Нинель Эпатова
Добрый ангел Советского Атомного проекта.
В июле 2016 года город Обнинск пышно отметил своё 60-летие. В честь этого события, и чтобы вспомнить историю города в лицах, был издан журнал: «ТОП – 60 – история Обнинска в лицах», в котором представлены истории жизни людей, чей вклад в развитии города переоценить невозможно. И одним из таких людей, в начале журнала ( вторым), представлен Л.П. Берия. В журнале о Берии написано следующее:
«Добрый гений Советского атомного проекта? Насколько губительна была личность Берии для страны в целом, настолько удачным был выбор его кандидатуры, как куратора Советского Атомного проекта».
Каким я, видела Лаврентия Павловича Берия на ПО»МАЯК», Челябинска -40 (Ныне г. Оэёрск)
В июне 1949 года, когда я работала на плутониево – металлургическом заводе № 20 ПО « МАЯК», начальником смены радиометристов. и мы выходили на максимальную мощность по наработке плутония, приехали на наш, 20 –й завод Курчатов и Берия. И в нашу лабораторию приходили. интересовались сколько плутония было в последних пробах. Надо было срочно готовить полусферы из плутония для атомной бомбы. Естественно, что мы, радиометристы, тогда ничего этого ни о полусферах, ни о бомбе - не знали, всё было закрыто секретностью. Мы , радиометристы, работали на радиометрических установках типа «Ж» и «Д», на которых и определяли количество плутония поступившего в данной порции с завода 25, после его окончательной очистки – аффинажа , химиками нашего цеха. На радиохимическом заводе «Б» (завод 25) из общей массы облучённого урана выделяли крупицы плутония, «очищенного» от радионуклидов. К сожалению, те крупицы имели в своём составе примеси, с которыми состояли в сложном химическом взаимодействии. Целью аффинажа на нашем была очистка соединений плутония до спектрально чистого состояния, а затем получение его в металлическом виде. А нам, радиометристам, надо было замерять пробы, полученные от химиков. Химики – это знаменитые сотрудники ПО «МАЯК»: Лия Павловна Сохина, Фаина Павловна Сегель-Колотинская, Драбкина – Быкова Лидия Емельяновна и др. Это – они работали в контакте с нами - и приносили нам для измерений маленькие кругленькие металлические тарелочки, на которые был нанесён плутоний и которые назывались «пробами» или «мишеньками». Мы вставляли эти «пробы» в камеры и замеряли количество плутония, нанесённое на них. Так называемый коэффициент камеры, определяли с помощью образцовых радиоактивных источников. Работа шла круглосуточно, поэтому работали в четыре смены. И вот в вечернюю смену, в нашей лаборатории появились Л.П .Берия и И.В. КурчатовКоторые, как уже ьыло сказано выше интересовались количеством плутония, полученного в последних пробах
Берия тогда был совсем не таким, каким сегодня его изображают. Весь замученный, не выспавшийся, с красными глазами, с мешками под глазами, в не очень богатом, видевшим виды плаще. Работа, работа, работа – для него было главным. На нас, красавиц, даже не глянул. В первый день приехал, вышел из машины и попу трет: «Какие у вас паршивые дороги! Все задние прилежащие части отбил». На другой день приходит — хромает: лег спать, а под ним сетка кровати провалилась . И никого за это не арестовали, не наказали. А потом однажды сдавали в соцгороде первый деревянный театр. Ведь Челябинск-40 — это посёлки Татыш и Течь( соцгород), старинные русские поселения, между ними несколько километров. И вот на Течи сдают первый деревянный театр. Все съехались: расконвоированные заключенные, за¬ключенные под конвоем, ИТР, охрана, военные, Б.Г, Музруков
( руководитель ПО»МАЯК»), другие руководители заводов и Л.П. Берия собственной персоной. Шофер Берия дремлет, а задрипанный плащ Берия, тот же самый, в котором он в первый раз приезжал на наш завод 20, лежит в машине. Торжества кончились, Берия возвращается к машине, а плаща нет. Украл кто-то. И тоже никого не посадили. Такое впечатление, что ему вообще было на всё безразлично, кроме работы, кроме работы.
:
«Если бы не было Берии, бомбы бы не было».
(Из книги Эдурда Ракова и Олега Громова
« ПРОФЕССОР ГРОМОВ: ВРЕМЯ, ДЕЛО, ЖИЗНЬ».
О Л. П. Берия и о его роли в создании атомного оружия и всей атомной отрасли промышленности вспоминают его коллеги по атомному проекту.
Чтобы показать роль, которую сыграл Л.П.Берия в создании атомного оружия и всей ядерной отрасли промышленности, обратимся к непосредственному и осведомлённому участнику этой работы А.М. Петросьянцу. «Среди всех членов Политбюро ЦК КПСС и других высших руководителей страны, - писал он в 1995 году, - Берия оказался наиболее подготовленным в вопросах технической политики и техники. Всё это я знал не понаслышке, а по личным контактам с ним по многим техническим вопросам, касающимся танкостроительной и ядерной тематики. В интересах исторической справедливости нельзя не сказать, что Берия…придал всем работам по ядерной проблеме необходимый размах, широту действий и динамики. Он обладал огромной энергией и работоспособностью, был организатором, умеющим доводить всякое начатое им дело до конца. Часто выезжал на объекты, знакомился с ходом и результатами работ, всегда оказывал необходимую помощь и в то же время резко и строго расправлялся с нерадивыми исполнителями, невзирая на их чины и положение. В процессе создания первой советской атомной бомбы его роль была неизмеримой».
И.В.Курчатов, на пленуме ЦК КПСС в 1953 г. когда его склоняли признать Берия врагом народа, отказался клеветать и заявил: «Если бы не было Берия, атомной бомбы бы не было».
Академик Ю.Б.Харитон отмечал огромную энергию и работоспособность Берия, его ум, волю и целеустремлённость. Он считал, что именно благодаря Берия темпы работы над Урановым проектом были столь высокими. Именно Л.П.Берия не допустил проведение уже подготовленной сессии АН СССР, целью которой было разоблачение якобы идеалистических тенденций в физике. Говорят, что главным аргументом для такого решения стал ехидный, но жёсткий вопрос Курчатова: «Так что, в конце концов, нужно: мичуринская физика или бомба?». Известен эпизод с уже престарелым академиком В.Г.Хлопиным. В 1945 г., сразу после постановки перед РИАНом ответственной и секретной задачи, Берия распорядился уволить из института нескольких сотрудников (в основном по национальному признаку). Академик, прочитав указание, лишился чувств. Придя в сознание, он произнёс: «Передайте Лаврентию Павловичу, пусть сначала уволит меня!». Берия не тронул учеников Хлопина.
А вот академик П.Л.Капица с Л.П.Берия не сработался и в своём письме Сталину жаловался: «У тов. Берия основная слабость в том, что дирижёр должен не только махать палочкой, но и понимать партитуру. С этим у Берия слабо… Он очень энергичен, прекрасно и быстро ориентируется, хорошо отличает второстепенное от главного, поэтому зря времени не тратит, у него, безусловно, есть вкус к научным вопросам, он их хорошо схватывает, точно формулирует свои решения. Но у него один недостаток – чрезмерная самоуверенность… черкать карандашом по проектам постановлений в председательском кресле – это ещё не значит руководить проблемой».
Однако Е.П.Славский даёт иную оценку: «Часто спрашивают, не терроризировал ли нас Берия? Должен сказать, он нам не мешал. Он не разбирался в научных и инженерных проблемах, поэтому к мнению специалистов всегда прислушивался. В деле организации и выполнения задач, в мобилизации людей и ресурсов, он, пользуясь огромной властью, помогал проводить решения в жизнь».
Первые отечественные машины для промышленного газодиффузионного разделения (правильнее - «газоэффузионного» - О.Г.) изотопов урана разрабатывались в ОКБ Горьковского механического завода и до 1954 г. имели индекс ЛБ, что значило Лаврентий Берия (ЛБ-7, ЛБ-8, ЛБ-9). Это направление атомного проекта возглавлял И.К.Кикоин.
Руководитель атомной проблемы страны важнейшие объекты проверял сам. Он, например, побывал на заводе №12, а на комбинат №817 приезжал четыре раза. Во время первого визита, состоявшегося 8 июля 1947 г., стройка только разворачивалась. Через два дня Я.Д.Рапопорт на посту начальника стройки был заменен М.И. Царевским, а П.Т. Быстров на посту директора комбината
Е.П. Славским. Когда второй раз Берия приезжал на комбинат в конце ноября или октября 1947года, то он поставил директором комбината Б.Г. Б.Г.Музрукова а Е.П. Славского перевёл в главные инженеры. Третий раз он появился на ПО «МАЯК» весной или в начале июня 1949 года. Четвертая поездка на комбинат состоялась 23 ноября 1950 года, когда работал во всю второй, более мощный реактор по наработке оружейного плутония».