Что читатели должны думать об администрации сайта, которая удаляет вот такие мои стихотворения.
Резолюция о борьбе с героизацией нацизма была одобрена на заседании 69-й сессии Генеральной ассамблеи ООН 21 ноября 2014 года. «За» проголосовали 115 стран из 193. Среди противников документа оказались США, Канада и Украина, а страны Евросоюза вошли в число 55 воздержавшихся от голосования. Отныне для меня США, Канада, Украина и и эти 55 воздержавшихся, среди которых почти все европейские страны — наследники нацизма. И неважно, что это сделали политики. Но они уполномочены совершить это преступление своими народами. В конце концов, и Гитлер был всенародно избранным рейхсканцлером.
Неонацизм: Политики и народы
Я перечислю поимённо
Членистоногих блох и вшей,
Так зародившихся законно
На демократии своей.
Вот впереди ползёт Обама,
Беспозвоночных кукловод.
Как он витийствует упрямо
И миру лжёт всё наперёд.
Ещё один, чьё имя стёрто,
Канадой клёново рулит
(Нет, вспомнил-таки: Харпер Стёпа),
Обаме в рот, скуля, глядит.
Об Украине умолкаю,
На каждом там стоит печать
«Бандера, хайль!» — и точно знаю,
Кому-то с ними воевать.
Для них, что лях, москаль иль Jude,
Что грек, что немец иль француз:
«Украйна выше всех пребудет!» —
У них лишь с Гитлером союз.
А из Британии педрастой
(Прости, Оскар Уайльд, поэт!)
Бежит и бойко и брыкасто
Без скотланд-шерсти — гол и гнед,
Их Кэмерон, болтун превратный:
За гонор, выданный в аванс,
Он исполняет аккуратно
Команды «пиль», «ату» и «фас».
В каком колене от нацизма
Проснулась в Меркель эта муть?
От бошей взятая харизма
Играет злую шутку... Жуть!
С остекленевшими мозгами
Шуршит бульварами Олланд,
Играет, как мячом, словами,
А нос — по ветру... Коммерсант!
А скандинавы... вас так много,
И королев и королей:
Когда забыли вы про Бога,
Воруя педикам детей?
Где времена, как все датчане
Вшивали в сердце жёлтых звёзд,
А ныне же: в каком дурмане
Вы замолчали Холокост?
А вот с забытыми грехами
Антисемиты чередой
Своими тощими задами
К нам повернулися, как в стой-
ле: Польша, чехи и прибалты,
(Орущие в парадах «Хайль!»)
Румыны, венгры и болгары...
И ох как павших наших жаль!
Не немцы — ваши батальоны
Евреев били наповал,
Не немцы, а вполне «законно»
Ваш обыватель их сдавал.
Кто жил под властью оккупантов,
Тот помнит: злее нет румын,
В мундирах чёрных, в белых кантах,
Убийц людей на свой аршин.
Я не забыл, как под сурдину
Бомбили «братья» т о т Белград,
Теперь — Донбасс: наполовину
И х бомбы на детей летят.
Нацизм шагает по Европе,
Под ним распластанный Брюссель,
И превращаясь в мизантропа,
Мозгами движет еле-ель.
За океаном же — народом
Создали рейх на тыщи лет,
Сбылась мечта былых уродов:
О н и — цари, для н и х — весь свет.
11-12.01.2015
Закат Европы
Под улюлюканье чертей
И аплодирующих бесов
Европа мчится всё быстрей
Дорогой дел и интересов,
Мостя последние км
Пред преисподними вратами,
Блюдя свой шик и реномэ
Под человечьими правами.
Закон от Бога позабыт.
Над всеми — лишь закон брюссельский.
Христос? Избит, распят, убит,
Как неудачник иудейский.
Вот нынешние — о-го-го!
Язык усопший возродили,
На нём в своей Синаго-го
Христову жертву отменили.
Европа им кричит «Ура!»
И каяться Европе не в чем:
Пришла прекрасная пора,
Жить стало веселей и легче.
И можно всё: грабёж, обман,
Убийства именем Брюсселя,
И содомит от счастья пьян,
И сатанисты осмелели.
Как двух гарантов след простыл:
Ну, вероломство, но — законно!
И чернозём в «немецкий тыл»
Везут лихие эшелоны...
Бомбить Белград, Донбасс — распять,
Вживую Косово оттяпать...
И убивать, и убивать
В себе же совесть, честь и память.
25-26.02.2018
Англосаксы
«Умом» бодрея и гордясь,
От радости в зобу немея,
Живут заботой, не стыдясь,
Как сделать мир вокруг подлее.
Канадец, англичанин — в раж,
Американосы — туда же:
Забыта совесть, как багаж,
И с каждым днём все люди гаже.
Все. Кроме них. Они — причём?
Их подлость списана в архивы.
Узнают? — Это всё потом.
Пока же — англосаксы живы,
Чтоб каждый день наполнить злом
По наглому или втихую:
Клянутся «богом» как козлом,
Столбя дорогу в ад лихую.
А в арьергарде — Евро-сад,
И клоуны, и кукловоды, —
Христа распяли на парад,
Грехом содомским хороводя.
25.02.2018
Народная история (Кому на Руси жить хорошо)
I
Разбудите меня послезавтра,
Разбудите, вперёд забежав,
Когда будете знать, кто же автор,
Что готовил нам новый устав.
Разбудите меня, разбудите,
Чтобы снова не спать по ночам,
Когда вспять неизвестный кондитер
Сладкой пудрою бьёт по мозгам.
Сколько было их! Лысый, с прищуром,
Всё отняв, поделил на своих,
Кто страну покорёжили сдуру,
Чтоб народ наконец-то притих.
Чтоб шагали, вождям в глаза глядя,
Прикрываясь от них кумачом,
А усатый грузин на параде
На трибуне стоял с палачом.
Поделили на чистых-нечистых
Слишком умный советский народ:
Коммунисты казнят коммунистов,
Ну, и прочих, как щепок — в расход.
А другие — те, что уцелели,
Положили себя за страну,
Чтобы дальше идти мимо цели,
Но с Победой, одной на кону.
Но не понял Победы усатый,
И народ ему — пыль и песок,
Сам не жил, и других виноватил,
Власть тащил, как их лагерный срок.
Чтоб её подхватил оттепельный
С бородавкою лысый дурак,
Всех наук корифей беспредельный,
Кукурузно-ракетный мастак.
Обещал языком, как метлою
(Что у всех болтунов — без костей):
Мы за партией — как за спиною,
Будем жить веселей и бодрей.
Не успел. Только всё перепортил
И заставил народ голодать —
Бровеносец уже телепортил:
Сам живу, и другим дам пожрать.
Нефтяные доходы затычкой
Прикрывают партийных хапуг,
И летит под откос электричка
В коммунизм, как железный утюг.
Перестройкой отмеченный бредит,
Где бы вожжи ещё отпустить,
Вот беда: с ним никто же не едет,
И времён обрывается нить.
Впереди уже Ельцин маячит,
Горизонты собой заслоня...
Братцы, братцы, да что ж это значит:
Всех провёл, и тебя и меня.
Продал всё. И народ без работы
На обочинах жизни лежит,
Чтобы кучка воров без заботы
Упражнялась с трибуны во лжи.
А ведь клялся Аника, как воин:
Потерпите, мол, годик иль два,
И о завтрашнем дне, будь спокоен,
Да не будет болеть голова.
Обещают, кругом обещают,
А чиновник, как был, так он — есть,
Власти делают вид, что не знают:
Он — один, а народу — не счесть.
Ну, не выпасть никак из обоймы,
А колонна его — номер пять,
И ему, наконец-то, на кой мы:
Не мешайте работать, как спать.
Вот опять: обновили кабмины
Наверху, в голове, на местах,
А чиновник расставит в них мины:
Только сунься, народ — тарарах!
Разбудите меня послезавтра,
Разбудите, вперёд забежав,
Когда будете знать, кто же автор,
Что готовил нам новый устав.
Разбудите меня, разбудите,
Чтобы снова не спать по ночам,
Когда вспять неизвестный кондитер
Сладкой пудрой забьёт по мозгам.
II
И настал наконец день позора
И чиновничьего торжества,
Президенту задуматься впору,
Кто в команде его голова.
Президент наш хорош... Ну так что же,
Когда рядом маячит другой,
Сытый, наглый, с лоснящейся рожей,
По всем пунктам — и вор и герой.
Он любую идею подпортит
Нужной ссылкой на тот же закон,
Схлопотать без боязни по морде:
Сам себе — генерал без погон.
Н у, н е в ы п а с т ь н и к а к и з о б о й м ы,
А к о л о н н а е г о — н о м е р п я т ь,
И е м у, н а к о н е ц - т о, н а к о й м ы:
Н е м е ш а й т е р а б о т а т ь, к а к с п а т ь.
Он живёт без боязни быть сбитым,
Как наш новый ракетный Сармат:
Что хочу, то творю, у корыта
Своей власти — и чёрт ему брат.
И вопросы, что за год копились —
Наш народ терпелив до поры —
В ожиданьи ответа прокисли,
Как в рожках молоко от жары.
Наша Дума никак не созреет
До признанья: в стране — саботаж,
И что нужен закон, чтоб умерить
Через меру чиновничий раж.
По другому назвать, что творится,
Не могу: ведь который уж год,
Невзирая на ранги и лица,
Все они презирают народ.
Не освоят никак миллиарды:
Это сколько же лишних забот! —
И живут старики как бастарды
В аварийных халупах в расход.
Половине страны не добраться
До обещанных свыше доплат,
Ну, а кто вдруг захочет ругаться...
Нахамят и уволят под зад.
Мне плевать, что везде ещё хуже,
Пусть грызутся, и Бог им судья,
Но валяться в чиновничьей луже:
Это — жизнь и твоя и моя.
И прошёл он, раз в год день позора
И чиновничьего торжества,
Президенту задуматься впору,
Кто в команде его голова.
Прозвучали вопросы, похоже,
Но не те, что волнуют народ:
Он и здесь постарался, тот, с рожей,
Отобрал. И так каждый «раз в год».
23.01.2020, 17.12.2020
Плач по Украине
Я молился ночами, и Бог мне судья
И всем людям последний заступник на свете,
И светлела на небо мольбами стезя,
И что я ещё здесь — в ожиданьи Ответа.
Я молитвой страдал, не хватало мне слов,
О любимой земле, где родился и вырос,
О солдатах живых и за будущих вдов,
И в душе возводил свой амвон и свой клирос.
Как случилось, что рядом взошёл сатана
В ореоле, как факел, языческих свастик:
Разделилась когда-то единая наша страна
Под хапок либерало-нацистов во власти.
И росли поколенья вроссЫпь и поврозь,
Только тех, кто пожиже, приманивал Запад,
Да и нам донесло его приторный запах
(Для украинцев русский стал в горле как кость).
Как забыли Христа? Да и был ли он там,
В провонявшей вовсю католической луже?
И кресты на их флагах — НЕ от Христа.
Протестанты? По мне, так они ещё хуже.
Да — увы! — там давно сатана правит бал,
Его шёпот народам так сладостно манок,
Вслед за ними украинец тоже пропал
Под нацистские гимны с утра спозаранок.
И пошла Украина детей убивать
По указке по западной, подлой и низкой,
Бабий Яр позабыв, и где Родина-мать,
Душу высмердив за поцелуй сатанинский.
И балдеют хохлы от бесовской игры,
Направляя орудия в нашу Россию,
И без Бога живут у заветной дыры
Прямо в ад, где их ждут — ох, как ждут! — черти злые.
Боже, Боже! — молился я вновь, —
Окропи Украину святою водою,
Ведь в их жилах и наших течёт одна кровь,
И сильны мы лишь вместе, и всюду — с Тобою.
12.11-25.12.2022
Вероятность того, что нацистская и пятоколонная администрация сайта удалит мои материалы, велика, поэтому заранее приглашаю читателей на мою страницу на фабула точка ру, где размещены все мои произведения и материалы проекта «Москва и москвичи Александра Тимофеичева (Александрова)».
Владыкино и его обитатели
Хотя первое упоминание о поселении в этом месте на северо-востоке Москвы относится к 1511 году, есть основания утверждать, что поселение здесь существовало ещё в начале XIV века. Поэтому нет на северо-востоке столицы более древнего села.
В XIV веке это была вотчина Вельяминовых, что и объясняет старое название села. Вельяминовы - это старинный русский дворянский род, ведущий начало с XI века. Его представители традиционно занимали в Москве пост тысяцких. Сначала они избирались народом как бы из своей среды, поэтому, будучи представителями общества, наблюдали, чтобы посадники и даже удельные князья не присваивали себе лишней власти. Впоследствии их влияние на княжескую власть уменьшилось, но при Дмитрии Донском тысяцкий Василий Васильевич Вельяминов решил возобновить свои старинные права. Хотя он был сыном тысяцкого, всё же свой пост приобрёл не совсем честным путём, физически устранив в 1357 году конкурента, тысяцкого Алексея Петровича Хвоста, после чего в Москве "случилось возмущение" и многие "большие" бояре, а вместе с ними и В.В. Вельяминов бежали в Рязань, откуда лишь великий князь Иван II призвал его вернуться в 1358 году. При Дмитрии Донском он уже был среди его любимцев. С ним, кстати, связана известная история с подменой пояса на свадьбе Дмитрия Донского, перешедшего затем к Василию Косому (этот пояс олицетворял великокняжескую власть, на которую претендовали сыновья Юрия Дмитриевича, князя звенигородского). Умер последний тысяцкий в чернецах и схиме в 1374 году. И тут же Дмитрий Донской упразднил важный сан тысяцкого. Старший сын Иван Васильевич Вельяминов мечтал занять место отца. Он бежал в Тверь, которая тогда почти воевала с Москвой. Втянув в это противостояние и ордынских татар, Тверь просчиталась, так как москвичи побили татар в 1378 году на реке Воже, а Ивана Вельяминова поймали и за умысел отравить великого князя он был казнён на Кучковом поле вместе со своим сообщником купцом Некоматом. Вместе с этой первой в истории Москвы публичной казнью звание тысяцкого совершенно уничтожилось.
Для истории Владыкино важно то, что родовым богомольем Вельяминовых был московский Богоявленский монастырь, к которому и перешло во владение село после казни Ивана Вельяминова. Монастырь и обустраивал эти места в XV-XVI веках. В писцовых книгах 1584 года упоминается храм Николая Чудотворца, но "без пения" (то есть без службы), монастырский и челядинный дворы и три крестьянских хозяйства. В начале XVII века в годы Смуты, храм был уничтожен, а у монастыря не хватало денег, чтобы содержать это имение. Поэтому с 1624 года Вельяминово стало вотчиной боярина князя Ивана Ивановича Шуйского, который построил в 1627 году деревянную церковь Рождества Пресвятой Богородицы (она стояла вплоть до 1934 года на другом берегу Лихоборки напротив нынешнего храма, там, где сейчас стоит гостиница "Владыкино" по Алтуфьевскому шоссе, дом 6, и была снесена, очевидно, за ветхостью). Иван Иванович был братом Дмитрия Ивановича, злобного завистника и клеветника, вероятного отравителя народного героя полководца Михаила Васильевича Скопина-Шуйского, сыгравшего великую роль в освобождении России от польских интервентов. В результате недоверия народа к Дмитрию Шуйскому он потерпел поражение в бою с гетманом Жолкевским под Клушином в 1610 году и вместе с братом Иваном Ивановичем по прозвищу Пуговка попал в плен к полякам. Вот этот Пуговка и стал владельцем Вельяминова. При дворе царя Михаила Фёдоровича после возвращения из плена он заведовал московским Ссудным приказом и умер без потомства в 1638 году.
По духовному завещанию И.И. Шуйского село вновь отошло к Богоявленскому монастырю. Но длилось это владение недолго. Село приглянулось Патриарху Никону, и в 1653 году архимандрит Богоявленского монастыря променял Вельяминово вместе с соседней деревней Марфино на два села в Московском и Коломенском уездах. Так началась эпоха патриаршего владения села. Как бы в благодарность за этот невыгодный для Богоявленского монастыря обмен Никон возводит в сан митрополита Крутицкого на место умершего Серапиона архимандрита Богоявленского монастыря Сильвестра, который впоследствии поддерживал Никона в борьбе с противниками реформ протопопом Логином и Иваном Нероновым. Правда, он вскоре умер во время чумы 1654 года, когда погибло около 70-90% 200-тысячного населения Москвы.
Патриарх Никон решил устроить в селе свою загородную резиденцию и для начала переименовал Вельяминово во Владыкино. В 1654 году он строит здесь деревянный храм во имя Иверской иконы Божией Матери и сам освящает его 9 апреля 1654 года в присутствии царя Алексея Михайловича. Храм этот становится его домовой церковью. Сам патриарший дом был построен рядом (в современном плане он находился вплотную к церковной ограде с юго-восточной стороны - там, где ещё в начале XX века стояло здание церковно-приходского училища, а теперь сверху проходит Алтуфьевская эстакада). На месте его престола в XIX веке была построена часовня в виде каплички, дошедшая до нашего времени. В это же время он основывает под Новгородом Иверский монастырь, что даёт основания предполагать о почитании им образа Иверской иконы Божией Матери как своей покровительницы. История этого предпочтения весьма любопытна. Когда Никон был архимандритом Новоспасского монастыря (1646-1649), в Москву приехал в 1647 году архимандрит Иверского монастыря на Афоне Пахомий, который, гостя у Никона в Новоспасском монастыре, много рассказывал о своей обители и не раз повторял легенду о чудотворной Иверской иконе Богоматери, которая чудесным образом была обретена монастырской братией ещё в VI веке. Результатом этого общения архимандритов явилась челобитная Никона царю с просьбой пропустить через Путивль список с подлинной Иверской иконы, исполненной греческим иконописцем. Кроме того, иверской братии была предоставлена возможность приезжать в Москву за милостыней раз в десять лет. Перенесение в Россию списка Иверской иконы знаменовал начало процесса translatio religionis (переноса святости), достигшего апогея уже в патриаршество Никона. Именно этот процесс восприятия Россией византийского культурного наследия инициировал церковную реформу Патриарха Никона в 1652 году - с тем, чтобы устранив различия в обрядах русской и византийской (а вместе с ней и украинской) православных церквей возродить Византийскую империю с центром в Москве. Собственно говоря, это была идея царя Алексея Михайловича, но он пришёл к ней в результате почти ежедневных бесед с Никоном, так как Новоспасский монастырь был тогда четвёртым в иерархии обителей и к тому же в нём находилась усыпальница царского рода Захарьиных-Романовых-Юрьевых. Именно тогда Никон приобщил царя к участию в светских делах, которых он до этого избегал. И когда Алексей Михайлович пришёл к своей идее возрождения Византии с центром в Москве, Патриарх Никон стал её ревностным исполнителем, несмотря на то, что среди многих ревнителей древнего благочестия было немало его друзей и даже наставников (Иван Неронов, например).
Приобретение Владыкина практически совпало с началом церковной реформы Патриарха Никона, в ходе которой проявились все достоинства и недостатки как человека всесильного Патриарха, который, однако, судя по его последнему произведению, написанному в ссылке, своей главной заслугой считал укрепление власти Патриарха, а не укрепление власти царя, для чего, собственно говоря, и была затеяна церковная реформа.
После Патриарха Никона Владыкино осталось домовым селом московских патриархов (вместе с примыкавшей к нему деревней Лихоборка). Им владели последовательно Патриархи Иоасаф II (1667-1672), Питирим (1672-1673), Иоаким (1674-1690), Адриан (1690-1700). Первые два хотя и владели, но вряд ли жили в этой загородной резиденции (разве только посещали) в силу своего незлобного и богобоязненного характера, да и Никон ещё был жив. А вот вторые два по силе характера вполне могли конкурировать с первым владельцем Владыкина и на время своего патриаршества не только живали, но и устраивали в резиденции что-нибудь по-своему. Известно, что у Патриарха Адриана 19 мая 1690 года гостил юный Пётр I, что, впрочем, не помешало ему отменить патриаршество с кончиной Адриана в 1700 году. Как следствие, Владыкино захирело, и в 1704 году там числилось лишь 16 крестьянских дворов и двор земского дьячка.
В августе 1722 года по указу Петра I и приговору Синода Владыкино было отдано во владение местоблюстителю патриаршего престола архиепископу псковскому и нарвскому Феофану (Прокоповичу). Будущий знаменитый проповедник родился в 1681 году в Киеве в купеческой семье, образование получили в Риме, причём для получения его перешёл в католицизм. Своим умом и знаниями обратил на себя внимание Папы римского, который предложил ему остаться в Риме, но Феофан решительно вернулся, вернулся в православие и до конца жизни был яростным противником всего католического в науке и жизни и поклонником новой европейской науки, созданной Бэконом и Декартом, отвергавшим первенство духовной власти перед светской. Естественно, узнав о таких взглядах, Петр I с 1716 года сделал его главным своим помощником в делах духовного управления. Однако со смертью Петра I в 1725 году староцерковная партия было устранила его от управления, но он искусно воспользовался обстоятельствами вступления на трон императрицы Анны Иоанновны и вновь приобрёл прочное положение при дворе и в Синоде, хотя и превратился при этом из прогрессивного деятеля в строгого консерватора. Такая подробная характеристика Феофана тем более необходима, что он, бывая в Москве, обязательно проводил время во Владыкине, принимал здесь друзей и посетителей. В 1730 году его посетила только что коронованная Анна Иоанновна.
После смерти Феофана в 1736 году село было отписано в Казённое ведомство, и началась третья страница его истории. Пользуясь близостью Дмитровской дороги (всего полторы версты), местные жители (а их было более 100 человек) развивают промыслы: мужчины - извоз, женщины прядут лён и шерсть, вяжут чулки на продажу, у наиболее зажиточных крестьян ещё с конца XVIII века появляются домашние ткацкие мануфактуры. И наконец, развивается дачный промысел: на 53 семьи во Владыкине приходилось 103 избы и 63 постройки, сдаваемые на лето дачникам.
Но прежде чем подробнее остановиться на знаменитых дачниках Владыкина, расскажем то немногое, что на данный момент известно о самом известном благотворителе Владыкина Гаврииле Матвеевиче Толоконникове. Это был московский купец 1-й гильдии, владевший во Владыкине воскоотбельным заводом. Он был представитель купеческой семьи, давно обосновавшейся в Замоскворечье. Вот некоторые её представители, сведения о которых зафиксированы в москвоведческой литературе:
- Толоконникова О.С. - владела доходным домом на Пятницкой ул., 67 - очевидно, владела домом с 1834 года, когда он был перестроен для этой цели;
- Толоконников А.В. - владел одним из особняков на участке 24-26 по Новокузнецкой ул.- был построен в 1803 году и перестроен для владельца в конце 19 века;
- Толоконников К.Г. (можно предположить, что это сын Г.М. Толоконникова) - владел двумя доходными домами на Пятницкой ул.:
№ 49, построенный на рубеже XVIII-XIX веков и перестроенный в 1901 году архитекторами Н.А. Гейнцем и И.В. Михайловским для К.Г. Толоконникова, владевшим им в 1901-1917 годах;
№ 49 (во дворе), построенном в 1903 году известным архитектором Л.Н. Кекушевым для того же хозяина, владевшим им в 1903-1917 годах.
Но не эти представители купеческой семьи вошли в историю Москвы, а тот Г.М. Толоконников, который в 1859 году рядом с местом, где находилась домовая церковь московских патриархов, построил храм Рождества Пресвятой Богородицы (архитектор Альфред Фёдорович Ярошевский). Скорее всего, он был и похоронен рядом с храмом, с северной его стороны, откуда постепенно образовалось церковное кладбище. Храм окружён оградой, сохранившейся с XIX века, да и храм не закрывался даже в советские времена. Особо чтимые святыни его - Смоленская икона Божией матери, частицы мощей в иконе трёх святых (свт. Василия Великого, свт. Николая Чудотворца и великомученицы Варвары). Замечательно то, что в ризнице сохранилось Евангелие, напечатанное при Патриархе Адриане, бывавшего и жившего во Владыкине в 1690-1700 годах.
Совсем рядом со Владыкиным, по берегу Лихоборки, разделявшей с 1859 года два храма, старый деревянный и новый каменный, вырос дачный посёлок, который стал называться Новым Владыкином. Здесь же на берегу Лихоборки каждое лето с середины XIX века находились летние лагеря Сумского драгунского полка, имевшего прекрасный духовой оркестр. Так что жизнь дачников в Новом Владыкине была довольно увлекательна: любительский театр, спектакли, концерты, гуляния, духовой оркестр. А в селе для дачников завели сначала харчевню, затем и трактир. Дачники думали о местных крестьянах: на пожервованные деньги в конце 1860-х годов возле церковной ограды с юго-восточной стороны (там, где когда-то находился патриарший дом), построили церковно-приходское училище. Тогда же была установлена и уже упомянутая часовня на месте домовой церкви патриархов.
Среди дачников были очень богатые и знаменитые москвичи, такие как чаеторговцы Перловы и Соколовы. Не хотелось бы, чтобы память о первых была связана только с их знаменитым магазином на Мясницкой ул., 19. Главное для потомков это то, что все Перловы были великими благотворителями. Даже беглый обзор их благих дел, в которых они участвовали, впечатляет:
Болшевский приют для нищих девочек (Семён Васильевич Перлов, 1821-1879);
убежище раненых воинов вел.кн.Николая Николаевича Старшего на Петербургском шоссе (Василий Семёнович Перлов, 1841-1890);
бесплатная столовая на 25 тысяч обедов в дни коронации Александра III (он же);
завещание 30 тысяч рублей на строительство больницы для алкоголиков (Иван Семёнович Перлов, 1843-1900);
народная столовая Общества поощрения трудолюбия (И.С. и Н.С. Перловы);
Народная столовая им.Стрекаловой (Н.С. Перлов);
содержание бедных учениц Елизаветинской гимназии на Маросейке, 11 (он же);
начальное училище Московского земства (он же);
деревянный храм Донской Божией матери с колокольней в пос. Перловка - арх. П.П. Зыков (он же);
Яузское попечительство о бедных (Сергей Васильевич Перлов, 1836-1910);
агент Московского комитета о просящих милостыню (он же)...
Но самыми знаменитыми дачниками Владыкина были представители другой семьи, совсем небогатой, семьи великой русской актрисы Марии Николаевны Ермоловой (1853-1928).
Родители М.Н. Ермоловой Николай Алексеевич и Александра Ильинична впервые во Владыкине провели лето 1869 года, сняв крестьянскую избу. Отец работал суфлёром водевилей с пением в Малом театре. У него было три дочери: Мария, Анна и Александра. Все они жили каждое лето во Владыкине, даже когда вышли замуж, вплоть до своей смерти. Для такой большой семьи одной избы не хватало, и родители арендовали здесь землю на 99 лет (в юридической практике это считалось на вечное пользование) и построили свой небольшой деревянный домик на пятерых: отец, мать, трое сестёр. Позднее Мария Николаевна построила ещё один дом, летний, и в этих двух домах усадьбы каждое лето отдыхали все сестры с семьями. Мария была замужем за известным и удачливым адвокатом П.Н. Шубинским, Анна стала преподавателем естественных наук, мужем Александры, тоже актрисы Малого театра, был известный учёный и общественный деятель, профессор Технического училища (позднее названного МВТУ), один из основателей Политехнического музея П.П. Петров (он долгое время возглавлял один из отделов музея).
Долгая жизнь во Владыкине сделала село родным, и все Ермоловы, и родители и сёстры, были похоронены у храма Рождества Пресвятой Богородицы. Но обычное кощунство советской власти коснулось даже её праха и её родных: в начале 1930-х годов кладбище со всеми его захоронениями было срыто и уничтожено. В 1934 году власти, к тому времени уже открывшие мемориальную доску на доме № 11 по Тверскому бульвару, где она жила в 1889-1928 годах, спохватились, и перенесли на Новодевичье кладбище прах очевидно другого человека, так как место, где была могила М.Н. Ермоловой, уже определить точно было нельзя. О том, что бы сказала великая русская актриса, если бы узнала о судьбе могил любимых ею людей, нетрудно догадаться. Вот слова близко знавшей М.Н. Ермолову Т.Л. Щепкиной-Куперник: " И мать и обе сестры вошли в жизнь Марии Николаевны всем своим бытием и были с ней связаны неразрывно до самой их смерти".
Сёстры Ермоловы ещё в первые годы жизни во Владикине подружились с семьёй чаеторговцев Соколовых, у которых тоже были только девочки. Одна из сестёр Ольга окончила медицинские курсы за границей и впоследствии была одной из первых женщин-врачей, которым разрешили практику в России.
А между тем во Владыкине процветал колхоз, занимавшийся молочным животноводством и выращиванием овощей и ягод. Здесь была построена первая теплица в районе. Ещё до войны сюда провели электричество, телефонную линию. Окончательно все признаки сельской жизни были разрушены в 1970-е годы во время массовой жилищной застройки (в черту Москвы Владыкино вошло в 1960 году). И, стоя рядом с единственным сохранившимся свидетелем дореволюционных лет, храмом Рождества Пресвятой Богородицы, глядя на подступившие в советские времена вплотную к нему со всех сторон промзоны, трудно поверить, что ещё каких-то 80 лет назад это был один из живописнейших уголков Подмосковья.
Статья написана на основе материалов, карт и текстов следующих книг:
1. История московских районов. Энциклопедия. Москва, 2005.
2. Москва. Всеобщий путеводитель. Москва, 1897.
3. И.К. Кондратьев. Седая старина Москвы. Москва, 1997.
4. Русская православная церковь. Храмы. Москва. Энциклопедический справочник. Москва, 2003.
5. П.Г. Паламарчук. Сорок сороков: в 4 томах. Москва, 1992-1997.
8. И.А. Благовещенский. Краткие сведения о всех церквах Московской епархии. Москва, 1874.
7. Русский биографический словарь: в 20 томах. Москва, 1998.
8. Христианство. Энциклопедический словарь: в 3 томах. Москва, 1993.
9. Русский провинциальный некрополь, том 1. Москва, 1914.
10. С.В. Лобачёв. Патриарх Никон. Санкт-Петербург, 2003.
11. М.Н. Ермолова. Письма. Из литературного наследия. Воспоминания современников. Москва, 1955.
12. М.Н. Ермолова. Дневники и письма, в книге: Малый театр, том 1. Москва, 1978.
13. Т.Л. Щепкина-Куперник. Ермолова. Москва, 1983.
14. Москва. Энциклопедия. Москва, 1997.
15. Москва. Современный атлас города. Москва, 2005.