Эпизод 1. 2. Заказчик
Ладно, делать нечего, идем, беседуем. Точнее, беседует Дэн с Кабуто-саном – эти-то по-любому друг дружку давно знают. В японском я не так чтоб силен, подзабылось многое с детских времен, но хватило понять, что старшой наш у местного правопорядка здорово в авторитете. Мы с Вай чуть поотстали, холуи в хвосте тащатся да по сторонам зыркают, будто ждут, что кто-то на нас из этих развалин накинется. А Дэн и говорит:
- Слушай, Жучара, если это шутка такая…
- Не шутка, - отвечает Кабуто – и даже лыбиться забыл. – Совсем не шутка, старичок. Ждали вас, и хорошо ждали. Шесть автоматических стволов, металка с пятью виброгранатами – нормальный такой арсенальчик, да? А при нем десяток фланеров очень даже недурственного класса. Я тебе скажу, нам здесь разборки с такой техникой нужны, как тот геморрой.
- Не понял. Ты нам, Жучара, свалить по-доброму, что ли, предлагаешь?
Тот аж споткнулся:
- Да ну тебя к гуям, Страшильщик! Если мы из-за всякой шантрапы, пусть вооруженной, хоть кого-то сливать начнем, не говоря уж своих, коренных – какая ж нам цена выходит?!
- А что тебе от нас нужно тогда?
- А нужно то, что ты-то об этих деятелях, делегации по встрече, по-любому больше моего знаешь, это раз. А два – кое-что показать вам хочу, ваши соображения по поводу послушать.
Мы с Вай, значит, помалкиваем скромненько, ждем: скажет Дэн про грядущий рейд, не скажет – а Дэн ни гу-гу, кивнул только, будто так и надо. Ну ясно, он же открытым текстом намекал, что, мол, поддержат этот самый рейд изнутри, и поддержит не шушера. Вот кто его знает – может, этот самый Кабуто баохузами уже куплен с потрохами или запуган до икоты?.. Так что знаниями светить до поры совсем незачем, сперва надо все это дело покрутить-разведать через вирт, а то и в Океан сплавать, а потом уже можно будет кому надо аккуратненько инфу сбросить, так я себе это представляю.
Идем, стало быть, молчим. Выруливаем на площадь между промзоной и старым городом, в паре кварталов от кофейни Хасана – а там знакомая, мать его душу, картинка: соцкабинка красная с сорванной дверью, издали уже видно, что нутро электронное приведено в негодность самыми хамскими и варварскими способами – и, конечно, переливчато-белая эмограмма: мол, пошли вы, нелюди, в преисподнюю…
А, да, я же про эти соцкабинки не объяснил! Помните, я говорил, что Старик в свое время жуминам пообещал – мол, шмотки и жрачка будут? Так вот это оно и есть – служба социального обеспечения потребностей. Внешне оно все просто: заходишь внутрь и оформляешь заказ: мол, хочу то-то и то-то из одежки, недельный запас продуктов и такую и такую нехитрую технику – ну, типа приставки телеприсутствия. Выбор не сказать, чтобы ах, но и не убожество… Короче, вставляешь в слот свою соцкарту, тебя сканируют на предмет соответствия – и в течение часа-двух твой заказ прямо к дверям доставляется антигравом-беспилотником. Все совершенно бесплатно.
На самом-то деле я даже боюсь представить технологическую цепочку, что здесь задействована. Ну вот представляете себе орбитальный производственный комплекс? Это болтается на высокой орбите здоровенная такая дура в добрый километр длиной и еще полстолько в поперечнике, а беспилотные челноки на входе в нее загружают, допустим, породу из пояса астероидов. А дальше в нескольких здоровенных реакторах запускается процесс холодного синтеза – вот его я описать не смогу, мелко плаваю в этом, честно вам сказать. Знаю только, что связан он и с жестким излучением, и еще с какой-то жутко вредной хреновиной – пара климатических катастроф на шарике во времена Второй глобализации именно из-за этих установок и произошла… Причем открыли-то его в свое время как побочный продукт какого-то грандиозного эксперимента, поначалу и внимания не обратили – ну, как оно частенько и бывает. Подумаешь, трансмутация… Тогда много такого наоткрывали, что холодный синтез поначалу чуть ли не ерундой выглядел.
Ладно. Фокус-покус в том, что на выходе получается, допустим, сырье для изготовления углеродно-полимерной ткани – и не отходя от кассы, идет в обработку для получения этой самой ткани. На каждый реактор-переработчик там идет несколько сменных технологических линий, так что на выходе вполне могут идти в параллель тот же карбонополимер, платиновые слитки и километры ферропластового листа.
Обслуживает все это дело смена – человек пять квалифицированных операторов плюс пара-тройка инженеров. Всегда жутко интересно было: вот сидит такой старый перец за пультом, сигареткой пыхтит, на мониторы посматривает – и рулит при этом такой громадиной, что и представить-то страшно, и весь Шарик, значит, тем, что в данный момент потребно, обеспечивает. Похоже, тут себя если не богом чувствуешь, то полубогом-то по-любому…
Дальше технологическая цепочка идет по нисходящей: на комплексах поменьше доводят свойства материала, придают ему какую-то форму – ну, пусть корпуса для антиграва, штуки полотна или «лысого» микрочипа с кристаллической структурой, отправляют еще уровнем ниже – и так до сборочного конвейера или автопошивочной мастерской. Со жратвой еще задействованы планктонные фермы в открытом океане, такие же громадные гидропонные станции на орбите – все полностью автоматизировано. Впечатляют масштабы, да? И прикиньте, все это для того, чтобы обеспечить завтраком и костюмчиком никудышного фраера, которому лишний раз жопу с дивана поднять лень!
Упрощаю, конечно. Ну вот подумайте: если комплекс обслуживает пусть сотня человек, считая с наземными службами, на всю технологическую цепочку от и до в каждой отрасли приходится сотен пять… То есть, непосредственно в производстве у нас занятна всего-то пара-тройка миллионов высококлассных спецов. На корпорации пашет – ну, пусть в сотню раз больше. Еще сколько-то задействовано Департаментом – пусть даже вдвое, считая со службами обеспечения. А нас на Шарике – десять лярдов, на минуточку. Прикажете тех, кто не высококлассный (а не всем дано!) в утилизацию?..
Есть вот такие, как мы с Вай – мы-то этой шнягой принципиально не пользуемся. Не из гордости, нет. Просто используя социалку, изволь регулярно обновлять свои биометрические данные, регистрироваться по месту жительства, держать счета в открытом для ока Департамента виде – в общем, будь как на блюдечке. А при нашей жизни и работе оно совсем не в масть. Есть персонажи, которых это устраивает, их даже много, и Департамент обязал анклавы содержать их – ну, по сути, предоставлять место для жилья и определенные коммунальные льготы – в обмен на защиту и поддержку. Но никто из нашей команды к их числу не принадлежит. Вроде, объяснил? Будем считать, объяснил, пусть и упрощенно.
Ладно, подгребаем к останкам кабинки – ну так и есть, на полу навалено, это у шаоньянов значок такой, яснее любой эмограммы…
- Четвертая за ночь, - говорит Кабуто. – Четвертая. За ночь.
- Ясно, - кивает Дэн. – А от нас-то ты чего хочешь? Своих орлов поставь патрулировать, и дело с концом.
- Да я-то поставлю. Только зуб даю, Страшильщик, что это с твоими гостями как-то связано. Шаоньяны, конечно, сволочь, но мелкая и тупая, сами бы они до целенаправленных акций не доперли, кто-то им наколку дал. Кто – ты догадываешься, и я догадываюсь, но вот зачем? Мысли какие-то есть?
- Есть, - это Дэн – жестко так, аж в воздухе морозцем повеяло. – Свяжись с Департаментом, социальные кварталы – под усиленное наблюдение.
- Думаешь, их кто-то поднять хочет? Этих…
- Этих, Жучара, именно этих. Зачем – не знаю.
- А вы, Алекс-сан? – Кабуто на меня переключился так резко я аж вздрогнул. Но отвечать не стал, только плечами пожал:
- Кто бы такое не творил, это сволочь. Вот и весь вам, - говорю, - сказ.
- И что вы намерены против сволочи предпринять?
- Мы?! – удивленно так спрашиваю и глазенки круглые делаю. – А кто я такой, чтобы что-то предпринимать?
- Да не паясничайте! Ваша деятельность – секрет чоуджу <Клоун (кит.), здесь аналог выражения «секрет Полишинеля».>, для тех, кто за этот анклав отвечает, во всяком случае.
- Мы, - снова включается Дэн, - намерены сволочь бить. Вместе с теми, кто за этот анклав отвечает. Во всяком случае. Уяснил, Жучара? А если уяснил, так не пора ли тебе? Мне вот пора. Дел, знаешь ли, много.
И все это тем же тихим, жестким голосом – словно тряпкой мокрой по роже хлещет. Со мной бы так говорили – завелся бы с полоборота и таких бы дров наломал… Кабуто заводиться не стал, только головой покачал:
- Зря ты так, Страшильщик. Очень зря… Vamos <Пошли (исп.).>, ребята. Алекс-сан, не забудьте: в ближайшее удобное для вас время.
Растворился в улочках, а Дэн на меня смотрит этак вопросительно. Что делать, плечами пожал, конвертик с посланием Симары протянул. Он вгляделся, мало что не обнюхал – и кивает: сходи, мол, но будь осторожен. Ну, я-то, пожалуй, поосторожнее его самого буду…
- Думаешь, Кабуто с баохузами спелся? – спрашиваю, а он смотрит на меня этак тоскливо:
- Да я не знаю уже, что думать… Так, камни по кустам швыряю, всякого встречного проверяю на вшивость. Ты вот что: можешь его по своим каналам прозвонить? Если кто-то из верхушки анклава скурвился – дело скверное…
- Не вопрос, - говорю. – Ну что, разбежались?
- Разбежались, старичок. Через вирт найдемся в ближайшие сутки.
Я Вай чмокнул легонько, она мне кулачком в ребра ткнула – нам с ней уже давно слова особо без надобности, друг дружку без них отлично понимаем. Она же рыжая, почти как я… И не буду я тут о чувствах распинаться – кто подобное пережил, когда человек становится частью тебя, а ты – частью него, тот поймет, а прочим и понимать без надобности.
В общем, топаю себе по улице, на душе скверно, а ноги, значит, несут меня прямиком к кофейне Хасана. Сама кофейня – такой себе подвальчик без вывески, типа, кому надо – найдет. И вот странно: вроде, все значимые в районе дела мимо кофейни не проходят, чуть не половина тут и затевается, главные новости и побочные сплетни стекаются сюда, и воздух прокуренный от них чуть не звенит – но в самой кофейне слова грубого ни от кого не услышишь, не то что еще чего-то. Здорово Хасан дело поставил. Вот уж действительно:
Аиста гнездо на ветру,
А под ним, за пределами бури –
Вишен спокойный цвет <Басё, пер. В. Марковой>…
И внутри очень так даже ничего себе – все под седую старину, времен так Первой глобализации, если не раньше, графитополимер под дерево, масса уголков-зактуков, приятный глазу полумрак… И кофе пахнет. Я не оговорился, настоящим кофе – Хасан его за бешеные бабки на какой-то гидропонной станции закупает, из небольших. Чашечка стоит – вообще усраться, сколько, я такое себе только по большим праздникам позволить могу, а так жру синтетику, хотя и синтетика у Хасана вполне на уровне. Цены, впрочем, тоже, но оно и в жилу – всякую шантрапу отпугивать. По соцкартам Хасан не обслуживает – не обязан, и все тут.
И нет никого в этот час, а оно мне только в жилу: посидеть спокойненько, мозги в порядок привести, подумать. Может, в вирт еще слазить – раз на хату нельзя, лучше места, чем кофейня, не найдешь. Да и уйти отсюда можно разными путями, что тоже немаловажно.
И, понятно, сам Хасан за стойкой, при бородке и плеши, при белоснежном бурнусе, металлические пальцы правой руки по стойке прохаживаются мягко, как по клавиатуре рояля. Самой-то руки у него ниже локтя нет, стоит киберпротез, а уж из каких соображений Хасан нормальный, биологический ставить не стал, вы сами у него спросите. Только без меня.
- Привет, - говорю, - вымогатель. Еще не всю деньгу из округи высосал?
- Привет, эбми <Сынок (арабск.).>, - отвечает Хасан. – Почти всю, только ты вот и остался.
С арабским – по-моему, понты, вот как у меня с японщиной. Мы со Второй глобализации так на Шарике перемешались, что кто каких кровей, уже и разбираться бессмысленно (хотя есть идиоты, пытаются). А языки Хасан знает все, какие на Канале в ходу, и еще сверху десяток.
Я на табурет у стойки плюхнулся.
- Мне, - говорю, - как обычно, только вискаря капельку сверху.
Хасан глянул этак понимающе, со своими кофейными причиндалами завозился. Все-то он, старая лиса, про нас знает – например, про то, что таким, как я, в реале с выпивкой и всякой веселой химией здорово осторожничать приходится. И действует плохо, и обмен свозит – а общем, фактор риска. Что-то я еще у него спросить хотел… А, да, точно!
- Хасан, к тебе Вил нынче заглядывал?
Кивнул, не оборачиваясь.
- А деваху, с которой он говорил, ты не запомнил, часом? Он говорит, что-то вообще сверхъестественное…
Вот тут обернулся Хасан – в живой руке турка, в металлической чашечка фарфоровая:
- Хорошо ли ты спал сегодня, эбми? И не отказали ли Хасану его старые глаза? Никакой девахи, тем более сверхъестественной, клянусь небесами, не было сегодня в этом подвале. И уж я-то ее точно не видел.
- А с кем же Вил тогда тер?
- Был тут фланер в серой накидке, неприметный такой. Выпил с Вилом кофе и пошел себе. Расплатился наличкой, если тебе интересно.
Совсем чудесно получается. Получается, Вила нашего банально загипнотизировали – то-то я смотрю, нынче он вдвое против обычного дурак… Оно, положим, не фокус, только вот зачем такие сложности? Единственное объяснение – внимание с гарантией привлечь, чтобы я хоть из любопытства, да воспользовался приглашением.
Отхлебнул я кофе – почти как настоящий, Хасан дело знает! – и спрашиваю:
- Слушай, Хасан, и как ты только всех нас терпишь? Ведь фрик на фрике и фриком погоняет…
- Аль-кирд фи айн уммихи аж-газаль <Обезьяна в глазах матери газель (арабск. поговорка)>, - отвечает он и тут же для меня переводит. – Не по хорошему мил, а по милу хорош. Если не любишь людей, зачем держать кофейню?
Вот такой он, наш Хасан. Местная достопримечательность…
- Ладно, - говорю, - дружище, мне бы сейчас уголок потемнее, подумать да в вирт слазить. Обеспечишь?
Он только плечами пожал – мол, сам знаешь. И действительно, знаю: уж на Хасана в этом положиться можно, на том его репутация и стоит. Положил на стойку кредитку, да и пошел себе в один из закутков, отгороженных ширмой, прихватив с собой чашечку. Удобно тут. Дома, оно, конечно, удобнее, только, если верить Дэну, появляться мне там абсолютно не в масть – грохнуть, может, не грохнут, но, похоже, под колпаком наша с Вай хата на ближайшую неделю. Обидно будет, если валить придется – только третьего дня за два месяца вперед заплатил…
Но это все пока ерунда, это все подождать может, а вот стрела с заказчиком – нет. Заказчика динамить – последнее дело, еще неделю назад договаривались. Если что-то особо головоломное, так и перенести можно, а то и отменить, но вот на встречу опаздывать… Тем паче, назначил я эту встречу не где-то, а в своем персональном вирте.
Ладно, выхлебнул я свой кофе одним глотком, посидел, глаза прикрыв, пока он по жилам разбежится вместе с каплей виски, достаю свою наклеечку. У меня-то она упакована без пижонства, вполне утилитарно и герметично – пыли эти штучки здорово не любят. Сижу, значит, в пальцах ее разминаю – и готовлюсь.
Наклейка внешне смахивает на маленькую такую, с монетку, медузу. Такой себе кусочек желе. Понятно, цвет и фактура зависят от качества и назначения. Моя – почти прозрачная, со стальным отливом, на ощупь упругая, прохладная. Шлепаешь, значит, эту штуку себе на висок, она там растекается и, вроде как, под кожу всасывается – а дальше уже начинаются различия.
Есть одноразовые наклейки – они обычно мутные, непрозрачные, пришлепываешь такую – и имеешь, значит, полномасштабный приход с глюками по заказу, адреналином или эйфорией. Пользоваться ими не полезнее, чем химией – хотя и не вреднее. Есть вообще комплекты таких – типа интерактивного сериала, где ты внутри сюжета разгуливаешь и что хочешь, то воротишь. Говорят, можно даже в компании такое мутить – не знаю, сам не пробовал такой пакостью мозги губить. Еще из разовых есть наклейки с разным софтом, но это уже отдельная песня, расскажу подробнее, если будет надобность.
Есть наклейки типа пропуска или, скажем, клубной карточки, автоматом прописывающие тебя в определенном закрытом домене. Вот такую мне сегодня через Вила передали. Эта из дорогих, есть подешевле – например, в ролевую игру прописаться или на иную тусовочную площадку. Эти действуют ограниченное время – месяц, год, а потом благополучно скисают и требуют замены.
Ну и есть постоянные, вроде моей. Многоцелевые, специально подогнанные под владельца и под «железо», которое он себе поставил, позволяющие работать-перемещаться и в вирте, и в Океане, да и в реале порой небесполезные. Выполняют примерно ту же функцию, что старые мозговые импланты вирт-мастеров. Представить только, микросхему себе в мозги вживлять – бр-р!.. Технологию с наклейками, кстати, тоже первые Ныряльщики из Океана добыли.
Конечно, можно и без всего этого обойтись. Тот же Скачок сделал массовой технику выхода в вирт без всякого железа – в общем, простенькое упражнение на концентрацию. Вот только ненадежная эта техника и небезопасная – и в вирт тебя рэндомно, в общем, закидывает, а с локацией как еще повезет, и без гарантий, что выживешь – где-то один из пяти не возвращается. А уж если в Океан дуром сунулся, там статистика обратная: возвращается только один из пяти. Не знаю, то ли восхищаться первыми Ныряльщиками, то ли сочувствовать, то ли восклицать: «Ну, дураки!»…
Разогрелась моя наклеечка, пальцы покалывать начала, отозвался покалыванием мультипроцессор под пластиной. Ну, тянуть нечего, пора! Шлепаю наклейку на висок, чувствую, как приятный холодок от головы по всему телу растекается, закрываю глаза…
…открываю и тут же щурюсь от неяркого солнца. Да-да, вот он, мой постоянный вирт, мой мир, куда вы без моего разрешения не найдете дороги. Акварельный закат, и в синей дымке дальняя гора-остров, и серовато-зеленое море с глухим шумом накатывается далеко внизу на отвесную скалу, и шелестит-переговаривается на ветру трава, и темным золотом отливают стволы сосен в черной хвое, и жаль, что вишни уже давно отцвели… Только море, скалы, сосны – и хижина отшельника на берегу.
Безмятежность!
До глубины души пронзает скалы
Голосок цикады <Басё, пер. В Марковой>…
Ох и побегать мне пришлось, пока мастера нашел, способного сделать именно то, что мне нужно! Вы не подумайте, Хэтт – он тоже мастерюга не из последних, только миры у него… как бы это сказать… несколько хардкорные. Побываете у него – поймете, о чем я. А тут буквально чудом встретил человечка, способного сплавить реальность, гравюры Хокусая <Кацусика Хокусай (1760-1849) – известный японский живописец и гравер.> и старую плоскостную анимацию Миядзаки в единое целое, в самодостаточный мирок, да не просто так сплавить, а с любовью. Запросил человечек, конечно, тоже любовно, мне тогда подчистую счет пришлось выскрести, да еще и занять – но я не жалею. Хорошо мне здесь. И думается хорошо, и отдыхается, а еще я здесь даже над временем властен. Да-да, вы ж не думаете, что я просто за красивую картинку взял да и отвалил такое бабло? Вполне в моих возможностях превратить полчаса в реале в полноценные сутки здесь – и восстанавливаешься при этом ничуть не хуже.
Я и сам здесь другой, Рыжий, чешуйчатый демон-ёкай <Ёкай – обобщенное название антропоморфных демонов в японской мифологии.> с торчащими клыками и в черном кимоно, опоясанный серебристо-синим поясом, за который заткнут меч-танто в оправленных серебром черных ножнах, увенчанный тонким серебряным венцом с одинокой черной жемчужиной. С окрашенными черным когтями в тонкой серебряной росписи, с огненными глазами, острыми ушами и плоским широким носом, неуязвимый для человеческого оружия, смертельно быстрый – или, как вот сейчас, благодушно-медлительный.
Чтоб соловья
Достойно принять, с ограды
Сметаем пыль <Исса, сын крестьянина, пер. Т. Соколовой-Делюсиной>.
Вы не думайте, я сюда кого попало не приглашаю. А только старый заказчик – может, еще и не друг, но уже и не чужой. Третий раз он здесь и, по-моему, ему тут нравится. Вот и сейчас я специально для него тропу открыл: в реале мы с ним никогда не встречались, да и вряд ли встретимся – зачем?
А вот и он, легок на помине: возник на тропинке, ведущей из глубины острова вверх, на скалистый берег, к моей хижине – возник, естественно в аватаре мистера Фэтти <Толстячок (англ.).>, в почти клоунской клетчатой паре, с моноклем и в котелке. Знаете, по аватару о человеке многое сказать можно – и мистер Фэтти мне как-то глубоко симпатичен. Вот чисто по-человечески, хотя логика обстоятельств может оказаться такова, что мы с ним на самом деле смертельные враги. Но пока не оказалась – и то хлеб.
Ну, поднялся он, с понтом отдувается – типа, запыхался:
- Ну, вы и забрались, мистер Рю <Дракон (яп.).>! Пока к вам поднимешься, похудеть успеешь.
Кланяюсь церемонным манером:
- Покорнейше прошу под мой кров, Дэбу <Толстяк (яп.).>-сан. Отведаете чаю, сакэ или иных напитков?
- Уф-ф, если у вас найдется капля кукурузного виски или еще какое пойло покрепче, это будет в самый раз. На худой конец сойдет и ваша рисовая самогонка.
- Разумеется, Дэбу-сан. Разделим скромную холостяцкую трапезу и побеседуем, как подобает достойным людям.
Такая вот у нас с ним игра – каждый в своем образе, малость карикатурном. Нам не надоедает. Фэтти, по-моему, вообще от этого тащится – и зуб даю, в японской культуре он получше меня разбирается.
Ладно, заходим. Снаружи-то у меня обычная хибарка, чтобы пейзаж не портить, а внутри, конечно, малость попросторнее – и для ширм нашлось место, и для гравюр, и для низкого столика, сервированного под цивилизованное принятие японского алкоголя. А что вы хотите – это же вирт, здесь можно и не такое… Я перед столиком привычным движением на колени опустился, приказал быть снаружи дождю. Зашуршало по крыше, пробарабанило по бумажным окнам – для хорошего разговора в самый раз. Фэтти завозился, нарочито неловко усаживаясь. Беру чайничек, он же традиционным жестом подставляет фарфоровую чашечку – говорю же, в японской культуре лучше моего разбирается!
- Прошу простить, что наливаю себе сам <В японском застолье считается неприличным.>. Кампай <Традиционное застольное пожелание здоровья и благополучия (яп.).>!
- И охота вам осложнять себе жизнь этими обезьянскими церемониями? Кампай!
Чашечки соприкоснулись – края точно вровень. Прет мистера Фэтти от «обезьянских церемоний», чего уж там… И сакэ выдержанное, золотистое, чуть теплее человеческого тела – долгим, медленным глотком. В вирте и опьянеть можно – если заранее эффекты прописать. И что характерно, никакого похмелья – ни здесь, ни в реале. А Фэтти-то волнуется, хоть и старается игрой-ритуалом насладиться. Уж что-что, а это почувствовать – Ныряльщиком быть не надо… Как на иголках весь.
И точно: выдудлил клиент чашечку – не залпом, конечно, но для хорошего сакэ излишне торопливо, – на стол поставил, подобрался как-то (ох, чую, опасный он человечек по жизни!) и говорит:
- Ладно, Рю, не знаю, как вы, а я пока от приятной беседы удовольствия получить не смогу. Будет у нас еще для бесед время. А потому позвольте сразу к делу.
Киваю вежливо: уж коли Фэтти от игры так сразу отказался, стало быть, точно земля под ним горит.
- Хорошо, Рю. Начнем с самого начала. Вам что-то известно о «Метаморф индастриз»?
- Немногое, - говорю. – Корпорация не из самых крупных, но и не из мелких, специализируется главным образом на исследованиях – генетика, вирт-технологии, микроэлектроника, биоинженерия. Вроде бы, разрабатывают новое поколение мультипроцессоров и биоимплантов, был еще какой-то скандал – то ли с генераторами псевдогормонов они облажались, то ли с чем-то подобным. Вот, в общем, и все.
Он рассеянно так кивает, глядя куда-то мимо меня:
- Да, это тот пакет общеизвестной информации, который они вбрасывают в инфосети… На самом деле есть основания полагать, что занимаются они более серьезными и опасными вещами.
- Такими как?..
- Что вы скажете, например, об искусственном интеллекте? Искусственной личности, наделенной необычными способностями – например, в контроле над информационным полем – и полностью подконтрольной своим создателям?
- Чушь, - говорю. – Сказки. Либо она личность, либо она подконтрольна. Скорее всего, мутят очередной суперкомпьютер с псевдоэмоциями – и как и в прежних случаях, дело кончится полным провалом. Вам напомнить…
- Не надо, - говорит. – Поверьте, историю нью-сиднейского супермена я знаю глубже вашего, и при случае даже поделюсь. Так вот, я буду очень рад, если вы окажетесь правы – и эту-то правоту вам предстоит подтвердить за скромный гонорар в сто сорок тысяч кредитов.
Сумма, прямо скажем, не маленькая – да чего уж там, хорошая сумма. Но…
- То есть, мне предлагается искать следы – или отсутствие таковых – в их вирт-пространствах и той части Океана, что они считают своей?
- Совершенно верно. Если вы найдете следы и представите доказательства, гонорар будет удвоен.
- Извините, - говорю, - не пойдет. Это корпорация, и одинокий вольный стрелок, вроде меня, тут просто бесполезен. Лучше справится отряд вирт-рейдеров – ну, знаете, их еще «цифровыми ниндзя» называют? Если хотите, дам вам координаты.
- Нет, - Фэтти аж головой затряс. – Это уж вы нанимайте кого нужно, чтобы с их защитой совладать – но не сочтите за совет, лучше проделать все быстро и тихо, не привлекая внимания. Уточняю: названная сумма – это гонорар ваш лично, лица, которых вы сочтете нужным привлечь, назначают собственную ставку – в разумных, конечно, пределах. Но это нужно будет сделать оперативно, в течение шести-восьми дней.
- Вы не поняли, Фэтти, - говорю. – Я не работаю против корпораций потому, что я не работаю против корпораций. Не мой калибр, не мой уровень, а рейдерство – еще и не моя специальность, особенно в роли вербовщика и командира. Боюсь, на сей раз не смогу вам помочь.
- Сможете, - подался мой Фэтти вперед, глазки стальные – при клоунской-то внешности аватара контраст получается прямо пугающий. – Именно вы – сможете. И больше того, именно вы – захотите.
- Интересно, - говорю. – А с чего бы это вдруг?
- А хотя бы с того, - говорит Фэтти, - что у меня есть информация, что… ну, скажем, ходовые испытания этой модели напрямую связаны с деятельностью известных вам чужеборцев… как их там, хунвэйбины?
- Баохузы, - говорю. – Слушайте, Фэтти, мы с вами давно и хорошо работаем, но здесь не тот случай, чтобы верить на слово. Без обид.
- Разумеется, без обид. Я прекрасно вас понимаю, сам бы в таком случае доказательств потребовал. Хорошо, чтобы не терять времени, давайте отработаем промежуточный вариант. Через пару дней я раздобуду вам доказательства, а вы тем временем изучите плацдарм, прикинете возможности проникновения. Поскольку Погружение само по себе риск – я вне зависимости от вашего решения выплачиваю вам аванс в размере двадцати тысяч. Идет?
- Гуй вас раздери, Фэтти, - говорю, - заманчивые условия. Как бы не слишком. Давайте так: вы сейчас расскажете мне, в чем ваш интерес – вот без балды, какое вам дело до этого мифического искина? Если ответ меня устраивает, я отправляюсь в разведку, если нет – разбегаемся друзьями до следующего раза. Как вы на это?
Он губу пожевал, поглядел на меня этак задумчиво, а потом ухмыльнулся:
- Этак, - говорит, - вы и меня самого вычислите, а, Рю?
А я смотрю ему в глаза и скалюсь – в аватаре-то у меня улыбочка в семьдесят четыре клыка, весьма внушительная.
- А что, - говорю, - за беда, если и так? Я же вижу, что вас припекло, а инкогнито ваше – не такая уж и цена.
- Ладно, была не была. Надеюсь на вашу честность.
- На профессиональную этику и репутацию. А вот на честность как раз не советую. Итак?
- Что ж. начнем с того, что я представляю некую компанию, опосредованно связанную с Департаментом Безопасности…
- В смысле, легавый? – это я уже в лоб, провоцирую. Не похож мой Фэтти на легавого, совсем не похож. Вон как сморщился:
- Я же сказал – опосредованно. Мы не подчиняемся Департаменту и не входим в его структуры, просто время от времени разрабатываем для него аналитику на коммерческой основе – ну, сейчас не буду утомлять вас подробностями, но методика у нас достаточно специфическая и действенная. И последние наши исследования показали серьезный всплеск активности, нацеленной на дестабилизацию. То есть, ряд диверсий и актов саботажа в ключевых точках с целью прикрытия узурпации контроля над вирт-пространством.
- Даже так? – говорю, а он кивает этак серьезно:
- Это еще не самое худшее, - говорит. – Хуже всего то, что такой контроль невозможен в принципе, но попытка его установить разнесет в клочья то, что мы называем пространством инфосетей, с большой вероятностью собьет ряд систем автоматического управления – а вы представляете, к чему может привести такой сбой, скажем, на орбитальном комплексе?.. И это будет катастрофа. Все, чего мы добились с момента падения Федерации, пойдет прахом. Вы еще молоды и не помните те годы, но я-то их помню очень хорошо – и не хочу, чтобы они вернулись. Конечно, и вы, и я будем востребованы при любом миропорядке, но стоит ли его менять? Мне он пока что нравится таким, какой есть. Ну что, убедил я вас?
- Не так, чтобы очень, - говорю. – Но знаете, Фэтти, - говорю, - я, наверное, наивный дурак, но я ставлю на вашу честность.