Во втором классе нас посадили за одну парту на последнем ряду, потому что мы были самые высокие девочки в классе. Шло время. Уже давно другие ребята переросли нас, давно перестали дразнить нас дылдами. А мы так и остались на последней парте до выпускного вечера. И это было наше самое большое везение в жизни.
Таню растили дядя с тётей. У неё других родителей не было, а у них не было своих детей. Они любили её и звали дочкой, а она любила их, как папу и маму. Папа у Тани очень хороший. Он играл на виолончели в оркестре театра. Мой папа тоже не абы кто. Он токарь в трамвайном депо. Очень часто его фотографии красовались на доске почёта. Тётя Тани аккомпаниатор детского хора, такая вся культурная, в кудряшках и на высоких каблуках. Зато моя мама мастер спорта по волейболу. Мы понимали, кто нас растит, и в какой стране мы живём. Мы гордились и своими родителями, и своей Родиной, старались не подводить их.
По-моему, мы с пелёнок знали к чему надо стремиться. Мы уверенно двигались по стопам своих родителей. Таня ходила в музыкальную школу, я, естественно, в спортивную. Мы были обычные домашние дети, и всё у нас было обычно, хорошо и правильно.
Но в каждом доме свои мыши. Таня весёлая, добрая, заводная, любимица класса, не любила долго соображать и корпеть над задачками. Ей никак не давались точные науки, а я простая стеснительная, косноязычная так и не смогла осилить русский язык, а позже сочинения. Поскольку мы знали своё будущее, где Тане не потребуются точные науки, а я ни за какие коврижки не стану журналистом, то мы быстро сообразили, как выйти из положения. Я взяла шефство над Таней, а Таня надо мной, и школу мы закончили вполне прилично с хорошими аттестатами.
А дальше жизнь как у всех. Я оправдала надежды папы и стала инженером, но ... звёзд с неба мне не досталось. Таня радовала родителей успехами в консерватории, они ждали.... Но она влюбилась, вышла замуж и всю жизнь трудилась преподавателем в своей музыкальной школе. Мы особо не горевали, и наши родители смирились. Главное своё человеческое предназначение мы выполнили. Сами жили счастливо, дедушек и бабушек радовали детьми и трудились на благо Родины.
Мы с Таней ещё в школе сроднились, как сёстры. Различие в профессиях и обликах нам не мешало с интересом проводить вместе немало времени, поскольку мы всю жизнь жили в одном дворе, и привычка забегать поговорить не пропала. Но всё кончается, и молодость закончилась. Я удивилась, когда вдруг нас с Таней впервые назвали бабулями в автобусе. Мы возвращались домой, нечаянно оказались в одном автобусе. Стоим посреди салона тихонько разговариваем. Никому не мешаем. Вежливый мальчик лет тридцати, проходя к выходу из салона автобуса сказал:
- Простите, бабулечки, но мне надо выйти на следующей остановке.
Мы переглянулись и молча посторонились.
- Ну нахалёныш! Какие вы ему бабушки?– возмутилась яркая ухоженная женщина примерно нашего возраста на соседнем сидении.
Мы промолчали. Когда позже сошли на своей остановке, не сговариваясь, направились в соседний сквер на скамейку. Устало сели и ещё немного помолчали.
- Ну всё, Зоечка. Пора освобождать дорогу молодым. Пять лет мы с тобой могли бы законно отдыхать, а пашем..., как старые клячи. Конечно, старый конь борозды не испортит, но и глубоко не вспашет.
- И целину тоже не освоит.
- Я уже устала. Надо думать о будущем, а страшно ...
- Я давно думаю об этом. Уже запал не тот. Отстаю от молодёжи, где-то мешаю им со своим опытом.
- Летом хорошо бы не работать. В городе тяжело. На курорты мы уже отъездились.
- Родители мужа просят отремонтировать их домик в деревне. Собираются жить в нём летом. Одних их в деревне не оставишь. Вот и мы могли бы..., - мы как будто продолжали свой разговор с собой.
- В деревне грязь. Не комфортно. И что там будешь делать?
- То же, что люди... Там же люди жили.
Прошёл год и я пригласила к себе в деревню Таню. Мне было чем похвалиться. Мы наняли одну из бригад в районе. Они за месяц перетряхнули бревенчатый родительский дом. Выправили его и пристроили комнату с кухней. Муж с сыном и зятем отделали внутри покои по последнему слову моды и техники. Они поставили рядом летний дачный домик для себя и гостей. Мы почистили и засадили участок. Цветы, овощи. Получилась барская усадьба с роскошным старым садом. Кто б мог подумать, что в захолустье можно было так роскошно устроиться? Вдруг я поняла, что нет таких красот нигде, как в этой деревушке у Плёса. Не дураки были русские дворяне. Когда мы установили современный санузел, у меня появилось непреодолимое желание показать чудо преображения своей рафинированной подруге.
Подруга прикатила с мужем на своём джипе с палаткой и целым рюкзаком всякой снеди. Мы тоже не ударили в грязь лицом. Из свежайшего местного творога я наделала сырников и ватрушек, запекла речной рыбки в сметане. Поставила на стол блюдо лесной земляники с черникой, не пожалела отварной молодой картошечки и солёных сыроежек. Но супчик, конечно, вегетарианский. Зато молодого лучка и чесночка для аппетита вволю. Водку и вино, само собой, на стол поставили, но пить не стали, потому что жарко. После обеда пошли на наше озеро.
- Какое синее небо... Я не знала, что небо таким бывает, - промурлыкала Таня лёжа на песке вверх пузом.
- Ты чего, подруга? На небо никогда не смотрела?
- Значит не смотрела, а если смотрела, то не видела. А если видела, то не поняла, как оно прекрасно. Всю жизнь суетилась, искала экзотику. Вот она экзотика.
- Скажешь, экзотика.
- И облака белые, как сахарная вата.
Я перекатилась на спину, посмотрела и правда, редкие облачка белые пушистые сладкие.
Мужчины нас бросили, где-то ловили удочками своё счастье. Пляж не обжитый, пустой, песок под нами обычный серо-жёлтого цвета, волна чуть - чуть заметно бьётся о дикий берег. Как будто ничего примечательного. И вдруг на меня накатило.
-Это всё моё!!! Не отдам! – подумала я, и будто соринка в глаз попала.
-Вот такая она, моя Родина. Я хочу рядом с тобой жить, - неожиданно заявила Таня.
-Конечно. А вечерами мы чай будем пить в саду.
Таня с мужем уже на следующий день, покатавшись по округе, нашли себе подходящий и по цене, и по местоположению дом в деревне за восемь километров от нас на берегу проточного пруда. Деревня за шестнадцать километров от районного центра, потому дома недорогие, лес подступает к самому дому. Вокруг много озёр с рыбой, в лесу всякая ягода, грибы, в соседних болотах клюква. Народа мало. Но он добродушный гостеприимный. Старинный храм шестнадцатого века на соседней улице.
Дом купили крепкий, но ремонта много, а муж у Тани безрукий. Чего с него возьмёшь? Он же музыкант. Но бригада к ним поехала проверенная, та, что работала у нас.
- Конечно, сразу всё сделать не можем. Деньги надо ещё собирать. Мы потихоньку. Так что всё будет хорошо, - глаза Тани сияли.
- Здесь несоизмеримо всё дешевле, чем под Москвой. Но и мы поможем освоиться на земле. Можно сэкономить.
- Главное, что родители согласились проводить лето здесь. Для них это продление жизни.
Через месяц подруга с семьёй уже освоила две отремонтированные комнаты, у неё появились наполеоновские планы по развитию музыкальной культуры в селе. А пока ежедневно по утрам она в соломенной шляпке в огромных резиновых рукавицах с пластмассовым синим ведром ходит по берегу пруда, собирает мусор, оставленный отдыхавшими случайными прохожими и местными выпивохами. Мусор относит к контейнерам, которые раз в месяц освобождают районные мусорщики.
Первое время на неё посматривали косо. А один подвыпивший мужик, которому она видимо понравилась, жалея её, сказал:
- Милая дамочка! Вы так чисто одеты и в шляпке, а занимаетесь грязным делом. Зачем?
- Чтоб чисто было. Шляпа от солнца.
- Чисто – это правильно. Мы, конечно, не свиньи. Вы работаете уборщицей? Деньги нужны? Так можно другую работу найти, - разговорился доброжелатель.
- Нет, я не за деньги. Я сама. Мусор из дома выношу и за одно здесь убираю.
- Почему?!
- Это же моя Родина! – распахнула свои синие глаза Таня.
- Вы родились в нашей деревне? – враз охрипшим голосом спросил мужик, приглядываясь к женщине.
- Не я. Отец мужа моей подруги родился рядом в деревне С. под Плёсом.
- Это ж восемь километров от нас.
- Я и говорю рядом.
На следущий выходной мужик с товарищами по выпивке строили на пруду мостки, чтобы было ловчее ловить рыбу. После трудов праведных, они, как положено, обмыли своё новое рыболовное место. Посидели, поговорили, собрали мусор, пустые бутылки и отнесли в мусорный контейнер. Видно тоже признали этот уголок земли своей Родиной.