Танго длиною в жизнь

 
девятая часть.
 В  первую ночь в тетином доме, Анюта почти не уснула. Рядом во сне, тихонько посапывала Машенька, согревая мать нежным, детским теплом.
За стеной  стонала и тяжело храпела  тетя Вера. «А тетя-то, действительно нездорова. Надо будет у дяди Пети поинтересоваться, что с ней».  Анюта тихонько поднялась и подошла к открытому в сад окну.  Там в непроглядной, душной тишине звенели только вездесущие цикады.  Далекие звезды, искрились в вышине, не прибавляя при этом света летней ночи.  Августовские ночи на юге Западной Сибири, большей частью безлунны и черны, как на юге.
Анюте казалось все это неестественным. И то, что она здесь, в родном селе ее детства. И то, что тот , кого она  никак не могла выкинуть из головы, возможно прямо сейчас находится в каких- нибудь  двухстах  метрах от нее. Возможно - на соседней улице. Там, в том самом доме, где более десяти лет назад, Анюта простаивала ночи напролет , под его окнами.. И вполне возможно, что стоит он у окна  в доме своей сестры и так же смотрит на далекие звезды. И возможно, что он думает о ней, как она сейчас — о нем.
 
  Утром Анна  предложила тетке помочь той по дому. Аня не могла сидеть на месте. Чтобы заглушить   неуемное волнение, ей надо было что-то делать. Подбеливая облупившуюся печь, Анюта  осмелилась задать тетке вопрос,   беспрестанно мучивший её - «Теть Вера, а Нина Шмакова не уехала?  Тут живет?»
 «Нинка -то! Так куда ей ехать. Они со своим Колькой уже три года никак разбежаться не могут. То сходятся, то расходятся.  То к нему в дом бежит, то в пустой родительский. Я сама мало куда хожу. Все нутро болит. А соседка забегает частенько. Все деревенские сплетни пока не перескажет — не уйдет.  А я и рада. С Петей много не наговоришь Он у меня весь в делах вечно.»
Забыв о побелке, Анюта «навострила ушки»   «Почему   Нина то убегает, то прибегает?»
  Тетка, подперев кулаком   подбородок поведала Анюте печальную историю, из которой та узнала, что у Нины один за другим родилось два нежизнеспособных ребенка. Оба умерли через пару дней после появления на свет.    Родители несчастных малышей  съездили в Областную Клинику.  И там, после обследования, их оглушили известием о том, что, с другими партнерами и он, и она  имеют возможность нарожать кучу здоровых детишек.
 Но совместных детей у них не получится.  «Какая-то там хорсомина виновата» - изрекла Вера, тяжело поднимаясь из-за стола. «Хромосома» - машинально поправила Аня, в душе   сопереживая горю сестры своего Ромео.    «А Сергея не видела больше?   - Торопливо отворачиваясь к печи и стараясь, чтобы не дрогнул голос, спросила Анюта.
«Не пойму я тебя, Анька. Неужто сохнешь по хомяку своему до сих пор?»
 «А если и «да» - с вызовом откликнулась Аня — Что из того? Сохну! Представь себе.  И никакой он не хомяк.  Так знаешь что-нибудь или нет?»
 «Отстань оглашенная. Не ори. У меня в голове мозги лопаются. Давление задавит скоро. Не знаю, не ведаю и знать не желаю. Вот весь сказ тебе. Знаю, что папа их окочурился от запоя. И твой  Сережка, скорей всего , алкаш.» Тетка вышла во двор, оставив Анюту в недоумении и обиде.
 «Они сговорились что ли? Кому он плохого чего сделал?  Если мне только. Но это мои проблемы, мое дело».
 Решительно умывшись и переодевшись, Анюта вышла из дому.   Тетка сидя на крыльце, играла с весело хохочущей Машенькой.
Попросив тетку присмотреть за дочкой, Анюта ничего не объясняя ей, вышла за ворота.  Бывший дом Шмаковых был недалеко, на соседней улице.  Едва взглянув на окна дома, Анюта поняла, что там кто-то есть.
В открытом кухонном окне,  от теплого  ветерка шевелились легкие шторы.  А за низким штакетником ограды, прямо в пыли, играла чумазая девчушка лет четырех. «Чья это, интересно,-  стоя в нерешительности у ворот,  думала Анна  - Что за родители?  Ребенок  дышит пылью, в грязи весь». Она осторожно потянула на себя калитку.  «Ну и что тут такого? Почему я не могу зайти в гости к односельчанке. ? Кому какое дело» — уговаривала себя Анюта с замиранием сердца, входя во двор.
«Где мама , малышка?»   - отряхивая ребенка от пыли, спросила ее Анна. Девочка молча протянула чумазый пальчик , указывая на окно дома. «Нельзя сидеть в грязи. Пойдем к маме» — сама поражаясь своей смелости, позвала Анна. Вырвав ручку из руки незнакомой тети, девочка ловко взобралась на высокое крыльцо.  Анюта отворив дверь ребенку, вошла следом.
«Анька, хватит дверьми хлопать. - Анюта вздрогнув от громкого окрика с недоумением  воззрилась на  вышедшую из боковушки женщину.
Попав с ярко освещенного двора в сумеречную кухню дома, Анюта не сразу рассмотрела ту, что вышла ей навстречу. Женщина была глубоко беременна. Высокий живот неряшливо поднимал  полы ее  мятого халата, обнажая полные ноги со вздувшимися венами.
Девочка прижавшись к материнским коленям, с любопытством смотрела на Анну. «Вы к кому?» - женщина  недружелюбно  смотрела Анюте  почему-то, переносицу.
Правой рукой она гладила   дочку по рыжеватым волосикам. Вторая ее рука, неестественно   согнутая в локте, слегка вывернутая в сторону,  покоилась в воздухе, неподвижно, словно лежала на крепкой подпорке.
«Инвалидка.- сообразила Анна — Бедняжка.  Трудно наверное ей с ребенком, да еще и беременной»
   «Я к Нине. Не подскажите  где ее найти?»
 «Так вечером придет. В столовке она работает. Часов в восемь, не раньше». - Посчитав, видимо, что разговор закончен, женщина повернулась к незваной гостье спиной.
Анюта тихонько прикрыв дверь, сошла с крыльца.  «Надо же! Не боится, рожает. Наверное тыл хороший. Не молоденькая вроде  и рука не в порядке. Интересно кем она Нине приходится?» -  Анюта вдруг резко остановилась, сраженная непостижимой уму мыслью. Все её тело будто обварили кипятком. «Да нет! Быть этого не может. Она же старая и страшная. И рука сухая. Нет, нет  и нет. Неужели он способен так низко опуститься? Самый красивый парень из класса!  Или любовь действительно настолько зла?»
 Как бы не гнала Анюта от себя  эти жуткие мысли, они не давали ей покоя, добавляя смятения и без того измученному сердцу женщины.  Вернувшись домой, Анна накормила дочку и ни о чем больше не расспрашивая тетку, ушла в огород.  Там за прополкой грядок Анюта решила дождаться вечера.
   А когда он наконец окутал село легкой, сероватой дымкой, Нина неожиданно сама появилась на пороге теткиного дома.    Анна едва узнала   младшую сестру Сергея. Нина ,  очень сильно походила на своего брата. Такая же кареглазая, смуглая, с сильным, красивым телом и стройными ногами, всегда пользовалась бешеным успехом у мужчин.
Но она рано влюбилась в  Николая Потникова, приезжего инженера лесоперерабатывающего комбината. Молодого специалиста приняли, как родного. Он был необходим комбинату. Ему предложили жилье, хорошую должность и завидный , по деревенским меркам, оклад. Но не столько эти блага, как огромные, карие глаза молоденькой старшеклассницы удержали Николая в селе.

Они  поженились, едва Нине  сравнялось 18 лет.   Казалось, что красивее и счастливее пары, невозможно было отыскать во всей округе. Но постигшее их горе, плохо отразилось на внешности Нины.
Анюта с жалостью смотрела сейчас на Нину. Под глазами  бывшей красавицы залегли синие круги.  Глаза  бедняжки потухли, как у много пережившего человека.  Поздоровавшись, Нина позвала Анюту во двор.  «Анна, выйдем. Разговор есть.»  Передав засыпающую дочурку тетке, Аня вышла следом за гостьей во двор.
Прикрывая дверь в дом, Анюта услышала недовольный голос  Веры «Ну вот чего приперлась? Чего надо?»

«Пошли за баню. Там скамья есть»- позвала она Нину, замирая от страха и нетерпения. Сейчас, сию минуту она разрешит свои тревоги. Не может та  инвалидка быть женой ЕЁ Сергея. Иначе, это будет  самой большой несправедливостью, какие только приходилось переживать Анюте в жизни.
«Присаживайся», — Анюта указала Нине на  простенькую скамью, притулившуюся у задней стены баньки.  Она  и сама присела рядом, с надеждой и тайным страхом глядя на Нину.  «А я ведь за прощением к тебе, Аннушка. Покаяться хочу,    исповедаться как перед Богом» - Нина надолго замолчала, глядя тоскливыми глазами куда-то мимо плеча Анны.
   «Ничего себе! Нин, да что с тобой. С чего бы это. И в чем ты так провинилась предо мной, чтобы каяться?»
«Почему ты на письмо мое не ответила?- не отвечая на удивление Анны , все так же тускло отозвалась Нина.
Анюте не нужно было напрягать память, чтобы вспомнить содержание письма. Того, где Нина отказалась дать ей армейский адрес Сергея.
«А зачем?  Чтобы убедить тебя, как я счастлива от-того, что ты отказалась дать мне адрес брата. Или сообщить, что я  умираю от счастья, узнав, что Сережка женится на дочери своего командира. Кстати, зачем ты меня обманула?  Как помнишь, я приезжала, когда он пришел из армии. И узнала о твоем вранье. К чему тебе это было?»   - несмотря на давность событий, Анюта вновь, уже в который раз, почувствовала распирающий горло, ком обиды.  И  потом, на протяжении всей ее жизни, при любой обиде, Анюта частенько испытывала неприятное чувство  чего-то давящего в горле. А сейчас это «что-то» мешало ей дышать.
«Я вообще-то, о другом письме. В котором я тебе все объяснила. Или   ты хочешь сказать, что не получала его?»
Удивленная Анюта твердо ответила Нине, что получала от нее единственное письмо еще  лет 7 назад.   - «Надо же!  Я почему-то так и решила, зная, как ты любишь Сережку. Не верилось мне, что ты трудностей испугалась и не приехала. А мне ведь мамаша твоя адрес дала. Я еще удивилась, почему она такой добренькой мне показалась» - Нина снова замолчала. Это молчание было для Анюты, как  оглушающий рев, как удары бича по  незаживающим  ранам.
«Каких трудностей? Почему я должна была приехать?» - со слезами в голосе завопила она, тряся Нину за плечи, -   Что за тайны, недомолвки? Расскажи наконец, что здесь вообще произошло? Чем был Сережка так болен, что оттолкнул меня от себя, унизил, как шлюху последнюю!»
«Я обманула тебя насчет Сережкиной женитьбы, - вновь тихо зазвучал голос Нины, -    Я вообще о нем ничего не знала. Но мама была очень больна. Мы знали, что она умрет. Мама Сережку больше жизни любила. Отец пил и бил ее, даже больную уже. А Сережка заступался. Отец его бояться стал, как тот подрос.  А мама  жила только им. До последнего дня мечтала, чтобы Сережка в армии остался. Вот и заставила меня, написать то письмо тебе.  Боялась, что вы спишетесь и он к тебе уедет. Потом уже, после того, как ты  приезжала, Сережка мне признался, что из-за матери, поступил с тобой нехорошо. До армии еще. В подробности не вдавался. Но очень сожалел, что не сделал того,  о чем сожалеет до сих пор».
Нина замолчала надолго. Она  все так же тускло смотрела в пространство,  но похоже, ничего не видела. Анюта, сидя рядом с сестрой  человека, принесшего ей   не только  горе, но и радость настоящей любви, тихо плакала. С трудом справившись с волнением, спросила почти шепотом  - «А почему потом, когда я приезжала и мы разобрались с его липовой женитьбой, он так со мной поступил?   Что с ним произошло. Скажи же, наконец.»
«А ты так и не поняла? Большая ведь уже тетя! Да облучился он в подлодке. Трафанулся, понятно?»
Несколько долгих минут, Анюта безуспешно пыталась понять, о чем говорит  Нина. А когда до нее дошел смысл сказанного, едва не лишилась чувств.
  А Нина продолжала, словно монотонно и безжалостно вбивала острые гвозди в мозг Анны. « Его комиссовали по этой причине раньше времени. Выжали и выкинули. Маме он сказал, что на год взял отпуск. Она тогда уже совсем плохая была. Мало что соображала.  Я тоже долгое время ничего не знала. Своих проблем хватало с беременностью.  А он побоялся сплетен. В районе не стал врачам показываться. К дядьке нашему в Новосибирск уехал. У него жена в Главной Областной   в регистратуре работает. Вот они  помогли ему найти доктора подходящего. Гормоны кололи Сережке. Он от них располнел.
Чтобы у дяди не сидеть на шее, Сережка  на завод устроился. Там дядя работал мастером. Взял Сережку на  обучение сварщиком. Он ведь после  подлодки весь флот возненавидел. И речной, и морской. В общем, убили в  молодом парне мечту с самого начала.  Если бы не дядя с тетей, Сережка  точно бы в петлю полез. Он только отходить начал, а тут  ты со своим мордобитием. Да ты сама подумай, как парень мог тебе о таком рассказать?
Да не реви ты так!  Надо было ко мне подойти, разобраться, а потом уже истерить.»

 Анюта не просто «ревела» она билась в истерики, стонала и элементарно выла, по собачьи подняв голову к небу. -«Как он мог, почему промолчал? Мы бы справились вдвоем. Он мне любой нужен был. И сейчас нужен. Я его никому не отдам»
Не пойму я что-то тебя.  Вы разошлись что ли?  - Нина поднявшись со скамьи, потянулась разминая занемевшие от долгого сидения мышцы - Раньше думать надо было. Тете своей в ножки поклонись. Мы ведь с Сережкой вдвоем к ней приходили. Адрес твой спросить.   Где-то через год после того, как ты сбежала. Я поняла, что мать твоя неправильный  адрес мне дала. Сережка в  то время , счастливым ходил. Он восстанавливаться начал.  Так тетя Вера твоя нам тут такое устроила.  Орала, как резаная. Вопила, что ты замужем за достойным парнем, родила недавно. А мы — алкаши и нищета, не чета тебе. Сережка после этого, действительно в запой ушел. Страшно смотреть было. Дядька его за шкирку и в наркологию на месяц запер.   Там и подвернулась ему эта Лидка. На семь лет старше брата, рука сухая. Это бы еще ничего, но она кем-то вроде сестры х..есердия у них, в наркологии была.
  Родственница близкая  ведущего доктора. Держали ее там, в больнице из милости, типа — подай, принеси, дерьмо вынеси, утки помой.Числилась в штате больницы не то санитаркой, не то техничкой Короче, помогала тем, кому делать нечего.     Но она не терялась. Всех, кому не лень, обслуживала.  Она-то братца и расшевелила.  Сама мне хвасталась, что у мертвого поднимет. На Сережку она запала здорово. Еще бы!  Красавец и Квазимодо! Бросила свое бл ... дское ремесло и полностью на братца моего переключилась А  он баб не видел. Рад стараться. Махом Анютку сотворили. И снова она уже с  пузом.   Сережка работает  все там же, на заводе. Живут в своем доме у тещи. Та на Сережку дышать боится. Готова сама ему ноги мыть и воду пить. Лишь бы он ее уродинку не бросил.   А он не бросит. Очень Аньку любит.  Приезжает по пятницам на последнем пароме. Лидка за ребенком  вообще не смотрит. А брат, как приезжает, с рук ее не спускает.  Ого! Сегодня же пятница. Дома он уже наверное.  Если честно, я им завидую. Я не в состоянии от Коленьки моего родить.   А она второго через неделю припрет. А мне  не нужен никто кроме  мужа»

Зажимая уши, Анюта свалилась в траву. Ей показалось, что голова ее сейчас взорвется от дикой боли. «За что, за что? … беспрестанно шептала она, непонятно кого и о чем вопрошая.
«Анюта, не убивайся ты так. И меня, если сможешь прости.  Я не по своей воле  письмо то написала.  Бог наказал меня за это так, что страшнее не бывает. У тебя -то вон какая малышка, и я смогу родить тоже. Только не от Коли. А мне без него — петля.   Наладится все у тебя в жизни. Ты хорошая, тебя любят наверное, мужики.  А Сережку забудь. Мать нас так воспитала, что мы за своих детей, готовы от всего отказаться. Но не от детей. Сережка никогда Лидку не бросит. Я  точно знаю, хоть и любит он тебя до сих пор. Дочку в твою честь назвал».

 Аня не заметила, когда ушла Нина. Она неподвижно лежала  вниз лицом между гряд с морковью.   Та крохотная Надежда, что многие годы жила в глубине ее сердца, выскользнув птичкой из груди, бесследно исчезла в синем просторе.  Слезы иссякли, видимо не осталось их больше в запасе. Но боль, разрывавшая сердце, не отпускала. Мысли путались.
Вера Семеновна чувствовала себя неуютно.    Пять лет назад она совершила неблаговидный поступок. Мало того, что не дала нового адреса    Анюты Сергею, так еще и наорала на брата с сестрой обозвав их  «алкашинским отродьем». Ей тогда казалось,  что она поступает правильно, во имя счастья любимой племянницы.  Ей и сейчас так казалось.
Вера  Семеновна даже предположить не могла, что Анюта все еще любит «хомяка», как нелестно окрестила она Шмакова. Увидев в окно кухни, выходящую из огорода Нину, Вера напряглась, ожидая развязки.
Она была уверенна, что Нина  обо всем рассказала  Анюте. Тетка Ани долго сидела, посматривая сквозь стекло. Но Анюта не появлялась.
Не на шутку встревоженная, передав  Петру сонного ребенка,   она вышла за дверь.  Неподвижно лежащая на земле Анюта, перепугала тетку еще сильнее. «Анька, ты чего это разлеглась? А ну вставай. Пошли, голуба, в дом. Нечего тут валяться, как неживая.»
 «Ненавижу»- глухо, как из под земли,  донесся голос племянницы.
Всего ожидала Вера от покладистой , добросердечной Анютки, но не  такого!  «Дождалась, - всплеснула она руками, - Не зря люди говорят, что яблочко от яблоньки недалеко откатится. Олькина натура полезла! А такой замарашкой прикидывалась, душа разрывалась на тебя глядя.  Ненавидит она меня! За что? За то, что я тебя, непутевую, от алкаша уберегла.  Выучилась, в городе живешь. Перед хорошим парнем нос воротишь. Да куда там, клушам. Им же надо в дерьме деревенском возиться.   Сопливых недоносков от алкашей рожать. Спасибо, милая племяшка за привет. За то, что я, как коршун за своего птенца, за тебя билась. Чтобы ты дуростей не натворила»
Анюта с трудом поднялась с земли. Растрепанные, перепачканные травой и песком волосы, жалко повисли свалявшимися прядями. Опухшие, покрасневшие глаза и такой же распухший нос,   состарили ее на десяток лет.  Вера взглянув в бешено сверкнувшие глаза племянницы, отшатнулась. На  минуту ей стало страшно. Позднее раскаяние в содеянном, холодной змеей вползло в сердце.
«Что вам от меня надо?  Мать всю жизнь  подгадить норовит. Но к ней я привыкла. И знаю уже, когда и чего опасаться. А ты, мой ангел заступник, убила! В сердце нож вонзила из-за спины. У меня сейчас уж  не один ребенок был бы от любимого! Понимаешь, от любимого!
«Акстись, Анька. Чем тебе доча твоя плоха?»
 Тетка, кажется, нашла верный выход из неприятной ситуации. Анна всхлипнув напоследок, затихла. Вспышка необузданного гнева медленно растаяла в ее глазах. Не обращая больше внимания на Веру, она ушла в дом.
 Вера Семеновна долго еще сидела на крылечке. Она не  только стыдилась заглянуть в глаза племяннице.  Воспоминания о собственной, не задавшейся судьбе, волной  накрыли женщину.  «Хочешь, как лучше, а получается наоборот. Вот дура-то, зачем влезла. Сама ничего хорошего не видела в жизни. Спасибо Пете. Хоть под старость лет  порадовалась с ним  жизни. Надолго ли?  Все нутро болит. И давление ! Того и смотри, удар хватит. А Анька поднимется. Сильная»
Войдя в дом, Вера с удивлением обнаружила, что Анна крепко спит, обняв Машутку.  «Ну, слава Богу. Перебесится, еще и спасибо скажет, что не дала я ей связаться с этим сифилитиком!».
 Вера Семеновна была уверенна, что Сергей переболел если не сифилисом, то  туберкулезом.  Слухи по селу ползали разные.
Организм Анны, истощенный за час разговора с Ниной , гораздо сильнее, чем за пять лет работы без отпуска, требовал отдыха И Анюта спала. Крепко, почти без сновидений. Но вдруг, что-то словно тряхнуло ее сильно и требовательно. Аня села в постели и несколько секунд соображала, где она и почему ей так тоскливо и неуютно.
Воспоминание о прошедшем дне, вызвали в душе женщины новый приступ безысходности.  Вдруг она почувствовала неудержимое желание  пойти туда, где шесть лет назад, она так бесславно рассталась с Сергеем. Анюта взглянула на светящиеся в темноте, стрелки будильника. 
Половина второго ночи. Самое темное время. Но это не смогло остановить ее порыва. Накинув на себя первое попавшееся под руку платье, Анюта, кое- как причесавшись в темноте, осторожно выскользнула во двор.
По улице села, в сторону недалекого  соснового бора, Анюта бежала бегом.   Войдя под сень сосен и берез  Аня , не сбавляя хода, безошибочно ориентируясь в полной темноте , направилась в сторону Оби.
Выйдя на высокий ее берег, Анюта все так же торопливо, пошла в сторону от села . С одной стороны стеной стоял непроглядный бор.    С другой — обрывался вниз высокий, пустынный берег. Впереди в широкую полосу Обской воды, далеко вдавался темный берег. Там,  где-то  за  изгибом береговой полосы, должен находиться «черный крокодил».
Отведя от лица ветки последней березы, стоящей на опушке  перед пляжем, Анюта остановилась,  с трудом удерживая рвущийся наружу крик.
Она увидела то, что неосознанно собиралась увидеть. На фоне светлеющего неба, ясно выделялась высокая мужская фигура, стоящая у самой кромки  черной воды.
Силы совсем покинули измученную сегодняшним испытаниям  женщину. Медленно, как во сне, она двинулась навстречу тому, кто мысленно позвал ее сюда, к  незабываемому «крокодилу».
«Сережа» - беззвучно шепнула она, протягивая руки к любимому,- Сереженька, боль моя!»
 Он не услышал, он почувствовал ее присутствие и обернувшись, еще не видя ее в тени деревьев, бросился навстречу. Если бы сильные руки  Сергея не подхватили бы Анну, она упала бы. До того ослабли ноги.
Несколько минут молодые люди стояли, прижавшись друг другу. Они молчали, слушая бешеный ритм сердец друг друга.
И вдруг Анюта услышала музыку. Знакомые звуки звучали настолько ясно, будто бы, небольшой оркестр,  спрятавшись в непроглядной тени деревьев, негромко исполнял  её любимое танго.  «Я хочу чтобы только я, с тобой рядом сидела. И улыбкой своею согревала тебя!»
Анюта легонько потянула Сергея за плечи, отступая назад и в сторону Как ни странно, но он мгновенно понял, что от него требуется.  А может быть и он услышал это танго сквозь годы, прилетевшее к ним с их выпускного  школьного бала.
Не замечая ничего вокруг, они медленно плыли в чувственных звуках Аргентинского танго.  Сорочка на груди Сергея промокла от горячих слез Анюты. Она все глотала и никак не могла проглотить душивший ее ком, застрявший в горле. Никто не мог им сегодня помешать завершить свое танго. Ирка Кузьмина давно была замужем и не смогла бы увести Сережку просто так, из прихоти.
 Но было другое препятствие. Более серьезное и неодолимое, чем капризы Ирки.  И Анюта сама, превозмогая собственную слабость, отпустила  любимого, с силой разжав его руки, пытавшиеся проникнуть под ее одежду.
«Нет,  Сереженька. Не добавляй мне горя.  Я тебя отпускаю.  Отпусти и ты меня. Прощай, любимый.»
 И прежде, чем он успел что-либо сообразить или ответить, Анюта уже бежала сквозь полосу бора.  Непонятно, как она не выколола себе глаза, не разбилась о  частые стволы сосен, сливающихся в темноте, почти в сплошную стену. Где-то позади слышался его голос, зовущий ее    -«Анечка, постой. Позволь хоть рассказать тебе обо всем».
 «А я и так все знаю, Сереженька, любимый мой»   - не оглядываясь прошептала Анюта.
 В дом тетки, Анта вошла не скрываясь. Шумно отворив дверь, она включила свет и вытянув из-под кровати чемодан, принялась как попало заталкивать в него вещи.
«Очередная шлея под хвост тебе попала что ли?» - Вера Семеновна появилась из спальни в  ночной рубашке до пят. Сероватое, припухшее лицо тетки выражало крайнюю степень раздражения. - Где ночь полкала?   Всю гордость потеряла, беспутная.  Куда собираешься? Неделя впереди еще».
«Как вы посмели с матерью в жизнь мою влезть?  Вы же обе мне наговаривали, «Анька, замуж без любви не ходи».  Вот и не пойду никогда. Это вы мою  любовь  отняли у меня. У самих жизнь пошла  наперекосяк и меня решили туда же  затолкать. Скучно вам без Аньки растеряхи?  Да кто я такая, чтобы с моим мнением  считаться? Вы же, естественно лучше меня знаете, что для меня лучше. Главное, лишь бы вы смогли потом ручки отряхнуть.  Я к тебе все детство бегала. От матери защиту искала. А ты похуже ее оказалась.  Сама, по собственной инициативе, по собственному вкусу решила, что для меня лучше, а что хуже. А ты подумала о том, что жизнь мою растоптала?  Да плевать я на вас  хотела».
Анюта, не обращая внимания на плачущую тетку,  одела  полусонную Машутку и вышла  во двор.
 Над селом, алым светом разливалась заря. Первый паром уходил в шесть утра. Но еще на полчаса раньше,  из Алтайского города Камень На Оби, в их  село заходил  пассажирский  теплоход, следующий до Новосибирска. 
В детстве Анюта не раз, по приказу матери ездила на нем в Новосибирск продавать  на рынке боровую ягоду.
«Анька, племяшка, вернись! Не позорь ты меня на старости лет. Помру ведь скоро.»- тетка выскочила за ограду, как была, в ночной рубахе. Что- то дрогнуло в  груди Анюты.  Невыносимо стало жаль эту потерянную, виноватую женщину. Ведь она, действительно хотела лучшего для своей любимой племянницы.  Усилием воли, погасив в душе  жестокую обиду, Аня шагнув к тетке и   крепко, но коротко обняла ее.
Но слов утешения в себе, найти она все-таки не сумела.   Дядя Петр, вышедший следом,   тепло попрощавшись с Анютой,  насильно увел Веру Семеновну в ограду.
Анюта решила в город плыть теплоходом. Это займет у нее гораздо больше времени, чем на автобусе. Но торопиться было некуда.
Устроив  сонную малышку на полке каюты, Анюта присела рядом и отодвинув в сторону штору  впилась взглядом в знакомый с детства пейзаж за окном. Зеленоватые волны Обского водохранилища, монотонно бились в песчаный берег  сельского причала.   Едва ли Анюте когда-нибудь, еще придется здесь побывать. Она прекрасно понимала, что  чем быстрее она уедет, тем легче ей будет справиться с  невыносимой тоской, терзающей  все ее существо.
«Прощай» - тихо прошептала женщина, непонятно к кому обращаясь. Возможно она прощалась со своей Надеждой, навсегда оставшейся в этом селе. Возможно с самим селом,. Возможно со своей несостоявшейся любовью. Самой первой и самой настоящей. Такой, какая бывает далеко не у всех людей на земле.
   

Мой мальчик, из детства,
С глазами страдающей птицы,
Раненой в крылья, 
В самом начале полета,
Мой мальчик, которому
Небо во сне только снится,
Хотя б, через годы
Шепни мне хорошее что-то.
Тебя не одна я
Тогда безответно любила.
Меня не одну ты
 Смущал своим странным молчанием.
Казалось, что будто,
Болезнь тебя злая точила,
Казалось, что будто,
Стоишь на краю ты отчаяния.
Тоскующий взгляд твой,
Горел, как огонь среди ночи.
Летели девчонки на свет тот
И крылья сжигали.
Ты нес свою боль
Словно крест – одиноко и молча.
А мы, до сих пор,
Тайну грусти твоей, не узнали.
Из  опытных  -  дама,
С повадками падшей девицы,
Сгубив твою душу,
Умело собой излечила.
Растаяли годы,
Но взгляд твой все снится и снится.
И кажется мне – 
Это я твои крылья спалила.
Ты просто живешь.
И давно позабыл все обиды
На глупых девчонок,
Что грусть твою не разгадали.
В кружении лет,
Я тебя потеряла из вида.
А сердце, как прежде,
Полно и тоски, и печали.
Прости меня друг.
И любовь мне прости, и «измену»,
За глупость прости,
За призыв свой прости молчаливый,
За то, что не смог улететь
Из постылого плена.
А я не прощу себя , видно
До самой могилы.