Мне на минуту захотелось, чтобы ты была беременна от меня. Передо мной, двадцатилетним мальчишкой, не добившимся в своей жизни пока ещё (или до сих пор) ничего, ясно предстала картина нашей жизни. Белокурый мальчонок с зелёными, твоими глубокими зелёными глазами, сидит за столом нашей кухни, неумело держа ложку, ест овсяную, любимую тобой, кашу с фруктами. Рядом с ним малышка в смешной пижаме с плюшевыми овцами (эта пижама так похожа на твою собственную) пьёт тёплый какао на молоке. Стоит ли говорить, что эти дети так похожи на тебя и меня? Они потихоньку растут. У них есть отец и мать. Детские сады, школа, репетиторы, футбол для будущего выдающегося спортсмена, школа бальных танцев для маленькой кудрявой принцессы с густыми ресницами, пикники по субботам, вечерние просмотры семейных фильмов, путешествия заграницу, фото в рамках, развешанные над нашей кроватью. Тёплые ковры нашей спальни, лёгкие одеяла, огромная двуспальная кровать, бессонные ночи.. Я, кажется, немного отвлёкся. Дети растут. Университеты, пропущенные пары, вторые половинки, слёзы разочарований, радость дружбы, шумные вечеринки, неприятности первых алкогольных перепоев - наши дети растут. А ты по-прежнему готовишь мне ужин, завариваешь себе твой любимый чай с бергамотом, мне - варишь крепкий кофе с корицей по утрам, помнишь мой график, не забываешь устраивать романтические вечера, носишь мои тобой отглаженные рубашки, носишься по магазинам перед Рождеством, разогретая желанием выбрать лучшие подарки лучшим из твоей семьи; по-прежнему, поздравляешь мою мать с днём рождения, даришь моему отцу тёплые носки и крепкий табак, зовёшь на лёгкий диетический салат мою вечно худеющую сестру, а я по-прежнему люблю твоих умерших задолго до нашего знакомства родителей, успевших в этой жизни подарить мне тебя. Дети растут. А ты всё так же красива, всё так же умна и всё так же остро шутишь и звонко смеёшься. А я всё так же рассудителен, справедлив, спокоен, тих. Я всё так же - давно будучи мужчиной за сорок - по-детски в тебя влюблён.
За эти шестьдесят секунд увидел я всё (наши, примерно, шестьдесят лет вместе), о чём грезил всегда - с той самой минуты, как понял, что я без тебя уже не я. Я люблю тебя, а ты любишь друга во мне.
Пока ты сидела рядом, впиваясь ногтями холодных рук в мою руку, спрашивая совет о том, как заставить этого ненавистного мне мужчину полюбить тебя (ибо, с твоих слов, ты без него уже не ты), мне на минуту захотелось, чтобы ты была беременна от меня.