Пока мы решали дела подземные, наверху события нарастали как снежный ком в горах моей родной Гипербореи. Горожане пошли на штурм здания совета, генерал Ильдефонсо заперся в башне Последней цивилизации, а его телохранитель вышел на небольшом бриге в океан. Пока стражники с трудом сдерживали разъярённую толпу у здания совета, башню окружили, а в погоню за Дельгадо отправили самый быстроходный корабль республики с двумя десятками вооружённых людей на борту.
Штурм Городского совета, слава небесам, так и не состоялся. Члены совета, окружённые разъярённой толпой, сложили свои полномочия, «уважая» пожелания горожан. Всё это произошло в течение часа, и когда страсти вокруг совета улеглись, Виржен предложила мне проявить навыки скалолазания.
- Ты же вырос в Небесных горах, - горячо убеждала она, - так что взобраться на эту башню тебе раз плюнуть.
Глаза девушки смотрели умоляюще.
- Уговори отца сдаться.
- И что ему будет?
- Ничего.
- После всего, что он сделал!
- Решать будет народ. Думаю, самое страшное, что ему грозит – это отправка в дальний гарнизон, учитывая его боевые заслуги.
- Куда-нибудь в Гиперборею? – не удержался я от вопроса. – Чтобы он продолжал убивать моих братьев?
- Если от меня что-нибудь в этом городе будет зависеть, - твёрдо произнесла Виржен, - я сделаю всё, чтобы вывести наши войска из Гипербореи.
Собаки – плохие скалолазы. Но когти у псов из Преисподней отменные, и уступают по крепости лишь стали.
Я без колебаний отсёк две передние лапы у мёртвого священного животного и крепко перевязал их ремнями из сыромятной кожи. На другом конце сделал тугие петли, которые закрепил на запястьях.
Первые десять пасо дались мне легко, большие неплотно прилегающие друг к другу камни давали достаточно упора. Выше камни были меньше, и мне всё сложней удавалось найти между ними хоть малый зазор. Пару раз я чуть не сорвался, но когти держали крепко. После, казалось, бесконечного подъёма, я, наконец, схватился за парапет и осторожно выглянул на смотровую площадку. Генерал Ильдефонсо стоял ко мне спиной и смотрел на бескрайний океан.
- Генерал, - отдышавшись, произнёс я. – Здесь я один и без оружия. Ваша дочь просит вас спуститься.
Отец Виржен продолжал стоять не шелохнувшись. Он был бы похож на статую, если бы ветер, дующий с океана, не теребил полы его плаща.
- Там, за сотни лиг находятся Южные острова, - наконец произнес, не оборачиваясь, он, - откуда в Ультидад прибыли вожди и основали династию. Сейчас самое время хотя бы одному из правителей вернуться на землю королевской крови.
Произнеся эту странную фразу, генерал одним прыжком оказался на парапете башни. Он развёл в стороны руки, и в своём развевающем плаще стал теперь похож на большую, хищную птицу. Повернул ко мне изборождённое морщинами и боевыми шрамами лицо.
- Как думаешь, юноша, долечу я до Южных островов?
Я бросился к генералу и успел обеими руками вцепиться в полы его плаща. Крепкая материя затрещала, но выдержала. И теперь жизнь начальника корпуса городских стражей держалась на одной медной застёжке.
Он поднял ко мне лицо, на котором было выражение смертельной усталости.
- Ты победил, гипербореец! Ты победил меня и на земле, и в небе!
И рванул на себе медную застёжку. Даже на такую высоту с площади до меня донеслись крики стоящих внизу ультидадцев. А в моих руках бился пойманной птицей генеральский плащ.
Спуск тоже казался мне бесконечно долгим. Но лучше бы я бросился вслед за генералом, потому что мысль о том, что придётся взглянуть в глаза Виржен, казалась невыносимой.
Вокруг тела генерала собралась толпа. Кто-то ткнул в меня пальцем:
- Это гипербореец сбросил синьора Ильдефонсо с башни!
- Ты лжёшь! – ответил обвинителю Адан, в руке которого была большая подзорная труба. – Храбр пытался спасти его, и я это видел.
Я протянул бывшему учителю плащ, чтобы он накрыл то, что осталось от отца Виржен. Сама она стояла у входа в башню. Не побежала рыдать над останками отца, а просто стояла, глядя вниз, словно пересчитывая каменные плиты, которыми была мощена площадь.
- Прости, я оказался недостаточно быстрым.
Девушка подняла на меня пустые глаза.
- Я потеряла отца гораздо раньше, - ответила она. – Та нить, которая связывала нас с каждым разом, с каждым нашим разговором, истончалась. И однажды оборвалась. Раньше его тягой к жизни была моя мать, потом я, и, наконец, Ультидад. Теперь всего этого нет, и он решил, что ему незачем жить.
- Ультидад никуда не делся, - ответил я. – А ты знаешь, перед тем как прыгнуть, он сказал мне, что хочет долететь до Южных островов.
- Отец всегда отличался завидным чувством юмора.
Некое подобие улыбки на мгновение мелькнуло на лице Виржен.
Вся стража Преисподней разбежалась, и их места заняли парни из «Союза молодых ультидадцев», как называли они свою боевую организацию, чьим негласным вождём являлась Виржен.
Следующую ночь мы с ней провели в пещере. Из ямы, забранной решёткой, доносился, бьющий по нервам, вой. Псы, кто смог допрыгнуть до решётки, грызли железные прутья, ломая зубы. Молодая смена жаждала крови. А город впервые за много лет спал, погружённый в тишину. Пустынные и безопасные улицы, свет редких фонарей…
На следующий день, серый и осенне-хмурый, в здании городского совета началась подготовка к выбору нового состава. Впервые за много лет в огромном зале собралось не двадцать девять, а с пару сотен уважаемых людей Ультидада, и я с некоторым удивлением, но и удовлетворением увидел среди них долговязую фигуру Адана.
Городская аристократия тоже пожелала принять участие в выборах. Сегодня представленные кандидаты должны были собрать необходимое количество подписей. А так как закон действовал старый, тех подписей полагалось собрать двадцать девять. В самый разгар прений в залу вбежал стражник.
- Там на улице… Учитель!
К его словам поначалу все отнеслись скептически, никто не поднялся со своего места. Но вскоре с улицы в залу проник многоголосый гул. Когда я вышел на ступени дворца, то увидел на парапете, окружающем фонтан на площади, седобородого старца. Вокруг гудела огромная толпа и я, прислушавшись, различил, как люди кричали:
- Укажи нам царя!
Серые глаза седого старца заметили меня.
- Вот ваш царь! – ткнул он в меня костлявым пальцем.
Тысячи глаз смотрели на меня с надеждой. А я ведь даже не был гражданином Ультидада.
- Гипербореец – ваш царь!
Голос старца окреп и эхом разнёсся по площади. Через минуту толпа окружила меня, несколько дюжих парней подхватили на руки.
- Гипербореец – наш царь! – скандировала площадь.
Меня трижды пронесли вокруг фонтана, и я видел, как из дворца высыпали на улицу уважаемые ультидадцы. Видел изумлённое лицо Виржен, и моего друга Адана, который, как мне показалось, понимающе улыбался. А вот седобородый учитель исчез, как я не высматривал его в толпе.
На следущий день весь город от мала до велика, собрался на площади перед башней. Коронация была назначена на первое октября, а меня попросили что-нибудь сказать ультидадцам. У подножия башни быстро сколотили из дерева трибуну высотой в три пасо. Когда я поднялся, свежий ветер с океана охладил моё разгорячённое лицо, он же трепал в основном тёмные кудри стоящих на площади людей. Причём задние ряды стояли у самого входа в Преисподнюю, боязливо оглядываясь на чернеющую в скалах дыру.
Набрав полную грудь солёного океанского воздуха, я начал:
- Ультидадцы! Я в вашем городе всего неделю, а вы решили выбрать меня своим правителем. Моя родная Гиперборея не знала слова республика, хотя в глубокой древности моим народом управлял Совет старейшин. Потом был царь, а нынче каждая деревня сама по себе, хотя и решаются в ней важные вопросы уважаемыми людьми.
Замолчав на несколько мгновений, я всматривался в лица. Люди, вытянув шеи, внимательно слушали, и я видел по их лицам, что и слышали меня, несмотря на огромную площадь.
- Давным-давно, - продолжил я, - мой народ верил в Небесного Творца, который сотворил эту землю и всё живое на ней. Но разум он дал только нам – людям. И царь в нашем понимании – это тот, кто отвечает перед Творцом Небесным за вверенный ему народ. И если он забудет о своей ответственности, то Небеса напомнят ему об этом.
Толпа загудела, сначала нестройно, но затем тысячи голосов слились в один.
- Храбр! Храбр!
Я поднял руку, и на площади воцарилась тишина.
- Я ничего не имею против республики, но когда я крался по ночным улицам Ультидада, то видел республику стаей голодных до человеческой крови псов!
И вновь толпа отозвалась криком-стоном.
- Я обещаю вам, что буду нести полную ответственность за каждого из вас перед Творцом Небесным, в которого верили мои предки, и всегда верил я, хотя молиться ему мы перестали уже давно. Я сохраню Совет Ультидада, и мы вместе будем решать все важные государственные вопросы. А выбирать Совет будете вы сами, уважаемые жители Ультидада!
- Да! – хором выкрикивали люди, вскинув кверху кулаки.
- И последнее. По счастливой случайности первого октября, в день коронации мне исполняется семнадцать лет. А этот возраст считается в Гиперборее началом становления мужчины. К тому же царю полагается иметь царицу.
- Мы готовы ждать, Храбр, - весело крикнул стоявший у подножия трибуны Адан, - когда тебе привезут с Небесных гор синеокую красавицу.
Толпа радостно загудела.
- Ждать не надо, Адан, - произнёс я, когда гул стих, - я уже выбрал себе невесту. И глаза у неё зелёные.
- И кто же она?
- Виржен Ильдефонсо, - громко спросил я, - согласна ли ты стать моей женой?
Наступила такая тишина, что показалось, будто уши мои залило воском. Даже ветер прекратился, и водная гладь, казалось, замерла в ожидании. Затем по толпе прошла рябь, и к трибуне вытолкнули Виржен. Адан галантно помог ей взобраться наверх.
Девушка взглянула на меня, потом обратила взгляд своих изумрудных глаз на людей. А те, затаив дыхание, как и я, ждали.
- Я согласна, - наконец, тихо произнесла Виржен.
Но её услышали, и по площади пронёсся вздох облегчения.
На следующий день вернулся корабль, который отправили в погоню за Дельгадо. Вести были неутешительными. Дельгадо удалось добраться до острова Вулканов - самого южного форпоста Ультидада. Говорят, если в ясную погоду подняться на самую высокую гору острова, можно увидеть в подзорную трубу Сегуальпу – древнюю столицу Южных островов.
Остров Вулканов имел одну особенность. Створ, то есть вход в его единственную бухту, был очень узким. Он не достигал даже полсотни пасо. Большой боевой корабль едва мог протиснуться внутрь на малом ходу. А над створом с обеих сторон нависали неприступные со стороны моря скалы. А на скалах стояли огромные железные чаны с горючей жидкостью. Так что любой корабль неприятеля ждал горячий, а вернее горючий приём.
Губернатор острова дон Маурисио оказался сторонником бывшего телохранителя генерала Ильдефонсо. Их видимо связывали грязные, но выгодные делишки.
Когда преследовавшее бриг Дельгадо судно подошло к острову, то при помощи свода морских сигналов ему объявили, что остров Вулканов объявил независимость от республики Ультидад. И кораблям под ультидадским флагом лучше держаться от острова подальше.
- Ну вот, - грустно произнесла Виржен, услышав рассказ моряков, - не успел стать царём и жениться, как уже надо отправляться на войну.
- Каков же я буду правитель, если начну раздавать государственные земли всяким проходимцам?
Я с улыбкой посмотрел на свою невесту.
- Зато нам не надо ломать голову, куда отправиться в свадебное путешествие.
КОНЕЦ.