Записки леонида мудрова архитектора и рыболова

 "Он любил удить рыбу и как будто гордился тем,что может любить такое глупое занятие"
                Л.Н.Толстой


        ЗАПИСКИ ЛЕОНИДА МУДРОВА АРХИТЕКТОРА И РЫБОЛОВА


Родился я в Крыму в 1950 году. Отец мой Мудров Владимир Иванович после демобилизации из Германии был направлен на службу на Крымский полигон начальником метеовзвода. Проживали мы в местечке с татарским названием  Чифке. Сейчас, когда родители уже закончили свой земной путь и я, наконец,
дожил до возраста написания мемуаров, трудно сказать где именно находился этот городок или село. Во всяком случае на картах я его не нашел. Но сохранилась пара фотографий того периода и письмо матушки из этого самого Чифке. Позднее я ,по-видимому был привезен в Москву, где проживали родители моей мамы Мудровой Нины Леонидовны со старшей сестрой Олей, и зарегистрирован в Московском загсе под именем Леонида.
      
     Таким образом начало моего жизненного пути оказалось окутано некоторой тайной. До 3-х лет я ничего о себе не помню. Первое оформившееся воспоминание связано  уже с проживанием в коммунальной квартире в Большом Казенном переулке. Меня записали в детский сад. Я отчаянно сопротивлялся насилию и валился на пол, кричал и сучил ножками. Но ничего не помогло. В детсад пришлось ходить. Располагался он на Большой Мещанской улице, недалеко от станции метро.
   
К тому времени отец поступил в Артиллерийскую академию имени Дзержинского и соответственно перевелся в Москву. В 1953 году он обучался на 2-м курсе. В этом же году умер вождь всех времен и народов И.В.Сталин. Наша мама как большая патриотка решила идти к Колоннному залу на похороны, взяв с собой детей Олю и Леню. Поход продлился недолго, покольку кроме патриотизма у мамы еще была голова на плечах. Выйдя на Покровку и увидав толпу, она поняла что будет дальше и повернула вспять. Тогда я первый раз вышел сухим из воды.
      
Второй раз случился там же, но позднее. У нашего дома был очаровательный дворик, где проходило наше детство. Чего там только не было: и старинная огромная липа, с которой осенью сыпались немного клейкие на вкус светлокоричневые шарики-семена; и деревянные душевые, куда некоторые нескромные детишки ходили подглядывать за голыми тетями и дядями; и лабиринты деревянных сараев, где можно было прятаться и играть; и цветочные клумбы, насаженные энтузиастом пенсионером; и фабрика игрушек, отходы производства которых служили пополнением наших сокровищ, которые положено было закапывать в укромное местечко, сверху прикрыв стеклышком. Под большим секретом "секретики" показывали только самым близким друзьям,которые однозначно не разграбят "секретик".Особенно ценнились осколки разбитых чащек и фарфора. Смешно сказать, но мечтали, чтобы в доме разбилось что-нибудь ценное из фарфора или хрусталя для пополнеия "скретиков". Но что-то я отвлекся.
   
В этом дворике родители спокойно оставляли нас играть без присмотра. Мы жили недалеко от Курского вокзала. Одажды проходяшие цыгане, которых всегда было много на вокзале, прихватили меня с собой. К счастью один из наших мальчиков постарше заметил это и потребовал меня вернуть. Мальчику было  14 и звали его Валера. Удивительно отвага мальчика и то что цыгане вынуждены были меня отпустить, а так жы я наверное пропал  и никогда не написал бы этих записок.
    
    Не знаю может быть у современных детей тоже интересно во дворах, но у нас было бесконечное множество развлечений. Играли мы в "ножички", "Расшибец" заключался в том чтобы сложив из 3  или 5 копеечных монет игроков столбик и отойдя шагов на 10 расшибить его с одного удара и затем с одного удара переворачивать расспавшиеся монеты, которые при этом забирали себе. Кто промахивался передавал ход следующему. В качестве бит можно было использоваит все что угодно. Лучше всего шли медали 800 лет Москвы со спиленным ушком, которыми наградили всех москвичей в 1947 году с их несказанной радости. Для того чтобы определить кому ходить первым применялись считалочки. Например такая
               
                На вокзале, в темном зале
                Труп нашли без головы
                Пока голову искали
                Ноги встали и ушли
   
   Остальные игры не были связаны с деньгами и соревноваплись в основном в ловкости и скорости и меткости.
   
    В 1957 году дедушка, тоже Леонид Владимирович, повел меня в 1 класс школы которая располагалась напротив двора и в прошлом была женской гимназией, построенной по проекту архитектора Ивана Рерберга, кстати дом, где мы жили тоже был построен архитектором Рербергом для преподавателей в 1913 году.
Школа была построена до революции в неоклассическом стиле, таком же как Кремлевский театр построенный тем же архитектором, но снесенный в 2015 году по прихоти руководства. Других школ я не знал, и мне казалось что все школы в Москве только так и выглядят. Другими произведениями Рерберга в Москве являются здание Киевского вокзала и Центрального телеграфа на Тверской.
Может быть это в какой-то степени способствовало тому, что я стал архитект- ором.
   
     В первом классе я очень подружился с мальчиком Сережей. Его папа работал в таинственном Моспроекте в должности Главного архитектора проектов. Мальчик жил на другой стороне широченной улицы Чкалова и 3-х этажном доме, чудом избежавшего сноса по Сталинскому Генеральному плану реконструкции Москвы.
По этому месту должен был пролечь грандиозный проспект и ограждающие дома в стиле сталинского ампира уже были построены. Но сначала война, а затем смерть вождя помешали осуществлению удивительной затеи и домик с Сережей остались живы. Сережа жил с двумя дореволюционными тетушками и подарил мне бронзовую медаль в память коронации Александра 3-го. Кроме этого он показал мне собственноручно изготовленный дуэльный пистолет 18-го века. От этих чудес он очень вырос в моих глазах.
   
    С поступлением в школу изменился характер развлечений. Во дворе организовалась футбольная команда. За прообраз взяли Спартак. нам купили красно-белую спортивную форму и мы отправились играть на стадион "Локомотив".мимо театра Гоголя за железную дорогу. Играл я всегда в защите так как был большого роста и недостаточно резв для нападающего.
    
     В 1957 гду отец окончил с отличием академию и был распределен на службу в Калинин. Первые два года он прожил по видимому один. Потом что мама отказалась жить где либо кроме Москвы. Но поскольку отца нельзя было оставлять одного без надзора. Для выполнения полицейских функций решено было отправить меня (Оля вскоре оттуда вернулась в Москву). Таким образом в Калинине с отцом мы прожили 3 года, о чем я отнюдь не жалею.
    
   Первый год когда с нами жили мама и сестра я не запомнил. Помню только, что папа на ночь читал нам сказки. Почему-то для успокоительного сна на ночь он выбрал повести Гоголя из Вечеров на хуторе близ Диканьки "Пропавшая грамота". "Вий"."Страшная месть". До сих пор я слышу ужасные стоны мертвецов
сообщающих что им душно-о-о!!!. и вижу паночку скачущую верхом на Хоме Бруте. После прочтения мы забирались с головой под одеяло и со страхом ждали появления Вия.
    
     Пожив год мама и сестра сбежали из Калинина, оставив меня для наблюдения за родителем. По большому счету я маму понимаю. В то время в магазинах кроме уксуса, соли и конфет было только молоко, поскольку в Калинине был большой молочный комбинат. Обедали все в основном на работе или в школе. На рынке все было в тридорого. Когда родные уехали отец нанял домработницу, которая должна была приводить меня из школы. накормить и убрать в квартире.Завтракали мы сами. Накормив меня работница, уходила и я был предоставлен сам себе. Отец обычно приходил в 9-10 вечера.
   
      Однажды в обычное всемя он не появился и прождав до 12 ночи я понял, что что.то случилось. Институт отделяла от жилья трамвайная линия. Автомашин было мало.Таким образом по моему разумению единственное, что могло случиться , что отец попал под трамвай. От этой мысли я ужасно расстроился и стал думать, что же мне теперь делать? Через час я решил ,это был ужу 1 ночи,  узнать у отцовского сослуживца не знает ли он что либо о судьбе моего отца? Он жил в соседнем доме.
   
     Поднимаюсь на 4 этаж, звоню. Мне открывают. и что же я вижу. Темная комната, стол без скатерти. Над столом абажюр. Страшно накурено. Группа игроков яростно спорит о чем-то. Заметив меня, отец интересуется, что мне нужно? И призывает меня идти домой и не мешать. Я успокоился увидав отца живым и здоровым и отправился восвояси. С тех пор за судьбу отца я никогда не беспокоился. Другим увлечением отца была рыбалка, к оторой он приучил и меня. 
    

     В Калинине же я познал рыбалку которая стала моим увлечением на всю оствшуюся жизнь.

    Представьте себе: зима ночь, мороз, 4 часа утра. Отец расталкивает меня, одевает и мы отправляемся на рыбалку. Сначала идем к институту где нас ждет дружный, как одна семья, рыболовецкий коллектив №46.и машина теплушка-обитый и утепленный коробок с печкой-буржуйкой для обогрева. Ехать 4-5 часов. По дороге все досыпают.
   
    Но вот остановка,дверь распахивается и мы оказываемся на берегу замороженной и занесенной снегом речки, по берегам которой застыли вековые ели. Воздух звенит, заря занимается-пора на лед. Отгребя пол метра снега и пробуравив ледобуром лунки, вытащив из-запазухи мотыля в коробочке надеваем его на мормышку и опускаем в воду. Немедленно следует поклевки, полосатый , с ярко красными перьями окунь вылетает на снег.
    
    Часов 7-8 на  морозе пролетают незаметно. Пора домой . По дороге заезжаем в деревню и все скинувшись покупают 2-3 бутылки водки. Стоило это 2р87 копеек за бутылку. Сорт был один и цена была одна. Все доставали бутерброды. Во всю оставшуюся жизнь я не помню такой теплой компании, Все дружелюбны, шутят, готовы всем делиться .Это люди одного круга, одних убеждений и увлечений. К рыбалке я еще не раз вернусь во время своего повествования.
   
      Надо сказать, что притом что в магазинах ничего не было, свежая рыбка была очень и очень кстати. Рыбу отец умудрялся добывать из ближайшей к нам Тверцы и Тьмаки.Осенью на донку ловил жирных налимов-пресноводных родственников трески. Другим подспорьем были грибы. Лес начинался сразу за городком и тянулся бесконечно перемежаясь непроходимыми болотами. В лесу осенью было полно подберезовиков. Главное было не заблудиться.
   Калинине я первый раз столкнулся с таким явлением как ЖЕСТОКОСТЬ. Здесь мы также дни напролет играли в футбол. Не на стадионе а во дворе с дворовыми мальчишками - детьми офицеров. Дело  происходило в военном городке, где жили сплошь военные. Что-то мы однажды поспорили и один мальчишка старше меня сзади со всего размаха ударил меня пыром. И попал,что называется в "очко". Боль страшная. Я заорал и заплакал от боли. Он не извинился, ничуть не сожалел о содеянном. о лишь радостно смеялся. На вид это был совершенно приличный мальчик, у него были приличные родители. Но как выяснилось-внешность обманчива. В чем я ни раз убеждался впоследствии.
 
        Здесь  же я  встретил один из самых великих дней в истории человечества -12 апреля. Надо сказать что морально к этому дню готовились давно. Без конца запускались разноообразные ракеты, в том числе и с собаками. На эту тему выпускались красивые медно-эмалевые значки, которые с собирал. В этот солнечный по весеннему тихий  день после школы я сидел во дворе один и ничего не делал. Кто-то проходил мимо и сказал. что по радио передали о полете Гагарина. Никаких особенных восторгов я не испытывал , а наоборот воспринял все как должное.       
   
   Видимо матушке надоела со временем раздельная жизнь и она в категоричной форме потребовала от отца перевода в Москву. Что и было выполнено. В 1962 году  я опять отправился в школу 330 г. Москвы, в 5-ый класс. Карибский кризис на нас никак не сказался, но у нас был свой кризис. Мама обладала сильным характером и бабушка ее мать тоже обладала сильным характером. Рано или поздно они должны были вступить в конфликт. И это произошло. Жить вместе стало невозможно и отец заняв денег у своих 3-х сестер Веры, Тани и Оли купил кооперитивную квартиру на Речном вокзале, куда мы и переехали в 1964 году.
Соответственно пришлось заменить  школу и в 7 класс я пошел в школу 157, где у меня появился новый друг Андрей.
   
  Андрей тоже увлекался историей и по его инициативе мы записались в кружок войны 1812 года при Историческом музее. Посещали его 2 раза в неделю. Для того чтобы в него попасть надо было подняться на 3 этаж проийти по бесконечным лабиринтам музея , пару раз подняться и пару раз опуститься на один этаж и попасть в отдел оружия. Само изучение заключалось в бесконечных выписках из Истории обмундирования русской армии Висковатого или французской  литературы. Картинки в книгах были выполнены натуральными красками , очень высокого качества на матовой бумаге.Особенно мне нравились иллюстрации художника Мессонье, Я даже сделал копию французского кирасира. Позднее я прочитал что тем же самым занималась жена Александра 3. С той разницей, что она занималасть этим более года и делала копию маслом, а не гуашью.Такие копии по-видимому тоже готовили меня к профессии архитектора. Как ни странно больше всего запомнились мне крики "Партно-о-в", которыми вызывали к телефону начальника отдела.

   После многочасовых выписок описания бесчисленных обшлагов, витишкетов, выпушек, репейков и чакчир какого либо полка, перевернув страницу я вдруг с удивлением узнавал, что на следующий год все обмундирование этого полка полносьтю изменялось и надо было переписывать все заново. Какой-то сизифов труд. Кому и зачем так часто менять форму было совершенно не понятно.

   После этого, дома, на основании записей из пластилина лепились солдатики того или иного полка. Чем больше было солдатиков тем сильнее была твоя армия и интереснеее было играть.

     Жили все в районе Химки-Ховрино в абсолютно одинаковых 5-ти этажных панельных домах белого цвета.Сам район был один из первых в программе  массового индустриального домостроения - одной из многочисленных реформ Никиты Сергеевича, наряду с освоением целины и космоса. Район был спроектирован архитектором Алабяном- автором театра Красной армии. Его именем позже назвали улицу на Соколе. Сам микрорайон со всех сторон окружен парками. С одной стороны Парком Речного вокзала и каналом Москва-Волга, с другой парком Дружбы, построенным в 1957 году участниками 6 Всемирного Фестиваля молодежи и студентов.Позднее здесь же на месте карьеров Никольского кирпичного зовода организовали большие красивые пруды. С третьей стороны район ограничивал Левобережный лесопарк и наконец с четвертой стороны к району примыкал парк усадьбы Грачевка последним владельцем которой был казначей общества призрения сирот или что-то вроде этого. Как видим места весьма доходного. Однажды он в Монте-Карло выиграл большую сумма денег и в память этог о события перестроил свою усадьбу как точную копию счастливого здания казино. Посредине района шел бульвар "Березовая аллея", засаженный ценными породами деревьев.

   Как видим район очень уютный. Проведение сюда метро сделало его еще более комфортным .Я проживаю здесь уже более 50 лет.

   В 1965  я узнал, что руководитель нашего государства. реформатор и неутомимый борец за мир Никита Сергеевич Хрущев оказывается тяжело болен и не в состоянии больше руководить государством. Это известие очень огорчило меня, поскольку до этого все СМИ говорили что всем хорошим в стране мы обязаны, в первую очередь, Никите Сергеевичу. Неизвестность пугала. Наступало всемя большого застоя о чем мы еще не догадывались.

    Леонид Ильич Брежнев пришедший на смену Никите Сергеевичу с номенклатурой не боролся, а наоборот ее всячески поддерживал, благодаря чему и умер на своем посту естественной смертью. Эта смена в политике отразилась и на моем окружении. У мальчика Андрюши папа работал бухгалтером в ЦК КПСС. Вскоре его папа  переехал в кирпичные дома в "царском селе", которые Брежнев строил для номенклатуры, мальчик Андрюша поступил на факультет международной журналистики в Университете. Для поступления в МГИМО не хватило номенклатерного веса, позднее его женили и папа сделал им квартиру естественно за счет государства. Андрюша пригласил меня в свидетели на свадьбу. За невестой мы заехали на правителоьствнной машине ЗиЛ 114, которой было сложно разворачиваться в тесном квартале среди "хрущеб" как прозвали 5-ти этажную застройку ,где проживала невеста. Свадьбу сыграли на 2 этаже в банкетном зале гостиницы Националь, Было много гостей, много икры, много шампанского. Вскоре  Андрюша развелся и папа сделал ему еще одну квартирку за государственный счет. Я это пишу не из зависти, а чтобы показать почему в конце концов Советский Союз развалился, а компартия была ликвидирована. Достаточно сказать что для получения квартиры от государства простому смертному надо было простроять в очереди лет двадцать.

   Проучившись два года и окончив восьмилетку я перевелся в соседнюю школу 692, где открывались класс с компьютерным обучением программирования. Ее же и закончил в 1967 году. Как ни странно моим самым ярким воспоминанием об этой школе стала поездка в Ленинград, которую  организовала наша классная руковидительница Алевтина Константиповна. Поездка была зимой на рождество.
Приятелм моим был Сашка по грузинской кличке "дзагабо", хотя он был армянин. Однажды вечером мы с ним напились вина и на утро я проснулся с ужасной головной болью. Утром учительница повела нас в ближайшую кафешку завтракать. Глаза мои ни на что не смотрели и я взял себе пару бутербродов с черной икрой. Это повергло в шок Алевтину Константиновну и по приезде она имела беседу с моим родителем, сказав ему историческую фразу, что "мальчик нуждается в ремешке", на что отец справеливо заметил, что "бей пока поперек лавки лежит , когда вдоль уже поздно". Таким образом я понял, что я запущенный случай. В справедливости этого утверждения мне не раз еще приходилось убеждаться.
 
   Дачу в Щелково к тому времени продали и на лето как это ни странно меня отправляли в пионерский лагерь. В лагере я очень подружился с вожатым Жорой, который был не намного старше меня. В самом лагере он часто посылал меня за вином в деревню. Вино распивали в деревянных туалетах которых было много на территории лагеря. По окончании мы так полюбили друг друга, что решили встретиться на ВДНХ в павильоне дегустации вин. Был и такой. Из павильона мы вышли как будто совсем трезвые. но на предложение проийтись по бордюру я понял, что не могу этого сделать.Так меня шатало. Больше мы не встречались.

    Однажды во время финала шахматного турнира, который проводился между соседними пионерлагерями с выиграл у мальчика которого звали Сережа Ермилов. Позднее он снялся в знаменитой эпопее Бондарчука "Война и мир" в роли молодого Николая Ростова. Потом я его часто встречал в Доме архитекторов. Поскольку встречи проходили как правило "подшафэ" я увидев его радостно кричал, что у этого человека я выиграл в шахматы и так его достал, что встречаясь со мной он сразу говорил "да, я знаю ты выиграл у меня в шахматы". После этого я прекратил это безобразие.
 
   .В школе я больше всех подружился с Мишей. Он был очень хорошим другом. Если можно так сказать настоящим другом. На него можно было положиться. Круг его интересов был очень разносторонен от физики, музыки и кино до яхт и девушек. Он поступил в Физтех, что было очень непросто.

   . После школы пути наши разошлись. Но пути господни неисповедимы. Во время перестройки в газете  Правда я увидел письмо читателя и фотографию с
нему что это за медаль, которая неизвестно как попала в его семью. Медаль эту привез их Германиии мой дед и подарил мне, Я после окончания школы подарил ее Мише на память. Медаль была выпущена в память женитьбы принца и принцессы Вюртембргских. Думаю, что Миша прекрасно помнил об этом, но хотел избежать всех юридических неясностей в этом вопросе. Ну и конечно ему и в голову не приходило что я могу увидеть эту статейку в газете, которую я ни до этого ни после в руках не держал

     Предыстория закончена. Пора переходить к истории вопроса. Для  меня вопрос куда поступать после института был давно решен. Помимо всех прочих обстоятельств на выбор повлиял мой дядя Доня, двоюродный брат мамы. Он был главным архитектором Тульской области и приезжая в Москву по делам часто заходил к нам. Личностью он был артистической, носил черную повязку, т.к. одного глаза у него не было. Увлекался оперой, знал много интересного. По моему он даже ходил с галстуком бабочкой. Под его влияниям я на всех уроках рисовал античные здания, т.к. полагал что именно в этом заключается архитектура. Учителя заметив это проявляли крайнее недовольство.
 
  Началось все с того ,что я с Сережей - сыном архитектора записался в старших классах в Доме Архитектора в какой-то художественный кружок, не помню точно как он назывался. Запомнилось, что мы выезжали в Царицыно и рисовали павильон Миловида, парк, дворец и что-то еще. У Сережи рука была уже набита и он рисовал как положено рисовать архитектору. Я все никак не мог избавиться от не профессионализма, но тоже рисовал стараясь подражать другим.
 
   Следующим шагом на пути в архитекторы были подготовительные курсы при Московском Архитектурном институте. Я их совершенно не запомнил, но все мои друзья были родом оттуда. И вот наступил судный день. После сдачи экзаменов я узнал, что я зачислен в институт на факультет Градостроительства в 8 группу.
Надо сказать что на Градо зачисляли тех кто набрал меньше баллов. Но в то время Градо было гораздо интереснее ЖОСа. Градостроительство бурно развивалось. Прежде всего хотелось бы вспомнить группу НЭР во главе с Гутновым. Было ничего не понятно, но страшно интересно, в это время появились проекты группы Арчигрэм, новые города а Бразилии, Париже и других городах.
В советском общественном строительстве торжествовал какой-то брежневский стиль, который характеризовался бесконечными вертикакльными лопатками или горизонтальными членениями фасадов. Пожалуй апофеозом этого стиля был Кремлевский дворец съездов или книжки Нового  Арбата.
 
   Обучение начиналось 2-мя курсами на Факультете Общей Подготовке (ФОПе).
Здесь мы много рисовали, делали отмывки китайской тушью, изучали начертательную геометрию и математику и кое-что еще. Старшим преподавателем у нас был Ламцов. один из авторов книги Основы архитектурной композиции, которую он и преподавал. Надо сказать, что это был довольно безобидный старичок. Всегда грустный как и все старички. Позднее я нашел первое издание книги. Коллектив авторов возглавлял Профессор Кринский, соавторами были Ламцов и Туркус.В последующих изданиях, когда Кринского не стало. исчезла и его фамилия. насколько это правильно не знаю. Ну тогда в СССР охраны авторских прав не было. Младшим преподавателем  у нас был
Мелодинский которого студенты прозвали "Пейти томатный сок". Он был очень похож на персоонажа одноименного плаката. Преподавпатель он был очень хороший и в последствии написал много книг по архитектуре, которые я не читал.
Я вообще считаю. что читать об архитектуре бесполезно. Это как секс. сколько ни читай. Что это такое?  не узнаешь пока не попробуешь.
 
   Историю древней архитектуры читал профессор Брунов Николай Иванович. Старичок с дореволюционным прошлым. Когда я сдавал ему экзамен,зашел разговор о царях Романовых. Поскольку я изучал историю я радостно ему всех перечислил. Он был так поражен, что тут же поставил пятерку.
Историю градостроительства читал Бунин. Одна лекция начиналась в темноте словами "королям все дозволено...,королям все дозволено" о царствовании Людовика 14-го. Мы замирали. Дальше шли очень интересные рассказы о Франции, Англии, Италии.и мы раскрыв рты слушали. Правда некоторые засыпали от темноты.

    На втором курсе в 1968 году я с моими друзьями из 7 группы летом отправились на первые архитектурные заработки. Ни много ни мало в Шушенское. Дело в том, что к 1970 году 100-летию со дня рождения вождя мировой революции В.И.Ленина планировалось открыть музей Сибирская ссылка Ленина. Нужно было со всей округи собрать деревянные дома тех времен и создать подобие деревни времен пребывания там вождя. И вот Леня,Костя,Дима,Саша и Надя поехали в Западную Сибирь выполнять эту нелегкую задачу. Летели туда на переделаенном для гражданских перевозок самолете Ил-18. Такой же теперь стоит на постаменте в аэропорту Шереметьево. Может быть тот самый, кто знает. Шушенское оказалось чудесным курортным местечком в Саянах. Вокруг сосновые боры полные грибов и дичи. Рядом Енисей с каким-то похожим на золото песком и река Шушенка. Жили мы напротив дома, где жил Ленин. Однако за все время так и не удосужились зайти в него. Утром на машине ездили по окрестным селам и отбирали нужные дома, потом их обмеривали.

    Шушенское в те годы было обширное село с несколькими административными зданиями на главной площади. Перед каждым стоял памятник Ленину. Вожди были повернуты лицом друг к другу и показывали друг на друга, как бы указыавая кто во всем виноват. Один был серебрянного цвета, другой черного. Рядом располагался студенческий отрад из Мархи со старших курсов. Вечерами мы ходили к ним посидеть у костра и послушать как "женские волосы вьются и неустроенность им заменяет уют". Это было справедливо поскольку  жили они в палатках.

    Здесь же я познакомился с девочкой Надей из нашей компании. Она была из Сочи и я подумал как было бы хорошо жениться на ней и жить в Сочи. тем более что в преферансе в который мы играли вечерами есть поговорка "Знал бы прикуп- жил бы в Сочи". Все устраивалось самым лучшим образом, Но как потом выяснилось Надя еще не определилась и вообще мечтала сбежать из этого курортного рая как раз наоборот в Москву. Пятьдесят лет прошло с тех пор, двое из той кампании уже ушли.Но драгоценные воспоминания наверное уйдут вместе со мной.

    На следующий год мы в составе студенческого строительного отряда летом отправились восстанавливать аланский храм 12 века  в Нижний Архыз на Кавказе. К нам с Костей присоединился доктор отряда Витя, тоже картежник и любитель выпить. Посколько доктор был лицо официальное ему выделили комнату в бывшем монастыре, где мы и жили. Остальные жили в палатках.
    Храм мы восстаенавливали с Сергеем Конченко. который был приверженцем порядка в архитектуре. Поэтому мы находили обточенные до блоков гранитные камни на ближайшем городище или старинном кладбище и с огромным трудом поднимали их на верхортуру и укладываали в стену разрушившегося храма. Когда приехал прораб он схватился за голову и сказал, что кладка должна быть "дикой" т.е. из булыжников. Ему видимо в голову не приходило, что здесь можно найти обточенные гранитные глыбы. Работу нам не засчитали и не заплатили. Есть было нечего и Женя Гришенчук, который был начальником отряда отправил нас в экспедицию- купить барана по приемлемым ценам.

   Отпраились мы рано утром в горы к отарам. Идея состояла в том что в горах можно было купить барана в 2 раза дешевле, Нам дали 50 рублей. хотя баран стоил 100 рублей. По дороге  мы остановили ЗИМ, который подвез нас в горы.Эта машина выпускалась Заводом имени Лихачева тогда Молотова. на базе грузовика. Двигатель и колеса были от грузовика. Машина была мощная и очень комфортная. С тех пор это моя любимая машина. Кстати к вопросу о предопределении. В детстве кто-то подарил мне распространенную игрушку, которая называлась Гараж. На маленьком металлическом гараже сверху была кнопочка принажатии на которую из гаража выкатывалась малюсенькая черная машина ЗИМ.

    Недалеко от нас по дороге мы уведели перевернувшийся грузовик, который вез ящики с водкой. Ящики свалились в ущелье глубиной метров 100 и были недостижимы. Вид этого зрелища не предвещал успеха кампаниии. Тем не менее мы достигли гор. Полюбовались на снежные вершины Кавказа и отправились к отаре, которую заметили на вершине горы. По дороге мы встретили стадо коров и женщин которые их доили. Мы ничего не ели с утра и попросили попить молока. Женщина дала нам ведро только что надоенного парного молока, Оно было теплым и сильно пахло коровой. Выпили мы наверно литра по три.

   Долго, долго поднимались в гору через какие-то буреломы. Около стада на нас накинулись 2 здоровенные кавказские овчарки, но пастухи отогнали их и спросили что нам нужно. Мы изложили свое проедложение. Пастухи сказали что им это невыгодно т.к осенью они всех баранов которые еще не нагуляли свой  хлебавши мы повернули домой. Смеркалось и нужнго было подумать о ночлеге. По доргое находилась турбаза и мы вспомнив МИФ О КАВКАЗСКОМ ГОСТЕПРИИМСТВЕ решили переночевать там. Но нам было отказано т.к. мы не могли заплатить за постой. Пришлось ночевать на свежем воздухе. К утру мы вернулись в лагерь и с аппетитом пообедали макаронами, единственной нашей пищей.
    Не помню кто  на прощанье нам устроил пикник с бараном,  которого сварили в огромном котле. Особенно запомнилось. что деликатесом считались глаза и яйца барана. На пикнике пели хорошие песни, которые я ни до этого ни после не слышал. Например такая

                Бежала я по лесу густому
                Бежала высокой травой
                Бежала, на небо взглянула
                И вспомнила дом свой родной
                Припев
                Какава, какава ты какава
                Какава ой как ты горька
                Налейте в стакан мне какавы
                Какаву я выпью до дна
               
                Ой, кто же мне волосы расчешет
                Ой, кто же их в косу заплетет
                Ой, кто же молоденьку девчонку
                С тюрьмы на поруки возьмет
                Припев
                Услышла голос из могилы
                Уйди дочь не мучь ты меня
                Возьмут тебя люди чужие
                Но будешь ты им как своя
                Припев
               

     По завершении стройотряда, получив немного денег мы решили отправиться в Сочи к Наде, с которой мы были в Шушенском. Летели из Ставрополя на "кукурузнике" Ан-12 через Майкоп до Сочи. В Майкопе нас застала пыльная буря, которую я заснял на кинокамеру. Тогда фотографировать в аэропортах запрещалось и милиционеры пленку засветили. А жаль кадры получились бы очень выразительные.
   Не помню рады ли были Надины родители, что у них остановятся три шалопая. Думаю что нет, но нас это не волновало. Мы с Надей ходили на пляж на Ривьеру недалеко от их опять же пятиэтажного дома.

    Надо сказать, что Сочи мне не чужой город. Моя бабушка Ольга Флоровна была родом из Сочи и  часто его вспоминала. Пару  раз дедушка с бабушкой возили меня в Сочи, где я жил у прабабушки Пелагеи Логиновны. Домик прабабушки располагался на Курортном проспекте, где теперь ресторан Парус. Домик был щитовой с верандочкой. Во дворе росло огромное лавровое дерево с которого старушка обрывали листочки для готовки пищи. Сочи был очаровательный 2-3 этажный городишко с прямоугольной сеткой улиц выходивших к морю. На склонах окружающих гор как гнезда орлов раположились дворцы санаториев имени Орджоникидзе, Сталина, Дзержинского и т.д. Иногда мы ходили гулять в приморский парк или Дендрарий с экзотическими растениями пальмами, юкками, азалиями и рододендронами.Среди пышной растительности стояли красивые здания театров выполненные в греческом стиле. Вероятно это тоже способстовало моему выбору профессии.

   Но вернемся к нашим баранам. Однажды на пляже к нам подвалила кампания местных ребятишек, которые желали померяться силой с нами. Договорились выбрать по одному бойцу, чтобы выяснить отношения. Надо сказать , что после трех месяцеы затаскивания гранитных плит на высоту 3- этажного дома я был неверотно крепок, хотя внешне это было не очень заметно. Противник кинулся на меня и разбил мне губу.Что привело меня в ярость я легко поверг его наземь, а на самом деле на бетоннный волнорез и  готовился размозжить ему голову. К счастью за нашей схваткой наблюдали взрослые. В самой критический момент я неожиданно взмыл воздух в объятиях какого-то здоровяка. Это спасло меня от реального тюремного срока, так как я был уже совершеннолетним. Вскоре после этого мы вернулись в Москву.

   Странно но все что связано с учебой не очень запомнилось. Воспоминания в первую очередь связаны с временем вне учебы. Так после занятий как все уважающие себя студенты отправлялись пить пиво. Надо сказать что пиво тогда было натуральным и Жигулевским. Точек вокруг было несколько. Самая ближняя "полгоры" в полуподвальном помещении напротив здания Центробанка построенного по проекту Жолтовского, немного далее на Рождественском бульваре располагалась тоже в полуподвале "Зеленая гадина". Третья пивнушка находилась  в Столешниковом переулке в подвале и назывыалась "яма". Это уже был целый пивбар с креветками. Креветки были очень мелкие, но на закуску к пиву годились. Если не было денег на пивнушку всегда можно было купить бутылку перцовки за 1рубль 32 копейки с копченой грудинкой и здесь же на бульваре их употребить. С выпивкой в общественнных местах никто не боролся.   

    Интересно, что на младших курсах одновременно с нами  учился Андрей Макаревич, создавший группу "Машина времени". Поначалу они на вечерах исполняли песни Битлов. Позднее он стал писать собственные композиции.
В институте работал его отец, он возглавлял кафедру светотехники, имел очень приличный европейский вид. Сын Андрей имел прическу "Анжела Дэвис",
что его делало очень похожим на нашу однокурсницу Надю, которая тоже носила аналогичную прическу.

     На четвертом курсе мы уже проектировали школу, жилой дом, поселок и что-то еще. Старшим преподавателем в нашей группе был Куракин, которого я не особенно запомнил. Зато младшие преподаватели были очень калоритны.  Прежде всего Станислав Алексеевич Садовский, Мы все считали, что он из знаменитой театральной фамилии Садовских. Так он был артистичен. Хотя сам он это категорически отрицал. Он ничего не навязывал и старался развить предложения студентов, хотя бы и самые дурацкие. Так, например, микрорайн я сделал в форме уха, а памятник обороне Москвы в 1941 году в форме колуна застрявшего в земляном рву. странно но за оба проекта я получил 5, тогда высший балл. Школу вообще выполнил в формах пирамиды Хеопса, а жилой дом в виде крепостной башни кремля.

   Его коллегой была Дмитраш Наталья Владимировна. Она долго жила за границей и была учерена, что для советского архитектора лучшим примером является Корбюзье, которого она знала наизусть. Оба преподавателя были крайне добролжелательны и очень улыбчивы. Встречаясь после окончания института нашей группой мы всегда приглашали на них Садовского. Садовский запомнился еще и тем, что вдозхновился на создания огромной панорамы Гранд канала в Венеции. которая до сих пор украшает выставочный зал в архитектурном институте.

   Однажды Садовский показал нам слайды по своей поездке в Астраханский заповедник, где он был сфотографирован погруженным в воду среди лотосов.Это настолько потрясло  меня, что позднеее я предпринял поездку к этим удивительным цветам о чем расскажу позднее.

    В 1970 году летом нас отправили в стройотряд в Рузу на строительство 2-х этажного жилого дома для колхозников из силикатного кирпича. Строили, его строили, а когда пришел председатель колхоза он взял прутик и проткнул стенку насквозь. Оказалось что мы оставляли в кладке большие дыры. Пришлось все переделывать. Дом все-таки построили и необходимый опыт приобрели.

   Ничего особенно интересного в Рузе не происходило.Здесь я впервый и последний раз познакомился с брагой. Бабулька у которой мы жили гнала самогон и для этого приготовляля сначала брагу: смесь сахара, воды и дрожжей.
Мы купили у нее ведро браги и выпили на каком-то дне рождения. Эффект превзошел все ожидания. Сначала пьешь как квас, но потом тебя сшибает с ног. Кончилось тем. что Гоша, у нас был такой 2-метровый студент, забросил кого-то на крышу сарая. Наутро всех отпаивали молоком.

     На 4-ом курсе моя тетка Вера по моей просьбе устроила меня на полставки в отдел эстетики Института стандартизации. который находился напротив дома арххитекторов. Видимо его начальник был ей чем-то обязан. Вообще тетя Вера была большой человек. Работала секретарем парткома министерства связи СССР, была награждена Польским орденом "За заслуги" за строительство Дворца культуры в Варшаве. Дворец был построен на славу. Когда после перестройки польские националисты хотели его снести, Ничего у них не вышло.
Тетя Вера прославилась тем, что когда она пришла на смотрины новорожденного, т.е. меня она произнесла историческую фразу "ну ничего, мальчику красота не нужна". Видимо при таком подходе к мужчинам она и осталась старой девой. Когда я спросил ее однажды почему она не вышла замуж?. Она ответила, что "не нашлось никого кто-бы скрутил ее в бараний рог".

   Ничего особенного я в отделе не делал, но получал 30 рублей необходимых на карманные расходы. стипендию в те годы получали только иногородние. На старших курсах прибавились рисунок натуры, т.е. натурщиц, живопись и скульптура.Кафедра рисунка располагалась в церкви Николы в Звонарях-чудесном барочном здании времен Петра 1. Фрески были закрашены белой краской и в бывшем алтаре располагался подиум на котором ставили голую натурщицу. Безусловно это было торжество атеизма. Натурщицы обладали весьма странными телами и их рисование скорее навевало не эротические , а анатомические мысли. Рисунок у меня шел "ни шатко, ни валко", Зато по скульптуре всегда была пятерка. Я не имел ни музыкального и цветового образования, особых природных талантов тоже не было. Но один раз я все же получил пятерку за живопись. когда при живописании я совершенно запутался в цветах я наложил на это черную сетку но не квадратную а произвольную. И получился очень миленький витраж.      

   На следующий год мы я.Дима Алпатов,Костя Матвеев и Саша Комаров отправились в Тульскую область на обмеры памятников арохитектуры. Правительство затеяло составить полный свод памятников Архитектуры России.
Возможно мы выбрали Тульскую область потому, что мой дядя был главным архитектором Тульской области и мы расчитывали на помощь. Мы прибыли с командировочными удостоверениями в июле месяце и прямиком отправились в отдел культуры Тульского облисполкома за командировочными. Отдел располагался рядом с кремлем в небольшом помещении на первом этаже, Возглавлял его товарищ Шувалов, которого вероятно поставили на культурный фронт за любовь к горячительным напиткам. Каждый раз когда  мы ему говорили, что бухгалтерия не дает нам денег от стучал куликом по столу и говорил "мы эту косность пробьем!" .Напротив него сидела секретарша. Низ письменного стола которой был забил фанерой, чтобы Шувалов не отвлекался от пробивания косности. Денег обещали через неделю. В Москву возвращаться не хотелось и Костя предложил провести это время в Ясной поляне. Мы сели на автобус на Щекино и поехали. Приехали вечером, когда смеркалось. Нужно было где-то переночевать и мы устроились в каких-то кустах в низинке. Разожгли костер, разогрели тушенку, поели и легли спать тут же у костра. Ночью я проснулся и обнаружил, что мы не одни. Вокруг сидела стая собак, которые доедали остатки нашего ужина. Так мы и провели эту ночь как первобытные люди.

     На утро собаки исчезли а мы отправились на поиски более удобного места.На горушке мы обнаружили большой стог сена, где и решили обосноваться. Ночью мы спали внутри стога, где было тепло и уютно, а днем играли в карты на его верхушке. Денег у нас было крайне мало. Поэтому в магазане мы покупали только водку, соль и спички. Картошкой нас снабжало расположенное рядом картофельное поле, грибов было достаточно в ближайшем березнячке. Картошку и грибы варили на костре в котелке. Там же делали чай, который был с собой.
Никто нами не интересовался и не мешал нам прожить эту сказочную неделю.
В конце недели мы опять съездили к Шувалову и опять услышали, что денег нет а косность скоро пробъют. Так длилось 3 недели. Проигравший бегал за водкой. Один раз разразилась страшная гроза, но никому в голову не пришло что молния могла попасть в стог. Бог миловал и на этот раз.
 
   Наконец нам выдали командировочные и мы отправились дорогами Тульского края в города Белев, Венев и Одоев. Как описать непередаваемую тогдашнюю прелесть этих забытых богом мест. Этих когда то столиц удельных княжеств. Сначала мы побывали в Белеве и обмерили большой монастырь на берегу Упы. Монастырь был не действующий и в нем повсеместно жили люди. Жили в кельях, жили в проездных арках, стенах и вообще где только можно пробив стены для труб от печек, все перегородив. На планах которые мы должны были составлять получалась весьма причудливая картина.

    На всем лежал какой-отпечаток заброшенности и покоя. Единственное бойкое мест бала лавочка, где продавалось спиртное. Здесь всегда  стояла длинющая очередь. Подходили местные алкоголики и без очереди приобретали очередную бутылку. Очередь не двигалась и конца края этому не было видно. Наконец одной из женщин это надоело. она встала у прилавка и сказала что больше никто без очереди ничего не возьмет. и тогда я понял, что в россии навести порядок сможет только женщина. Мужики на это не способны.

     После Белева мы направились в Одоев - родину и место упокоения архитектора Ухтомского. Одоев тоже стоит на берегу Упы. Пришлого народа в нем не оказалось никакого и мы легко получили место в относительно недавно неизвестно для кого построенной гостинице. На первом этаж был ресторан, где почему-то продавали польскую водку Выборову. Объект наших изысканий находился на противоположном берегу реки и представлял из себя развалины Анастасьинского монастыря. Якобы служившего местом заточения одной из жен Ивана Грозного.
   
    Прообмеряв его целый день к вечеру надо было возвращаться в гостиницу.Обход был за три километра и Костя предложил переплыть реку. Первым отправился Дима водрузив на голову тюк с одеждой, фотоаппарат, штативы, папки и кое-что еще. Примерно на середина реки он закричал, что тонет. Я кинулся безо  всего на помощь. Доплыл, сбил тюк с его головы и толкая его перед собой мы  доплыли до противоположного берега. Дима сказал, что так он и сам бы смог. Возвращаться назад не было сил. В итоге мы пошли в гостиницу, а Костя со всеми вещами  пошел в обход. Инициатива наказуема.
   Странно, что придя в гостиницу в одних мокрых трусах с которых капала вода администраьтор не обратила на нас никакого внимания. Вечеров приняв душ и поужинав с Выборовой продолжили играть в карты. Помню в тот вечер мне отчаянно везло.
   
    Обычно когда мы что-нибудь обмеряли к нам присоединялись местные жители. Новых людей было мало и они интересовались что это мы делаем. Один из них рассказал такую историю, что здесь после войны.(Одоев был занят немцами.) зимой оставалось много трупов немецких солдат которых никто не хоронил.Трупы слегка размораживали и загибали им руки и ноги вверх как ручки у санок,потом обливали водой, которая на морозе тут же замерзала и получалось нечто вроде салазок на которых катались  с гор. От этого трупы стачивались и уже нельзя было различить лица. Не знаю правда это или в ымысел. "За что купил, за то продал".
   
     Следующим пунктом был старинный город Венев. Прибыли мы как водится под вечер и встал вопрос где ночевать? Костя наш генератор смелых идей предложил переночевать в заброшенной церкви поскольку шел дождь. Церковь использовалась местными жителями как общественный туалет. но это нас не остановило. мы развели костер, поужинали и легли спать. Наутро отпраились на обмеры на расположенную рядом Красную площадь. Вечером пошли искать ночлег и здесь узнали, что такое РУССКОЕ ГОСТЕПРИИМСТВО. На окраине одна из изб казалась открытой. Мы попросились на ночлег. Хозяин был несказанно рад. Он жил один, спал на кровати с подзорами под кроватью хранил внушительный арсенал "огнетушителей"- бутылок 0.75 литра с красным вином одной из трех марок Рубин, Гранат, Кагор. Он постелил нам на полу и когда мы улеглись налил каждому по стакану вина и пропитым хриплым голосом сказал "Тащи-и-и". Мы выпили. Он тут-же повторно налил нам. И это бы продолжалось до бесконечности если бы не отрубились. Утром он налил нам еще по стакану и рассказал о своей заветной мечте. Якобы он знает узкое место на протекающей рядом речке и если его перегородить то можно будет всю деревню разом со всеми населяющими ее сволочами затопить. Вспомнив как накануне нас в 2-3 местах не пустили ночевать мы с ним горячо согласились, чем вызвали еще  большую его симпатию. Напоследок мы еще выпили и расстались вполне довольные знакомством.
 
  Обслевовав все памятники, которые удалось найти на необъятных просторах этих трех районов( нам платили сдельно) мы вернулись в Москву , чтобы продолжить учебу в архитектурном институте. Впереди уже маячил диплом.
Последний год 1972-1973 был дипломным.
    
    Но до этого предстояло пройти еще так называемые "сборы". Дело в том, что в институте была военная кафедра и для получения звания лейтенантов нам надо было помимо изучения теории пройти военную практику. На кафедре военное дело преподавали преподаватели в звании полковников. Студенты называли их "черные полковники" по аналогии с хунтой которая в это время пришла к власти в Греции или " дубовой рощей". Строевую подготовку вел полковник Холодный. Он воевал и во время войны был командиром взвода разведки, т. отчаянным головорезом. О чем он сам с удовольствием рассказывал. Ему верили, т. к на его теле имелись многочисленные следы ранений. Тактику вел полковник Пятыров, который участвовал в подавлении контрреволюционного мятежа в Чехословакии, случившегося накануне. Его рассказы про доблестное русское оружие и наведение понтонных мостов через Европейские реки тоже были очень интересны. О том правильно ли это или нет мы тогда не задумывались. Его фразы типа "противник наступает в направлении Фенннэ или Фенне" запомнились своей какой-то бессмыслицей. Общей  подготовкой кажется заведовал полковник Коробьин который почему- то считал, что у него есть художественнный талант, Его рисунки натурщиц с сочными розовыми сосками и черными  лобками запомнились поскольку он любил устраивать персональные выставки в институте. Его дочка стала архитектором ,. а позднее кажется стала директором Музея архитектуры.
И наконец минно-взрывное дело преподавал полковник Денисов. Он тоже прошел войну, но отделался легко потеряв только половину указательного пальца. Ставя четверку он говорил ставлю вам "чекрыжек", ставя двойку он поднимал два пальца и получалось полтора.Студенты его с удовольствием поправляли.
   Летом нам устроили сборы на полигоне военно-инженерной академии в Нахабино, которая располагалась в усадьбе Николо-Урюпино. Привезли нас туда в апреле. Холод был собачий и мы жили в холодных деревянных бараках. Зато усадебный парк в это в это время был великолепен, всюду цвели барвинки, фиалки и желтые купальницы или что-то вроде этого. Пруды были чисты и таинстаенны. Знаменитый белый дом еще не разграблен и  стоял в целости и сохранности. . На другом берегу речки в деревне стояла чудная церковь 17 века. На сборах нам показали в действии знаменитого "Горыныча", средство для проделыавания проходов в минных полях, Утром  в 6 часов мы бегали полуголые на физзарядку и слушали лекции по теории. Самое страшное было когда лекцию заставляли слушать стоя. От  нестерпимой скуки и монотонного голоса я чуть не падал в обморок. Другие более гуманные преподаватели разрешали слушать сидя. после этого половина тут же засыпала мертвым сном. В конце сборов мы построили по блиндажу в полный профиль и нам организовали марш-бросок с полной выкладкой на 25 километров. Половина не добежала, но все равно всем поставили зачет. В итоге все мы получили звание лейтенантов советской армии.
    
            Нашу дипломную группу возглавлял заведующий кафедрой градостроительства Уллас Николай Николаевич, Очень масштабный человек. Он задумал сделать чуть не в натуральную величину проект центра Москвы. Один делал транспорт, другой промзону, третий  парки. Мне досталась реконструкциия жилой застройки в центре. Поскольку я хорошо знал район Покровских ворот, так как долго жил там я его и выбрал. Осилить такой объем в сжатые сроки было малореально. Тем более что я имел неосторожность появиться на дипломе в новом белом плаще. Что тут же привлекло ко мне внимание Нади, которая предложила мне оформить наши отношения. В принципе я был не против. Но как я теперь понимаю мои родители были против, хотя мне они об этом ничего не скалали. А вот Наде видимо сказали и она ,несмотря на то что мы уже огласили помолвку, "сбежала из под венца". Эта ситуация порядком попортила мне нервы.
    Я бы конечно не успел бы сделать диплом, но помощь пришла неожиданно. До этого на 4 курсе я "рабствтвовал" на диипломе "Агрогород" у Саши Баженова и его после защиты оставили преподавателем в институте. В последнюю неделю он в знак благодарности пригнал свою группу и они за неделю все мне довычертили и докрасили. В итоге я получил пятерку.      

    Мои родители были несказанно рады, поскольку все эти годы им приходилось кормить меня. Поэтому без всякого перерыва я отправился по распределению на работу в Гипрогор. Инициатором нашего выбора был как всегда Костя. Он был оч
ень высокого мнения об этом институте, называл его "школой". Моспроект с Генпланом Москвы "кухней". Косте можно было верить поскольку его старшая сестра Галина работала в Моспроекте. На 4 курсе мы уже были здесь на прпактике и нам понравилось т.к.нам хорошо заплатили.   В этом же году мы расписались с моей первой женой. Леной Докучаевой. У Лены дедушка был в свое время профессором ВХУТЕМАСА, а папа главным архитектором института.
Я считал , что в архитектуре наследственность играет первостепенную роль.
Но  как потом выяснилось архитектором надо родиться.

    В тот же год мы с женой поехали в отпуск в турбазу на озере Сиверское, на котором стоит Кирило-Белозерский монастырь. В магазинах кроме уксуса, конфет,  спичек и водки ничего не было, но на базе кормили не плохо. Кроме того на озере была очень хорошря рыбалка. Сначала я пошел половить с берега. Червяков набрал тутже. Они водились в камыше, прибитом к берегу.На него язь брал уверенно и без всяких сомнений. Когда набежала толпа туристов я перебрался на лодку и стал ловить на зимнюю удочку. Здесь уже пошел окунь. Причем брал непрерывно. Часто маленького попавшегося окуня проглатывал окунь побольше. Такого мне не пришлось видеть больше нигде. Получалась хорошая прибавка к столу.   

   С самого начала в Гипрогоре нам с Костей несказанно повезло, мы попали в бригаду Георгия Владимировичя Теребинского. С моей точки зрения это был Пиранези наших дней, жаль что он уже ушел из жизни и не может прочитать этих строк. Для него нарисовать углем проект центра огромного города будь то Ереван или Тбилиси, Душанбе не состаляло большого труда. Проекты получались грандиозные и на конкурсах неизменно получали первые премии, которые надо сказать хорошо оплачивались. Нас желторотых птенцов он всегда записывал авторами. Таким  образом через 4  года к 1977 году, когда проходил Всесоюзный смотр творчества молодых архитекторов мы имели солидный багаж авторских работ, первые места на конкурсах. Были премированы и приняты в члены Союза архитекторов СССР.
 
   Когда нас принимали в Союз, а мы шли как творческая группа вместе, от нас потребовали еще предоставить свои рисунки. Откровенно говоря заниматься рисунками было некогда работали день и ночь, да и не хотелось. Поэтому мы назанимали их у архитекторов в Гипрогоре, тем более что любителей порисовать среди архитекторов была масса. Даже выпросили у архитектора Левктадзе огромные рисунки в лист обнаженных натурщиц ,выполненных сепией и сангиной в полный лист. Дело в том, что наши старички -архитекторы скинувшись нанимали натурщиц и по вечерам их рисовали. Когда на комиссии дошло дело до рисунков члены ее заинтересовались этими листами которые чтобы не смазываться были прикрыты калькой, попросили показать и их и приподнять кальку. Эффект превзошел все ожидания. Мы от неожиданности тут же опустили кальку. Но престарелые члены комисси потребовали показать еще раз. После этого сомнения, что нас надо принять в члены Союза уже ни у кого на оставалось.

   Пребывание в членах Союза давало ряд преимуществ в советское время. Прежде всего без этой книжицы не пускали в Дом архитекторов, где был превосходный ресторан и пивнушка. Затем каждый месяц присылали на дом план кульрно-развлекательных мероприятий. встреч с зарубежными архитекторами и просмотров, были также выступления самодеятельного юмористического ансамбля архитекторов мужскго "Кохинор" и женского "Рейсшинка". Ну и наконец он давал право на дополнительные 20 метров жилья если бы вдруг государство решило тебе их предоставить.Обычная норма была 8 метров на человека. Кроме того по этой книжке пускали бесплатно на художественные выставки в музеи.

    В Гипрогоре за эти четыре года мы совершили массу поездок по стране.
Первым проектом был конкурсный проект реконструкции Бородинсого военно-исторического заповедника "Бородино". Теребинский предложил создать здесь грандиозный комплекс, который по сути был абсолютно неправилен, т.к.главным здесь было максимальное воссоздание и сохранение того что было на момент сражения, где как правильно сказал Л.Н.Толстой в "Войне и мире" Россия одержала прежде всего моральную победу над тем многочисленным сбродом который привел в Россию Наполеон, который показал себя элементарным грабителем и мародером. Несмотря на это проект смотрелся великолепно и нам была присуждена первая премия.

   Очень интересной была работа над конкурсным проектом центра Еревана. Для обследования города и сбора материалов мы предприняли поездку по Армении по приглашению армянских организаторов. Поездки были не только интересны но и познавательны. В Армению мы приехали в апреле, когда вдоль всей дороги от аэропорта до города цвели розовые персики. Мы посетили Эчмиадзин,Звартноц, величественный мемориал Сардарабадской битвы, созданный гениальным Сардяряном, музей битвы, где всего два окна: Одно смотрит на Арарат, отнятый турками у Армении и изображенный на их гербе и Арагац, высочайшей вершины Армении. Снаружи музей отделан красным туфом, изнутри сиреневым, посетили современный мемориал геноцида армян в 1915 году.

   Очень интересны были взаимоотношения нашего водителя и гаишника. Когда его остановили за какое-то нарушение, он сказал, что не далее как 2 дня назад он уже ему все заплатил. Тот согласился и отпустил  нас. Как-то все по доброму по-домашнему. Мы совершили вылазку на озеро Севан , где нас угостили блюдом из сига, пойманого в озере. По дороге мы ели шашлыки и пили вино. Мы коньяк, армяне в основном сухие вина. Так что к концу поездки совершенно напились. Учитывая что я все снимал на кинокамеру фильм получился очень выразительный. Однажды в каком-то ресторане я так расчувствовался что провозгласил тост за Ленина, который все так замечательно устроил, чем неожиданно для меня вызвал большое неудовольствие армянских коллег. Оказывается Ленин в свое время очень задружился с Кемалем Ататюрком, которому и отдал часть армянских территоорий .Ехали мы в горы в обсерваторию к академику Амбарцумяну, но так и не доехали.

    Следующим проектом был конкурсный проект на центр Астрахани. Естественно, и там мы побывали. Астрахань запомнилась прежде всего конечно рыбой. Вдоль всей набережной стояли барки с водой доверху наполненные живой рыбой. По желанию покупателя отлавливали желаемую рыбу. Мы попросили для себя живых судаков побольше, которых привезли в Москву. Организаторы в свою очередь накормили нас ухой, выловив ее сетями из Волги. За этот проект мы тоже получили первую премию. Далее был проект центра Чебоксар. Здесь проживал дядя Кости который каким-то образом был народныи Чувашским поэтом. На прощанье он подарил нам по паре стерлядок, которые я и привез домой

   .Центр города производил странное впечатление. Были построены бетонные берега  по линии будущего затопления Чебоксарской ГЭС. Старый город еще не был затоплен и жил своей обычной жизнью.За этот проект мы тоже получили первую премию. По пути обратно случился инцедент. Я решил снять на кинокамеру город с самолета. Бдительные граждане тут же донесли капитану судна. Тогда это запрещалось. Пришла стюардесса отбрала камеру. По прилете мне было велено оставаться на месте до специального приглашения, Когда все вышли пришла моя очередь. На выходе из самолета меня ждали "люди в черном", которые отвели меня к начальнику аэропорта. Когда ввели в кабинет начальник ругался сразу по трем телефонам. Когда ему доложили, что поймали "видного шпиона", он обложил их по матушке и сказал чтобы не мешали ему работать. Выйдя из кабинета "люди в черном "засветили пленку, отдали мне кинокамеру и отпустили, сказав, что мне крупно повезло.

    Еще был проект реконструкции центральной площади Элисты-столицы Калмыкии. Туда я поехал один. На площади планировалась установка конного памятника Оке Городовикову - одному из генералов армии Буденого. Здесь я узнал, что такое Калмыцкий чай, который в Москве продавался в киосках в виде каких-то соломенных плит и вытесненными на них серпом и молотом. Абсолютно аввангардисткая штучка. Так вот чай заваривали в каком-то жирном бульоне, который оставался  после варки баранины и подавался с добавлением молока в горячем виде. Необычайно калорийный напиток, но пить его было невозможно.
Калмыкия как это ни странно выходит на Волгу, ей принадлежит узкий корридор вдоль дороги к пристани Цаганаман. Мы также проектировали главную улицу Краснодара и микрорайоны в Алексине и целый ряд других проектов которые я уже не помню.

    Костя имел более представительный вид, чем я и его стали тянуть на повышение, приняли в партию. Становилось ясно что двум медведям в одной берлоге тесно и приходилось думать о поиске новых пастбищ. Я решил поступить в аспирантуру ЦНИИПградостроительства, поскольку всегда имел склонность к научным исследованиям. В 1977 я перевелся в этот институт и поступил в аспирантуру. Руководителем диссертации у меня был Гаррик Андреевич Малоян. Руководителем отдела был доктор архитектуры Виталий Алексеевич Лавров, который хотя и находился в весьма преклонных годах был патриархом советского градостроительства и весьма уважаемым человеком. Это был очень мудрый человек с непререкаемым авторитетом. Хотя в молодости отличался весьма ортодокальными взглядами. У меня есть архитектурный журнал, где он со своим другом Крутиковым горячо ратовал за снос Храма христа спасителя и строительство на его месте Дома Советов. Крутиков пошел еще дальше и предлагал создавать летающие города-сады. Но как известно, "кто в юности не был либералом у того нет сердца, кто  остался либералов в старости у того нет ума".

    Тему диссертации мне определили, что-то вроде торговые центры в условиях крупного города. Мне было все равно на какую тему писать диссертацию. Сказано -сделано и через 3 года я вынес диссертацию на секцию градостроительства для утверждения. Поскольку это было сплошное наукообразие никто ничего не понял. но я говорил полтора часа , а Виталий Алексеевич как настояший садист руководивший секцией меня не прерывал. Ограничений по времени не было. В завершении моего доклада Нина Петровна Крайняя - член секции подвела резюме "раз он так долго говорил значит в этом что-то есть"  Все согласились так как надо было бежать пить  кофе и таким образом мне разрешили выйти на защиту. Которая отнако отложилась на пять лет.

    Вообще после Гтпрогора здесь была не жизнь а малина. Основным занятием была диссертация. Режим полусвободный, т.е.допускалась работа на дому. Мы приходили на работу в 9 часов и до 10 усердно трудились.После этого надо было идти на 1 этаж занимать очередь в кофейню. Институт располагался на проспекте Вернадского. Институтов здесь было много, а кофейня одна. В очереди обсуждались текущие международные, архитектурные и личные проблемы. Часам к 12 очередь подходила и можно было выпить пару чашек отлично сваренного кофе со свежайшими пирожными. После этого полагалось покурить. Где-то к часу возвращались на свои рабочие места чтобы через час отправиться на обед. Как вариант можно было отправиться на другой конец квартала в кофейню при ресторане "Гавана". Это было дольше, но зато сюда входила приятная прогулка и посещение книжных магазинов. Комнанию мне составляли сотрудники отдела Сережа Леонов и Люба Кубецкая. В пять часов полагался второй кофе.

    Вообще у меня такое впечатление что для правительства мы представляли какую-то резервную армию сельскохозяйственнных рабочих.
Необходимость в нас возникала летом во время сельскохозяйственных работ.
Что лично меня делало счастливейшим человеком на свете. Нашей базой был совхоз "Озеры" и городок Озеры. Сезон начинался с подготовки бараков к проживанию, прополки "морьквы", прокашивания канав. Посылались смешанные бригады юношей и девушек сроком примерно на две недели с последующей ротацией, которые назывались "заезд". Вставали мы рано, завтракали и отправлялись в поле. Обедали на полевом стане. Обед приготовленный на свежем воздухе из только что сорванных овощей и свежего мяса был необычайно вкусен и отличался от городской пищи в лучшую сторону. С тех пор я всегода сторонник готовки пищи на свежем воздухе. Возвращались довольно рано. Восьми часовой рабочий день никто не отменял. Времени было еще предостаточно. В первые годы никто не следил, что мы несем с поля поэтому мы с поля и кормились. Вечером собравшись за общим столом ужинали. Вино было всегда, но ежедневно пили в основном "Фетяску" чудесное молдавское белое вино которое сегодня куда-то делось.По праздникам и дням рождения естественно водку или коньяк. Знакомства завязывались легко и просто. Так что мы жили в полной любви и согласии. У желающих уединиться проблем не было. Погода была теплая рядом сосновый лес, озеро, речка и большое количество пустых бараков, рассчитанных на наплыв научных сотрудников на уборочную.

    Поскольку эта малина длилась десять лет,  до самой перестройки придется рассказать о самых запомнившихся моментах. А моментов этих было очень много. На терриитории  где мы жили было несколько институтов. В частности МИНХ и ГП, который расшифровывался как институт неисправимых хулиганов и горьких пьяниц. Его сотрудники в основном пили и буянили, т.е. задирались. Но славам богу без серьезных последствий . Еще был текстильный институт, представленный в основном особами женского пола. Возглавляла его пожилая дама весьма похожая на бандершу. Они сидели отдельной кампанией и любимой песней была песня про снегопод который не должен был мести ей на косы. И если женщина просит ей нельзя отказывать. Никто и не отказывал. Однажды ей пришло в голову устроить перфоманс. Они всех повела на Оку светлой июльской ночью, после чего все девушки добровольно разделись и искупались обнаженными. Выход из реки получился не столь дружным. Поскольку на дне были острые ракушки и выйти было не так просто. Лично я не мог смотреть на эту красоту и стыдливо отвернулся. Какими соображениями руководствовалась бандерша сказать трудно, но перфоманс явно удался.

   Нас посылали "на картошку" и летом и осенью и поздней осенью. Осенью мы собирали капусту, морковь,свеклу. Поскольку никто ничего не запрещал я привез как-то соковыжималку и после работы перегонял морковь на сок. Получался свежайший, ледяной напиток который я пил сколько хотел пока не пожелтел и не прекратил это безобразие. Осенью было еще уютнее чем летом. В бараках были теплые печки которые мы топили и на которых готовили еду. Когда за окном холодно в теплой компаниии как-то особенно хорошо есться и пьется. Образовавшиеся союзы за пределы колхоза как правило не выходили. Но были и такие которые специально встречались в колхозе по многу лет. Правительство предосталяло им эту возможность.

   Зимой колхоза не было и приходилось заниматься диссертацией. Первую главу написать было не трудно обобщив мировой опыт. Для второй материала недоставало и чтобы получить необходимый массив информации пришлось провести социологический опрос покупателей торговых центров. Надо сказать,что люди охотно отвечали на вопросы, хотя некоторые думали что я прошу у них денег и сурово сдвигали брови, вопрошая "Что надо?". Правда, часто меня задерживала милиция по наводке бдительных граждан. Узнав, чем я занимался меня отпускали поскольку я запасся необходимыми бумагами из аспирантуры.
Осенью поездка в колхоз приобретала какой-то фантасмолгарический вид. Отправляли весь институт, за исключением тех кто запасся справками. Секретарь партбюро Федутинов Юрий Андреевич одевал длинную шинель и сурово ходил по рядам, напоминая Феликса Дзержинского .Руководило всем партбюро института в полном .составе отправленное  в колхоз. За выполнение нормы, которую выполнить было нереально, платили 3 рубля в день. Так что за две недели работы получалоь за вычетом подоходного налога 13 рублей. Неплохое дополнение к зарплате младшего научного сотрудника в 160 рублей.
 
   Но снова наступало лето и веселая жизнь продолжалась. Однажды заместитель председателя нашего комитета по архитекткуре который знал меня по Гипрогору сделал мне предложение поехать на работу в Кению в Хабитат при ООН. Но оказалось, что в СССР для этого нужно было быть членом партии КПСС
кем я не был. По счастию один из архитекторов работал в райкоме партии и отправил анкету для меня в институт. Тут надо пояснить, что хотя формально для вступления в партию нужно было только подать заявление в партбюро. Но к этому времени в СССР уже было все извращено. Заявление  надо было подать на бланке установленного образца, который выдавали в партбюро, а туда передавали из райкома. Мой бланк Федутинов передал кому-то другому или продал я не знаю. Но в Кению я не поехал. Может быть к счастью.

    В 1982 году группа  молодых архитекторов из института отправилась в ГДР и я с ними. Мы посетили Тюрингию, место где служили после войны мой отец и дед.
В ГДР ехали на поезде. Сначала проехали Польшу. По мере приближения к Германии дома становились все каменнее, крыши черепичнее, дороги каменистее. В целом Польша производило бедное впечатление даже по сранению с СССР. В Германии прибыли в Берлин, где пересели на автобус.
Ночью из гостиницы мы отправились по ночному Берлину, хотелось найти кафешку и посидеть за кружечкой пива. Таких кафешек много в Берлине. Мы зашли в одну. Навстречу поднялся какой-то мужчина. Я ему на английском языке объяснил  цель нашего визита. Он молча выслушал и ничего не сказал. Я повернулся к Сереже и сказал что он не понимает по английски. Мужчина вдруг заговорил и сказал, что он не понимает по- английски, зато понимает по- русски. Что это клубное кафе для своих и предложил нам ретироваться. Что мы и сделали. Пиво выпили уже  в гостинице из бутылки. Далее был Дрезден, Веймар и другие города. Все говорили по-русски посколько русский язык преподавали в школе и не было языкового барьера. Это был мой первый выезд за границу.
 
   В 1984 году я поехал в Грецию на конференцию по охране памятников архитектуры. Я знал английский язык и должен был причитать лекцию на английском языке в Афинском университете. Прилетели в Афины, разместились в гостинице на берегу моря. Естественно сразу захотелось пойти посмотреть город,
попить хорошего пивка. Я впервые видел капиталистический город. В ГДР все было гораздо скромнее.Кругом много рекламы, яркие автомобили, пиво знаменитых брендов. Возвращался я поздно вечером по набережной., засмотрелся на океанские лайнеры которые с детства очаровывали меня еще в Сочи. Мы с дедушкой ходили в порт смотреть на немецкие трофейные переименованные круизные лайнеры "Россия", "Грузия". "Победа".

   И вдруг страшный удар потряс мою голову. Я отвернувшись наткнулся на фонарный столб и получил фингал под глазом, а на завтра предстояла лекция. Что делать? Я купил очки и пошел читать лекцию с фингалом под глазом. Зрелище было фантасмогоричным. Полный зал народа, на стене висит огромная картина с Христом. толпы корреспондентов и лектор в черных очках с фингалом.
Но лекцию я все таки прочитал. На следующий день я сходил на Акрополь и Агору. Возглавлял делегацию представитель Комитета по науке и технике, который закупил огромное количество греческого тюля для последующей продаже в комиссионке.Я привожу эти нелицеприятные факты чтобы молодежь поняла почему развалилась страна. После работы в ЦНИИП градостроительства иллюзий уже не было.

    Вскоре умер Виталий Алексеевич и Гаррик Андреевич стал начальником отдела. Последнее препятствие на пути к защите было устранено. Гаррик Андреевич видимо опасался что я перейду ему дорогу и притормаживал меня.
Сам он был одновременно  ученым секретирем Ученого совета. Успех был гарантирован. Я стал ходить на заседания Ученого Совета, чтобы посмотреть как это происходит. В аспирантуре было много студентов с Кавказа. Кто им писал диссертации сложно сказать, поскольку по- русски они говорили не вполне хорошо и вообще поизводили больше впечатление сельских жителей. Например, когда одного соискателя спросили, что он думает о проблеме урбанизации на Кавказе. Он отвечал, что "простой человек в город не пойдет потому, что в горах сено косить некому". Этим объяснением удовлетворились и защита прошла успешно.

    В 1982 году умер Леонид Ильич Брежнев, процарствовав 18 лет. Началась "пятилетка пышных похорон", за ним сразу умерли Черненко и Андропов. Кризис жанра был налицо. Эпоха закончилась. В 1984 году я наконец зашитился и стал кандидатом архитекторы, в годом позже руководителем государства поставили Михаила Сергеевича Горбачева ,который тут же объявил перестройку.Предполагалось, что при сохранении существующей системы разрешить частное предпринимательство, т.е.кооперативы, которые будут выпускать недостающие товары народного потребления. Что из того получилось хорошо известно поэтому не буду повторяться. Я получил звание и должность старшего научного сотрудника, что давало хорошую зарплату, кроме того появилась возможность публикаций и рецензирования, за что тоже хорошо пла- тили. Гаррик Андреевич поручил мне горящую научную тему по организации жилой застройки в условиях пустыни Казахстана. Ни много ни мало И я отправился в командировку в Казахстан. Сначала прилетел в Алма-Ату. Очень хороший южный город с арыками и мертвыми жуками-носорогами. Оттуда я вылетел в Джесказган. Город был основан англичанами, поскольку здесь нашли богатое месторождение меди. Когда самолет приземлился на аэродроме и мы вышли было полное впечатление, что попали в сауну и скоро это кончится. В самолете был кондиционер и контраст был разителен. Но ничего не кончилось, а наоборот усилилось. В гостинице не было кондишена  и здание за день разогревалось как печка. Спать приходилось на балконе, где был небольшой ветерок и относительно прохладный бетонный пол. Рядом с комбинатом и городом было огромное озеро с ледяной водой. Когда я попробовал в нем искупаться и зашел в воду, я почувствовал что меня кто-то пощипывает за ноги. Нырнув я увидел, что все дно покрыто мелкими раками. Местные жители ловили их и тут же варили и ели с пивом. Примерно половина города была представлена частными домовладениями с, утопающими в зелени, здесь жили когда-то переселенные сюда немцы  Поволжья. О космосе мало что напоминало, хотя где-то рядом был космодром Байконур, Посколько город Джесказган постоянно упоминался в новостях о космосе.

   После Джесказгана я отправился на автобусе в пустыню в город Жайрэм. На автостанции водитель налил 40- литровый бидон ледяной воды из колонки и мы поехали по пустыне. К концу поездки вода в бидоне нагрелась до кипятка, а у меня потекла из носа кровь от перегрева. Приехав я увидел на рынке надпись "Кумыс" и очень обрадовался, В детстве мама делала нам напиток из смеси молока и дрожжей, который она называла кумыс. Мы пили его охлажденным.Подумав что это тот самый кумыс я купил стакан и попробовал пить. Но оказалось, что это верблюжье молоко, к тому же теплое и противное, пить я его не смог.

    Образ жизни в Жайреме был своеобразный. Город был застроен теми же пятиэтажками что и везде. Но по моему в них не жили ,а использовали как сараи. Вода поднималась не выше второго этажа.Сами жители жили в юртах расположенных поблизости. Дворы были занесены песком и украшены поломаннными детскими площадками, которые представляли какие-то произведения современного поп-арта. Жара здесь была гораздо сильнее чем в Джесказгане, куда я поскорее поспешил вернуться.

   В итоге я предложил и рекомендовал местным властям и архитекторам применять высокоплотную, низкоэтажную застройку. С чем все радостно согласились и утвердили мой НИР. Конечно реализовать эти предложения в тех условиях было совершенно невозможно, потребовалось бы изменить законодательство, нормы и вообще всю систему. Тогда я считал свое предложение абсолютно нереальным. Но позднее в Испании увидел эту застройку в огромном количестве и самых разнообразных формах

   В 1986 году я был руководителем темы по анализу реализации генеральных планов крупнейших городов. В связи с чем мы с Юрием Натановичем Мишиевым предприняли поездку в Киев и Кишинев. Киев я уже посещал однажды с родителями, когда ездили отдыхать к тетке, которая жила в Дарнице. Там официально было два языка украинский и русский и никто от  этого не страдал.
У моей бабушки девичья фамилия Бондаренко и диплом об окончании института тоже на двух языках. Ясно что, позднее конфликт из-за языка был раздут искусственно в чьих-то корыстных целях. Из Киева мы уехали 25-го апреля накануне Чернобыльской трагедии.

   Настала эпоха от проживания в которой предостерегали китайцы .Но эпоха настала и решено было построить совместное предприятие по выпуску вездеходов на базе НИВы вблиз города Елабуги в Татарстане. Для этого организовали выездной семинар с разработкой эскизного проекта развития города. Я принял в нем участие и с группой архитекторов отправился в Татарстан.
Сначала приехали в Казань, где нас встретили на самом высоком уровне в Облисполкоме. Какое счастье, что в России есть осетрина и черная икра. На всех торжестенных обедах ее непременно подадут. Вообще надо сказать что к столичным архитекторам в Союзе отношение было самое уважительное.

    Казань это срединная столица России. Бывшее богатство города виднелось повсюду. Рядом с железной дорогой сохранилась 2-х этажная деревянная дореволюционная застройка в большом количестве. В Москве к тому времени ее всю посносили. Дело было зимой и мы на автобусе отправились в Елабугу. Дорога шла в насыпи через бескрайние степи. Мы попали в снежную бурю. Дорога обледненела и сильный ветер сдувал тяжелые грузовики в кювет, некотрые лежали вдоль дороги перевернутыми. Но обощлось и мы все же доехали. Сначала до Тольятти, где был построен автоВАЗ. В городе были запроектированы широченные 150-метровой ширины улицы. При переходе которых с одной стороны на другую можно было оледенеть из-за сильного ветра.
К счастью на мне была альпинистская шапочка из верблюжьей шерсти, которые сегодня почему-то называют "балаклавами".

    Елабуга встретила нас покоем и тихим мягким снежком. Перестройка только начиналась и храмовый ансамбль на берегу Камы, где располагалась школа милиции был в целости и сохранности.Позднее школу оттуда вывели и комплекс естественно разграбили. Думаю, что сейчас его восстановили вновь.
Елабуга знаменита прежде всего тем, что здесь удавилась доведенная до отчаяния Марина Цветаева. Интересно, что конкретной могилы ее не сохранилось, хотя памятный знак стоит на кладбище.зато сохранился дом и крюк на котором она повесилась. Вот такие парадоксы истории. Еще  в Елабуге прооживали художник Шишкин и кавалерист-девица Дурова. Сделав проект и получив за это ценный подарок -факсимильное издание "Слова о мамаевом побоище", как дар от благодарного татарского народа я вернулся в Москву.

   Были и не запланированные поездки. Так однажды Саша Ромм, с которым мы сошлись во время колхозной эпопеи, предложил мне принять  участие в байдарочном походе по Северу Ленинградской области по реке Оять.
Однажды мы с ним умудрились попасть на оощную базу в Коломне куда на переборку овощей посылали зимой. Жили мы в теплых бараках.Соседями нашими был все тот же МИНХ и ГП. Женщин зимой не посылали. Однажды мы легли спать а за стенкой шел буйный кутеж. Ромму это надоело, он пошел к ним и потребовал прекратить кутеж в резких выражениях. Надо отметить по внешнему виду Саша был точная копия Жана Кусто.Поэтому его заявление иповерглов изумление пьяных дебоширов и желание с нами разобраться. Сам же Ромм на это не обратил никакого внимания и вернувшить захрапел.Я конечно не мог заснуть и слышал как за стенкой звучали различные предложения.Советовали в первую очерель "завалить большого лося" т.е.меня. Побузив они успокоились, а наутро все обо всем забыли. Но с Роммом мы как то стали ближе.

   В эту поездку он пригласил также своего товарища из Риги, где он служил в армии с сыном, с нами также были жена и сын Ромма. Маршрут пролегал по землям фино-югорского народа вепсы. Народ очень гостеприимный и как все аборигены напоминаюших детей. Они были белокуры, голубоглазы и любители "огненной воды". В деревне меня по моей просьбе отвели к самому рыбному месту и я быстро наловил жирной плотвы. Приходя к кому нибудь они с радостью делятся картошкой, ягодами и вообще всем что у них есть. Неиспорченный цивилизацией народ. Вдоль реки открывались прекрасные пейзажи, в лесах нетронутыми стояли огромные белые грибы. Мы остановились и не сходя с места набрали ведро белых грибов. Вечером естественно был пышный ужин. За ужином я услышал какой-то слабый писк от реки. Из любопытства я пошел поглядеть что происхлдит. Оказалось две девчушки вепсы отправились одни купаться. .Младшая была на руках у старшей, которая уже по шею была в воде и медлено соскальзывала по берегу в глубину.Обе от  страха выли. Я тут же за шкирку вытащил обоих из воды и они мгновенно убежали в деревню. Как им однако повезло что мы оказались рядом.

   В 1987 году привительтво решило что трудовые коллективы сами должны выбирать себе руководителей. Лучшей идеи чтобы все окончательно развалить трудно было придумать. Процеес как говорил Михаил Сергеевич "пошел". Надо сказать, что до активного вмешательства как говорили внешних сил, все были относительно равны. Например на семинаре ООН в Москве мы с Гошей Васильеым, будущим генеральным директором "Билайн" таскали какого-то турецкого инвалида, участника семинара. С транспортником Володей Хайкиным дежурили в здании семинара. Позднее он почему-то стал директором МНИИТЭПа. Тогда мы впервые услышали про фонд Сороса, который деньгами помогал нашим научным учреждениям. Как потом говорили через этот фонд правительство США финансировала развал СССР.

   В нашем институте тоже объявили выборы директора. Образовавшиеся группы выставили своих кандидатов. Партбюро выставило Неустроева Константина Пертровича. Группа Сороса Владимирова Виктора Владимировича, кто-то выставил Русу Эгилса Георгиевича, нашего однокурсника. На этих выборах допускалось самовыдвижение. Я, в целях как сейчас говорят "самопиара", выставил свою кандидатуру. Такой шанс я упустить не мог, поскольку перспектив роста в отделе у меня не было.

    Победила группа Сороса, и директором стал Владимиров В.В., который вскоре умер. а сама группа получив гражданство США туда и отбыла. Институт утратив свои союзные функции превратился в обычную архитектурную контору. За меня проголосовало очень мало , человека 3 или 4. Зато оказалось, что на выборах присутствовала начальник отдела кадров Глав АПУ г. Москвы. И она предложила мне на выбор несколько должностей, в том числе диретора НИиПИ генплана. Я подумав выбрал должность начальника территориальной мастерской северного сектора Москвы. В это время Главным архитектором Москвы стал Леонид Васильевич Вавакин, о котором я уже упоминал. Он разделил Москву на пять частей Север, Юг,Восток и Запад, плюс Центр , поставил их над районными архитекторами и отдал им административные функции, т.е. решение о местоположении  того или иного объекта с одновременным градостроительным проектированием всего на своей территории. Можно сказать это были главные архитекторы секторов, хотя так они и не назывались. Поскольку я жил на территории Северного сектора то мог влиять на развитие здесь градострои тельной ситуации.С этого времени я стал сотрудником НИиПИ тгенплана г. Москвы.

    Начав работать я подумал, что попал на раскаленную сковородку. Так велика была разница между предыдущей работой и нынешней.
У меня в кабинете стояло штук двадцать прямых телефонов с начальниками и каждый требовал немедленного решения его приказаний. К счастью мастерская была сформирована из уже существующих теерриториадьных бригад Моспроекта 1 и Промпроекта. Они как хорошая лошадь сама знали куда везти, так что потихоньку я втянулся и овладел ситуацией. На работу меня принимал Виталий Иванович Иванов, который приняв меня вскоре уступил место транспортнику Горбаневу Ростиславу Васильевичу. Мир его праху. Он принял меня очень хорошо и отношения у нас были превосходные.

    Полным ходом шла перестройка, при институте работал кооператив, что позволяло выполнять гораздо больший объем работ, чем при плановом хозяйстве когда этот объем был ограничен планом. Соответственно выросла и зарплата. На этом месте объем работ был ограничен только физическими возможностями работников. Кроме проектирования и отвода участков под строительство и бесконечных совещаний у начальников, была еще одна работа - ответы на письма населения, возражающих  против возросшей активности строителей и выступление на встречах с жителями которые тогда активно показывались по телевидению.

    Обычно письма напоминали крик души "убивают, грабят, лишили последней детской плошадки, загородили вид из окон, вырубили зеленые насажденрия,и т.д и т.п. помогите, спасите". Письма писали ,как правило, президенту или мэру, но все они приходили к нам и мы как в известной юмореске Аркадия Райкина "на Ваше письмо в ООН сантехник Сидоров отвечает", писали, что все делается в полном соответствии с постановлениями и решениями. Что на самом деле так и было.

   Одновременно с назначением на должность я стал членом Градостроительного Совета Москомархитектуры, т.е. получил право голоса при обсуждении градостроительных и архитектурных проектов. Однажды произнес длинную речь о том, что причиной неумеренного роста Москвы был строительный комплекс столицы, который необходимо разукрупнить. Присутствовавший здесь заместитель мэра по строительству был удивлен такой выходкой. Человек собирался пилить сук на котором сидел. Но для меня это было естественно, поскольку я пришел из института проповедовавшего децентрализацию и развитие групповых систем населенных мест. На эту тему там была написана не одна диссертация.
 
  Жизнь показала развитие градостроительства в прямо противопаоложном направлении. Крупые города не только не разукрупнились, но удвоили свою численность, а групповые системы населенных мест так и не образовались.
Причиной роста города был конечно не строительный комплекс, а экономические преимущества строительства в Москве, дававшие сверхприбыль. В этот период были освоены все ранее зарезервированные территории роста Митино,Северный, Куркино расположенные на территории Северного сектора к чему естественно я тоже приложил руку. Здесь тоже проводились архитектурные конкурсы, но на территории нашего сектора мы естественно занимали всегда первые места.

   По своим служебным обязанностям я должен был согласовывать все архитектурные проекты на территории сектора, кто бы их не выпускал. Соответственно согласовывать приходили все архитектурные начальники с которыми я таким образом познакомился лично. Им конечно это не очень нравилось но таковы были порядки.

   К своим личным заслугам я могу отнести вынос крупного подземного объекта метрополитена с территории парка Дружбы. Что это будет такое я мог убедиьться на примере других районов. Это стоило мне года работы. Но в итоге удалось сохранить парк, хотя его и обгрызли с краев. Объект располагался в самой середине парка.Удалось также сохранить церковь Митрофания Воронежского в районе метро Динамо. По территории церкви проходили красные линии будущей магистрали, которые мы отменили.Святой Митрофаний Воронежский как известно помогает в учебе. Может быть поэтому обо моих сына благополучно поступили в Архитектурный институт.

   Коллектив мастерской был очень дружный и можно даже сказать самоотверженный. Любые задания неизменно выполнялись в срок и на высоком уровне. Праздники и юбилеи тоже отмечали все вместе. Здесь я встретил свое сорокалетие, и с трепетом читаю посвященные мне адреса наполненные истенной любовью, надеюсь что искренней. Особенно хорошие отношения у меня были с Едовиным Юриев Ивановичем, безвременно  ушедшим.

   Во время перестройки американцы планировали строительство в Москве центрального храма баптистской церкви христиан-баптистов. Выбор пал на наш округ.  Мы подобрали участок и готовы были спроектировать здание церкви, но такого опыта у нас  конечно не было, о чем мы и сказали заказчику. На что он любезно пригласил нас совершить поездку в штаты и посмотреть на церкви в реальности  .Вообще это было короткое время сближения России и Америки.
Вместе летали в космос. Все курили сигареты "Апполон-Союз". Повсюду создавались совместные российско-американские предприятия. 
   
  В США отправились втроем Я, Юрий Иванович и Валера Петров.. Это была моя первая поедка за океан. Поездка была организована по высшему разряду. Баптисты очень влиятельная и богатая организация. Нам предоставили лучшие отели Мэриотт, Холидэй инн. В России еще не было капитализма и все это очень отличалось и от России и от Европы. Сопровождал нас пожилой архитектор специалист по проектированию церквей. С Западного на Восточное побережье он летал на собственном самолете. Большую часть времени проводил на своей яхте, путешествуя по миру и по компьютеру сообщался с заказчиком и смежниками, которых набирал по всему свету, где выгоднее. Все это очень отличалось от практики проектирования в России. Не было и громоздой системы утверждения проектов.

    Кроме изучения церквей, нас свозили в Диснейлэнд в Лос-Анжелосе. Город впечатлил .Он протянулся вдоль Тихоокеансого побережья на 100 км и на 30 км  от него. В основном когда летишь над ним на самолете видишь бесконечное количество 2-3 этажных вилл. и в каждой голубеет бассейн. Впечатлила также сетка широких магистралей с шагом один километр. В Диснейлэнде мы сначала проехали на лодке по извилистой реке по берегам видели движущиеся сценки жизни из американской истории, индейцы. война за независимость. Потом совершили поездку по реке в пещере.где на берегах насмотрелись на динозавров, пиратов и всякие ужасы. Прокатились на американских горках и посмотрели спектикль где по стенам зала висели головы лосей, бизонов и медведей, которые в самый неожиданный момент заговорили и задвигались.

   Это заняло целый день и на следующий день мы отправились в Сиэтл, где посетили подземный завод Боинга. Длина его 5 или 6 километров  Фактически это конвейер с которого постоянно сходят готовые самолеты. Экскурсию  вела эмигрантка из СССР, давно переехавшая в Америку. Она нам сообщили что многие жители Сиэттла имеют акции Боинга и все время следят за курсом акций этой кампании. Такого у нас не было, по моему нет и теперь. Приехав в Москву мы спроектировали здание, но проект не пошел.

    Другой моей интересной поездкой в НИиПИ генплана была поездка с делегацией руководителей архитектурно-строительного комплекса в Китай. Надо сказать. тот  Китай и современный "две большие разницы". По улицам Пекина ездили на велосипедах, автомашин практически не было. Небоскребов тоже не было. Китай, конечно, невероятно оригинальная, с точки зрения европейца. страна. Запретный город пооизводит в впечатление бесконечности . Двор-дворец, двор-дворец.... нанизанные на одну ось и так до бесконечности. Видимо такого и добивались китайские правители. Обед сопровождался бесконечным количеством блюд. Что из чего сдалано понять было совершенно невозможно. но было очень вкусно. Жили мы в одной гостинице и вечерами естественно собирались обменяться впечатлениями и пропустить по рюмашке. Запомнилось как хорошо пел Росляк Юрий Витальевич. У него явно был талант тенора.

    Нас немного повозили по стране и всюду поражало обилие людей. Полтора миллиарда населения очень ощущалось. Особенно в деревнях. Мы привыкли, что в русских деревнях пустынно . Здесь же по любой деревне ходили толпы как по Красной площади в день праздненств. В Китае нет пенсий и забота о стариках целиком лежит на молодежи. Поэтому все очень рады появлению потомства, а вечером весь Пекин наполнялся стариками на тележках которых молодежь вывозила вечером погулять. Китайские товарищи приняли нас в члены Союза архитекторов Китая или Пекина трудно сказать, т.к.все надписи по-китайски и вручили соответствующие значки.
 
    Вернувшись из Америки мы застали августовский переворот. Горбачев был низложен. К власти пришел Борис Николаевич Ельцын. Первым делом он ликвидировал полностью разложившуюся КПСС, а затем и СССР  Народ который согласно плакатам был с партией един, радостно это приветствовал. Перемен было неизбежать. Надо сказать , что  распад СССР был предопределен еще большевиками в 1922 году, когда вместо территоириального членения территории Российской империи был принят национальный принцип, с правом выхода образовавшихся национальных республик из состава СССР. Как только развалилась КПСС, а вслед за ней и КГБ, цементирующие систему, заложенная большевиками мина сработала и мы имеем, то что имеем.
   
   В Москве ликвидировали районы и создали десять префектур, соответственно ликвидировали секторальные и создали префектурные мастерские, которые занимались только проектированием без административных функций. Я в свою очередь к тому времени учредил свою персональную мастерскую при Союзе Московских Архитекторов. Хотелось попробоватьсвои силы не в градострои
тельном, а в архитектурном проектировании. Идти на новую должность я не захотел, но и пускаться сразу  в океан частного предпринимательства было страшновато. И я принял предложение Асцатурова Виктора Николаевича, который к тому времени организовал Московский Земельный комитет и предложил мне возглавить Отдел земельных конкурсов и одновременно должность ответственного секретаря Градостроительной комиссии Москвы. Саму комиссию возглавлял зам. мэра по строительству Ресин Владимир Иосифович.

    В это время группа архитекторов решила построить кооперативный дом на Речном вокзале. Я нашел им участок и они предложили мне быть председателем правления ЖСК. Это было не удивительно так как для решения этой задачи нужно было обладать определенным административным ресурсом. Поначалу я предполагал только декоративные функции, но по ходу развития сюжета пришлось втянуться всерьез.

   В 1992 году я перешел на работу в Москомзем. Это была уже не "горячая сковородка", а какая-то "белка в колесе". Комиссия собиралась регулярно и к каждой комиссии нужно было готовить солидный пакет документов. Когда не было Ресина Комиссию проводил я. Участки отдавались на конкурсной основе решением всех членов комиссии. Идеологом этой абсолютно новой деятельности был Мельниченко Сергей, очень талантливый организатор.

   Здесь мне под руководством Сегединова Александра Александровича  предложили поучаствовать в разработке как сейчас говорят "Территории опережающего развития " рядом с Находкой в Приморье. Здесь я еще не был и я с радостью согласился. Поначалу посетили Владивосток который надо сказать прямо не впечатлил, потом отправились в Находку и далее на побережье, где планировали создать свободную экономическую зону. Вот здесь было чему удивляться. Ранее этот участок был закрытой пограничной зоной и имел нетронутую природу. Чистейшие песчаные пляжи, в в чистейшей воде масса морских ежей и морских звезд. По кромке воде лежали пустые раковины морских гребешков. Сказка, да и только. Александр Александрович работал когда-то главным инженером ГлавАПУ и по работе несколько раз докладывал Сталину, которого очень уважал и всегда называл "папа Сталин".

    Ожидания пайщиков ЖСК оправдались полностью. Мне удалось оформитьь договор аренды земли под строительство кооператива. Поскольку мне все- таки хотелось заняться проектипрованием зданий самому работа меня не вполне удовлетворяла. В 1994 году я уволился и занялся своей мастерской и строительством дома ЖСК параллельно ведя проектную мастерскую. 

    Главным архитектором у меня в масчтерсёкой была сестра Кости Матвеева Галина. Она много лет проработала в Моспроекте и обладала колоссальным опытом, была прирожденным архитектором. В основном мы занимались так называемыми "минисупермаркетами" временными магазинами. Согласовывать их надо было только с районным архитектором. Поскольку я их всех знал проблем с этим у меня не возникало.Платили за них хорошо , а проектировались они быстро. Малина длилась несколько лет. Потом заставили их согласовывать по полной программе и экономически они стали невыгодны.

   Пришлось перейти на рабочее проектирование. Этим кроме Гали у меня заниимались два архитекора: Алла Волкова и Лена Писарева. Обе имели огромный опыт в этой области. С Аллой мы выполнили проект администратино-развлекательного центра на Новолесной улице, с Леной ФОК на улице 800-лети.я Москвы. Алла придерживалась классического направления. Лена была ближе к авангардизму. Так что в нашей маленькой мастерской были представлены основные направления в современной архитектуре. Компьютерным дизайном заниамалась Лена Мудрова..

    Зная, что в свое время иы разрабатывали проект баптистской церкви,
ко мне обратился пастор южнокорейских баптистов в России с проектом церкви на севере Москвы. Главным архитектором прооета стала Галя. Она разработала роскошный проект, который очень понравился пастору. но из-за бесконечных финансовых споров пастор затянул время и упустил свой шанс. Времена менялись очень быстро. Другим значимым проектом стал проект воссоздания дома Анастасии Цветаевой на Арбате, рядом с домом-музеем Марины Цветаевой. Здесь я снова встретился с судьбой Марины Цветаевой. На месте будущего здания  стоял типовой спортивный зал, расположенной рядом школы. В свое время на месте школы стояла церковь Николы на "куриных лапках", а рядом располагался дом притча, из которого по преданию Пушкин отправился учиться в Лицей. Место историческое. 

    Пришлось сначала снасти спортзал и перенести его вплотную  к зданию школы. Само здание А.Цветаевой было 2-х этажным, что категорическеи не устраивало инвестора. Пришлось один этаж заглубить в землю, один надстроить и еще один разместить в мансарде. Получилось пятиэтажное здание. Но на мой взгляд мы очень удачно вписали его в окружающую среду, посколку никаких возражений не было. Напротив здания установили памятник Марине Цветаевой. Когда позднее здание передали женской консультации народ стал думать что это памятник какому-то видному акушеру. В подвале же здания разместился архив музея Марины Цветаевой.

    Еще один проект выполнила Галя рядом с церковью Вознесения в Кадашах, Когда-то здесь был 2-х этажный дом, который мы и попытались воссоздать, создавали его кажется для центра Грабаря который располагался в церкви. Проект был очень тактичен и заказчик даже успел построить цоколь. Но в это время разгоралась борьба между общиной храма и центром Грабаря за владением храмом. Привлекли патриарха.Стройку заморозили и церковь передали общине. Так проект остался нереализованным ,а жаль. Ну и наконец, мы спроектировали административное здание по 3-й тверской-ямской улице. Его эскизный проект разработал очень талантливый, но крайне неорганизованный сын Гали Илья. Проект обещал быть очень интересным, но по разным причинам не пошел.

    К этому времени я все больше втягивался в строительство жилого дома. Фактически я выполнял здесь функции ТУКСа. Строил дом подрядчик -"Агрострой", проектировал архитектор А.Ю.Трофимов, построивший в Москве невероятное количество зданий премиум-класса. Он тоже, к сожалению, безвременно ушел из жизни. Наверное ничто мне не дало столько практического опыта как строительств этого дома. Я буквально пропустил через себя все вопросы стройки. После этого фактически я мог спроектировать от начала до конца любое общественное или жилое здание.

    Запустив строительство жилого дом, мы решили съездить на рыбалку в Ирландию, где как я полагал места дикие и много рыбы. Заехали в самую глушь
местечко Вестпорт. По дороге насмотрелись на великолепные зеленые луга с барашками, узкие дороги, обложенные каменными стенками-каждый метр земли расписан между собственниками, развилины замков и церквей, следствие гражданских войн. Поселились в чьем-то коттедже со всеми удобствами, расположенном в глубине девственного леса. На рыбалку ездили на ближайшее озеро с гидом. Распугав стаю белых лебедей на моторке выходим на озеро. Устанавливаем пару спинингов и начинаем утюжить озеро вдоль и поперек.
Такая рыбалка называется "троллинг", появилась еще до употребления этого слова в социальных сетях. К концу дня поймали только двух озерных форелей
"браунтраутов"- не сезон. Мы приехали в августе, а самая ловля естественно была весной.

     Завершение стройки в 1998 году решили отметить поездкой на рыбалку в Финляндию.Она недалеко от России поэтому отправились на автомобилях. За день доехали до Питера, а там рукой подать до границы. За умеренную плату пересакли границу и к ночи прибыли к месту проживания. Правда не к тому куда планировали. Пришлось переночевать на водяных матрацах с подогревом. Тепло и уютно. Наутро нашли свой коттедж и приступили к рыбалке. В основном ловили щуку и окуня на спининг. Самую крупную щуку я поймал на искусственную лягушку, она же оказалась рекордсменом среди уловов других рыбаков. На рынке за копейки можно было купить приличного судака, что мы и делали, чтобы прокормить  компанию. В финляндии запомнилась система магазинов "Алко" разного размера. Алкоголь продают только здесь. В универсамах винных отделов нет.  Думаю, что когда нибудь мы придем к этой системе. 
   
    Только к 2003 году я наконец разобрался со всеми вопросами по архитектурной мастерской и по строительству дома. Как говорится "рубль за вход, три за выход".Подрядчик Инякин Борис Васильевич одновременно с домом был подрядчиком по ряду объектов которые мы проектировали в архитектурной мастерской. Он предложил мне съездить в Америку. Ему казалось, что можно найти какую-то архитектурную фирму, которая за относительно небольшие деньги выполнит ему экономный рабочий проект, запроектированного нами объекта. Мы объехали архитектурные формы в Нью-Йорке, Вашингтоне, Ричмонде, Нэшвиле, Хьюстоне.
   Принимающая сторона очень старалась. Мы опять жили в роскошных отелях, ели в шикарных ресторанах. Однажды нас пригласили на званый ужин в реставрированный дом южан времен борьбы Юга и Севера. Наконец Борис Михайлович выбрал нужную фирму и пригласил ее в Россию. Здесь он устрпоил им грандиозный прием, свозил на охоту на Байкал, кормил и поил на убой. В итоге они подумали, что он местный миллиардер и вкатили ему цену раз в пять выше,, чем предлагали мы. В итоге сделка, конечно, не состоялась, а мы продолжили проектирование объекта.
     В мастерской несмотря на отдельные крупные объекты в основном были все-таки объекты не крупные: достройки, пристройки, очень много в промзовах. Серьезных объектов было мало. Хотелось спроектировать, что-то значимое. И тут мой друг Сергей Гаврилович Конченко предложил мне попробовать себя в должности Главного архитектора одного из проектных институтов. Я согласился, но вопрос в силу разных причин отпал и я попросился к нему в Капстройпроект на должность ГАПа. Возражений не было и с 2004 года я поступил на работу в этот институт, где он работал Главным архитектором.
   
     Здесь я сразу получил горящий проект реконструкции здания под размещение эллинга для Высшей школы парусного спорта на Клязьминском водохранилище. После строительства дома для меня это было несложно.Через полгода здание было не только спроектровано, но и построено. После этого я выпустил штук десять жилых домов и школ, в том числе проект застройки микрорайона в Зеленограде. И наконец нашей мастерской поручили разработать проект огромного жилого комплекса на Нагатинской улице. Один только гараж был на 2500 автомашин.
   
     Я проектировал один из корпусов. Когда дошло дело до фасадов я за пять минут толстым фломастером нарисовал идею фасада, которую впоследствии почти буквально реализовали. Комплексу повезло. Его построили до кризиса 2008 года. После которого на время все встало. ;К сожалению пришлось в отделке применить более дешевые материалы, что несколько снизило его архитекурные качества.

    Институт проектированием по стране не занимался поэтому никаких командировок не было. Зато в отличие от частной мастерской был гарантированный отпуск. Чем я и не преминул воспользовался и отправился с моей новой женой Надеждой на рыбалку на озеро Селигер.С первой отношения были исчерманы и пришлось развестись.

    На озеро можно легко доехать на машине. Разместились на базе в уютном деревянном домике на берегу озера. Места сказочные: сосны, песок, монастыри, старинный город Осташков. Дело было за рыбалкой. Вдоль всего озера местные жители продают червей и копченую рыбу. Как потом выяснилось рыба не местная  а из Астрахани. Я взял лодку и попробовал покидать спининг. Но оказалось, что все не так просто. Куда бы я не бросил блесна тут же она запутывалась в чьих- то сетях. Через некотоое время появились хозяева, приехавших посмотреть на чудака, который ловит в их владениях. Ребята были на моторных лодках и имели внушительный вид. Пришлось ретироваться.

   Тогда я попробовал с лодки на удочку. Тут-то я уж точно ничью сеть не задену.
Утром пораньше сел на лодку и поехал к ближайшему островку. Даже успел поймать пару подлещиков. Но через некоторое время услышал шум мотора. Ко мне приближалась лодка с человеком на борту. Подплыв довольно близко и подняв волну, он начал вытаскивать сеть и вынимать из нее рыбу. Как мне потом объяснили у местного прокурора здесь дача и это его место. Подивившись таким первобытно-общинным порядкам в четырехстах километрах от Москвы я задумался "что же мне теперь делать?". Решил ловить ночью и прямо с причала базы, т.к. на ее территории я уж точно ничьих интересов не нарушал. Решение оказалось правильным. Ровно в 12 часов ночи к причалу подошла стая крупных лещей. Парочку крупных экземпляров удалось вытащить. Остальные испугались и ушли. Глубина здесь была около метра. Следующей ночью все повторилось. Других вариантов не было и через некоторое время мы уехали.

     Я помнил фотографию Садовского из Астраханского заповедника и решил в следующий отпуск отправиться на рыбалку в рыболовную мекку. Купили путевки, билеты на самолет и полетели. В Астрахани хорошо развит туристический сервис, хороший аэропорт. Поселились в отдельном домике со всеми удобствами. Волга естественно совсем рядом. Течение очень быстрое.На форваторе стоят лодки, где беспрерывно блеснят ловцы судаков. С причала можно поймать много "бели" но некрупной. Если хочется чего-то покрупнее надо ехать "на раскаты", т.е. в дельту.
    Поездка около часа. стоимось 1 тысяча рублей. Делать нечего пришлось согласиться других вариантов не было. Предпринял несколько поездок. Мой гид отвез меня в какой-то ерик и из сетки вынул здоровенню. щуку и карасей буффало, чтобы я не уехал без трофеев.
  На этой высокой ноте я закончил свою рыболовную, а вскоре архитектурную деятельность и 2010 ушел на пенсию. Проводы были очень теплые. На память подарили адрес с фотографиями всех членов мастерской и теплыми пожеланиями.

     Есть ли жизнь после пенсии? Оказалось есть и неплохая. Для начала мы посетили Карибы, а именно Доминиканскую рекпублику. Пальмы, песок, кокосовые орехи, фантастические жареные стэйки и невероятно теплое море.
Рай да и только. Пора было подумать о рыбалке. Ничего кроме платной рыбалки не было. За 50 долларов можно было принять участие в рыбной ловле на марлина. Такого в моей рыболовной практике еще не было.Я согласился.

   Отправились утром на катере. Я, один здоровенный американец, и два японца. Выйдя за рифы мы тут же оказались в бурлящем океане. Огромные волны  бросали наш катер из-стороны в сторону, но капитан начал рыбалку, а меня и японцев свалила морская болезнь. На мои призывы вернуться домой никто не обращал внимания. Это продолжалось пять часов.Несмотря на болезнь мне дали повытаскивать огромную рыбину на борт. Как только мы миновали рифы, морская болезнь тут же прошла. Это позволило мне сфотографироваться с уловом. Мы поймали двух марлинов средней величины и дорадо, не ту которую искусственно выращивают в Юго-Восточной Азии и похожих на подлещиков, а настоящую, гораздо большую., переливающуюся как перламутр и имеющую вид доисторической рыбины. Весом 14 килограмм. Позднее в местном универсаме я увидел ее в продаже по цене 300 долларов за килограмм. Таким образом только одна эта рыбина стоили 4200 долларов.Нам ее не отдали. 

    На следующий год мы отправились на Канары. Есть океан, значит есть и рыбалка. На берегу сидели старички-рыболовы которые надо сказать весьма любезно показали мне на что надо ловить и каким образом. Никто не из чего никаких секретов не делал. Ловилась в основном ставридка, которую я потом ел сырой, слегка посолив. Попадались иногда и донные жители самой невероятной формы и расцветки. Трудно было сказать съедобны они или нет, поэтому я их отпускал.Один раз поймал , что-то совершенно несуразное. Сначала я подумал, что это кусок умершего кита. Но,когда стал вынимать из этого крючок, оно брызнуло в меня фиолетовыми чернилами. Стало ясно, что это каракатица. Я выбросил страдалицу в океан.