Казус

               

     - Ну, и куда ты заплыл? - вывел меня из задумчивости недовольный Лёхин голос. – Здесь же одни коряги.
     Я огляделся, и действительно, плыть дальше было невозможно, протока, в которую я попал, сужалась и вода с шумом устремлялась куда-то под наваленные, как попало и собранные в кучу деревья. Причалив к берегу, я огляделся. А что? Место, по-моему, было как раз для рыбалки, ведь здесь нельзя поставить, или проплавить сети – кругом коряги, а вот удочкой вполне прилично можно порыбачить.
     - Может, пообедаем? - предложил друг.
     И мы начали разводить костерок. Пожарили на углях сала, попили чайку и пошли пытать рыбацкого счастья в корягах.
     Лёшка спустился вниз протоки, а я устроился прямо напротив костра. Благо здесь место было неплохое, довольно-таки приличная глубина и небольшой отбой с корягой посередине давали надежду поймать  хорошую рыбину. А у меня, кстати, был сделан новый мешок под рыбу по новой «технологии». Это друзья мне подсказали, что из капроновой толстой тряпки можно паяльником склеить хороший, негниющий рыбацкий мешок. Что я и сделал. Мешок действительно получился замечательный, и только в одном уголке внизу образовалась маленькая дырочка – видать плохо паяльником прогрел.
     Начинаю рыбачить, и через некоторое время в сумке лежит уже несколько приличных хариусов и пара ленков. Не жалею, что заплыл в эту протоку. Но вот следует очередная поклевка, подсекаю – на крючке что-то очень крупное. Поводив минут пять рыбину волоком, вытаскиваю её на отмель, а затем и на берег. Это оказался таймешонок килограмма на три. Положил его на берегу - любуюсь. Рыба очень красива, лежит, не шевелится - видать устал от борьбы и только глаз поворачивает, как- бы разглядывая того, кто его победил.
     Налюбовавшись, иду рыбачить дальше. Кладу тайменя в сумку, заброжу снова в воду чуть выше колена. Рыба, видно почувствовав воду, зашевелилась в мешке - начала выползать задом, извиваясь как змея. Затем рывком ткнулась в угол сумки. Дыра в углу разошлась и из неё показалась тайменья голова. Я растерялся, схватился за неё, но было уже поздно - таймень дёрнулся ещё сильнее, дыра расширилась и он, выскользнув из плена, спокойно начал уходить в глубину. За ним, из образовавшейся дыры, выплывали мёртвые уже, остальные рыбёшки.
     Я побрёл к берегу, матеря и себя, и сумку, и тех, кто посоветовал мне её изготовить. Вечером, достав иголку и нитки, я сосредоточенно прошивал злополучный мешок. А Лёха сидел и посмеивался надо мной:    «Экспериментатор хренов!» И до конца рыбалки, тайменя я, так ни одного и не поймал. А так хотелось бы!