Похороните меня в слове, когда я умру. В простом русском слове, ничем не отличающемся от других слов. Разве что внутренним теплом и внешней горечью… Если вы наблюдали, как распускается тополиная почка ранней весной, вы поймёте, о чём я говорю.
К слову, ставшему моим последним пристанищем, станут приходить восклицательные знаки и дубасить в него, как в барабан. «Есть ли там кто?» – спросят восклицательные знаки. И я отвечу им с улыбкой: «Аз есмь!»
А в вышине, под стать вышине поэтического вдохновения, будут лететь облака. В лесу, образованном из суффиксов и падежей, будут скакать завсегдатаи моих черновиков – орфографические ошибки. И я, научившийся ценить эту жизнь глубже, чем в юности, буду любить их, как точки и запятые, расставленные в нужных местах.
Считайте эту запись моим завещанием, друзья. Похороните меня под буквами, как под камнями древнерусского кургана. В простом русском слове, ничем не отличимым от других. И пусть моим последним пристанищем станет слово «любовь».