В одном царстве-государстве
Очень строгий жил король,
И держал над всем тем царством
Он тотальнейший контроль.
Короля боятся люди,
И не смотрят на него:
„Ах, как славно это будет,
Коль заменит кто его”.
А король сидит на троне,
Хмурит брови, морщит нос.
Ненавидит он корону,
Проклинает он свой пост.
Король хочет бегать, прыгать,
Хочет он с щенком играть.
Но приходит злое иго,
И с ним надо воевать.
На войну король поехал,
Он развеяться хотел.
Его сказками шут тешил
И чудные песни пел.
На войне король старался,
Вместе с войском воевал.
И уж вскоре злой хан сдался,
И войскам король пир дал.
На пиру все веселились,
Пели оды королю.
А король хотел напиться,
Но нельзя сего ему.
Вдруг шута он к стати вспомнил
И ему прийти велел.
Кубок он шуту наполнил,
Чтобы песенку тот спел.
Шут пел песни удалые
Про далёкие края,
Вспомнил времена былые
И потешил короля.
А король лишь усмехнулся
И спросил шута он вдруг:
„От того ль, что ты свихнулся,
Ты так счастлив, милый друг?”
Шут ответил, глаз прищуря:
„Нет, прости, не угадал,
Просто женщину люблю я
И другого не искал”.
„Что за женщина? Какая?
Почему не говорил?
Поженю вас, не гадая!
Ну, давай, благодари!”
„Не поженишь, не хочу я,
Ей не быть моей женой!
Ну подумаешь, люблю я—
Её сердцу мил другой”.
„Что ты мелешь, глупый шут ты!
Ведь закон—мои слова!
Поженю, другого—в путы,
Её будешь целовать!”
„Я-то глупый, некрасивый,
Но хочу лишь одного:
Чтоб она была счастливой,
Коли любит уж его”.
„Ну, пусть будет, как ты хочешь,
Но какой, ты, шут, дурак,
Не пойму я, как ты можешь
Добровольно лезть в просак!”
Королю шут поклонился,
В комнату свою ушёл.
А король всё в сердце рылся—
Ничего там не нашёл.
„Почему и как случилось,
Что всю жизнь живу я зря?
Для чего же сердце билось
Столько долгих лет подряд?
Вон мой шут, бесправный, бедный,
Но богаче он меня.
У меня, что ли, лоб медный?
Почему так глуп был я?
Вот чего искал на троне,
Для чего пугал народ?”—
Проклинал король корону
И свой первый с нею год.
„Я ведь мог сбежать на север,
Мог всем сердцем полюбить.
Мог я есть счастливый клевер,
На плоте по речке плыть.
Надо мне себе признаться,
Что не шут, а я дурак.
Надо было постараться,
Чтоб в такой залезть просак.
Променял любовь и волю
На корону короля.
Вот теперь в тоске я вою,
Ведь всю жизнь-то жил я зря!”
Спал в ту ночь король уныло,
И не снились ему сны.
Но вот утро наступило—
И поехали с войны.
Войско с королём вернулось,
Чередом всё шло своим,
Но крестьянка улыбнулась
Королю сквозь едкий дым.
И король ей улыбнулся,
И он понял в тот же миг,
Что к нему тут повернулся
Настоящей любви лик.
Он крестьянку ту запомнил
И запомнил её дом,
Сердце он своё заполнил,
Как заполнил кубок ром.
„Призову её к себе я,
По душам поговорю.
Скажет „да” она, краснея,—
Кто ж откажет королю?”
Так король подумал сделать,
Но потом себя спросил:
„Эх, зачем месту лелеять,
Коль я так же прежде жил?”
„Ну женюсь на ней, потом что?
Так нам счастья не видать.
Не запомнит нас потомство,
Ему будет наплевать”.
Король думал долго очень
Так и эдак, так и сяк,
А потом раскрылись очи:
„Ах, какой я был дурак!”
Ночь на царство опустилась,
И в окошках свет погас.
Наш король перекрестился,
Улыбнулся в первый раз.
Взял одежду он простую,
И оделся он в неё.
„Да, люблю теперь лишь ту я,
Нашёл счастье я своё!”
Снял в ту ночь король корону,
Положил державу в шкаф,
Пнул ногою он по трону
И лишился всяких прав.
Взял бумагу и чернила,
Обмакнул он в них перо.
„Слишком долго жил уныло”—
Начал он своё письмо.
„Слишком долго страной правил,
Был дурацкий я король,
Мы на трон отец поставил,
Я ж снимаю свой контроль.
Пусть отныне брат мой младший
Будет вами управлять.
С уважением, брат старший,
Не велю меня искать”.
Так король письмо окончил
И оставил на столе.
А затем, как в детстве точно,
Растворился в ночной мгле.
Он нашёл дом той крестьянки,
У порога подсел встал.
Вспомнил он слова цыганки,
Что однажды повстречал.
„У тебя есть две дороги,
Должен будешь выбирать.
Не кляни, не гневай Бога,
Ты обязан сам понять.
Коль захочешь, счастлив будешь,
Коль уступишь счастью власть.
А иначе власти путы
Будут мучать тебя всласть”.
Король, вспомнив, улыбнулся,
В дверцу стукнул пару раз.
Свет в оконце шелохнулся,
Сердце замерло тот час.
Вышла на порог крестьянка,
Улыбнулась королю.
Где-то далеко цыганка
Усмехнулась в шаль свою.
А король смутился жутко,
Что-то мямлил и робел.
И без проблеска рассудка
Провалиться он хотел.
А крестьянка улыбнулась,
Сказав тихо: „Помолчи.
Коль тебя приглянулась,
Ты уж так не бормочи”.
Луна светит желтизною,
Треплет ветер лист дерев.
„Стань моею ты женою,
Будем счастливы весь век”.
„Гость, конечно, ты престранный,
Но глаза полны добра.
Может, будет это рано,
Но, пока я не стара,
Отвечаю: я согласна,
Буду я твоей женой.
Но не думай, что безгласной
Соглашусь я быть рабой.
Буду другом, верным другом,
Верной спутницей тебе.
Ты согласен, али туго
Этот смотрится рубеж?”
„Ах! Спасибо, моя радость,
Я с тобой согласен жить!
Жизнь с тобою—одна сладость!
Буду век тебя любить!”
Так они и поженились,
Жили вместе, не тужа.
Вскоре деточки родились,
Дом не был без галдежа.
Королевством правит младший,
Очень умный, мудрый брат.
А его добряк, брат старший,
Жутко счастлив, страшно рад.
Ну а шут, что пел сказанья,
Его часто вспоминал.
И частенько, утром ранним,
У него в гостях бывал.