Маленький режиссер с кудрявыми светлыми волосами сидел на подоконники в кепке, одетой задом на перед, беспечно качал ногами и напевал что-то себе под нос. Настроение было игривое, по ветвям гуляли коты, а желтоглазые синицы доедали забытое в сумке за окном сало. Тати было всего пять. Маленькая девочка, с пухлыми розоватыми губками, но уже с твердым характером и волевым нравом. Мама еще не успела причесать ее, заплести корзинку на голове с двумя синими бантами, и потому волосы спокойно обнимали плечи, шею и почти доходили до талии.
Мама зашла в комнату и, увидев дочь на подоконнике, неодобрительно покачала головой.
-Разве хорошо сидеть на подоконнике? - риторически спросила она.
-Словно он сломается. - пробубнила про себя Тати и послушно спрыгнула вниз.
Она была такая маленькая и весела совсем немного, старый деревянный подоконник не возражал, когда она забиралась на него, подставив стул, чтобы залезть. Роста ей пока не хватало.
-Собираемся. На все про все у нас полчаса, - сказала мама, держа алюминиевую кастрюлю с рисовой кашей в руках.
Идти к логопеду ей совсем не хотелось. Но прятаться в шкаф было крайне неразумно. Она и так догадывалась, что мама скорее всего обнаружила ее тайное место, и потому теперь там лежала гора бабушкиных подушек. А они невероятно сужали пространство вокруг себя, оставляя для девочки возможность только сидеть сверху на них. Тетенька логопед была доброй, но у нее нужно было вытворять такие вещи, от которых язык потом заплетался, терял координацию, если можно так выразиться, и вообще отказывался говорить. На что тетенька отвечала, что скоро у вас все дойдет до автомата, и ваша дочь будет говорить правильно и не задумываясь. Мама кивала, брала меня за руку и вела обратно домой. А дома начинались повторения упражнений: то лодочка, то дудочка, то чашечка, то еще, Бог знает, что.
Тати сидела и медленно ковыряла ложкой в тарелке, размазывая рисовую кашу по бортам и рисуя грустную улыбку. Мама несколько раз взглянула на часы, потом на дочь и не выдержала:
-Завтрак доешь после занятий. Иди в комнату одевайся.
Тати неспешно побрела в комнату, спорить с мамой она не смела. И вдруг буквально через минуту с плачем выбежала обратно. Губа ее кровила, а в кулачке она зажала молочный зубик. Ей было очень страшно, она плакала от вида крови и того, что произошло.
-Покажи, - попросила ее мама.
Тати неохотно раскрыла ладонь, на которой покоился старый житель рта.
Мама принесла ей стакан воды, чтобы девочка прополоскала рот, вытерла слезы, а про зуб сказала:
-Ночью положишь его под подушку для зубной феи. Она заберет твой зубик, а вместо него вырастет новый.
Так девочка и поступила. Утром она засунула руку под подушку, а вместо платочка с зубиком наткнулась на большой киндер-сюрприз. Она так обрадовалась, что в пижаме светло-серого цвета побежала к маме и папе поделиться своим счастьем. Тати улыбалась и больше не плакала.
В садике у них проходили занятия по иностранному языку. У девочки была целая тетрадка с рисунками и картинками животных, которые она приклеивала и подписывала английскими буквами, а внизу в квадратных скобках была транскрипция.
О, это совершенно не страшное слово, но читается безумно трудно.
Поэтому рядом со скобками простым карандашом, как правило, она писала русское звучание, за что ей постоянно попадало от учительницы.
Ведь не правильно писать по-русски в тетрадке по английскому языку.
С произношением у всей маленькой группы были проблемы. Язык не хотел слушаться. То, что нужно произносить мягко, вылетало с острыми краями, а то, что нужно говорить отрывисто и четко, произносилось с горем пополам.
Тати очень старалась понять, как говорить правильно. Но ей не удавалось. Не так давно они приступили к артиклю «the».
Немного прикусываем язычок между зубами и дуем, - объясняла учительница английского. Дети высовывали языки, кусали их, но нужный звук не шел. Тати очень сильно недолюбливала данный артикул, артикул «а» ей было по душе, простой и понятный.
Видя, что не у кого из группы не получается, учительница решила передохнуть и дала тайм-аут минут на 7, чтобы дети расслабились и успокоились.
Спустя время она собрала их снова и сказала:
А теперь, забудьте все, что мы только что с вами проделали. И попробуйте произнести фразу: «the dog». Язык оставляем во рту, не высовывайте его слишком сильно.
Она подошла к каждому, повторила несколько раз, как правильно и послушала.
Подошла моя очередь. Я так переживала, что дог превратился в год. Она попросила меня успокоиться и повторить снова.
Я вдохнула воздух, прикусила язык, чуть ли не до крови, а дог так никто и не услышал. Учительница была терпеливой и доброй. Она еще раз произнесла фразу и попросила меня повторить, только не кусая язык.
Я выдохнула и сказала: «the dog». Я помню, как засветилось ее лицо, а до моих ушей донеслось похожее на правильное произношение слово. Этот звук, аналогов которого в русском языке нет, вдруг родился из ниоткуда, словно его принесла та самая зубная фея.
Почти 4 недели я с легкостью говорила артикль со всеми словами, занятия больше не были пыткой, а учительница стала любимой. Но скоро ее перевели в другое учебное заведение, а нам добавили физкультуры вместо уроков по иностранному языку. На последнем занятии при произношении очередной фразы с артиклем «the», проводя языком по нёбу, я вдруг почувствовала острые края чего-то твердого. Вместо молочного зуба вылезал первый постоянный, и артикль уже не звучал так чисто, как прежде. Учительница заметила мои сомнения в себе и после занятий подошла ко мне:
-Это ничего. Ты научишься. Дай себе время.
01.12.2016г. Автор: Тати Астрит.