Бабушке Вере повезло. Зимой она вырастила на подоконниках очень много рассады цветов. Всю весну и лето, кряхтя, таскала, нагруженную рассадой тележку, на сельский рынок и продавала. Она немного снизила цену, и цветы разбирались «на ура». К осени у бабушки Веры в банке хранилось целых шестьдесят тысяч. Такую кучу денег надо было потратить с умом. У бабушки были две серьёзные проблемы: зубы, которых во рту осталось только треть, и старые развалившиеся окна.
- Новые зубы, конечно, очень нужны, а то уже и десны все сточила, - думала бабушка Вера.
- А с другой стороны, мне немного осталось землю топтать, а в гробу мне новые зубы никчему. Лучше уж окна поменяю. И детям останется, и внукам.
Бабушка посмотрела на обшарпанные, грязные рамы, которые давно уже нельзя было открыть и помыть из-за ветхости. Окна кое-как держались на клееной в несколько слоёв бумаге. И, как бы подтверждая бабушкину уверенность в правильности принятого решения, зашуршала и со звоном упала и рассыпалась на множество осколков, форточка.
- Ну, значит, решено, надо искать оконную компанию.
На следующее утро бабушка Вера всем своим подружкам по рынку рассказала о своей затее. Кто-то тут же принёс ей листовку, опущенную в почтовый ящик. Там было очень красиво расписаны услуги по установке пластиковых окон, и о огромной скидке для пенсионеров. Бабушка Вера тут же и позвонила в эту компанию. На следующий день приехали двое очень вежливых молодых человека, и как бабушка Вера не уговаривала их не разуваться, потому, что пол холодный, они всё-таки разулись и стали восторженно хвалить свои окна.
Бабушке надо было поменять четыре маленьких окошка, а ребята посоветовали ей сменить ещё и дверь, которая уже покривилась от сырости и перепада температур. Когда они позвонили куда-то и там подсчитали что-то, то ребята назвали такую сумму, что бабушка Вера побледнела, и ноги у неё подкосились. Она поняла, что на окна не накопит никогда. Но вежливые мальчики тут же её успокоили, сказав, что для пенсионеров существует очень большая скидка. Снова пересчитали и назвали сумму, которой всё равно не хватало. Тогда ребята предложили старушке оформить рассрочку. Делать было нечего, бабушка Вера согласилась. И неудобно было как-то, ребята приехали из города, переправились через реку с другой стороны. Да и стояли на холодном полу в одних носках. Про тапочки Бабушка Вера забыла. У неё, почему-то заболела голова. Подписывая бумаги, почти их не читала, хотя и глупой не была. Ей очень хотелось поскорее выпроводить этих гостей и остаться одной. Наконец, когда ребята обулись и ушли, бабушка стала просматривать документы. Вроде бы всё в порядке. Назавтра старушка ждала другого человека, чтобы подписать договор о рассрочке. От слова «кредит» бабушку Веру бросало в дрожь.
Приехал вежливый парень. Разулся. Бабушке Вере снова стало неловко. Но она твёрдо решила подписывать документы, внимательно их прочитав. Но страшно заболела голова. В неё будто вату засунули, шум усилился. В голове гудело, мысли путались. После часа напряжённого осмысления того, что же ей дают подписывать, она махнула рукой и подписала все бумаги. И зря. Вместо рассрочки ей подсунули договор о кредите. На следующий день, когда утихла головная боль, Бабушка Вера это поняла. И с этого дня начались её страдания. Ей казалось, что на неё повесили кредит и что теперь ей придётся отдать все заработанные деньги, потом выплачивать проценты по кредиту, а это вся её малюсенькая пенсия.
После двух долгих недель ожидания, бабушка Вера стала названивать в контору, ей, иногда вежливо, а порой и не очень, говорили, что надо ждать. Прошёл месяц в мучительном ожидании. Кредит бабушка Вера начала исправно выплачивать. Середина ноября выдалась на редкость морозной. Из старых окон дуло. Цветы бабушка давно уже собрала на кресле, сдвинутом к стене. Они тянулись к свету, но нужно было освободить пространство для монтажников. Сил у бабушки Веры было мало, и она решила каждый день понемногу убирать, передвигать вещи, закрывающие подход к окнам. Так любимые бабушкины цветы в горшках теперь ютились на кресле. Каморка в одно окно, где был устроен гардероб, опустела, и вещи из неё теперь лежали, свёрнутые в кули, где попало. Маленькая кухня, в которой топилась печь, теперь была завалена не только дровами, но и шмотками.
Жизнь стала просто невыносимой. Но самое неприятное для бабушки Веры стало то, что когда, наконец-то привезли и сгрузили на террасу окна и дверь, от радости она решила, что монтажники приедут завтра, и старушка разобрала свой иконостас, а он был огромен. Десятка два, а может и больше, икон были вымыты и уложены в коробку. Глядя на пустой угол, бабушка Вера начинала плакать и причитать. Молиться приходилось на иконы в другом углу, но старушка так привыкла, что самый светлый угол всегда был полон красивыми сияющими ликами, что щемило сердце. Бабушка мечтала, что наконец-то вещи займут свои привычные места и не надо будет вспоминать, что где лежит и искать по полдня. Наконец- то в доме станет тепло, светло и уютно. Но монтажники так и не приехали. Ни назавтра, ни через неделю, ни через месяц. Начиналась календарная зима. Морозы рушили последнюю надежду о замене старых окон на новые. Переправа через реку в село закрывалась.
Ночью с воскресенья на понедельник, после причастия, бабушке Вере что-то не спалось, щемило сердце. Она встала, чтобы взять таблетку валидола. Сунув её под язык, старушка по привычке попятилась на свой диван, чтобы сесть. Она совсем забыла, что передвинула его от окна к середине комнаты. Промахнувшись, вскинула руками, пытаясь ухватиться за что-нибудь, не удержалась и упала.
Что-то произошло. Вдруг бабушка Вера ощутила такую лёгкость, что вспорхнула, как бабочка или птица и, сделав круг, села на диван. Бабушка Вера была уже не бабушкой, а девушкой, или даже подростком Верой. Вытянув руки, посмотрела на них. Вместо сморщенных старых, скрюченных артритом рук, у неё были тонкие, прозрачные руки ребёнка. Она провела ими по волосам, которые неожиданно стали густыми и длинными; по молоденьким и совершенно целым зубкам. Ничего не ныло, не болело.
На полу между диваном и окном лежало грузное старческое тело, но Вере не было до него никакого дела. Она крутанулась вокруг себя, вытянула вперёд руки и взмыла вверх. Вылетев из своего дома прямо сквозь крышу, она понеслась ввысь. Восторженно-радостное ощущение счастья охватило её. Такого с ней не происходило никогда. Она летела. Неслась всё выше и выше, набирая скорость.
Мимо мелькали то какие-то тени, то сгустки света, тусклые, или яркие. Вера приостановила полёт и посмотрела вниз. Как мотыльки в лучах света, летели, кружились какие-то сущности. Далеко-далеко она увидела землю, будто живую, от копошащихся на ней червей. Веру передёрнуло от отвращения, она продолжила свой полёт и в какой-то миг ощутила чьё-то присутствие. Её ласково накрыли белоснежные крылья. Теперь мерцающий радужными красками ангел нежно прикрывал её и нёс к сверкающему, играющему перламутром тоннелю.
Вере очень захотелось прикоснуться к переливающемуся узору, и ангел понёс её к будто живой, дышащей стене. Вера провела рукой по мягкому шёлковому орнаменту и почувствовала необычайный аромат. Перелетая от узора к узору, она рассматривала переливчатые перламутровые рисунки и с несказанным удовольствием вдыхала цветочные запахи. Ощущение весны наполнило всё её существо. Ангел, почувствовав, как его драгоценная спутница насладилась созерцанием стен тоннеля, как ребёнка, спеленал её крыльями и понёс дальше.
Вера вспомнила, как в детстве её мама укачивала, нежно прижимая к груди. Стало уютно-уютно. Вот и сына своего так же баюкала. Веры затрепетала, вспомнила о сыне, и захотелось увидеть его, прикоснуться к нему!
Навязчиво звонил телефон. Бабушка Вера с усилием подняла голову. Всё тело невыносимо болело, и было тяжёлым. Холодно до жути. Кое - как, со стонами, старушка поднялась и села на диван.
- Сколько же я провалялась на полу? До чего же холодно! – дрожа всем телом, кутаясь в одеяло, бабушка взяла телефон. Но тот уже не звонил. Бросив телефон на диван, она пошла на кухню. Включив чайник, потрогала печь, та была ледяная. Трясясь от холода, с трудом затолкала в печку дрова и зажгла бумагу, подсунутую под щепки. В печи загудело. Бабушка Вера сидела возле нагревающейся печи, пила обжигающий чай и думала, что же это было с ней, сон или явь? Так отчётливо она помнила все звуки, запахи, нежные прикосновения ангела.
Через неделю ей наконец-то поменяли окна и дверь. Монтажники приехали вкруговую, через лес, по закрытой дороге. Приехал сын с женой и детьми на Новый год. Внуки галдели и дрались, сын пил пиво, уставившись в телевизор, а бабушка Вера, уединившись с любимой снохой, рассказывала ей историю своей смерти и возвращения.
После Рождества Бабушка Вера посеяла на рассаду ещё больше цветов. Вечерами, помолившись более усердно, чем раньше, она мечтает, как к осени будет красиво всем улыбаться новенькими белоснежными зубами. Еле уловимый цветочный аромат разливается по дому, невидимый ангел пролетает над дремлющей рабой Божией Верой, которой снится, что она летает, как птица.