Когда я попала в госпиталь в Германии, после всех испытаний, понемногу начав двигаться, понимая, что все позади, я стала выходить в сад, облюбовав скамейку, под развесистым платаном. Напротив, ступени вели в пункт переливания крови.
Губы невольно бормотали какие-то слова, но пока мужества не хватало, чтобы отбросить все и попробовать начать двигаться к своей цели.
Мой друг каждый день звонил мне, Когда я открывала глаза, меня ждал телефон с сообщением. Сколько стихов поддержали меня в эти дни. Он видел меня во сне, каждую ночь и писал мне об этом. А я перестала видеть сны. Хорошо, что в телефоне были любимые фотографии.
Все звонили, все верили, что все будет хорошо. Потихоньку эта вера как-то разлилась по моим капиллярам, и я поймала себя на мысли, что меня интересует происходящее вокруг.
Я увидела его в очереди на переливание крови. Он ждал, беспокойно вышагивая по дорожке. Я постучала рукой по сиденью, приглашая присесть.
-- Меня зовут Анна, - сказала я.
-- Олег,- буркнул он.
---А почему Вас ругал врач?- спросила я.
И вдруг, лицо у него искривилось, голова просто качнулась в лодочку больших, с длинными пальцами рук и он начал рассказывать, вздрагивая, захлебываясь, не останавливаясь, каким-то полузадушенным голосом.
Каждый день он приходил сдавать кровь. Крик врача доносился до платана:
– Это безумие! Это невозможно, качество крови падает, если сдавать ее так часто, вы понимаете? Вы толкаете меня на должностное преступление!
Олег повернул ко мне невидящие, несчастные глаза:
- Но я должен что-то делать, а кроме своей крови, я ничем не могу ей помочь! А так я чувствую, что принимаю участие! А иначе просто схожу с ума! Я бы отдал всю кровь до последней капли, если бы мог ей помочь! Если Вы не согласитесь, я пойду в другой пункт, где меня еще не видели, но все равно сделаю это!
Я думала, имею ли право спросить?
Он видел, что последнее время с ней происходит что-то необычное. Может быть, она устала?
– Ты плохо выглядишь последнее время. С тобой все в порядке?
– Да.
– Возьми отпуск и отдохни!
– А ты сможешь поехать со мной на море?
– Нет, я не могу, у меня сдача проекта…
А он ни о чем не догадывался, он ничего не знал! Почему она ему ничего не сказала? Через неделю он узнал о ее отпуске. Улетает завтра утром. Он проводил ее в аэропорт. Регистрация, посадка. Она махала рукой, и кричала, что будет звонить, посылала воздушные поцелуи…
--Значит, она не полетела, почему?
---Не знаю.
Олег судорожно вздохнул воздух.
---Я ждал звонка. День, два, неделю. Звонил, но безрезультатно. «Аппарат абонента выключен, или находится вне зоны действия сети».
Голос Олега перешел на шепот:
- Я нервничал, ездил к ней домой, оборвал все телефоны на работе. Ничего. Как будто и не было человека. К концу месяца мне на работе говорили, что я постарел на десять лет, тогда я забросил работу, перестал есть.
Он узнал, что такое бессонница…
И тут этот звонок. От ее брата. Брат сказал, что она не хотела, чтобы мне говорили. Дальше тянуть нельзя. Она в онкологии, восьмая палата. Можно не успеть с ней попрощаться.
Олег посмотрел мертвыми глазами вокруг.
--- Знаешь, Анна, а ведь так ничего тогда не понял. Я мчался на машине в больницу, а думал, больше о превышении скорости.
- Что значит «не простишься»? Она его бросила? Она не хочет его видеть?
Я заскочил в самый крутой супермаркет, накупил фруктов, цветов, соки, конфеты.
Подумаешь, онкология, сейчас почти все лечат! Молодая, организм поборется! Есть связи, деньги, все можно исправить! Главное, что она нашлась!
-- Знаешь, Анна, я мчался как на свидание, с ворохом пакетов, а в след мне недоуменно смотрели сестры в зеленых халатах. Когда я спросил про палату…
Дальше, наклонившись к уху Олега, я еле разбирала, что он бормотал:
---Я ничего не понял, пока не переступил порог…
-- И даже потом понял не сразу… Она лежала на кровати…
----А она ли это? Прозрачная кожа на синих руках… Черные круги вокруг глаз… Капельница, плюс множество других непонятных трубочек… Губы растрескавшиеся, косыночка на голове. И это – за месяц?
Он прикоснулся к руке. Чуть теплая. Она не проснулась…
Стал поправлять косынку – она соскользнула, оголив безволосую голову.
Страх поднялся огромной волной, и накрыл сознание. Он оглядел палату… Пакеты с фруктами, соками…это казалось нереальным, они просто сами опустились на блестящие плитки пола.…
--Это – она? Любовь всей его жизни? Его женщина, его счастье?
---Я вел себя тогда, как безумец. Побежал к врачу, тряс его, пытаясь изменить слова, произнесенные минутой раньше.
--- Рак крови. Процесс необратим. Прогноз неутешительный. Она жила с этим диагнозом три года. Постоянно принимала лечение, но врачи ничего не смогли сделать.
-- Анна, ты понимаешь, три года? Она знала три года? Они провели вместе целый год, и никогда, ни одним словом она не обмолвилась… Уезжала… То в командировку, то с подружками отдохнуть… А оказывается, была здесь. Одна боролась, без меня. И проиграла.
- Ей постоянно вливают кровь. Только за счет этого она живет. Сердце может остановиться в любую минуту.
Два дня мы не виделись. Я молилась за них. Мы встретились на третий день. За это время Олег поднял на ноги всех, получил консультации нескольких профессоров, и все печально качали головами…
Она умирала. Он ни разу не увидел ее открытых глаз. Он говорил с нею. Рассказывал о своей любви, о том, что она выздоровеет, и как они будут жить. Вместе. Ведь без нее он не представляет жизни.
---Анна, ну почему, почему она не сказала ему, хотя бы не сразу? Ну, перед больницей? Как она могла? Не верила в меня?
Что я могла ему ответить? Люди не замечают, когда кончается детство. Им грустно, когда кончается юность. Тоскливо, когда наступает старость. Тоскливо, когда покидают нас близкие люди от старости. Но здесь, это совсем другое. Я не замечала начавшегося дождика, который смешивал наши слезы.
Олег теперь приходил каждый день, и мы молча сидели рядом. Он видел, что она не просто угасает. Она уже угасла, а то, что осталось – лишь тление, а не жизнь.
Он совсем не спал, двигался как зомби, поэтому я клала ему под голову куртку, чтобы Олег забылся хотя бы на несколько минут. Я чувствовала, что он не видит лиц людей, проходивших мимо, не слышит ничего, кроме своего внутреннего голоса,… а внутренний голос постоянно говорил, что без нее нет смысла жить. Ни для кого. Ни для чего.
Его очередь в пункт переливания подошла, и я разбудила его. Медсестра вздохнула:
– Как обычно? По максимуму? В прошлый раз Вам было плохо.
– Ничего, это еще не плохо.
Приблизительно в это же время проходил консилиум.
– Нет больше смысла продлевать ее агонию. Вы не спасаете ее, а подвергаете дополнительным мучениям. Морфин уже не снимает боль, он слишком слаб..
– Пожалуйста, доктор! Хоть что-нибудь! Ей всего 25, это так несправедливо.
– В нашем отделении нет понятия справедливости.
И тогда поднялся врач из Швейцарской клиники, он заведовал кафедрой химеотерапии в Берне:
--Есть один препарат. Его передали вчера. Он еще не исследовался на людях, только используется в нашей лаборатории, разрешения к его применению нет. Научно-исследовательская лаборатория вывела новую формулу. Только с разрешения родственников, и только в том случае, когда человек действительно обречен. Это может ее моментально убить. Но может стать соломинкой.-
Лечащий врач сказал, что надо пригласить Олега.
- Я согласен. Ведь больше ничего не остается. Давайте, я подпишу бумаги.
Однако его измученное переливанием крови тело, бессонница, нервное истощение не прошли даром. Он начал отключаться.
Только через неделю, мне удалось узнать, что произошло.
---Я вдруг почувствовал, что парю. Душа поднялась над телом. Он услышал зов. И это не было зовом небес. Это был ее голос. Где-то там, в пространстве, ее душа звала его душу…Он летел на голос, такой далекий и родной, голос, которого так давно не слышал.
– Ты так далеко.
– Но ты со мною, почему?
– Я искал тебя. Я готов был искать и на земле, и на небе, пока не найду! Почему ты мне не сказала? Почему не позвала разделить твою боль? Ты мне не веришь?-
– Верю. Но я не хотела делать тебе больно. И делить свою боль. Ты этого не заслужил.
– Я люблю тебя! Я понял, что люблю тебя больше, чем свою жизнь, потому что моя жизнь – это ты!
– Обними меня. И держи крепко-крепко…
Но если бы души умели обнимать! Он увидел, что она отдаляется, улетает, они понеслись в разные стороны с немыслимым ускорением.
В нос ударил резкий запах нашатыря. Калейдоскоп света – и он открыл глаза.
– Как же вы нас перепугали! – вокруг медсестры, врачи, суета.
Он поднялся. Голова кружилась. В висках билась мысль о том, что он не смог ее удержать. Его пытались остановить, но он вышел, шатаясь, добрел до палаты. Ему надо было ее увидеть. Немедленно.
Он толкнул дверь в палату. Их взгляды встретились. Гора с плеч – это как? Это когда возрождается надежда. Потому что можно обнять. И никуда не отпускать…никогда.
– Поверить не могу, – говорил врач после в ординаторской. – Даже в нашем отделении случаются чудеса. Ведь жизнь висела на волоске, казалось, что ее кто-то держит здесь, на земле.
Эта действительная история произошла в Клинике «Вивантес» в Германии, где я познакомилась с Олегом. Сейчас они с женой в Америке. Мы помогли с выбором клиники и лечащего врача. Хочется верить, что любовь двоих победит:
Мне снился сон…. Ты там стояла
И волосы как лен. Тончайший стан.
В глаза с небес лазурь упала….
С улыбкою смотрела на меня….
На лоб нависший завиток, несло к бровям.
К которым, как хотела природа, в точности умело
Изгиб двух крыльев очень смело нарисовала угольком…
Уже светлело….Очнулся, голова болела, а что произошло?
Все хорошо, и с плеч гора, и засияла призрачно надежда….