Как ни странно, но своё дошкольное детство делилось мной на два периода, до начала строительства родителями собственного дома и после.
В этот пасмурный день, а это скорее всего был месяц апрель, земля у двора ещё была довольно сырой, но уже не липла на обувь.
Я оделся и вышел из пристройки к дедовской хате, а точнее прадедовской, которую перевезли из станицы на хутор в двадцатых годах в начале новой экономической политики.
Ещё стоя у дверей, моё внимание привлекла весёлая возня на улице у лавочки, которая поставлена была вплотную к забору в виде обычного штакетника.
За забором мой старший брат и его товарищ Петька увлечённо над чем – то корпели, я понимаю, что там происходят самые интересные мероприятия, спешу посмотреть и если получиться, принять самые активные действия.
Открываю калитку, выхожу, на меня ноль внимания со стороны старших ребят, Петька старше меня почти на три года, а брат и того боле, в детстве разница на один год, уже заметный контраст, а тут вон какая разница, я для них обычная малявка, на которую не стоит и обращать внимания.
Пацаны возились над одной интересной штуковиной по форме похожей на миниатюрный бочок, со сквозным отверстием по центру, размером чуть меньше обычного ведра и с десятком выдолбленных углублений по кругу.
Я подошёл и остановился по близости, с интересом рассматривая диковинную штуковину, у меня к ребятам имелось множество вопросов, но я молчал, прекрасно зная, за любой свой (нелепый по оценке старших ребят, понимать должен важность происходящего) вопрос, мог лишиться удовольствия наблюдать за происходящим.
Одно неуместное слово и меня запросто могли прогнать, чтоб не отвлекал своей пустою болтовней, к этому историческому моменту у меня имелся уже кое какой накопленный жизненный опыт.
Я стоял и наблюдал, стараясь понять, что же хотят сделать ребята, прислушивался к их разговору.
Пацаны просунув двух метровый кусок калённой оцинкованной проволоки через отверстие (проволока давнее приобретение многих хуторян со шпалер выкорчеванного совхозного виноградника в севера – западной стороне от хутора у проходящего рядом грейдера), прикладывая не малые усилия пытались загнуть концы.
Серьёзность на лицах и напряжение в их руках передавалось мне, я глядя на них сжимал кулачки, а на лице отражалось усилие, с каким хотел им помочь.
Загнуть концы закалённой проволоки, оказалось не простым делом, требовало не малых усилий, ребята пробовали так и эдак, придумывали новые методы.
Из разговора пацанов у меня смутно началась проявляться картина их дальнейших действий, после того как загнут они концы проволоки, отправятся на обрыв, откуда будут сбрасывать вниз свою конструкцию.
Но это будет только после того, как крепко будут скручены концы проволоки.
Сложность заключалась в том, что гнувшаяся до определённого момента проволока срабатывала как пружина, проворачиваясь, вырывалась из рук.
Попытка, ещё попытка, даже в четверо рук, ребята не могли удержать проволоку в нужном положении.
Глядя на их усилия, даже я немного устал.
Уж как они изловчились, я глядя на это, не сразу понял, но проволоку им удалось загнуть.
Петька ухватился за проволоку и решил испробовать каток, так пацаны называли свою конструкцию, пробежался, сделал круг до грейдера и вернулся обратно, сказал, что вполне сойдёт и можно отправляться к обрыву.
Мой брат решил проверить, пробежался, волоча за собой каток, который вращался, катясь по земле, мелькая выдолбленными отверстиями, как позже я узнаю для деревянных спиц.
Посчитал, что нужно ещё подогнуть проволоку, пацаны продолжали возиться, а я завидовал им, мне очень хотелось также потаскать за собой каток, но спросить разрешения не решался, стоять рядом и наблюдать уже большая поблажка с их стороны.
Проволока загнута до нужного положения, брат берёт проволоку правой рукой, Петька левой и они на пару решили тащить каток к обрыву, срываются с места и бегут вдоль двора, я следом за ними, мне же интересно, что они с ним будут делать.
У ворот нашего хоздвора, это сразу за сараем с крышей крытой болотным тростником, где в одно время гнездились аисты, брат оглянулся, увидел меня бегущего следом, остановился, остановился и я, Петька был не против, чтобы я вместе с ними бежал к обрыву, но вот брат был иного мнения:
- Сиди дома!
- Нечего тебе там делать.
Я мог бы и не послушаться, но хорошо знал, что это мне выйдет боком, будет ещё хуже, и всё равно с ними не попаду на обрыв.
Я остался стоять у ворот, глядя им в след, а ребята побежали дальше, вдоль соседнего двора, и когда они скрылись за углом, я полный обид поплёлся обратно к лавочке.
Здесь у двора я немного побродил, моих друзей по улице не было видно, я заскучал, уселся на лавочку и для разнообразия стал болтать в воздухе ногами.
Прошло не более получаса, как я скучал в ожидании возвращения пацанов.
Из – за угла крайнего соседнего двора, появились бегущие ребята, волоча за собой каток.
По их лицам было видно, что они очень довольны своим необычным занятием.
Подбежали ко двору полные впечатлений с раскрасневшимися лицами, игнорируя моё присутствие, стали хвалиться друг перед другом, у кого лучше получилось бросить каток с обрыва.
Я слушал и просто обзавидовался им, мне бы на это посмотреть хотя бы одним глазком, ведь было чему завидовать, мне казалось, что где - то бурлит жизнь полная развлечений, а я вот сижу тут и скучаю, а виноват во всём кто?
Правильно мой брат, который не захотел меня взять с собой, мне бы только посмотреть, я бы даже не подходил к краю обрыва и не просил бы у них, хоть разок сбросить каток вниз.
Моё скверное настроение было в противоположность весёлому состоянию пацанов, я даже не понял с какой целью они прибежали обратно, минут через десять они схватили каток и помчались вдоль дворов опять к обрыву.
Мне было завидно им, я ещё немного посидел, больше ждать их не стал, вернулся в свой двор, чтобы найти себе занятие по душе, такое же интересное и весёлое.
Но вот придумать занятие хотя бы такое, как таскать за собой каток, выдумать не смог, развлечение с катком не давала мне покоя.
Я несколько дней бродил по двору, заглядывал во все углы, случайно забрёл на сеновал, и какое было моё удивление, когда у забора, тот, что у ворот с улицы, увидел лежащий у скирды сена каток.
Такой находке я был безумно рад, радостно молотилось сердечко, не нужно ни у кого спрашивать разрешения, хватаю проволоку в руки и таскаю за собой его по сеновалу.
Но это совсем не то ощущение, в этом мало веселья и азарта.
Если у брата лучшим другом был Петька, то у меня Колька, проживающий через три двора от нашего.
Я бегу к Кольке, которому до этого прожужжал все уши о катке, приглашаю товарища повеселиться, приятно провести время, по скидыванию катка с обрыва, пока брат отсутствует дома.
Через ворота, состоящие из трёх горизонтальных и одной диагональной досок и двух вертикальных брусков, протаскиваем каток и бежим за огороды к обрыву, предвкушая незабываемое зрелище.
Запыхавшись от быстрой беготни, подтаскиваем каток к краю обрыва, бывшей выработки глины местным кирпичным заводом, от которого остались только воспоминания свидетелей тех лет.
Место выбрано, каток толкаем вниз, он скатывается вниз, скрывается за отвесной стеной и вскоре подскакивая, выписывает в воздухе кульбиты, показывается на глаза.
Отскакивает на несколько метров от стены и замирает на месте.
Падение катка нас не впечатляет, видно мы что – то сделали не так, попытку нужно повторить, обегаем по склону обрыв, подбираем каток и тащим вверх.
Тяжкая эта работа втаскивать в гору деревянную конструкцию на проволоке, но чего не сделаешь ради развлечения.
Сталкиваем каток с другого места, не впечатляет, ни веселья, ни удовольствия, от увиденного.
Спускаемся вниз и вновь с трудом тащим каток наверх, ещё разок сталкиваем его вниз, обычное падение и больше ничего.
Мы стоим на верху и понимаем, что в этом ничего интересного нет, полнейшее разочарование, видно мы не так сбрасывали его вниз, вот если бы подсмотреть, как делали это брат с Петькой, тогда бы точно был иной результат.
Свою затею на сегодняшний день решили прекратить, сбрасывать вниз легко, но вот тащить каток на гору тяжко.
Спустились вниз, уцепились за проволоку и потащили каток в гору, сначала втащили на пригорок, груду отходов из бывшей печи обжига, далее по краю разрушенной и засыпанной печи справа, там ещё можно увидеть часть кладки красным кирпичом стены в горе.
Когда втащили каток на гору, катить его за собой стало легче, но уже той прыти, с какой мы его тащили сюда, не было.
Как набитая оскомина от кислых яблок, каток мной был возвращён на место и вскоре позабыт окончательно, куда испарилась моя чёрная зависть, и подевалось желание, сбрасывать его с обрыва, понять не могу.
01 дек 2016 г.