Как грибница пребывает в темноте земной, так и «хорошие дурочки» пребывают в темноте тоже, что бы в последствии предстать на свет Божий хорошими людьми, с хорошими делами и помыслами. Все мы когда-то были "хорошими дурочками" для мам, для окружающих. Что самое интересное и мамы наши и окружающие в своё время тоже были "хорошими дурочками" в той или иной степени. Думаю мало, кто жалел о том времени и, вспоминая себя в не лесном звании, улыбался прошлому.
События происходят в городе Фролово Волгоградской области в наше время.
Коваль Галина
Хорошие дурочки
07.08.2013 год.
Глава первая
Лето. Жара. Жара у воды имеет свой вкус и отличается от жары в городе. На голубом небосводе щурится солнышко в улыбке, наблюдая за молодой женщиной на берегу самой красивой и величественной реки Дон.
—Какое небо голубое….—
—Мы не сторонники разбоя….—
Губы вяло шевелятся, потому слова весёлой песенки из мультфильма весело не звучат. Как часто бывает у очень красивых и молодых женщин, эта женщина обижена на весь мир. Сидит на песчаном берегу, вода лениво отступает и возвращается к женским ногам. У кончиков пальцев ног вода прохладная. Там куда упираются руки, вода и песок тёплые. Пальцы сквозь тёплую воду медленно погружаются в глубину песка и вот кисти рук стали как отрезанные водяным лезвием, только круги на воде вокруг них. А страшно-то как! Вдруг в глубине песка тварь неведомая живёт и сейчас как схватит за палец! Смех смехом, а мурашки по телу пробежались. Кисти рук сжались, вобрали в себя песок и подняли его над водой. Вода спешит покинуть песочное пристанище. Вот она даже капать перестала из пригоршни. Отдельно вода. Отдельно песок. Обиженные на весь мир женские губы расслабились. Сдвинутые к переносице брови вернулись на место. Глаза женщины наблюдали за природным явлением. Песок в руке стал другого оттенка и превратился в разваливающийся жмых неприглядного цвета. Когда как, распускаясь в воде, он словно капризная женщина каждой песчинкой ловил солнечный свет и становился прозрачным и драгоценным. У моря так же. Камни на берегу высохшие на солнце, безлики и однородны. Стоит волне поцеловать их в засос и отступить в море, глаз устанет перескакивать с камня на камень, какие они разные и цветные. Цвета, правда, не яркие. Этот возьму. И этот! И вон тот!
Её звали с высоты обрыва. Она слышала и знала кто. Назло ему раскинула руки и упала спиной и головой в мокрый песок позади себя. Как в ортопедическую подушку погрузился женский затылок в песок и парную воду, затем тело стало всасываться песком как в раскатанный пластилин политый водой, что бы к рукам не лип. Солнечные блики на воде опечатались в глазах, и под закрытыми веками полыхал костёр. Мысли в голове с плотно закрытыми глазами приобрели содержание. Губы распустились как у ёжика во сне. Набежавшая волна осторожно залила речной воды в уши. Женские глаза мгновенно распахнулись от возмущения и уставились в небеса. Не мигая. Небеса ласково ухмыльнулись. А, то! Песок! Нашла чем восхищаться.
—Мама родная!—
Напрягшееся женское тело, как парализовало. Наполовину в песке. На половину в воде. Руки в стороны. Ноги вместе. Как распятие. Небеса поморщились и распустили облако прямо над женщиной в белые пряди. Длинные белые пряди, а рядом кучки, кучки, белоснежных маленьких облачков. Женские пряди волос распустились в воде точно так же. Скошенный глаз женщины разглядел это и сравнил их с белыми прядями на небесах.
—Небеса прекрасны.—
—Земля прекрасна.—
Женщина была просто нашпигована духом противоречия, потому в торжественное восприятие Небес протиснулось будничное женское жало.
—Есть маленькая разница.—
Женские глаза продолжали находиться в небе, а женская голова на земле рассуждала. Разница в том, что небесам ничего кроме своих просторов не надо. Земля же устроена так, что живущие на ней люди под небесами, постоянно в чём-то нуждаются. Торопятся утолить нетерпимые нужды и желания, а нужда растёт, растут желания. Они не видят за свалками отходов человеческих нужд, того что она сейчас видит.
—По этой причине я не видела Вас небеса!—
Рассуждения в мокрой женской головке обволакивает мелодия песни Константина Меладзе «Небеса, мои обетованные».
—Обетованные? Как это? В них кто-то живёт?—
Небеса над женской головой в ответ пустили корабликами мелкие облачка в одну линию. Как многоточие, без ответа.
—Конечно, живут. Это те, кто ушёл из материальной жизни на земле.—
—Небесам ничего материального не надо. Потому они такие чистые.—
Женская головка наполнилась счастливым открытием. Уши заполнены водой и не слышат земные звуки и свои собственные рассуждения вслух. Волосы как водоросли. Сама как распятье на влажном песке и воде.
—Возьмите меня! Небеса обетованные! Хотя бы на минутку к себе!—
Во всю силу лёгких кричит небесам женщина. Не вставая, не меняя положения тела. На половину в песке, на половину в воде. Глаза в небо. Мольба в небо. Набежавшая волна напоила женщину без неё на то ведома. Так небеса запечатали рот женщины. Женщина стерпела и сглотнула в себя не приятное послание с небес. Чего выдумала просить!
—Я поняла вас. Земные дела не переделала, а в небеса прошусь. Простите меня.—
Женщина не шевелила ни рукой, ни ногой. Она была оглохшей от воды в ушах, придавлена к земле, неведомыми доселе открытиями и не могла знать с какой силой и отчаянием кричала слова небесам. Она просила, а на земле бил колокол её голосом.
Человек, звавший женщину, устал ждать. Впервые за много лет он почувствовал раздражение к ней. Женская фигурка на мокром песке с обрыва, на котором он стоял, напоминало распятье. Как и небеса, человек поморщился и сел на землю, свесив ноги с обрыва. Песок вперемежку с землёй и сухой травой посыпался вниз. Человек прослушал песочное шелестение, проследил за ним взглядом.
Ещё один человек смотрел на происходящее у реки. Он находился на уступе второго обрыва, был выше, чем человек зовущий женщину и ему были видны оба. Только пришёл он сюда раньше их. Намного раньше. Диакон Свято-Вознесенского Кременского мужского монастыря. Физический монастырский труд был ему приятен и необходим. Вот и брал на себя диакон работу трудовика монастырского, а после отдыхал на излюбленном обрыве, созерцая Божье творение земное вокруг, и молясь ему же. Монах стал спускаться.
—Вы бы шли в машину свою…. Солнце печёт. Я приведу вашу женщину.—
Человек, ожидающий женщину, вздрогнул. Силуэт монаха в чёрной одежде заслонил солнце. Солнце перестало печь лицо. Молодой человек воспользовался протянутой рукой монаха и встал.
—Здравствуйте….—
—Ступайте в машину….—
Монах перекрестил человека. Тот, как заворожённый пошёл в сторону своей машины. Похоже на то, что с неба свалился монах. Как в детской страшилке. Бывает же такое! Вспомнил, что рядом где-то находится монастырь мужской и «психушка». Заведение такое специализированное.
Монах повернулся лицом к реке. Перекрестился, продолжил спускаться. Песочная земля делала ему ступень для каждой ноги, для каждого шага. Человек в мягких чёрных одеждах как бы спускался по эскалатору, обтекающему вниз песком. Мягко ногам, тепло ногам ступать по сыпучему обрыву. Монах босой. Вот и мокрый песок. Вода прикрыла ступни ног на два пальца. Край чёрной одежды лёг в воду и утонул в ней. Монах слился с водной стихией, словно вышел из неё.
—Пора вставать. Так и остынь можно….—
Мягко проговорил он над женщиной.
Городская дама, распростёртая под небесами, было решила, что Небеса послали ей чёрного монаха, вместо принца на белом коне.
—В наказание?—
Тут же задалась женская головка свежеиспечённым вопросом.
—Не след женщине валятся на берегу реки, как кем-то брошенная пустая бутылка.—
—С высоты обрыва вы кажитесь утопленником, я так и подумал.—
—Монах!—
Распятье приподняло голову. Голова издала хлюпающий звук, вырвавшись из песчаного мокрого плена.
—Диакон.—
—Вы с Небес Обетованных?!—
Очень уж понравились женщине словосочетание из песни засевшей в голове.
—Полчаса лежите, возможно, и больше.—
Протянутая рука монаха пугала женщину. Она не хотела расставаться со сказкой, только что ею придуманной. Сейчас она возьмётся за его руку, и сказка исчезнет. Монах окажется просто монахом и вовсе не с небес.
—Не возьмусь за руку монаха. Хочу всё как есть. Как только что было.—
Решила мокрая головка и положила себя обратно в мокрый песок.
—Я нашла Небеса обетованные. Я была там. Полежу с ними ещё немного.—
—Если вы нашли Небеса, они теперь с вами навечно. Встретившись с ними здесь однажды, я унёс их с собой. Не смог быть вдали от них и вернулся. Теперь они со мной до конца дней моих.—
—Вы отшельник! Угадала?—
Женская головка снова приподнялась и стала осматриваться. Кроме водяных бликов на воде она ничего не увидела. Блики режут глаз. После них невозможно рассмотреть монаха, а это сделать необходимо. Где ещё она может встретить монаха с протянутой к ней рукой. Она решается, берёт его за руку сидя в воде, смотрит в лицо монаха. Вместо лица тёмное пятно. Силуэт весь чёрный, стоит против солнца.
Происходит невероятное! Женщина чувствует глаза монаха, вместо того, что бы видеть. Чувствует их прищур, ресницы, маленький шрам на переносице. И ладонь его шершавую отпускать ей не хочется. Рывком поднимает себя из реки к нему. Мысли в женской головке мгновенно выдали картинку и зеркало не надо. Она, вся такая мокрая, прозрачная. Всем этим подчеркивается стройность, длинна и упругость деталей молодого женского тела. Она прекрасна на фоне живой природы, солнечного света. А какая у неё грудь! Женщине хочется поцелуя. Резкого, нетерпимого, обжигающего. Только нет таких поцелуев в природе. Вообще нет! Их придумывают, как она сейчас или описывают в книжках, а книжки вечно пылятся на полках. Нежность и только нежность сопровождает поцелуй влюблённых. Стоит женщина вплотную к монаху, не видя лица, а только чувствуя. И нет неловкости, никто никого не рассматривает, не произносятся положенные при знакомстве слова. Одна только приятность исходит от монаха, сильная и терпкая. Так бы и откусила бы!
—Мы много придумываем, потом страдаем от отсутствия придуманного.—
Опечалился голосом монах.
—Небеса я не придумала.—
Теперь опечалилась мокрая женщина, ожидая ответа монаха. Святой человек обязательно скажет правду. Только правду.
—Придуманное нами селится в нас и отяжеляет, потому мы и на земле живём какое-то время. Небеса над нами. Вы только что там побывали.—
Монах перекрестил её.
—Крещёная?—
—Крещёная.—
—Ступай к мужу.—
—Не муж он мне.—
—Муж. Ты, придуманная им жена. Вознеси его до небес и стань ею.—
Монах и женщина стоят в реке. Река венчает их водяными кольцами вокруг ног. Кольца расширяются, появляются новые меньшего размера и спешат по водяной глади за ушедшими расширяющимися кольцами. Блики от воды режут глаз, и как не пытается женщина увидеть лицо монаха, она его не видит, но чувствует. Ну а монаху не след рассматривать мокрую, прозрачную чужую женщину. Он делает шаг в сторону, как бы открывая дорогу женщине. Она выходит из реки и послушно следует по сыпучему горячему обрыву. Ласточки с криком снуют вокруг них, беспокоясь за целостность гнёзд. Крохотные ёжики колючек в песке вонзаются женщине в подошву ног. Это семена какого-то растения. Она спешит отковырнуть их рукой, прыгая на одной ноге. Другая рука покоится в руке монаха. Только оказавшись спиной к солнцу, она разглядела бородатый профиль монаха.
—Борода это гадость!—
Мгновенно отреагировало женское сознанье.
—Но монаху она к лицу.—
—Опрятная такая. Красивый профиль как на монетах старинных.—
Они подходят к машине. Дверь открыл воздыхатель молодой женщины. Её вечная палочка выручалочка в исполнении любого каприза, без оплат и обязательств. Сегодня захотелось ей покрасоваться новой силиконовой грудью перед другом, да что бы в воде, да на природе, да стоя на коленях и распахнуть руки в мокрой блузе! Она знает как, она видела снимки Волочковой в интернете. Месяц прошел после операции. Можно уже. Макс? Он душка! Со школьной скамьи душка. Он любит её и верит, что она полюбит его обязательно. Когда ни будь.
Женщина усаживается в машину, как была. Мокрая вся, с песочными ногами и волосами. Волосы тяжёлые и мерзкие на ощупь. В них песок и речная влага. Она это понимает и заводится с полуоборота.
—Мог и спустится с полотенцем! Ждала, ждала! Звала, звала!—
—Звала? Ждала? А кто сломя голову сбежал от меня вместе с ключами от машины?—
—Не мог я машину бросить. В ней вещи твои на кругленькую сумму.—
Макс смотрит на удаляющуюся фигуру монаха и думает:
—Даже спасибо не сказал человеку.—
Оборачивается к вечной подружке. Та достаёт, втиснутые между сиденьями ключи от машины.
—Чего бы я ключами делала в воде? Подразнить хотела. Думала хоть за ними ты прибежишь на берег.—
—Какая ты!—
У парня раскрылись глаза на подружку.
—Видел бы ты меня у воды.—
—Так сейчас вижу.—
—Сейчас совсем, совсем, совсем не то!—
Злится молодая женщина, ногой от досады дрыгает.
—Аллуха-горюха, всё то! Хотя я и против силикона, но красота получилась!—
Парень закатил глаза.
—Её трогать можно или только смотреть?—
Девушка задумалась.
—Спрошу у доктора на приёме.—
Что-то вспомнила и вся, зардевшись, придвинулась к водительскому креслу, в котором впереди неё сидел парень, обхватила его руками сзади.
—Монах про тебя всё знает. Сказал, что ты мой муж, и я должна выйти за тебя замуж.—
Парень замирает. Затем стремительно выскакивает из машины, но монах уже далеко. Он видит чёрную чёрточку, двигающуюся по краю обрыва. Это силуэт монаха. Парню хочется заплакать. Несколько минут был монах возле его капризной подружки. Что сотворил он, что она произнесла такие слова! Парень беспомощно взмахивает руками с досады, пробует бежать по горячему песку, но жар песка не выносим для босых ног, и он как кенгуру, перепрыгивая с кустика травки на другой кустик, возвращается в машину.
—Откуда он знает, что я тебя люблю и зову замуж?—
—Удивился…. Об этом каждая бабушка в нашем городке знает, и собака тоже.—
—Бабушки это одно, а монах совсем другое.—
—И что?—
—Ты должна выйти за меня. Тебе двадцать пять лет. Из них двенадцать лет я рядом с тобой. Пережил все твои первые, вторые и третьи любви. Предупреждаю! Сделать аборт, больше не позволю. И не сбежишь, и не скроешься! Твои грехи, мои грехи.—
—Смешной ты у меня….. Не от тебя я беременела. Нет гарантии, что ситуация не повториться и снова без твоего участия. Я и ты, мы друзья и только. С детства друзья.—
—Всё равно не дам. Не зря монах появился, как с неба свалился.—
—Он пришёл ко мне с небес.—
—Ты снова курила травку!—
—Нет. Нет и нет.—
—Монах сошёл не с небес, а вон с того обрыва.—
Парень рукой указывает на то место. Женская головка так и вертится по сторонам в машине.
—Выше гора меловая. Под горой монастырь мужской, шестнадцатого века.—
—Монаху столько лет!?—
—Ты курила сегодня! Так и знал!—
—Не курила я, и не буду. Бросила давно. На небесах не курят, буду чистая как небеса.—
—Глупая я сегодня. Хотелось показать тебе себя новой. Позы принимать, красивы всякие…. –
—С тобой можно! С тобой не стыдно быть какой хочется, у тебя никогда глаза не меняются.—
—Не становятся злыми, ехидными, сальными, обыскивающими, липкими….—
—Могу даже голенькой скакать, и ты меня не изнасилуешь. Правда?—
Искреннее высказывания подружки, плюс её неглиже, вызвали у парня вполне человеческие реакции организма. Поднапрягся он и стал тушить пожар желания в себе. Это ему привычное занятие рядом с ней за столько-то лет.
—Битый час принимала для тебя позы на берегу. Вымокла вся! Волосы в песке.—
—Фу! Какая гадость!—
Она брезгливо трогает руками волосы.
—А ты спал!—
—Не спал я. Мне монах велел идти в машину. Сам за тобой пошёл. Сказал, приведёт тебя.—
—Если бы увёл?—
—Он же монах.—
Молодая женщина обернулась. Чёрная фигурка монаха, как маленький сувенир из заморского храма, стояла далеко, далеко, на пригорке. Только смотрел сувенир прямо ей в глаза и сердце. Ёкнуло в груди у женщины сердечко, выпрыгнуло из груди и поскакало в его сторону, подкатилось под самые ноги монаха.
Монах смотрел в сторону мирян в машине. Вспомнил диву речную, красоты невообразимой. Вспомнил её лежащую в воде. Нет ничего красивее на свете, чем чистая женщина и небеса чистые покрывающие её собой. Эта женщина взбалмошная, но чистая. Мужчина возле неё мученик. Стойкий. Монах улыбнулся и головой покачал.
—Терпи парень. Пройдёт это. Душа её иную жизнь узрела в небесах.—
Мысленно посоветовал монах стойкому парню из машины.
Что-то мягко коснулось ног монаха, и ослабли они в томной истоме по женскому телу. Хотел сесть монах на грешную землю, да отдаться воспоминаниям, но возле машины мирян женская фигурка прыгала и размахивала руками. Распрямился монах. Парень встал возле девушки и обнял её за плечи. Та перестала скакать. Монах поднял руку и перекрестил их. Те поняли его, и как в старину далёкую поклонились в ответ.
Продолжение: Глава вторая http://www.proza.ru/2016/12/02/2276