Жить здорово
Много хороших и разных советов даёт популярная телепередача «Жить здорово». Не стесняясь, не обходя острых углов, профессор Малышева много лет ведёт эту передачу. Без ложной стыдливости она касается самых, казалось бы, пикантных, интимных сторон жизни, да и какие могут быть табу, когда речь идёт о нашем здоровье. Поэтому и она, и её «команда», состоящая из высококлассных врачей, «узких специалистов», очень пристально, можно сказать, придирчиво, рассматривает все наши органы, помня о том, что, создавая человека, Бог не снабдил его комплектом запасных частей и надо обходиться тем, что есть. А «то, что есть» иногда подводит, допускает сбои и отклонения, и тут без квалифицированной медицинской помощи не обойтись.
Вадим Андреевич, ещё сравнительно молодой мужчина, сорока трёх лет, сидел в актовом зале, на ответственном совещании, которое проводил приехавший из Москвы заместитель министра. Тема была актуальная, архиважная , весь многолюдный коллектив треста, затаив дыхание, слушал выступление своего руководителя, боясь пропустить каждое слово. Вадим Андреевич тоже напряжённо вслушивался в звучавшую с трибуны речь: докладчик говорил со знанием дела, сравнивал цифры и факты, рисовал перспективы треста и отрасли в целом. В общем, доклад был глубокий, продуманный, жаль только несколько затянулся. И никто не догадался или не осмелился, подсказать ему, что пора бы сделать небольшой «технический» перерыв, дать людям, как говорят в армии, «оправиться». А самого докладчика, как видно, ещё не «припекло»
А вот Вадима «припекло». Проще говоря, ему захотелось в туалет. Доктор Малышева в такой ситуации сказала бы: «Человеку надо пописать», или выразилась бы более интеллигентно, «помочиться». Ну да, она врач, ей много чего позволительно сказать, чего другому неудобно, он будет, терпеть, или, как говорят в Одессе, «жменькаться», переминаться с ноги на ногу, или ёрзать на стуле.
И тут Вадим вспомнил, что как раз вчера он видел передачу «Жить здорово», где врач-уролог рассматривал как раз подобную ситуацию: если вдруг «прижало», а выйти в туалет по каким-то причинам невозможно, то первым, и самым надёжным способом перетерпеть, доктор рекомендовал «отключить мозги», вернее переключить их на что-то отвлекающее. Ведь все наши порывы и эмоции, страсти и желания, в том числе и физиологические, зарождаются именно там, и если временно «переключить» мозг, «подкинуть» ему другую «рабочую «тему», то естественный порыв на какое-то время уляжется, отступит на второй план, даст человеку возможность продержаться и удержаться. Самой эффективной и подходящей для этого темой доктор назвал «секс».
Итак, «секс». Вадим Андреевич вспомнил молодость и красавицу- однокурсницу с редким именем Сусанна. В минуты близости он называл её «Иван Сусанин».
- Ты, - говорил он, - уводишь меня, как Сусанин поляков в непроходимые дебри, откуда нет возврата, с тобой я теряю голову, забываю всё на свете, тону и задыхаюсь в твоих объятьях.
Да, прав был доктор: воспоминания о прелестях Сусанны заглушили и доклад зам. министра и голос мочевого пузыря. Теперь Вадим блаженствовал на волнах своей памяти и думал о том, как он был счастлив, когда рядом находилась Сусанна.
Но учёба в институте подошла к концу и он, и Сусанна, получили дипломы, а вместе с ними, назначения на места работы, - он умчался, как тогда пелось в популярной песне, «к северным оленям», она «в жаркий Казахстан», в то время Советский Союз далеко простирал свои границы.
Время и расстояние развело их, каждый устроил свою судьбу: она удачно вышла замуж, он тоже женился, стал отцом двух детей. Жизнь вошла в свою колею. Мочевой пузырь тоже. Вадиму нестерпимо захотелось в туалет. Удержать его от постыдного бегства мог лишь новый секс. И тут на выручку ему пришла Люба, Любаша. Вадим и ей придумал ласкательное имечко – Лю, по национальности она была кореянкой, но Вадим Андреевич был подлинный интернационалист, национальные вопросы совсем не смущали его, тем более, что Лю была чертовски красива той загадочной восточной красотой, которая вдохновила Есенина написать прекрасные строки «Шаганэ ты моя, Шагагэ».
Они познакомились в сочинском доме отдыха, куда Вадим Андреевич приехал по льготной профсоюзной путёвке. В приказе по этому поводу было сказано: «За достигнутые показатели в труде и высокий моральный облик присвоить Сутягину В.А. звание ударник коммунистического труда и наградить почётным вымпелом и путёвкой в дом отдыха». Да, славные были времена. Начальство и профсоюзы заботились о трудящихся. И Лю, со своей стороны, позаботилась. Ах, какие жаркие дни и ночи были у них. До сих пор его охватывала дрожь, когда воображение рисовало ему те времена.
Но подошёл к концу срок путёвки, и они разъехались в разные стороны. Какое-то время между ними шла переписка, потом темы иссякли и курортный роман остался лишь в воспоминаниях, слабеющих день ото дня. Мочевой пузырь тут же этим воспользовался и угрожающе заурчал.
Вадим стал рыться в закоулках памяти, чтобы срочно найти свежую кандидатуру, альтернативную корейской девушке Лю. Нашёл. Раечку. Раису. По привычке он опоэтизировал её имя, зарифмовав «Раиска – сладкая ириска». Воспоминания о страстной, любвеобильной «Ириске» на какое-то время заглушили назойливые напоминания своего внутреннего органа. Усмирительный метод, озвученный урологом, пока что работал безотказно.
Но и эта связь оборвалась. Причём весьма плачевно. У Раисы, Раисы Петровны, был один маленький, но существенный недостаток. Она был замужем. И муж её
был ревнив, как шекспировский мавр. До поры до времени любовникам удавалось обойти это препятствие, но обманутый супруг выследил их, застукал на горячем, Раису Петровну вернул подзатыльниками по месту проживания, а Вадиму Андреевичу учинил экзекуцию, проще говоря, набил морду, что того особенно возмутило.
- Ну, мог бы дать пощёчину, - негодовал он, - или бросить в лицо перчатку. Так нет же, сразу раз – и в морду.
На что «рогоносец», сплюнув сквозь зубы, прохрипел:
- Ах ты, Ромео недоделанный.
Вадим огрызнулся:
- Я-то как раз доделанный. На себя посмотри. За жену, он, видите ли, в драку лезет. А жена твоя – что? Достояние республики? Уже никто не может ею попользоваться. Ишь, единоличник, какой нашёлся.
За этот монолог Вадим заработал ещё фингал под глазом.
Да, всё это были неприятные воспоминания, которые никак не способствовали усмирению расходившегося мочевого пузыря. Вадим держался из последних сил, а докладчик и не думал закругляться.
- Ну же, ну, - подстёгивал уставшее воображение Вадим Андреевич, - помоги продержаться.
И воображение, как спасательный круг, подкинуло ему облик милой русоволосой девушки с простым безыскусным именем Маруся. Маша держалась с ним целомудренно, называла только по имени отчеству, и на все его приставания строго осекала:
- Вы, Вадим Андреевич, сперва разведитесь, а потом уже ухаживайте за девушками.
Теоретически она была абсолютно права, а практически безжалостно наносила удар по его самолюбию прямо в сердце. И как он ни старался: и мороженым её угощал, и брелок с видами Москвы подарил на 8Е марта, неподдающаяся Маша держалась как крепость в осаде. Держалась тогда, держалась и теперь.
И тут Вадим Андреевич почувствовал, что по ногам у него что-то потекло.
- Эх, Маруся, Маруся, - только и успел крякнуть он и, раскорячившись, пулей вылетел из зала