«Повтори, воссоздай, возверни жизнь мою, но острей и короче.
Слей в единую ночь мои ночи и в единственный день мои дни.
День единственный, долгий единый, ночь одна, что прожита давно.
А под утро – отлет лебединый – крик один и прощанье – одно».
Д. Самойлов
Это рассказ о большой жертвенной любви красавицы, без оглядки посвятившей свою жизнь эгоисту, который свой покой и комфорт ценил выше человеческой жизни.
Известный композитор Н. возвратился в Москву с гастролей рано утром. Неделя, проведенная вне дома, заставляла его торопиться. Скоро юбилей, мелькнуло в голове. Двадцать лет успешной концертной деятельности – не шутка. В кабинет зашёл директор.
– Послушай, Владимир, – он вытащил конверт, – ты заслужил качественный отдых перед гастролями. Такая жара кругом, вот путёвки в Голландию. Пусть Венеция.
– А дела?
Директор махнул рукой. Внутренний голос подсказывал: поезжай.
– Да, ещё принесли тебе какой-то конверт, – он протянул плотный кусок бумаги.
– Кто?
– Не знаю, меня не было в это время.
Н. взял послание, повертел в длинных, тонких пальцах, в углу маленькие буквы: Лилия. Небрежно бросил на стол – сколько их в жизни было! Пошел собираться.
Полет прошёл нормально, он уже в Mercury Hotel. Бросил чемодан, принял душ, вышел из гостиницы.
Погода была отличная, нежаркое солнышко среди серовато-голубоватых облаков. Сразу замечаешь, город особенный, с изюминкой, уловить которую практически невозможно.
Сколько я здесь гастролировал, сколько раз гулял по этим мостам, а никак не могу впитать эту завораживающую архитектуру, прелесть узких улочек, разрезанных сотнями каналов, с рядами велосипедов, великолепное тюльпановое пиршество, робко выглядывающие ветряные мельницы.
Как редко выдаются подобные минуты одиночества, без враждебного любопытства прессы. Слава богу, достаются дни, когда можно несколько часов ни о чем не думать, единственно связывать окружающую тебя действительность с музыкой.
Эти каналы со стальной водой, где сегодня играют блики солнца, каналы-руки, руки дирижёра, то бесконечно легкие и воздушные, то строгие и чёткие, когда нельзя нарушить ни один жест. Н. решил, пора заканчивать с прогулкой и направился в гостиницу.
Поднявшись к себе, сел за рояль, будучи под впечатлением от серых волн, солоноватых брызг воды, шума проплывающих катеров, безбрежных, спутанных вен каналов, ярких домов. Понадобились ноты. Подойдя к столу, выбрал нужный лист и увидел конверт со знакомой надписью.
Взыграло любопытство. Сев в кресло, надрезал конверт. Выпало несколько листов и фотография. Н. поднял первую страницу. «Ты, конечно, забыл меня. Я же помнила каждый день, час, секунду, проведенные вместе. Ты подарил мне счастье и невыносимую боль… Нежный и деликатный. До сих пор помню твои губы. Как мягко и ласково они прикасались, какое неземное чувство. Твои глаза теплели, когда ты смотрел чуть искоса. Тогда начался ливень, а зонт я забыла.
--Девушка, услышала я позади низкий, чуть хриплый голос, вы же простудитесь. Оглянулась. Ты был красив, как бог. Я уставилась, не в силах что-то сказать. А ты, раскрыв зонт, улыбался.
--Вы знаете, я люблю дождь. Дождь – это жизнь, дождь – это звуки музыки. Ночувствуется, что вы тоже не прочь иногда промокнуть, – с лица не сходила улыбка.
А дальше ты просто подошел, взял мою мокрую ладонь в гибкие сильные пальцы, и мы пошли в гостиницу, где он жил. Когда, в какой момент я полюбила тебя так сильно? Когда увидела твои пронзительный серые глаза? Я запомнила не только весь тот день, запомнила час и минуту, именно, не момент, когда мы стали близки, а когда моя душа приняла тебя. И сразу поняла, мир без тебя станет пустым. Я лежала, затаив дыхание, и смотрела на тебя сквозь ресницы. Небо над головой. Глубокая синева, видная из высокого окна.
Сердце бьется в бешенном ритме. Удар за ударом, все чаще. Кто ты? Кто я? Ты внёс в комнату поднос с ароматным кофе.
Деликатно отвернулся, пока я одевалась: «К сожалению, у меня репетиция, – смущенно сказал. Но мы можем увидеться завтра».
Завтра для меня было равносильно году, однако я кивнула с улыбкой, потому что нет большего счастья, чем находиться рядом. Пропуская меня вперед, он вынул из вазы большую белоснежную лилию.
– Она идет тебе и твоему имени.
Одеваясь к выходу на сцену, Н. вспомнил вчерашний дождь. Мимолётно подумалось о чем-то приятном, но раздался первый звонок, Н. поправил манжеты и вышел из гримерной. Сегодня он будет исполнять свою любимую симфонию ми бемоль Моцарта.
«Я, сидя на балконе, потратив на билет почти все деньги, замирала от счастья, по щекам катились слезы, я видела тебя, я слушала тебя, я аплодировала тебе. За несколько минут до окончания, когда публика готовилась приветствовать музыкантов, я прокралась в артистический коридор, чтобы оставить тебе букет белых лилий. Не ожидала, что передать их мог только охранник, а я ничего не написала на открытке. Но мы же договорились встретиться у выхода.
Я стояла у колонны, когда ты вышел, как всегда ослепительный,
с легкой улыбкой, под руку тебя держала длинноногая красавица с букетом моих белоснежных лилий».
Они сели в машину и уехали…
«Я экономила на всем, работала на двух работах. Но не пропускала ни
одного концерта, и всегда в руках был букет лилий. Однажды пробегая мимо твоего отеля, задумавшись, я чуть не попала под колеса автомобиля. Из машины вышел ты и, наклонившись, своим чарующий голосом поинтересовался, не ушиблась ли я. Тот же обволакивающий взгляд, та же улыбка, запах парфюма.
Я потрясла головой, говорить не могла, спазм сдавил горло.
– Вам надо почистить одежду, – и как когда-то, взяв за руку, повел в номер. Все повторилось. Он был нежен и заботлив. На рояле стоял букет белых лилий.
Я спросила:
– Вам их подарила девушка?
– Не знаю, – он мягко улыбнулся. – Кто-то всегда приносит мне их на концерт.
На секунду показалось, что он узнал меня.
– Завтра я уезжаю в Вену. У меня контракт на три года.
Наклонился и нежно поцеловал в губы.
Разочарование, неожиданность. Усталость, горечь. Я не могла поверить, что это не сон. Мир рухнул, стал словно черно-белое граффити. Было физически больно. Каждую ночь, задыхаясь в мокрой от слез подушке, я умоляла Бога помочь.
Я искала тебя в толпе, хотя знала, что ты в Вене. В каждом прохожем чудился ты. С каждым разом все яснее осознавала: я тебя никогда больше не увижу, не вдохну запаха кожи, не почувствую длинные гибкие пальцы у себя на ладони».
Дальше почерк сменился.
«Пишет Вам подруга Лилии. В течение пяти лет она ездила за Вами по миру. Ивсегда доставала белые лилии. Как ей это удавалось! На одном из концертов
познакомилась с состоятельным человеком. Лилия понимала, что никогда не увидит любимого «человека дождя» – так она Вас величала. Она вышла замуж, муж удочерил ее ребёнка. Всё экспертизы сделаны, заключение, что это Ваша дочь, стопроцентно.
Год назад Лилия заболела, но отказалась от операции. Два месяца назад она умерла. Перед смертью попросила передать Вам письмо».
Дальше шли несколько плохо разборчивых фраз, от Лилии:
«Мой любимый музыкант, мой человек дождя. Ты лучшее, что произошло в моей жизни. Ты был лучом солнца. Когда ты ушел, все исчезло. Ты унес мою душу, оставил голую оболочку. Мне всё безразлично. Ещё какое-то время я была жива, но на самом деле умерла в тот миг, когда поняла, что потеряла тебя. Потеряла навсегда. Одиночная палата, серые стены, больничная кровать. Большего мне не надо. Однако знай, я буду любить тебя вечно. Даже там, после смерти».
Листки выпали из рук Владимира. Он вспомнил все. Осторожно взял фото. И тотчас узнал это прекрасное одухотворенное лицо, как самую прекрасную музыкальную картину его жизни. Это была его Лилия, только на двадцать лет моложе. Что-то лопнуло внутри, как струна скрипки, оставляя легкий, тонкий крик души, тела, сердца. Ты решил, что всесилен над судьбой? Правда ли это? Просто там, внутри, что-то кричит, рвется, резко, страстно, с горечью вонзая свои когти все глубже и глубже.
За что? Скажи мне, за что-о-о? Он еще раз посмотрел на фото дочери. От боли закусил губу, алые капли крови капнули на пластрон рубашки. Хохот боли, горечи.
Нарастали звуки виолончели, где это?
А потом раздались первые звуки его любимой органной токатты и фуги ре минор Баха. Но Владимир уже ничего не слышал. Фото выскользнуло из его похолодевших пальцев.