Голландия – страна всеядная. Там едят даже то, что в других странах обычно курят. А ещё там есть парк развлечений Эфтелинг.
«Мир грёз!» – как сказано о нём в рекламном буклете. – «Сказочное королевство братьев Гримм, Шарля Перро и Ганса Андерсена».
Вот к этим ребятам мы и попали.
– Возьми рацию! – сказала мне семья. – Возьми, чтоб мы могли тебя найти.
– А зачем меня искать? Мы же будем вместе?
– Вместе, вместе… – кивнула семья и провалилась, как сквозь землю.
– В каком месте?! – крикнул я в эфир, и эхо донесло до меня лишь: «Вместе! Вместе!».
– Вы где? Что перед собой видите! – как бешеный, орал я.
– Пруд, – немного подумав, скрипнула рация.
– Здесь везде пруд, что ещё?!
– Лодочки.
– Здесь повсюду лодочки!! На карте! Под каким номером вы на карте?!!!
– Под семнадцатым! – услышал я и припустил.
Минут через двадцать галопа выяснилось, что они уже не на семнадцатом, а на двадцать третьем номере. Ещё через пятнадцать, что на тридцать восьмом. А через час, что снова на семнадцатом.
– Остановите-есь!!! – хлюпая, чем только можно и нельзя, взмолился я.
И рация вздохнула:
– Не можем. Мы в лодочке...
Парк Эфтелинг, как описывает его рекламный буклет, расположен на семидесяти двух гектарах. Вот все «семьдесят два» я и оббежал…
А когда, наконец, воссоединился с семьёй, то услышал:
– Ну и где ж ты шлялся?!
И я так принялся рассказывать, выхаркивая остатки лёгких, так начал бурно жестикулировать, что не заметил, как сбил двух велосипедистов и одного Микки Мауса. После чего мы отправились в «Сказочный лес».
То есть шли-то мы всего лишь кормить ребёнка, но попасть в злачно-жрачное место, не пройдя этот гиблый лесок, оказалось невозможным.
После сотни попыток срезать, оставив на шипах терновника килограмм собственной плоти, я выяснил, что забредший в волшебную чащу, вынужден сию чащу испить до дна… Испить, отравиться её великолепием и подохнуть!
Первый десяток километров я ещё как-то худо-бедно держался; но затем стало стремительно темнеть: и в глазах, и в небе. Полил ледяной ливень, и отовсюду повалили жутко сказочные твари.
Когда из спящего великана вдруг выскочил мальчик-с-пальчик, и дочурка в ужасе спросила:
– Почему оттуда?!!
Я был вынужден как-то объяснять, дрожа и путаясь в рифмах. А когда обросший мухоморами тринадцатиметровый пень, распахнув пасть, затараторил на тарабарском, меня же попросили и перевести.
А как я мог? Я ж не Голландец. Я столько не курю!
Меж тем твари лишь множились, а с ними и недетские вопросы моей пытливой дочурки. Например:
– Чем пыхает дракон? Зачем маньяки-гномы так плотно облепили Белоснежку? Почему трансвестит волк переоделся в бабушку, а ослик какает монетками?! И куда, чёрт возьми, направляется Красная Шапочка с бутылём самогона в лукошке?
Ну, и где было взять на всё это ответы, а главное – силы?!
И вдобавок на каждом шагу мы натыкались на этих дико тужащихся карапузов вместо урн. А как, ответьте мне: «Как заставить ребёнка запихнуть в рот другого ребёнка, хоть и кукольного, объедки и мусор? Кто вообще придумал весь этот ужас? За что нам это нескончаемое волшебное наслаждение?! Эта дикая фантазия больного гения?!» – безостановочно думал я, горячо мечтая об огнемёте.
И тут вдруг мой ребёнок захлопал в ладоши:
– Ой, смотрите: ещё лодочки! Давайте покатаемся!
И я, узрев в надписи «ГОНДОЛЕТТА» зловещий, пророческий смысл, закричал, раскидывая руки:
– Ни за что! Хоть распните!!
И что б вы думали? Меня, конечно же, распяли.