастье длилось минуты две. Зато под восхищённые взгляды таких же голопузиков, что и она, Ритку торжественно водрузили на ту самую бочку, что так привлекала её внимание. Веселье вокруг бочки тут же закончилось: какой дурак будет нырять с неё, когда там ребёнок?
    - Сиди здесь! Не прыгай в воду, а то утонешь! Здесь глубоко! – заботливо предупредила её старшая сестра. Взрослые ребята тут же нашли себе новое занятие: пятнашки! Буря восторга, крик, визг, смех. На то и лето, чтобы веселиться от души. Хохот и плеск далеко разносился по воде. Загорелые плечи, спины то и дело мелькали в белой тёплой пене. Яркое солнце отражалось в брызгах, пронзало каждую капельку, слепило глаза. Ах, лето! Лето!
     Про Ритку забыли, не до неё было! А та оказалась в довольно затруднительном  положении: вместо суши –  всего лишь маленький пятачок железной бочки. Берег неожиданно оказался далёким. Там беззаботно продолжали плескаться её одногодки, подростки резвились тоже на приличном расстоянии, а тут она, совсем одна. Поразмыслив немного, Ритка поняла, что на берегу-то было гораздо веселее. Но как попасть обратно?  Конечно, с помощью взрослых. И она снова стала звать сестёр. Но её голос тонул в летнем гаме. Озеро было огромным, совсем как в фильме, увиденном недавно. Там на экране люди плавали под водой, как рыбы! Если бы и она умела плавать? Тогда бы не пришлось торчать на этой бочке. И зачем только напросилась сюда? У берега, где не так глубоко, как здесь, Ритке было чем заняться. Там, в прозрачной воде она видела каждую песчинку, каждую букашку. А здесь и дна не видно, и жара невыносимая. Хочется в воду прыгнуть, но помнится предупреждение сестры. Кому-кому, а Нине она верит безоговорочно. Это Любу нельзя понять: шутит она или ругает.
    Солнце плескалось у самых Риткиных ног. Длинные распущенные волосы малышки давно уже высохли под его лучами. Стало припекать. Намотавшись за день по лесу, девочка устала, и ей вдруг захотелось спать, но на бочке можно было только сидеть. Казалось, прошла целая вечность. Девочка покричала ещё. Да, что толку! Прикинула: надо действовать самой. До берега не рукой подать, конечно, но выбираться надо: не век же ей на этой бочке сидеть!
    Совсем не таких впечатлений ожидала девочка. Она и бочку давно исследовала: держась за край, пробовала достать ногами дна. Не достала, только пиявку растревожила. Та отлепилась от стенки бочки и закрутилась, извиваясь, рядом. А вдруг она к ней всех пиявок позовёт?! Ритка от ужаса зажмурилась, представив чёткую картинку. Открыла глаза, поискала пиявку. Та вновь прилепилась к бочке. Ритка поняла, что надо просто перепрыгнуть её. Тогда и берег окажется ближе, и этот чёрный червяк не достанет её! Девчушка поднялась во весь рост, откинула назад длинные волосы, придвинулась к самому краю бочки. Пиявка болталась внизу. От каждой новой волны она вся поднималась вверх. Когда прозрачная волна, ударяясь о стенку бочки, откатывала назад, пиявка вытягивалась в чёрную струнку. Крепко же, видать, присосалась к тёплому железу. Грелась. «Ей-то хорошо. Не жарко», - горько подумала девочка, тоскливо глядя теперь уже в сторону берега, на малышей, на свой дом. Никто не слышал её, не замечал.  Когда очередная попытка привлечь  к себе хоть чьё-то внимание, не увенчалась успехом, девчушка решилась-таки собственными силами добраться до берега. Вспомнив, как отталкивались ногами от бочки взрослые, и то, как плыли её любимые герои фильма, Ритка с силой оттолкнулась пятками от края бочки и… камнем полетела вниз. Не достав ногами дна, бочка оказалась всё-таки высокой, девчушка забарахталась в воде и, захлёбываясь, замолотила руками по воде в надежде тут же научиться плавать. Но дышать было нечем! Даже голову не высунуть наверх, тело тянуло вниз. Спасало неистовое желание: жить! Вот и лупила Ритка без ума руками по воде, выставляла кое-как лицо наверх, пробовала вдохнуть воздух, но её снова утягивало вглубь, и она плотно зарывала рот. Мысль была только одна: как позвать на помощь? А вода словно только того и ждала, чтобы хлынуть в открытый рот! Тут до неё донеслось чьё-то спасительное: «Ваша Ритка тонет!» И всё.
    Очнулась уже на берегу. Маленькое тельце бил озноб. В животе урчала, бродила вода. Пробовала встать, тут же бессильно опустилась на горячий песок.
- Посиди тут, погрейся. Только не говори, пожалуйста, маме с папкой, что ты чуть не утонула, -  просила Нина. Ритка кивнула, молча. Её бил озноб, и кто-то заботливо набросил на её вздрагивающие плечи платьишко. Ритка и мысли не могла допустить, чтобы из-за неё пострадали любимые сёстры. Детским умом она понимала, что виновата сама: испортила им всё купание, но отец разбираться бы не стал.

МАМИНА СКАЗКА.

    Мама сидела за столом и перебирала ягоды для варенья. Отрывала от них хвостики, их ещё по-другому в народе называют, но Ритка не любила это название. Сёстры подсели помогать маме и она с ними. Только Любаша строго следила за Риткой. Когда у той рука с ягодой ко рту потянулась, Люба велела ей воды в рот набрать. Вода во рту долго не держалась, сглатывалась сама собою. Не получалось у неё оторвать от ягоды и эту самую жопку. Клубника в руках у Ритки становилась мятой и безобразной.
    - Ничего! – успокоила её Люба, - в варенье они все будут такими.
Ритка поняла, что смысла нет давить их и дальше, всё равно съесть больше не разрешат.
    - А хотите сказку про ягоды?! – предложила мама.
    - Хотим! Хотим! – самой первой закричала Ритка, не удержалась и отправила ягоду в рот. Улыбаясь с ягодой за щекой, она заглянула Любаше в глаза. Та только ей пригрозила:
    - Смотри мне! Глаза простакишные! Надо было в лесу есть!
Нина, заметив проделки младшей сестры, тихо засмеялась.
    - Слушайте! – начала мама сказку, которую недавно прочитала в журнале. В лесу жили-были две ягодки. Они были подружками и часто разговаривали друг с другом. Они появились маленькие, совсем зелёные, ещё и чёрные усики на них топорщились. А вокруг их росли уже спелые, сочные клубнички. Люди приходили в лес, собирали их, уходили.
    - И я с ними хочу! Вот бы скорее созреть, чтобы в лукошко попасть. – говорила одна из них.
    - Ну, и глупая же ты! – отвечала ей другая. – Созреть-то и я хочу, но только не для лукошка и не для того, чтобы меня кто-нибудь съел!
    - А для чего? – с удивлением спросила её подружка.
    - Чтобы красоваться под лучами солнца! С ветерком здороваться! Хочу лето продлить! С подружками разговаривать! И она каждый раз при появлении людей пряталась под листочек.
    - Нет! Я так не хочу! Всё время прятаться! Хочу, чтобы меня люди сладкой запомнили, - отвечала ей её подружка и бесстрашно выставляла себя под солнце. Нагреваясь под его лучами, она становилась всё больше и больше, всё ярче краснели её бока. Чёрные усики давно исчезли, они превратились в забавные конопушки.
    И люди однажды сорвали её, отправив в лукошко вместе с другими. А ту, что пряталась под листочком, снова не заметили.
    - Уф-ф-ф! Как хорошо-то! – сказала ягодка, дождавшись, когда стихнут голоса. Но никто не ответил ей. Тихо было кругом. Ягодка выглянула из своего укрытия, осмотрелась кругом: она осталась здесь одна. Не с кем было поговорить. Даже муравьи бежали мимо. У каждого были свои заботы.
    - Но зато есть солнце и тёплый любимый ветерок!- воскликнула недотрога и стала наслаждаться лёгким дуновением беззаботного ветерка и солнечным теплом. Но на следующий день зарядил дождь. Как бы ягодка ни пряталась под свой листочек-зонтик, но он её не спас. И так повторялось изо дня в день. Ягодка и не думала, что придёт такая скучная жизнь. Вот бы ей с другими сейчас встретиться. Сушёной или варёной, ей уже всё равно! Лишь бы полезной! И ягодка уже с нетерпением ждала людей.
    Дождь, наконец-то, закончился, и в лес снова пришли люди. Снова с лукошками. Но почему-то шли мимо.
    - Я здесь! – кричала ягодка, - Возьмите меня! Я спелая! Я сладкая!
А люди не обращали на неё никакого внимания. С маленьким ножичками в руках они то и дело наклонялись к земле далеко от неё. А возвращались уже с полными лукошками грибов. Ягоды уже отошли.
     - Мама! Я ягодку нашёл! – закричал малыш, сорвав её и отправляя в рот.
    - Наконец-то, и я принесу пользу, - подумала наша ягодка, приготовившись растаять во рту ребёнка. Но не успела. Мальчик выплюнул её сразу, как только она попала ему на язык.
    - Ф-у-у-у! Гадость кака-а-а-ая! – разочарованно протянул малыш.
    - Что же ты хочешь? – ответила ему его мама. – Видимо, ягодку никто вовремя не нашёл, вот она и раскисла под дождём. – Всё должно быть вовремя! - вздохнув, проговорила женщина.
    - Всё должно быть вовремя, - горько прошептала из травы ягодка – недотрога.

ХЛЕБНЫЕ КОРОЧКИ.

    Рита уже дано ходила в детский сад самостоятельно. Впрочем, как и другие деревенские дети. Ничего особенного здесь не было. Родители шли на работу, дети – в школу, а те, что помладше – в садик самостоятельно, за исключением малышни, конечно. Дети росли спокойные, никто ни с кем не дрался, и даже из-за игрушек не было никаких скандалов.
     Но однажды произошло преображение! Когда дети садились за стол, каждый норовил выхватить из хлебницы горбушку. Раньше они спокойно брали нарезанный хлеб, а корочки попросту не замечали даже. Но одна из нянечек как бы невзначай сказала, будто корочки эти зубы укрепляют. А кто откажется от крепких зубов? Тут-то и началась настоящая охота! Дети чинно заходили в столовую, подходили к своим местам, получали разрешения присаживаться. Но когда звучало: «Кушайте, дети! Приятного вам аппетита!», вскакивали, будто звучала другая команда. Начиналась настоящая борьба за крепкие зубы, видимо! Теперь мягкие куски хлеба летели в стороны, а ранее дремавшая горбушка, часто ухваченная с двух сторон, трещала, раздираемая цепкими ручонками. И не беда, что иногда разливался суп, а то и вовсе тарелка летела на пол. Победитель сиял от счастья: ведь у него вырастут крепкие зубы!
    У воспитателей началась другая проблема. Та, что «выдала тайну» здоровых зубов, сильно об этом пожалела. Пробовали разносить хлеб после того, как дети усядутся за стол. Бесполезно. Увидев поднос, те, что побойчее, вскакивали из-за стола, атакуя повариху, выхватывали с подноса корочки. И куда подевалась их воспитанность?
   Всё решилось просто. Во время очередного обеда. Напрасно ребятишки искали в хлебнице зажаристые и хрустящие корочки, напрасно умоляюще заглядывали в глаза воспитателям и поварихе.
    - Корочек нет! И не будет, - звучал ответ. Так проект «Крепкие зубы» закончился, не успев начаться.
    Зато Ритка на всю жизнь запомнила коричневую кашу. Когда её впервые поставили на стол, никто даже есть не стал. Тогда одна из находчивых воспитателей взяла тарелку, попробовала кашу при всех и удивлённо приподняла брови. Минуты две она стояла, будто язык проглотила. Но зачем слова, когда есть эмоции! Удивление, радость, восторг, восхищение в эти две минуты настолько преобразил знакомое лицо, что оно стало потрясающе красивым. У детей, наблюдавших внимательно за нею, даже челюсти нижние отвисли от перенапряжения. А когда она воскликнула, обращаясь к повару: «Она шоколадная что ли?!»  Все дружно схватили ложки. Каша и на самом деле была сладкая и вкусная.

ВОЛШЕБНЫЙ КУПАЛЬНИК.

    Мамины сёстры часто присылали посылки. Мама получала долгожданную мазь на змеином яде, дети – яблоки, если посылки приходили осенью. В другое время года там была одежда, которая подходила только Нине и Любе, но однажды они с разочарованием протянули Ритке чёрную тряпочку.
   Ритка на свой вопрос: «Что это?», получила снисходительный ответ: «Купальник!»
     - Купальник? Какой-то нерусский, этот купальник! – рассуждая вслух, девчушка, повертев обновку и  наскоро напялив её на себя, убежала купаться. Малышня так и расступилась, завидя подружку. Пока дома продолжали делить полученные подарки, Ритка уже царственно входила в воду. Сейчас она сама себе напоминала сказочную принцессу. Вот и волосы распустила, воспользовавшись тем, что мама не досмотрела. Да, не помешало бы ей сейчас проплыть хоть какое-то расстояние! И Ритка схитрила: согнувшись в воде по пояс, она замолотила руками, поднимая вокруг себя брызги, а сама на цыпочках шла по дну. Накупавшись, стала выходить из воды. И тут обнаружилось ещё одно достоинство обновки!
    - Смотрите! Смотрите! - Кто-то истошно закричал ей в самое ухо. - А у Ритки купальник сухой!
    Ритка с недоумением осмотрела себя: купальник действительно был сухой, будто она и не заходила в воду? Тело мокрое, волосы мокрые, а купальник? Вот это чудо! Такого в их деревне никогда не видели! Ритку раз двадцать загоняли в воду! Да она и сама с удовольствием демонстрировала преимущество своей обновы. Наконец надоело, да и замёрзла окончательно. Чуть подсушила волосы и домой! Купальник сухой, и мамин запрет на купание вроде не нарушен. Сплошное удовольствие.
    Так Ритка и купалась бы без спроса, но произошло невероятное!
    Все уже привыкли к её необычному купальнику, и теперь никто не обращал на неё внимания. И хорошо! Потому что однажды, когда девчушка привычно вышла из воды, подружка Галя, греясь под солнцем на песке, ахнула от удивления, распахнув голубые глаза в светлых выгоревших от солнца ресницах, и с ужасом сообщила, что купальник просвечивает! Ритка, благо, что распущенные волосы скрывали всю её фигурку, дала дёру домой, только пятки сверкнули. Дома убедилась перед зеркалом: разволшебнился её купальник. Пришлось потом купаться ей, как и всем, в штанишках на резинках.
     Мало того, что купальник в негодность пришёл, так ещё в густых выгоревших волосах, надо лбом даже белых прядях, появилась живность, которую Ритка то ли напарила за лето, почти не вылезая из воды, то ли подхватила от кого. Мама, оставив важные дела, старательно прочёсывала частым гребнем прядь за прядью, терпеливо и старательно очищая от срама каждую волосинку. Было больно, неприятно, стыдно сидеть с закинутой назад головой, сжатой материнскими коленками, да и некогда: на улице лето ждёт и столько новых открытий! Каждая минутка дорога.
    - Мама, обстриги меня, пожалу-у-у-уйста, - тянула, как заведённая, девочка. – Вон, все девчонки обстриженные бегают. И я тоже хочу короткие волосы, - хныкала Ритка, надеясь, что её нытьё и вечная материнская занятость помогут ей освободиться от этой надоевшей косы. Но терпения у мамы хватало. Когда Риткина голова была, наконец-то, очищена, ей строго-настрого запретили  не только нырять, но даже брызгаться в озере, играя в басы! Иначе снова ждёт такая же процедура.
    - А про стрижку забудь! Вырастешь - стригись, как хочешь! - заявила мама, заплетая дочкины волосы с выгоревшими  на солнце белыми прядями, затягивала их в тугие косы, чтобы не растрепались, да ещё эти косы же укладывала в затейливые каральки на самом темечке. «Чтобы не намокли!» - предупреждала мама.

ПРО МОДУ И НЕ ТОЛЬКО…

    С сёстрами Ритка виделась очень редко. У них всегда были свои разговоры. Взрослые, считай, люди! Родители уходили на работу, младших братишек отводили - уносили в ясли - сад. Витя, старший брат, будто испарялся в неизвестном направлении. Ритка сколько ни пробовала искать его, никогда и нигде не находила. Тем летом, как исполнилось ей целых семь лет, Ритка вдруг стала свободной. Мама успеет её утром причесать, да одежду чистую на день выдать, и до вечера полная свобода! Её, эту свободу, Ритка быстро полюбила. Даже нашла себе подружку Галю. Вот с ней-то она и открывала для себя новый мир!
    Одно было плохо: Галя жила на другом конце деревни, и идти к ней надо было через мост. На этом мосту Ритку каждый раз поджидал Гоша, взрослый парень, одноклассник старшей сестры, но полный дурак! Завидит девчушку ещё издали, поднимется на мост, что через овраг перекинут был, раскинет руки в стороны и не даёт ей пройти. То поймать грозится, то всякую чепуху несёт. Ритка уже не слушала его, только останавливалась у края моста и, наклонившись к его деревянным поручням, искоса наблюдала, когда этому дураку надоест выделываться. А Гоше нравилось потешаться над этой забавной девчушкой, которая и слова не проронит, только косые взгляды кидает. Они-то и смешили парня до слёз, но тут кто-то из его родителей прерывал забаву, звал его домой. Надоевший повеса уходил, освобождая путь, а Ритка, уже без препятствий, бежала дальше. 
    Тогда с подружкой Галей, у которой тоже лето свободным оказалось по той же причине, что и у Ритки, они стали вышагивать по песчаному берегу, будто по подиуму. При этом надевали носки, найденные Бог знает где, и выступали с таким видом, будто ходят они в модных сапогах. То, что носки эти были разного размера и расцветки, девчонок ничуть не смущало! Фантазия дорисовывала им восхищённые взгляды даже не односельчан вовсе, а каких-то, совсем пока неизвестных, но знаменитых людей! Девчонки шли рядышком плечом к плечу сначала к озеру, у самой кромки останавливались, оглядывались на якобы очарованную ими публику, затем становились спиной друг к другу и уходили в противоположные стороны по песочку в носках по колено. Пройдя шагов десять, разворачивались и шли чинно навстречу друг к другу. Так проходил у них не один день в зависимости от того, сколько они ещё носков найдут.

БОЛОТНЫЕ КОЧКИ.

    Однажды увязались они в лес за взрослыми девочками. Дошли до какого-то болота, увидели кочки. На кочках росла крепкая длинная трава! Счастью Риткиному не было предела! Она бросилась плести кочкам косы! Вот бы домой такую кочку! В одну сплошную косу трава не заплеталась. Пришлось плести несколько по кругу. «Она у тебя узбечка что ли?» - смеясь, спросила одна из старших девочек. «А где у неё лицо?» - спросила другая. Рита только рот открыла, собираясь ответить, что не решила ещё, где будет у кочки лицо, как раздался душераздирающий визг! Не понимая, в чём дело и где, какая опасность, все, без исключения, перепрыгивая кочки, бросились к дороге. Ритка с Галей заметно отставали, отчего было ещё страшнее. Долетели до деревни, завернули в первый попавшийся двор. Сели на завалинке и только здесь, отдышавшись, объяснили, что увидели в лесу чёрную кошку.
    - Ну и что! кошка и кошка! – сказала одна из тех, что едва переводил дыхание.
   - Ну, не скажи! – последовало в ответ, - Все домашние кошки дома живут! А там чёрная дикая! Ясно, что это оборотень какой-нибудь!
    - Или Леший, что на болоте живёт?! – послышалось робкое тоненькое предположение.
    - Неправда! Леший в лесу живёт, а на болоте кикиморы! – это уже было уверенное и всезнающее утверждение. – Кикимор на болоте много! Ночью они пляшут, а днём в кочки превращаются! А вы, - обладательница зычного голоса повернулась к двум и без того насмерть перепуганным подружкам, - косы им плели! Ха-ха! Ночью они к вам придут и потребуют, чтобы вы их расплели.
    Сидящие в сторонке девчонки, были самыми младшими из всех присутствующих, и на слово поверили старшим подружкам. Полный ужас отразился на их лицах. А разговор между тем продолжался:
   - А в доме живут Домовые и тоже наводят свои порядки, - раздался загадочный шёпот.
     - А в бане – банники…
     И пошли тут рассказы про всякую нечисть. После таких рассказов Галя с Риткой не то, что в лес, - из дома дня три выйти боялись. Вернее, из ограды. Дома одни они тоже оставаться боялись. После такой прогулки решили они, что ходить и показывать моду под воображаемые аплодисменты несуществующей публики, куда безопаснее, чем где-то искать приключений у Лешего и плести косы кикиморам.

ДЯДЯ ПЕТЯ, МЁД И НОВЫЙ СВИТЕР...

    Сегодня праздник! Приехал младший сын дедушки Кирилла, дядя Петя! Высокий, красивый! Привёз яблок и мёда.
    На улице уже стояли морозы, но вот снег ещё не выпал. Зато озеро сковал прозрачный толстый лёд.
    -Ешь мёд! Ешь! – заставляли Ритку сёстры. Потом поедем на санках кататься!
    Кто же откажется от такого заманчивого предложения? Мёд, конечно, очень вкусный, но такой приторно-сладкий, что много его не съешь.
    Деревня уже давно не казалась ей серой. Оказывается, осень приходит и в ту красивую деревню, где живёт дедушка. И там листочки желтеют, опадают, не век же им болтаться на ветках. Весна придёт, новые появятся. Но и осенью есть чем заняться. Особенно, когда озеро сковывает лёд! И оно превращается в настоящий каток! Огромный каток, во всё озеро! Можно пробежать по нему до середины, куда летом даже и не мечтаешь доплыть, потому что плавать не умеешь. Мама не разрешала учить её плавать, зная характер младшей непоседы.
    - Подрастёт, поумнеет, тогда научите, - говорила она старшим дочкам, - А то заплывёт неизвестно куда! Пусть лучше у берега купается. Так безопаснее!
    - Ура-а-а-а! – кричала Ритка на середине озера во всё горло. – Я далеко от берега-а-а-а!
Её голос звенел в морозном воздухе. Она бегала по льду, приседала, рассматривала его прозрачную толщину. Вода и летом в этом озере была прозрачной, а сейчас сквозь лёд, как сквозь стекло, было видно всё: мелкие камушки, песок, но рыбы и пиявок она не увидела.
    В это время Люба повела Сашу домой. Укатали так, что сам запросился. Дошла и Риткина очередь кататься! Нина подкатила санки, и девчушка быстро села в них. Что тут началось!
    - Только крепче держись! – кричала ей Нина. А Ритка и не слышала её почти. Запрокинув голову назад, от набранной скорости, она не могла поднять голову прямо, и это невероятно веселило её, и смех её звенел колокольчиком. Такого весёлого катания она никогда не забудет! Нина то разгоняла сестрёнку на санках, толкая потом их далеко вперёд, то сама бежала впереди. Пришла Люба, сменила Нину и устроила сестрёнке настоящую карусель, вращая санки вокруг себя. Та только визжала от восторга. И Люба, раскружив младшую вокруг себя, разом отпускала санки, едва успевая накинуть верёвочку на Риткино плечо! Санки летели, вращаясь, далеко вперёд по скользкому ровному, как зеркало, льду.
     Никогда бы она не подумала, что можно от катания устать. Поднялась с санок и тут же упала, растянувшись во весь рост, чуть не клюнув прозрачный лёд. Было смешно: ноги её не держали! Как это может быть? Её быстрые надёжные крепкие ноги отказываются идти? Такого оборота Ритка не ожидала! Вдобавок ко всему в животе появилась тошнота и подступала к горлу.
    - Это от мёда, - объяснила мама и налила дочке горячего чая. – Пей! Несладкий он, - сказала она, видя её умоляющие глаза.    
    Ритка теперь лежала на полатях и сверху смотрела на отца и его брата. Мужчины сидели за столом напротив друг друга, разговаривали, шутили, смеялись. За то время, пока Ритка каталась на санках, папка уже успел переодеться. На нём тоже был такой же свитер, как и на дяде Пете. Только различались они цветом: у дяди Пети рисунок синий с белым, а у папки зелёный с белым. Глядя на них, девочка удивлялась сходству. «Оказывается, и папка тоже красивый? – размышляла она, разглядывая отца и дядю. Она всегда считала, что только добрые люди могут быть красивыми. - Вот, как дядя Петя, например! А у папки иногда гримасы страшные на лице бывают. Недавно было такое лицо, как у Карабаса Барабаса, когда тот Мальвину потерял. – Ритка поёжилась, словно от холода. - А всего-то мама тогда в школе на собрании задержалась».
     Красивый дядя Петя поднялся из-за стола и протянул ей человечка, сделанного из ваты. Человечек был мягкий и смешной. И делать его оказалось очень просто, лишь бы вата была! А папка из картона вырезал коня! У него всегда это здорово получается: свернёт бумагу или картон тонкий пополам и начинает выстригать. Сначала и не поймёшь что, а конь уже готов! Стоит себе на четырёх ногах!
    Девочка усадила ватного человечка на папкиного коня, и он поскакал  – поскакал и по воздуху, и по потолку, как тот конёк- горбунок из сказки, что недавно читал им отец. Затем Риткина рука ослабла, упала вниз, упал и человечек с коня прямо под щёку уснувшей девочке.
 
РЫБАЛКА. 
 
    Риткин отец был и пчеловод, и охотник, и рыбак. Хоть ловить рыбу не проблема была для здешних мест, да проблема – чистить! Мама в школе целыми днями находилась: начавшиеся каникулы были не для учителей. Вот и стала эта заготовка обязанностью старших сестёр. Нина и Люба, развесив на проволоке засоленного накануне карася, принимались чистить и солить свежий улов. Управившись с этим занятием, ставшим чуть не ежедневным, шли купаться. Дни стояли такие жаркие, что к вечеру рыба успевала подвялиться.
    Ритку дома ничего не держало, боялась она только коров. Вернее, не коров, а быка. В её, детском представлении, это был почти что зверь. Настоящих зверей она сроду не видала, но глаза быка, налитые кровью ввергали её каждый раз в ужас. На своём заборе куда спокойнее было наблюдать за стадом, что шло на водопой к озеру с пастбища мимо их дома. Назад коровы возвращались уже в сопровождении хозяев и были уже не так страшны. Шёл и этот бычище – громада, с огромной головой со страшными рогами, огромным железным кольцом в ноздрях. Одного его взгляда кровавого было достаточно, чтобы душа ушла в пятки. Девчушка старалась в эти глаза не смотреть. Сидела на поленнице, что возле самого забора была сложена, с нетерпением дожидалась, когда пройдут все, когда снова можно будет метнуться на улицу, теперь уж до самых сумерек. А тут в один из вечеров рыбка подвялилась кстати. Почему бы и время не скоротать с удовольствием? Рита взяла себе рыбёшку, потянула нежную шкурку карася. Она легко отстала, обнажив  подвяленное, слегка розовое, мясо, жирно лоснящееся на солнце. И на вкус оно оказалось нежным и сочным: во рту брызнуло приятной солоноватостью. Ритка вовсе забыла и про коров, и про быка.
    - Рита! Риточка! Угости карасиком, - раздался чей-то голос. – И мне! И мне! – шутливо раздавалось вокруг! Руки тянулись к девочке одна за другой, а та беззаботно раздавала направо - налево рыбу. За этим занятием и застала её Люба. Проволока, на которой весь день грелся карась, к этому времени почти опустела.
    - Ты что наделала? – раздался над Риткой голос сестры. – Папка, посмотри! Мы чистили весь день, чистили, а она взяла и за пять минут всё раздала, - чуть не плача, возмущалась Люба. Ритка стояла рядом с поникшей головой, понимая свою вину. Бессмысленно было оправдываться или куда-то убегать.
    - Иди, ищи себе прут! Сейчас наказывать буду! – строго сказал отец. Ритка послушно поплелась по двору в поисках прутика. Она не помнила, чтобы её когда-нибудь били, да ещё и прутом. Но всякий раз, провинившись, искала для себя этот самый прут. Про неё давно уже и забыли, все разошлись по своим делам. Пробегавшая мимо Люба, видя, как сестрёнка что-то, то поднимает с земли, то выбрасывает, шутливо спросила: «Ты что делаешь? Что ищешь?»
    - Прутик ищу. Папка сказал, что бить будет за рыбу, - упавшим голосом сообщила ей Ритка, отбрасывая в сторону очередной прутик и поднимая с земли маленький, тоненький. Люба только рассмеялась в ответ и убежала. Вскоре пришёл отец. В деревне ему уже объявили благодарность за щедрое угощение. Завидя дочку, он,  с трудом сдерживая смех, объяснил, сколько труда было вложено в эту рыбу.
    - Ты иди, попробуй поймать сама! Ритка стояла, от стыда низко опустив голову.
   А наутро, как только все ушли из дома, оправилась и она. На рыбалку. Не одна, а вместе с подружкой Галей. С той самой, с которой познавала мир. Сейчас им надо было срочно узнать, как трудно ловить рыбу. Ритка хотела загладить свою вину перед сёстрами, перед отцом. Лодки на берегу не было ни одной. Но даже если бы и была, то где же они возьмут сети. Конечно, можно было и удочкой рыбу ловить: недавно в одном мультике они видели, как кот именно так ловил рыбу. Но в деревне удочек не признавали и не пользовались ими. Так в поисках непонятно чего девчонки бродили по берегу озера. Ритка уже и есть захотела: время шло к обеду. Солнце вышло на середину неба .
    - Карася ловят с утра, - заявила Галя. Ритка только молча кивнула, сглотнула слюну. Они уже хотели разбегаться по домам, как вдруг в густых зарослях камыша услышали чьё-то копошенье. Секунды две-три они смотрели в глаза друг другу, стараясь найти в них ободрение. Любопытство победило страх! Осока с острыми листьями росла на самом краю озера. Воду она не захламляла и никому здесь не мешала. Девчушки бесстрашно ступили в её заросли! То, что они увидели в первую же секунду, потрясло их: карась кишмя кишел прямо под ногами! Здесь были и маленькие, и большие!
    - Как много! Сейчас наловим! Только давай сначала поедим, - предложила Ритка.
    - Так она же сырая! – заявила Галинка. – Я её есть не буду!
   - А я буду! Очень хочу есть! Домой меня уже гусак не пустит, - рассуждала Ритка, торопливо счищая с непослушного карася чешую.
    - Так невку-у-у-усно же, - скривила губы Галя, нехотя следуя примеру подружки. Но Ритка-то помнила вкус вчерашнего вяленого карася. Убеждая подружку, она уже явственно ощущала его приятную солоноватость во рту, поэтому старалась скорее почистить рыбёшку. Да, ей было жалко этого бедного карасика. Но разве не для еды водится в озере рыба? Её отец любит природу, животных, птиц, но ловит рыбу! Когда недавно у него болела поясница, он ставил пчелу на спину, чтобы заглушить боль, и шептал пчеле: «Прости», ведь без жала она уже не могла жить дальше. Этому научил отца его дядя, Риткин дедушка, самый лучший, самый добрый дедушка в мире!
 С этими словами девчушка сбила ногтями чешую, освободив место для укуса. На очищенном от чешуи месте засеребрилась нежная шкурка. Ритка попыталась вонзить в карася свои крепкие зубки, но даже не успела надкусить его, как ужасное разочарование исказило её лицо! От отвращения она сморщилась и пулей вылетела на берег. Карась давно уже плавал в камышах, а Ритка всё не могла избавиться от его неприятного вкуса, продолжая отплёвываться на берегу
    - Ну, что? Поели, девоньки?! – хитро спросил наблюдавший за ними знакомый старичок. – Ты что же думала, что она тебе готовая к употреблению в озере-то плавает?! – спрашивал он, обращаясь к Ритке. - А ведь её не только почистить, но и посолить надо! А потом и подвялить ещё! Вот тогда только она и будет вкусной!
    Так и закончилась эта рыбалка. Ловить невкусную рыбу расхотелось, и Ритка поплелась домой.

ГУСАК.

    Была у неё уважительная причина, по которой она предпочитала приходить домой вместе со всеми: гуси. Вернее, гусак! Самый главный Риткин враг! Рано утром, как только мама открывала задвижку, бросала им корм, гуси, радостно и шумно гогоча, выходили из укрытия, встряхивались, хлопали крыльями, трясли от восторга хвостами, изгибали друг перед другом шеи, продолжая то ли гоготать, то ли хохотать. Наконец, важно переваливаясь, выходили за калитку и поворачивали к озеру. Там они плавали до самого обеда, а в самый зной – домой: под навес.
    Если Ритка не успевала прийти домой вперёд их, то ей приходилось долго топтаться у калитки, усыпляя бдительность гусака. За таким ожиданием мог пройти и час, и другой, пока не приходил старший брат.
- Да, ты покажи ему рога! Вот так! – Витя растопыривал указательный и средний палец в сторону гусака, поджав остальные пальцы внутрь ладони. – Видишь?! Во! Смотри- смотри! Не нравится ему! Так всегда и делай! А-то помрёшь у ворот с голодухи!
    Ритка с восхищением наблюдала, как её отважный брат мастерит козу её заклятому врагу. Недовольный гусак обиженно отворачивался, делая вид, что не замечает детей. Так, за спиной брата Ритка не раз прошмыгивала домой. Но однажды…
     Однажды, она решилась проверить и свои силы, применить на практике уроки брата. Набралась за калиткой смелости, насколько только может набрать её семилетняя девчонка, оббежавшая полдеревни. Заглянула во двор. Так и есть! Гуси, тоже успели сделать норму до обеда: поплавали по озеру. При виде Ритки, заглянувшей в калитку, гусак вдохновился: затряс хвостом, захлопал огромными крыльями, загоготал, выгибая шею перед гусынями. Ритка сделала робкий шаг в сторону дома, гусак тут же засеменил со злобным шипением к ней. Ритка – за калитку. Стоит, прикидывает расстояние до крыльца и от гусака до себя. Как быть? Вспомнила про козу! Показала. Только гусак чуть не захохотал даже! Или ей показалось? Сложив снова из пальцев козу, девчушка дунула бегом в сторону двери дома. Гусак – наперерез! Острая боль пронзила Риткину ногу! Гусак, вцепившись клювом чуть выше коленки, ташился следом за девочкой. Растопырив в стороны крылья и упираясь красными лапами, он старался её остановить. На крик кто-то выскочил из дома! Когда остановили кровь, перевязав ногу тугой повязкой, когда чуть утихла боль, девочка уснула.
    А наутро! Да, это было воскресенье! Самое счастливое воскресенье в её маленькой жизни! Гусак со двора куда-то неожиданно исчез, и, хотя его гусыни всё шипели о чём-то под навесом, Ритка могла теперь возвращаться домой в любое время, когда ей вздумается!

КИРГИЗЫ.

    Нина каждое утро уходила на утиную ферму. Возвращалась она только к вечеру. Ритка почти не видела её дома, поэтому стала проситься пойти с ней к уткам. Нина взяла её с собой, но и слово с сестрёнки взяла, что та не сбежит.
    - Не-е-ет! Что ты? Не сбегу! – твёрдо пообещала ей Ритка, всё ещё храня в памяти маленьких жёлтеньких пушистиков и надеясь, что там-то она их точно встретит и вдоволь наиграется!
    Каково же было её разочарование, когда вместо маленьких, почти игрушечных утят, она увидела больших белых уток!
    - А жёлтые где? – с разочарованием спросила Ритка, оглядывая огромное утиное хозяйство. Птицы ринулись к ним. «Хорошо, что не гуси, - подумала девчушка, - не кусаются». Утки были все, как одна, белые с красными клювами и лапами такого же цвета. Одни продолжали что-то искать в дальнем углу, не обращая на подошедших девчонок никакого внимания, а другие крякали во всё горло, раскрыв свои плоские клювы, просили, галдели, готовы были сбить с  ног. Ритка опасливо стояла за перегородкой, а Нина бесстрашно зашла к этому огромному полчищу. И тогда даже и те, что шарились на задворках, тоже ринулись к ней. Ритка только глаза зажмурила, но Нина ловко насыпала им корм, налила воды. Та волной побежала, зажурчала по длинным желобкам. Утки поутихли, занятые едой. Сестра широко открыла воротца утиной фермы. Позавтракав, её питомцы вышли на травку.
    - И всё?! И это ты теперь весь день будешь здесь? –  Ритка, не скрывая удивления, смотрела на сестру.
    - А что ты хотела? До вечера, пока не загоню их обратно, не накормлю и не закрою загон.
Младшая тоскливо осмотрелась по сторонам, особенно пристально в ту, откуда они пришли.
    - Только попробуй сбеги! – предупредила её Нина. – Киргизы поймают, с собой унесут!
    - Они ходят здесь? Мимо тебя? – Ритка испугалась: киргизами пугал её отец, услышав про их с Галькой вылазки за пределы деревни.
    - Часа через два и ты их увидишь, когда они мимо пойдут.
    - А ты их не боишься? Ведь они и тебя украсть могут! –  не на шутку разволновалась Ритка, не понимая, почему сестра говорит о них так спокойно.
    - А я в их мешок не умещусь! Они только маленьких ловят! – ответила ей Нина.
    Ритка слонялась по полю. Вокруг ни деревьев, ни озера, ничего интересного, одни только эти вечноголодные орущие утки и палящее солнце. Она недоумевала: «Как Нина находится здесь целыми днями, да ещё и киргизов не боится?»
    - Смотри – смотри! Идут! – раздался вскоре таинственный шёпот сестры. Нина, показывая в направлении дороги, делала вид, что прячется от кого-то. Глядя на неё, и Ритка спряталась было за угол сарая. По дороге шли два человека. Люди, как люди, ничего в них не было особенного! Ритка даже бесстрашно распрямилась во весь рост и из прикрытия вышла.
    - Это кирги-и-изы? А что в них страшного? – повернувшись к сестре, беспечно спросила она.
    - Да ты только посмотри, какие они чёрные? – продолжала шептать Нина, продолжая будто прятаться. - А руки смотри, какие длинные! Видишь?
    - Ви-и-ижу, - упавшим голосом отвечала Ритка. Она только сейчас увидела их странные руки. Они действительно казались очень длинными, руки киргизов. Таких она ни у кого в деревне не видела, даже у того же Гоши, который всё время мешает ей ходить через мост к Гальке. Ритка зажмурила от ужаса глаза, потом открыла. Киргизы шли медленно, не торопясь, на полусогнутых ногах, чуть сгорбившись и наклонившись вперёд. Их руки свободно свисали вдоль тела и от этого казались ещё длиннее.
    - А ты знаешь, зачем им длинные руки? – продолжала шептать всё тем же таинственным шёпотом сестра.
    - Зачем? – упавшим голосом спросила Ритка, не ожидая в ответ ничего хорошего.
    И Нина с синими, как небо, глазами, не моргнув, заверила сестру, что киргизы воруют непослушных детей. Вытянут за ними длинные руки, чтобы лишний раз не бегать, хватают и прячут в мешок. Ритка, хотя ни об одной такой пропаже в деревне не слышала, сестре поверила. Нина врать не будет! Лица мужчин были непривычно черными. Наверное, от их чёрных дел? Со страхом девочка стала ждать нападения. Она-то могла и убежать, но как бросить здесь сестру?
    Пока Ритка соображала, что делать, киргизы скрылись из виду.
    - Да они даже не взглянули на нас?! – Ритка недоверчиво покосилась в сторону сестры. – Теперь можно и домой?
    - Это со мной они тебя не тронут. Я же взрослая! Они ловят только непослушных! Ты видела в их руках мешки? – нашла ещё одно нужное и неопровержимое доказательство Нина.
    - Видела! И что?
    - Что-что?! Это они на охоту за детьми вышли. Вечером они с полными мешками домой пойдут, - ответила сестра и ушла к уткам. За ними было проще следить, чем за этой егозой, которая того и гляди сорвётся в бега! Но теперь-то она была уверена, что сестрёнка уже никуда не денется: не осмелится. Ритка, и правда, весь день неотступно ходила за сестрой.
    Киргизы возвращались с охоты вечером, на закате солнца. За плечами у каждого было по большому мешку. «Наловили детей», - мелькнула у Ритки мысль. И от этого они показались ей страшнее, чем днём.
    По дороге домой девочка первым делом выяснила у Гальки: не пропал ли кто из маленьких детей в их деревне. Не пропал. Все дети были дома: живы и здоровы. Значит, киргизы ходили на охоту очень далеко.
     Позже мама рассказала дочке, что в мешках киргизы носят домой траву для домашних животных, а детей они никогда не воровали. Папка пошутил!
    - И Нина тоже?!

ПЕРВЫЕ КОМПЛИМЕНТЫ.

   Однажды мама сшила дочке из ситцевой ткани с колокольчиками  платьице, в косы вплела голубые банты и пошла с нею в магазин. Встречные прохожие хвалили девочку. Ритке нравились их слова, хотя от стеснения она краснела, опускала глаза, но щёки мешали смотреть вниз под ноги, она даже косолапить начала. Это тебе не по пустому берегу в разных носках ходить! А мама улыбалась, ободряюще сжимая пухлую ладошку дочки, уверенно шла вперёд.
    А уж когда мама сшила всем трём сёстрам одинаковые платья, восторгу не было предела! Женщины с улыбкой оглядывались на девчонок. Ритка шла в середине и просто визжала от радости. Эмоции переполняли девочку, и она не знала, что с ними делать. Вот и вырывался восторг визгом! Ещё бы! Впервые она вместе с сёстрами идёт в кино! Светит солнце, летают ласточки, а она, Ритка, зайдёт сейчас в клуб, сядет, как взрослая, не на пол, а на сиденье. Погаснет свет, и на экране начнётся другая жизнь. Да, это уже настоящий праздник: идти рядом с сёстрами. Встречи с ними были такими редкими. Дни каникул пролетали, как одно мгновение. А здесь она шла сразу с обеими, и пусть даже на время фильма, но они будут только рядом с ней! От этого восторг снова зашкаливал, радость волной подкатывала к горлу, Ритка пробовала прыгать, но хрупкая Люба удерживала девочку, сжимая её руку. Нинина рука была мягче, не такая требовательная , но напрыгаться-то Ритка успеет ещё, а вот как ещё выразить свой восторг, как не повизжать! Ну, хотя бы тихо что ли? Чтобы никто не слышал! Чтобы не нарушать этих самых правил приличий.

У ДЕДУШКИ НА ПАСЕКЕ.

    Однажды летом отец выполнил своё обещание: взял Ритку с собою в красивую деревню, к бабушке в гости. А там такая красота! Ей показалась деревня эта сказочной. Дома ухоженные, у всех наличники и ставни красивые, свежей краской масляной покрашены. Запах её на всех улицах стоял. Папка на руках Сашу держал, а как вошли к бабушке во двор, на землю его отпустил. Тут, откуда ни возьмись петух появился, ринулся к Саше, с ног его сбил, клевать приготовился! Ладно, что отец вовремя успел прогнать его. Петух был яркий разноцветный, сказочный! Вот только злой был, оказывается. Зато золотой петушок, что на палочке бабушка Ритке подала, оказался неимоверно вкусным и совсем безопасным!
    Потом зашли ещё в один большой дом с огромным садом за высоким забором с уличной стороны. Пока папка в доме разговаривал, Ритка по саду ходила. Это же лес настоящий! Деревья здесь были необычными, сплошь яблоками увешанные. Вкус этих яблок Ритка знала: дедушка часто гостинцем высылал, а вот как растут эти яблоки, увидела впервые.
    Из дома вышел отец, позвал дочку. Сели в телегу, поехали дальше. Ритка думала, что домой. Оказалось: нет. Лошадь, управляемая вожжами, послушно покатила телегу по другой дороге: сначала – по полю, потом через лес.
    - К дедушке едем, - объяснил отец. – В лесу он, на пасеке. При упоминании о лесе Ритка будто сжалась, а потом вдруг поняла, чего ей бояться рядом – папка. Да и Люба ей тогда объяснила, что девчонки специально их запугивали, чтобы не бегали больше с ними малышня всякая голопузая. «Мы с Галькой в  платьях были, не голопузые вовсе», - возразила тогда Ритка. Но Люба успокоила, что так говорят про маленьких детей, которые ещё и в школу не ходят!
     На телеге было так хорошо! Хочешь – сидишь и смотришь по сторонам, и всё тебе видно, в какую сторону не посмотри. А если хочешь, то и лечь можно. Тогда видишь небо, что плывёт над головой! И белые лёгкие облака, будто лебеди проплывают над тобой. Ритка смотрела-смотрела на облака, да и заснула, не дождавшись конца дороги.
    Разбудили её весёлые радостные голоса. Ритка протёрла глаза: папка с дедушкой обнимаются, Саша рядом стоит. Запрокинув голову вверх, на них смотрит. Тут и Ритка подскочила. Присели на солнышке у вагончика. Стол и скамейка прямо на улице в землю вкопанные стоят. На столе блюдо с сотами, полными мёда, но Ритка –то знает уже, что значит переесть его. Уж куда лучше на завалинке вагончика посидеть, прижавшись к дедушке Кириллу. А он, хоть и занят был разговором с папкой, но и о ней, Ритке, не забывал. Нет-нет, да и погладит её по голове, выгоревшие прядки волос за уши заправит, а сам улыбку в пушистых усах прячет, а глаза светлые добрые. Так бы и сидеть, уткнувшись в его полосатый пиджак, пропахший мёдом и воском. Обратной дороги Ритка не помнит: уснула.