Предыдущая часть 26: http://www.proza.ru/2016/11/30/1073
Мертвецы тоже люди, роман. Елена Грозовская, часть27
==============
Всё переменилось в одночасье. У нас на кафедре преподавал профессор, автор известных трудов по биологии, Орэт Дёнуарович Этернель.
На вид профессору было лет сто. Худой, болезненно бледный старик, но отличался безупречными манерами и изысканно-элегантным видом.
Профессор будто прибыл из другого мира. В нём чувствовался достаток, воспитание, независимость, учёность и даже аристократизм, в хорошем смысле слова. Мне кажется, коллеги недолюбливали Этернеля, завидовали, видя огромную пропасть между ними. Странно, но и их считали учёными, воспитанными, независимыми людьми, но коллегам не хватало достатка и благородства чувств. Вот и причина зависти.
Профессор Этернель привлек моё внимание с первого дня в университете.
Во-первых, необычное, вероятно, единственное в мире имя.
Во-вторых, галстуки… он всегда носил очень странные галстуки… С орлами, таинственными символами и цифрами «33», оранжевые, розовые, лиловые, голубые. Кроме того, профессор всегда завязывал галстуки невиданными, необычными узлами. Однажды я насчитала семь узлов, переплетённых в изящный бутон. Преподаватель был неизменно вежлив со мной, за учебу хвалил, но в общем, мы общались только на лекциях.
Я жила в Москве уже три года и училась на третьем курсе. И вот, однажды Орэт Дёнуарович попросил меня задержаться после лекции. Мы не виделись месяца два, профессор Этернель редко появлялся в университете с начала семестра. За это время он ещё больше похудел. Ходил медленно, опираясь на трость. Было видно, что старик очень болен. Лишь выразительные, блестящие глаза выдавали в измождённом недугом теле и ум, и жажду жизни.
Профессор Этернель, как всегда элегантный и вежливый, дождался пока из аудитории выйдут студенты. Когда мы остались одни, он поинтересовался, как у меня дела, похвалил за отличную успеваемость, и наконец, спросил:
– Василиса Михайловна… (старик обращался к студентам по имени-отчеству и никогда не ошибался) я слышал, что вы подыскиваете работу. Я мог бы помочь…
– Да, мне нужна работа… – вспыхнула я, как кумач и спрятала в карманах кофты изработанные руки, – …но хочу сразу предупредить, если зарплата меньше десяти тысяч, то это мне не подходит.
Орэт Дёнуарович удивленно поднял брови:
– Десять тысяч – слишком много, но пятьсот долларов в неделю я могу вам предложить.
Язык у меня отнялся. Пятьсот долларов в неделю! Для сравнения, мой заработок составлял двадцать тысяч рублей в месяц и по текущему курсу в валюте это было где-то четыре доллара.
– Вы шутите? – спросила я сипло.
– Нет, не шучу, зачем же шутить… Но вам, я вижу, этого мало.
– Нет! – пискнула я, – а… а что надо делать?
– Работу сиделки… Мне нужна сиделка, Василиса Михайловна. Я, как вы наверное, заметили, болен. И болезнь прогрессирует. Так что, преподавать я больше не смогу, и сегодня мой последний рабочий день в университете… и досрочный выход на пенсию. – Профессор Этернель улыбнулся как-то особенно молодо, и я поняла, что на самом деле ему не сто лет, а не больше пятидесяти.
«Бедняга», – я опустила глаза, а Орэт Дёнуарович продолжал:
– Я осмелился обратиться к вам только потому, что знаю вас как трудолюбивую и ответственную студентку. И… и мне было бы приятно иногда поговорить о любимом предмете… биологии. Ведь я живу один. Живу за городом, на даче… в тихом месте, не доезжая Голицына. На машине добираться недолго. Я слышал, вы водите машину?
– Вожу, – ответила я машинально.
– Вот и хорошо. Приезжать будете после учёбы к трём часам дня. Для сиделки подготовлена гостевая комната – светлая, просторная, с отдельной ванной. Кроме меня в доме живут камердинер, две домработницы, посудомойка и повар. Смею заметить, прекрасный повар. Питание в общую оплату не входит, но вам не придётся платить за еду. Вы, если пожелаете, составите мне компанию за обедом и ужином. В десять вечера приходит ещё одна сиделка, ночная… Кстати, забыл сказать, в доме богатая библиотека, и вы сможете там заниматься.
Профессор Этернель заметно волновался. На мертвенно бледных щеках выступили багровые пятна. У меня же голова шла кругом. И зарплату будет платить, и кормить, и жильё бесплатное предоставит!
– А почему вы меня выбрали, Орэт Дёнуарович? – спросила я прямо, – навыков сиделки у меня нет. А если не справлюсь?
– Уверен, что справитесь. Не скрою, Василиса Михайловна, я навёл некоторые справки и… узнал, что вы живёте в Москве одна. Значит, никто из родных возражать не будет, если вы поселитесь у меня. Потом… наличие машины сыграло свою роль… Ко мне городским транспортом не добраться, только по поселковой дороге, а это довольно далеко. И кроме того, вы привлекли меня необычностью… и красотой. Я человек старый, но и старики – тоже люди… даже если они – почти мертвецы.
– Да… вы правы. Мертвецы – тоже люди… потому что… – я посмотрела на философа с интересом.
– …Потому что смерть – тоже часть жизни, не так ли? – продолжил старик. – Значит, вы согласны? Если нужен контракт, то составим завтра же.
– Я бы хотела подумать, Орэт Дёнуарович…
– Сколько? – спросил профессор Этернель нетерпеливо, но опомнился и продолжил спокойно: – Я пробуду здесь до четырех. Двух часов хватит обдумать предложение? Я, конечно, не прав, что отложил серьёзный разговор на последний день, но мне хотелось лично с вами побеседовать. Я подумал, что по телефону вы мне откажете… Только не подумайте, Василиса Михайловна, я… не какой-нибудь там негодяй… Понимаю, мы почти не знакомы, и вы вправе отказать. Просто жить мне осталось не так уж много… и я хотел напоследок… Впрочем, не слушайте меня… Решайте сами.
Через два часа я подошла к дверям профессорского кабинета. Они раскрылись, как по волшебству. За столом, склонившись над солидным, пожелтевшим от времени томом, сидел профессор Этернель.
– Вы согласны, Василиса Михайловна? – голос старика прозвучал неожиданно звонко и молодо.
– Согласна, Орэт Дёнуарович… Ваше предложение слишком выгодно, чтобы отказываться. Работы не боюсь… Вот только могу я задать три вопроса.
– Всего три? – профессор довольно прищурился. – Задавайте.
– Вы… вы женаты? – я залилась клюквенным румянцем, заметив выражение лица Этернеля, немного насмешливое и высокомерное.
– Нет, я не женат, но у меня есть дочь. Мы почти не видимся, у девочки своя жизнь. Второй вопрос?
– Сколько вам лет, Орэт Дёнуарович?
– Сорок восемь… а вам восемнадцать?
– Недавно исполнилось… – ответ потряс меня. А мы то считали профессора дряхлым стариком!
– Какой последний вопрос? – профессора, кажется, позабавило моё замешательство.
– Вы носите необычные галстуки со странной символикой, значки, перстень с цифрами «33»… Что это значит?
Старик блеснул карими глазами и улыбнулся:
– Думал, вы знаете, Василиса Михайловна. Я – масон, – он показал на левый лацкан, – циркуль и наугольник – символы масонства, а перстень с цифрами означает, что его владелец – мастер тридцать третьего градуса. Я гроссмейстер ордена. Вас это смущает?
– Нисколько… – соврала я.
«Кто такой гроссмейстер и какого-такого ордена? Он же не о шахматах?»
– …я слышала о масонах… гм… немного. Знаю, что это закрытая организация. Например, Кутузов, Наполеон, Ататюрк были масонами, но я всегда воспринимала сведения о масонах отвлечённо, никогда не вникала в суть учения и не интересовалась подробностями.
– От вас этого и впредь не потребуется, Василиса Михайловна. Что ж, хорошо. Сможете ли вы приступить к работе завтра? – старик протянул несколько листков. – Посмотрите и ознакомьтесь. Это стандартная «рыба» трудового договора и согласие о неразглашении сведений о работе и информации о нанимателе. Мой адрес и два телефона на обороте. По второму номеру я отвечаю чаще.
Профессор Этернель опустил голову к книге, и я поняла, что разговор закончен».
Продолжение часть28: http://www.proza.ru/2016/11/30/1124
30 ноября 2016 года, Москва