Ненавязчивое тестирование намерений

Савелий коротал свое время как мог. Вот и в этот раз... И так и этак подсаживался он к балконным перилам, позы затейливые принимал, но все было тщетно - руки мешали. "Не из того места растут", - подумал он про себя уничижительно, и сел к ограждению боком, точь-в-точь, как машинист паровоза. Это вышло само собой, он наконец угнездился на детском стульчаке. Высокий, с широкими ножками, было время делали такие. Он его у  мусорных баков подобрал, перед самой выгрузкой их в машину.
Отмыл, протер нашатырем, спилил подлокотники, вышла оригинальная вещица, вроде ортопедического ботинка. Знакомые посмеивались, спотыкаясь глазами о его "табуретку". Папа Карло! Он не обижался. "Последним смеется тот…"
Свои шестьдесят пять, Сидорчук встретил в одиночестве. Гордом ли, не гордом… Ни о каких трагедиях речь не шла, все его бывшие жены ныне здравствовали и процветали. Благодаря ему, вопреки ли… И что характерно, женщины сами от него не уходили, инициатива развода всегда оставалась за ним. Подвел он под эти свои житейские кульбиты все объясняющую философию. Слегка полегчало, душу грела мысль -   верным путем идешь товарищ! Женщин он не сторонился, чего не было, того не было. Скорее – наоборот, разведенки его звали меж собой по- итальянски -  "кобелиной".
Сейчас он дремал, утомленный хлопотами выходного дня, августовским закатным солнцем, и кое-чем еще.... Вспоминал... А вспоминать было что.
Взять Татьяну. Не первой свежести девка, с детсадовским приплодом. Пока длился "медовый месяц", ничего в глаза не бросалось. Спустя время, жена стала отводить ему последнее место в своих привязанностях. Первым пунктом у нее шла дочь, вторым - родители в деревне, третьим - работа на хлебокомбинате… Ему оставалось пятое или шестое место.
 Не простой оказался на поверку матриархат – воинствующий! Порой - с маленькими, неожиданно болезненными кулачками. С таким положением вещей он мириться не собирался. "Была без радости любовь, разлука…"
И двух месяцев не прошло, на любовном горизонте обозначилась Лидия. Непростая штучка - штучная! Вся из себя! В экстерьере, одежде, характере. Тоже не первый год…
Кто-то завозился внизу у подъездной двери, Савелия разобрало любопытство,  близоруко щурясь, он перегнулся через перила, но было поздно - та захлопнулась.
…замужем, а туда же. Не берегла Лидка мужа, расчет на нем, как на тягловой силе строила. Будто не человек он вовсе, а лошадь тяжеловесная. Прицепила девка к нему тележку, полную забот и обязательств, тяни, дескать Савик, толкай. Не думай о своей двухсторонней грыже. Взрослую дочь так и не сумела…
В дверь позвонили.
На лестничной площадке стоял сутулый, лет восьмидесяти мужчина. Его седая, взлохмаченная, давно не стриженная голова, обращала на себя внимание. На нем недорогой трикотиновый, под "джинсу" костюм. Незваный гость бережно поставил свою умилительную авоську на пол, и робко откашлялся.
Савелий покосился на сетчатую тару, где одна на другой стояли банки краски. Судя по мазкам на их крышках - бордового цвета, хуже которого не придумать. Помнится, такой красили полы в коммуналках в пятидесятые годы, другой делать в стране советов не умели.
Глаза незнакомца не вязались с обликом пожилого человека, лучились голубизной и доверчивостью ребенка.
- Что вам? - Савелий не скрывал своего недовольства.
Еще бы, его отвлекли от внутреннего самосозерцания. Его ”я” уже волшебно обволакивалось чем-то теплым и ласковым, он так долго настраивался на волну эфира…
Мужчина шмыгнул носом.
- Не возьмете? - Недорого отдам.
- Что там у вас?
Спросил для приличия, и так видно.
- Алкидная краска. - Быстросохнущая. Мало ли где понадобится. Бывает, приспичит, хоть караул кричи. В банке три с половиной кила. За сто двадцать отдам.  Все - за двести двадцать уступлю. А?- вопросительно смотрел на хозяина.
- Какой-то вес у них нестандартный... Подпольное производство? И давно ходите?
Гость его первые вопросы игнорировал, ответил на последний.
- Не соврать, часа четыре.
- И что, нет желающих?
- Странное дело, нет.
- Наверное много просите?
- Не сказать, что много, как в ваших магазинах.
"Ваших..., - озабоченно подумал Савелий. - Наверняка приезжий".
- Так то в магазинах. Не пробовали сбавить цену на эмульсию раза в три? Нашлись бы охотники. Будку собачью покрыть, скажем, сруб колодезный.
- Думайте, что говорите! - обиделся гость. - Это не эмульсия, это статусная краска. Не могу я сбивать на нее цену, не поймут меня. Себестоимость, рентабельность… Не маленький, должны знать - это категории строгие.
- Знаю! - Экономика должна быть экономной!- нетерпеливо переминался с ноги на ногу Савва.  Уверен, у вашей краски темное прошлое. О какой рентабельности речь? Говорите уж как есть, я не из органов.
Гость насупился.
- Я никогда не брал чужого, просто обстоятельства так складываются.
- Верю. - Но почему так держитесь за свои сто двадцать? Оглянитесь, мы в рынке,  а значит - торг уместен. Вы же стоите на своем, как продавец в магазине.
- Выручайте! – тянул мужчина. – Помяните мое слово, пригодится. Не пожалеете. Да и мне поможете, я с выработки живу.
Если бы не эти последние слова… Савелий уже готовился захлопнуть дверь, но эта фраза… "и мне поможете!"…
"Вот и случай прямо по Писанию, - утешил он себя. Для того и живем, чтобы подставлять плечо сирым и убогим. Если не я, то кто! - приятно щекотала самолюбие мысль. Только куда ее…» На этот раз воображение работать отказывалось. То ли в самом деле некуда, то ли спиртовые настойки делали свою работу... 
- Беру! – Савва надулся, как китайский набоб. - Только из уважения к вашим сединам. Вижу, не простая у вас доля. Чую, перебиваетесь с хлеба на воду, вот и ходите по подъездам, бросовый товар людям втюхиваете. Меня вы разжалобили, с другими такое не пройдет.
Сходил за деньгами.
- Может тогда и вторую? – тоскливо тянул гость.
- И за одну спасибо скажИте! - Ее бы в дело пустить.
Спрятав деньги, мужчина в мгновение ока преобразился: от его робости и жалобных интонаций не осталось и следа.
- Это в подарок! – он пытался сунуть в карман халата Савелия малярную щетку. - У нас так принято. Бонус.
- У меня знаете их сколько!- хозяин отвел протянутую руку.
Гость пропустил его слова мимо ушей.
- А с этого места внимательнее. - У меня нет времени, показываю и ухожу.
Отодвинув хозяина он прошел в прихожую. Вскрыл банку перочинным ножом, тот каким-то волшебным образом оказался у него в руке, мазнул кистью по обоям.
- Демонстрирую свойства краски. - Через пятнадцать минут она высохнет.
И ушел.
Савелий смотрел на бордовое пятно со смешанным чувством  обиды и злости. Как его провели! Мало того, что всучили никому не нужную краску, еще и щелкнули по носу. Лох есть лох, вот тебе доказательство того! Наперсточник... Проходимец... На жалость бил мерзавец, на чувствах играл. С выработки мол, живу… Чего не жить, таких простофиль как Савелий - пруд пруди.
Скрашивал обиду возраст гостя, тот много старше его, так легче перенести нанесенную оплеуху. Вот он, никем и ничем невосполнимый моральный ущерб! Во всей своей пугающей неожиданности и болезненной остроте!
Огорченный, он прошел на кухню, и приступил к известной до мельчайших подробностей процедуре. Словно учитель химии, с величайшей осторожностью, смешал аптечные пузырьки заманихи и аралии. Разбавил все водой из крана как  надо - один к одному. Поделил поровну, и одну половину привычно употребил "ин витро". Как через плечо сплюнул. Не впервой.
Через пять минут, на его оскорбленную душу пролился неземной свет и небесная благость. Внутреннее "я" приступило к своим рабочим обязанностям, стало бросаться обидными репликами. Наступая, в который раз на больной савельевский мозоль.
"Как облапошили, как обвели вокруг пальца!"
До слез в этот раз не дошло - не та доза успокоительного. Савелий вышел на балкон, и оглядев сумеречный двор, невольно умерил свой гнев - коммерсанта и след простыл. Как же, будет он ждать!
"О чем это он… Да, Лидия… На квартиру его посягала, вперед смотрящая. И все тихой сапой, исподволь, ночной кукушкой подкатила. Пропиши дескать, дочку, что тебе стоит! Жить будешь у меня, Женька моя под твоей крышей спрячется. Чем не вариант.
Попадись под руку этот проходимец… Трогать его не стал бы, сказал все, что о нем думает на несколько лет вперед. Как теперь эту кляксу вывести? Запасных обоев нет, это место придется чем-то прикрывать. Случись, заявится кто из друзей, а у него в прихожей грязное пятно на стене. Почему? Зачем? Ладно бы декоративное, а так... Не поверят, если все как есть рассказать. Скажут бражничал и куражил по пьяной лавочке…  Не хотелось бы эксцессов на этой почве..."
На антресоли он отыскал пыльный прошлогодний календарь, собираясь прикрыть пятно краски, частично раздетой "Бритни Спирс". И…не поверил своим глазам, бордового мазка уже нет, то место стало прозрачным и видна соседская спальня.
Сколько же он выпил… В любом случае не столько, что бы мерещилось такое. Спальня как спальня: с кроватью, шифоньером, шкафом для белья и доской для глажения. В гостях у соседей ему быть не доводилось, но достоверность жилого интерьера полная.
Савелий опасливо тронул прозрачную поверхность, ощутив глянец покрытия той самой непритязательной краски. Это не было похоже на стекло и пленку, стена просто была прозрачной.
"Старик выходит, не так прост. Вот она истинная истина, что открылась ему… в вине, - услужливо подсказывало второе "я". Первое отчаянно сопротивлялось очевидной очевидности.
Ему бы сразу обратить внимание: старичок ухоженный, на его костюме не пылинки. Не нужда погнала его по подъездам, и не маленькая пенсия…
Злости у Савелия как не бывало, сердиться на кудесника - себе дороже. Голова у него шла кругом, он не знал, на чем сосредоточиться: на краске ли, старце с апостольским ликом?
Что там про истину в вине…

*******

Философские упражнения для Савика привычны. "Где начало того конца, которым оканчивается начало?" Встанет он бывало поутру, задаст себе подобный вопрос и ходит, полдня его осмысливая. Вот и сейчас…
"Надо бы разложить все по полочкам. Сюда бы медитацию... Сложил ноги бубликом, и в спячку ударился. Часов через двадцать проснулся "огурчиком". Научиться бы.
Не о том он... с минуты на минуту соседи с работы явятся. Зайдут в спальню,  а там стена проломлена. Кто? Зачем? Милиция!
А ему как быть? Знать мол, ничего не знаю? Нет, этот номер у него не пройдет - с его стороны ломились".
"Сидор" повесил на стену календарь, и на всякий случай перекрестился. Правильно ли неправильно - Господь разберется.
Следовало довести начатое на кухне дело до конца. Мало того, пойти на второй круг, очередная житейская неувязка того стоила.
Он отнес начатую банку в кладовку. Обратил внимание - кисть на удивление свежая. Мазнул ею о стенку закутка, удаляя излишки краски, и сунул в банку с водой. Что бы не ссохлась.
Шло время, соседи за стеной его почему-то не беспокоили, должно быть не пришли еще. Впрочем, за стеной угадывался смех и разговоры.
"Что это они там... Савелий сдвинул календарь… О, только этого ему не хватало!
Выходит, с той стороны стена целая, иначе Лариса обратила бы внимание. Ай да старик, ай да краска у него! Показал и ушел. Делай, мол как я!
Стало быть, таким манером, можно заглянуть через потолок к соседу, что этажом выше. И сквозь пол к тому, что под ним. Стена кладовки, о которую он вытер кисть, стала прозрачной, свет в ней можно не включать. Со стороны прихожей – ни царапинки. Значит, когда он смотрит к соседу в спальню, его с той стороны не видно. Вот так новость! И не из простых - сенсационных"
"Окно что ли попробовать..." На стене, обращенной во двор, Савелий обвел карандашом крышку кастрюли и закрасил круг своей волшебной краской.
Что бы там ни было, но манила кухня... стол-книжка... с тем, что на его пластиковай поверхности. То, что ведет в астрал, с чем соотносится его духовная сущность и физическая суть... Кто-кто, а он знает дорогу, ведущую к этому храму...
Савелий стоял у только что нарисованного, но уже прозрачного окна - иллюминатора, задумчиво вглядываясь в редкие светлячки фонарей микрорайона. Слегка рассеянный по понятной причине, он лишь сейчас заметил этикетку на банке с краской. Большая и узорчатая акцизная марка, извещала о сроке годности продукта, он истекал через восемь дней.
Он оглядел квартиру, где бы еще… Однако, ничего стоящего внимания, в голову не приходило.
Проснувшись, сторонник "станковой живописи", погрузился по маковку в свои обычные неспешные размышления: что окрасит бордовой в первую очередь, что во вторую. Гараж... Да, да, зальет гараж солнечным светом. Ни у кого нет, у него - есть! То-то выйдет красотища! Потом дача…
Савелий пожинал плоды сказочного подарка, лежа в своем гараже на раскладушке, и бесцеремонно разглядывая прохожих. Вот оно, абсолютное тонирование - мечта автолюбителя! И не окон машины – ворот гаражных!
Все железные створки он на первый случай крыть не стал, провел лишь вертикальную полосу посередине.
 Вот, Володя повел в гараж… не жену. Вот, Павел, что сосед наискосок, метнул из своей укромной норки пакет мусора на его участок. Получай дескать, фашист гранату! Молодогвардеец! В расчете на то, что никто ничего не видел.
"Накоси выкуси! Прокололись орелики, есть тому свидетель, - довольно потирал руки новоявленный старик Хоттабыч".
Дача. Здесь есть чем гордиться - из всех его капиталовложений, это наиболее удачное. В свое время были у него кое-какие сбережения. Перестройка свалилась с неба, как снег на голову, начались странности с ценами,  зарплатами и пенсиями.
Своими восемью сотками Савелий владел давно, не было там только места, где голову приклонить, от ветра и солнца укрыться. А сейчас! Две блок – комнаты и два блок - гаража. По нынешним временам приличный домик. Завидуйте! Дорого он ему стал, всю свою кубышку на это извел. Спустя пять лет заходился в радостном "танце живота", изделия из бетона подорожали в разы.
Стояли коробки друг на друге: гаражи внизу, комнаты вверху. Соединить их дверными проемами руки не доходили. Обходился он одним гаражом, наверху хранил шланги и садовый инвентарь. Гаражное помещение Савелий обустроил должным образом: развесил по стенам старые ковры, расставил по углам облезлые кресла. Уединенный романтический уголок!
Спустя час, гараж представлял собой феерическое зрелище. На высоте человеческого роста, на все три его стороны будто окна до пола, а за ними - ландшафт. Кусты можжевельника, смородины, крыжовника... Хорошо виден вход на его "гасиенду". Впору трубить об этой красоте на весь белый свет. Хорошо бы... Но нет, об этом не должны знать даже его друзья.
Растрезвонят, нечего делать! И тогда… в один из дождливых дней, сюда явится автокран с трейлером, раскидает все его сооружение, выудит конкретный бетонный блок, и… ищи ветра в поле.
В банке с краской осталась всего треть. Быстро же она разошлась, а с вида - укрывистая...
"Пень!, - всячески обзывал себя Савелий, - дылда стоеросовая, если по уму, надо бы сначала грунтовкой пройти из экономии.
Он втащил на второй этаж, а фактически в жилые помещения, алюминиевую стремянку. Вскоре, в потолке одной из комнат, алело пятно размером с газетный лист. Это была "проба пера", восторженная душа, совокупленная с экстрактом элеутерокока, просила мгновенного исполнения желаний. Позже, он покроет потолки в комнатах эмалью, и уж по ней…
Савва зачарованно смотрел вверх. По светло-голубому небу плыли кудряшки белых, с темным облаков. Перед его глазами была картина, на которую редко кто обращает внимания, разве только поэты.
Укрытый от дождя, не видимый со стороны, он смотрит на эти белоснежные лебединые перья онемев от восторга. Впору стихи писать!
Вскоре Савелий сообразил - на весь дом краски не хватит. "Ну и пусть, - решил он по трезвому размышлению, - разбавлять ее все равно не станет, может она на это не рассчитана".
Корил себя Савелий в эти минуты отчаянно, последними словами ругал за скаредность. Две сотни пожалел, явной выгоды не увидел! С двумя банками, можно было так развернуться, столько добрых дел устроить!
Старика теперь, ясное дело, не сыскать, он сейчас с другими лохами работает. Знать бы, где упасть…

   *******

Савве звонил Веня, приятель.
- Зашел бы к Федьке, скучно пацану. - Жалуется, ты у него восемь месяцев назад был. У него все в книжечке. Зайди...
Федор - старая головная боль его друзей. Было дело, развернуло плиту перекрытия на стропах, и подтолкнуло каменщика к неогороженному проему строящегося дома...  Пятый этаж…
И как отходную отпели, что-то у него с позвоночником стряслось. Не ходит Федька, и все тут, пластом лежит, перевернуться на бок не может. Молодая жена не захотела нести на плечах этакую тяготу, ушла от мужика. Остался Федюня один, как перст во поле. Спасибо родственнице: кормит, обмывает. Друзья иногда стукнут, есть у них ключи.
- Зайду! - пообещал Савелий. - И трех дней не пройдет.
Жил Федор в обрыдлой "хрущевке", на первом этаже. В полумраке комнаты, обстановки поначалу было не  разглядеть. Гость пошел на звук голоса, ориентируясь на радостный вскрик.
- Наконец-то!
- Я тут кое-что принес, - гость щелкнул пальцем по горлу. – Как, врачи тебе это позволяют?
У них так заведено. Традиция. Ритуал.
- Разве только чуть - чуть.
Бутылка "водки с бруньками"  на двоих – комариные дозы.
- Ну, как ты тут, обживаешься?
Грубая непритязательная шутка тоже не первый раз в этих стенах.
Федя помалкивал. Переживал... Гости у него, словно пришельцы из других миров.
- Кошку бы тебе! - первое, что пришло в голову Савелию. - Или канарейку, рыбок, хомячка.
- Рыбки есть, - ответствовал Федор. - У соседа за стенкой. Не поверишь, аквариум на тридцать два ведра! И таких – три, для них комнату специальную отвели. Одно слово - "новые русские"!  Хоть бы глазком на водоплавающих глянуть.
А так… Ни кошки, ни морской свинки мне держать нельзя, я навечно приписан к койке. Тоне спасибо, что бы я без нее… Не до жиру Савва, быть бы живу!
Выпили.
- Рассказывай, как там на воле

                *******


Жалко Федьку. То ли дело у пивного потолкаться, балычок помусолить. Стакан, другой, третий, глянь,  и  суббота прошла. Не судьба у мужика! Жалко его до слез!
Корил себя Савва: сыра не догадался купить, фруктов. К больному шел, не куда-нибудь… Все водка да мойва холодного копчения, уже глазам от нее тошно. Скоро аллергия от соленого на кожу высыплет, руки чешутся неспроста. Когда  теперь…
Как и замышлял, покрыл Савелий лаком потолки в своих дачных комнатах. Видели бы его за этим занятием друзья...
Голубой проем вверху приятно радовал. Впереди много дел, но… банка подозрительно легка. А на поверку - пуста, лишь на стенках хлопья красного налета. Вертел Савелий банку и так и этак, пока ему на глаза не попалась этикетка. Все объясняющая. Где указан срок годности.
Он сопоставил даты, судя по всему, ее содержимое испарилось два дня назад. КТО-ТО принял меры: не  расстроить бы желудок "осетриной второй свежести".
Савелий переживал отчаянно - он не смог воплотить в жизнь свою мечту. С другой стороны... Если подбить итог, учесть все "за" и "против"… За сто  двадцать российских таньга он обустроил свою жизнь так, как иному человечку и не снилось. 
Было бы у него две банки краски цвета бордо.  О! Он тогда бы довел свою дачу до кондиции, разукрасил должным бразом ее стены. А с тем, что осталось на донышке - не торопился. Федьке стену покрыл бы к примеру... А что, пусть на соседских рыбок сквозь стену косится. То - то ему в радость! Видит Бог, он бы все душой...  Но  не случилось... Жаль Федьку, знал бы какой шанс упустил пацан...


(с) Александр Астафьев.