Вещий Олег. Глава 11. Кто прав, кто виноват

               
               

        На следующий день Олег проснулся в дурном настроении. Всю ночь ему мерещились наряды милиции, предстоящее выяснение отношений с Женькой, вчерашняя размолвка с его сестрой и очередной отказ в издательстве. Вчера он сболтнул Насте лишнее. Прежде, чем швырнуть припасенные деньги на алтарь дружбы, надо бы выяснить, каковы планы друга?
Пришедшее после бессонной ночи решение лишило Олега покоя. До визита матери в милицию остается несколько часов, стало быть, на спасение Жени у него остается совсем немного времени. Неизвестно, кто окажется более сговорчивым: мать или лучший друг?
Начало декабря выдалось сырым и пасмурным. Последние четыре дня шел мокрый снег, который из-за непривычно теплой для начала декабря погоды, быстро таял, образуя посередине асфальта огромные лужи. Не обращая внимания на них, мимо тротуара проносились автомобили, поднимая за собой шлейф грязных брызг. Редкие прохожие шарахались, спеша уступить дорогу особо нетерпеливым. Олег все сидел у окна, позабыв о времени. Если бы точно также можно было бы позабыть о проблемах, просто взять и вычеркнуть их из жизни, и единственной его заботой осталось неопределенность в судьбе его рукописей. «Зря ты корпишь над бумагой», - ни раз говаривал ему отец, - «Люди сейчас телевизор больше смотрят, от книг отвыкли». Олег поначалу оспаривал отцовское мнение, со временем привык к его нападкам, умом разумея, что виноваты ни люди, а та современная чушь которую им предлагают для чтения. Все эти новомодные авторы, которые мнят себя великими продолжателями русской классики, не сгодились бы даже для газетных опусов. Сомнителен успех писак, протекцией и умением навязывауший собственные «шедевры» направо и налево. Он, к сожалению, такой оборотистостью не обладает.
Мельком бросив взгляд на часы, Олег удивился. Одиннадцатый час, а из соседней комнаты не раздавалось ни звука. Он проснулся сегодня рано, за стеной все время было тихо. Он не ошибся в предположениях, мамина спальня была пуста. Олег не преставал удивляться, когда она успела собраться и уйти на работу. Застеленная кровать, затворенные дверцы шкафа, на тумбочке порядок. Не мешало бы заглянуть в ящики. Там стопкой лежали бумаги неизвестно, для чего предназначенные, множество записных книжек. Листая телефонный справочник, Олег обнаружил склеенные страницы. Клей оставил свой аккуратный след на переплете, так, что несколько страниц в середине оказались недоступными. В записных книжках Олег обнаружил строчки цифр, записанные хаотично и без каких-либо комментариев. В соседнем ящике Олегу на глаза попалась шкатулка, на дне которой лежало одно единственное кольцо с александритом. Вчера мама утверждала, что шкатулка была пуста. Разгадка очевидна: мама напутана, переложила деньги и ценности в другое место, и забыла об этом. Умело орудуя маникюрной пилочкой, Олег почти не сомневался, что обнаружится между заклеенными страницами записной книжки.
В прихожей надрывался телефон. Отложив в сторону неоконченное дело, Олег поспешил на звонок. То, что прозвучало в телефонной трубке, оглушило его. Дядя Павел на другом ее конце убеждал племянника приехать на опознание трупа. Вероятно, это какая-то ошибка, его отцу далеко до старости. Дядя Павел не стал спорить, а лишь еще раз повторил адрес, по которому он, Олег должен был явиться. Его непутевый, безалаберный отец погиб – Олег отказывался верить в это. Набирая номер рабочего телефона матери, Подушкин размышлял, может не стоит пугать ее раньше времени?
Дорога по указанному адресу заняла несколько больше времени, чем он ожидал. Привычная толкучка в общественном транспорте, с бесконечными склоками между спешащими пассажирами, все это, отнюдь не прибавляло жизненных сил, лишь провоцировало ответную негативную реакцию. Увидев собственное отражение в оконном стекле, Олег вздохнул. Ввалившие глаза, потухший взор, он походил на саму обреченность.
- Привет, Подушкин.
За его спиной стояла Зойка Терешина, радостная, и, по всей видимости, довольная жизнью. Олег не смог себя заставить улыбнуться в ответ, лишь слегка кивнул головой.
- Ты какой-то не такой, - заметила Терешина, вперив в бывшего коллегу пристальный взгляд, - У тебя кто-то умер?
Что-то, а обсуждать в присутствии посторонних семейные неурядицы вовсе не входило в планы Олега. Потеря близкого человека – сугубо личная трагедия, Зойкино сочувствие ему без надобности. – Тебе показалось. Просто не выспался, - на следующей остановке Олегу надо было выходить, и он направился к выходу.
- Стой, Олег, погоди. Таисия-то уволилась. Может, тебе вернуться?
Ответить Олег не успел. Плотный людской поток вынес его на платформу. Пересадка на кольцо, затем еще одна пересадка, мысли Олега были заняты хитросплетениями его повести. Главный герой произведения – обычный человек, зато планы у него грандиозные – сделать современный мир добрее. Его книжный антагонист также упорно идет к своей цели. Окончание повести окажется неожиданным даже для искушенных читателей. Совершенная противоположность Юлиана получит совсем не то, к чему стремилась. Для злодея нет более страшного наказания, чем счастливый конец.
Вернувшись мыслями к предстоящему испытанию, Олег постарался приободриться. Странно, возможно, ему сейчас придется пережить самые тяжелые минуты его жизни, а грустно ему не было. Когда следователь, в присутствии понятых, задал ему вопрос, Подушкин, наконец, заставил себя взглянуть на покойника. Глаза его от испуга из темно-серых стали светлее, медленно скользили по телу, прикрытому простыней. Несколько мгновений, и взору Олегу предстало лицо мертвеца. До боли прикусив губу, Олег взглянул на него, и тут же из груди Подушкина вырвался вздох облегчения, - Нет, это не он.
Происходящее после Олег помнил смутно. Его обязали подписать протокол опознания, что он сделал машинально. Увиденное потрясло его. Предполагая, что смерть без прикрас неприглядное зрелище, Олег попал в самую точку.
- Разложению подвержено все мирское, - наставлял его вечером того же дня Зарубин, - Всевышний заботится лишь о преданных ему слугах …
- К коим ты причисляешь себя, - перебил его Подушкин. – Может, преданный слуга объяснит, за что Всевышний  сослал его собирать милостыню?
Молитвенно сложенные руки тут же повисли плетью, - Сколько раз тебе повторять?! Мать твоя ошиблась, это был не я.
Подушкин парировал, - Я тебя хорошо знаю, но и мамашу мою фиг обманешь. Ладно, чего спорить. Пусть каждый останется при своем мнении.
Сменив шутливый тон на серьезный, Зарубин после недолгого раздумья предположил, - Чтобы более не возникало споров, давай еще раз спросим у твоей матери, кого она видела за сбором подаяния.
Предложение Женьки пришлось по душе Олегу, однако, предчувствие подсказывало ему, что без скандала сегодня обойтись не удастся. Пока приятели чаевничали, вернулась с работы Настя. Увидев, что за гость к ним пожаловал, она обрадовалась, - Вот и хорошо, сейчас все выясним.
От внимания Подушкина не укрылось, что друг его не разделял Настиной радости, поэтому Олег перевел разговор на другую тему, - А что, Жень в конце семестра у вас много зачетов?
Не моргнув глазом, Зарубин начал перечислять, - Экономика, гражданское процессуальное право, муниципальное право, уголовное….
- Актерское мастерство.
Оба, Зарубин и Подушкин ошалело уставились на Настю. Первым спохватился Зарубин, - Чего ты несешь?
Настя, игнорируя вызывающе агрессивное поведение брата, продолжала, - Думаю, Олег, что мама твоя недалека от истины. 
Женя перебил, - Замолчи! Одной привиделось, другая повторяет.
- А с пропажей материальных ценностей ей показалось? – прямо на глазах от Настиной сдержанности и природной деликатности ничего не осталось. Перед Олегом стоял человек, которому нечего было терять.
Олег пришел на выручку другу, - Подожди, Настя, не кипятись. Мы сейчас с Женей вспомним все по минутам, и заодно он расскажет, почему так упорно вчера не желал встречаться с тобой, - Олег говорил, а сам мысленно припоминал, все, что творилось накануне. Останется только сопоставить его предположения с наблюдениями Женьки.
Чай давно остыл, Подушкин по-хозяйски распоряжался на кухне. Вскипятил чайник, порезал лимон, насыпал в вазочку печенья. Ему помогала Настя. Сооружая бутерброды из булочек, сыра и колбасы. Глядя на приготовленное угощение, у Жени разыгрался аппетит. Склонившись над чашкой с ароматным напитком, Женька медленно дожевывал бутерброд, успокоившись, чему немало способствовала еда, одновременно раздумывая над тем, что стоит говорить Олегу и Насте, а что лучше утаить, Женя расслабился.
Наконец, когда тарелка с бутербродами опустела, Настя не выдержала, - Сколько времени ты прятался?
Прижав к переносице очки указательным пальцем, Зарубин старался быть откровенным, - Я сходил в туалет, это длилось минут пять, не больше и ушел, не прощаясь.
- Сколько было времени? – допытывался Подушкин.
Настя уточнила, - Я никогда ранее четырех с работы не возвращалась. По дороге к Олегу я зашла домой. Выходит было, никак не меньше половины пятого. Я точно помню время, именно после половины пятого зимой начинает темнеть.
На непроницаемом лице Подушкина мелькнула догадка, - Точно. Вчера мать вернулась рано, поэтому она нас с тобой, Настя, и застала. Теперь надо восстановить вчерашний день по минутам. Около пяти ко мне пришла Настя, Женька скрылся в туалете. Мы с Настей закрылись у меня в комнате. Если Женька пробыл в туалете пять минут, то свидетелей его скоропалительного бегства не было, - Подушкин увлеченно жестикулировал руками. Роль дирижера давалась ему нелегко. Настя хотела его поправить или внести дополнения в его рассказ, но предостерегающий жест хозяина дома оставлял все на своих местах, - Женька, буквально, на минуты разминулся с моей матерью. Жень, получается, когда ты ушел, дверь ты всего лишь прикрыл.
- Да, плотно прижав к косяку, но на замок закрыть не мог. У меня нет ключей.
- А в подъезде ты кого-нибудь заметил?
- Когда я спустился по лестнице до первого этажа, захлопнулась дверь лифта.
Не хотелось делиться пикантными подробностями их соблазнительного единения с Настей, истина терпеливо ждала своей очереди, -  наверное, в лифте была моя мама. Обычно, она звонит в дверь, и первым делом, после возвращения, направляется на кухню для приготовления ужина.
- Ничего особенного. После работы всегда хочется есть.
Олег не отреагировал на Женькин комментарий, но по выражению любимого лица Настя поняла, что Подушкин напал на верный след. После непродолжительного молчания Олег изрек, - Я сам сначала переговорю с матерью, а после позвоню вам.
От лица обоих с Олегом согласилась Настя. Женя весьма сдержанно воспринял предложенное приятелем. Если бы они с матерью Олега вновь столкнулись лицом к лицу, возможно Женька открыто препирался бы с ней, и даже Настя не удержала бы его от вероятного скандала. Олег сомневался относительно линии поведения, которой будет придерживаться его мать. Конечно, до окончательного обвинения ему было далеко, но, скорее всего, оправдываться ей придется.
Ко времени возвращения Подушкина домой, Тамара Николаевна успела вернуться с работы. – Ты уж тут? – Олег не пытался скрыть свое удивление.
- Да, неважно себя почувствовала, давление, наверное, скачет.
Закрывшись в своей комнате, Олег выжидал, пока мать его не покинет спальню. Однако, словно испытывая его терпение, Тамара Николаевна не появлялась. Придется форсировать события. Вскоре Олег был в спальне у матери, - В милицию ходила?
Лежавшая на кровати Подушкина еле слышно промолвила, - Ты же видишь, я совсем обессилившая.
- Давай я за тебя схожу. Проверим еще раз, что пропало, сделаем опись, и вперед. Олег в упор смотрел на мать, в надежде, что где-нибудь: мимикой, движениями она допустит оплошность. Ан нет, Тамара Николаевна умело придерживалась выбранной роли слабой, подвластной недугу женщине.
- Мам, а какие у тебя пропали украшения?
Пока мать перечисляла, Олег соображал, чтобы такое придумать для выдворения матери из спальни. Затем, не привлекая ее внимания, проверить на наличие содержимого шкатулки. Стоп, ему послышалось или …
- Да, что там говорить, все пропало.
Подушкин пошел на хитрость, - Мам, я с твоих слов запишу перечень исчезнувшего, и еще раз загляну в шкатулку. Тебе останется лишь подписать заявление, - Олег заставил себя улыбнуться.
- Сынок, не стоит волноваться. Завтра я сама все выполню, - Подушкина, как можно непринужденнее улыбнулась в ответ, при этом бросая косые взгляды на ящик, где ранее хранилась шкатулка.
А вот Олега не надо было заставлять демонстрировать положительные эмоции, так как он уже обо всем догадался. Ничего не говоря, он открыл ящик тумбочки. Его ждал сюрприз, шкатулки там не было.
Сквозь поникший взгляд, маску безысходности Подушкина торжествовала. Все-таки, вовремя она подсуетилась. Машинально Олег выдвинул остальные ящики. Шкатулки не оказалось и там.
- Что ты ищешь? – умирающим голосом спросила Тамара Николаевна.
- Я там телефон одного своего приятеля оставил, - соврал Олег. Усевшись на край кровати, Подушкин, с выражением огорчения на лице, уставился на мать. Припоминая текущие события, Олег посвятил в них маму. – Мне сегодня пришлось поехать на опознание. Страшно было взглянуть на покойника, но еще тяжелее сознавать, что ничего уже не изменишь. Смерть никого не щадит, перед ее лицом все равны. Мама, тебя тоже, наверное, пригласят на опознание, - Олег умолк. Выдерживая паузу, он ожидал расспросов, но их не последовало. Тамара Николаевна, все с тем же обреченным выражением лица, хранила молчание. Олег рискнул пойти на обман, - Кажется, наш папа умер, - усмотрев отсутствие реакции, Подушкин добавил, - Следователь сказал, что протокол опознания должны подписать все ближайшие родственники.
- Подпишем. Когда силы будут, - эхом отозвалась Тамара Николаевна.
- Мама, а ведь еще хоронить придется, а ведь это дорого.
Олег недооценил собственную мать. Смахнув скупую слезинку, Подушкина произнесла, - Вот пусть ближайшие родственники его и хоронят. Ты – безработный, где тебе взять деньги, я – бывшая жена. А вот другие, которым он немало помогал, вполне в состоянии проводить его в последний путь.
Подушкин догадывался, на кого намекала его мать, и вынужден был констатировать, что на данном этапе в проигрыше он, а не она. Было бесполезно ожидать от матери проявления теплых чувств к тому, с кем они долго рука об руку шли по жизни. – Мам, неужели тебе не жаль папу?
- Жаль, как любого человека. Видать, судьба у него такая. Олежек, принеси мне чайку горяченького, а то холодно мне что-то.
Выйдя по просьбе матери из спальни, Олег прикрыл за собой дверь. Еще раз прокручивая в голове реакцию мамы на весть о гибели отца, Подушкин пытался уловить что-нибудь необычное. Печаль ее, конечно, была наигранной, но выражение лица, тон голоса, смысл слов – все было вполне прогнозируемо, а вот искренность отсутствовала.
С готовой чашкой чая Олег вернулся в спальню. Мать все так же «умирала», придя в себя после спасительного глотка. Потягивая крепко заваренный чай, она не переставала благодарить Олега, - Как хорошо, что ты дома, сынок. Чтоб я без тебя делала. Олежек, милый, загляни в ближайший ящик. Там, на дне лежит записная книжка в темно зеленом переплете. Дай мне ее, пожалуйста.
Приоткрыв ящик, Олег обомлел. Пропащая шкатулка стояла на месте. Тут Олег допустил оплошность, он не стал молчать о сделанном открытии. – Мама, где ты нашла шкатулку?
- Я ее не теряла. Она стоит, как стояла.
- Неправда. Я сегодня открывал ящик, шкатулки там не было.
- Ты ее не заметил.
- Может, ты еще скажешь, что ничего не пропадало? -  в неистовстве закричал Олег.
Тамара Николаевна отмахнулась от него рукой, словно от назойливой мухи, все еще продолжая «умирать».
- Ладно, - как можно спокойнее произнес Подушкин. – Перечисли мне все то, что обычно хранилось в шкатулке.
- Зачем? Все на месте. Забери лучше чашку, и дай мне отдохнуть…
Подушкина не успела договорить, как Олег прервал ее, - А не ты ли хотела жаловаться в милицию, хотя я тебя просил этого не делать? Может, мне это тоже почудилось?    
Ее первоначальное желание сослаться на путаницу уступило место неопределенности, - Я не помню, сынок. Не кричи на меня, - заслонившись рукой от склонившегося над ней сына, Тамара Николаевна едва слышно произнесла, -  Может, мне показалось, что пропало.
Шокированный вероломством матери, Олег покинул спальню, хлопнув дверью. Закипая от злости на близкого человека, Подушкин размышлял, как все это в неконфликтной форме донести до друзей его спор с матерью, выведение ее «на чистую воду». Главное, зачем она лгала, она никогда ничего не делает просто так. Олег догадывался о планах своей матери. Если бы пострадавшим в этой ситуации был он один …
Опустившийся на землю вечер не обещал ничего хорошего. Ветер распоряжался водой, щедро льющейся с небес, по-своему. Не успел Олег свернуть за угол детского сада, как промок. Холодная вода стекала за воротник куртки, которую он имел неосмотрительность неплотно застегнуть.
Через три недели Новый год, а погода совсем не зимняя стоит. В детстве новогодний праздник был для него чем-то особенным. Ему дарили подарки, которые, со слов папы, Олегу передавал Дед Мороз «за хорошее поведение». Подарки: игрушки, книжки, и даже клетку с живым попугайчиком в придачу, он находил под елкой, и там же оставлял записку с пожеланиями на следующий год для Деда Мороза. А однажды, Олегу было девять лет, Дедушка Мороз пришел к нему в гости и весело хлопал в ладоши, когда Олег попробовал спеть для него песенку. Олег очень старался, но песня про день рождения получилась грустной, а Дед Мороз все равно был доволен и даже немного подпевал ему. Когда мама поставила на стол угощение, пирожки с вареньем, волшебник набросился на него вперед Олега. Теперь уже смеялся Олег, когда у старичка вдруг отклеился ус, а сквозь стекла очков на Олега уставились добрые папины глаза. Сказка стала былью, но Олег не перестал ждать ее всякий раз, словно чудо. Где теперь его отец? Кто ему подарит сказку?
У подъезда дома его ждал Женька, - Есть вести? – в нетерпении расспрашивал он, - Надеюсь, добрые. 
Олег улыбнулся в ответ, - Все нормально, Жень. После разбирательств выяснилось, что ничего не пропадало. Мать просто перепутала.
Довольный услышанным, Зарубин расцвел на глазах. Исчезла серьезность, а водруженные на переносицу очки, едва не свалились, когда Женька, с распростертыми объятиями бросился на шею Олегу. Однако, смутившись, он тут же взял себя в руки. Через несколько секунд перед Подушкиным стоял все тот же невозмутимый очкарик. – У меня к тебе предложение, оно и от меня и от Насти. Хочешь стабильности?
Все, что далее будет сказано, Олегу было известно наперед, но ради того, чтобы не огорчать друга, Подушкин схитрил, - Хочу. Кто же не хочет, и в отношении работы в нотариальной конторы, подумаю.
Женька всячески расхваливал ему возможность распоряжаться собственным рабочим временем, поручительством старшей по должности и в дальнейшем – карьерным ростом, - Начнешь с помощника нотариуса, а там, глядишь, понравится, и сам на нотариуса пойдешь учиться.
Олега так и подмывало задать вопрос. Если работа такая не пыльная, чего же он сам, Женька не устроиться в контору? Вместо этого Олег пожаловался ему на очередную неудачу в издательстве, - Представляешь, нашел новое, на окраине спального района Москвы. Черти сколько добирался, а в действительности вышло не так все замечательно, как расписывали по телефону. Я отвез им «Цветы жизни». Причем, они сами настаивали на том, чтобы рукопись была в бумажном, а не в электронном виде.
- Странно, сейчас все уважающие себя конторы стараются не захламлять свое рабочее пространство. Может, они просто искали повод для того, чтобы отказать тебе?
Возмущение Олега достигло своего апогея, - Целую неделю держали рукопись, чтобы потом отказать без всяких объяснений.
Зарубин попытался, как мог, утешить друга, - Им выгоднее пердуцовых в тираж пустить с их бездарными ироническими детективами, да и народ уже к ахинее привык. На раскрутку нового автора нужны деньги, но ты не огорчайся. Авторской славы можно добиться разными путями. Кто-то, с избытком самоуверенности, идет напролом, безжалостно расшвыривая с дороги конкурентов. Иных, на руках в большую литературу вносят почитатели их талантов, кто-то пролезает по протекции. Олег, ты должен выложить аннотацию к своим произведениям и несколько глав из них на сайте Самиздата. И мой тебе совет: не игнорируй читательские отзывы, даже, если они негативные. Пусть поддерживает тебя вера в успех, стремление к своей мечте, какой бы несбыточной она не казалась.
Как искренне звучали слова друга, они воодушевляли Олега, лишний раз убеждая, что он на правильном пути. Лишь одна мысль приводила его в смятение, здесь он в корне был не согласен с Женькой. Разве можно идти к своей цели по спинам других? Нет, не станет он писать отрицательные отзывы на чужие произведения. Лучше, вообще, ничего не писать, чем плохо, ведь каждый автор надеется, строит планы на будущее, значит, нуждается в поддержке. «Людям надо помогать», учил его отец, «и плохим, и хорошим. Одних ты сделаешь счастливыми, другие перестанут быть несчастными». Прав был папа, вот только помощь теперь требуется ему самому.
По пути к дому Олег зашел в опорный пункт милиции. Блуждая в полутьме, видимо здесь экономили на электричестве, Олег не сразу разыскал нужную табличку. Предварительно стукнув по двери костяшками пальцев, Подушкин выждал пару секунд и вошел, - Вам можно оставить заявление о пропаже человека?
Молодой парень в форме, едва оторвал взгляд от клавиатуры компьютера. Так сильно занят, подумалось Олегу, вслух он промолвил, - Его уже более пяти недель нет дома.
Крепыш оперуполномоченный, наконец, отложил свои дела и посмотрел на вошедшего, - Пишите. Укажите приметы, возможный мотив для его исчезновения. Перечислите состав семьи, где он проживал, привычки пропавшего, заодно, составьте его внешний портрет.
- Скажите, а предположения тоже указывать? – уточнил Олег.
- Нет, только факты. Строить версии будет следствие.
Передавая по назначению исписанный с обоих сторон убористым, ровным почерком, Подушкин ждал ответа сотрудника милиции.
- Вы мне литературное произведение сдаете? – полушутливо заметил он.
Вот, если бы еще и в редакции так считали, мечтал Олег, подходя к дому. «Как бы тяжело тебе не было, не стоит расставаться со своей мечтой. Кто не мечтает, тот разучился жить». Я верю, отец, что ты до сих пор живешь, но где-то далеко от нас. Мы обязательно будем вместе, чтобы больше никогда не расставаться.