Выдвинулась я пешком в самую темень непроглядную. Звезды вольными богами, рассыпанные над головой как шляпки гвоздиков, держащие небо остро светили с незыблемой выси. Путь был близок - в степь. Тухли желтые краски фонарей на главной улице села - улице Ленина. Редко когда проезжала одинокая машина, слепя дальним светом. Малая снедь в небольшой сумочке - два бутерброда с ветчиной и лук с бутылочкой парного молока.
Люди готовы скорее рукоплескать фейрверку, чем новому рассвету.
Вот на востоке клином кузнеца появляются первые седые лучи древнего светила, которые отразились в моих слезах. Это вечное торжество жизни над смертью, света над тьмой. Звезды догорали словно в небесном горне, свет луны в бледном небе будет виден до самого полудня.
Я сняла красную куртку и легла на нее, поверх колосьев. В выси виден гордый орел, вдалеке прошмыгнула лисичка с хитрой мордочкой. Я перевернулась на живот и заплакала. Как ребенок, который не знает в чем провинился.
Земля звала отплатить великий долг, когда я перевернулась на спину и закрыла глаза, сердце остановилось и словно упало в ледяные бездны. Я узрела бой холодных ручьев, идущих с еще не позникшего ледника, виение стягов битв восьми диких ветров в древней степи, замирание мириад звезд перед вечным фениксом рассвета, дрожащие слезы на ресницах еще не зачатой, но уже всей душой любящей Жизнь. "И роса и слеза пеленою на глазах...."
Тучи собираются как воинство на бой в небе, слышны первые раскаты грома, будто выпрямляют лист жести. По дороге домой промокла и озябла. Дед заботливо укутал в плед и дал самогону (как сказал, для профилактики).
Я слегла на неделю с ОРВИ, даже обновленный организм плохо справлялся с вирусом. Я прятала слезы от деда.
А он все говорил "молодо-зелено." В общем он был прав. Плетью обуха не перешибешь.