Бедняга сидел на тротуаре и страдал от жажды. Он тогда ещё и не знал, что он Бедняга, просто очень хотел пить. Солнце жарило, как в какой-нибудь Сахаре, и дождя не было уже недели две.
Люди торопливо пробегали мимо, не замечая Беднягу. Конечно, разве поймёт тот, у кого дома в кране вдоволь прохладной воды, того, кто не может отыскать даже самую крохотную лужицу.
– Смотри, как язык вывалил, – толкнул меня Санёк. – Пить хочет. Жарко бедняге. Эй, бедняга, как там тебя, иди сюда!
Бедняга поднял на Санька измученный взгляд и слабо вильнул хвостом. Что ж, Бедняга, так Бедняга. Хоть как назовите, только пить дайте.
Воды, конечно, поблизости взять было негде. Санёк порылся в карманах и выудил мятую купюру. Деньги, сэкономленные на мороженое, пошли на бутылку воды для Бедняги. Мы вылили воду в выбоину на асфальте, и Бедняга жадно лакал её с дорожной грязью. Напившись, он готов был бежать за нами хоть на край света.
Я осторожно потрепал Беднягу по густой свалявшейся шерсти. Он доверчиво лизнул мне руку шершавым языком: спасибо, мол.
– Ну, всё, мы его себе заберём! – уверенно заявил Санёк.
– А где он жить будет?
– У меня, конечно же… – ответил Санёк и тут же задумчиво почесал затылок.
Я вспомнил, что как-то раз Саньку уже влетело от родителей за принесённого с улицы кота. Похоже, Санёк тоже об этом вспомнил, потому что он почесал, почесал затылок и сказал.
– Ну, или у тебя тогда уж.
Я тоже почесал затылок и тяжело вздохнул. Я знал, что мама никогда не позволит мне завести собаку, тем более уличную. Мама у нас настоящий борец за чистоту в доме. А ещё у неё аллергия. И она почему-то считает, что и у меня тоже.
– Э-э-э, ладно! – махнул рукой Санёк. – Придумаем что-нибудь. Пойдём, Бедняга!
Бедняга заковылял за нами. Он слегка припадал на правую переднюю лапу. Она, похоже, была у него перебита. Время от времени он останавливался и виновато смотрел на нас: вот ведь, экий я, неуклюжий! Ничего… догоню… не серчайте.
Мы решили устроить дом для Бедняги за школьной спортплощадкой. Место там было подходящее, заросшее невысокими деревьями. И там редко кто появлялся.
Мы приволокли большой ящик, проделали в нём дырку для входа и напихали внутрь тряпок. Но Бедняга почему-то упорно не хотел лезть в это жилище.
– Вот дурачок! – возмутился Санёк. – Не понимает, что это его дом.
Я сгонял домой и принёс миску с супом. Бедняга с радостью накинулся на угощение. Он ел, громко чавкая и фыркая от удовольствия, словно и не собака вовсе, а маленький поросёнок.
Весь день мы возились с Беднягой, а вечером, когда уходили, он хотел пойти с нами. Мы не позволили.
– Нельзя! Здесь оставайся! – велел ему Санёк.
Бедняга сел и тоскливо свесил голову на бок. Он, наверное, подумал, что мы навсегда его бросаем.
На следующий день я проснулся в семь утра. Давно уже шли летние каникулы, и необходимости вставать в такую рань не было. Но мне не терпелось скорее повидать Беднягу. Едва родители ушли на работу, я соскочил с кровати, наспех оделся, схватил кусок курицы из холодильника и помчался к Бедняге.
Каково же было моё удивление, когда я увидел, что Санёк меня опередил.
– Я давно уже здесь, – с чувством превосходства сообщил он мне. – Я покормил Беднягу. И, кстати, он всё же в ящике спал. Из него вылез, когда я пришёл.
Хоть Бедняга уже и позавтракал, от моей курицы он не отказался.
Днём Бедняга куда-то пропал, а вечером снова вернулся, и мы играли с ним. Так он каждый день куда-нибудь убегал, но обязательно возвращался в свой дом.
Как-то раз мы пришли к Бедняге и застали возле ящика присевшего на корточки Вовку Суслова.
– Эй, Суслик, ты чё тут делаешь? – ревниво крикнул Санёк. – Это наша собака.
Вовка вздрогнул от неожиданности.
– Да я что… – пробормотал он. – Конечно ваша. Я ж не спорю. Я так, посмотрел, погладил. Нельзя что ли?
– Мо-о-ожно, – снисходительно протянул Санёк.
С тех пор Вовка тоже почти каждый день приходил к Бедняге. А потом вдруг стал приходить и Пашка Черникин. Наверное, Вовка ему рассказал. И другие ребята из нашего класса, кто на каникулы никуда не уехал, тоже стали приходить. И каждый что-нибудь приносил Бедняге. Желающих покормить его и поиграть с ним с каждым днём становилось всё больше.
От обильной кормёжки Бедняга даже слегка растолстел. Шерсть его налилась здоровым блеском, лапа постепенно зажила, и уже почти не заметно было, что он хромает.
Однажды Бедняга не вернулся. Не появился он ни на второй, ни на третий день. Мы с Саньком места себе не находили. Не знали, что и думать.
– Ну, ежели кто обидел его… – грозил Санёк кулаком неведомо кому.
– Может быть, его кто-то к себе жить взял, – успокаивал я Санька, да и себя заодно. Потому что мне очень хотелось, чтобы с Беднягой всё было в порядке.
Я очень тосковал по нему. Несколько раз Бедняга даже снился мне по ночам.
Через неделю я пришёл посмотреть на домик, где жил Бедняга. И вдруг увидел возле ящика Юльку Изюмину.
«Бедняга вернулся!» – подумал я и кинулся к ящику. Юлька цыкнула на меня и прижала палец к губам. Я осторожно заглянул внутрь. На тряпках, свернувшись в клубок, спало что-то маленькое, белое. Крольчонок!
– У нас соседи разводят. Девать некуда. Пускай здесь живёт, раз Бедняги всё равно нет, – сказала Юлька.
Крольчонка мы полюбили не меньше, чем Беднягу. Он рос очень быстро. В августе мы с Саньком уехали в деревню. А когда вернулись, кролик был уже почти совсем большим.
Осенью мы рассказали о кролике Анжелике Валерьевне. И она предложила нам устроить живой уголок. Нам выделили место возле гардероба, и мы поселили там кролика в специальной клетке.
Потом у нас в этом уголке кто только не жил – и ежи, и морские свинки, и даже хорёк. А Санёк все мечтал завести медвежонка. Но Беднягу мы ещё долго вспоминали.