детективная история
Переезд
Первые десять лет нашей супружеской жизни жили мы с женой и двумя детьми в однокомнатной квартире. Тесно, конечно, но куда деваться. Моя работа в милиции дохода не давала. Но, тем не менее, к двухтысячному году небольшая сумма у нас образовалась. И задумали мы хоть как-то расшириться. Стали покупать газету с объявлениями. Я, как всегда энергично за это взялся, стал фиксировать разные объявления, звонить, уточнять. Подходящего ничего для нас нет. Все хотят продать подороже, купить бесплатно. Получается, что моя квартира в пятиэтажке – отстой полный, а их сараи чуть ли не золотом отделаны. Наверно около года мы безрезультатно дёргались, смотрели квартиры, показывали свою и уже духом упали. И вот однажды вечером в обычной газете, рядом с телепрограммой, я увидел объявление о продаже земельного участка с домом. Меня удивил адрес. Это была улица рядом с нами. Без особой надежды мы шли с женой смотреть дом. Участок оказался не с одним, а с двумя небольшими домиками, как раз то, о чём мы мечтали. Точнее – даже мечтать не могли... Купили!
И вот мы уже собственники участка с домом. Кто когда-нибудь переезжал из многоквартирного дома в частный, с садом, огородом, может представить наше состояние в то время. А состояние это – эйфория от первых посаженных цветов, весной – овощей, фруктовых деревьев. Это ежедневный бесконечный кайф от вечернего отдыха в гамаке, в беседке. Что много говорить, первое время мы просто порхали от кустика к кустику, от дерева к дереву. Что это всё труда требует, так оно тоже в удовольствие. Земля знаете ли – это на любителя, далеко не всем нравится в ней возиться, но нам понравилось.
Поселились мы в одном доме, а другой решили снести, чтобы строить большой дом. Но деньги закончились и все предварительные работы по строительству я решил начинать сам, хотя в жизни ничем подобным не занимался. Первой решил снести веранду. Она оказалась пристроена к основному дому. Залез на крышу и давай снимать шифер. А как его снять, если он с тридцать второго года лежит. Всё в руках рассыпается. Но прошел один день, и крыши, как не бывало. Я ободрился и давай кромсать. Снимаю доску или раму оконную и несу к забору в кучу. Набралось на самосвал, звоню водителю, гружу с ним машину, плачу ему, конечно. Были правда большие брёвна, тяжелые очень, так я их на месте распиливал бензопилой. И так три месяца.
Через три месяца на месте старого дома осталась яма и бетонные столбики на которых дом стоял. Как я ждал этого момента, когда начну размечать дом. Чуть ли не с песней забивал колышки. Затем нанял экскаватор, и он мне раскопал и расчистил котлован под фундамент. Землю тот же самосвал вывозил. С одной стороны котлована в земле оказалась чугунная труба – старая водопроводная магистраль. Одну двухметровую трубу выкопал экскаватор, а другая уходила дальше в грунт. Я и решил её выкопать, как раз для дренажа подошла бы. Но просто решить, не просто сделать. Прокопал я траншею по ходу трубы, начал её шевелить, раскачивать. Да уже пожалел, что связался. Труба крепко сидит, пришлось расширять траншею, подкапывать под неё.
Кирпичик
И вот тут произошло то, что и явилось темой, основой для этого рассказа. Труба уже подалась, качается вправо – влево. Я стоял в котловане, раскачивая её, как вдруг заметил, небольшой кирпичик, выскользнувший из-под трубы. Кирпичик слегка блеснул странным желтым оттенком. Бросив трубу, я наклонился и поднял предмет. Это был небольшой слиток золота. Он был чёрного цвета, но я сразу понял, что это золото. Слиток был изначально во что-то завёрнут, но обёртка рассыпалась от времени, обнажив блеск. Тысячи лет миллионы кладоискателей с вожделением ждут этого момента. О чудо! Они нашли клад! Но как им, может всю жизнь посвятившим кладоискательству, узнавать, что клад нашел совершенно случайный человек. И этим человеком был я.
Я с непонятными чувствами стоял в котловане. В жизни не поверил бы, что такое произойдёт именно со мной. Слегка промыв слиток под проточной водой, я обнаружил на нём герб Российской империи и надпись – 1 кило. Немедленно в памяти всплыла информация о золотом запасе России, о царском золоте, почти исчезнувшем после революции и во время гражданской войны. Читал несколько публикаций на эту тему... Затем вдруг меня осенило, что там возможно не один слиток, а настоящий клад. Бегом побежал к трубе, сунул под неё руку и вытащил ещё один слиток. Мою работу лопатой, при выкапывании трубы, можно показывать, как образец высокой производительности труда. Труба немедленно была вытащена и валялась на дне котлована. Под трубой в рядок лежали ещё семь слитков. На моё счастье дальше по ходу трубы был огород и я, не задумываясь повыдёргивал всё, что там росло и могло помешать. За два часа я вскрыл третью трубу и даже вытащил её, но ничего больше не нашел...
Найденные слитки я завернул в пакет и спрятал в кладовке. Никому, даже жене я ничего не сказал. А в душе у меня началась настоящая золотая лихорадка. Как вспомню, что отдавать клад надо – сердце заходится. Даже посчитал – выходит один только слиток тянет на двенадцать тысяч долларов. Все девять где-то на три-четыре миллиона наших деревянных! Это ж состояние! Тут и дом и всё, что в нём! А что ихние двадцать пять процентов? Хожу, как шальной. Жена ко мне: «Что с тобой Игорёк творится! Устал с этим домом, тормозни. Какие наши годы? Успеешь построить» Мне только ей ещё не хватало рассказать. Сбесились бы оба.
Неделя прошла, другая и начал во мне мент просыпаться. Это как же – думаю – я всю жизнь с такими боролся, а теперь пойду налево толкать золотишко. Да ещё сколько. Как пить подставят – за честь сочтут. Звоню Волошину: «Привет друг! Заходи вечерком, покажу что-то» «Что же я у тебя там ещё не видел» – спрашивает меня. Отвечаю: «Такого ты у меня точно никогда не видел» Пришел, увидел – глаза, как блюдца. «Ты где это надыбал?» – спрашивает. Показал я ему траншею, трубу, вызвали мы на следующий день спецов с приборами, да весь участок прозвонили, как следует – нет ничего больше. Сергей ко мне: «Ты Ига не дури! Где десятый слиток?» Он, как и я решил, что десятый слиток должен быть где-то. Стали мы вместе думать. А что долго думать? Золото – товар криминальный, мимо нашего учреждения на должен бы пройти. Взяли домовую книгу. Дом построили в тридцать втором году. Затем по наследству он переходил, а в сорок девятом его продали. Купил дом военный, фронтовик-орденоносец Власенко. Поискали его в архивах и точно, есть такой. Оказывается, в пятьдесят третьем его с поличным задержали при попытке продать кусок золотого слитка. Сам слиток дома нашли. Вот он и десятый слиток нашелся. Мужику десять лет дали, учитывая заслуги. На следствии сказал,
что под домом нашел, да бес попутал, хотел продать и пожить в старости. Пожил.
Оставалось выяснить откуда у фронтовика десять слитков. Мы выяснили, что как
раз в то время прокладывали водопровод для новой улицы, и траншея проходила через участок Власенко. За то, что он разрешил проложить трубу, ему на участке врезали кран. Значит положить слитки под трубу мог только он. Обратились с запросом в колонию. Там удивились, но информацию выдали. Таким образом мы узнали, что Власенко Евгений Васильевич прибыл в колонию для отбывания срока в пятьдесят четвёртом году, вышел в шестьдесят четвёртом и отправлен для проживания в город Березники. В течение пяти лет ему было запрещено выезжать в крупные города СССР. Немедленно отправляем запрос в Березники и через месяц у нас на столе лежит справка с указанием точного адреса...
Березники
С замиранием сердца иду по улице Березников. Вот и дом. Что меня ждёт, какой получится разговор? Много лет прошло, может не захочет он со мной разговаривать, отправит куда подальше. Смотрю через калитку и вижу – во дворе за столиком сидит пожилой мужчина. Стучу. Мужчина встаёт и направляется к калитке. «Да! Я Власенко! А по какому поводу и кто Вы?» – отвечает он на мой вопрос и задаёт свой. Стараюсь ответить так, чтобы не настроить сразу против себя. Но Евгений Васильевич, судя по всему, прошлое прожил и просидел, а потому, ещё и при своём возрасте, ко всему относится с размышлением и немного даже с юмором. Дружелюбное отношение ко мне хозяина немного успокоило...
На улице было довольно прохладно и Евгений Васильевич пригласил в дом, где его жена – шустрая круглолицая старушка в момент накрыла на стол. Я рассказал ему историю со слитками, ничего не утаивая, и даже то, что искушение постигло и меня. Евгений Васильевич засмеялся: «Вот видишь, даже тебя этот золотой дьявол пытал. А что я, обыкновенный человек. Ты знаешь, первое время там в тюрьме мечтал, что выйду, выкопаю золото, заживу, как король. Милицию, или как там вас теперь, полицию ненавидел – готов был любого из вас задушить. Но время прошло, поразмыслил я, с хорошими людьми повстречался. Сам ведь виноват! Менты, они только свою работу делали. И хорошо делали, раз меня повязали. За что ж ненавидеть? Вот покушаем, да пропустим по маленькой, гости у нас сейчас редко бывают, так я и рад, а потом сядем на диванчик, да я и расскажу тебе такое, что только в романах писать, куда этим сериалам» Я был голоден, но, заинтригованный таким началом, ел нехотя. Водка прошла, как вода, хотя бутылочку мы с Евгением Васильевичем приговорили. Наконец обед закончился, и мы с расположились на диване.
«Когда началась война, мне было двадцать пять лет - начал свой рассказ Евгений Васильевич - Конечно с первых дней войны я попал на фронт. Отступал с частью от Минска, а под Оршей мы попали в окружение. Так я оказался в концлагере, размещённом на территории бывшего женского монастыря. Кормили нас ужасно, а вкалывать заставляли за троих. И вот однажды нас построили и погнали не в карьер, где обычно работали военнопленные, а в сторону леса, к железной
дороге. На путях были пустые вагоны, нас же повели в лес, где вдоль дороги стояли, лежали на боку грузовики. Грузовиков много, целая колонна. Все они груженые большими и маленькими ящиками. Очевидно наши пытались вывести колонну в тыл, но не успели. Вот этот груз мы и должны были погрузить в вагоны. Берём по ящику и несём к железной дороге. Там немец смотрит и показывает в какой вагон положить ящик. А немцев вокруг – тьма, с собаками, стоят на расстоянии не больше трёх метров друг от друга – мышь не проскочит. Носим мы ящики. Я с первого дня плена знал, что сбегу, так вот ношу и поглядываю по сторонам. Там, в лесу, немцев столько вокруг, что дёргаться и смысла нет. На опушке и дальше, где больше обзор, мы шли по дороге метров двести практически по полю. Немцев меньше, но тоже напихано будь здоров.
Спасительница
А в одном месте, рядом с лесом, около дороги росла просто огромная ель. На одном корню несколько стволов и низ ёлки, как юбка. Немцы вдоль дороги стояли до ёлки и после её, а вот у ёлки никого не было и, как я позже понял, у них не было обзора. Даже не заметил, как оказался в этой юбке. Мужики сомкнулись и понесли ящики дальше. И тут я вдруг испугался. Просто умер со страха. Ведь теперь крышка – найдут и убьют. Опять-таки собаки, о которых я не подумал. Стоявшие рядом фрицы ничего не заметили, но вдоль дороги проходил немец с собакой. Она зарычала, и бросилась к ели. Немец остановился, подошел ближе. Я даже дышать перестал. И в этот момент у меня из-под ног вдруг что-то так рвануло в сторону дороги, что я уже от этого чуть не закричал. Лисица смогла пробежать всего метров пятьдесят – автоматная очередь и всё... Немцы заржали от
удовольствия. Где б ещё им представилась возможность поохотиться. А собака меня чует и всё равно ломится к ёлке. Немец подошел, поднял лапы-ветки ёлки, слава Богу не с моей стороны, а там нора лисья оказалась. Он достаёт одного щенка, который визжит и тявкает по собачьи, затем другого. Фрицы вроде бы удовлетворились, а собака всё же нет, так и рвётся. Но её хозяину уже это надоело, и он насильно увёл свою псину. По времени это был примерно обед, а работы велись допоздна. И вот эти все часы, а за ними еще практически всю ночь я лежал почти без дыхания под моей ёлкой. Только рано утром очнулся от страха и смог пошевелиться. Я осмотрелся, вагонов не было, как и людей вокруг, вылез из своего убежища и хотел быстренько слинять в лес, но вспомнил за ящик. Походив вокруг и подняв штык от винтовки, попробовал открыть ящик. Это было сложно, но получилось. В ящике оказались завёрнутые в пергамент золотые слитки. Их было ровно двадцать штук. И, хотя шла война и возможность использовать их по назначению была совершенно нереальной, я решил спрятать их в лисьей норе. Забил
ящик, положил его в нору и засыпал её землёй. Затем внимательно осмотрелся, чтобы запомнить местность и рванул в лес»
Странно, что живой
Я сидел, совершенно изумлённый и пораженный услышанным. В жизни не
встречал и не разговаривал с человеком, пережившим такое. О Великой Отечественной написано много. Имена Алексея Маресьева, Космодемьянской Зои и тысяч других были всегда на слуху и уже превратились в легенды, но сидеть рядом и слушать рассказ человека, жившего в то время и видевшего всё это. То, что он остался живой – это удивительное стечение обстоятельств. При этом я почти забыл за слитки, а широко раскрыв глаза слушал его рассказ.
«А вот за слитки с того дня я не забывал никогда - продолжал Евгений Васильевич - Где бы я ни был, куда бы меня не направляли, вспоминал о них и верил, что непременно вернусь за ними. Я не алчный по отношению к золоту, мало того, не представлял себе в то время, что буду с ним делать. Просто с детства по жизни знал, что золото иметь – хорошо, золото – это богатство. Но я ежедневно помнил о нём и верил, что вернусь. Кто знает, может эта вера меня и спасла на
войне от гибели. Может не так важно во что верить, важно верить по-настоящему. А в то время я несколько дней ходил по лесу. Ел дикие несозревшие ещё яблоки и груши от которых болел живот, ягоды, но голодный был очень. К огородам не приближался, боялся собак. Я слонялся недалеко от опушки леса, когда услышал треск мотоцикла. Выглянул из-за кустов. По дороге ехал мотоцикл с двумя немцами. Они остановились и один из них направился к деревьям, прямо на меня. Немец присел справлять свою нужду, тут я его и ткнул штыком, единственным своим оружием. Попал в шею. Немец заорал, потом схватился за горло, кровь хлестала струёй, и он упал. Второй немец окликнул его, вскинул автомат и тут щёлкнул выстрел. Второй тоже был готов. Из кустов неподалёку ко мне подошли двое ребят. «На нашу добычу покушаешься» – полусмеясь, полусерьёзно произнёс один из них. Мы познакомились. Это были разведчики-партизаны. Мы вместе забрали у немцев всё, что было и, конечно, оружие, а мотоцикл откатили подальше в лес, забросав его ветками. Так я попал к партизанам. Мы нападали на автоколонны, обозы ихние, минировали мосты, поджигали вагоны, цистерны. Пакостили фрицам, как могли. До сорок третьего мотался по тылам немцев, а, когда освободили Смоленск, наша
партизанская бригада вошла в состав регулярной армии. От Смоленска почти до Берлина воевал, как надо. Несколько медалей заслужил. А в последние дни войны чуть было не закончилась моя жизненная история. Недалеко от Лейпцига есть маленький городок Гримма. А там речка есть тоже небольшая, Мульда называется. Через Мульду навели понтон, а нашему взводу поручили охрану переправы. Взвод, это громко сказано. В тот момент нас осталось двенадцать человек. Ну мы, как положено, сразу вывели окопы в полный рост. Хочешь жить, копай лопатой – первая заповедь пехоты. Только у себя расположились пообедать, как кричат: «Танки» Танков было всего два, а один из них и не танк, а самоходка «Фердинанд» Вот эта самоходка и прёт на меня. За ней бегут немцы. Теперь они уже были не такие наглые, как в начале войны, из-за брони и нос не кажут. Но мы то тоже мордой песок не гребли, как раньше. Отбежал я в сторону от самоходки и, как гусеницы её прокатились через окоп, поднялся и вижу немец ко мне бежит. Снял его из автомата, а там ещё трое, у меня для них граната... Ну фрицы залегли. Я сейчас не корчу из себя героя. Всё опытом досталось и действовал, как на автомате – без
раздумываний. Мы тогда и бояться не успевали. Самоходка проскочила всего метров на сто от меня, да как рванёт. Видно весь боекомплект сдетонировал. Я левым ухом был в ту сторону. Так с тех пор ухо и не слышит почти. Что только не делали врачи. Оглянулся я тогда, смотрю, танк тоже горит, немчура ползком назад, прижучили мы их. Расслабились мы, все двенадцать живые. И помощь кстати нам подоспела. Мой дружок и говорит мне: «Женя! Ты ранен! Всё плечо в крови» А я в горячке и не заметил, как осколок мне пол уха оттяпал. Кровища. Перебинтовали меня ребята, а тут наш полковник. «Спасибо братцы! – говорит – Если б не вы, эта самоходка нам бы такую переправу задала» И ко мне: «Что, ранен – герой, давай в санчасть, пока затишье» Я ему отвечаю: «Разрешите товарищ полковник остаться здесь. Я ведь только контужен немного. А как же Гитлер без меня помрёт вдруг» Так и сказал ему, в точности. Он засмеялся. «Запиши, что отказался!» – говорит адъютанту»
Я от того, что рядом сижу с таким мужиком, млею от уважения, а он и доволен, не часто видно слушатели находятся. Долго ещё про войну рассказывал, своих друзей перечислял, где кого похоронил. Немцы сегодня выпендриваются, русские у них агрессоры, опять Москва – враг номер один. А Евгений Васильевич и сегодня их дрездены и лейпциги могилами друзей своих меряет, да помнит, сколько он сам гадов положил.
Золотой запас
«Закончилась война дней через пять после той переправы – продолжал свой рассказ Евгений Васильевич – Мы, конечно попраздновали знатно, отметили победу. А потом чистить нас начали. Как я не хотел от своих ребят уезжать, а заставили. Только совершенно здоровых оставляли. Вот меня с моим куском уха, контузией и списали в запас. Попсиховал немного, да за своё золотишко и вспомнил. Эшелоном в Смоленск, Оршу. Нашел то место. Ёлка моя стоит родная, только вокруг мелколесье подросло. Я и устроился лесником в лесничество, к ней поближе. Год почти поработал, жил в общежитии, впятером в комнате. Золотишко туда не возьмёшь. Из Москвы награда меня нашла. За ту переправу, за ухо моё орден Красной Звезды дали. Нацепил к медалям орден, да и женился мгновенно. Работала она там же в лесничестве. Дали нам квартиру, а ещё через год сын родился. Я десять слитков и принёс домой. Спрятал под пол, жене ни слова. А вовремя забрал половину клада. Пришел туда через неделю – рядом с ёлкой моей стоят вагончики, кирпичный завод начали строить, ведь железная дорога рядом, удобно. Ещё через месяц и вовсе то место распахали, площадку готовили под фундамент. У меня, как что-то в сердце оборвалось. Переживал. И так сложилось в душе, что уговорил жену свою уехать оттуда. Давно хотел в шахтёры податься. О их зарплате легенды ходили. Так вот и попали мы в ваш городок. Купили домик, живём, как все. Я на работу устроился в шахту. Слитки прикопал под домом, а на душе неспокойно. Такое количество золота, я слышал, на расстрельную статью тянет. Так и дерёт душу, что же с ним делать, куда спрятать, чтобы и с прибором не нашли? К тому времени проводили мимо нас линию водопроводную. Прораб и зашел ко мне, мол, если позволишь через участок линию провести, кран тебе во дворе поставим. Тогда ни у кого во дворах, в домах, краны не устанавливали. Обычно на углу улицы, переулка, один кран на десять-пятнадцать дворов. Как было не согласиться? А, когда прокопали траншею, я и понял, куда спрячу слитки. Дело сделано, но в последний момент бес попутал, и я решил один слиток оставить. Думал разрежу и по кусочкам продам. Лишний раз подтверждаю, чтобы заниматься любым делом, нужно хотя бы что-то о нём знать. А я выскочил и... Попался сразу на подставу. Отсидел в колонии год и получил от жены письмо с известием, что сынок мой умер – беда видно одна не ходит. Написал жене, чтоб не ждала меня. Ничего уже туда меня не тянуло, а тем более слитки. И думать о них забыл. Отбарабанил десять лет и только тогда узнал, что ещё пять должен жить в Березниках. Здесь и нашел свою судьбу; и жену и трёх детей и теперь внуков. Как нашел её, так это своя история. Обедать ходил в столовую, где она работала. Смотрю, ходит между столиков, грудь – во-о, щёки – во-о! Настоящая русская женщина. В эти щечки, да в тыквочки мои и влюбился с первого дня. Я в жизни по бабам не ходок, пригласил на свидание, в первый же день щёчки облизал, а на втором свидании предложил замуж за меня. Она, видно сгоряча, да и согласилась. Мужикам то вокруг совсем другое нужно. Потом, когда дети пошли, что уж... Ходим иногда в гости к одним знакомым. Он говорит: «Вот моя комната, моя постель. Вот комната жены» Дивимся мы, как это врозь спать? Мы ложимся, она мне головку на плечо и, как в неведомое царство улетаем. Не могу без неё спать. Она в больнице, а я ночей не сплю, хожу по дому, как неприкаянный. И вот скажи – любовь это или нет? А ещё объясни мне, неужели ему, там наверху, надо было мне столько испытаний, искушений в жизни сделать, чтобы здесь, в этом холодном краю, я смог найти своё настоящее счастье»
Еду я домой и думаю, что лучше бы Евгений Васильевич продал тот слиток, да пожил нормально. Не обедняло бы наше государство. А с другой стороны не было бы у него любимой жены, детей, внуков. Не поймешь нас – человеков, всё нам не так...
С чем я еду домой? На все вопросы найдены ответы. Но человека какого встретил. Громадину! Да рядом с ним эти двадцать килограммов золота – просто песчинка...
Вот где наш золотой запас!