Громкий шепот Бога

                ГРОМКИЙ ШЕПОТ БОГА

- Согласна! – радостно ответила я, глядя на торжественную работницу загса и … проснулась. Вот ведь непруха – даже во сне замуж выйти не получается. Тяжело вздохнув, я потянулась и отправилась ставить чайник на плиту. У вас наверняка возникло два вопроса: кто я и что за проблемы у меня с личной жизнью? Отвечу по порядку. Зовут меня Валерия Лебедева. Я обыкновенная москвичка, имеющая маленькую двушку на Севере столицы, и проживающая в ней одна. С недавнего времени. С красавцем Алексеем Скрягиным мы прожили вместе три года, и вы не поверите, я мечтала стать мадам Скрягиной, но, увы и ах! Лешик все-таки сбежал от меня, не забрав даже рыльно-мыльные принадлежности. Сейчас, стоя перед большим зеркалом в спальне, я вижу высокую стройную девушку с длинными каштановыми кудрями и почти черными глазищами. Впечатляющее зрелище! Почему же мой принц ускакал от такой красоты? Все дело в том, что я  мастерски, нет, просто виртуозно впутываюсь во всякого рода неприятности. Любимый сначала стойко переносил выскальзывающую из моих рук посуду, вечно теряющиеся мобильники, зонтики, ключи. И только вздыхал, когда я вытаскивала его по телефону с совещания со словами:
- Лешик, сломала каблук, упала в лужу, порвала колготки. Забери меня отсюда! 
А теперь представьте, что все это происходило почти каждый день! Однажды Леша не выдержал и долго кричал на меня, прямо на улице, что я ходячее несчастье, и ему теперь тоже катастрофически во всем не везет! Мол, с кем поведешься! В тот раз я отделалась  вкусным ужином и ночью страсти. Но тогда, неделю назад, у моей машины  спустило колесо, и я, бросив ее во дворе, спокойненько взяла Хонду любимого. На работу ему было нужно не раньше обеда, и я решила сгонять в  магазин и прикупить шерсти, для его будущего свитера. Да-да, я еще и крестиком вышиваю. Благополучно приобретя все необходимое для вязания, я уже подкатывала к дому, как вдруг из-за угла вылетела сверкающая иномарка, и на полном ходу влетела в пассажирскую дверь Любви Всей Его Жизни. Из авто выскочил мальчик лет двенадцати и даже не глянув на поврежденную им машину кинулся обратно в наш двор. Через пять минут меня уже вынули из не подлежащей восстановлению Хонды и бережно обрабатывали ссадину на лбу. Мальчонка оказался сыном очень большого человека, спершим у папы ключики, пока тот занимался своими делами в нашем доме.  Сорванец хотел прокатиться по двору, а проехался по моей жизни. Материальный ущерб папашка-олигарх Леше,  конечно, возместил,  а  вот моральный… Скрягин орал на меня так, что в соседних домах гудели окна. На пережитый мной страх и огромную шишку он внимания даже не обратил. В конце концов, мне это надоело и орала уже я. В итоге, этим прекрасным мартовским утром, я пью свой чай одна. И даже нежно любимый мной кот Кеша, трущийся о ноги, не поднимает настроения.   
Ну, депрессия депрессией, а на работу ехать надо. Я директор  дизайнерской фирмы. Мы дарим людям уют в квартирах, коттеджах и офисах. Начинала  я обычным дизайнером, но благодаря врождённому чувству стиля и умению нестандартно мыслить я занимаю свое теперешнее положение. В итоге я имею хороший оклад и относительно свободный график работы.   
До офиса я добралась быстро. Видимо, Москва решила подбодрить меня отсутствием пробок на нужной мне магистрали.
- Валерия Сергеевна! Валерия Сергеевна! Тут такое! – бросилась ко мне моя секретарша Танечка.
- Танюша, поподробнее, пожалуйста. И поспокойнее, - охладила я ее.
- Да-да, конечно, - смутилась она своего порыва,- у  нас ТАКОЙ клиент! ТАКОЙ заказ! – снова перешла на ультразвук она.
Я вздохнула. Татьяне всего двадцать лет,  она еще не приобрела профессиональную холодную вежливость и не утратила экспрессию, присущую молодости. Продолжая слушать восторженные повизгивания, я вошла в свой кабинет и села за стол, готовая работать.
Когда Таня успокоилась, я, наконец, узнала, в чем дело. Сегодня утром в нашу фирму «Долина Уюта» обратился Дмитрий Андреевич Смирнов. Нет, вы не поняли. ДМИТРИЙ АНДРЕЕВИЧ СМИРНОВ! Олигарх и меценат, владелец заводов, газет, пароходов и так далее. Ему надо оформить свой новый ресторан в центре Москвы, и он хочет, чтобы это сделала я. Все просто, как петрушка.
- Таня, но я не занимаюсь оформлением лично. Мое дело наводить мосты с потенциальными клиентами. И рецензия интерьера перед сдачей заказчику. Максимум, я даю советы бригаде дизайнеров.
- Валерия Сергеевна, вы не поняли. Он приезжал лично! И его условие – вы все делаете тоже лично.
Вот ведь мужчины! Особенно избалованные! Припер меня к  стенке! Это уже три года не моя вотчина, и тут такой шантаж! Если я откажусь, мой босс, Геннадий Петрович, закатит мне скандал. А может, и понизит. А может, и уволит. И все-таки я решила так просто не сдаваться.
Я сняла трубку телефона  и, навесив на лицо самую сладкую улыбку, набрала мобильный шефа:
- Геннадий Петрович! Доброе утро! Как жена, как дети?
- О, Лерочка, здравствуй! Все хорошо, спасибо! Мы сейчас в Париже! Моя Маришка давно мечтала увидеть город любви!
Я еле удержалась от ехидного смешка. Маришка – младшая дочь босса. И что? – спросите вы. Да так, просто ей всего два годика. Если уж двухлетний ребенок мечтает о любви, то что говорить про меня, ведь мне уже …
- Лера, ты со мной согласна?
- Да-да, конечно! – очнулась я от грустных размышлений, о чем это он?
- Вот и чудненько! Приступаешь через два дня. Работа у Смирнова – это тот заказ, который мы ждали с открытия! Ну все, пока! Тебе привет от Натальи Игоревны! – и отсоединился.
- Спасибо, - ответила я жене начальника в пищащую трубку. Вот влипла! Никогда нельзя витать в облаках, когда разговариваешь с начальником. Ну погоди, Дмитрий Андреевич!
В самом прескверном настроении я села за руль и поехала домой. Вообще-то я очень люблю свою работу. Не ту, которой занимаюсь сейчас, посещая глупые вечеринки и раздавая направо и налево визитки агентства, а ту, с выбором фактур, цветов и композиций,  с запахом краски… Но я не терплю, когда мне не оставляют выбора. Тем более мужчины. Тем более такие баловни, как этот Смирнов!
Расстроившись еще больше, я вдруг сообразила, что стою на месте. Оглядевшись, я поняла, что унесенная грустно-злобными мыслями, припарковалась около какой-то церкви. Не подумайте, что я соблюдаю посты и молюсь перед сном, но сейчас мне безумно захотелось войти в эту самую церковь. Сегодня вторник,  службы нет, и  желание насладиться несколькими минутами тишины и запахом благовоний оказалось сильнее меня. Закрыв машину, я вошла внутрь здания.
В церкви царил полумрак и запах ладана. Стены и потолок украшала иконопись, горели свечи. Я удивилась, в наше время быть набожным модно, но кроме меня здесь была всего одна хорошо одетая женщина лет тридцати пяти. Она истово шептала что-то у лика Божьей Матери, а я растерялась. Зачем я тут? Кроме Отче Наш ничего не знаю. И если вы все-таки заподозрили меня в скрытой набожности, то  поясню: я не знаю всю молитву, только эти два слова. Тем временем моя соседка по храму поднялась с колен и, понурив голову, побрела на выход. Постояв еще минуту, тупо повторяя про себя Отче Наш, Отче Наш, я решила, что хватит с меня этого фарса и собралась с позором ретироваться, как увидела на полу, возле Мадонны с младенцем  поблескивание. Подойдя поближе, я увидела браслет дивной красоты из прозрачных камней. Даже не являясь поклонницей бриллиантов, я поняла, что это именно они. Ни один другой камень не способен так сверкать в столь скудном освещении. Я схватила находку, и кинулась к выходу. Нужно вернуть браслет женщине. Было видно, что у нее и так какое-то несчастье. Потеря дорогого украшения, подаренного, возможно, любимым мужчиной, не добавит ей позитива. С этими мыслями я выскочила из дома Божьего, на бегу осеняя себя крестным знамением и бормоча Отче Наш, Отче Наш. Но  опоздала. От церкви отъехала шикарная иномарка с каким-то словом, вместо номера. У меня хорошее зрение, но все произошло слишком быстро. Я не успела среагировать. Что же теперь делать с целым состоянием, зажатым в моей ладони?
Приехав домой, я первым делом покормила и потискала Кешу. Любой женщине нужен нежный любящий мужчина. В моем случае это кот.  Слышала, что появилась даже такая услуга – кошка на прокат. Триста рублей и несколько часов общения с милым пушистиком вам обеспечено. На мой взгляд, сто восемьдесят минут не время для любви и уж тем более три сотни ничто, для этого бесценного чувства. Так, опять меня не в ту степь понесло. Надо заняться делом, а то и до слез не далеко. Налив себе стакан молока, я забралась в кресло с ногами и позвонила своему  другу Юрику Овсову. Юрасик - лучший пластический хирург в городе. К нему стоят в очереди самые сильные мира сего. А вернее их жены и любовницы. У обычного человека есть записная книжка, у Овсова – записная библиотека. Кто, как не он в состоянии мне помочь?
- Я вынужден просить извинить меня,- услышала я на том конце  голос товарища, - я срочно должен проконсультировать одного очень важного пациента. Сами понимаете, коллеги, сама Примадонна звонит! – послышался гул голосов и звук закрывающейся двери.
- Решила сменить свои старые груди? – заржал приятель.
- Только после того, как ты сменишь лошадиную фамилию!- не осталась я в долгу. Вообще-то с грудью у меня порядок, просто Юрка не может не подтрунивать надо мной. А я над ним. Причем «груди» он говорит только мне. Со всеми остальными он обсуждает «грудь».
- Ты принимал Пугачеву? – вернулась я к более актуальному.
- Нет, у нее другой доктор. Я сейчас в Милане, на конгрессе по ринопластике. Это такая скука, что я готов врать, будто мне сама Богоматерь звонит, лишь бы вырваться из зала хоть на минутку, - посетовал Юрка.
Упоминание Богоматери сразу вернуло меня на грешную землю:
- Дорогой, - я сразу взяла быка за рога, - мне нужен ключ к базе ГИББД. Сейчас.
Овсов хмыкнул:
- А ключ от квартиры, где деньги лежат, тебе не нужен?
- Я серьезно, - заныла я. - Срочно надо найти хозяйку вишневого мерседеса со словом вместо номера!
- Карину? – удивился приятель. - Зачем она тебе?
Настал мой черед обалдеть:
- Карину? Вот так просто и легко? Откуда ты знаешь ее и думаешь, что это ее авто?
- Элементарно, Ватсон! - схохмил друг. - Такой автомобиль в столице один. Она сама хвасталась, когда от наркоза отошла. Я делал ей новую грудь. Кстати, может, все-таки передумаешь про свои? Я подарю их тебе на день рождения!  - он снова заржал, как конь, полностью оправдывая свою фамилию.
- Лучше подари мне немного удачи и счастья, - вздохнула я.
Юрик сразу стал серьезным:
- Пиши номер. Мобильные все время меняет, дам домашний.
В дом Карины Шевцовой я дозвонилась только через сорок минут – там просто кто-то удавился на телефоне.
- Резиденция Шевцовых! – возвестил надменный голос.
- Добрый день, - поздоровалась я. - Могу я услышать госпожу Шевцову?
- Карине Ивановне нездоровится. Что-нибудь передать?
В этот момент я услышала на заднем фоне усталый голос:
- Эмма Васильевна, я поговорю.
Послышался щелчок, вероятно, мой звонок переключили на другой аппарат.
- Слушаю вас.
- Карина Ивановна, - начала я, - сегодня в церкви…
- Нет! – закричала Шевцова так, что я выронила трубку.
Когда бедный мобильник вернулся к моему уху, в нем звучала лишь тишина.  Однако странно. Что так напугало Карину? И что мне теперь делать? Оставить браслет себе я не смогу, родители не так воспитали. Решено. Завтра поеду к Шевцовой домой. Узнать адрес не проблема – у меня есть Юрик. Отбив смс другу, и получив, через пять минут ответ таким же образом, я решила, что пора познакомиться со своим будущим настырным клиентом поближе. Соорудив себе бутерброд с ветчиной, и взяв Кешу на колени, я нырнула в объятия всемирной паутины. Господин Смирнов оказался разведен, имел сына - подростка, который жил с ним, любил винтаж!, ненавидел бананы и был чертовски хорош собой. Вся остальная информация настолько отдавала грязными сплетнями, что я решила не обращать на нее внимания. Я почесала нос. Надутый индюк! Красавчик, получающий все по одному движению пальца. Ну, я тебе покажу!
Но планам моим не суждено было сбыться – с самого утра пришлось ехать на кейтеринг, это банкет на природе. Мерзнуть на мартовском ветру, пришло в голову нашей бывшей клиентке, которая осталась очень довольна оформлением своего спа-салона, и теперь всегда приглашала меня на свои вечеринки. Заведя массу полезных знакомств и промерзнув до костей, я вернулась домой ближе к вечеру и рухнула под пуховое одеяло.
Утром я позавтракала, слегка подкрасилась и отправилась в коттеджный поселок «Предел мечтаний», в дом Шевцовых. Промаявшись два часа в пробках и, проклиная все на свете, я добралась – таки до долины замков и дворцов. На воротах скромной обители Шевцовых, высотой в четыре этажа, была повязана черная лента. Дурной знак. Я позвонила в домофон.
- Эмма Васильевна, здравствуйте. Я Валерия Лебедева. Мне надо поговорить с Кариной  Ивановной.
- Тогда вам придется проехать на Богородское кладбище, - грубо ответила экономка, но тут же взяла себя в руки, - извините. Хозяйка умерла. Хоронят ее сегодня, - и отключила переговорник.
Я стояла в полном обалдении на холодном мартовском ветру. Как же так? Ведь еще позавчера мы разговаривали по телефону. Решив, что на похоронах должен быть ее супруг или другие члены семьи, я поехала на погост. Однако, быстро у нас нынче хоронят!
Оказавшись на кладбище, я осмотрелась. Как найти место? И в этот момент грянула музыка. Не похоронный марш, а чудесная симфония в исполнении  оркестра! Я пошла на музыку, как под гипнозом. Нет, я уважаю классику, но на похоронах! Богатые могут устроить концерт даже на кладбище. Погруженная в тягостные мысли о дозволенности за деньги всего и вся, я добрела до места погребения. Шикарный белый гроб как раз опускали в яму. Я посмотрела по сторонам. Вопреки ожиданиям, народу было совсем мало. Две роскошные дамы с бриллиантами везде, где только можно. Это явно светские львицы, которые, даже на таком мероприятии, умудряются смотреть не на усопшую, а в объективы фотокамер, которых тут было достаточно. Журналисты светской хроники стояли кучкой  в сторонке. Нет, этим дамам браслет я не отдам. Изучаем дальше. Трое мужчин в кашемировых пальто. Курящие и зевающие. Вряд ли среди них есть супруг Карины. Вернее ее вдовец. Около самой ямы стояла пожилая женщина, в песцовом манто и прикладывала кружевной платочек к сухим глазам. Не пойму никак, тут вообще родственников нет что ли? Еще не зная, как поступить дальше, я услышала голос одной из «бриллиантовых» дам:
- Катерина Семеновна! Наши соболезнования. Ваша дочь была прекрасным человеком!
- Наверное. Спасибо, детка, – довольно сухо сообщило манто.
Не может быть! Что за отношения связывали умершую с матерью? Вот я, например, обожаю своих родителей, а они меня. Хотя, что я знаю о семье Шевцовых? Возможно, Катерина Семеновна чересчур воспитана, и ей не пристало демонстрировать свои эмоции? Внутренне содрогнувшись, я пошла за дамой, которая гордо выпрямив спину, двинулась к воротам кладбища.
- Катерина Семеновна! Доб –э-э, - чуть не ляпнула бестактность я, - здравствуйте! Меня зовут Валерия, и мне нужно с вами поговорить.
Старуха смерила меня оценивающим взглядом и ответила:
- Не лучше ли сделать это на поминках? Они состоятся через два часа в  доме покойной. Милости просим. – И проплыла мимо меня, обдав шлейфом французского парфюма.
- Госпожа Шевцова! – я догнала бабульку. – Всего на пару слов!
На этот раз глаза ее сузились, а в голосе зазвучал металл:
- Моя фамилия Калинина! Шевцовой была моя непутевая дочь.  Чего вы хотите от меня?
- Простите, я не знала. Примите мои соболезнования. Я не была знакома с  Кариной и все же, потерять ребенка – это такая трагедия…
- Короче, милочка, - прервала меня любящая мамаша, - у вас есть пять минут.
Сглотнув ком в горле, я промямлила:
- Понимаете, вчера я встретила вашу дочь в церкви. Она обронила там свой браслет и уехала. Я лишь хотела его  вернуть.
- Пустое! – каркнула Катерина Семеновна. - Можете оставить безделушку себе. Мне ничего не надо от Карины.
- Вы не поняли, - я предприняла последнюю попытку, - браслет баснословно дорогой!
- Сядем в мою машину. Ненавижу март! – женщина поежилась и нырнула в нутро черного лимузина. Я последовала за ней.
- Володя! – обратилась дама к шоферу. - Поедем через несколько минут.
Водитель кивнул и опустил перегородку между своим сиденьем и остальным салоном.  В машине пахло кожей и бренди. Ага, бабуська приняла на грудь. Возможно, ее неадекватное поведение и грубость именно из-за этого.
- Покажите его! – приказала Катерина Семеновна.
Я достала из сумочки носовой платок, в который был бережно завернут браслет, и протянула его ей.
- Надеюсь, он чистый? – уколола вредина.
Я задохнулась от негодования! Этот кусочек батиста привезла мне подруга Ира из Парижа. Я случайно увидела чек и потеряла дар речи. Иришка обняла меня за плечи и пропела:
- Стиль создают детали!
Много позже, я узнала, что эту эпическую фразу произнесла Коко  Шанель. Я берегу платочек, и вообще - такими вещицами не пользуются, чтобы в них сморкаться!
Вытряхнув браслет двумя пальцами, Катерина Семеновна осмотрела его и процедила:
- Не узнаю его. Эту безвкусицу, вероятно, подарил моей дочери муж. Муж, - еще раз повторила она, будто смакуя слово. – Я говорила ей, что это не человек, а сплошной порок! Он играл в казино, пил, употреблял наркотики и не пропускал ни одной юбки! – ее глаза лихорадочно заблестели. Наверное, здесь, в теплом салоне, алкоголь окончательно завладел ею. – Ни од-ной, – женщина повторила это по слогам и с особым выражением. – Однажды они пришли ко мне на ужин, и Кару внезапно свалила мигрень. Так бывало. Ее уложили в гостевой спальне, а мы с Максом остались пить кофе в гостиной. Он подсел ко мне и начал говорить комплименты, мол, какая я молодая, ухоженная и так далее.
  Мне стало не по себе. Боюсь, сейчас Екатерина Семеновна поведает мне нечто гадкое. А она продолжала свою исповедь:
- Я попросила Максима вернуться в свое кресло, но вместо этого он набросился на меня и буквально изнасиловал. Мне нельзя было кричать, в доме полно слуг, и я не могла допустить грязных разговоров об этом. Но на следующий день я все же рассказала Карине о художествах ее супруга. – Она нажала какую-то кнопку, и из дверцы выехал бар. – И знаете, как на это отреагировала моя драгоценная доченька? – иронически изогнув нарисованную бровь и наливая в бокал бренди, спросила дама.
Я вжалась в сиденье и отрицательно помотала головой.
- Она обозвала меня старой потаскухой, раздвигающей ноги перед молодыми мальчиками! Переколотила китайский сервиз и, хлопнув дверью, побежала к своему ненаглядному. С тех пор прошло пять лет. Сегодня я увидела дочь лично впервые с того времени. Она убила мою любовь. А теперь уходите, вы меня утомили. – С этими словами женщина затолкала злосчастный браслет ко мне в сумку и отвернулась к окну.
  Выбравшись из автомобиля, я посеменила к своей машине. Кто еще кого утомил? Я даже словечка не проронила! Хотя история, надо сказать, печальная. Не дай Бог никому. На улице стремительно темнело, и я поехала домой, по дороге подумав о том, что так и не узнала, от чего же умерла Карина.
  Дома меня встретил преданный мужчина, черно-белого окраса. Я подхватила его на руки:
- Кешик! Никто нам с тобой не нужен, правда? – кот вопросительно смотрел на меня. В его взгляде явственно читалось: «Дорогая, когда мы будем кушать?»
- Прости, любимый, мама оставила тебя на целый день одного! Сейчас мама покормит своего мальчика! – продолжая сюсюкать, я насыпала коту полную мисочку корма и занялась ужином для себя. В половине девятого я приняла ванну и легла в постель. Завтра с утра у меня встреча с противным Смирновым в его ресторане. А потом я займусь делом Карины. Браслет никак не давал мне покоя.
  Утром я собиралась особенно тщательно. Очень ярко накрасилась, завязала свои шикарные волосы в уродливую гулю и надела платье, украшенное бананами. Я купила сей шедевр год назад, когда мы со Скрягиным отдыхали в Турции. Это платье было кошмарным! Одни сплошные бананы! Разных размеров и  цветов! Леша пришел от него в восторг и настоял на покупке. Правда я ни разу его так и не надела, спасаясь всякими отговорками и вот сейчас, настал звездный час сего наряда. Покрутившись перед зеркалом, я оценила себя, как дурнушка без вкуса, и, улыбнувшись, пошла греть машину. Платье было без рукавов, и я околела раньше, чем добежала до авто. Ни один нормальный человек не всунет обнаженные руки в пальто! Но игра стоит свеч! Если Великий и Ужасный забракует меня, то ему выделят целый штат дизайнеров, а я спокойно заживу дальше! Я – гений! Конечно, в мои планы не входит спугнуть перспективного клиента, и если дело запахнет жаренным, я сумею разрулить ситуацию, но очень уж хотелось щелкнуть Смирнова по носу! Понимаю, что это не профессионально, но, ничего не могу с собой поделать!
 Добравшись до ресторана, я еще раз посмотрела на себя в зеркало. Да уж, хорошо, что меня не видят сейчас родители! Ну и вульгарщина! Я подмигнула своему отражению и вышла из машины.
  В холле меня встретил пухлый лысый дядечка с добрым лицом. Это самое лицо у него вытянулось, при виде меня, и он промямлил:
- Чем могу служить?
- Я – Валерия Лебедева. Ведущий дизайнер сего проекта, - улыбнулась я и достала из сумки банан.
- Конечно-конечно, - пришел в себя от увиденного толстячок, - меня зовут Леонид Иванович. Я буду управляющим этого ресторана. Прошу сюда, господин Смирнов вас уже ожидает, - тонко намекнул на мое опоздание он.
 Я вплыла в огромный зал, распространяя удушливое и неуместное в данной ситуации амбре ландышей. Эту гадкую туалетную воду буквально всунули мне на презентации нового мужского одеколона, где я охотилась на потенциальных клиентов, пару месяцев назад.  Эх, права моя бабуля, говоря, что все в доме сгодится! За единственным столом в центре помещения сидел с газетой и чашкой кофе он. Смирнов Дмитрий Андреевич.  Вероятно, услышав мой дивный аромат, он поднял на меня глаза и улыбнулся:
- Госпожа Лебедева?
 Ноги предательски приросли к полу, а в голове зазвенело. Запихнув в рот банан до половины, я согласно закивала.
- Весьма польщен, -   Смирнов приложился к моей руке легким поцелуем. – С чего начнем?
 Вот так. Даже бровью не повел, а я так старалась! Ну, ничего, сейчас я удивлю тебя своими идеями. Помня о любви Дмитрия Андреевича к винтажу, я зачастила, прожевав, наконец, дурацкий банан:
- Я вижу ваше заведение  в желтых тонах. Как бананы, - коварно начала я, - и везде модерн! С потолка свисают серебристые сосульки, разной длинны, все на гнутых ножках, столы, стулья! И везде бананы! Банан – как символ вашего заведения! Что скажете? – затаила дыхание я.
Ни один мускул не дрогнул на его лице.
- Разделяю вашу страсть к бананам, - Смирнов подошел ко мне вплотную, наклонился и откусил кусочек от  все еще зажатого в моей руке ненавистного фрукта. – Но предлагаю сначала осмотреть все помещения и лишь потом выбирать концепцию.
 С этими словами он подхватил меня под локоть и повел на обзорную экскурсию. Через час я была полностью очарована этим мужчиной. Красивый, высокий, остроумный, с прекрасным чувством юмора… Могу продолжать вечно! Но надо остановиться. Я не понимала, что со мной происходит, но знала точно одно – работа с этим человеком принесет мне удовольствие и новые душевные переживания. От этих мыслей меня отвлек он, обладатель черных волос и зеленых глаз:
- И зовите меня Дима, прошу вас, - черт, у него еще и ямочки на щеках!
- Да-да, с удовольствием. А вы меня Валерия или Лера.
- Если позволите, я предпочту Вэл.
 Ну уж нет! Или прямо сейчас я сделаю ему предложение руки и сердца!
- Все же лучше Лера, - надо успокоиться, - а сейчас ДМИТРИЙ, мне нужно обдумать все, о чем мы с вами говорили. Я свяжусь с вашим секретарем в течение двух дней и предоставлю наброски.
 Жесткий взгляд:
- Со мной лично, - и уже мягче, - я настаиваю.
Забыв попрощаться с милейшим Леонидом Ивановичем, я выскочила из ресторана. До машины я бежала бегом. Плюхнувшись на водительское место, я закурила. Стараюсь не делать этого. Только в экстренных ситуациях. Сейчас как раз такая! Этот белозубый повеса полностью завладел мной! Ай-яй-яй, «госпожа Лебедева», так нельзя! Решив, что мне срочно нужен антидепрессант, я позвонила Юрику:
- Милая, - протянул приятель, - твой день рождения уже через месяц, пора снимать мерки для новых грудей!
- Хорошо, - сказала я, - ты в клинике? Еду!
- Эй, красавица, - опешил товарищ, - с тобой все в порядке?
- Нет! Сейчас приеду и расскажу.
- Лучше давай встретимся в кафе возле твоего дома. Чувствую, мне надо будет выпить, а я на работе ни-ни. Буду через час.
 Хорошо, что у меня есть такой друг! Застряв в пробке, я добралась до места встречи только через полтора часа. Войдя в зал, увидела его за нашим любимым столиком у окна. 
- Привет, дорогой, - я чмокнула гладковыбритую щеку, - прости, эти заторы совсем меня доконали!
 Глаза Юрки вылезли из орбит:
- Ты что с собой сделала? Когда ты вошла, я подумал, что этой тетке надо всю морду править! Даже не узнал тебя! Это из-за  козла Скрягина?
Я засмеялась, открывая меню:
- Нет, это из-за другого. Слушай…
Через час, ковыряя ложечкой запретный десерт, я все еще не могла успокоиться:
- Такое потрясающее впечатление на меня ни один мужчина не производил!
- Это заметно, - проворчал Юрка, - но я так и не понял, зачем ты устроила весь этот маскарад? Я знаком с Димой. Он отличный мужик.
Я облизала ложку:
-Откуда ты его знаешь? Делал ему новые груди? – ко мне начало возвращаться хорошее настроение.
- Тьфу, дурында! – возмутился хирург от Бога, - Его бывшей жене. И грудь, и нос, и губы… Вообще-то в ней не осталось ничего своего. Сплошной силикон. Когда она накачалась до неузнаваемости, то решила, что такой звезде нужен идеальный красавец и сделала Диме ручкой. Ах да, она еще и сына бросила. Хороший такой пацанчик, озорной! В период преображения мадам Смирновой мы часто встречались, к тому же она непомерно болтлива. Так что дерзай! Хорош слезы лить по уроду Скрягину!
- Да не готова я к новым отношениям! – в отчаянье сказала я. - Да и не предлагал он ничего такого!
- Говоришь, просто Вэл? – приятель ухмыльнулся, - ну-ну…
Я покраснела:
- Да ладно тебе! Расскажи лучше, что ты знаешь о смерти Карины Шевцовой?
- Ну ты темнота! – поразился Юра, - Об этом весь интернет гудит! И вся тусовка! Отравилась она. Наглоталась таблеток и гуд бай! Жаль ее, хорошая тетка была, добрая.
 Я вспомнила рассказ ее матери и содрогнулась. Да уж, сама доброта! Хотя, конечно, не мне ее судить. Люди из-за любви еще и не такое делают!
- А где сейчас ее муж? Знаешь кого-нибудь из ее подруг?
- Мужик этот, Максим Шевцов, за границу свалил, от кредиторов. Почему дальше не стал у жены деньги на всяческие удовольствия брать, не знаю. Может, совесть проснулась? А кутила Карина всегда с одной дамочкой.  Ольгой Кречетовой. Она вдова какого-то банкира, бабками сорила только так. Но пару лет назад из тусовки пропала. Говорят, отписала все богатство какой – то церкви в области и дома сидит. Кстати, Карина тоже больше не тусовалась. За достоверность не ручаюсь, это всего лишь слухи. Да зачем тебе вся эта информация – то?
- Тут такое дело…
  Еще через час я, наконец, оказалась дома. Накормила и начесала Кешку, почистила его лоток. Все это время меня не оставляли мысли о Смирнове. Надо отвлечься! Завтра Восьмое Марта. В офисе мужчины будут поздравлять женщин. У меня, как на зло, куча работы, но ехать надо. Решено, съезжу на часик, поздравлю коллег и домой. Нужно подготовить эскизы интерьера для Димы… Стоп! Ну какой он мне Дима? Лучше позвоню Ольге Кречетовой. Юрик раздобыл мне ее номер и адрес за две минуты. Я взяла телефон:
- Госпожа Кречетова? – я не уточнила ее отчество.
- Бог с вами, - ответил тихий голос, - зовите меня сестра Ольга.
Неожиданно! Я прокашлялась:
- Сестра Ольга, меня зовут Валерия. Мне очень нужно с вами  поговорить о Карине Шевцовой.
- О сестре Катерине? Упокой господь ее душу! Хотя самоубийц и не отпевают, я буду молиться за нее! Светлый Божий ангел! Спрашивайте, дитя!
 Дитя? Да мы с ней почти ровесницы! Ну да ладно, дамочка явно не в себе, не буду ее злить:
- Скажите, сестра, мы могли бы встретиться?
- Отчего же нет? Пути Господни неисповедимы, может и встретимся когда, - тихонько изрекла Ольга.
- Нет, вы не поняли. Давайте встретимся сейчас!
- Сейчас? Дитя, но время к ночи!
 Я покосилась на часы – восемнадцать двадцать. Однако! Но я решила не сдаваться:
- Покорнейше молю, сестра! Если вы мне откажите – согрешу! 
Ольга вздохнула:
- Господь велел помогать страждущим и убогим. Приезжайте. – и повесила трубку.
 Интересно получается, а я кто – страждущая или убогая?
Натянув джинсы и пушистый свитер, я уже хотела выходить, как вдруг сообразила – тетка ку-ку! Вряд ли она одобрит женщину в брюках. Я полезла в недра своего воистину  бездонного гардероба. Где-то у меня была черная юбка в пол. Ага, вот она. Кошмар! Теперь верх. Ну, это проще, одену простую белую блузку с рукавами. Оглядела себя в зеркале. Деревенская учительница. То, что надо! Прихватив из прихожей шейный платок, я побежала к машине.
 Кречетова жила всего в двух кварталах от меня, и до ее дома я добралась очень быстро. Обычная серая пятиэтажка. Мне, разумеется, был нужен пятый этаж. А как иначе? Это же я!
 Звонка не было и в помине, поэтому я постучала в хлипкую филенку.
- Входите, - прозвучало из-за двери, - не заперто!
 Я вошла в коридор и огляделась. Точнее, коридора как такового не было, я сразу оказалась в маленькой комнатке. Из мебели тут был только какой-то лежак, вместо кровати да колченогий стул. Все стены увешаны иконами. На полу обшарпанный линолеум, и неожиданно новая бежевая занавеска на окне. В углу, в излюбленной позе дачников всея Руси, прости Господи, стояла худенькая женщина с тряпкой в руках.
- Бог в помощь!- к месту вспомнила я советский мультфильм.
Ольга улыбнулась:
- Спасибо, детка! Это ты звонила?
- Я. Мне очень нужно с вами побеседовать, сестра.
-Сымай обувку и садись на стул. В ногах правды нет.
 Я бесстрашно разулась. По всему видно, женщина бедна, но чистоплотна.
 Присев на краешек табурета я завела разговор:
- Сестра, вы хорошо знали сестру Катерину?
- Хорошо ли мы знаем самих себя? – философски спросила она, отжимая тряпку, - Мы были знакомы много лет, и нас можно  назвать приятельницами. Но я не люблю вспоминать то время. Время греха и порока!
- Что вы имеете в виду?
- Я имею в виду жизнь до знакомства с отцом Сергием! Все эти сборища с алкоголем и развратом! А ведь все должно быть по любви и в угоду Господу нашему! – она истово закрестилась.
- Я не совсем поняла, при чем тут сестра Катерина?
-Как же? – Ольга, наконец, закончила мыть полы и села на лежак, - Катерина несла в мир доброе, вечное! Клиенты ее очень любили! Ой!
Я насторожилась:
- Какие еще клиенты?
Но Кречетову как подменили. Она схватила половую тряпку и двинулась на меня:
- Ты - исчадие ада! – орала полоумная тетка, - Как посмела ты войти в обитель Божию? Убирайся!
Я попятилась к двери, слабо защищаясь:
- Отчего же сразу исчадие? У меня и крестик есть!
Из-за пазухи я вытащила золотую цепочку, на которой… висела подвеска в виде буквы  «В», подаренную мне родителями в честь окончания института. Как я могла перепутать цепочки и не надеть на встречу с фанатичкой нужную, с крестиком? В меня полетела грязная ветошь, и я выскочила из квартиры.
 Вопли сразу стихли, а на двери щелкнул замок. Выйдя из подъезда,  я закурила. А  Ольга не так помешана на религии, как хочет казаться. Я обратила внимание, что на стене у входа в ее комнату висело огромное зеркало. А ведь самолюбование – это грех. И кричит она слишком громко для истинно верующей дамы. Вы когда-нибудь видели орущего священника? У нее нет телевизора, но телефон, на который я звонила, явно был мобильный. О каких – таких клиентах она обмолвилась? Что несла про любовь по взаимному согласию? Странно все это. Я хотела вернуть ей браслет Карины, раз уж больше он никому не нужен, но теперь мне стало интересно, что же за история была в жизни совсем не знакомой мне женщины? Почему она наложила на себя руки?

 
  - Клянешься ли любить его, быть с ним в болезни и здравии и так далее, и так далее? – бубнил голос.
Странный текст  для церемонии бракосочетания.
- Клянусь! – млея, ответила я.
Снова голос:
- Жених! Можете поцеловать невесту!
Ко мне медленно поворачивал голову черноволосый мужчина…
- Есть кто дома? Есть кто дома? – заорал дверной звонок и выдернул меня из объятий Морфея. Черт побери! Опять я холостой осталась! И когда я, наконец поставлю обычный звонок? Этот прикольный привез мне Юрка, уж и не вспомню откуда. Нашарив ногами тапочки, я накинула халат и поплелась открывать дверь. Кого это принесло в такую рань? На часах восемь утра! Я посмотрела в глазок. На пороге стоял посыльный в синей форме.
- Кто там? – предусмотрительно поинтересовалась я.
- Госпожа Лебедева Валерия Сергеевна?
Я приоткрыла дверь.
- Да, это я.
-Как говорится: получите, распишитесь! – улыбнулся парнишка.
 Прямо мне в руки легла огромная корзина с фруктами. Преимущественно с бананами. К ручке был привязан букетик ландышей. Машинально расписавшись, я вернулась в квартиру, и попыталась затащить туда же упавшую на пол челюсть. Это еще что? Опять Юриковы шуточки? В надрезанный гранат была вставлена карточка. Я отнесла корзину на кухню и достала записку: «Прекрасной банановой фее. С праздником. Дима.» Я расхохоталась! Ай да Смирнов! Раскусил меня в два счета! И где только ландыши взял? В этот момент ожил мобильный. На дисплее: Смирнов.
- Алло!
- Доброе утро, барышня! – голос бархатный, глубокий, - Получили мою маленькую корзиночку?
Я засмеялась:
- В вашей маленькой корзиночке поместился бы и слоненок! Спасибо, Дмитрий.
- Вэл, как вы смотрите на то, чтобы пообедать сегодня вместе?
Я с трудом поборола искушение:
- Сегодня никак. Сейчас я поеду в офис, а потом – сразу за работу. Я еще не начинала делать наброски. А это совсем не простая задача.
Дима помолчал, потом предложил:
- Отлично, тогда я приеду к вам на ужин.
- Но… - начала было отмазываться я, но господин Смирнов был настойчив:
- Поработаем вместе. Понимаете, Вэл, этот ресторан для меня дороже других моих проектов. И я хочу лично принимать участие во всем, что с ним связано.
- Но… - я снова сделала попытку отвертеться, но этот дьявол опять меня перебил:
- Я захвачу перекусить в ресторане. Как вы относитесь к французской кухне?
- Нормально, - пробормотала я, - только никаких лягушек.
- Понял. Лягушкам отбой! Буду к семнадцати! – и отсоединился.
 Постояв с минуту в полном оцепенении, я заметалась по квартире. Не то, чтобы у меня был бардак, но к приходу мужчины, мое скромное жилище не было готово. Минут через тридцать я перевела дух – порядок. И полетела в ванную, теперь займусь собой. Это просто работа, повторяла, как заклинание я, мылясь под душем, просто работа. Дальше – сделала легкий макияж, расчесала тяжелые волосы и пошла одеваться. Просто работа. Натягивая джинсы, я вдруг подумала: а зачем я тогда побрила ноги?
В офисе все прошло очень мило. Ребята читали нам  смешные стихи и кормили сладостями. Получив свой букет нежных тюльпанов, я поехала домой.
 Оставшееся время до приезда гостя, я обзванивала родных и подруг, поздравляя с праздником.
Смирнов был точен, как Восточный экспресс. Ровно в пять вечера, он уже сидел на моей кухне и с восхищением меня разглядывал.
 Проклиная все на свете, я завязала волосы в конский хвост и принесла бумагу с карандашами.
- Зачем ты это сделала, Вэл? – очень тихо спросил Дима.
- Ты о чем? – не поняла я ничего, кроме того, что мы перешли на «ты».
- Спрятала свою красоту, - он потянулся ко мне и выдернул голубую ленту из моих волос. Через минуту мы уже были в спальне. А через несколько часов - снова  на кухне. Круговорот людей в квартире.
 - Может, все-таки поработаем? – предложила я, не зная, куда девать бесстыжие глаза.
 Дима блаженно потянулся, шлепнул меня к себе на колени и ответил:
- Давай. Только в таком положении. Никак иначе!
 Это было проблематично. Память услужливо подсовывала мне картинки из спальни. Тряхнув волосами, я постаралась взять себя в руки. Так мы просидели до позднего вечера, отвлекаясь только на кормежку кота и поцелуи. В целом, совместная работа нас обоих удовлетворила. Мы сошлись на нежно зеленой цветовой гамме, проработали детский зал, обговорили дизайн мебели. Когда мы снова страстно целовались, позвонил Юрасик:
- Детка! Ты почему на звонки не отвечаешь? Решила сменить доктора? Так и знай – не позволю! С праздником тебя!
- Спасибо, дорогой, - промурлыкала я, поглядывая на недовольного Димку, - просто я немного занята. Чао!
- Немного занята?! – взревел мой принц, и снова утащил меня в кровать.
 В самый разгар нашей страсти, хлопнула входная дверь.
- Ты кого-то ждешь? – Смирнов сузил глаза так, как будто я была его жена.
- Что ты! – открестилась я, - Конечно нет!
 Я даже не успела толком испугаться, как из прихожей послышался пьяный голос Скрягина:
- Солнце мое, ты где? Пришел Дедушка Мороз и подарочки принес! – с этими словами Алексей ввалился в спальню и остолбенел.
- Че то я не понял? Лерка, это кто? Ах ты прошмандовка!
 Дальше я ничего не успела сообразить. Дима рванулся с кровати, представ перед нами во всей красе, одним ловким движением скрутил Скрягина, и вытолкал его в коридор.
 Я услышала пьяную матерщину, какой-то хлопок и звук падающего тела. Натянув халат, я выскочила из комнаты. Дивная картина предстала моему взгляду. Обнаженный Дима, прекрасный, как греческий бог, прижимал ногой к полу Алексея. На голове у последнего возлежал букет из роз, а из-зи пазухи куртки торчал плюшевый медведь. Довольно симпатичный, надо сказать.
- Что смешного? – прорычал мой Апполон.
Я расхохоталась в голос. Скрягин,  тем временем, очухался и даже слегка протрезвел.
- Мужик, да я же тебя знаю! Это твой сынок – поганец мою машину кокнул!
- За своего, как ты изволил выразиться, поганца, я с тобой уже расплатился! А теперь пошел отсюда! – Димка рывком поднял Леху за шиворот и потащил к двери.
- Подожди, Дима! – остановила я его. – Скрягин, отдай ключи!
 Притихший буян порылся в кармане, швырнул на пол связку и гордо удалился, так и не сняв с головы букет.
 Минут через двадцать, мы пили на кухне чай.
- Так это был твой сын? – наконец спросила я.
- Он самый, - слегка подобрел Смирнов, - Николай Дмитриевич. Я ведь ему страшно благодарен за тот случай. Если бы не он, мы бы не познакомились. Тогда ты меня даже не заметила. Помню, как ты сидела на бордюре, такая испуганная, такая несчастная! У меня сердце кровью обливалось, но для знакомства момент был не подходящий. А потом Светлана Борисовна, твоя соседка к которой я приезжал, рассказала, что твой хмырь с вещичками свалил. Я был счастлив и решил действовать. Узнал,  где ты работаешь и окончательно убедился, что это судьба. Ведь мне действительно нужен толковый дизайнер. Хотя, если бы ты работала в любом другом месте, я бы все равно что-нибудь придумал. Вэл, ты не сердишься?
- Как я могу?- улыбка озарила мое лицо.
Дима взял меня на руки, и понес в спальню бормоча:
- А замок мы все – таки поменяем.



 Я отрыла глаза рано утром. Та же квартира, та же я. Но что-то изменилось. Просто счастье, наконец, пришло в мой дом. Пришло в мою жизнь. Я пошарила рядом с собой рукой, но кровать была пустой. Я вскочила и побежала на кухню. На столе стоял стакан свежевыжатого сока и лежал банан. Я расслабилась, под фруктом была записка: «Вэлли! Ты прекрасна! Не стал тебя будить. Уехал по делам. Позвоню вечером. Пей сок, после такой ночи нам обоим нужны витамины!» Вот ведь душка! Даже хорошо, что Димка занят, значит, у меня есть целый день, чтобы заняться делом Шевцовой. Но сначала, позвоню на работу:
- «Долина уюта». Меня зовут Татьяна. Чем могу вам помочь? – пропела моя помощница.
- Таня, соедини меня с Мишей, пожалуйста.
- Сей момент!
Мишаня – моя правая рука по вопросам колеровки. Причем всего чего угодно.
- Привет, босс! Весь внимание!
- Доброе утро, Миша. Я по заказу Смирнова…
Через полчаса, объяснив что, где и сколько надо приобрести, я отсоединилась. Михаил – профи, он сделает все, как надо. Но вот выбором тканей для штор и занавесок я займусь сама. Мне хочется сделать это лично.
 Сварив геркулесовую кашу и покрошив в нее часть вчерашних фруктов, я села завтракать. Интересно, а кто наследует за Кариной. Это для нас, простых людей, существует очередность наследников, а у богачей всегда припрятано завещание. Так-так… Как бы узнать фамилию нотариуса семьи Шевцовых?
 Закончив с завтраком, я позвонила в дом Карины:
- Резиденция Шевцовых, - у тамошней домоправительницы явно замашки английской королевы!
- Эмма Васильевна, Доброе утро! Вас беспокоит Валерия Лебедева. Мне необходимо узнать фамилию нотариуса вашей хозяйки.
- Уважаемая э-э-э Валерия, - голос экономки стал совсем ледяным, - это закрытая информация даже для друзей семьи. А о вас я услышала в первый раз только несколько дней назад. Что вы себе позволяете?
  Нужно было срочно что-то придумать!
- Прошу меня извинить, Эмма Васильевна, я не успела представиться до конца. Я – доверенное лицо господина Максима Шевцова. Узнав о смерти жены, он поручил мне узнать, когда и где будет зачитано ее завещание.
 Экономка не сообразила, что когда я звонила в первый раз, Карина еще была жива.
- Может ни на что не рассчитывать! – взвизгнула вздорная дама. – Карина Ивановна никогда не оставила бы ему и гроша! Записывайте, пусть этот ДЖЕНТЕЛЬМЕН убедится в этом.
 Она продиктовала мне данные нотариуса. Лев Валерьянович Гуденштайн. Как же мне подобраться к тебе, Левушка? Я полезла в интернет. Информации о господине Гуденштайне было достаточно, но ничего особенного: родился, учился, снова учился… Жены нет, проживает с матерью Розой Абрамовной. В основном факты из его общественной жизни. Я снова схватилась за свою палочку-выручалочку:
- Юр, привет! Спишь еще? – бодро начала я телефонный разговор.
- А ты как думаешь? – сонно проворчал друг. – Между прочим, я всю ночь поздравлял одну малышку, она ушла полчаса назад, и планировал спать до вечера! У меня выходной!
- Ну котик! – заныла я, - Срочно нужна твоя помощь!
- За это груди в подарок отменяются. Получишь шоколадку и букет ромашек! – он громко зевнул.
- Обожаю ромашки, - заверила я и спросила – не знаешь никого, кто мог бы воздействовать на нотариуса Гуденштайна?
- А-а-а, на Валерьяныча что ли? Знаком я с его мамой. Она делала у меня…
- Новые груди? – вставила я.
- Причем тут грудь? Подтяжку лица. Страшно консервативная тетка! Даже к шее своей мне притронуться не дала. Думала, что от поглаживания ее старческих прелестей, я получу сексуальную разрядку!
- А ты получил? – уколола я.
- Женщина,- возопил товарищ, - ты меня за кого принимаешь? Час назад я выпроводил из кровати двадцатилетнюю нимфу!
- И зачем выпроваживал? Мечтаешь о принципиальной бабульке? – я развеселилась не на шутку.
- Гражданочка! – строго сказал Юрасик, - Немедленно пригласите к аппарату мою подругу, иначе я вешаю трубку!
- Ну, прости, дорогой! Просто настроение хорошее! Так что по моему вопросу?
Друг оттаял:
 - Если тебе нужна информация на любого мало-мальски известного человека, звони Жорке Сизову. Он – самое мощное секретное оружие желтой газетенки «Истина где-то рядом…» Сорок восемь листов гадостей и пакостей. Жора ее ведущий журналюга. Составлю тебе протекцию в лучшем виде. Лови номер телефона и свяжись с ним через пол часика. Отбой!
 Почти сразу мне прилетела смс с цифрами. Как же я люблю Овсова!
Через условленное время, свежая и подкрашенная, я звонила Георгию:
- Здравствуйте, могу  услышать Сизова?
- У аппарата, - с придыханием ответили мне.
- Жора, это Лебедева Лера, вас должен был предупредить Юрий Овсов.
- А, девушка, готовящаяся получить подарок от нашего общего друга? – заржал Жора.
Ну, Юрка, ну погоди! Замстил - таки мне за принципиальную старушку!
- Да, Георгий, она самая. Мне нужна ваша помощь, мы могли бы встретиться?
- Буду дома еще около часа. Можешь подъехать, пиши адрес.
Какая бесцеремонность! И двумя словами не обмолвились, а он мне уже «тыкает»!
 До места я добралась минут за сорок. Машин на дорогах было мало. Наверное, большинство мужчин, после вчерашнего празднования Женского дня, не смогли сесть за руль. Дверь квартиры Сизова мне открыла совершенно голая девица со жвачкой во рту:
- Ты к Жорке?
Я молча кивнула. Надеюсь, хозяин дома  хотя бы в белье!
- Че застыла? – осведомилась красавица – Заходи!
Я бочком прошла в комнату и увидела Георгия. Он был в трусах, футболке с надписью «Супермен» и тапках-зайчиках. Понятно, почему он пишет для желтой прессы – в журнал «Вог» его не взяли.
- Привет! – добродушно сказал хозяин, - присаживайся, спрашивай. На работу не поеду, передумал, так что можем поболтать всласть!
Я покосилась на обнаженную деву.
- Людка, - лениво протянул Жорик, - вали на кухню, да кофейку сваргань!
Людмила фыркнула и удалилась.
- Ну?- поднял бровь Сизов.
-  Скажи, - я тоже не стала разводить китайские церемонии, – что ты знаешь о нотариусе Гуденштайне?
- Никак помирать собралась, красавица? Вот это ты зря! С такими волосами и формами… А ты серьезно собралась титьки подправить? Не вижу необходимости!
 Я скрипнула зубами:
- Мерси за комплимент, сама разберусь, что со своими титьками делать. Можно ближе к делу?
- Чем ближе к делу – тем ближе к телу, – пропел явно озабоченный тип. - Ладно. Тебе что конкретно от него нужно?
- Чтобы он ознакомил меня с завещанием своей клиентки.
Жора присвистнул:
- Тогда тебе нужна тяжелая артиллерия! – он подошел к стене, отодвинул с нее картину, изображавшую постельную сцену двух женщин, и открыл сейф, прятавшийся за ней. Пошуршал бумагами и протянул мне пухлую папку, голубого цвета.
- Я хранил эту «бомбу» до черного дня. Лев Валерьяныч – человек богатый. Многие селебрити держат его за душеприказчика. Но так и быть, дарю. Юрий очень мне помог однажды. Как говорится – долг платежом красен.
- Спасибо, - пискнула я и поспешила покинуть квартиру и ее странных обитателей. Каких только чудаков не встретишь!
 В машине я сразу открыла папку и погрузилась в чтение. Масса самой обычной информации. Что же в ней взрывоопасного? А это что за фотографии? Фу, гадость какая! На снимках был изображен господин Гуденштайн. Вернее раб. Этот престарелый еврей с голым тощим задом, весь в цепях и ошейнике, лизал сапоги белокурому красавцу в нацистской форме! К фото прилагался комментарий: «Наш уважаемый нотариус, глава комитета «Защита евреев от нацистских гонений» оказывается, совсем ничего не имеет против этих нелюдей! Но поскольку сейчас взять настоящего эсэсэвца негде, он реализует свои фантазии в гей-садо-мазо клубе «Голубой бутон». Так же в папке оказалась и видео пленка с пометкой «Грозный рейсхфюррер по полной программе наказывает бедного еврея». Ну уж нет! Это я смотреть не буду! Интересно, а что сам Жора делал в этом клубе?    Зазвонил телефон, это был Смирнов:
-Привет, Рыжик! Я страшно соскучился! Как дела?
- Я тоже скучала, - слегка покривила душой я. За последние двадцать минут, не вспомнила о Диме ни разу. Хотя было бы странно, если при виде гей - оргии я думала о нем.
- Есть продвижения в ресторанном бизнесе? – фанат своего дела.
- Да, Мишаня вовсю колерует там стены венецианской штукатуркой.
- Мишаня? – напрягся мой герой.
- Именно. Мой помощник. И не волнуйся, он – гей.
- Прекрасно! – выдохнул Дима.
Я сразу вспомнила гадкие фотки и поморщилась:
- Милый, ты случайно не знаешь, где ведет прием некий Гуденштайн Лев Валерьянович, нотариус?
 - Случайно знаю. Его приемная в бизнес-центре «Монумент» на Академика Сахарова. А тебе зачем?
- Да так, подруга попросила узнать. – еще и дня не встречаемся, а я ему уже вру. Просто  не хочу, чтобы Дима переживал из-за моего расследования.
- Ясно. Может, вечером ко мне? Я тебя с сыном познакомлю.
В этот момент в памяти всплыл звук искореженного металла, шишка на лбу и мат Скрягина. Я сглотнула:
- Дима, пойми меня, пожалуйста, правильно. Я еще не готова к таким знакомствам.
- О чем речь, Рыжик! – он попытался скрыть разочарование. – Только сегодня я обещал побыть с Колькой. Совсем его не вижу с этим графиком!
- Конечно, побудь дома! – теперь разочаровалась я. – Как раз сегодня я страшно занята работой. Давай перенесем все на завтра?
- Давай, но это железно! Никаких прикрытий делами я больше не приму. Целую тебя!
- Взаимно!
 А чего я хотела? В его жизни уже есть главный человек. Чтож, придется привыкать. Вообще-то я люблю детей. Боюсь только. Не представляю, что с ними надо делать. Но это  наживное, - я улыбнулась, - вот и наживем.
До улицы Сахарова я доехала быстро. Ага, вот и «Монумент». С трудом найдя место для парковки, я вошла в шикарное здание. За стойкой рецепшн сидела  Барби. Только живая. Молоденькая блондиночка с длинными волосами подняла на меня глупые глазки:
- Могу я вам помочь?
- Можете, - я откашлялась, - на каком этаже находится офис нотариуса Гуденштайна?
 Кукла оглядела меня. Вероятно, в ее хорошенькой головке гуляла единственная мысль – что этой старухе понадобилось от Льва Валерьяновича? Стойко выдержав фейс-контроль, я подумала - может, она с ним спит? Ага, переодевшись в мужика и с плеткой. Брр!
- Приемная господина Гуденштайна на восьмом этаже.
- А номер офиса?
Девчонка состроила снисходительную рожицу:
- Лев Валерьянович занимает весь этаж!
 Скажите, пожалуйста! Это ж какие деньжищи он платит за аренду!
Когда лифт открылся на нужной цифре, я попала в обстановку безвкусного шика. Это я вам, как дизайнер говорю! Повсюду пушистые ковры, интересно, они что, за каждым посетителем их стирают? Тяжелые диваны у стен, обитые оранжевым бархатом, такие же кресла. И везде позолота. В ярком свете неоновых ламп от нее резало глаза.
- Добрый день, - окликнул меня приятный голос, - вам назначено?
 Я увидела девушку в классическом черном костюме и со скромным макияжем. Сюда, скорее, подошла бы матрешка. Я заулыбалась:
- Нет, но срочно нужен Лев Валерьянович.
- Боюсь, ничего не получится. Следующее свободное время у него, - она полистала пухлый ежедневник, - восемнадцатого мая.
Я обалдела:
- Но сейчас начало марта!
- Вот именно, самая горячая пора. Так вас записать?
Я решительно прошла мимо растерявшейся секретарши, и толкнула дверь кабинета ее начальника.
- Стойте! Я сейчас охрану вызову! - закричала девушка.
- Не советую, - я прочла имя на бейдже красавицы – Олеся.
Гуденштайн, сидевший за своим столом, поднял голову и спросил:
- В чем дело?
Я решила сразу брать быка за рога:   
- Лев Валерьянович, вы любите цветы?
Глаза нотариуса расширились:
- В каком смысле?
- А в прямом. Я вот люблю, недавно купила новый сорт роз. У них голубые бутоны…
Лысина престарелого развратника покрылась испариной:
- Лесенька, - промурлыкал он, - это моя приятельница, все в порядке. Ты свободна.
Олеся кивнула и прикрыла за собой дверь.
- Кто вы и чего хотите? – губы душеприказчика затряслись.
Может, не надо было так сразу? Человек он немолодой, ему хорошо под шестьдесят, еще заработает инфаркт. Я присела в кресло для посетителей.
- Не волнуйтесь, Лев Валерьянович. Мне всего лишь нужна информация о вашей клиентке, Карине Шевцовой.
- Это низко, - пробормотал нотариус, - я не могу вам ничем помочь.
Я встала:
- Чтож, тогда прощайте. Пойду, звякну в «Истину», которая, как известно, где-то рядом.
-Да сядьте вы, бога ради! – Гуденштайн нервно забегал по кабинету.
Я снова опустилась в кресло и превратилась в слух. Но Левушка начал совсем с другого:
- Как я измучался! Как извелся! Мне надоело строить из себя натурала и щупать каждую дуру в этом здании!
Ага, малышка на первом этаже тоже ощупана. Теперь ясна ее реакция на меня.
- Я взрослый человек! – несся дальше Лев Валерьянович, - Почему я должен перед кем-то оправдываться?
Мне стало его жаль:
- Так не оправдывайтесь, плюньте и разотрите!
Гуденштайн наконец сел:
- Не могу. Мама этого не переживет.
Я,  проклиная себя за эту затею, уже хотела оставить ему голубую папку и уйти, как вдруг он взял себя в руки:
- Что конкретно вам надо знать о Карине?
- Просто прочесть ее завещание. Только и всего.
- Только и всего, - передразнил меня горе-гей, потом достал какую-то папочку, полистал бумаги и протянул мне одну, - Наслаждайтесь!
 Я внимательно изучила документ. Если опустить  про здравый ум, трезвую память и прочие бла-бла-бла, выходил следующий расклад.
Карина завещала свою часть состояния, оставленную ей отцом, приюту для детей-инвалидов. Ничего интересного. Хотя… Я посмотрела на дату – первое марта этого года. Документу всего неделя!
- Лев Валерьянович, а в пользу кого было составлено старое завещание?
Он снова порылся в папке:
- Церкви Святого Луки. Это в Подмосковье, в селе Бездорожном. Что-нибудь еще? – зло поинтересовался нотариус.
- Спасибо, это все. – Я достала из сумочки свою папку и положила ему на стол. Уже на выходе из кабинета я обернулась к Левушке и подмигнула ему:
- Классная задница!
Впервые с момента нашей встречи Лев Валерьянович улыбнулся.


Я вышла на мартовский холод. Всего минус пять, но этот ветер! Сев в машину, я включила печку и радио.
- Мальчик-гей! Мальчик-гей! – понеслась из динамиков старая песня группы «ТаТу».
Да что же за напасть! Я крутанула ручку громкости до минимума. Все, домой, домой, домой. Мне еще через полгорода тащиться!
  В коридоре, как всегда меня встретил котофей.
- Кешик, - я почесала его за ушком, - как ты относишься к детям?
 Он издал протяжное «Мяу-у», что означало: «Не знаю, а к еде – хорошо!»
- Вот и я не знаю, - бормоча под нос, я пошла на кухню. Когда мои и кошачьи гастрономические потребности были удовлетворены, я набрала ванну, и с наслаждением вытянулась в душистой пене. Почему Карина не оставила ничего своей матери, мне понятно. А вот за какие заслуги она сначала отписала все церкви Сятого Луки? И почему, за несколько дней до смерти, передумала? Не в той ли церквушке служит отец Сергий, о котором мне говорила Ольга Кречетова? Я наложила на лицо маску из киви, а волосы намазала сметаной, они потом так блестят! Надо обязательно уточнить про этого батюшку. А дальше что? Отдать бриллиантовый браслет на нужды прихода? Карина бы этого не хотела, ой не зря она переделала завещание! От мыслей меня отвлек звонок мобильника:
- Лерка, ты дома? – это моя соседка Маша.
- Угу, - промурчала я, - балдея в горячей воде.
- Мне нужны яйца! – закричала Машка.
Я привстала:
- Ты хочешь, чтобы я дала тебе телефон Юрика? Он классный специалист! Отрезает, пришивает…
- Да ну тебя, - обиделась подруга, - куриные яйца. Три штуки. Сегодня свекровь в гости заявится, а я не могу пирог испечь! Выручишь?
- Заходи, - вздохнула я, вылезая из пены и заматываясь в полотенце - только у меня банный день, не пугайся!
- А то я бабу с помидорами на лице не видела! – сказала соседушка, - Сейчас прибегу!
Почему с помидорами? В дверь позвонили. Однако, шустро она преодолела пять этажей! Не глядя в глазок, я распахнула дверь.
- Мама! – закричал мальчик, стоящий на пороге с букетом орхидей.
- Мать моя женщина! – вторила я ему.
И тут я увидела Смирнова, согнувшегося пополам от хохота.
- Прости, Вэлли! – он с трудом принял вертикальное положение, - Я рассказал Кольке про тебя, и он очень хотел извиниться за шишку. Впустишь?
- Мог бы позвонить, - надулась я, - так и до обморока можно довести, а ребенка до нервного срыва!
Они зашли в прихожую. Мальчонка протянул мне цветы и пробормотал:
- Тетя Лера, это вам. Простите меня, я больше так не буду! А вы всегда такая…
- Страшная? – подсказала я, принимая букет.
- Необычная, - вывернулся подрастающий дамский угодник.
- Только по вечерам, и только когда одна дома! Идите с папой на кухню, будем чай пить. С пирожками.
Коля побежал в указанном направлении, а я, показав кулак шутнику-переростку Димке, юркнула обратно в ванную.
Минут через пятнадцать, без признаков фруктового салата на лице, с вымытой головой и в нормальной одежде, я присоединилась к гостям.
- Завяжи волосы, Рыжик, а то я за себя не ручаюсь, - прошептал мне на ухо Смирнов, когда я наливала чай. По телу сразу пробежал предательский жар. Ну что за человек? Здесь же ребенок! – подумала я, но просьбу выполнила.
- Тетя Лера! К вам соседка заходила, огромная такая, мы ей яйца дали, - сообщил Николай, набивая рот пирожками. Я покупаю их в пекарне за углом дома, и они – это что-то!
- Не огромная, а беременная, - поправил сына Дима. – Но вот глаза у нее действительно стали большими, когда я ей дверь открыл!
 Мне конец! Теперь Машка задушит меня вопросами! Ну и пусть, а вечер наш прошел очень по-домашнему. Мы много смеялись, и я расслабилась. Зря я так переживала из-за знакомства с Колей! В начале десятого, мы распрощались. Ребенку завтра в школу. Уже стоя в дверях, я тихо спросила у Димы:
- Тебе не кажется, что все у нас слишком быстро?
Он чмокнул меня в губы:
- Я полюбил тебя, как только увидел. По-моему, у нас все слишком медленно!
Рано утром в дверь позвонили.
- Кто там? – зевая спросила я.
- Служба «На все руки». Прибыли дверной замок менять.
Ай да Дима! Я думала, он пошутил! Через час  новый замок был врезан,   а я получила комплект ключей. От денег мастера отказались, сказав, что все оплачено.
 Собравшись, я приехала в свой любимый салон по пошиву штор. Долго выбирала ткани. Мне было нужно добиться идеального сочетания фактуры и цвета. В конец, измучив администратора Юлечку, я плюхнулась на гостевой кожаный диван.
- Ну и задали вы мне сегодня жару, Валерия Сергеевна! – девушка рухнула в свое шикарное кресло.
- Это еще цветочки, - я улыбнулась, - мы всего лишь определились с тканью.  Теперь приступим непосредственно к дизайну.
 Юля достала бумагу и цветные карандаши, поправила очки на курносом носике и начала рисовать.
- Я вижу окна большого зала так, - она протянула мне набросок. Не плохо. Но мне нужно хорошо. Я взяла чистый лист:
-  А я вижу их такими, - как же давно я не занималась этим, какое удовольствие! Руки сразу все вспомнили, и карандаши забегали по бумаге с огромной скоростью.
- Ого! – выдохнула  Юля, - И как вам это удается?
Я засмеялась:
- Как говорится – талант и опыт не пропьешь! Хотя попытки были! Ну,    что же, теперь займемся другими залами.
 Администратор притворно закатила глаза. На самом деле, Юлечке нравится работать со мной, в процессе она узнает много интересного.
 Освободилась я только через три часа. Как хорошо, что люстры я заказала по интернету в одном итальянском салоне. Целую ночь вчера просидела. Освещение будет доставлено через две недели. Дело в том, что на сайте этой мастерской нет готовых моделей. Представлены лишь детали, фрагменты. Но при помощи триД изображения, клиенты сами проектируют люстры. Ух, вот где я дала полет фантазии! Да таких осветительных приборов больше во всей Москве не будет!
 Так, кофе я напилась в салоне. Есть тоже пока не хочу. А чего  хочу? Доехать до местечка Бездорожное и узнать, уж не отец ли Сергий правит там бал? Из бардачка я достала карту области. Так, это по кольцевой и сорок километров от города. Решено – сначала на заправку и в путь!
 До села, оправдывающего свое название, я добралась лишь к шестнадцати часам. Зря все-таки не перекусила по дороге, желудок урчал.
- Чревоугодие – грех! – сказала я ему и осмотрелась по сторонам.     Улицы Бездорожного были пусты, лишь где-то лаяла собака. По левой стороне я увидела старое одноэтажное здание с надписью «Рай для гурмана» и усмехнулась, ну надо же, как пафосно!
 Припарковавшись у магазинчика, я вошла внутрь. За прилавком скучал, по всей видимости, архангел Гавриил. Холеный крупный мужчина с блестящей бородой.
- Здравствуйте, - поздоровалась я.
- И тебе не хворать, красавица! – пробасил в ответ дядька.  – Что хочешь? Консервы, пельмени, колбаску вареную?
Скудноват ассортимент для гурманов – то!
- Спасибо, я просто спросить зашла. Где здесь церковь Святого Луки?
- А прямо по дороге и езжай. Скоро в нее, родимую, и  уткнешься.
- Скажите, а кто там начальник?
Продавец поморщился:
- Не начальник, а отец – настоятель. Эх, до чего же молодежь темная пошла! Креста на вас всех нет! – горестно подвел итог дядька.
 На этот раз я решила не рисковать с демонстрацией своей цепочки. Совершенно не помню, которую из  двух утром одела.
- Да – да, конечно, - я потупила глаза, - именно отец-настоятель. Как его имя?
 Мужчина смягчился:
- Уж не знаю, как его в миру звали, но сейчас он – отец Сергий. Святой человек! Всех наших непутевых девчушек к церкви приобщил. Некогда им теперь о грешной столице думать! – и снова нахмурился - Только Наташка Петрова, оторва,  сбежала-таки в Москву. Гореть ей в аду!
 - Не подскажите, где Наталья жила, в каком доме?
- Тебе зачем? – проявил бдительность «Гавриил».
Голова моя работала быстро:
- Да хочу  с родителями ее поговорить. Разобраться, как они такую дочь непутевую вырастили. Простите, я не представилась. Меня зовут Валерия, я пишу для газеты «Заветы Господни». Сейчас работаю над темой – как привить ребенку любовь к Иисусу. Неудачный опыт Наташиных родителей мне тоже пригодится.
- Благим делом занимаешься, дочка! – похвалил меня бородач, не обративший внимание, на то, что человек, пишущий для православной прессы, никогда бы не назвал батюшку начальником. – Да только сирота она, старшие Петровы недавно погибли. Заграничная машина их сбила. Сразу преставились, грешные, не мучились, - он перекрестился. – Так Наташка на сороковины в Москву и подалась. Уж не знаю, на что она там живет, кем работает? – и добавил – Проституткой, наверное.
 Я удивилась: гурманы, проститутки… Продвинутое местечко это Бездорожное!
 - А водителя, сбившего Петровых, наказали? Кто-нибудь его видел?
- Скрылся он. Бог ему судья! Да тут столько этих огромных  машин гоняет, за всеми разве уследишь?
- А с чего вы решили, что это был кто-то из приезжих? Может, ваши?
- Скажешь тоже! – продавец погладил бороду. – В Бездорожном только старенькие отечественные развалюшки у людей. Самая новая машина на селе, «Газелька» – моя! Я на ней за товаром езжу. Да и зачем нам тут шикарные автомобили? Все девки  - при церкви, мужики - на огородах. Рынок по воскресеньям устраиваем. Покупатели из города сами сюда за овощами да парной свининкой приезжают.
- Получается, Наташины родители погибли в базарный день?
Мужчина удивился:
- С чего ты так решила? Среда была, вечер, как сейчас помню!
- Так откуда же взялась иномарка, к кому приезжала? – я потеряла терпение.
- Так к отцу Сергию. Как стемнеет, тут эти богатеи шасть-шасть на своих машинах. Белым днем стыдятся, а по ночам к батюшке на исповеди прикатывают.
- Тогда почему не смогли установить, кто в ту ночь в церковь приезжал? Это же элементарно!
- Так отец Сергий сказал, что не было никого. А  что Ивана да Марью машина сбила, это я уже сам додумал. Переломанные они все были. А кто знает, что там на самом деле произошло? Только Бог. Может их наркоманы из соседнего села так избили да убежали. А жили Петровы в пятом доме. Это на другой стороне дороги. Нет там сейчас никого.
 Я вышла из магазина. Нет, дядечка, не нравится мне что-то эта история. Обязательно найду Наташу Петрову. Почему она сбежала из села? Что случилось с ее мамой и папой? И причем тут, в конце концов, Карина?
 До  нужного дома я дошла пешком, дороги в Бездорожном – каков каламбурчик! – никто не чистил. Церковь в противоположной стороне, и я не стала гонять туда-сюда машину. Домик Петровых был таким же убогим, как и все остальные.  Пока я вела беседы в магазине, на улице начало темнеть и село ожило.  Из печных труб, то там, то здесь, появился дымок, люди зажгли свет.
 На воротах дома номер пять висел ржавый амбарный замок. Я аккуратно пролезла через дыру в заборе.  Осмотрелась. Даже сейчас, под снегом, видно, что сад не ухожен. Повсюду валялся какой – то хлам. Сам дом тоже был заперт.  И как я собиралась туда попасть? Ох и голова моя, три уха! Неужели думала, что дверь гостеприимно распахнется мне на встречу? Уже собираясь уходить, я заметила бледную надпись, сделанную помадой на не заколоченном окне: «Вася! Ты знаешь. Ната». Интересно… Я выбралась с бесхозного двора и зашла в соседнюю калитку. К зеленому дому вела чищенная от снега дорожка. Хозяева явно были дома – у поленницы молодой парень колол дрова.
- Извините, - сказала я,  - вы не могли бы мне помочь?
Селянин глянул на меня из-под надвинутой на глаза шапки:
- Ну?
- Подскажите, где я могу найти Василия?
- Вам которого? – уточнил юноша.
- А их в селе много? – я расстроилась. Устала уже и Кеша дома голодный! В ответ на эти мысли в животе громко заурчало. 
- Двое. Василий Олегович, директор нашей школы и я.
- Сколько лет Василию Олеговичу?
- Восемьдесят два. Да в чем дело – то?
Я чуть не расцеловала парня! Вряд ли Наташа могла назвать Васькой столь пожилого и уважаемого человека. Значит, мне нужен этот!
- Меня зовут Лера. Я ищу Наташу Петрову, вы что-нибудь о ней слышали? 
Василий бросил топор, собрал нарубленные поленья и сказал:
- Пошли в дом. Только при Галке моей о Наташке ни слова! Ревнивая у меня очень жена!
В доме жарко топила печка, и пахло борщом. Мы прошли в кухню.
 - Галя! – позвал муж, - давай жрать!
Из комнаты высунулась голова со светлыми спутанными волосами:
- Щас Егорку уложу и дам! А это еще кто? – подозрительно прищурилась Галина.
- Сеструха моя, Лерка. Тетки Клавы дочка. Проездом у нас, скоро уедет.
- Ну-ну, - не подобрела супружница Василия, - могла бы племяшу и гостинчик привезти!
- Конечно, конечно! Привезла! – я лихорадочно рылась в сумке. Так, что тут у меня? Шоколадка! Надо же, совсем про нее забыла, иначе уже съела бы. – Возьмите, это Егорушке, а это вам, - я протянула ей флакончик своих любимых духов. Не реветь! Куплю себе новые!
 - Живут же люди! – расплылась  в улыбке Галя, принимая дары - Садитесь, ужинайте, а мне надо ребенка укачать.
 Когда она снова ушла в комнату Василий восхитился:
- Лихо ты ее! Галка – хорошая, только вредная и жадная.
Петька – парень не плохой, только глупый и кривой – вспомнилась мне детская песенка. А Вася уже наливал нам борщ и резал хлеб:
- Спрашивай, что про Натку узнать хотела?
Не люблю говорить с набитым ртом, но придется:
- Что значит надпись на окне ее дома?
- А, это!  У нас типа любовь была.  Намекнула  мне, где ее найти можно.  Только не стал я. Зачем? Подалась в Москву за длинным рублем – скатертью дорога! Я через месяц на Гальке женился.
- А почему прямо не сказала, куда едет? Зачем все эти шифровки?
- После смерти ее родителей, сестры из прихода, ни на минуту ее одну не оставляли. Жалели, успокаивали. А Натка неблагодарной оказалась. Отец Сергий ей келью выделил, хотел, чтобы послушницей стала, а она ночью прыг через забор и ищи ветра в поле! Сам черт ей помогал!
- А почему Наташа к вам-то не пришла? – никак не могла взять в толк я.
-  Так говорю же, женился я. Натку-то, до самых сороковин из церкви не выпускали.
- Так ты женился сразу после гибели Петровых?
-Ага, - кивнул сердцеед местного розлива, - че тянуть – то? У нас сиротам одна дорога - в монашки. Когда Ната удрала, я уже неделю, как законной супругой обзавелся! Так что прийти ко мне она не могла, а вот писульку оставила. Ох и орала моя Галина, когда ее увидела!
 Я отодвинула тарелку с остатками борща и спросила:
- И что же, Петрову никто не искал?
- Искали, тут шуму было! Отец Сергий всю деревню обегал, все волновался за эту дуреху. И про записку меня тоже спрашивал, но  я в отказ ушел, мол, ничего не знаю, моя хата с краю. На фига мне эти проблемы?
 - И не стыдно тебе, батюшке врать? – не удержалась от колкости я.
- А я не крещеный, - заржал Василий, откусывая чеснок, - мне по фигу!
До чего же противные люди иногда встречаются на нашем пути! Вроде и не сделал ничего особенно плохого, подумаешь – другую девчонку выбрал. Но сразу после того, как Петрова осиротела… Мне определенно не нравился этот парень!
- И все-таки ответь мне, Вася, куда могла поехать Наташа?
- А в Зеленоград, точнее не скажу, к тетке своей. Она мне про эту бабку много хорошего рассказывала, мол, переписывались они с ней, подарки эта Анфиса Вадимовна всегда присылала. Некуда ей больше было податься. 
Я встала:
- Спасибо, Василий, за рассказ и за ужин. Пойду я, поздно уже.
В сенях парень догнал меня и, развернув к себе за рукав, прижал к стене:
- Слышь, сестренка, может, чиркнешь адресок, я к тебе в гости приеду… Навещу, так сказать, городскую родственницу… - в лицо мне пахнуло чесноком.
- Нет у меня родни в провинции, - жестко сказала я и врезала Васе по причинному месту коленом. Он согнулся пополам и прохрипел:
- Вот ведь сука!
А я быстро побежала к машине. На улице совсем стемнело.
 
 Решив, что наведаюсь в церковь завтра, я порулила обратно, в город.
Возле моего подъезда стоял «Лексус» Смирнова. Увидев, как я паркуюсь, он выскочил из машины:
- Ты почему телефон выключила?
Я достала мобильный из сумочки. Разряжен.
- Извини, Дима, забыла зарядить. А что ты тут делаешь?
- Что я тут делаю?! – он бегал вокруг меня кругами, - С ума схожу! На дворе ночь, дома тебя нет, телефон отключен…
- Разряжен, - поправила я.
- Да какая разница? Где ты была?
Мы поднялись на мой этаж, и зашли в квартиру:
- Ужинать будешь? – спросила я своего Отелло, пройдя на кухню и  насыпая корм Кеше.
Дима устало опустился на стул:
- Нет. Аппетит пропал на нервной почве. Ты была со Скрягиным?
Я рассмеялась:
- Что? Не видела его с восьмого числа. И вообще, что это за допрос?
 Смирнов встал из-за стола, подошел ко мне и уткнулся носом в мои волосы:
- Прости, я волновался.
- Ладно уж, - я погрозила ему пальцем, - но что бы это было в первый и в последний раз. Останешься?
- Не могу, Рыжик! – он посмотрел на часы, - У меня самолет через два часа. Срочные дела в Багдаде. Вернусь недели через две. Вот, хотел с тобой попрощаться.
- Целых четырнадцать дней? С кем же останется Коля?
- Со своей бонной, Валентиной Матвеевной. Мать никогда не занималась сыном, я – постоянно в разъездах. Мне пришлось нанять няню, когда ребенку было всего два месяца. С тех пор она с нами. Валентина Матвеевна вырастила Кольку. Они нежно любят друг друга, и  я всегда уезжаю со спокойным сердцем.
 Я вздохнула:
- Хорошо, когда рядом есть надежный человек. Посмотришь освещение, которое я вчера заказала для ресторана?
- Извини, Вэлли, времени не осталось. К тому же – я полностью полагаюсь на твой вкус, - и хитро добавил – или люстры в форме бананов?
 - Да ну тебя, - я шутливо стукнула его в широкую грудь.
- Тогда я побежал? Буду по тебе очень скучать!
- И я по тебе!
 Мы поцеловались и он ушел. Дима никогда не будет на одном месте, и мне придется к этому привыкать. От грустных мыслей меня отвлек звонок домашнего телефона:
 - Алло!
- Привет, принцесса! Зачем телефон отключила? Искала нового хирурга? – надо пояснять, кто на проводе?
- Что ты, дорогой! – я возмутилась. - К моему телу прикоснется только твой скальпель! Как дела?
 - Хотел узнать, тебе Жорка-то помог?
 При упоминании о Сизове, я почему-то, вспомнила обнаженную Людмилу и голозадого Гуденштайна.
- Да, спасибо. А кстати, чем он тебе был обязан?
- Обещаешь молчать?
- Могила! – побожилась я.
- Дело в том, что пять лет назад, Жорка был Жанной Николаевной Сизовой. Я свел ее с отличным специалистом, делающим подобные операции. Потом познакомил с нужным человеком и новоиспеченный представитель сильного пола, смог в два раза быстрее получить новые документы.
- С ума сойти! Но голос и щетина! – поразилась я.
- Гормоны, - просто ответил приятель. – Они еще и не так твой организм изменить могут!
 Теперь ясно, что Георгий делал в гей-клубе. Генетическая память влекла его туда, где одни мужики. А там, ему очень удачненько подвернулся господин нотариус.
 - Слушай, Юр, а я ведь тебе сама хотела позвонить, - я сменила тему – мне снова помощь твоя нужна.
- Готов, как Чип и Дейл в одном флаконе – отрапортовал друг.
- Мне очень нужно найти человека в Зеленограде.
 - Записываю, - правильный подход, ни одного вопроса! 
- Это женщина, Анфиса Вадимовна. Если она не вышла замуж, то ее фамилия Петрова.
Я замолчала.
- Ну, - поторопил меня Юра, - дальше!
- Собственно, это все. Да, у нее еще племянница есть. Петрова Наталья Ивановна.
- Не густо, - вздохнул Овсов, - попытаюсь найти человека, который тебе поможет. Если сможет. Задачки-то ты ставишь ого-го!
- Спасибо, друг!
- Все, пошел решать твои проблемы. Завтра жди звонка.
- Спокойной ночи, - сказала я и повесила трубку.


 Утром светило яркое, по-настоящему весеннее солнце, и моя вчерашняя хандра отступила. Это со мной случается каждый год. Как только на улице теплеет, и из-под снега начинают пробиваться несмелые первоцветы – я оживаю, после зимней спячки и распускаюсь вместе с хрупкими цветами! Выйдя из подъезда, я блаженно зажмурилась – красота-то какая! – и пошла к машине. На капоте моего коняшки, сделанная пальцем по тонкому слою снега, шла надпись «Я тебя люблю»! Я завела мотор и отправила смс Смирнову «Я тебя тоже!» Через пару минут, в ответ, на телефон прилетела смешная кошачья мордочка. Этот человек все время заставляет меня улыбаться. А ведь улыбка – это так важно!
 Через час я подъехала к Бездорожному. Что делать в церкви? Как построить разговор? Не знаю пока, на месте сориентируюсь.
 Сама церквушка оказалась не велика, но на ее огромной территории было множество построек. Два длинных одноэтажных здания из красного кирпича, отдельно стоящая колокольня и, судя по запаху, хлев. Это только справа. С другой стороны стоял добротный домик, а чуть поодаль от него  - теплица. Я решила сначала побродить и получше осмотреться. Под раскидистым дубом за церковью стоял гараж.  Причем капитальный. Рядом с ним на снегу были видны следы от протекторов большого автомобиля, не иначе, очередной грешник ночью приезжал. Наконец, я вошла в главное здание. Церковь была отреставрирована, красивые иконы в золоченых рамах украшали все стены. Народу тут было много. Мужчины и женщины, молодые и старые, толпились вокруг меня. У алтаря, спиной ко мне стоял батюшка и распевал молитву, размахивая кадилом.
- Покрой голову, - раздался сзади  недовольный голос.
 Я обернулась. На меня смотрела  пожилая тетка, явно служительница церкви. Она была в черных одеждах и с платком на голове. Как же я забыла? Оделась так же, как тогда, когда ездила к Карининой подруге Ольге, а вот косынку не повязала.
- Простите, - я опустила очи долу, - печаль моя так велика, что совсем голова не соображает. У вас не найдется платка для меня?
Бабка внимательно меня оглядела:
- Пойдем со мной, дочка. Поищем что-нибудь. –  она двинулась сквозь толпу к какой – то двери. Я пошла за ней, но почувствовав спиной чей-то взгляд, обернулась.  На меня смотрели жесткие, холодные голубые глаза всея Бездорожного Сергия.
 Комнатка, куда привела меня монахиня, оказалась настолько мала, что мы с трудом уместились в ней вдвоем. Зато тут было окно, правда, размерами оно больше напоминало бойницу.
- Ты из Москвы? – спросила женщина, перебирая какие-то черные тряпки, лежащие в маленьком шкафу  у окошка. Когда дневной свет упал на ее лицо, я поняла, что она совсем не такая старая, как показалось мне в полумраке большого зала. Ей было не больше пятидесяти. – Как тебя величать?
- Валерия, - ответила я, - а откуда вы знаете, что я приезжая?
- Эх, дочка, я всю жизнь в Бездорожном живу. Всех знаю. А ты – не наша. И выглядишь больно дорого. По столичному.
  Я оглядела свое более чем скромное одеяние. В мешок из-под картошки надо было замотаться, что ли? Одёрнув простую черную юбку, я пробормотала:
 - Вы полагаете, мои вещи много стоят?
- Я говорю не об одежде, - она, наконец, нашла то, что искала. Вытащила из стопки черной ткани головной платок и протянула мне. – Обувь у тебя, Валерия, недешёвая, модная и сумка дизайнерская.
  Я спрятала за спину редекюльчик, да женщина просто рентген! Сумочку я привезла из Лондона, мы туда с Алексеем на прошлое Рождество летали, а меховые унтики прикупила в столичном бутике. Ну скажите, откуда пожилая сельская монахиня может разбираться в моде и ценах?
- Вы правы э-э-э…
- Сестра Алевтина, - подсказала невеста Христова.
- Сестра Алевтина, эти вещи дорогие, мне их подарил погибший муж, - я мысленно перекрестилась, типун мне на язык, прости бог мою душу грешную, - Витенька очень меня баловал! – откуда только это имя? У меня нет ни одного знакомого с таким!
- Пойдем ко мне в кабинет, потолкуем спокойно, - сказала Алевтина, -служба закончилась, сейчас все на рынок побегут. Базарный день у нас по воскресеньям.
- В ваш кабинет? – удивилась я.
- Ну да. У меня и компьютер есть. На пожертвования купили. Я тут сестра-хозяйка. Много дел на мне, всего без хитрой машины не упомнить. А ты думала, у нас кроме палок-копалок ничего нет? – она улыбнулась, обнажив качественные коронки. За такие зубы в столичной клинике вы выложите целое состояние!
 Мы снова прошли через главный зал с алтарем, отца Сергия нигде не было видно. Монахиня была права – люди расходились, скоро в церкви станет совсем тихо.
 Мы вышли на улицу и направились к одному из одноэтажных зданий.
- Тут сестры и послушницы живут. Кабинет мой тоже здесь. – Алевтина открыла дверь  и уже собиралась войти  внутрь, как вдруг, рядом с нами возник парень, лет тридцати в рясе и потянул ее за фуфайку:
- Матушка! Поцелуйчик! – пропел он, и в правду полез целоваться.
Сестра-хозяйка отпихнула бедолагу и грозно сказала:
- Иван! Сколько раз повторять – не лезь к людям! Скоро трапеза будет, иди с Богом!
Я присмотрелась к Ване – два метра ростом, плечи – косая сажень, настоящий русский богатырь. Только лицо умственно отсталого человека, а глаза очень красивые. Он сделал шаг в мою сторону:
- Тетенька! Целоваться! – пухлые губы его сложились в трубочку и потянулись ко мне.
- Отстань же, Ирод! – закричала Алевтина и втолкнула меня в помещение. – Не обращай внимания, Иван – юродивый. Жалко его, от рождения такой. Мамка  в родах преставилась, отец растить больного сына не захотел, да в Москву подался. Пришлось нам дите взять. И знаешь, Лера, - сестра открыла дверь с надписью «сестра-хозяйка», пропуская меня вперед, - ни разу не пожалели, что мальца приютили. Говорить почти не может, а слух абсолютный! Он к нашей церкви звонарем приписан. Такие перезвоны выдает! Любо дорого! Одна беда, - она села за простой деревянный стол и указала мне на стул напротив, - нахватался где-то про поцелуи, и теперь никому прохода не дает! Мужики, бабы, без разницы – ко всем целоваться лезет.
Пока Алевтина говорила, я осмотрела комнатку. Размером она со спичечный коробок, небольшое окошко, стол, на нем навороченный ноутбук, два табурета, платяной шкаф. Кресло, в которое опустилась дородная сестра-хозяйка было компьютерным. Но не обычным, как у меня дома, а кожаным, анатомическим. Интересно, откуда такая роскошь? Словно, прочитав мои мысли, Алевтина сказала:
- Стул мой разглядываешь? Его тоже на пожертвования купили, с компьютером вместе. Чаю хочешь?
- Да, спасибо. – Это кто же им столько жертвует? Визитеры, о которых продавец местный рассказывал? Ох,  не верится мне, что они на исповеди по ночам приезжают. Тогда зачем?
Тем временем Алевтина щелкнула электрический чайник, стоящий на какой-то тумбочке в углу. Я присмотрелась – сейф! Самый настоящий! Зачем он в церкви? Там деньги или какие-то секреты?
Чайник закипел, и монахиня, бросив по чашкам пакетики «Липтона», одну придвинула мне:
- Угощайся, рассказывай, что в жизни твоей случилось?
Я взяла чашку, отметив, что сахар, стоявший там же, на сейфе, мне не предложили.
- Муж мой – Витенька, - я всхлипнула, - погиб год назад в автокатастрофе. Пьяный водитель на встречную полосу выскочил и все! Врачи сказали – не мучился совсем. Сразу его смерть прибрала. Святой был человек! А я до сих пор в себя прийти не могу! И родителей у меня нет! Только работой и спасаюсь. Бизнес у нас – три пекарни в Москве. Раньше-то только бухгалтерией и занималась, а сейчас стою у плит, вместе с простыми работницами, чтобы время и мысли занять. Общаться перестала со всеми, сижу дома по вечерам, да слезы лью.
Я перевела дух – не переборщила ли с количеством пекарен? Три штуки в столице – это хороший доход. Не скромновато я для хозяйки-то одета? Хотя, убитой горем вдове не до соболей и бриллиантов. Алевтина внимательно смотрела на меня:
- И что же привело тебя в нашу обитель?
Я ждала этого вопроса:
- Витенька мне на днях приснился. Говорит: «Езжай, любимая в церковь, да помолись, душой отдохни!» Вот я и приехала. Все дела отложила и в дорогу.
Монахиня допила свой чай и сказала:
- Беда твоя, дочка, понятна. Не понятно другое – зачем в такую даль ехала, аль церквей в городе мало?
Мне совсем не нравились ее глаза – холодные, голубые, подозрительные. Где я похожие уже видела?
- Правду говорите, сестра, - я снова всхлипнула, - приход мне ваш знакомая посоветовала, Карина Шевцова. Помните такую?
- Сестра Катерина? – Алевтина подняла брови домиком, - Помню, конечно. Что она тебе еще про нас говорила?
- Сказала, что настоятель здешний, отец Сергий, чудеса творит, души лечит.
Алевтина явно занервничала. Сидела спокойно, глаз не отводила, но ее руки… Пальцы вертели пустую чашку без остановки.
- И давно у вас разговор этот душевный состоялся?
Бабка явно знает о кончине Карины и проверяет меня.
- Да как Витенька погиб – два месяца назад. Но я только после сна своего про ее слова и вспомнила. Может она меня раньше бы сюда направила, но я ведь совсем затворницей стала. С друзьями не общаюсь, телевизор не смотрю. А на работе болтать некогда, все делом заняты.
Алевтина расслабилась, чашка снова оказалась на столе:
- Так ты с нашим отцом Сергием побеседовать хотела?
- Вообще-то – да. Но знаете, с вами поговорила и уже легче стало. Не буду батюшку от дел отвлекать, домой поеду.
- Ну, раз так – поезжай, - сестра поднялась, - но заглядывай к нам непременно. Тебе и в правду с настоятелем поговорить надо. Другим человеком себя почувствуешь. Всего доброго, дочка!
- Обязательно на неделе приеду, спасибо.
Я пошла к двери, собираясь уходить, но обернулась. Сестра Алевтина разглядывала меня с ног до головы. Оценивала, как кусок мяса на базаре.

Когда я возвращалась в Москву, позвонил Юрка:
- Привет! А что мне будет, если я сведу тебя с очень нужным человеком?
Я улыбнулась:
- Нужным тебе или мне?
- Любому, кто разыскивает кого-то в Зеленограде.
-Юрка! – я чуть не завизжала, - Я тебя обожаю! И в доказательство этого факта, приглашаю тебя к себе на ужин.
- Так бы и сразу! – проворчал друг. - Во сколько?
- Дай подумать. Дома буду через час, но в холодильнике пусто, нужно завернуть в магазин, плюс готовка… Давай в восемь?
- Нет. Давай через час у твоего дома. Вместе пойдем в магазин. У нас в подъезде крыс травили, в квартире дышать нечем. Не возражаешь, если останусь сегодня у тебя?
- Конечно, нет, но откуда в твоем элитном доме крысы?
- А черт их знает! Может, и не было никаких грызунов, но Валентина Григорьевна уверяла всех жильцов, что видела у лифта мыша. Пришлось вызывать СЭС. Эта женщина меня с ума сведет! Ну все, до встречи! – он отсоединился.
Наверное, следует пояснить, Валентина Григорьевна Ляхова – соседка Юры. Они живут через стенку. Дом у них шикарный, с бассейном, теннисным  кортом, спа-салоном и так далее. Но есть одно маленькое «но». Стены квартир так же тонки, как и в обычных хрущевках. И все бы ничего, жилплощадь в этой высотке могут себе позволить лишь очень обеспеченные, не скандалящие люди. В подъездах всегда не только чистота, но и тишина. Лишь у Овсова есть одна знакомая дама, нарушающая по ночам добропорядочность подъезда. Лена Княжина, прошу любить и жаловать. Модель, светская львица, дочь богатых родителей и обладательница привычки орать во время секса так, что о Юрке по дому легенды ходят. Казалось бы, ну что тут такого? Ан нет, Валентина Григорьевна, вдова какого-то генерала, каждый раз, после проведенной без сна из-за соседа ночи, мстит тому, как только может.
Прошлый раз она вызвала полицию, мол, крики-то какие! Не иначе убивают кого! До этого набрала скорую, вдруг женщина за стеной рожает, а помочь некому? Короче всегда прерывала страстных любовников на самом интересном месте. В этот раз, соседушка никуда не звонила, и все у него с Ленкой прошло «на ура». Утром, провожая любовницу до лифта Овсов сказал:
- Давай сегодня повторим?
- С удовольствием! – промурлыкала девушка и покатила на первый этаж.
Довольный Юрик пошел к своим апартаментам и услышал, как тихонько закрылась соседская дверь – Ляхова подслушивала!
Через час по дому началась суета, забегали какие-то люди в странной униформе с надписью «Смерть лысохвостым» и до Юрки дошло – противная бабка, чтобы не дать состояться очередному свиданию, вызвала морильщиков крыс! Причем, ее ни сколько не волновало, что пострадал от этого не только «развратный сосед», но и еще два этажа жильцов, включая ее саму! Все это товарищ рассказал мне, когда мы ходили по супермаркету, запасаясь едой.
- Ну почему люди такие злые? – вздыхал Овсов, кладя в тележку уже третью бутылку вина.
Я решила сменить тему:
- Ты хочешь меня споить? Зачем столько выпивки? – притворно возмутилась я.
- Алкоголь мне – вместо секса. Из-за человеческой зависти, я теряю прекрасную ночь с юной богиней.
- Насколько мне известно, - не утерпела я, - Леночке тридцать два года!
- И ты злая! – простонал друг, расплачиваясь на кассе. – Пошли скорее к тебе, зальем вместе мое горе!
В коридоре дурниной орал кот.
- Кешик! Мальчик мой! – заворковала я, - Мама тебе вкусненького принесла!
- Дитя тебе надо, Лерка, - сказал Юра, - вон как вокруг кота суетишься.
Я наложила консервированный корм в кошачью миску:
- За собой следи, советчик! Сам-то когда папашкой станешь?
- Типун тебе на язык, - перекрестился Овсов, - не родилась еще та женщина…
Я бесцеремонно перебила друга:
- Которая станет матерью твоих детей. Это я уже много лет слышу.
Я встала к плите и занялась ризотто.
- У меня времечко еще есть. Немного. А вот тебе уже сорок. Может свою крикливую нимфу окольцуешь?
Юрка открыл бутылку вина и достал из бара два бокала:
- Да ты что? На таких не женятся! Ленка хороша для тела, а вот поговорить нам не о чем. У нее только магазины и спа-салоны на уме. Тусовщица она, а не жена.
Через час, поужинав, мы переместились в зал. Юрка раскурил толстую сигару, а я ментоловую сигаретку. Теперь можно и о моих делах поговорить:
- Говоришь, нашел нужного мне человека?
Овсов подлил нам вина:
- Нашел. А вернее вспомнил. Была у меня подружка Янка, черт, а не баба! Мы с ней славно провели пять месяцев. Ну, я тебе рассказывал, два года назад это было.
Я тщетно порылась в памяти – Оли, Вики, Риты, Маши… Нет, не упомнить мне всех Юркиных пассий.
- Конечно, помню, - покривила я душой.
Овсов продолжил:
- Хорошо, когда друзья тебя внимательно слушают. Так вот, Янка эта познакомилась с каким-то депутатом из Зеленограда и усвистела с ним туда, сделав мне ручкой. С тех пор мы не виделись, но она согласна тебе помочь, в знак искупления вины передо мной.
- И как она это сделает? – я почесала за ушком Кешу, залезшего ко мне на руки.
- На правах теперь уже законной супруги того самого депутата. Яна, как я уже говорил – дьявол в юбке, все связи к рукам прибрала. Короче, не знаю подробностей, но она ждет тебя завтра в полдень. Просила сначала позвонить, вот номер. – Юра вынул из кармана брюк бумажку с цифрами и протянул мне. – Вуаля!
Я схватила заветный клочок:
- Спасибо, Юрик!
В этот момент зазвонил мой мобильный:
- Привет, счастье мое! Не разбудил?
Я расцвела:
- Нет, Дим, мы еще не спим.
- МЫ?...
- Ну да, у моего друга крыс в доме морили, я его на сегодня приютила. Как ты там?
- У меня все хорошо, думаю, раньше вернусь. А что за друг?
Я подавила тяжкий вздох. Какие же мужчины мнительные. Решив поскорее с этим закончить, я протянула трубку приятелю, - это тебя. Смирнов.
Он хмыкнул и взял телефон:
-  Овсов у аппарата.
Через пять минут Юрка уже над чем-то гоготал. В итоге я еле отбила у него сотовый:
- Пообщался, Отелло?
- Пообщался. Рыжик, а почему ты сразу не сказала, кто твой друг? Мы с Юрием давно знакомы, он отличный малый!
- Я тоже так думаю. А не сказала, потому, что ты не спрашивал. Ну ладно, домой звонил? Как Коля?
- Все в порядке. Скучает только. Ну ничего! Вот вернусь, мы втроем куда-нибудь съездим!
- Договорились. Я тебя целую!
- И я тебя! - Дима отсоединился.
Юра пьяненько ухмыльнулся:
- Молодец, Лерка! Наконец-то с настоящим мужиком встречаешься! – он зевнул, - может, спать ляжем? Что-то меня разморило с твоей еды.
Я разложила диван и достала из шкафа постельное белье. От еды его разморило, как же! Напился, вот и валится с ног! Хорошо, что Юрке завтра на работу не надо, пусть отдохнет, виданое ли дело – по четыре операции на неделе!



Мне снилось, что за мной следят. Я бегала по каким-то коридорам, ломилась в закрытые двери и все время чувствовала, что за мной наблюдают чьи-то  холодные глаза. Когда я попыталась открыть очередную запертую дверь, на моей руке блеснул бриллиантовый браслет… Я проснулась в холодном поту. Что за черт? Давненько меня не мучали кошмары! За окном было еще темно, и я покосилась на часы – шесть утра. Рановато. Провертевшись под одеялом еще с полчаса, я поняла, что больше не усну. По пути на кухню, заглянула в комнату, где спал Юрка – друг храпел без задних ног, скинув одеяло на пол. Ничего, в квартире тепло – не замерзнет. Мохнатый предатель Кеша устроился у него на подушке, и, похоже, не думал просыпаться. Я включила кофеварку. Что за следы от шин у гаража церкви? Может, туда приезжает машина с продуктами? Но трапезная совсем в другой стороне. Зачем выгружать провизию в одном месте, а потом перетаскивать ее в другое? Не логично. Если это приезжают стеснительные грешники, то почему не оставляют машины у церкви, зачем загоняют их в гараж? Чего так испугалась девушка Наташа, что сбежала из родного дома в другой город? За что на меня с кулаками накинулась Ольга Кречетова? И почему, в конце концов, Карина переписала завещание? От вопросов заболела голова. Я выпила таблетку и пошла одеваться – поеду в Зеленоград, а бывшей Юркиной пассии, позвоню уже, будучи на месте. Я собралась, написала Овсову записку, чтобы он покормил кота, и тихонечко закрыла дверь. Пусть отсыпается, а надумает уходить – просто захлопнет дверь.
В славный город Зеленоград я  въехала в одиннадцать часов утра, радуясь, что успела проскочить все пробки. Остановившись под растяжкой «Добро пожаловать!», я набрала номер Яны. Жена местного депутата ответила сразу:
- Аллоу, - пропела трубка.
- Доброе утро, Яна! Я от Юрия Овсова. Меня зовут Лера, - на одном дыхании протараторила я, - Он должен был вас предупредить.
- Как же, как же, - ответила Яна, - предупредил. Я сейчас в фитнес-центре на Лермонтова. Можете подъезжать, - и отсоединилась.
Я потыкала в навигатор. Ага, по  московским меркам, не так уж и далеко, - подумала я, и завела мотор.
Фитнес – центр «Коломбина» был большой. Три этажа стекла и бетона. Мне с трудом удалось приткнуться на парковке. В городе что, вообще никто не работает? Откуда такое количество машин в рабочий полдень? Хотя, я вот тоже не на работе… Холл «Коломбины» встретил меня великолепием мрамора, цветов и фонтанчиков. Вообще, конечно, странное название места для богатеев. Насколько я помню, Коломбина была служанкой. Не успела я войти, как с ресепшен мне заулыбалась черноволосая красавица:
- Добрый день! – девушка с бейджем Ирина, прямо сияла от счастья видеть меня. Словно прочитав мои мысли она продолжила, - Мы счастливы видеть Вас в нашем центре! Чем я могу Вам помочь?
Я открыла рот, чтобы спросить в каком из залов сейчас занимается Яна, и поняла, что не уточнила у Юрасика ее фамилию! Мою заминку девушка истолковала по-своему и затарахтела:
- У нас есть прекрасные программы, чтобы в кратчайшие сроки убрать апельсиновую корку и лишний вес, - я украдкой пощупала свои бока, - а наши косметологи помогут убрать морщины и дряблость кожи, - я с ужасом коснулась своей щеки, - стилисты «Коломбины» сотворят с Вашими волосами чудеса…
Наверное, малолетняя нахалка похоронила бы меня под горой комплексов, если бы сзади меня не раздался приятный голос:
- Валерия?
Я с трудом отлипла от стойки и обернулась. На меня смотрела коротко стриженная моложавая блондинка с родинкой над губой.
- Да, это я.
- Я Яна Вишневская. Пойдемте в бар, выпьем чего-нибудь освежающего.
Женщина была высокая и очень спортивная. Мокрая от пота майка соблазнительно прилипла к высокой груди Яны. На ее шее висело коротенькое полотенце, а на руке легкая спортивная куртка. Стройные ноги облегали бриджи шоколадного цвета.
Она повернулась и пошла в соседний зал. Я посеменила следом, пытаясь выкинуть из головы слова чернявой Ирины про целлюлит и дряблую кожу.
Как только мы вошли в помещение фито-бара, к нам бросился официант, с параметрами Геракла и головой Купидона. Огромные мышцы плохо сочетались с белокурыми кудряшками и ангельским лицом. К такому телу больше бы подошли черные волосы и зеленые глаза, как у Димы…
- Ау, Лера! Вы меня слышите? – видимо не в первый раз спросила меня Яна, усаживаясь за столик у окна. – Сельдереевый фреш подойдет?
- Да, конечно, - опомнилась я, плюхаясь на соседний стул, - мой любимый!
- Ванечка, - обратилась Вишневская к ангелу-переростку – два.
- Сию минуту, Яна Ивановна, - просиял Ванечка, и убежал к бармену. Такому же здоровяку, только рыжеволосому.
- Итак… - выжидающе посмотрела на меня Яна, - Как поживает Юрий?
А дамочка-то еще помнит горячего московского хирурга! Вон, какой интерес в глазах загорелся! Я решила ей подыграть:
- До сих пор практикует. Два года назад купил шикарные апартаменты в центре.
В этот момент официант принес заказ.
- Ты его любовница? – сощурила глаза Вишневская.
Я поперхнулась фрешем:
- Кто? Я?!
- Ну не я же, - усмехнулась Яна и добавила, - к сожалению…
- Нет, что ты! – я тоже перешла на «ты». – Мы с Юркой еще со школы дружим. Я училась в третьем классе, когда мы познакомились. Топала после уроков домой, а ко мне хулиганы пристали, портфель отобрали. Юра тогда у гаражей с ребятами курил. Увидел, как я плачу и догнал этих дураков. Надавал им тумаков и сумку мне вернул. Я потом по школе павой ходила – ничего себе – выпускник за меня заступается! – я улыбнулась воспоминаниям, - С тех пор мы не разлей вода.
- Понятно, - протянула ревнивица, - он обо мне хоть вспоминает?
- Каждый день, - ляпнула я и покраснела.
Вишневская расхохоталась:
- А ты забавная! Ладно, помогу тебе, - она достала из кармана спортивной курточки дорогой мобильник, - Володя, возьми с заднего сидения мою сумочку и зайди. Я в баре.
Через пару минут, к столику подошел шкафоподобный парень, видимо охранник или водитель, и протянул Яне Ивановне изящный редикюльчик, цвета слоновой кости.
- Вот, - сказала она, протягивая мне картонный прямоугольник, - Удалось раздобыть данные, которые ты просила. Привет Овсову! – Яна встала из-за стола и вышла из бара.
Я посмотрела на визитку: «Петрова Анфиса Вадимовна. Ресторан «Петровка». Директор.»
Выйдя из «Коломбины», я зажмурилась – солнце светило по-летнему ярко. Закурив, я достала из бардачка планшет. Что это за ресторан такой? Интернет мне в помощь. Так… Ого! А наша тетя не последний человек в городе! «Петровка» находился в самом центре. Задав навигатору маршрут, я порулила в центр.
Собрав все мыслимые и немыслимые пробки, я, наконец-то добралась до места. Теперь понятно, почему «Петровку» называли очень дорогим. Двухэтажное здание красивого, пепельно-жемчужного цвета с мраморными ступенями и колоннами, увитыми какими-то вечнозелеными растениями. Очень впечатляюще! Я закрыла машину и вошла внутрь.
Интерьер холла тоже не разочаровал – хрусталь, мрамор, зеркала. Я подошла к улыбающейся гардеробщице и спросила:
- Здравствуйте! Как мне увидеть Анфису Вадимовну?
Приятная тетка, лет шестидесяти, с отличной химической завивкой и в форме прапорщика, ответила:
- Вам назначено?
- Нет, но дело очень важное.
- Тогда пройдите в главный зал, это сразу налево, и спросите Ангелину. Только верхнюю одежду  придется снять.
Я улыбнулась:
- Конечно.
Отдав милой женщине коротенькую шубку, и получив взамен номерок в виде кокарды, я прошла в указанном направлении.
В большом, светлом зале почти не было народа. Были заняты всего два столика, но вокруг них кружились сразу четыре официантки в милицейской форме. Стройные девушки в голубых рубашках и серых юбках-карандашах. Изящные шейки украшали маленькие галстуки. Когда-то давно, у меня была подружка – милиционер, я не раз видела ее, так сказать, при параде. Она же и научила меня читать погоны. Не знаю, как сейчас выглядит одежда полицейских, но на старую форму милиционеров было похоже. Форма, разумеется, была не настоящая, юбочки и рубашечки были украшены красивыми орнаментами.
Я огляделась – за барной стойкой стоял парень в форме, имитирующей майора милиции. Фуражка залихвацки сдвинута на затылок.
- Что желаете? – козырнул мне парень, когда я приблизилась к бару.
- Мне бы увидеть Ангелину.
Михаил, а именно это имя было написано у бармена на бейдже, осмотрев мой скромный свитерок и джинсы, уточнил:
- На собеседование что ли?
Я не успела ответить, как откуда-то вынурнула высоченная тощая девица и прошипела:
- Опять девок своих на рабочее место таскаешь? Ох, и поговорю я с Анфисой Вадимовной! Турнет тебя, Мишка, под зад, как шелудивого котенка!
- А че я? – пропищал бравый  «майор», - она посудомойщицей пришла устраиваться, вас спрашивала.
Я хотела возразить, но противная Ангелина, потащила меня за руку в подсобку, продолжая шипеть на ходу:
- Зачем вперлась через центральный вход, убожище? Он – только для гостей!
Не успела я и рта открыть, как мы оказались в помещении с двумя раковинами и кучей шкафов без дверок. Тут, так же стояли четыре простых стола и большая чугунная ванная. Все поверхности в комнатке были заставлены грязной посудой. Администратор, наконец, отпустила мою руку и гавкнула:
- Видишь, сколько грязи? Начинай. Посмотрим, как ты справишься, а уж потом поговорим об устройстве.
Ангелина вылетела из моечной так же быстро, как и залетела сюда. Я стояла с открытым ртом. Что за странные выводы делают люди, глядя на меня? Сначала предлагают убрать морщины и жир, а теперь вообще – записали в посудомойки. Нет, поймите меня правильно, я уважаю любой труд, но неужели я выгляжу, как женщина, готовая за копейки драить посуду? Я огляделась – похоже, вчера тут был банкет человек на пятьсот, не меньше! Почему посуду сразу не помыли и вообще, странно, что в таком заведении нет посудомоечной машины! Но, естественно, мыть я ничего не собираюсь, сейчас найду кабинет Анфисы Вадимовны и, сначала, посоветую ей сменить администратора, а потом мы поговорим о Наташе. Я уже собиралась пойти на поиски Петровой, как в комнатку вошла одна из девочек – сержантов, с горой грязных пивных бокалов.
- Новенькая? – улыбнулась она, - Наконец-то! А то мы и по залу носимся, и тарелки полоскаем – зашились совсем! Женщина, которая посуду мыла не вышла вчера на работу. Без предупреждения. Кстати, меня Лена зовут.
- А меня Лера.
- Почти тезки, - снова засмеялась официантка и аккуратно поставила бокалы на свободный пятачок.
- Леночка, скажи, где кабинет Анфисы Вадимовны?
- А тебе зачем? - удивилась она, - У нас персоналом Грымзалина заведует. Старшая тебе не поможет, если решила пожаловаться. Уж не знаю почему, но Фиса Вадимовна ее терпит. Наши болтают, что Грымза  -  хозяйская любовница! Вот ведь вкус у мужика! Чисто извращенец! – Леночка сплюнула, - лучше бы на меня внимание обратил!
- И все-таки. Мне очень нужно поговорить с вашим директором!
- А ее все равно на месте нет. И во сколько вернется – не известно.
Из коридора раздался визжащий голос Ангелины:
- Ленка, паскуда! Где застряла? Быстро беги за четвертый стол! Там гость томатным соком всю скатерть обсвинячил!
- Ой! – пискнула Лена и выскочила в коридор.

Так, Петровой на работе нет. И что мне делать? Сесть за столик и заказать капучино? Да милейшая Ангелина мне и шага в зал сделать не даст. Придется, все-таки, соскребать объедки с тарелок. Принимаясь за грязную работу, я успокаивала себя лишь одной мыслью – помогу девчонкам – официанткам, а то, судя по звукам, долетающим из зала, народу там явно прибавилось!
Следующие два часа я мыла, скребла и оттирала. Столько грязной посуды я, пожалуй, не видела и за всю жизнь! Все! Перекур! Ну где же носит Анфису Вадимовну? Я закрутила краны, вытерла, потерявшие всякий божеский вид руки, и повернулась к выходу из моечной. В дверях стояла роскошная женщина в норковом полушубке а-ля автоледи.
- Вы хотели со мной поговорить? – спросила дама.
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять – передо мной, во всей красе, предстала директор «Петровки».
- Здравствуйте, Анфиса Вадимовна! Меня зовут Валерия, и да, мне нужно с вами поговорить о вашей племяннице.
Ни один мускул  не дрогнул на холеном лице:
- Пройдемте в мой кабинет.
Я сняла фартук и побежала за директрисой. Пару минут мы петляли по подсобным помещениям и, наконец, остановились у массивной дубовой двери с кодовым замком. Петрова набрала код, умело прикрыв от меня комбинацию цифр левой рукой, и мы вошли внутрь.
Кабинет Анфисы был очень похож на нее саму. Большое окно с легчайшей голубоватой тюлью, два огромных зеркала в дубовых рамах, отличный стол для совещаний, шикарное массажное кресло и мини-бар, с красивыми бутылками. Стены, как и занавески, были нежно-голубого оттенка и по всему кабинету цветы –  в горшках, вазах и кашпо. У стены стоял кожаный диван светло-коричневого цвета. Оригинальное сочетание холодных стен и теплой, дубовой мебели.
Директор села на свое место, достала из кейса ноутбук и кивнула мне на один из мягких стульев, стоявших вдоль ее стола. Когда я удобно расположилась, она еще раз внимательно меня осмотрела и нажала на кнопку селектора, стоявшего на столе:
- Ангелина, сделай два кофе.
- Курите? – спросила Анфиса Вадимовна, доставая из ящика хрустальную пепельницу.
- К сожалению, - улыбнулась я и достала из сумочки сигареты.
Петрова тоже закурила. Пауза затягивалась. Я уже открыла было рот, как в дверь постучали, и вошла улыбающаяся Ангелина. Однако, улыбка быстро сошла с ее некрасивого лица, когда она увидела меня.
- Лина, - начала директор ресторана, - с чего ты взяла, что эта милая барышня – посудомойка?
Администратор поставила на стол маленький серебряный поднос с двумя чашками кофе и маленькой хрустальной сахарницей.
- Так Мишка сказал.
- А глаз у тебя нет? – прищурилась начальница, - не видишь, как она одета, какой у нее маникюр? - при этих словах я покосилась на свои руки – от моего любимого френча не осталось и следа, а Петрова продолжала:
- Бриллиантовые серьги, ты, конечно, тоже не разглядела? Пусть. Но у тебя что, насморк? Не чувствуешь, какими духами пахнет от нашей посудомойщицы?
Ангелина стояла, ни жива, ни мертва. Она явно хотела что-то сказать в свое оправдание, но не решалась. Анфиса Вадимовна затушила сигарету и коротко сказала:
- Пошла вон!
Через секунду мы остались одни.
- Сурово, - протянула я.
- В самый раз! – заспорила дама, - ну давайте уже перейдем к делу. Одна из официанток, сказала, что новая девочка, с мойки, очень хочет со мной поговорить. Признаюсь, мне стало интересно. Но когда я вас увидела – сразу поняла, не о работе разговор будет. Ваша сумочка, прическа… Ангелина – дура! Вот только никак не пойму – зачем вы посуду мыли?
Я прокашлялась:
- Официанткам хотела помочь, вас все равно не было.
- Похвально, - улыбнулась Петрова, но тут же посерьезнела, - где Наташа?
Я удивилась:
- То же самое, я хотела спросить у вас!
Анфиса Вадимовна встала и подошла к бару. Стеклянная дверца открылась – заиграла незамысловатая мелодия. Директриса взяла с полочки бутылку виски и два стакана.
- Я за рулем, - сразу открестилась я, хотя и сильно заволновалась. Пара глотков крепкого алкоголя мне бы сейчас не помешали.
Женщина вернула один стакан на место и снова села в кресло.
- Кто вы? – спросила она. – Из полиции? Я сначала подумала, что вы подруга Наты, хоть и гораздо старше.
Я пропустила «комплимент» мимо ушей и сказала:
- Вашу племянницу я никогда не видела, мне про нее рассказал продавец продуктового магазинчика в Бездорожном. А про вас я узнала от Василия…
Говорила я долго. Тетка Наташи слушала меня очень внимательно, иногда делая небольшие глотки виски. Когда я закончила, на том, кто дал мне ее координаты, Петрова грустно улыбнулась:
- Вы проделали большую работу, Лера. Но Наташа у меня так и не появилась. Лишь позвонила и сказала:
- Тетечка, не пиши мне больше на старый адрес, я из села сбежала! Не волнуйся, у меня все ок!
Я стала звать Нату к себе, спрашивать, что случилось, но она повесила трубку. Когда мой младший брат Иван погиб, вместе со своей женой, я сразу хотела забрать девочку к себе, но местный священник, Сергий, сказал, что для ребенка будет полезным пожить немного при церкви. Мол, вы все время на работе, а тут за Наташей будет пригляд, сестры ее утешат. И зачем я только согласилась?! – безутешная тетя заплакала.  – Ведь один раз Нюся мне позвонила и прошептала:
- Тетя Фиса! Я тут больше не могу! Здесь творится страшное!
- Я в тот момент ругалась с поставщиком рыбы и не приняла ее слова всерьез. Сказала что-то вроде, потерпи, я скоро за тобой приеду. И видите, что получилось!
Я почесала нос:
- А Наташа ничего больше не говорила? Может, какие-то имена называла?
Анфиса Вадимовна прикрыла глаза, будто вспоминая:
- Да, - вдруг оживилась она. – сказала, что тогда пойдет к Карине! Точно! Вот вы сейчас мне про Шевцову рассказывали, и я вспомнила! – вдруг директор  осеклась, - Боже! Ведь эта Карина умерла! Где же тогда моя девочка?
- Успокойтесь, - я взяла женщину за руку, она была ледяная, - Мы точно не знаем, что случилось с Шевцовой, и была ли у нее Наташа. Заявление о пропаже вы писали?
Петрова шмыгнула носом:
- Писала, конечно, а толку что? Родственница я у Натули одна осталась. А в этой церкви все твердили, что Наташа с ума съехала и через забор сиганула. Неблагодарной называли, особенно бабка одна, как же ее… Валентина Сидарчук.
 Я встала:
- Рано убиваться, Анфиса Вадимовна! Вот, возьмите, - я достала из сумочки визитку, - если Наташа появится – пусть обязательно мне позвонит! А я все равно докопаюсь, до того, что творится в православном приходе!
______________________________________________________________
Домой я приехала уже затемно. По дороге мне позвонил Дима:
- Привет, Рыжик! Почему не звонишь целый день?
- Работаю, - соврала я и очень гадко себя почувствовала. Если бы любимый был здесь, я обязательно бы ему все рассказала, но волновать Диму сейчас, когда он так далеко, не хотелось. Мы еще немного поболтали и рассоединились.
В квартире меня ждал Кеша и записка от Овсова: «Мусор покормил, кота вынес». Юрка, как всегда, в своем репертуаре. Я приняла ванну и легла в постель. Аппетита не было. Слишком много мыслей вертелось в моей голове. В телефонном разговоре с теткой, Наташа упомянула некую Карину. Возьмем за аксиому, что это Шевцова. Я нашарила ногами тапки и прошла на кухню. Закурив у окошка, я взяла телефон – так, где тут у меня домашний номер Шевцовых? Ага, вот он. Может, противная экономка Эмма Васильевна что-то расскажет про Петрову? Четыре гудка, пять… Трубку никто не снимал. Попробую утром, вдруг прислуга в доме Карины рано ложится спать. Тем более, что прислуживать там больше некому.
Утром, заскочив на работу и разобравшись с делами, я снова позвонила Шевцовым. Опять тишина. Подумав, я набрала Юрке:
- Загораю на Мальдивах! – пропел автоответчик, - Оставьте свое завистливое сообщение после сигнала!
Так, значит Овсов на операции. Позвоню ему позже, а сейчас наберу Ольгу Кречетову, ведь Карина много с ней общалась. Толком, не придумав, как расположить к себе чокнутую тетку, гонявшуюся за мной с половой тряпкой, я потыкала  кнопки. Никого нет. Наверное, Ольга в магазине, ведь она нигде не работает, и как сказал Юра, нигде не бывает. Поеду к ней, наверняка она уже вернется, когда я доберусь до ее дома.
Примерно через час, я была на месте. Постояв немного у подъезда, и подышав весенним воздухом, я поползла на пятый этаж. По дороге сюда, я все же решила откровенно поговорить с Кречетовой. Дама, конечно ку-ку, но речь пойдет уже не о бриллиантовой побрякушке, а о жизни Наташи Петровой. Девочка пропала, а может, и того хуже… Думаю, Ольга не откажется рассказать все, что знает.
 Увидев знакомую дверь, я уже собиралась постучать, как вдруг увидела, что створка приоткрыта. Мне как-то сразу стало не по себе. Первым порывом было позвонить в полицию, но Кречетова явно человек не совсем здоровый. Вдруг она просто не захлопнула дверь, уходя в магазин. Тем более, когда я была у Ольги в прошлый раз, дверь тоже не была закрыта на замок. Но что-то меня настораживало. На ватных ногах я шагнула в квартиру. Какая-то звенящая тишина. Я сделала один маленький шажок, отделявший меня от комнаты, и увидела, наконец, хозяйку. Ольга сидела на хлипкой табуреточке, прислонившись спиной к окну. На ее шее была туго завязана симпатичная, бежевая занавеска.
               

Вот так поворот! Я прислонилась к холодной стене. Как давно Ольга мертва? В квартире стоит какой-то, практически не уловимый запах, скорее, приятный. Не думаю, что так пахнут покойники. Я осторожно подошла к Кречетовой и прикоснулась к ее запястью - рука холодная и очень твердая, что ли. Не знаю, как это описать! Меня заколотило, и я полезла в сумочку за телефоном. Стоп! Разбирательство с полицией мне точно не нужно, а если я сделаю звонок со своего мобильника, уже через час буду беседовать со стражами порядка. А рассказать мне им ровным счетом нечего. Пока. Еще раз оглядевшись во всей квартире, и не найдя никаких следов борьбы, я сделала вывод – сестра Ольга знала своего убийцу. Замок на двери тоже был цел. Аккуратно прикрыв за собой дверь, я выскочила на улицу. Доехав до ближейшего киоска «Союзпечати», я купила телефонную карточку на десять минут и нашла таксофон.
- Дежурный, сержант Токарев, что у вас случилось?
 - Убийство на улице Грекова, дом двадцать два, второй подъезд! – скороговоркой выпалила я и повесила трубку. Давай же, сержант Токарев! Не подведи – отправь наряд с проверкой! Я, знаете ли, никогда ранее не оставляла анонимных донесений в полицию! Может, нужно было назвать фамилию потерпевшей или еще что-то. Но перезванивать больше не буду. Надеюсь, что даже такие сообщения, органы обязаны проверять!
В полуобморочном состоянии, я добралась до своего дома и залетела в квартиру. Кешик внимательно наблюдал, как я проскочила к бару, и достав бутылку Курвуазье приложилась прямо к горлышку. Приятное тепло пошло по пищеводу, и я немного успокоилась. Сделав, для верности еще пару глотков, я спрятала коньяк обратно, и плюхнулась на диван. Мыслей в голове не было. Я просто сидела, тупо глядя в одну точку. Из прострации меня вывел телефонный звонок:
- Алло, - тихо сказала я.
- Привет, Лер! – бодро отозвался бравый хирург. Ей богу, Юрка может шесть часов провести в операционной, и остаться свежим и юморным. Однажды я спросила, как  у него так получается? Овсов сразу посерьезнел и ответил:
- Я же не на сердце операции делаю, жизни никому не спасаю. И что парадоксально, за новые сиськи, получаю больше, чем человек, вернувший, например, ребенка с того света!
Больше я с этим к нему не приставала. Юра хотел, как он говорит, пойти в серьезную медицину, но что-то там у него не заладилось и он осел в индустрии силикона.
- Эй, ты меня слушаешь? Зачем звонила, спрашиваю?
Да, что-то меня унесло. И правда, что я хотела спросить у Юры? А! Точно!
- Юр, а про Шевцову никаких больше новостей нет? О чем шепчется тусовка?
- Ну, - протянул скульптор носов и бюстов, - дом ее маменька закрыла, прислугу распустила. Я, краем уха слышал, отношения у Карины с родительницей те еще! Завещанием Гуденштайн занимается. Горе-муж так и не появился. Детей у Кары не было, братьев-сестёр тоже. Из подруг – только Кречетова, я тебе про нее рассказывал.
Услышав про Ольгу, я снова покосилась на бар, но взяла себя в руки.
- А ты все не знаешь, кому злосчастный браслет отдать? Брось, Лерка, вон, церкви какой-нибудь пожертвуй от имени Карины.
Нет, милый Юрочка! Как раз церкви-то у меня и нет желания ничего жертвовать!
Утром, наливая себе чай, я вспомнила, что не спросила у Юры, может он, совершенно случайно, знает фамилию домработницы Карины Ивановны? Мне очень нужно с ней поговорить – вдруг Эмма Васильевна видела Наташу, когда та приходила к Карине. Или что-то слышала о ней? Я написала Овсову смс и погладила кота. Через пару минут, друг ответил, что подобные темы в тусовке не обсуждаются. Ладно, зайдем с другой стороны. Калинина Катерина Семеновна. Кажется, так зовут мать несчастной Карины. Судя по всему – дама очень богата, а значит и известна в определенных кругах. Овсова дергать больше не хотелось, и я решила обратиться к собственным связям, все-таки я тоже иногда тусуюсь.
- Алло, Маришка, - пропела я в трубку, - Как дела?
Марина Анатольевна Звягинцева была главным редактором журнала «Стиль и интерьер». Нам достаточно много пришлось поработать вместе. У Марины был легкий характер и знакомства со всеми главными редакторами всех известных мне столичных изданий. И то, и другое было мне на руку.
- О, Лерчик! Сто лет, сто зим! Появился шикарный интерьерчик в твоем фирменном стиле? Сейчас же направлю туда фотографов и осветителей! Говори адресок! Кстати, у меня пустует разворот в мартовском номере! Как будто тебя ждет!
Наверное, вы поняли - к легкому нраву Марины прилагался язык, без костей! 
- Интерьер действительно скоро будет, но мне нужно разрешение хозяина на публикацию. Сейчас я звоню по другому поводу.
- Жаль, - вздохнула Звягинцева, - придется отдавать козырное место этой бездарной Иванчук, с ее апельсиновыми гардинами! Кошмар! Знаешь, что она принесла мне в феврале? Ужас! А все ее олигарх –любовник! Наши шепчутся…
Я почувствовала, что сейчас забуду, зачем вообще позвонила Маринке и бесцеремонно ее перебила:
- Не поможешь найти телефончик Калининой Катерины Семеновны? Она мать Карины Шевцовой, которая скончалась недавно.
- Это у нее дом в «Пределе мечтаний»? Снимали его пару лет назад. Если честно – слишком много всего. Зеркала, камин, картины, мебель очень тяжелая, как будто бабка древняя живет, а не молодая женщина! Материал получился так себе, но уж очень хозяйка просила напечатать. Я ее просто пожалела. Одинокая она была. Калинина говоришь? Что-то знакомое! Перезвоню, как узнаю. Но ты послушай сначала про индюшку Иванчук!..
Отделаться от Марины мне удалось только через час. Как же приятно иметь дело с лаконичным Юрой! Я посмотрела на часы – десять утра. Пора ехать в ресторан – сегодня приедет мой шеф, Геннадий Петрович. Хочет лично посмотреть на проделанную работу.
Через пару часов, прервав мою пламенную речь о зимнем саде, у меня зазвонил телефон. Это была Звягинцева.
- Извините, - сказала я довольно осматривающемуся вокруг начальнику, - Да, Марин. Узнала телефон?
- Обижаешь, дорогая! – притворно надулась Марина Анатольевна. – Сейчас смс пришлю. А ты знала что Ритка, хозяйка журнала «В сплетнях жизнь!» лесбиянка?
Я вздохнула, думала, Звягинцева два часа обзванивает разных людей, а она, скорее всего, сразу знала, где искать, но в удовольствии потрепаться себе не отказала. В любом случае, я поблагодарила Марину, и клятвенно пообещав, что в апреле обязательно у нее напечатаюсь, повесила трубку.
Еще через несколько часов я была дома.
- Что, рыбку просишь? – сказала я Кешке и пошла кормить своего мальчика.
Когда же вернется мой милый? Я уже очень соскучилась! Именно это я ему и сказала, набрав Димин номер.
- Ну надо же,  - съехидничал он, - а я уж и не жду твоего звонка!
- Димочка! Работы полно! Ну хочешь – буду звонить тебе по пять раз в день?
- Хочу, - серьезно ответил Смирнов, - Но все понимаю – работа. Я и сам сутками на переговорах. Хочу поскорее закончить и вернуться! Тоже жутко соскучился!
Мы еще немного помурчали и я пошла спать. День напряженный выдался. Сил звонить Калининой не было.
- Завтра, - решила я, - Я подумаю об этом завтра…
Меня разбудил звонок телефона. Нашарив мобильник на прикроватной тумбочке, я, с закрытыми глазами прохрипела:
 - Алло.
- Лерка! – шептал по ту сторону связи Юрка, - Ты - моя жена!
- Что? – я села на кровати.
- Не могу одну цыпочку домой выпроводить! Позвони мне минут через пять и закати скандал, мол видели меня с бабой и тебе доложили! И ты сейчас мчишься домой, чтобы нас растерзать! – он отсоединился.
Нет, Юрасику точно пора жениться. Эти бесконечные женщины до добра его не доведут! Я вышла на кухню и закурила. Усталость прошедших дней, как-то разом навалилась на меня. Авария, расставание со Скрягиным, большой заказ на работе, смерть Карины и Ольги, пропажа Наташи… Я набрала номер друга.
- Алло-о, - нарочито сонно пропел Овсов.
- Ах ты, мошонка жирафа! – заорала я в трубку, - И до каких же пор потаскух твоих голяком за дверь выталкивать придется? Что ж ты делаешь, сиськоправ чертов? Забыл, что только две недели назад меня триппером наградил?!
Рядом с Юрой кто-то ойкнул, послышалась возня. Какие-то крики, стук закрывающейся двери.
- Ну знаешь, Лебедева, - пробормотал товарищ, - не ожидал от тебя такого! И про триппер мы тоже не договаривались!
Я перевела дыхание:
- Извини, дорогой! Но надоедливая девица исчезла?
- Испарилась! – он помолчал, - Нет, ну надо же – мошонка жирафа! – еще раз удивился Юра и повесил трубку.
-Вам не угодишь,  - сказала я Кеше, имея ввиду всех мужчин на планете.
Позавтракав, я позвонила матери Карины:
- Аллоу, - промурлыкал приятный мужской голос, - дом Калининых. Эдгар у аппарата, чем могу вам помочь?
- Мне нужна твоя хозяйка, - капризно протянула я, - Катерина Семеновна!
- Как вас представить? – никак не отреагировав на хамство, спросил дворецкий.
 - Юлия Большова.
- Одну минуточку.
Называя это имя, я ничем не рисковала. Звягинцева нашла мне не только номер Калининой, но и пару фактов из ее биографии. Катерина Семеновна была дочерью богатых родителей и вдовой еще более обеспеченного мужа. Иван Сергеевич был на двадцать восемь лет старше восемнадцатилетней Катюши, когда ее отец, Семен Николаевич, чуть не обанкротился. Конкуренты прочно взяли за зад неудачливого бизнесмена, но тут Иван Калинин предложил Семену Николаевичу сделку – он решит все проблемы папаши в обмен на дочку. Откуда мужчины знали друг друга, Марина не уточнила. Короче сыграли пышную свадьбу. Все были довольны, кроме Катюши! Она была красивая молодая девушка, вынужденная куковать рядом со стариком, ровесником отца! Даже рождение дочери Карины не исправило ситуацию. Был на свете только один человек, которого любила Калинина – девушка, прислуживающая ей в доме нелюбимого мужа.  Анечка Вислоус. Девушки были ровесницы и очень сдружились. Когда Катя завела роман с садовником  - Аня миллион раз покрывала ее перед мужем и другими слугами. Вскоре Анна вышла замуж, сменила фамилию на Большова и уехала в Англию. Прошло много лет, умер Иван Сергеевич, Катерина Семеновна вздохнула свободно. И решила позвать в гости единственную подругу Анну. Все это время женщины переписывались и созванивались. Но не успела Калинина этого сделать, как из Лондона пришло печальное известие – умерла Анечка. «Инфаркт, - писала дочка Большовой, Юля. – Знаю, что мама вас нежно любила всю жизнь и решила сообщить вам о случившемся. Я видела ваши письма, когда разбирала ее вещи».
Если верить источнику Звягинцевой, а он явно был очень близок к Катерине Семеновне, дочку Большовой она никогда не видела и даже не слышала по телефону.
- Алло, Юленька! – раздался в трубке голос старухи, - Как ты нашла мой номер, детка? Его нет ни в одном из справочников!
- Здравствуйте, Катерина Семеновна! – бодренько начала я, - Не заставляйте меня сдавать мои источники! – я рассмеялась и быстро сменила тему:
- Как я рада, наконец, услышать подругу моей покойной мамочки!
- Я тоже очень-очень рада, - попалась на уловку Калинина.
 - Примите мои соболезнования, я слышала, у вас умерла дочь!
Катерина Семеновна притворно завздыхала:
- Да. Бедная, бедная моя девочка! Но давайте лучше поговорим об Анечке! Она не мучалась?
- Нет, - я еще добавила минора в голос, - врачи сказали пару секунд и все!
- Вот горе-то! – на этот раз искренне проговорила Катерина Семеновна.
Мне стало как-то неудобно. Нужно переходить к делу.
- Пару лет назад, мне попал в руки журнал с родины. Там были потрясающие фотографии дома вашей дочери. Такой порядок, уют! Я собираюсь приобрести дом в Москве, квадратов четыреста, - я осеклась, не многовато-то ли? Но Калинина продолжала меня слушать очень внимательно, - Не знаете название агентства, с которым у Карины был договор? Хочу нанять прислугу там же.
Если бабулька и была удивлена дурацкой темой звонка из другой страны, то вида не подала:
- Конечно, детка. Как раз недавно мне пришлось этот договор расторгать. Подожди минутку, возьму бумаги и очки. Эдгар! Немедленно принеси мне папку со всеми документами по дому Шевцовой! – вот так, видимо обиду матери на дочь не смыла даже смерть последней.
- Пиши, дорогая, - проворковала Катерина Семеновна, - агентство «Лари». Когда приедешь?
- Спасибо большое. В ближайшее время собираюсь.
- Не забудь навестить старуху, - Калинина засмеялась.
- Не забуду, - пообещала я и повесила трубку.
После разговора с Катериной Семеновной, мне, все же, стало интересно – ну откуда у Маришки такие подробности жизни семьи Калининых. Я еще раз набрала номер подруги. Услышав мой вопрос, Звягинцева заговорщицки прошептала:
- Секреты хранить умеешь?
- А то!
Если убрать десятиминутное перечисление «у подруги двоюродной сестры моего друга есть жена Раиса», выходило следующее -  у Калининой много лет работает горничная Рая. Часть информации любопытная тетка получила, засунув нос в переписку Кати и Анны -  сентиментальная бабка хранит все письма. Ну а вторую часть – из пьяной болтовни самой Катерины Семеновны. То, что она любит приложиться к стакану, я еще на кладбище поняла.
Я залезла в интернет, посмотрим, что за «Лари». Агентство со странным названием, например, так звали собаку у моих соседей, находилось на Костромской улице в Алтуфьево. Так, услуги – подбор всего персонала от водителей до нянечек. У всех опыт работы от пяти лет, медицинские справки, образование, характеристики, так… прейскурант… Ого! Вот это ценники! Может, профессию сменить? Хотя не известно, сколько процентов от заработка персонала, забирают себе хозяева «Лари». Я снова схватила телефон:
- Добрый день, - колокольчиком зазвенела девушка, снявшая трубку, - Я Мария, и я готова выслушать любое ваше пожелание!
- Я бы хотела нанять домоправительницу, только предложите мне самую лучшую, а то в других агентствах всякую дрянь подсовывают, - мрачно проговорила я тоном женщины, отчаявшейся найти хорошую прислугу.
- Конечно-конечно, - снова защебетала Маша, - у нас огромный выбор экономок! Уверена, если вы подъедете, мы сразу подберем вам достойнейший вариант! Когда мы будем иметь счастье вас увидеть? И как вас записать?
Хитрая девчонка! Я еще вообще не дала согласия  к ним прикатить! Но по телефону, никто мне данные о сотрудниках не даст. Придется рулить в Алтуфьево.
- В час дня, а фамилия моя – Лебедева. Валерия Сергеевна.
- Ждем с нетерпением! – заверила Мария и отсоединилась.
Я вздохнула и пошла собираться на встречу.
Открыв свой необъятный гардероб, я задумалась – как должен выглядеть человек, который может себе позволить нанять прислугу? Я порылась в недрах шкафа – вот! То, что доктор прописал!
Год назад, мы с подружкой Иринкой махнули на грандиозную распродажу в Милан, с целью побаловать себя дизайнерскими вещами. И вот  он, мой любимый брючный костюм от Гуччи, цвета спелого персика! Широкие брючки и пиджак, с завышенной талией, делали фигуру еще стройнее, а  нежный, пастельный оттенок, выгодно подчеркивал загорелую кожу. По возвращению в Москву, я еще неделю пила валериану, глядя на ценник! С тех пор, я одевала его два раза – на Новогодний корпоратив и день рождения Алексея. Правда к костюму не подойдет никакая обувь, кроме кожаных лодочек на шпильке, а на улице опять подморозило.  Ну, ничего, поеду в сапожках, а в машине переобуюсь. Так, что дальше? Невидимый макияж, высоко забранные волосы и конечно, аромат. Шанель, естественно! Порывшись на верхней полочке шкафа, я достала шкатулку. В ней хранились вещи, которые я тоже практически не носила – поводов мало. Достала бриллиантовые серьги, которые на тридцатилетие мне подарил брат и часики Картье, презентованные родителями. Нарядившись, я осмотрела себя в зеркало – да! Теперь я похожа на очень успешную женщину! Или жену успешного мужчины, или его любовницу. Теперь норковая шубка и ключи от ... маленького «Субарика»! Я обожаю свою машину, но сегодня, она мне не подойдет! Я позвонила Юрке.
- Грыжа чахоточного гиппопотама слушает! – отозвался мой друг.
- Ну, Юрочка, миленький! Извини! Не хотела тебя так называть! Не знаю, откуда это в голове взялось! – завиляла хвостом я.
- Да уж, - протянул хирург, - какие-то болезненные ассоциации, при мыслях обо мне! Лер, может, к психологу походишь? Могу одного подогнать!
- Обязательно! – пообещала я и продолжила, - А Лексус свой на пару часиков не одолжишь?
- Вот тебе и здрасте! – удивился Юрка, - Тебе зачем?
Я принялась вдохновенно врать:
- Подружка из Парижа прилетает, пять лет не виделись! Хочу перед ней пофорсить!
Овсов хмыкнул:
- Не похоже на тебя. Ну, не хочешь говорить – не надо. Приезжай. Только давай поскорее, а то у меня через два часа консультация, нужно в клинике быть.
- Уже выхожу! – заверила я.
- Потная подмышка орангутанга ждет тебя!
Все, теперь Юрий до конца дней будет меня подкалывать! Еще раз полюбовавшись на себя в зеркало, я выскочила на улицу.
До центра я добиралась два часа. Позвонил Овсов и сказал, что больше ждать не может и оставит ключи от машины у консьержки.
- Здравствуй, Лерочка! – поздоровалась со мной Клавдия Петровна, служившая «подъездных дел мастером», как называл ее Юрка, в его доме. У бабульки и самой была здесь квартира на первом этаже. Элитное жилье приобрел ей сын, олигарх Матвеев и вообще – полностью содержал мать. Но бабе Клаве было скучно одной бродить по двухсотметровым апартаментам, и она предпочла быть полезной обществу. Нет, Клавдия Петровна не мыла полов и не меняла лампочек, но в доме Юрки, на всех двадцати пяти этажах, всегда было чисто и светло. Бойкая пенсионерка, в ежовых рукавицах держала все коммунальные службы, обслуживающие дом.
- Добрый день, Клавдия Петровна! Юрий оставил для меня ключи?
- А как же, милая! Оставил! Вот, - она протянула мне связку с серебряной буквой эл. – Спускайся в гараж, двадцать шестое парковочное место.
Баба Клава, как всегда все знала. Я поблагодарила старушку и спустилась на лифте на минус второй этаж. Пройдя через ряд сверкающих иномарок, я увидела Юркину машину. Овсов до умопомрачения любил свой автомобиль. Ездил на нем только по праздникам и содержал в идеальном состоянии. В каждодневной жизни, у него была, тоже очень не плохая Ауди А7.
К нужному месту я подъехала в районе пятнадцати часов. Ну и пусть. Богатая, капризная дамочка, вполне может опоздать на встречу на два часа. Здание, в котором находилась фирма, было офисным, но у «Лари» был отдельный вход. Припарковавшись прямо напротив  стеклянных дверей, я сняла тепленькие сапожки, натянула холодные кожаные туфельки, кремового цвета, и, поигрывая брелоком от Лексуса, вошла в здание.
Интерьер холла выглядел обманчиво просто, но я точно знала, сколько стоил вон тот кожаный диванчик цвета кофе. Видела такой же в прошлом месяце на выставке офисной мебели в Питере. На стенах висели симпатичные пейзажи, а на потолке сияли не лампы дневного света, а красивая люстра.
- День добрый! - я услышала знакомый колокольчик. Из-за стойки ресепшен ко мне вышла Мария, с которой мы договаривались о визите. – У вас назначено или вы по велению души? – симпатичная пухленькая блондиночка оценила мой внешний вид и стала еще слаще.
- Скорее по крайней необходимости, - нахмурилась я, - но меня должны ждать в час.
Пышка украдкой покосилась на часы, висящие над журнальным столиком, явно отметила «пунктуальность» клиентки и пропела:
- Конечно, мы вас ждем, госпожа э-э, - она заглянула в свой журнал, - Лебедева! Прошу, проходите! – она открыла передо мной дверь с матовым стеклом. – Вашей проблемой займется Женечка, наш лучший специалист!
В просторном, тоже очень светлом коридорчике, Маша толкнула дверь с цифрой четыре и, пропуская меня вперед, сказала:
- Женя! Эта дама к тебе! – и аккуратно прикрыла дверь с другой стороны.
За большим белым столом, напротив компьютера, сидел, нет, сидела, или все-таки сидел… Женечка. Кто это, мужчина или женщина? У человека были короткие темные волосы, прямой нос, очки-хамелеоны. Мягкий овал лица был скорее женским, но густые, брежневские брови не позволила бы себе ни одна представительница прекрасной половины человечества. Человек приподнялся со своего места и протянул мне руку:
- Здравствуйте! Меня зовут Женя и я ваш персональный менеджер по подбору персонала! – под тонкими губами сверкнули белоснежные коронки. Голос человека тоже был абсолютно бесполым.
Я внимательно посмотрела на пожимаемую руку – никаких украшений. Маникюр был, но, так сказать, унисекс. Аккуратные короткие ногти, покрытые прозрачным блеском. Под синим свитером, тоже не угадывалось никакой разницы, между мужчиной и женщиной. Вот черт, бывают же такие!
- Чай, кофе, коньяк?
- Экономку, - сурово сказала я и плюхнулась в любезно предложенное мне кресло.
- Да – да! – засуетился человек и придвинул к себе беспроводную клавиатуру, - Хотелось бы, для начала, услышать ваши предпочтения!
- На самом деле, Женя, - я внимательно посмотрела в затемненные очки, - мне нужна определенная женщина. Ее зовут Эмма Васильевна, фамилии не знаю. До недавнего времени она служила у Карины Ивановны Шевцовой.
Пальцы быстро забегали по клавишам:
- Вострякова? Но после трагедии она так и не отметилась в офисе. Мы не знаем, рассматривает ли она сейчас предложения о работе.
- В какой срок Эмма Васильевна должна была приехать? – спросила я, продолжая гадать, кто передо мной – мальчик или девочка?
- В двухнедельный. Так что время у нее еще есть. Но послушайте, - взгляд в блокнот, - Валерия Сергеевна! У нас есть свободные специалисты не хуже Востряковой! Вот, например…
- Не утруждайтесь, Женя, - я была холодна, как Снежная Королева, - Только Эмма!
На самом деле, узнав фамилию домоправительницы, можно было сразу уходить. Но я подумала, вдруг тетка приезжая? Тогда я не найду ее ни в одном справочнике. Или она развелась и взяла обратно фамилию родителей, а квартира числится на муже. Вариантов много. Мне нужен был адрес, и я вцепилась в Женечку, как бультерьер:
- Мне нужен адрес Востряковой!
Женины руки замахали над столом:
- Это совершенно невозможно, но я сейчас позвоню Эмме Васильевне и если она…
Решила взять отпуск, после смерти хозяйки и не собирается сейчас работать, то я буду искать ее вечно! Поэтому я перебила менеджера:
- Послушайте, Женя, - ласково сказала я, но глаза мои оставались ледяными, - Дело в том, что я – подруга Карины. Мне выпала скорбная участь разбирать ее вещи после смерти. Когда я дошла до украшений Шевцовой, то обнаружила, что ее любимых бриллиантовых серег нет в футляре. Полюбопытствуйте, - я достала из сумочки Каринин браслет, - они шли в гарнитуре с этой безделушкой!
Глаза Женечки полезли на лоб. Какого  бы пола  не был этот человек, но толк в украшениях он знал!
- Этого просто не может быть! Того, на что вы намекаете! Все наши сотрудники проходят проверку на устойчивость…
- Не тараторьте, Женя! – успокоила я. – Я же не утверждаю, что бриллианты взяла Эмма Васильевна! Но спросить ее я обязана. И, как вы понимаете, не по телефону. Если же мне не удастся этого сделать, то, увы и ах, я буду вынуждена сообщить о пропаже в полицию.
Я встала и направилась к двери:
- И еще рассказать об этом неприятном случае всем своим друзьям. Очень обеспеченным людям! Многие из них, наверняка, ваши клиенты. Пока…
- Подождите! – мне показалось, что еще чуть-чуть и менеджер упадет в обморок. – Вот, возьмите.
Из принтера вылез лист бумаги:
- Здесь адрес, но я с уверенностью могу сказать, что ваши подозрения беспочвенны!
- Как знать, - я свернула горячую бумагу и засунула в сумку, в машине почитаю.
Едва прыгнув за руль и включив климат-контроль, я достала заветный листок. Это оказалась ксерокопия паспорта. Вострякова Эмма Васильевна, тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года рождения, Московская область, Бездорожный район, село Бездорожное, улица Летняя, дом один.

Я поехала к Овсову возвращать «Лексус». Руки крутили руль, ноги нажимали на педали, но мысли мои были далеко. Шевцова и Кречетова были прихожанками церкви в Бездорожном. Наташа  сбежала из Бездорожного. Родители Петровой погибли в Бездорожном. Эмма Васильевна была прописана в Бездорожном.
Какое любопытное местечко! Пришло время  мне снова наведаться туда.
С Юркой мы так и не увиделись. Когда я позвонила ему сообщить, что скоро его ласточка вернется в гнездышко и можно вместе испить у него чайку, друг ответил:
- Лер, проделай манипуляции с машинами и ключами в обратном порядке. Я еще на работе.
- Почему так долго? Сегодня же суббота! Операций у тебя, вроде, не намечалось.
- Не намечалось – да наметилось! – Юра понизил голос, - Одна из моих клиенток отдыхала на Средиземном море. Накидалась в ресторане алкоголем и танцующей походкой пошла в отель. Только, по-пьяни, свернула не туда, куда надо, а к черному входу в кабак. А туда, как раз, поставщик приехал, морских ежей привез и спокойно выгружал ящики из машины. Так эта дура, прости Господи, прямо в один из них и навернулась! Один имплант повредила. Теперь мчится ко мне – переделывать.
Ну, раз такое дело, то в другой раз почаевничаем. Тогда поеду продуктов куплю, а то в холодильнике два яйца осталось. Не подумайте, что кроме пары яиц в рефрижераторе меня ждали еще курочка, супчик и колбаска. У меня в прямом смысле не было в доме еды!
Еще через два часа, я, обвешанная сумками, подошла к своей квартире. Рядом с дверью скучал парень в форме с надписью «Расстояние – не помеха!». В руках он держал огромный букет желтых роз и плюшевого кота.
- Лебедева? – с надеждой спросил курьер.
- Лебедева, - согласилась я.
- Поздновато возвращаетесь, - недовольно пробубнил он фразу из Советского фильма, - Распишитесь!
- Это от кого?
- Понятия не имею. Там карточка есть, - ответил грубиян, и, забрав у меня бланк, побежал вниз по лестнице.
Кое-как открыв дверь, я ввалилась в коридор. Заспанный Кеша вышел меня встречать и замурчал.
- Сейчас, родной! Мама разденется и сразу тебя накормит!
Только через двадцать минут мне удалось плюхнуться на табуретку и, жуя бутерброд с сыром, достать из букета картонный прямоугольник.
«Моей любимой женщине. Пусть Кеша и Тиша охраняют тебя, пока меня нет рядом!» Как мило! Димка и имя плюшевому зверю дал! Достав телефон, я написала: «Смирнов! Я тебя люблю!» и отправила смс в далекий Багдад.
______________________________________________________________
Утром я вскочила в восемь часов, приняла душ и выпила кофе. Сегодня воскресенье, а значит – Вострякова или дома, или на рынке. Бородатый продавец из «Гурмана» сказал, что по воскресеньям у них в селе  базарный день. Я выглянула в окно – снова светило яркое солнце. Несмотря на то, что в мартовской Москве под ногами всегда черте-что, вид ярко-голубого неба навевал хорошее настроение.
Выехав на трассу, я прибавила громкости магнитоле:
- А сейчас – криминальная сводка за неделю, - огласил ди-джей. – Налетчики, ограбившие в среду инкассаторскую машину, были задержаны по горячим следам. Как сообщил нам наш источник, один из бандитов выронил водительское удостоверение на месте преступления! Он бы там еще паспорт оставил! И бирку из роддома! Ха-ха! – куражился диктор. Я уже хотела сменить частоту, как услышала:
- Как мы уже сообщали ранее, на днях, в своей квартире, была задушена бывшая известная тусовщица, а ныне отшельница Ольга Кречетова. Тело обнаружил наряд полиции, выехавший на место убийства, после того, как на пульт поступил сигнал от неизвестного мужчины. Вероятно, это и был палач Кречетовой. От каких-либо комментариев в пресс-службе  МВД отказались.
Я обалдела – мало того, что я – мужчина, так я еще и убийца! Этого мне только не хватало!
Улицу Летнюю я нашла быстро. А дом номер один вообще выделялся из всех – он был двухэтажный. По периметру жилище Эммы Васильевны было обнесено добротным забором, цвета сурика. Хотя, почему нет? Даже при условии, что Вострякова единственный добытчик в семье, ее жалования вполне хватило бы и на три этажа. Я подошла к  воротам – они были закрыты снаружи. Ладно, где тут у них базарная площадь?
Искать пришлось недолго. Прямо в центре Бездорожного, у памятника Ильичу, раскинулись торговые ряды и клубился народ. Дядька из магазина не соврал - вдоль маленькой площади было припарковано множество машин – москвичи, измученные глутоматом и красителями, идентичными натуральным, спешили затариться свежим творожком и парной свининкой. В другой раз, я бы сделала тоже самое.
Я припарковалась и ступила на территорию базара. Сейчас-сейчас, Эмма Васильевна, я вас потрясу, вы мне все расскажите! Интуиция и логика подсказывали мне, что экономка играет в этой истории не последнюю роль! Интересно, Вострякова торгует или покупает? Мне ведь даже не известно, как она выглядит. Если женщина вообще здесь. Может, она в Москве квартиру снимает и сейчас спокойно там спит. Хотя, аренда жилья в столице стоит неприлично дорого, а Эмма в доме Шевцовых жила постоянно. О том, что работодатель должен обеспечить прислуге, так сказать, высшего порядка, уголок, было написано на сайте «Лари». В эту категорию входили бонны и экономки. Так зачем тогда тратить огромные деньжищи на съем квартиры? Нет, я чувствовала, что горячо именно здесь! Не успела я решить, с чего начать поиски, как меня начали тянуть в разные стороны:
- Девушка! Купи соленые грузди! Не сомневайся – вкусно! Сама собираю, сама солю!
- Вай, красавица! Смотри, какой мясо! Еще утром мычал!
- Дубовые венички для бани! Покупаем! Ходим в парилочку! В здоровом теле – здоровый дух!
- Вязаные носки! Всех размеров!
У меня закружилась голова. Жители современного мегаполиса редко бывают на рынках, где можно все потрогать, попробовать, поторговаться. Мы привыкли чинно прохаживаться с тележкой вдоль молчаливых стеллажей со всякой всячиной. Вдруг меня дернули за рукав – рядом стояла девочка лет восьми в потрепанной курточке. В руках она держала поднос с расписанными яркими красками игрушками.
- Тетенька, купи свистульку! Всего тридцать рублей!
Я опустилась на корточки и взяла в руку маленькую птичку. И правда, свистулька! Сто лет их не видела! Я улыбнулась:
- Это кто же такую красоту делает?
- Папка! – гордо сказала девочка, - Он пилит, а я разрисовываю!
- Молодцы какие! – я искренне улыбнулась, - Возьму парочку! – я полезла за кошельком, - А почему ты их продаешь? На улице холодно.
- Во-первых, у детей лучше покупают, - серьезно сказала малышка, - А во-вторых, папка ногами болеет, тяжело ему ходить.
- А мама? – я, наконец, выудила сто рублей.
- Два года назад умерла. Застудилась, - грустно сказал ребенок.
Я засунула сотку обратно и достала пятьсот:
- Ой, у меня сдачи столько не будет!
- Не нужно, купи вам с папой конфет, - я погладила светлые кудряшки девочки.
- Вот спасибо! – не стала отказываться она, - А вы в первый раз у нас? Что-то я раньше вас не видела. Кстати, меня Лелей зовут.
Я удивилась:
- Тут столько народа! Может, ты меня не запомнила!
- Э нет, - Оля улыбнулась, на румяных щечках появились ямочки,  - Вас бы запомнила – вы красивая!
Когда женщине говорит комплимент мужчина – она может даже не обратить на это внимания. Но если тобой восхитилась другая женщина, пусть даже ребенок – это действительно чего-то стоит!
- Ты удивительно наблюдательная, Леля! Я действительно приехала первый раз. Только продукты мне сегодня не нужны. Я хочу найти Эмму Васильевну Вострякову.
Девочка почесала нос, обсыпанный мелкими веснушками:
- А ее сегодня тут нет. И вообще, я давно бабу Эмму не видела.
Я расстроилась – ну как так? Мало того, что сюда зря ехала, так теперь  вообще не знаю, где искать экономку! Но Лелечка продолжала:
- Зато сын ее, Матвей, на месте. Корзинами плетеными торгует. Показать где?
Я бешено закивала головой:
- Конечно! Побежали?
Оля взяла меня за руку и потащила сквозь толпу. Как на такой скорости, ей удавалось удерживать одной рукой поднос, для меня осталось загадкой! Через пару минут ребенок остановился:
- Вон он, с бородой, в фуфайке. Хороший дядька, только пьет!
- Спасибо, Леля! – я улыбнулась.
- Вам спасибо! – ответила Оля, - Мы с папкой теперь целую неделю  пировать будем! – девчушка помахала мне рукой и скрылась в толпе.
Я, тем временем, внимательно рассмотрела Матвея. Это был мужик лет сорока. Довольно симпатичный, надо сказать. Голубые глаза, аккуратно подстриженная темная борода. Высокий и плечистый. Одежда не новая, но чистая.
- Здравствуйте, - я подошла к прилавку Вострякова.
- И вам не болеть! – заулыбался мужчина, - Корзиночку желаете?
- Спасибо, в другой раз! – я улыбнулась в ответ, - Матвей! Я ищу вашу маму.
- Маму? - удивился мужик, - А зачем она вам?
- Я из агентства, в котором она работает. Хозяева волнуются, почему Эмма Васильевна до сих пор не приехала отметиться в контору. Прошло почти две недели, со дня смерти ее последней работодательницы, а Вострякова даже не позвонила.
- Карина умерла? – Матвей вытаращил глаза.
- Вы знали Карину? – пришла моя очередь удивиться.
 - Э-э, нет, - замялся дядька, - просто мать как-то обмолвилась, что у Карины Шевцовой сейчас работает. Послушайте, как вас зовут?
- Лера.
- Послушайте, Лера! Тут к нам фургончик приезжает с кофе, пойдемте, выпьем, - я кивнула, - Кать, - позвал Востряков соседку – торговку, - пригляди чуток! Схожу до ветра!
- Вали! – ответила любезная Катерина, и мы пошли в сторону импровизированной кофейни.
Взяв два стакана горячего шоколада, я начала издалека:
- Матвей! Почему вы торгуете на рынке? У вас самый большой дом в Бездорожном, да и оклад у Эммы Васильевны отличный.
- Называйте меня Мотя, - мужик взял у меня один стаканчик, - так удобнее. А торговать приходится, так как с матушкой мы почти не общаемся уже год. Дом-то мы выстроили, как раз перед ссорой закончили. Хотел я съехать – а некуда! Женой не обзавелся, денег нет, вот и живу с матерью, будь она неладна! К бутылке прикладываться стал, хотя раньше – сухой закон!
- Из-за чего же вы поругались? – с надеждой спросила я, но мужик меня вежливо отбрил:
- То дело наше, семейное!
Я вздохнула:
- Как же вы уживаетесь? Под одной крышей?
- А никак! – сказал Мотя, - Мать в Москве все время живет, раз в месяц немного денег привозит, - и, увидев мой осуждающий взгляд, быстро добавил, - на содержание дома! На самогонку я сам зарабатываю!
Вот уж повод для гордости! Измельчал нынче мужик, измельчал…
- А когда вы мать в последний раз видели? – я цеплялась за последнюю ниточку.
- А третьего дня, - ответил Востряков. – Приехала ночью. Я слышал, как посудой на кухне гремела. А в шесть утра встал, водички попить, а ее уж и нет, только деньги на столе лежат.
- Скажите, Матвей, а у вашей мамы есть подруги? Тут или в Москве? Может мужчина?
- Подруг точно нет, - интеллигентный алкоголик погладил бороду, - А на счет хахаля не скажу. Да и какие ухажеры? Мамаша древняя, как мамонт!
Однако! Ближайшие родственнички и впрямь не ладят!
- И последний вопрос. Мотя, у вас маминой фотографии нет?
Мужик нахмурился:
- Что же вы вместе работаете, а в лицо не знаете?
Я заюлила:
- У нас такой штат огромный! Двести человек! Со всеми не получается знакомства водить!
- Не ношу у сердца ее образ, - почему-то разозлился сынуля. - В отделе кадров посмотрите!
Я медленно брела к машине. И где сейчас Эмма Васильевна? Куда пропала, переночевав в родном доме?
Уже на выходе с базара я снова увидела Олю:
- Лелечка, - я позвала девочку, - как выглядит Баба Эмма, помнишь?
- Конечно! – ответил ребенок, - Мне до склероза еще далеко! Высокая она, худая, волосы в темный цвет красит, глаза голубые. А! – девчушка подскочила, - Чуть главное не забыла! Родимое пятно у нее на щеке, большое, некрасивое!

Я села в машину и закурила. Итак, что мы имеем с гуся? Карина и Ольга - мертвы, Петрова и Вострякова - пропали. И смерть Наташиных родителей тоже не дает мне покоя! И куда ведут все тоненькие ниточки? Правильно, в церковь Святого Луки! Нужно, во что бы то ни стало, туда просочиться! Я завела машину и развернулась.
В доме Господнем было немноголюдно – одна бабулька, истово крестящаяся на один из образов и девчонка, лет шестнадцати, с восторгом ловящая пламенные речи отца Сергия. Ты-то мне и нужен, святоша, пора нам уже познакомиться! Я бочком приблизилась к говорившим, делая вид, что молюсь у соседней иконы. Очень уж интересно, что заливает в уши дурочке священник. Но, увидев меня, батюшка сразу замолчал, осенил крестным знамением прихожанку и двинулся в мою сторону:
- О чем Господа просишь, дитя? – голос Сергия был бархатным, а взгляд колючим.
- Об успокоении души мужа своего покойного, - я опустила очи долу.
- Я тебя помню, - сказал батюшка, - ты пару недель назад уже была здесь, верно?
- Была, - подтвердила я. - Мы с сестрой Алевтиной пообщались. Очень она мне помогла.
Сергий улыбнулся:
- Одна беседа лишь на время облегчить душу может. А в твоем случае – полный курс нужен!
- В моем случае? – я изобразила удивление, - Откуда вы знаете, что у меня случилось?
Священнослужитель покачал головой:
- Ну, во-первых, ты сама только что сказала про покойного мужа. А во-вторых – сестра Алевтина про твою беду рассказала. Так что, мы тебя ждали.
Ну надо же! Сестра-хозяйка что, о каждом разговоре с прихожанами ему докладывает? Или я ее чем-то заинтересовала? Пекарнями, например.
Видя, что я зависла, Сергий взял меня под локоть и повел к  неприметной дверке:
- Пойдем ко мне в кабинет, дитя! Чайку попьем, побеседуем.
В темном коридорчике мы прошли несколько дверей, из-за которых доносились приглушенные голоса, и вошли, в без всяких опознавательных знаков, дверь. Этот кабинет, в отличие от коморки Алевтины, был большим. Стандартное окно с белыми жалюзи, дорогая мебель, ширма в углу. На стене портрет какого-то святого в тяжелой позолоченной раме. На столе отличный компьютер и кофеварка.
- Присаживайся, - священник указал мне рукой на мягкий стул, стоящий около стола, а сам прошел за ширму. –  Ну да хватит тут язык ломать. Предлагаю, нормально поговорить.
Сергий вышел из-за своего укрытия, и я увидела, что он снял рясу. Сейчас он меньше всего напоминал батюшку. Темно-синий свитер, облегающий могучие плечи и голубые джинсы, сделали священника обычным симпатичным мужчиной, и только борода напоминала о том, кем он был минуту назад.
- Времени у нас немного, - Сергий посмотрел на наручные часы, я скосила глаза на них же, – Через сорок минут у меня обряд крещения. Давай отбросим Китайские церемонии и перейдем сразу к делу.
Однако! Одна из пациенток Юрки подарила хирургу часы такой же фирмы, и стоят они – как хороший автомобиль! Щедрые же пожертвования собирает данный приход!
- Слушаю вас, - скромно пискнула я.
- Тебя зовут Валерия?
- Да, но откуда вы знаете? Сестра Алевтина рассказала?
- Именно. И судьба твоя нас очень встревожила! Одинокая молодая вдова… Не дело это!
Ага, подумала я, бизнес вас мой очень заинтересовал, но вслух спросила:
- И что вы предлагаете?
- Я хочу предложить тебе помощь. С такой душевной травмой нельзя оставаться одной. Ты же сирота, я правильно помню?
Я кивнула, мысленно прося прощения у родителей.
- Так вот, - батюшка улыбнулся, - поживи при церкви, у нас как раз комнатка освободилась.
Видимо та, в которой Наташа жила, подумала я, но снова промолчала, внимательно слушая дальше.
- Сестры тебе помогут горе пережить, успокоят, присмотрят. Делом тебя займем – ты печешь хорошо? Отлично! На кухне трудиться будешь! И вообще - под перезвон колоколов и запах ладана, у нас и не из таких депрессий выходили! – Сергий снова заулыбался.
Я напряглась – что он сказал - запах ладана? Но не успела я понять, почему так насторожилась, священник продолжил:
- Что скажешь, Валерия?
- А как же мой бизнес? – я включила деловую женщину, - Кто за ним присмотрит?
- А мы и присмотрим, - кто бы сомневался! – Есть у нас прихожане знающие, всегда помогут, пока ты у нас в себя приходить будешь! Привози с собой все документики, люди наши во всем разберутся!
- Ну, не знаю, - протянула я, - не испортят ли мне дело? Мы с Витенькой всю душу в него вложили!
Сергий начал раздражаться:
- Говорю же тебе, люди – профессионалы! У самих целые заводы! Неужели с тремя пекаренками не справятся?
- А им-то это зачем? – не унималась я.
Священник молитвенно сложил руки и уставился в потолок:
- Святые люди!
Скорее – святые рейдеры, подумала я и сказала:
- Подумать нужно!
- Подумай, подумай, - согласился отец-настоятель, - Но сильно не затягивай! Появится другая заблудшая душа – ей комнатку отдадим и все, твое место занято!
Домой я неслась не разбирая дороги! Клюнул! И Сергий, и бабка эта, Алевтина! Ай, какая я молодец! Актриса! Умница! Красавица! Мое самовосхваление прервал  телефон, звонила мама:
- Лерочка, привет! Куда пропала? Уже неделю ни слуху, ни духу!
Мне стало стыдно. С этим расследованием, я совсем перестала уделять внимание близким людям! Сначала Дима на меня обиделся, теперь родители!
- Прости, мамуль! Очень большой заказ на работе!
- Ладно уж, - смягчилась мама, - Но большой заказ не помешает тебе отвезти нас с папой завтра в аэропорт? Надеюсь, ты не забыла?
- Конечно, отвезу! Как я могла забыть?
Хороший вопрос! Ведь у меня, действительно, совсем вылетело из головы – завтра родители на две недели улетают во Вьетнам! Приподнятое настроение мигом испарилось. Я – плохая дочь! С этими невеселыми мыслями я въехала в Москву.

Покормив кота, я сама села ужинать. Дожевав жаренную куриную ножку, я посмотрела на часы – восемнадцать. Багдад и Москва в одном часовом поясе и разницы во времени между этими городами нет. Я схватила телефон:
- Здравствуй, родной!
- Привет, Рыжик! – прошептал Дима.
- Ты сейчас занят? – тоже шепотом спросила я.
- Переговоры, - тяжко вздохнул любимый, - А после, партнеры повезут меня в Сирийскую пустыню. Три дня будем в шатрах жить, без связи. Я собирался тебя предупредить.
- Все-все! Не отвлекаю! Вкуси все Восточные удовольствия и возвращайся! Я очень тебя жду!
- Целую! – шепнул Дима и отсоединился.
Я закурила – как грустно! Родители улетают, со Смирновым связи не будет! Хотя… Это отличная возможность разворошить змеиный клубок в Бездорожном! Никто и ничто не будет меня отвлекать! Значит так! Завтра с утра еду в ресторан, вечером отвожу маму и папу в аэропорт, а послезавтра возвращаюсь в Бездорожное. Прикинусь, что согласна на условия Сергия, тем самым получу возможность открыто бродить по территории и расспрашивать обо всем девочек-послушниц. Они должны объяснить мне, что, черт возьми, творится в этой церкви! Но во всей этой бочке меда, разумеется, есть ложка дегтя! Точнее, целый половник! Священник хочет посмотреть мои документы на пекарни. Допустим, где взять отличные подделки, я знаю! Супруг моей подруги Веры Потаповой – программист. Володя знает о сети все. Нет, сайт Пентагона он, конечно, не взломает, но найти мне подходящую документацию в сети, думаю, сможет! Я снова взяла в руки телефон:
- Привет, Верунчик! – я, правда, была рада ее слышать.
- О! Какие люди! А я уж и голос твой позабыла! – ответила подружка и рассмеялась. Верка – человек-позитив! Всегда в хорошем настроении и улыбается! Лишь один раз в жизни я видела ее слезы. Два года назад, когда врачи вынесли ей страшный приговор – бесплодие! Целый месяц Потапова собирала себя по кусочкам и ни с кем не общалась. Но, когда я уже не знала, что делать с затворничеством и молчанкой подруги, она сама приехала ко мне.
- Знаешь, Лерка, - сказала она, помешивая ложкой остывший чай, - Я ведь детей особо никогда и не хотела. Пока замуж не вышла. Володя – замечательный! Рядом с ним, я по-новому посмотрела на материнство. Но, видимо, я настолько боялась залететь в молодости, что Бог услышал мои молитвы!
- А как Вова? – аккуратно спросила я, пододвигая к подруге тарелочку с пряниками.
Вера грустно улыбнулась:
- Говорит, что ничего страшного, и надежда всегда есть! Сколько таких случаев! Верить – меня имя обязывает! А, если детки так и не получатся, то всю свою любовь мне одной будет дарить.
Я украдкой промокнула слезы – бывают же такие мужчины! Бывают же такие чувства! После этого разговора Потапова взяла себя в руки и продолжила жить так, как и жила раньше – с улыбкой на лице!
- Как твои дела, дорогая? – поинтересовалась я.
- Все отлично! Через два дня в Египет лечу! Мне Вовка на восьмое марта путевку подарил! Жаль его самого с работы не отпустили, а что скажешь – ценный кадр! – Верка снова засмеялась.
- Бесценный! – послышался голос Потапова на заднем фоне.
- Верунчик, дай трубочку своему бесценному кадру, - я тоже улыбалась, - у меня к нему просьба есть!
- Вов! На, с Леркой поговори, а я пойду за борщом следить! – и добавила в трубку, - А ты, хоть бы в гости заехала! Подруга называется!
- Привет, мать! – Володя, наконец-то отобрал у жены трубку, - Что хотела?
- Какая я тебе мать? – притворно возмутилась я, - Ты же на три года старше меня!
Еще немного похихикав с приятелем, я все-таки изложила ему суть своей проблемы. Без подробностей, конечно.
- Странные у тебя просьбы, однако, - на манер чукчи сказал Потапов.
- Ну, очень нужно, Вовочка! Прямо завтра! Поможешь? – взмолилась я и добавила, - Буду должна!
- Ладно. Позвоню завтра, ближе к вечеру. А по поводу долга… Скоро Верка улетает, приезжай ко мне и одень свое самое сексуальное пла… Ой! Потапова меня полотенцем огрела!
- Я тебе одену, кобелина! – прокричала подруга, отнимая у супруга телефон и обратилась, теперь уже ко мне, - Обещай, что мы встретимся, когда я вернусь! Я тебе магнитик привезу!
Распрощавшись с неугомонной четой, я пошла спать – завтра предстоял длинный день!

Утром я приготовила овощной салатик и сварила кофе. Жуя огурец, я сосредоточилась на работе. На стену, в большой зал ресторана, я хочу сделать панно из битого стекла. И, хотя, интерьер зала выполнен в романтическом стиле, на стене я вижу абстракцию. Мне кажется, это  удачно разбавит классику. Это будут два неровных сердца на фоне цветных пятен. Для работы мне понадобится много  битого стекла разных цветов, и я знаю, где его взять. Как я уже не раз говорила, моя работа связана со всевозможными мероприятиями. В основном это тусовки, проходящие в клубах. Есть среди них и мой любимый – клуб «Фарфор». Барная стойка, банкетки, стулья, выполненные в форме чашек, сантехника в туалетах выкрашены там светоотражающей белой краской и расписаны вручную нежными цветочками и птичками. Добавьте к этому умело смонтированное освещение, и получается бомба! В огнях светомузыки, все это выглядит нереально! В «Фарфоре» трудится барменом мой хороший знакомый Игорь Власов, только он предпочитает, чтобы его называли Гарик. Как-то раз, на одном из мероприятий, я, сбежав ото всех за барную стойку, болтала с Гариком.
- Алкоголя, каждый день, выпивают цистерны! А тару только по пятницам приезжают забирать, - жаловался Игорек,  - в подсобку войти невозможно! С пола до потолка все бутылками пустыми завалено!
Я посмотрела на часы – восемь утра. Клуб работает до четырех. Сейчас бедный бармен видит десятый сон, но придется его разбудить, я набрала номер Игоря:
- Какого черта? – простонал в трубку приятель. – Если это не супер сексуальная крошка – я отсоединяюсь!
- Это именно она и есть! – подтвердила я.
- Кто это? – уже серьезней спросил Игорь.
- Лебедева. Валерия Сергеевна. Помнишь такую?
Послышался шорох, видимо Власов сел в постели:
- А-а-а! – протянул Гарик, - Тогда я, определенно, не отсоединяюсь!
- Привет, дорогой! Извини, что разбудила, но мне нужна твоя помощь!
- Эх, грехи мои тяжкие! – Игорь явно вставал с кровати, - Говори!
- Твоя подсобка, на работе, опять забита пустыми бутылками?
- Под завязку, - подтвердил бармен, и я услышала звук льющейся воды. Ага, Игорек умывается или…
- Гарик! – возмущению моему не было предела, - Ты не мог бы не ходить в туалет, разговаривая с девушкой по телефону?
- Да ладно, тебе, Валерия Сергеевна! Чисто – дите малое! При тебе, что, мужики никогда нужду не справляли?
- Представь себе! У меня очень живое воображение, и все звуки, мой мозг сразу переводит в картинки!
- И что ты увидела на этот раз? – заржал друг, - Нечто впечатляющее?
- Иди ты, - отмахнулась от нахала я, - Так поможешь?
- Да в чем просьба-то? Я так и не понял!
А, точно! Самое главное-то я и не озвучила:
- Мне нужны бутылки разных цветов. Много. И особенно красные. Есть такие? Штук пять?
- Есть одно винцо, французское. Бутылка, как раз в ярко-красном цвете. Но их всего три, причем одна из них – полная, в баре стоит.
- Отлично! – обрадовалась я, - Я ее куплю!
- Пятьсот евро, - приятель зевнул.
- Что – пятьсот евро?
- Цена за бутылку.
- Мать моя женщина! – я ахнула, - Это что же, литр какого-то пойла стоит тридцать пять тысяч?
- Пол литра, - поправил Игорь, - Будешь брать?
- Буду, - скрипнула зубами я, - Через сколько сможешь подъехать к клубу?
- Это будет зависеть от того, через сколько ты меня туда привезёшь. Извини, Лерка, но это тебе нужно, а не мне.
Тяжко вздохнув, я пошла одеваться.
К черному входу «Фарфора» мы подъехали только в одиннадцать часов. Сегодня, Москва просто умерла в пробках. Игорь всю дорогу спал. А мне еще его обратно домой везти! Это во сколько же я в ресторан попаду?
Мы с барменом вошли в неприметную дверь и столкнулись нос к носу с охранником, шедшим покурить на улицу:
- Здорово, Гарик! – поприветствовал секьюрити, и, посмотрев на меня, добавил, - Посторонним вход воспрещен!
- Это со мной, Олег. Мы сейчас тихонечко в подсобку пойдем, а ты нас, типа не видел, окей?
- Не понял, - заржал Олег, - у тебя же квартира есть! Что за нужда телок по подсобкам пиперить?
Я открыла было рот, чтобы словесно «отпиперить» недалекого хама, но Игорь меня опередил:
- Не неси херню! Это – клиентка. Она хочет у меня пустую тару купить!
Охранник почесал макушку:
 - Не положено, братан! Ты же знаешь, хозяин пузыри за бабки сдает! Воровство, получается!
Власов заговорщицки подмигнул мужику:
- Я оговорился, Олег! Она хочет у НАС пустую тару купить!
- А, тогда пойдем, помогу в машину ящики носить! А хозяин, все равно, бутылки не считает!
Я показала Власову кулак, он, в ответ, лишь пожал плечами, мол, а как еще? В подсобке клуба я провела больше часа. Ну надо же, какие красивые бутылки бывают! Впрочем, меня интересовала не форма, а цвет. Отобрав восемь ящиков стеклотары, мы все вышли покурить:
- Олег, -  я протянула ему пятьсот рублей, - грузи бутылки в машину, а ты, Гарик, тащи третью бутылку, стоимостью в пять пенсии моей бабушки!
Отвезя домой безбожно зевающего бармена, я, еще раз поблагодарила его за помощь, и порулила в ресторан.
__________________________________________________________
В холле меня, как всегда, встретил милейший управляющий Леонид Иванович:
- Добрый день, Лерочка! Позвольте вашу шубку!
Раздевшись, я прошла в большой зал. Да! Моя бригада, во главе с Мишаней, поработала на славу! Как говорил Леонардо да Винчи: «Где дух не водит рукой художника, там нет искусства!» Здесь потрудилась целая команда художников со своими духами! Натяжной потолок, днем выглядящий, как весеннее небо, вечером превращался в бездонное звездное небо. Николай, наш осветитель, четыре часа изучал журналы с созвездиями, прежде, чем начать их выкладывать светодиодными лампочками! Но это было еще не все. Коля выключил основное освещение и на потолке не только замигали разноцветные звезды, но и пролетела хвостатая комета! Это было очень красиво! Теперь полы. Они были живые! Как будто легкий ветерок шевелил траву и цветы. Потрясающе! Мне сразу захотелось снять обувь и ощутить мягкие травинки босыми ступнями!
- Ну как? – спросил мой главный дизайнер.
- Здорово, Миш! Три Д технологии – это что-то! А теперь пойдем, поможешь мне снять мерки для панно.
Мы еще раз обсудили место, где будет висеть мой шедевр, сделали разметку. Значит, сейчас я поеду по магазинам. Мне нужно заказать стекло, размером полтора на полтора метра и купить много супер клея, кисти и рулон мешковины. Разноцветные светодиоды я поручила выбрать Николаю.
Еще через два часа, я заехала в пиццерию подкрепиться. Заказав два куска «Гавайской» и молочный коктейль, я позвонила Юрке:
- Привет! Куда пропал?
- Работу работаю! Лето скоро, а значит – у пластиков сейчас самая горячая пора! Сама-то как?
- Помощь твоя нужна. Нужно тяжести из машины перетаскать.
- Вот так всегда, - вздохнул Овсов, - Нет, чтобы друга ужином накормить!
- Юрочка, мне сегодня совершенно некогда готовить! Сейчас родителей в аэропорт отвезу, потом на встречу сгоняю, дома буду только к ночи! Но если ты ко мне приедешь, можем заказать тайской еды!
- Ладно, - проворчал друг, - Позвони, когда освободишься.
Когда я подъезжала к дому родителей, мне позвонил папа:
- Дочь, ты скоро? Мама жутко переживает, что мы опоздаем!
- Буду через десять минут! Без меня не выходите – помогу вам спустить чемоданы. И вообще, мне подняться к вам нужно.
- Хорошо, - ответил отец и отсоединился.
Мои родители – страстные кошатники, как и я. У них живет рыжая шалунья Берта - молодая кошечка неизвестной породы. Год назад, возвращаясь домой из магазина, мама увидела замерзающий в сугробе рыжий комочек. Так в их доме появилась киска. На время путешествия, на меня возлагается ответственность четыре раза в неделю навещать животинку. Но у меня совершенно нет на это времени и я решила просто забрать ее к себе. Кеша и Тиша будут только рады! Особенно Кешик! Переноску с Бертой я поставлю на пассажирское сиденье, а вот маме с папой садиться некуда – машина битком набита стеклом, ящиками с бутылками и еще всякой всячиной.
Поэтому, для поездки в аэропорт, я возьму папин джип. А на обратном пути заберу кошку и поеду домой на своем авто. Родителям моя мысль понравилась, и, загрузив чемоданы в папин внедорожник, мы поспешили в Домодедово, весело болтая по дороге. У стойки регистрации пассажиров, я расцеловала предков, и, взяв с них обещание, звонить с жаркого Фукуока, пошла на улицу. Снова пошел снег. Зима категорически не желала уступать весне. Я села в машину и закурила, подумав о том, как устала сегодня, а ведь еще столько дел! От жаления самой себя меня отвлек мобильный, звонил Володька:
- Птичка в клетке, - оповестил приятель.
Я не сразу сообразила, о чем речь:
- Какая птичка? Вы с Веркой купили попугая?
- Эх, Лерка, - вздохнул программист, - какая же ты скучная! Документы у меня! Приезжай!
Я завела машину и покатила к дому Потаповых. И ничего я не скучная! Замороченная просто!
Дверь мне открыл Вовка:
- Заходи! Гостем будешь! – и, затащив меня в коридор, жарко зашептал на ухо, - Верки дома нет, давай побыстренькому!
- Шут Гороховый! – я стукнула приятеля перчаткой, - Лучше скажи, куда жену дел?
Потапов сразу отпустил меня и горестно сказал:
- В салоне целый день. То ли волосы наращивает, то ли ногти. Короче, ваши бабские дела! А бедный муж – один дома! Не кормлен, не обласкан…
Сколько я знаю Володю – он всегда был таким. Постоянно шутит и над всем смеется. Они с Верунькой просто созданы друг для друга!
Мы прошли в гостиную.
- Чай будешь? Или чего покрепче? – предложил друг.
- Спасибо, ничего не надо. Если честно – я спешу. Давай-ка показывай, что у тебя есть!
- Вот это разговор! – заржал Потапов и начал расстегивать ширинку на джинсах.
- Клоун, - резюмировала я. - Документы тащи!
С абсолютно несчастным выражением лица Вова принес из спальни тонкую папочку:
- Вот. Сделал все, что мог.
Я углубилась в чтение. Так… Санитарно-эпидемиологическое заключение на производство, санитарно-эпидемиологическое заключение на продукцию, сертификат соответствия, разрешения пожарной и экологической инспекций, документы на ИП Лебедеву. Печати, голограммы. Вроде, все хорошо. У меня был только один вопрос:
- Вов, а почему мои пекарни называются «Замори червячка»? Они же реально существуют! Около моего дома одна из них находится! А если люди, которым я хочу эти бумаги показать, захотят посмотреть, так сказать, товар лицом? Приедут в один из магазинчиков и спросят продавца: «Ваша хозяйка Лебедева?» А им ответят: «Нет, у нашего хозяина другая фамилия!» Что мне тогда делать?
- А если бы я тебе мифическую пекарню создал, этим людям и приехать бы некуда было! – возразил приятель.
Я осеклась! Вот дура! Совершенно об этом не подумала! А с отцом Сергием в завязке ребята серьезные орудуют, Ольгу Кречетову так обработали, что она им все состояние отписала!
- Не боись! – улыбнулся Потапов. - Фирма веников не вяжет! Хозяин «Замори червячка», Кирилл Федулов, сохнет по моей сеструхе Таньке. В обмен на свидание с ней, он сказал своему персоналу, что на неопределенное время, хозяйка – госпожа Лебедева! Кстати, Танюха меня чуть не убила, когда я к ней обратился! Ну не нравится ей Федулов!
- Спасибо, друг! – я захлопала в ладоши, - И Татьяне тоже! Скажи, что с меня шарфик от «Гермес»!
В этот момент мне позвонил Овсов:
- Ты скоро? А то я уже в китайском ресторане, еду покупаю.
- Скоро, Юр! Сейчас только к родителям на пять минут заскочу и сразу домой!
- Давай! Буду в машине ждать!
Быстро забрав из отчего дома Берту, я отогнала папину машину на ближайшую стоянку и, пересев в свой «Субарик», помчалась домой. Около подъезда курил Юрка. Он ни в одной своей машине этого не делает.
- И за что мне все это? – заломил он руки, - Мчаться в ночь, мокнуть под дождем…
- Никакого дождя нет,  - я чмокнула его в щеку, - пойдем скорее вещи перетаскаем и кушать!
- Зачем тебе такое огромное стекло? – спросил Овсов, затаскивая его в коридор.
- Для работы, - я тоже плюхнула на пол тяжелые сумки со всякой всячиной.
Мы поднимались в квартиру еще два раза.
- Ты что, пункт приема стеклотары ограбила? – стонал Юрка, таская ящики с бутылками.
- Почти, - выдохнула я, и наконец-то закрыла дверь.
Кеша очень внимательно рассматривал переноску, которую я занесла только что. Я открыла дверцу:
- Выходи, Берточка! Кеша тебя не обидит!
Сначала в коридоре показался оранжевый нос, потом усы, а затем и вся кошка. Наглая рыжуха выскочила из своего укрытия и молнией понеслась на кухню! Не ожидавший такой наглости Иннокентий, бросился следом. Ну, вот и познакомились!
С Юрой мы засиделись за полночь. Поужинали тайской лапшой и куриными крылышками в меде, поболтали о том, о сем. Ближе к часу ночи, Овсов засобирался домой.
- Может, останешься? – предложила я, - А то эта мохнатая парочка меня замучает! – я махнула рукой в сторону, насающихся по всей квартире, кошек.
- Хитрая ты, Лебедева! – возмутился приятель, - Хочешь, чтобы я тоже всю ночь не спал? Нет уж, я поехал. Завтра в Питер лечу.
- Работа? – я зевнула.
- Так точно! – козырнул Юрка.
- К пустой голове, руку не прикладывают! – сонно схохмила я и задремала прямо на диванчике в зале. Сквозь сон, я почувствовала, что меня накрыли пледом, за тем тихо хлопнула входная дверь.
Проснулась я от того, что у меня не было ног! Вернее я их просто не чувствовала! В ужасе скосив глаза на свои нижние конечности, я увидела два пушистых клубка, уютно устроившихся на моих коленях. Вот ведь напугали! Я, не очень аккуратно, спихнула кошаков, попробовала встать и чуть не упала! Это надо же, как мышцы ног  затекли! Я похромала  принимать душ. Стоя под обжигающими струями воды, я размышляла о том, как буду вести себя в церкви Святого Луки. Отец Сергий – не дурак! Он очень быстро поймет, что я тоже не глупа. Значит, у меня совсем немного времени для того, чтобы узнать, что же там происходит! Буквально пара дней! К сожалению, четкий план действий, у меня не вырисовывался! Ладно, - я выключила воду, - на месте сориентируюсь. Одно ясно, как день – ехать в Бездорожное нужно вечером в пятницу. В первую ночь священник ничего делать не станет, а у меня появится дополнительное время, чтобы осмотреться. И выходные мне только на руку. Надеюсь, что подельникам Сергия в онлайн режиме не сливают выписки из ЕГРЮЛ и пару дней они не смогут проверить подлинность документов. Решено, выдвинусь часиков в восемь, пока доберусь – будет уже десять. Значит, сейчас накормлю Кешу с Бертой, и начну заниматься панно!
Работать с битым стеклом, когда по дому носятся два озабоченных кошака – невозможно. А мой мальчик явно проявлял интерес к рыжей красотке. Поэтому, извиняясь и сюсюкая, я закрыла парочку в своей спальне, пусть там опыляются!
Отрезав большой кусок мешковины, я расстелила его на полу в зале. Так, теперь уложим на нее стекло. Отлично! Я отрезала еще немного плотной ткани – на ней я буду бить бутылки. Где-то у меня должен быть молоток! Я пошла в кладовку и включила свет. Да, нужно, хоть иногда, разбирать на полках. Чего тут только не было! Чемодан с елочными игрушками, коробки со старыми фото и платежками за квартиру,  обувь, лыжные палки, кстати, откуда они у меня? Список хлама можно продолжать бесконечно! Ага, вот и ящичек с инструментами! Я вытянула его из-под старой подушки, которую уже пару лет хочу отреставрировать. В ящике сиротливо лежали молоток и крестовая отвертка. Да, не густо! Твердо решив разобрать кладовку, хотя бы к Пасхе, я пошла обратно, в комнату.
Следующие пять часов, я разбивала и клеила, разбивала и клеила! Прерывалась только на то, чтобы покормить котиков и покурить. Панно получалось очень симпатичное, но мне пора собираться в дорогу. Доделаю, когда вернусь. Я вынесла стекло на балкон, свернула и выкинула мешковину, подмела и вымыла пол. Нельзя, чтобы Кеша и Берта поранились о какой-то маленький осколочек. На уборку у меня ушел еще час. Потом я поужинала и начала собираться.
В принципе, мне хватило бы вещей одетых на мне сейчас, я туда не на год собралась, но Сергий и Алевтина должны думать, что я к ним надолго! Достав с антресоли дорожную сумку, я уже хотела накидать туда всего понемногу, но остановилась. А вдруг, что-то пойдет не так и мне придется убегать из церкви, как Наташе? Насколько я помню, испуганная Петрова, в чем была, перемахнула через забор! У меня может не быть времени или возможности возвращаться за вещами! Подумав, я отмотала от рулона мешковины приличный кусок, и, скомкав его, засунула в сумку. Хорошо получилось, натурально! Осталось положить сверху ночнушку поскромнее, длинную черную юбку, белую блузку с длинным рукавом и рыльно-мыльные принадлежности. Насыпав побольше корма кошкам и поставив в туалет второй лоток, я прихватила липовые вещи, не менее липовые документы, и вышла на улицу. Закинув все это в машину, я решила кое-что проверить. Завернув за угол дома, я вбежала в павильончик, над которым светилась и мигала надпись «Замори червячка». Внутри было много народа и обалденно пахло выпечкой! Дождавшись своей очереди, я заказала двадцать горячих сдобных плюшек и, как бы невзначай,  спросила:
- Девочки, давно хочу спросить, да все забываю! – я достала деньги, - Кто же хозяин этого рая для сладкоежек?
Поскольку я была постоянным клиентом, все продавщицы знали меня в лицо. Толстенькая блондинка с длинной косой и надписью «Люда» на бейдже, ответила:
- Нашу хозяйку зовут Валерия Сергеевна, - и, скосив глаза на монитор компьютера добавила, - Лебедева.
Вероятнее всего, на жидкокристаллическом экране был прилеплен стикер с моим именем. Спасибо тебе, Потапова Танечка, я не забуду про «Гермес»!
В Бездорожное я въехала без пятнадцати десять. В домах горел свет, печные трубы коптили ночное небо. В селе было гораздо больше снега, чем в городе, а дороги, естественно, никто не чистил. Немного побуксовав на повороте, я припарковалась у ворот церкви. Они были не заперты. Свет на территории не горел, хотя по всему периметру стояли невысокие фонари. Я вытащила из багажника сумку и направилась туда, где светилось маленькое окошко – в кабинет сестры Алевтины.
Дверь в само здание тоже оказалась открыта. Я дошла до двери с табличкой «Сестра-хозяйка» и уже хотела постучать, как услышала тихий голос Алевтины:
- Да, Николай Петрович! Хороша, как майская роза! Да! Да! Ждем вас завтра в обычное время!
Очень интересно! Я подождала  минуту и поскреблась в створку:
- Разрешите? – я бочком вошла в кабинет.
Монахиня довольно улыбалась, вертя в руках мобильник. Увидев меня, она сначала удивилась, а потом, обнажив еще больше белоснежные коронки, заворковала:
- Заходи, Лерочка! Заходи, милая! О, да ты с вещами? Надумала-таки? Вот и умница! – тетка кружила вокруг меня, как коршун. – Садись, сейчас мы с тобой почаевничаем, я тебе все расскажу!
Я скромно притулилась на краешек стула, а сестра Алевтина наливала чай. Сахар, как и в прошлый раз, мне не предложили.
- Ну что, - начала сестра-хозяйка, - убедил тебя отец Сергий у нас пожить?
- Убедил, - подтвердила очевидное я, - может, и правда, полегчаю я здесь душой!
-  Конечно! – горячо закивала головой моя собеседница.
В голубых глазах этой женщины читалось только одно – кошельком ты тут точно полегчаешь! И, словно в подтверждение моих мыслей, Алевтина спросила:
- Что ты с работой решила? Я знаю, отец Сергий тебе помощь предлагал! – сказав это, монахиня напряженно замерла.
- Да, и я решила предложением воспользоваться. Действительно, нужно немного от мирских забот отвлечься. Тем более, у меня же бизнес никто не отнимает! Просто хорошие люди помогут, пока я в себя приходить буду, ведь так?
- Истинно! – сестра перекрестилась.
- Я документы привезла, посмотрите?
- Бог с тобой, дочка! Я в этом ничего не понимаю! Батюшке завтра отдашь. Теперь давай к бытовым делам. По-хорошему, называть бы тебя надо сестра Калерия, но святые Валерии тоже были. Целых две. Так что имя можно оставить, - она побарабанила пальцами по столу, - Встаем мы чуть свет, весь день в трудах и молитвах проводим, спать поздно ложимся.  Зайдешь ко мне завтра – молитвослов тебе дам! Ибо  молитва — это важная часть духовной жизни верующего человека... – монахиня явно покопалась в Википедии, как и я!
 Зачем мне все это? Имя, насколько я знаю, меняют только при постриге! Топорно работаете, сестра Алевтина!
- Сестра, но я не собираюсь становиться послушницей! Я хочу лишь немного у вас пожить. Отец Сергий сказал, что меня направят на кухню работать. Кстати, - я хлопнула себя по лбу, - чуть не забыла! Я же вам выпечку из своей пекарни привезла!
Достав из сумки ароматный пакет с булками, я положила его на стол:
- Попробуйте! Это очень вкусно!
- Чревоугодие – грех! – сказала Алевтина, но плюшки в стол спрятала.
Я, с трудом, подавила улыбку. Пост – не пост! Грех – не грех! Все равно будем жрать!
- Хорошо! – монахиня поднялась из-за стола. - Утро вечера мудренее! Пойдем, комнату твою покажу. Кстати, какой у тебя размер ноги?
- Тридцать семь.
Мы вышли из кабинета сестры-хозяйки и направились вглубь здания. По обе стороны слабо освещенного коридорчика были двери.
- Комнаты девочек, - пояснила Алевтина, увидев мой заинтересованный взгляд.
- А где ваша?
- Видела у входа слева небольшой домик? Вот там наши комнаты. Моя, отца Сергия и Ивана. За мальчонкой пригляд нужен.
- А разве можно мужчинам и женщинам, не состоящим в браке, крышу делить?
Женщина на секунду задумалась, а потом коротко бросила:
- Можно.
Остановившись около четвертой пары дверей, тетка выудила из бездонного кармана рясы связку ключей, и, найдя нужный, открыла одну из них:
- Вот. Заходи, располагайся. Постельное в шкафу, спички на столе. Туалет в конце коридора. Завтра еще поболтаем. Покойной ночи, – и ушла, прикрыв за собой дверь.
Я щелкнула выключателем, комнату осветила тусклая лампочка, свисающая с потолка. Итак, я в логове врага! Надо бы оглядеться!
Комнатка была чуть больше спичечного коробка. Кстати, что Алевтина говорила про спички? Зачем они мне? Я осмотрелась – в углу стоял маленький столик, на нем несколько икон. Рядом лежала потрепанная Библия и те самые спички. Над столом висела лампада.
Я села на кровать и попыталась попружинить. Не тут-то было! Попа несколько раз ударилась обо что-то жесткое. Я приподняла тоненький, видавший виды матрас и увидела доски. А чего я ожидала? Пуховых перин? Ну да ладно, пару ночей потерплю, не рассыплюсь. Йоги вообще на гвоздях спят! Напротив кровати стоял кособокий шкаф. Я осторожно приоткрыла дверцу и заглянула внутрь. Две полочки, две вешалки – не густо. В дверь тихо постучали и, не дожидаясь ответа, в комнату вошел тот самый юродивый звонарь.
- Матушка тебе прислала, - сказал парень и протянул мне стопку вещей и небольшой черный мешочек. Я напрягла память, как же зовут моего визитера? Иван!
- Ваня, - сказала я, беря у звонаря одежды, - заходи, давай познакомимся! Меня зовут Валерия, но ты можешь звать меня просто Лера.
- Не положено, - проворчал бедолага, но на кровать сел.
Я обрадовалась, может, Иван мне расскажет что-нибудь интересное? Не хорошо, конечно, к душевнобольным приставать, но речь идет о жизни Наташи Петровой! Мне нужно использовать любую возможность помочь девушке! И Эмма Васильевна куда-то пропала, вдруг, она тоже в опасности? Предчувствие чего-то нехорошего плотно поселилось в моей голове.
- Что это? – спросила я, указывая на черные вещи.
- Платье и платок.
Хорошо, что не подрясник и не апостольник! По сути – я обычная прихожанка и не имею права носить церковные одежды.
 - Матушка сказала, ты ну кухне работать будешь? – оборвал мои рассуждения звонарь.
- На кухне, - подтвердила я, - а в мешке что?
- Обувка, - парень явно меня стеснялся.
- Скажи, Ванечка, а кто в этой комнатке до меня жил?
- Не ведаю, - пробубнил он.
Ладно, заедем с другой стороны:
- У вас тут много молодых девушек живет. Дружишь с кем-нибудь из них?
- Ничего и не много! Только приезжие, вроде тебя. Остальные наши, деревенские. Только по хозяйству помогать приходят. Я со всеми дружу!
Надо же! Какая речь! Я-то думала, парень – совсем идиот. В этот момент Ваня встал и пошел на выход из комнаты. В дверях он обернулся и с надеждой протянул:
- Поцелуйчик?
Да, совсем идиот.
Мне не спалось. Очень полезная, жесткая кровать, мне категорически не нравилась! Но не только это не давало мне уснуть. Как бы  раздобыть ключи, которые носит с собой сестра-хозяйка? Уверена, они могли бы открыть весьма интересные двери. Например, ту, что я увидела вчера, когда мы с Алевтиной шли в мою комнату. Все дверки, ведущие в комнаты девушек, были одинаковые – хлипкие, деревянные. Но была и та, что отличалась от остальных. Массивная, даже по виду тяжелая, она находилась в самом конце коридора. Что за ней скрывается? Я почувствовала, что хочу курить. Ну почему я не прихватила из дома даже тапок? Идти в туалет в сапогах на босу ногу не хотелось. Так, что за обувку принес мне Иван? Я достала из шкафа холщовый мешок. В руках у меня оказались простенькие полуботиночки из кожзама на мягкой плоской подошве. Вполне подойдет. Обуваясь, я подумала, что почему-то  не отзвонилась мама.
Выйдя в коридор, я, в первую очередь, поближе осмотрела и ощупала заветную дверь. Судя по замочной скважине – ключ должен быть большой. Без всякой надежды, я подергала ручку и… дверь открылась! Убедившись, что вокруг никого нет, я шагнула в неизвестность. Помещение, в котором я оказалась, больше всего напоминало предбанник. Оно было размером два на два, вдоль боковых стен стояли большие шкафы с зеркальными дверями. Вместо третьей стены была каменная лестница, уходящая глубоко вниз. Там тоже горел свет. Это что, подвал? Я аккуратно приоткрыла правый шкаф, он полностью состоял из полок, и на них лежали какие-то тряпки. Я пригляделась повнимательнее -  шелковое постельное белье! Белое, красное, черное, от пола до потолка! В немалом удивлении, я отодвинула зеркальную дверь второго шкафа – посуда. Хрустальные бокалы, графины, пепельницы и еще много всего! Зачем церкви все это? Я провела рукой по хрусталю, раздался негромкий звон. Однако, в тишине ночи, это показалось звуком набата! Внизу сразу послышались быстрые шаги. Я опрометью бросилась к себе в комнату, наспех закрыв злосчастную дверь! Не успела я залезть под одеяло прямо в обуви, как в мою комнату заглянул человек. Я не видела кто он, так как лежала головой к двери, лишь легкий запах ладана пощекотал мои ноздри. Я постаралась дышать ровно, хотя сердце моё выскакивало из груди! Неизвестный постоял ещё немного и закрыл дверь с обратной стороны.
В шесть часов утра, так и не сомкнув глаз, я поплелась умываться. К моему удивлению, в туалете уже было три человека. Древняя бабулька, с удовольствием плескала холодной водой в лицо. Откуда я знаю, что вода холодная? Все очень просто – горячей не было. В этом я убедилась, открыв кран с красной пимпочкой. Кроме старушки, приводили себя в порядок две молоденькие девушки. Одну я видела в прошлый приезд, она с открытым ртом слушала Сергия, другая, была мне не знакома.
- Доброе утро, сестры, - сказала я, - рано встаете!
- И тебе доброе! – ответила неизвестная. - Только мы не сестры. Монахиня из нас только одна, - она скосила глаза на бабку, продолжающую плескаться в ледяной воде. – А мы так, живем тут и все. Меня, кстати, Машей зовут.
- А я Лилия, - сказала вторая девушка, поклонница местного батюшки.
Когда-то, в самом начале моей карьеры, со мной работала чудесная женщина-татарка. Ее тоже звали Лилия. А еще у нее было две сестры – Роза и Ландыш. Она всегда смеялась, что папа цветник вырастил. Что-то я отвлеклась:
- А меня – Лера, - я протянула руку сначала самой старшей из женщин. Она не обратила на меня никакого внимания.
- Не старайся, - хихикнула Маша, - сестра Анна почти не слышит, да и вообще – ку-ку!
Что-то много в этой церкви сумасшедших, подумала я, но вслух спросила:
- Давно вы здесь? Чем занимаетесь?
- Я уже месяц живу, - ответила хорошенькая рыжая Мария, - сестре Анне в теплицах помогаю, - и, заметив мой удивленный взгляд, добавила, - А что ты хотела – середина марта! Проветриваем, землю готовим. Скоро сажать начнем.
- А я, - начала Лиля, - в местном магазинчике сижу, всякой церковной мелочёвкой торгую. Хотя, я по призванию – повар. На кухню хочу перевестись. Но я здесь всего неделю, как-то стесняюсь попросить батюшку.
Я возликовала! Меня-то совершенно не прельщала идея у плиты скакать, а в киоске посидеть – милое дело!
- Лилечка, - пропела я, - меня, как раз, на кухню определили, а я готовить не люблю. Хочешь, поговорю с отцом Сергием, он нас местами поменяет?
- Хочу! – девушка чуть в ладоши не захлопала. 
Я присмотрелась к своим новоиспеченным подружкам -  совсем девчонки, и двадцати лет нет. Что заставило их прийти жить в церковь? Надо бы выяснить.
- Девочки, а давайте сегодня, после отбоя, в моей комнатке посидим, поболтаем? Узнаем друг друга получше, все-таки нам вместе жить.
- Я с удовольствием! – обрадовалась Лиля, - Приду к тебе, как все спать лягут.
Мы повернулись к Маше. Девушка сосредоточенно терла руки вафельным полотенцем и молчала. От былой беззаботности не осталось и следа.
- Маша? – напомнила о себе я.
- Сегодня не могу, - резко сказала Мария, - и вообще! Я сюда приехала не друзей заводить, а жизнь наладить!
Она развернулась и вышла из туалета.
- Что это с ней? – удивленно захлопала глазами Лиля.
- Мне и самой интересно, - тихо протянула я.
Утренняя молитва уже прошла, оказывается, отец Сергий ее в пять утра проводит. Я быстренько расчесалась, повязала платок и побежала искать батюшку.
Сергий стоял у алтаря и поочередно осенял крестным знамением подходящих к нему женщин. Наверное, это те самые деревенские девушки, что работают при церкви. Их оказалось человек двадцать, и мне ничего не оставалось, как пристроиться в конец очереди. Когда я подошла к Сергию, он разулыбался:
- Как спалось, дочь моя?
Я постаралась сделать одухотворенное лицо:
- Благословите, Отче! – священник от души меня перекрестил, - Очень хорошо спала, как младенец!
- Вот видишь! В церкви и стены лечат! – Сергий взял меня под локоток и повел к выходу, - Сестра Алевтина сказала, что ты документики привезла. Приноси ко мне в кабинет – посмотрим, чайку попьем.
Я быстренько забежала к себе в комнату и вытряхнула сумочку на кровать. Так, расческа, папка с бумагами, пудра, помада, жвачка, визитница, сигареты… А где же телефон? Память услужливо подсунула воспоминания. Я собираю мелочи в дорогу, забегаю на кухню, вижу свой Самсунг на зарядке, хочу его взять и… начинаю насыпать кошкам еду. Черт! Так вот почему я не дождалась сообщения от родителей! Телефон остался заряжаться на кухонном столе! Это плохо. Послезавтра, снова на связи, будет Дима. И что он подумает, если я не буду отвечать на звонки? Мне нужно поторопиться с моим расследованием! Я схватила бумаги и поспешила к Сергию.
- Войдите! – крикнул батюшка, когда я, запыхавшаяся, поскреблась в дверь его кабинета.
- Можно?
- Нужно! – заулыбался священник, - Заходи, Лера.
Сергий сидел в своем кресле. Он снова снял свои черные одежды и был одет в свитер и джинсы. Только зачем-то оставил висеть на шее массивный крест. Это выглядело более чем комично.
- Я вижу, у тебя и правда, улучшилось настроение, - сказал он, увидев мою улыбку.
- Действительно, - покривила душой я, - чувствую себя очень спокойно.
- Ну, - не стал долго рассусоливать святоша, - давай папочку!
Я протянула ему липовые документы и, без приглашения, плюхнулась на стул. Хватит и того, что Сергий второй раз зазывает меня пить чай, но так его и не предлагает. Батюшка зашуршал страницами. Минут через пять он поднял на меня масляные глаза:
- Ну что же, Лерочка! Все в порядке! За бизнесом твоим присмотрят, не беспокойся! Только, смотрю я, ты поскромничала – пекарен у тебя не три, а целая сеть!
- Хвастаться не хотела, - состроила из себя святую невинность я.
Сергий довольно хмыкнул:
- Это правильно. А сейчас - ступай на кухню.
- Отче! – я потупила глазки, - А мне обязательно с вами молиться? Поститься? На кухне работать? Утром я познакомилась с девушкой Лилей, она у вас в церковной лавке торгует. Так вот, она сказала, что очень любит готовить, а я все-таки коммерсант, - я гордо выпрямила спину, - можно мы с ней работами поменяемся?
Сергий внимательно посмотрел на меня своими холодными, как льдинки, глазами, и ответил:
- Чтож, поменяйтесь. Но молиться тебе нужно! Не хочешь со всеми – делай это в своей комнатке. Но делай обязательно три раза в день!
- Конечно, конечно, - я закивала, - утром уже молилась!
- Тогда ступай в лавку. Сестра Алевтина сейчас там, она тебе все покажет, - он снова перекрестил меня.
Все тем же темным коридором, мимо множества дверей, я пошла на выход. Попался, жадина! Сеть пекарен! Мысли псевдо священника легко читались – запудрим дурочке голову, она нам все и отпишет. Как Ольга Кречетова. По моей спине пробежали мурашки – покойная Ольга Кречетова! Задушенная! Но, не буду паниковать раньше времени. Я-то уже поняла, с кем имею дело и буду готова! Почему я решила, что батюшка не настоящий? Во-первых, весь уклад жизни прихода, совсем не соответствует тому, что я читала в интернете. Сейчас идет какой-то пост, а две молоденькие девчушки, которых я встретила по пути сюда, гадали, какое мясо им сегодня на обед подадут. И вообще, насколько мне подсказала всемирная паутина, в церквях едят рыбу. И то не каждый день. Во-вторых, сегодня я рассмотрела бледную татуировку на безымянном пальце Сергия- солнце светит в сторону решетки. Это означает -  "Полжизни в тюрьме". Владелец такой наколки отбывал длительный срок заключения.  Вероятно, он хотел свести татушку, но получилось плохо – она просто потеряла яркость. Подобный рисунок, я, будучи еще ребенком, видела у нашего соседа, дяди Саши Ковыльного.
- Что у тебя за картинка на пальце? – непосредственно спросила я, встретив в очередной раз дядю Сашу в подъезде.
- Она показывает, детка, что я долго сидел в тюрьме, - ответил сосед.
С тех пор я всячески обходила Ковыльного стороной, но не долго. Через пару месяцев он пропал. Позже, я узнала, что его снова посадили. Исходя из этих знаний, делаем вывод – Сергию, на вид, лет тридцать пять и он долго сидел. Когда же он успел окончить воскресную школу и  семинарию? Хорошо. Допустим, он все-таки получил нужное образование, но сейчас я просто свалю вас наповал! Наш священнослужитель, настоящий православный батюшка, периодически крестится слева направо! Даже я, человек довольно далекий от религии, знаю, как правильно это делать! Я все больше погружалась в свои мысли – неужели никто, кроме меня этого не замечает? В этот момент, меня резко втащили за руку в одну из комнат, прижали к стене и жадно поцеловали в губы! От неожиданности я остолбенела, но быстро пришла в себя. Со всей силы я отпихнула могучие плечи человека, прижимающегося ко мне. Переведя дыхание, я собиралась врезать нахалу, но, когда мой взгляд снова сфокусировался, я увидела перед собой Ивана.  Звонарь тяжело дышал, глаза были безумные. Чертов псих, подумала я, и выскочила из комнаты.
Алевтина, и правда, была в церковной лавке вместе с Лилей. Женщина что-то тихо объясняла девочке. Я подошла к ним и сказала:
- Доброго утра, сестра! Отец Сергий разрешил нам с Лилей поменяться работами.
Девушка заулыбалась:
- Вот здорово! Можно я тогда на кухню побегу?
- Ступай, - проворчала Алевтина, - да иди медленно, в церкви бегать не пристало!
Когда мы остались с монахиней наедине, она спросила:
- Что-то ты красная и глаза блестят. Что случилось?
Я прокашлялась:
- Понимаете… Я сейчас столкнулась с Иваном.
- И что? – не поняла бабка, - Он здесь все время ошивается.
- Он меня поцеловал, - выдохнула я.
- Что? – вылупила глаза Алевтина, - Как поцеловал?
- А как мужчина женщину целует? Так же и он меня.
Сестра-хозяйка оглядела меня с ног до головы и процедила:
- Ах, он охальник! Поговорю с ним. А ты – не обращай на дурака внимания, но впредь, держись от него подальше.
Интересно, почему она так разозлилась? Ну, бегает у них по территории блаженный, ну, нахватался где-то про поцелуи. Сейчас еще подолью масла в огонь!
- Сестра, мне очень неудобно об этом говорить, но поцелуй был очень страстным и, как бы это сказать, умелым. Парень явно делал это раньше. Вы бы приглядывали за ним повнимательнее, скорее всего он еще кого-то из девушек целует.
На этот раз Алевтина аж зубами заскрипела, но только кивнула.
- Хватит болтать, заходи за прилавок.
Следующий час бабка рассказывала что есть что.
- Все, - сказала монахиня, - вечером приду кассу снимать. Людей сегодня мало, а денежки приходу нужны! Так что старайся!
Откуда-то из черных складок рясы, Алевтина выудила носовой платочек и промокнула вспотевший лоб. Тихо звякнули ключи. Как же мне их раздобыть? Внезапная идея заставила меня окликнуть удаляющуюся священнослужительницу:
- Сестра!
- Ну что еще? – недовольно обернулась она.
- У меня с утра голова кружится. Давление бы померить. Здесь медпункт есть?
- Грехи мои тяжкие, - закатила глаза женщина, - Раз в неделю Люда приходит, она врачом в соседнем селе работает. Как раз завтра с утра будет. А сегодня – терпи.
Ладно, до завтра время ждет. И почему я всегда так медленно соображаю? Ведь еще не наткнувшись на странный подвал, мне очень хотелось пошарить в сейфе у Алевтины! А теперь еще просто необходимо заглянуть во все двери! Снотворное, которое я собралась выпросить у местной докторицы, спокойненько можно было приобрести в Москве заранее! Ну да ладно, не буду посыпать голову пеплом, завтра попробую разжалобить Людмилу, может, отсыпет пару таблеточек.
- Можно мне десять свечек по тридцать пять рублей? – отвлек меня от грандиозных планов женский голос.
Я подняла глаза. Перед прилавком стояла толстая тетка неопределенного возраста в ношенной фиолетовой куртке и зеленом платке на голове
- Конечно, - я улыбнулась и отсчитала нужное.
Женщина кивнула в ответ, протянула мне триста пятьдесят рублей и направилась в угол, где ставили свечки за упокой. День тянулся медленно. Народу в церкви почти не было. Изредка заходили один-два человека, покупали по свече, крестились у одной из икон и уходили. Чтобы не уснуть после бессонной ночи я взяла с витрины Библию в красивом переплете и погрузилась в чтение.
- Читаешь? Молодец! – сказал Сергий, бесшумно подошедший ко мне, - А сейчас ступай в трапезную, обедай и в комнату на молитву. Прихожан сегодня больше не будет, закрывай лавку.
- А деньги куда? – я встала.
- В ящичке оставь. Сестра Алевтина вечером заберет.
Только сейчас я поняла, что не видела Сергия с самого утра. И почему он такой довольный? Наверняка встречался со своими сообщниками, мои документы им показывал. Значит, купились временно ребятки. Ай да я! Ай да умница! Сегодня и завтра соберу еще информацию и в полицию! Вы все ответите за смерть Карины, убийство Ольги, пропажу Наташи и Эммы Васильевны!
Трапезная стояла неподалеку от самой церкви. Это было длинное строение из белого кирпича. Явно новострой. Я вошла внутрь и осмотрелась. В середине комнаты стояли три  стола, как на свадьбах, буквой «П», только не соединялись друг с другом. Столешницы были покрыты белыми скатертями с красной вышивкой по краю. Рядом стояли деревянные лакированные лавки. Потолки в трапезной были высокие, и в середине висела большая люстра. Одна стена – полностью глухая, украшенная образами святых, но темно в помещении не было, так как в стене напротив было сразу пять сводчатых окон. Весь интерьер был выдержан в цвете красного дерева, и это смотрелось очень не плохо. В помещении пока никого не было, и я прошла к маленькой дверце в углу, толкнув которую, оказалась на кухне.
- Лера! – сразу кинулась ко мне Лиля, вытирая руки о белый передник, - Спасибо тебе! Мне очень здесь нравится!
Не знаю, как должен выглядеть пищеблок в церкви, но тут все было напичкано техникой. Две газовые плиты по четыре конфорки, были заставлены кастрюлями, над ними висели две огромные вытяжки. В углу – две раковины. На длинной рабочей поверхности стояли блендер, кухонный комбайн, микроволновка и черт знает, что еще. Сергий не жалел денег на обустройство кухни. По всему помещению летали запахи овощей и мяса. У меня сразу засосало под ложечкой.
- Лилечка, детка! Сходи в погреб, принеси две банки грибочков, - сказала толстая тетка в поварском колпаке.
- Пошли, - потянула меня за рукав Лиля, - покажу, где у нас соленья хранятся.
Мы выскользнули в боковую дверь и оказались в узком проходе, освещенном одной тусклой лампочкой. Эта церковь вся состоит из каких-то незаметных дверей и коридоров!
- Это кто? – махнула я головой назад, в сторону кухни.
- Наталья Ивановна, - ответила Лиля и толкнула незапертую дверь, в самом конце прохода.
- Она не монахиня?
- Не, - протянула девушка, - местная. Готовить обед приходит. А завтраки и ужины – уже мы сами. Тут еще две девочки есть, тоже приходящие. Они сейчас за хлебом убежали.
- А я думала, в церквях сами лепешки пекут.
- Может, и пекут, я еще не уточняла. Первый день все-таки. Думаю, не успевает все Наталья Ивановна. Но теперь-то мы справимся! Я ух, как готовить люблю!
Болтая, Лиля не переставала заниматься делом. В маленькой комнатке был люк в полу. Открыв его, девушка сказала:
- Включи свет, - она показала пальцем на стену и полезла по лестнице  вниз.
Я щелкнула выключателем, и в погребе сразу стало светло.
- Лиля! – позвала я, - А почему ты пришла жить в церковь?
- Держи, - из погреба высунулась рука с двухлитровой банкой маринованных опят, - сейчас вторую возьму. Меня родители достали. Хотят, чтобы я семейный бизнес продолжала. Мусорными пакетами торговала, блин. У отца три завода по их производству. А я хочу шеф-поваром стать! В Парижском ресторане! Мама чуть сознания не лишилась, когда я это озвучила!
- Ты из Москвы?
- Из Питера, - ответила Лиля и начала вылезать из подвала со второй банкой.
- Далековато, - протянула я, - как тебя в столицу-то занесло?
Девушка отряхнулась и погасила свет:
- Давай вечером поболтаем, не забыла – я к тебе сегодня должна заглянуть?
- Конечно, - соврала я.
Абсолютно вылетели из головы наши ночные посиделки.
На кухне прибавилось народа. Вернулись девчонки, ходившие за хлебом, пришли из теплиц и глуховатая сестра Анна с Машей. Все были заняты делом, кроме меня.
- Может, помочь? – спросила я у Натальи Ивановны, бойко разливающей ароматный суп по тарелкам.
- Спасибо, но иди в трапезную, - отказалась повариха, - здесь и так не протолкнуться.
Я послушно вышла из кухни. За столами еще никто не сидел и я, плюхнулась за центральный.
- Сюда нельзя,  - сказала Маша, неся в руках поднос с чистой посудой, - Эти места только для служителей. Ну и Ваньку-дурочка они с собой сажают.
Я подошла к девушке и начала снимать тарелки с ее подноса:
-  А сколько всего человек обедают?
- По-разному. Сегодня одиннадцать. Сергий с Алевтиной, звонарь с Анной, две Ленки - ты их сейчас на кухне видела, повариха, я, ты, Лилька, да дворник наш, Михал Сергеич, - перечислила Маша.
- Бывает больше людей?
- Конечно, - Мария начала раскладывать приборы. - Правда и помощников больше. Иногда приходится еще два стола из подсобки выносить. Завтра еще врачиха будет. Хотя, я ее не понимаю – посидела до обеда и домой иди, ан нет! Обязательно здесь пожрет!
Я посмотрела на Машу. Движения ее стали резкими, какими-то злыми. И эти выражения! Что она не поделила с местной докторицей?
Дальше в трапезной началась суета. Лены бегали туда-сюда на кухню, выносили тарелки с нарезанным хлебом, соленьями, расставляли граненые стаканы с каким-то напитком. Лилечка принесла две большие миски с дымящейся картошкой и котлетами. Не перестаю удивляться – а как же пост? Ладно, Сергий и Алевтина – священнослужители липовые. Если про сестру-хозяйку у меня, поначалу, были сомнения, то думаю, не смог бы милый батюшка в одиночку воротить здесь свои дела, ему обязательно нужен сообщник. Иван – умственно отсталый, с него взятки гладки, что подали – то и ест. Но сестра Анна? Бабуля явно лично застала динозавров! Как банда мошенников втянула и ее в свои делишки? Или возраст, наоборот все объясняет? Старуха просто выжила из ума. Мошенники, еще раз подумала я. А как же убитая Кречетова? Пропавшие экономка и Наталья? Думаю, до самоубийства Карину тоже они довели. А это уже совсем другие статьи!
Мне на плечо легла горячая рука:
- Сейчас помолимся и приступим к трапезе, - сказал Сергий.
Я вздрогнула и кивнула. Когда, наконец, все расселись по лавкам, батюшка, сидевший за главным столом, встал:
- Помолимся, дети мои! – громогласно произнес он. - Вознесем хвалу Господу нашему, за то, что он дал нам эту пищу!
Все наклонили головы и забормотали. Я последовала их примеру, но глаз закрывать не стала, а разглядывала из-под лобья присутствующих. По правую руку от Сергия сидела сестра Алевтина. Она что-то шептала, уткнув голову в грудь. Рядом с ней ковырялся в носу Ваня. Плевать он хотел на обязательный ритуал. Я уже собиралась покоситься на следующего участника действа, как юродивый посмотрел прямо на меня и жарко облизнул губы! Мама дорогая! Я отвернулась. Этого мне еще не хватало! С другой стороны от батюшки молилась сестра Анна, постоянно крестясь. Больше за их столом никого не было. На моей лавке  сидели болтушки Лены, сейчас примолкшие и Маша. Напротив нас – Лиля, Наталья Ивановна и зевающий дворник. Я вспомнила мужика. Когда, перед обедом, шла сюда, видела, как он чистил снег перед гаражом, словно готовил дорожку для приезда кого-то. Наконец, Сергий размашисто перекрестился, на этот раз правильно, и сел. По тарелкам сразу застучали ложки. Я отхлебнула овощной суп – очень вкусно! Запив, обжигающий бульон из стакана, я поняла, что это квас.
Трапеза проходила в полном молчании и длилась не более двадцати минут. Потом отец Сергий встал, вытер руки о салфетку и сказал:
- Через полчаса, все возвращайтесь к своим обязанностям, а ты, Машенька, зайди ко мне в кабинет.
Девушка густо покраснела, но кивнула. Мы непонимающе переглянулись с Лилей.

После обеда я вернулась в свою комнату и легла на жесткую кровать. Как там мои бедные кошки? Я сума схожу от беспокойства за них! И вообще, у меня осталось совсем немного времени, прежде чем мои близкие забьют тревогу. Во-первых, завтра Дима возвращается из пустыни или куда его там партнеры увезли? А я на звонки не отвечаю. Во-вторых, мама, наверное, уже волнуется, ведь я сама просила ее позвонить, когда прилетят на курорт. А я на звонки не отвечаю. И, наконец, Юрка. Приятель уже должен был вернуться из Питербурга и позвонить мне. А я на звонки не отвечаю. Ну как можно было забыть телефон дома? После встречи со Смирновым, я обратила внимание на то, что мое патологическое невезение отступило. А вот и нет! Оно упорно не хотело отпускать Лерочку из своих лапок. Ладно, переживать бессмысленно, что там у меня на вечер и на завтра? Первое – ночью ко мне придет Лиля, и я попробую узнать, чем она так заинтересовала Сергия. Второе – мне просто необходимо узнать, что за таинственный Николай Петрович должен сегодня приехать «в обычное время», как выразилась Алевтина. Что за «майскую розу» она ему рекламировала? Втихаря еще и цветами приторговывает? Сомневаюсь! Думаю, дворник Михал Сергеич, расчищал подъезд к гаражу неспроста.  Это программа-минимум на сегодняшний вечер. А завтра у меня самый сложный день. Нужно уговорить доктора Людмилу дать мне пару таблеточек снотворного. Можно, конечно, сбегать в местную аптеку, если она тут вообще есть, но без рецепта врача, мне продадут лишь успокоительное средство. Хотя… В Бездорожном люди бедные, если предложить денег, провизор может дрогнуть. Ладно, оставим этот вариант, как запасной. Все-таки выйти за ворота церкви не так-то просто. Что я скажу дотошной сестре-хозяйке? А она явно не спускает с меня глаз. Что-то заподозрила или просто изучает? Тоже вопрос. Но главное в завтрашнем дне даже не это. Достать снотворное – лишь полдела. Как угостить им Алевтину, чтобы пошарить в ее компьютере, сейфе и, наконец, в потайном подвале с шелковыми простынями? От всех этих мыслей, у меня, и правда, разболелась голова.
- Эх, Рыжик! – вздыхал Смирнов, - Оставил тебя всего на несколько дней, а ты уже с другим целуешься! Не ожидал от тебя!
- Поверь, Димочка, - лопотала я, - он сам меня схватил! Я совершенно не виновата!
- Виновата! – возразил мой любимый. - Не спорь!
- Хорошо! Я виновата!
Дмитрий повернулся и пошел от меня прочь.
- Я виновата! – кричала я. - Виновата!
- Да проснись же ты, Валерия!
Я резко села на кровати. По спине струился пот, по щекам – слезы. Около моей постели стояла озадаченная Алевтина:
- Что с тобой? В чем ты виновата?
Я перевела дыхание – сон. Всего лишь дурацкий кошмар. Никогда не расскажу Диме о поцелуе с Иваном!
- Витенька приснился, - ответила я, - а виню себя за то, что не отговорила его в тот день по делам ехать. Наоборот, настояла.
- Не кори себя, ты не виновата. А сейчас, пошли ужинать.
Я посмотрела в окошко – темно. Сколько же я проспала? Свет, видимо, включила Алевтина. Кстати, что она делает в моей комнате? И почему на двери нет никакого замка, хотя бы щеколды?
- А можно я полежу? – слабым голосом поинтересовалась я, - С утра себя плохо чувствую.
- Ну, полежи, - согласилась Алевтина, - пришлю к тебе кого-нибудь с едой. А завтра, как проснешься, сразу ступай к врачу. Что-то ты мне не нравишься. Люда принимает в этом же здании, только вход с другой стороны.
- Спасибо, - я улыбнулась.
Через полчаса в дверь тихо постучались.
- Войдите! – я болезненно откинулась на подушку.
- Лера, это я, - сказала Лиля и вошла в комнату.
Девушка принесла поднос с незамысловатым ужином – отварной рис, овощной салат и чай, без сахара. Обед явно был богаче.
Я сразу села и взяла из рук Лили тарелку.
- Хорошо, что тебя ко мне послали!
- Я сама вызвалась, когда сестра Алевтина попросила тебе еду отнести. Она сказала, что ты заболела. Что случилось?
- Давление шалит, - отмахнулась я, - ничего страшного.
- Вовсе нет, - заспорила Лилечка, - у меня маму один раз с давлением в больницу увезли – еле откачали! Так что тебе нужен отдых. Давай наши посиделки перенесем на пару дней.
Нет, нет, нам нельзя ничего переносить! У меня нет нескольких дней! Это я так подумала, но вслух сказала:
- Ты права. Тогда расскажи про себя сейчас, пока я ем.
- Меня на кухне ждут, - вяло засопротивлялась девушка, - Посуду мыть.
- Ох, - я тяжело откинулась на кровать.
Лиля бросилась ко мне:
- Не волнуйся, Лерочка! Я могу немного посидеть. Что тебе рассказать?
Я проклинала себя на чем свет стоит! Ну, Лебедева! Актриса погорелого театра! Разве можно так издеваться над сердобольной девочкой? Но продолжила игру:
- Ты остановилась на том, как из Питера в Москву попала, - я снова села и начала есть.
История Лили была не единственной в своем роде. С самого детства девочка не знала ни в чем нужды. Папа, Красков Виталий Олегович, был владельцем трех заводов по производству пакетов. Не только мусорных, как раньше сказала Лиля, но и фасовочных. Больших и маленьких, цветных и прозрачных, с завязочками и без. Виталий Олегович, химик по образованию, рано понял, что сидя в тихо умирающем НИИ, успехов не добиться.
- Виличка, - плакала Татьяна Николаевна, будущая мама Лили, - Ты же умнейшая голова! Нужно что-то делать!
Наступал девяносто первый год. Когда страна полетела в тар-тарары, Красков не растерялся. Он крутился, как белка в колесе, неделями не появлялся дома. Один раз даже пришел весь в крови. Татьяна Николаевна не на шутку испугалась:
- К черту все это! Давай жить, как раньше! Ты – химик, а не бандит!
Но супруг стиснул зубы и продолжил путь к успеху. Через год у него уже было маленькое предприятие по производству целлофановых перчаток. Еще через два – небольшая фабрика. В двадцать первый век Виталий Олегович въехал на белом мерседесе. К тому моменту у них с женой уже родилась Лиля. Она была поздним и очень желанным ребенком, не знавшим ни в чем отказа. Но и дочь радовала родителей послушанием и пятерками. Конфликт разгорелся за месяц до выпускного. Раньше родители даже и не думали задавать дочери вопросы о выборе профессии. Ответ был очевиден – химический факультет МГУ.
- Лилечка, - сказала мама в начале мая, - Не пора ли  вступительные документы подавать?
- Я уже подала, - ответила дочь.
- Какая же ты умница! – восхитилась мать, - А у нас с папой для тебя есть подарок, да Виличка?
- Да, дорогая, - подтвердил отец и протянул Лиле ключи.
- Это что, - опешила Краскова младшая, - от машины?
Родители рассмеялись:
- Выше бери, - отозвался папа, - от квартиры! Только опыты там не проводи! Соседи – приличные люди!
- Вау! – кинулась к нему на шею дочь, но тут же отступила, - Какие опыты?
- Химические, конечно, - заулыбалась мать.
- Но я не собираюсь быть химиком! – возразила Лиля.
- Естественно, - согласился Виталий Олегович, - Со временем, возглавишь наше дело, но ты должна разбираться в вопросе.
Девушка выдохнула и тихо сказала:
- Вы меня не поняли. Я не собираюсь быть химиком. Я хочу быть поваром!
Скандал Лиля описывать не стала, сказала лишь, что он был грандиозным, и в итоге маме стало плохо. Накачав жену лекарствами, Красков прошипел:
- Посмотри, до чего мать довела, повариха! В чушок пойдешь только через мой труп!
С тех пор прошел почти год. Обстановка в доме не изменилась. Лиля обиделась на родителей и вообще никуда поступать не стала, а отец лишил ее всех денег. Не смягчилась даже мама. В конце концов, девушке это надоело, и она убежала из дома. Выбралась ночью на трассу с небольшим рюкзачком и автостопом поехала в Москву. Там на повара выучусь, устроюсь как-нибудь, думала глупая девчонка.
- И тебе было не страшно садиться в машины к незнакомым людям? – перебила я ее.
- Страшновато, но как видишь, никто меня не тронул и я здесь.
- Кстати, а здесь-то ты почему? Бездорожное – это не столица.
- У мужичка, который меня последним вез, у поворота на село машина заглохла. Так обидно было, доехали почти! И тут на Бездорожное старая Газелька поворачивала, остановилась. Из нее дядька вышел большой, бородатый и предложил нам в Бездорожном заночевать. Мы согласились. Дядя Федя, так представился водитель Газели, на буксире привез нас сюда. Попутчика моего к себе взял переночевать, а меня к отцу Сергию привел. Батюшка со мной долго беседовал, все выспрашивал про папу. А потом предложил при церкви немного пожить. Взял у меня телефон родителей, сказал, что сможет их убедить не настаивать на МГУ. Вот я и жду. Сергий говорит, что папа пока не соглашается, но они с мамой знают, что со мной все в порядке. Не волнуются.
Лиля вскочила:
- Что это я заболталась с тобой? И мне пора, и тебе отдыхать надо! Я побежала, а ты мне о себе в другой раз расскажешь, хорошо? – Краскова схватила поднос с пустой посудой и убежала.
Я помахала рукой девочке. Значит, сюда ее привез бородатый продавец из магазина, «Гавриил», как я окрестила мужика. Газель в селе есть только у него. Если вспомнить с каким восхищением он говорил о Сергее, то не удивительно, что привел девушку в церковь. Батюшка, поговорив с Лилей, сразу почуял наживу – дочь богатых родителей! Не знаю, каким образом Сергий хочет нагреть на этом руки, но определенно собирается это сделать! Думаю, если бы Краскова его не заинтересовала, то утром, он отправил бы ее в Москву с починившим машину мужичком.
Я встала с кровати и осмотрелась, зачем ко мне в комнату приходила Алевтина. Вещи в шкафу лежали аккуратно, мелочи на маленьком столе тоже все были на месте, открытая сумочка стояла на полу в углу… Открытая сумочка! Я всегда закрываю редикюль. Быстро схватив кожаное изделие, я вытряхнула содержимое на постель и запустила руку под подкладку. Слава Богу, документы на месте. Несколько лет назад, когда у меня еще не было машины, я ехала на работу на метро. Давка была страшная! Вывалившись из вагона на нужной станции, я обнаружила, что моя сумка расстегнута – кошелек и паспорт пропали. Денег у меня с собой было не много, а вот в паспорте лежали водительские права и СНИЛС. Сначала, я не сильно расстроилась, полагая, что воры сами меня найдут и за возвращение документов потребуют денег. И я бы их дала, ведь у меня нет времени бегать по инстанциям, бумаги восстанавливать. Но шли недели, а мне никто не звонил. На случай потери, на обложке с внутренней стороны, я приклеила свой номер телефона.
- Что ты сидишь? – ругался на меня Юрка, - Хочешь, чтобы на твой паспорт кредитов набрали?
Повздыхав, я написала заявление об утере в полицию и поплелась в паспортный стол. Не буду описывать, через какие круги ада мне пришлось пройти, чтобы все восстановить, но больше я такого не допускала. В каждую сумочку я вшила потайной кармашек. Его невозможно увидеть, но если прощупать дно, все становится ясно. Конечно, когда я купила машину, надобность в этой предосторожности отпала. И уж конечно, я не порчу дизайнерские сумки, но эта, светло-коричневая, из мягкой кожи, осталась у меня еще с тех, бесколёсных, времен. Именно в этот карман я и засунула свои документы. На всякий случай. Если Алевтина увидит пустые странички моего паспорта, она обязательно спросит:
- А где запись о замужестве с Виктором, пометка о том, что брак прекращен?
К счастью, я понятия не имею, ставится ли подобный штамп в основной документ, но рисковать не хотела. Да и адрес свой я светить не собиралась. Вопрос – почему сестра Алевтина, под любым благовидным предлогом, просто не попросила у меня паспорт? Зачем полезла в сумку, да еще при мне? Я несколько часов просидела в лавке, а комнаты, как я уже говорила, не закрываются. Можно было спокойно покопаться в чужих вещах. Хотя, может она была занята?
Я выглянула в коридор – тишина. На цыпочках, я подкралась к заветной двери. Заперто! Если честно, надежда на то, что мне снова повезет, была слабой. Значит, во что бы то ни стало, я должна завтра достать ключи Алевтины. Вернувшись в комнату, я достала из дорожной сумки дамский роман. Фи, подумают многие, но мне это легкое чтиво нравится. «Страсть под звездами» - прочитала название я. Чтож, начнем. Я выключила верхний свет, села у окна, зажгла свечи,  и погрузилась в мир чужих любовных переживаний. Несколько часов я просидела с книгой, отвлекаясь только на то, чтобы менять сгоравшие свечки. Наконец, захлопнув роман, я посмотрела в окно на мартовскую ночь. Во дворе не светился ни один фонарь. Интересно, который сейчас час? Вдруг я услышала в коридоре легкие шаги. Быстро задув свечу, я осторожно выглянула из комнаты. Пусто, лишь дуновение холодного ветра и звук закрывающейся входной двери. Кто-то только что  вышел из здания. Бесшумной пантерой, я тоже выскользнула на улицу и притаилась за углом. Глаза быстро привыкли к темноте, и я смогла различить человека, бегущего к воротам. На небе не было ни луны, ни звезд, все  было затянуто тучами, и в воздухе пахло дождем. Еще через минуту, мрак прорезали фары автомобиля, заезжающего на территорию церкви. Силуэт незнакомца быстро вернул створки на  место и побежал к гаражу, проделывать те же манипуляции. Автомобиль скрылся из виду. Через несколько минут оттуда показалась фигура крупного человека, и два силуэта двинулись прямо ко мне. Я вжалась в стену здания и постаралась не дышать.
- Все готово, Николай Петрович! Вам понравится! – услышала я шепот Алевтины.
 Сестра-хозяйка и ее ночной гость, пройдя мимо меня, вошли в общежитие.
Досчитав до десяти, я юркнула следом. В коридоре никого не было, лишь мокрые следы на полу указывали на то, что люди скрылись за потайной дверью. Да что же происходит в этом подвале? Исповеди, о которых рассказывал мне продавец местного магазина? Но зачем тогда там горы шелкового постельного белья? Хрусталь? Нехорошие у меня подозрения возникают! Из головы не идут слова Ольги Кречетовой о Карине: «Клиенты ее очень любили». Клиенты! Отец Сергий, со своей подельницей, содержат в церкви бордель для обеспеченных мужчин!
Я тихонько подошла к двери и прислушалась. Ни звука. Ладно, сейчас вернусь в комнату и буду ждать, когда Николай Петрович, а я уверена, что это был именно он, пойдет назад. Хочу посмотреть, кто еще выйдет из подвала вместе с ним. Оставив маленькую щель между створкой и косяком, я вся превратилась в зрение и слух. Ждать пришлось довольно долго. Часа через два, не раньше, дверь тихо открылась, и оттуда выглянула Алевтина. Осмотревшись и даже, как мне показалось, принюхавшись, она махнула рукой и пошла на выход из здания, в след за ней вышел тот самый крупный мужчина. На этот раз мне удалось разглядеть Николая Петровича, не смотря на то, что в коридорчике было почти темно. Это был пожилой дядечка, почти лысый, но с роскошными седыми усами. Маленькие глазки мужика масляно  блестели в свете единственной лампочки, свисающей с потолка.  Пожилой извращенец был одет в кашемировое пальто и темный свитер, за ним тянулся шлейф дорогого парфюма. Как только они вышли на улицу, я стрелой залетела в подвал и позвала:
- Маша!
- Что ты здесь делаешь? – внизу, у лестницы появилась уставшая девушка, одетая в дорогое кружевное белье.
- С тобой все в порядке?
- Лерка! Быстро уходи! Сейчас Алевтина вернется и нам обеим не поздоровится!
- Обещай, что придешь ко мне в комнату, когда получится! Иначе я никуда не уйду!
- Да! Да! – в глазах Марии плескался неподдельный ужас. - Только уходи!
Я вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь, и мухой залетела к себе. Как раз вовремя! Через минуту, снова послышались шаги в коридоре. Я залезла под одеяло, меня била нервная дрожь! Маша, Маша! Как же Сергию удалось сделать из тебя проститутку? Ведь девчонка совсем! Как я догадалась, что Николая Петровича обслуживала именно Мария? Да очень просто! Девушка здесь относительно недавно, всего месяц. Если у нее уже и были клиенты, определенного опыта за такой короткий срок не наберешься. Понимая это, добрый батюшка позвал после обеда Марию к себе, предположительно, для разъяснения некоторых моментов. Не забуду, каким пунцовым стало лицо девушки в тот момент. Да и солидный Николай Петрович, явно постоянный клиент церковного вертепа. Алевтина ему так по телефону и сказала: «в обычное время», но Машеньку он раньше не пользовал, монахиня определенно рекламировала новую наложницу: «свежа, как роза» и «вам понравится»! Естественно, если учесть что раньше, клиентов обслуживали Кречетова и Шевцова, совсем не девочки, надо заметить! На улице началась гроза. Дождь, со страшной силой, колошматил по железному отвесу, гром сотрясал здание. Не знаю, сколько времени я слушала грозу, но постепенно веки мои тяжелели, глаза закрывались…
- Как ты узнала, что в комнате свиданий я?
Моментально проснувшись, я села в кровати:
- Как ты меня напугала, Маша!
- Я тебя напугала? – девушка присела на край матраса. - Да у меня чуть сердце не остановилось, когда ты меня сверху окликнула!
 - Что ты делала в подвале? - строго сказала я
- А то ты не поняла, - грустно ответила Мария, - клиента обслуживала. Только как ты узнала?
- Это сейчас не важно! Ответь – тебе нравится то, что ты делаешь?
- Шутишь? Нет, конечно!
- Я так и думала. Постараюсь тебе помочь, но ты должна мне все рассказать. Откуда ты? Как здесь оказалась? Почему согласилась заниматься проституцией?
Маша вздохнула:
- Ну, слушай, особого секрета нет.
Говорила девушка долго, около часа. И, к сожалению, история ее была гораздо печальнее, чем у Лили. Родилась девочка в Москве, в хорошей семье, папа – пианист, мама – балерина. Маша была единственным и очень любимым ребенком. Особого достатка в доме не было, но родители не пили, не гуляли, а каждую заработанную копеечку несли в дом, поэтому смогли накопить и на квартиру, и на машину, и на дачу. Машенька не была отличницей, но Павел Иванович и Надежда Семеновна дочь не ругали. Отец мечтал, что Маша станет знаменитой пианисткой, а пятерки в аттестате для этого не нужны. Мать ничего не имела против, и с ранних лет водила чадо в музыкальную школу. Гром грянул два года назад, когда девочка готовилась поступать в консерваторию. В середине мая, забив до потолка свою Ниву рассадой, родители поехали на дачу.
- Приедем поздно, - сказала мама. - Занимайся весь день, только поесть не забудь.
Маша расцеловала родителей и, прилежно села за фортепиано. Тогда она еще не знала, что папа и мама больше никогда не вернутся. Они даже не доехали до своей латифундии. На встречную полосу выскочил «Камаз». Как потом сообщили девочке, водитель смертоносной машины тоже погиб. Никакой родни у семьи Кравченко не было. Оба родителя Маши были сиротами, без братьев и сестер. С похоронами помогли соседи и коллеги отца. Девочку не стали определять ни в какой детдом, так как через два месяца, Марии должно было исполниться восемнадцать. Кравченко получила небольшую сумму от государства и … пропила ее! Ребенок, никогда даже не нюхавший алкоголя, ушел в длительный запой! Такие вещи не проходят бесследно. У Маши сразу появилось много друзей, желающих выпить у нее дома за ее же счет. В прошлой жизни, у пианистки не было подруг. Она реально проводила все свободное время за инструментом. Появился и ухажер, Генка Вяльцев, молодой алкаш из соседнего двора. Надо признать, парень был красив, как картинка. Водка еще не победила молодость и здоровье. Серые глаза, белокурые кудри, ямочки на щеках – Маша влюбилась! Вместе они много пили, много курили, много занимались сексом. Однажды, Мария, как всегда проснулась с больной головой и поковыляла на кухню похмелиться. Заботливый Гена приволок с вечера баклажку пива. Но не успела девушка налить себе стакан лекарства, как ее жестоко стошнило прямо на пол.
-  Допилась, - резюмировала Маша, - надо бы денек пропустить.
Но ее выворачивало и на следующий день, и еще, и еще. Дурой Кравченко не была, и, высыпав в рот пачку жвачки, пошла к врачу.
- Беременность есть, - безразлично сказала доктор, снимая перчатки. - Оставлять будешь?
- Конечно! – радостно закивала дурочка. - Вот Геночка обрадуется!
- А ты, случаем, не выпиваешь? – врачиха внимательно посмотрела теперь уже на лицо пациентки, - Выглядишь больно плохо.
- Ну что вы, - возразила будущая мамаша, - Это у меня токсикоз! Совсем меня замучил!
Домой Маша не шла, а летела. Вот счастье! Родители в Раю довольны, и  Геннадий будет на седьмом небе от радости! Но вышло по-другому.
- Ты не проспалась что ли? – сказал кавалер, дыша избраннице в лицо перегаром, - Какой еще ребенок?
- Наш! Маленькое чудо!
- Офонарела, дура! Знать ничего не знаю! Если ты с кем-то под забором перепихнулась, то при чем тут я?
- Но любимый, - пробормотала Маша, - ты был у меня первый и единственный!
Гена заржал, закуривая сигарету:
- Не звезди! Весь район знает, что на тебе пробу ставить негде!
В глазах у девушки потемнело, она схватила со стола полную бутылку дешевого Портвейна, и со всей силы ударила парня по голове. Вяльцев осел, на полу, вокруг его головы, разливалась огромная лужа крови.
- Убила, - резюмировала Маша и с ней случилась истерика. Минут через пятнадцать, девушка успокоилась. Ей было не жалко этого подонка, но и в тюрьме сидеть она не хотела. Быстро собрав небольшой рюкзачок, кинув в него пачку каменных сушек и достав из шкатулки последнюю тысячу, Маша поехала на автовокзал. Купила билет на ближайший автобус и покинула столицу. Рейс оказался до села Бездорожное. Кравченко было все равно куда ехать, лишь бы подальше от трупа Геннадия. Конечно, она понимала, что тело скоро завоняет и соседи забьют тревогу. Приедет полиция, выломает дверь… Плевать! Мария твердо решила не возвращаться домой. Бесцельно побродив по селу, девушка уже хотела постучаться в любой из домов, как вдруг увидела церковь. В тот момент она решила, что ее сюда привел Бог, но вскоре поняла, что дорогу до Бездорожного, указал сам Черт. Отец Сергий внимательно выслушал плачущую Машеньку и задумался.
- Вы меня в полицию сдадите? – спросила она. Обманывать священника Маша не стала и рассказала ему все, как есть.
- Нет, дитя. Грех, конечно на тебе большой, но здесь тебе помогут. Давай ключи от квартиры, я займусь телом Гены.
- Вы его спрячете? – залепетала Кравченко.
- Я от него избавлюсь. Но и ты должна кое от чего избавиться, - батюшка пристально посмотрел на девушку, - Иначе дружбы у нас не получится.
- Вы имеете в виду…
- Аборт, - припечатал Сергий, - Неужели ты хочешь родить от этого урода? Тем более вы много пили и курили, ребенок, наверняка, родится больной. Что тогда станешь делать? Тебя объявят в розыск, денег нет, жить негде, да еще больной спиногрыз на руках! И что ты ему скажешь, когда он вырастет? Я убила папочку? Впрочем, решать тебе.
Маша залилась слезами и предприняла последнюю попытку оставить ребенка:
- Но у меня нет денег на операцию!
- Об этом не беспокойся. Сейчас давай ключи и  иди спать, сестра Алевтина покажет твою комнату. А завтра придет врач. Она все сделает.
Так и поступили. Абсолютно деморализованная Маша даже не поинтересовалась, чем, собственно говоря, помешала ее беременность отцу Сергию? Ответ девушка узнала лишь через два дня после операции. Батюшка пришел к ней в комнату и сказал:
- Ты умница, дитя! Но и я свое обещание выполнил – никто и никогда не найдет Геннадия.
- Плевать, - ответила из-под одеяла Маша.
- А вот это ты зря! – Сергий усмехнулся, - Поправляйся быстрее, для тебя есть работа!
С постели не донеслось ни звука. Мужчина сдернул с Маши одеяло и холодно процедил:
- Слушай меня, соплячка! Ты убила уже не одного человека, слышишь, а двух! И ты сгоришь за это в Аду! Когда я был у тебя на квартире, то сделал несколько фотографий несчастного парня, лежащего в море крови! Как профессионально ты ему башку раскроила! Может, он у тебя вообще не первый? Сколько у вас на районе еще алкашей пропало? Их тоже ты?
Маша тряслась, как осиновый лист.
- Если не будешь делать, что я скажу – отправлю в полицию фотки. А тебя вышвырну отсюда! Как думаешь, душенька, долго на воле протянешь?
- Я скажу, что вы мне помогали, - слабо пискнула девушка.
- Смешно, - абсолютно серьезно резюмировал Сергий. – И кто тебе поверит? Включи голову, овца! Здесь будешь жить, как у Христа за пазухой. Конечно, если согласишься на мои маленькие условия.
- Вот так, - закончила свой рассказ Маша, - Теперь я сплю и с толстыми мужиками, и с Сергием. Иногда одновременно. Запачкалась я, гаже некуда, а ты, Лера, беги отсюда быстрее, да подальше!
Девушка направилась к двери.
- Я здесь не просто так, - наконец отмерла я, - Обязательно помогу тебе. Перепрячу у друзей, если хочешь! Ты ни в чем не виновата!
- Брось, - отмахнулась Кравченко, - Я вообще жить не хочу.
- Ну, хватит, - разозлилась я, - Все будет хорошо. Только ответь на последний вопрос – почему ты так ненавидишь врача Людмилу? Из-за того, что она делала тебе аборт? Ведь это была она?
- Не из-за того, что делала. Сергий был прав в одном – нельзя пить и курить во время беременности, а мы с Генкой тогда вообще не просыхали. И зачали в таком же состоянии. Вряд ли ребеночек здоровым родился. А ненавижу я эту суку  за то, как она мне его делала. На живую, без наркоза, драла и улыбалась! Я сознание теряю, а она, чуть не кончает! Садистка хренова! Ну ладно, пойду я. Совсем меня этот жирный боров ушатал, ноги не держат! А тебе спасибо, что выслушала. Даже как-то легче стало.
  Проснулась я поздно. Видимо организму, после услышанных ужасов, нужен был отдых. Я потянулась и встала. На маленьком столе, под лампадой, стоял завтрак – два вареных яйца, булка с маслом и чай. Наверное, Лиля приходила, а я и не слышала. Не знаю, кто сегодня торгует в лавке, но Алевтина явно дала мне выходной. Взяв чашку с остывшей жидкостью, я посмотрела в окно. Шел проливной дождь, небо было свинцовое, но на горизонте виднелась более светлая полоса. Может быть, я смогу помочь Маше и Лилечке? Нет, не так. Я должна помочь девочкам, оказавшимся в лапах Сергия и Алевтины. А вдруг, мое появление здесь – это тоже светлая полоса и скоро, гроза в их жизни закончится. Аппетита не было. Я допила чай, оделась и побежала в местный медпункт. Зонта у меня не было и, всего лишь обогнув здание, я вымокла до нитки. За дверью был маленький предбанник. В углу стояли две картонных коробки, в одной лежали чистые бахилы, в другой валялась пара использованных. Нацепив на грязную обувь синие мешки, я пошла дальше. Здесь был такой же узкий, плохо освещенный коридор, как и перед моей комнаткой, только короче. Одна стена была полностью глухая, в другой находилась одна единственная дверь с надписью «Медпункт». Я постучала.
- Входите! – раздался грубый женский голос.
Войдя в маленький кабинетик, в котором уместились только стол  и колченогий стул, я увидела обладательницу голоса. Людмила была высокой, крупной женщиной с огромными, какими-то мужскими руками. На секунду я представила, как этими самыми ручищами она истязала Машу, и содрогнулась.
- Че замерла? Я не кусаюсь! – оскалила желтые зубы Людочка, - Новенькая?
- Ага, - кивнула я.
- Ага, - передразнила меня докторица, - Заползай уже, не студи хату!
В углу, у окна стоял маленький обогреватель, но я так замерзла в мокрой одежде, что согреть меня могла только русская печь!
- Садись, сейчас дочитаю статью и побеседуем.
В руках  Людмила держала журнал, на обложке которого было написано: «Фармакология», но снизу торчал кусочек от какого-то глянцевого издания. Воспользовавшись моментом, пока бабища дочитывала статью, ну, к примеру, «Тысяча и один способ удержать мужа», я осмотрелась. Кабинетик был еще меньше, чем у Алевтины. Стол, стул, окно, абсолютно пустые, выкрашенные белой краской стены. В одной из них была дверь. Вероятно, там стоит гинекологическое кресло, и именно там Людочка творит свои бесчинства.  Наконец, врачиха отложила чтиво и гаркнула:
- Что болит?
- Голова, - прошептала я, - второй день. И совсем спать не могу.
Людмила отодвинула ящик стола и достала оттуда тонометр.
- Заголяйся, - сказала она.
Я послушно закатала мокрый рукав. Через минуту врач отложила прибор:
- Сто двадцать на восемьдесят. Здорова. Можешь идти.
- Подождите, - возмутилась я, - а как же голова и бессонница?
- Грехи мои тяжкие, - вдохнула Люда, и снова открыла стол, - На вот. Свободна, - она протянула мне блистер с надписью «Цитрамон».
- А можно мне снотворного? Третью ночь не сплю! Измучилась вся!
- Здесь тебе не больница! – гавкнула служительница Асклепия, - Иди в аптеку и купи!
- А где она находится?
Тетка взяла себя в руки, видимо вспомнила, что при церкви служит:
- Не доходя до базарной площади, стоит синий дом с красными воротами. Там Ксенька Пелишенко таблетками торгует. Позвонишь три раза – значит своя. Может, у нее есть.
- Что за конспирация? – удивилась я, - Почему так сложно?
Люда хмыкнула и поправила на необъятной груди белый, застиранный халат:
- Ты знаешь сколько стоит аптеку открыть? Лицензии, разрешения всякие, взятки… Да и образования у Ксюхи подходящего нет. Не имеет права она людям пилюли толкать. Но, мотается в Москву, оптом скупает аспирин и активированный уголь и продает односельчанам.
- Но это же незаконно!
- Слушай, - снова обозлилась докторица, - Ты откуда такая правильная взялась? Не нравится – до первопрестольной пиликай, в законную аптеку!
Вернувшись обратно в комнату, я быстро переоделась. Господи, как же мне надоел этот платок на голове! Я могу здесь ходить в юбке и скромной кофточке, но голова должна быть покрыта! Развесив мокрую одежду на шкафу, я влезла в джинсы и свитер. Воспользуюсь тем, что все считают меня заболевшей и сгоняю к подпольщице Ксении. Одеваясь, я вспомнила, что в машине у меня лежит дождевик с капюшоном. Осталось только добежать до этой самой машины. Я огляделась – в комнате нет ничего, чем можно было бы прикрыться от ливня. Может, в туалете? Я пошла в уборную. По пути снова подергала безнадежно закрытую дверь в подвал, так, по инерции. В туалете было холодно, по всему помещению гулял страшный сквозняк. Я посмотрела на окно – вместо форточки зияла дыра. Само стекло в деревянной рамке лежало на подоконнике. Как я раньше не заметила? Схватив горе-форточку, я вышла на улицу.
Добежав до машины, я плюхнулась на сиденье и повернула ключ зажигания. Через пару минут включила печку и подогрев сидений. Хорошо! Хоть до базарной площади и идти два шага, в такую непогоду можно было бы и на машине доехать. Но! Я не хочу, чтобы кто-то увидел, что я отлучалась с территории. А отсутствие машины, легко можно заметить, просто пробегая по двору. Мне повезло, что сейчас никто не выходит на улицу. Обратно тоже придется осторожно пробираться. Даже если Людмила расскажет Сергию, что я собиралась за снотворным, я всегда могу сказать, что не полезла под дождь. Открыв бардачок, я достала оттуда пачку сигарет и зажигалку. Очень хочется курить, но сейчас некогда. Выудив одну ароматную сигаретку из пачки, я засунула ее в лифчик вместе с зажигалкой. Позже побалдею. Достав с заднего сиденья дождевик, я облачилась в желтую клеенку и покинула уютное нутро автомобиля.
Синий дом с красным забором я увидела сразу. Вообще, конечно, странное сочетание. Известно, что лучше всего сочетаются комплементарные цвета. Это цвета, расположенные напротив друг друга в цветовом круге. Так, к синему дому, подошел бы желтый забор, а к красному забору – зеленый домик. Да, я явно скучаю по работе! С этими мыслями я нажала три раза на звонок. Через минуту, по двору уже бежала девушка в сиреневой куртке с капюшоном. Открыв калитку, она спросила:
- Что хотите?
- Вы Ксения?
- Да, - напряженно ответила девушка, сообразив, что я не местная.
- Мне посоветовала обратиться к вам врач Людмила, - я сразу зашла с козырей. Очень хотелось поскорее оказаться в доме.
Ксюша расслабилась:
- Заходите, заходите!
Но повела она меня не в дом, а в гараж, стоящий чуть поодаль. Отперев дверь, Ксюша зашла первая и включила свет.
- Проходите, - сказала она.
Я сняла мокрый дождевик. Это был самый обычный капитальный гараж, только машиной в нем и не пахло. В одном углу был навален какой-то хлам, в другом стоял облезлый коричневый диванчик, стол и шкаф, советских времен.
- Присаживайтесь, - Ксения махнула рукой в сторону дивана, - плащ на гвоздик повесьте, вон там.
Сама хозяйка обошла стол и устроилась за ним.
- Так что вы хотите?
Хлеба, чуть не брякнула я. Девушка сразу поняла, что мне нужны лекарства, услышав тройной звонок в дверь.
- Мне нужно снотворное.
- Могу предложить успокоительные – корень валерианы или настой пустырника. Спать будете хорошо.
- Вы не поняли, Ксеня! Мне нужно сильное снотворное, - я сделала ударение на слове сильное.
- Но такие лекарства не продаются без рецепта врача!
- А какие лекарства продаются без лицензии? – вкрадчиво поинтересовалась я.
Пелишенко засопела.
- Ксюша, - голос мой стал слаще меда, - Я просто дико мучаюсь от бессонницы. И никакие капли мне не помогают. Да вы не бойтесь, я не из проверяющих организаций. В Бездорожное приехала недавно. При церкви живу, - и добавила, - Я хорошо заплачу!
Услышав про достойную оплату, девушка смягчилась:
- Ну, если при церкви живете… Ладно. Моей бабушке врач прописал сильный препарат. Она за ним аж в Москву мотается. Я как-то выпила таблеточку – на восемь часов вырубилась!
- Беру! – это то, что мне нужно.
- Посидите, - сказала Пелишенко и вышла из гаража.
Восемь часов, конечно, многовато. Мне хватило бы и двух. Но лучше не рисковать! Минут через десять Ксения вернулась:
- Вот, - она протянула мне серебристый прямоугольник, криво отрезанный от основной упаковки. В нем лежала белая таблетка.
- Лучше две.
- У бабушки всего две осталось, так что могу только одну продать.
Значит, Лерочка, второго шанса у тебя точно не будет!
- Давай! – я махнула рукой.
- Сто баксов, - объявила спекулянтка.
- Сколько? – опешила я, - За таблетку для сна?
- Не хочешь – не бери, - с наигранным безразличием пожала плечами Ксюша.
- Двадцать, и мы друг друга не знаем, - предложила я.
- Пятьдесят, - уперлась девушка.
- С ума сошла, - бормотала я, доставая кошелек, - На вот, держи.
Я положила на стол купюру, взяла таблетку, накинула дождевик и пошла к выходу.
- Я не сволочь, - вдруг тихо сказала Ксения, - У меня сын болеет. ДЦП у него.
- Все будет хорошо, - подбодрила я девушку, - Ты – отличная мама.
Вернуться к себе в комнату мне удалось без приключений. Во дворе церкви, по-прежнему не было ни души,  и я проскользнула незамеченной. Единственное, что мне пришлось сделать, чтобы замести следы – это помыть пол в коридоре. Несмотря на скудность освещения, грязь, которую я принесла на обуви, было отчетливо видно на потертом линолеуме. Я помыла ботиночки в рукомойнике, потом взяла тряпку, лежащую у входной двери, и тщательно все стерла. Потом пошла в комнату и, прямо в одежде, плюхнулась на кровать. Все идет по плану, осталось только придумать, как накачать снотворным Алевтину. Идеальным вариантом было бы усыпить и Сергия.
Ближе к обеду ко мне заглянула Лиля:
- Привет, - улыбнулась она, - Ты как? На обед пойдешь, а то мы уже накрывать начинаем?
Я подскочила:
- Уже? Конечно, пойду! И даже помогу вам на кухне.
- Да не надо, - отмахнулась Лиля, - Справимся.
- Нет, я настаиваю! Хочу отблагодарить тебя за то, что ухаживаешь за мной, еду носишь.
- Один разочек всего и принесла, делов-то!
- Как один? – не поняла я, - А сегодня утром?
- А,- отмахнулась девушка, - Это Ваня вызвался. Очень уж просился. Жалко дурака стало, вот Наталья Ивановна ему и разрешила.
По моему телу пробежали неприятные мурашки. Иван был в моей комнате, а я спала! Не хочу даже думать о том, что мог делать звонарь, глядя на меня! Чтобы немного отвлечься от гадких мыслей, я уточнила:
- Ты же говорила, что повариха только обед помогает готовить?
- Да, но начинает с самого утра, чтобы к полудню все было свежее, горяченькое.
До трапезной мы почти бежали.
- Куда ты так летишь? – не поспевала за мной Лилечка.
- Помогать, - крикнула я, пробегая через обеденный зал и врываясь на кухню.
- Мать честная, - всплеснула руками Наталья Ивановна, - Девонька! Притормози!
- Здрасте, - запыхалась я, - Хочу напитки разносить!
- Это кисель что ли? – улыбнулась женщина, - Ну, разноси, не жалко!
Одна из Лен как раз закончила наполнять последний стакан тягучей жидкостью из кастрюли.
- Остудить бы, - сказала я, - Обжечься можно. Давайте, я на улице пару минут с подносом постою!
- Постой, постой, - закивала Наталья Ивановна, жалостливо смотря на меня. Женщина явно решила, что у меня не все дома.
Обогнув раскладывающую приборы Лилю, я вместе с киселем, выбежала на улицу. Дождь прекратился, но на землю начал опускаться туман. Я воровато оглянулась по сторонам, и поставила поднос на дорожку. Потом достала из кармана высохшей юбки, заветную таблетку и раскрошила ее в пальцах. Отставив чуть в сторонку два стакана, я подумала и добавила к ним третий. Пусть Ваня тоже поспит. Этот парень меня откровенно пугает, а мне сегодня нельзя отвлекаться от главного и гадать, а не подглядывает ли за мной озабоченный звонарь? Рассыпав примерно одинаковые порции снотворного по стаканам, я вернулась в трапезную. Подойдя к столу, где всегда сидел Сергий, я начала расставлять кисель.  Через десять минут начал подтягиваться народ. Последними в комнату вошли Алевтина и Людмила. Сестра-хозяйка увидела меня, подошла и спросила:
- Как самочувствие? Снотворное достала?
Я вздохнула:
- У доктора не оказалось, а в аптеку я не пошла. Погода не летная, да и голова болеть не перестает. Правда, я такая слабая, что сегодня, скорее всего, усну.
- Бедная девочка, - сухо сказала Алевтина и пошла к своему месту.
Сегодняшний ритуал перед обедом, ничем не отличался от вчерашнего. Сергий снова толкнул пафосную речь, все пошептали, склонив головы, и принялись за еду. На обед подали гречневый суп, макароны с гуляшом и соленую капусту с клюквой. Работая ложкой, я  не спускала глаз с преступной парочки. Разделавшись с гуляшом, Сергий крякнул и до дна осушил стакан киселя. Через минуту, его примеру последовала и Алевтина. Отлично! Не спросила у Ксюши, как быстро действует таблетка, но думаю, через полчаса, липовые святоши будут видеть десятый сон.
После трапезы я поспешила в кабинет к сестре-хозяйке.
- Можно, сестра? – я заглянула в приоткрытую дверь.
- А, Валерия! Заходи!
Алевтина сидела за столом и что-то внимательно изучала на мониторе ноутбука, но увидев меня – сразу опустила крышку. Я села на стул и уставилась на женщину. Псевдо монахиня вылупилась на меня. Посидев так с минуту, она не выдержала:
- Ты что-то хотела?
- Да, - выдавила я, - Скажите, как можно обманывать прихожан?
- Ты о чем? – Алевтина откинулась в своем шикарном  кресле и зевнула. Процесс пошел!
- А про ваши темные делишки с батюшкой!
- Не дури, девка! – рявкнула Алевтина. - Уходи, ты на меня сон нагоняешь, а у меня много работы.
- Барыши будете подсчитывать? – Сюсюкать с Алевтиной больше не было смысла, сейчас баба заснет, а когда проснется – меня уже в церкви не будет!
- Ах ты дрянь, - без всякого выражения, медленно сказала преступница, - Вот батюшка придет, мы тебе устроим, а то ишь! Предпринимательница хренова! – Женщина грохнулась лицом на стол.
Ай да чудо таблеточки! Такой эффект с третьей части! Целая, наверняка, свалила бы и лошадь! Я потрясла Алевтину за руку:
- Эй! Вы меня слышите? – в ответ тишина.
Отлично! Я встала, с трудом протиснулась между креслом и окном, и залезла в карман к сестре-хозяйке. Пусто! Обошла с другой стороны и запустила пальцы в левый карман рясы. Вот они! Доставая увесистую связку, я услышала, как Алевтина сонно пробормотала:
- Вася…
О как! Еще и Василий какой-то. Прежде, чем уйти, я открыла ноутбук – запоролено!  Ладно, буду уезжать – прихвачу его с собой. Сейчас нет времени гадать. Перепробовав несколько ключей, я, наконец, нашла подходящий к сейфу. Два поворота и тяжелая дверца открылась. Так, что тут у нас? Бумаги, бумаги, бумаги… Деньги! Три толстых пачки евро, кощунственно перетянутых черными резинками для волос из моего детства. Все это я тоже заберу -  в полиции разберутся! Я начала вытаскивать содержимое сейфа на стол, чтобы потом не тратить на это время. Среди кучи документов лежали два паспорта, в прозрачных обложках. Я открыла первый – Фролов Сергей Николаевич, семьдесят пятого года рождения.
- Приятно познакомиться, - скривилась я и раскрыла второй документ.
Сидарчук Иван Александрович, восьмидесятого года рождения. Ване тридцать пять лет? Мне он показался моложе. А где же паспорт самой Алевтины? Ладно, сейчас это не важно. Я побежала в комнату к Сергию, не забыв закрыть храпящую Алевтину снаружи.
Перебегая через двор, я нос к носу столкнулась с дворником:
- Куда несешься, девка?
- За отцом Сергием, - брякнула я, - там, на исповедь пришли.
Михал Сергеич пожал плечами и пошел по своим делам. Я забежала в дом, где жил батюшка. Так, четыре двери. Которая из них его? Я подергала первую – заперто. Толкнула вторую и, она открылась. Заглянув вовнутрь, я увидела, что комната пуста. Аккуратно прикрыв за собой створку, я огляделась. Это была спальня. Двуспальная кровать под балдахином, две прикроватные тумбочки, пушистый ковер светло-зеленого цвета, плазменный телевизор во всю стену. На окне висели красивые золотистые шторы. В углу стоял круглый аквариум. В одной из стен была дверь, приоткрыв которую, я оказалась в ванной комнате. Унитаз и раковина сияли белизной, рядом с душевой кабиной стояла стиральная машинка. Я заглянула в барабан – пусто. Красивый голубой кафель отражался в большом зеркале. Так, а что у нас на полочке? Синяя зубная щетка, паста, бритва и гель после бритья. Я заглянула в душевую кабинку – там тоже есть полочки. Шампунь для жирных волос и мыло.  Очень миленько, но чья это комната с личным клозетом? Сергия? Алевтины? Женщинам, как известно, тоже нужны бритвенные станки. Несмотря на богатое убранство, помещение было пустое, безликое. Ни фотографий, ни милых безделушек. И никакой церковной символики! Только на одной из стен висит холст в позолоченной раме, на котором черной масляной краской написано:
«Есть много вер, и все несхожи,
Что значит - ересь, грех, ислам?
Любовь к Тебе я выбрал, Боже!
Все прочее - ничтожный хлам!»
Кто бы ни был хозяином этой комнаты, он определенно уважает творчество Омара Хайяма. Думаю, что это Сергий. Здесь совсем не чувствуется женская рука, помещение, определенно, мужское. Еще раз, осмотрев все уголки, я поняла, делать здесь больше нечего. В коридоре я толкнула следующую дверь, она тоже легко поддалась.
Эта комната была намного меньше предыдущей. На стенах бледные обои непонятного цвета, на полу новый, но дешевый линолеум. Односпальная кровать, около которой стояли черные лакированные ботинки большого размера, окно, на котором висели темно-коричневые занавески, маленький телевизор в углу. Остальная мебель тоже не поражала великолепием – небольшой круглый стол, накрытый желтой скатертью,  единственный стул и старый шкаф для одежды. Я решила заглянуть вовнутрь, но не успела  открыть хлипкую дверцу, как из шкафа вылетели разноцветные воздушные шары, наполненные гелием. Я обалдела – это еще что? Где хозяева этих комнат хранят свои вещи? В первой вообще не было шкафа, а здесь на полках лежит несколько черных вещей, а в отделении, где должны висеть брюки и рубашки, находится разноцветное безумие! Я посчитала шары, прилипшие к потолку – восемнадцать. И что это значит? А ничего. Вероятно, их подарили Ване прихожане, решившие порадовать больного человека. Только зачем он спрятал их в шкаф? О том, что это комната Алевтины, не могло быть и речи. Что за обувь стоит у кровати? Сестра-хозяйка – скрытая фетишистка, таскающая по ночам мужские ботильоны сорок пятого размера? Вряд ли. Значит, здесь живет звонарь. Запихнув шары обратно в шкаф, я вышла в коридор. Осталась последняя дверь, которая, к моему разочарованию, вела в сортир. Значит, комната Алевтины та, что закрыта на ключ, но у меня совсем не осталось времени, чтобы ее осматривать. Девушка Ксюша, выпившая бабушкину таблетку, проспала восемь часов. Она худая и невысокая. Я же, разделила пилюльку на троих крупных людей, двое из которых – мужчины. На обыск кабинета и двух комнат у меня ушел, примерно, час, скоро честная компания проснется, а ведь я еще не спускалась в подвал. Нужно поторопиться! Я снова галопом пронеслась через двор, и забежала в дом, где находилась моя комната. В этот момент из туалета выходила Лиля:
- Да что с тобой сегодня? – спросила она, - Целый день бегаешь, и вообще, странная какая-то!
- Ты не видела Сергия? – пропустила Лилин вопрос мимо ушей я.
- Видела, - кивнула девушка, - пошла к Алевтине за средством для мытья посуды, а у нее закрыто. Решила заглянуть к батюшке в кабинет  – а он на столе спит! Прикинь?  Вот я пришла сюда, дай, думаю, хоть мыло из туалета возьму, а то жир присохнет – замучаешься отскребать.
Лиля вышла на улицу, а я метнулась к двери в подвал. Значит, святоша захрапел прямо в кабинете. Очень хорошо! Нужный ключ, я увидела сразу. Он был самый большой и замысловатый. С некоторым усилием, мне удалось отпереть замок. Я забежала в знакомый предбанник, включила свет и прикрыла дверь. Ну вот, Лера, ты и добралась до самого интересного! Я осторожно спустилась вниз по ступенькам. Справа, на стене был еще один выключатель, и я его щелкнула. Как только комната озарилась ярким светом, челюсть моя упала на пол. Это было большое помещение, разделенное, как бы на зоны. В одной – был оборудован школьный класс. Старая парта, на которой лежала большая указка, доска, висящая на стене и колченогий стул. Все это, на минуту, вернуло меня в третий класс. В другой зоне – была импровизированная ванная комната. На полу лежал кафель, а прямо в середине стояла тяжеленая чугунная ванна, из стены торчали кран и насадка душа. В третьей – стояла огромная кровать, застеленная шикарным красным покрывалом. Потолок, над этой зоной, был зеркальным. И, наконец, последнее, что увидели мои глаза, было зоной пыток! В стены были вкручены какие-то крюки, кандалы, на железном столе, в ряд лежали плети, наручники и шипастые ошейники. Завершал жуткую картину стеллаж, под стеклом которого, браво подняв головки, стояли фаллоимитаторы таких размеров, что я покраснела. Рай для извращенца! Это что же получается, богатенькие дяденьки играют в этом подвале с девочками в свои отвратительные игры? Карина и Ольга были женщинами взрослыми, про них другой разговор. А Маша? А Наташа Петрова? Они же совсем юные! Я снова покосилась на стеклянный шкаф – это же для слоних! Насильники калечили на только души девочек, но и их тела. Это была моя последняя мысль, потому что в глазах потемнело, ноги стали ватными, а в голове взорвался огненный шар.

Я медленно открыла глаза. Где я? Что случилось? В помещении, где я находилась, было темно. Голова нещадно болела. Потрогав рукой затылок, я, почувствовала, что пальцы стали липкими – кровь! Значит, я не успела! Сергий или сам проснулся, или его растолкал Михал Сергеич. Мне сразу не понравилось, как дворник смотрел на меня, встретив в церковном дворе. Я напрягла зрение. В дальнем углу комнаты темнеет какая-то куча, окон нет, скорее всего, я нахожусь в подвале. Я пощупала холодный пол, на котором лежала – бетон. В помещении было очень холодно и воняло чем-то противно-сладким. Аккуратно поднявшись, я снова чуть не рухнула на пол – голова кружилась так, словно я с мотоцикла упала. Без шлема. У меня, определенно, сотрясение мозга. Хотя, есть ли у меня вообще мозг – вот это вопрос на миллион! Ну, куда я полезла? Почему просто не пошла в полицию и не рассказала о своих подозрениях? Ага, и что бы я там сказала? «Знаете, Шевцова переделала завещание, мне кажется, это неспроста. И еще, до меня только сейчас дошло, что в комнате убитой Кречетовой пахло ладаном». Или: «Найдите Наташу Петрову, она точно что-то знает». Нет, никто бы меня слушать не стал. Я все сделала правильно. Только, похоже, это мой последний правильный поступок в жизни! Черт! Да что же  так темно? Внезапно я замерла – зажигалка! Я так и не покурила! Пошарив рукой в бюстгальтере, я достала огниво и медленно двинулась к вонючей куче. Когда я подошла ближе, мне пришлось поднести к носу рукав кофты, отходы они сюда скидывают что ли? Я чиркнула кремнем и заорала – прямо передо мной лежала мертвая женщина, неестественно вывернувшая темноволосую голову в мою сторону. На ее левой щеке темнело большое родимое пятно. Эмма Васильевна! Но самое страшное ожидало меня впереди – из-под тела экономки выглядывала рука еще одного человека! В ужасе отшатнувшись, я выронила зажигалку. Надеюсь, под Востряковой, лежит не Наташа Петрова!
В этот момент в помещении зажегся свет – маленькая лампочка под потолком. Глазам сразу стало больно, и я зажмурилась.
- Че разоралась, истеричка? – спросил мужчина, входя в комнату.
Я открыла глаза и увидела улыбающегося Сергия.
- Мы уж думали – не очухаешься! Почти сутки без сознания провалялась!
Сутки! Не успела выбраться! Дима, наверняка, уже летит в Москву, не понимая, почему я не выхожу на связь. А ведь он может даже не узнать, куда я пропала. В живых меня не оставят, на этот счет у меня сомнений нет. Как говорится – я слишком много знаю! Много, но не все.
- Зачем вы убили Эмму Васильевну и кто лежит под ее телом?
- Э нет, - засмеялся Фролов, - Исповедоваться я перед тобой не буду! Убью и делу конец. А потом тебя, вместе с подружками, - он кивнул на трупы в углу, - в лесочке и прикопаем.
- Отчего же раньше не прикопали? – спросила, пятясь я, так как Сергий начал наступать на меня.
 - Времени не было, - протянул он, продолжая приближаться, - Сама понимаешь – церковь, прихожане… Всем помочь нужно, всех выслушать…
Я вжалась в самый дальний угол.
- Не бойся, Лерочка! Прежде, чем сделать тебе плохо, папочка сделает тебе очень хорошо!
Я зажмурилась, готовая отбиваться до последнего, как вдруг, совсем рядом заорали:
- Всем стоять! Никому не двигаться! Лицом к стене!
Нервы мои не выдержали, так и не открыв глаз, я снова провалилась в блаженную темноту.
До носа донесся аромат цветов. Я открыла глаза и увидела Диму, водящему по моему лицу красной розой.
- Привет, Рыжик, - сказал он, и голос его предательски задрожал.
- Привет, - я слабо улыбнулась. – Где мы?
- В больнице, - ответил Смирнов и спросил, - Как себя чувствуешь?
Я попыталась сесть на кровати:
- Нормально, только голова болит, - я пощупала затылок и обнаружила, что он весь перебинтован, - Что случилось?
- Поговорим, когда поправишься. Сначала я тебя убью, а потом поговорим.
«Прежде, чем сделать тебе плохо, папочка сделает тебе очень хорошо!» - вспомнила я и заорала:
- Сергий!
- Да успокойся ты, наконец! – не выдержал любимый, - Мне сейчас нужно уехать, но завтра я вернусь, и мы все обсудим.
В этот момент в дверь палаты постучали, и я увидела Овсова.
- Юрочка!
- Даже не думай подлизываться! Мы с Димкой вместе тебя убьем, когда выздоровеешь!
Мужчины пожали друг другу руки, Смирнов вернул розу в шикарный букет, стоящий в вазе на прикроватной тумбочке.
- Пост сдал, - сказал он Юре.
- Пост принял, - козырнул Овсов.
- Дураки, - протянула я и уснула.
Утром, когда Димка вернулся, я попросила его позвонить моим родителям и сказать, что я улетела в командировку, а телефон дома забыла. Ложь во спасение! Мне совсем не улыбается довести кого-нибудь из них до инфаркта, рассказами о своих злоключениях! Мама очень заинтересовалась тем, кто для меня Дима и ему пришлось отвечать на шквал вопросов.
- А кто следит за нашими кошками? – спохватилась мамочка.
- Я, - и это было правдой. Смирнов каждый день ездил ко мне домой.
- У вас есть ключи от Лерочкиной квартиры? И давно?
Я представила, как при этом вопросе она выгнула изящную бровь.
Добрые сорок минут, невзирая на роуминг, родительница сначала пытала Диму, а потом начала вываливать на него впечатления от отдыха:
- Вы представляете, Дмитрий! Во Вьетнаме принято считать, что в кошачьих хвостах живут злые духи! Поэтому, всем кискам хвостики ломают! Вроде как, изгоняют нечисть! Варварская страна! – наконец, мама перестала тарахтеть и закончила, - Нам обязательно нужно познакомиться, когда мы с отцом вернемся. Приглашаем вас с Лерой на ужин.
- Будем обязательно, спасибо, - Дима нажал отбой и выдохнул, - Мама всегда такая говорливая?
- Нет, - я засмеялась, - только на отдыхе!
Из больницы меня выписали через неделю. Все это время Смирнов  носился со мной, как с писаной торбой, но ни слова не сказал про приход Сергия и Алевтины. На все мои вопросы, любимый отвечал поцелуями или засовывал мне в рот  полезную овсянку.
- Сейчас поедем в отделение, - сказал Дима, помогая мне одеваться в джинсы и свитер, привезенные им из моего дома, - К тебе, целую неделю, рвался следователь, но я его не пустил.
- Может, было что-то важное?
- Нет ничего важнее здоровья! – отрезал мой охранник, - Пошли.
В отделении нас уже ждали. Толстый полковник и тощий майор. «Мы такие разные, но все-таки, мы вместе», - вспомнила я дурацкую рекламу и хмыкнула. Димка слегка дернул меня за руку.
- Проходите, присаживайтесь, - сказал толстячок, - Меня зовут Константин Иванович Лейка.
- А я, - подхватил майор, - Владимир Иванович Лейка. Впрочем, с Дмитрием Андреевичем мы уже знакомы.
Я снова улыбнулась – это дело ведут братья. Шайка-Лейка!
- Лера, ну будь серьезнее! Давайте начинать, господа! – сказал Смирнов, сажая меня на стул.
- Наша сегодняшняя беседа, носит неофициальный характер, - начал Константин Иванович, обращаясь ко мне, - ваш супруг попросил ввести вас в курс дела. Показания, как со свидетеля, мы возьмем с вас позже. -  Лейка протер лицо белым платочком, - Расскажите нам, с самого начала, как вы влезли в это дело и как развивались события? Нам очень интересно.
- Очень интересно! – повторил Смирнов, глядя мне прямо в глаза.
Я вздохнула и начала:
- Вообще-то, я редко хожу в церковь…
Братья слушали меня очень внимательно. Дима тоже не перебил ни разу. Когда я закончила рассказ, в кабинете наступила полная тишина. Спустя минуту, майор сказал:
- Вы проделали долгий путь, Валерия Сергеевна, но самое главное упустили.
- Что? – подалась вперед я, - Что я упустила?
- Давайте по порядку. За то, что вы остались живы, благодарите двоих людей. Дмитрий Андреевич, теперь вы рассказывайте.
Смирнов откашлялся и заговорил:
- В пустыне я пробыл не три дня, как планировалось, а два. Песчаная буря не на шутку разыгралась, и мы свернулись раньше намеченного. Вернувшись в отель, я сразу позвонил тебе, но ты не ответила. Потом еще раз, и еще. Я набирал твой номер снова и снова, но безрезультатно. Через несколько часов, я принял решение лететь в Москву, оставшиеся дела можно доделать и по телефону.
Совсем забыла, что у Димы есть небольшой частный самолет!
- Во время полета, я продолжал тебе звонить, но с тем же результатом. Тогда я вспомнил про Овсова и связался с ним. Но Юрий, как раз, вылетавший из Питера, сказал, что тоже не может с тобой связаться. Меня не отпускало дурное предчувствие и, сразу с самолета, я помчался к тебе домой. В коридоре меня чуть не сбили с ног два орущих кота.
- Минуточку! Что значит - в коридоре? – опешила я. – Я думала, ключи тебе дал Юра, когда вернулся из командировки!
- А они у него были? – изогнул бровь Димка, - Или забыла, что мы замок поменяли? Себе я один ключик оставил.
Действительно, после прихода Скрягина, Смирнов прислал ко мне мастеров. А Овсову, я и в правду, новый ключ не давала. Забыла.
- И зачем ты это сделал? – не унималась я, - Хотел меня контролировать?
- Если бы я этого не сделал, ты сейчас бы лежала в канаве, с перерезанным горлом! – парировал любимый.
- Господа, господа! Успокойтесь! Кто прав, кто виноват, выясните дома! – влез Владимир Иванович, - Продолжайте, Дмитрий Андреевич!
-  Так вот. Я пошел на кухню, насыпать кошкам еды и увидел на столе твой мобильник. В этот момент он зазвонил. Номер был неизвестный и я ответил. Звонила девушка Наташа…
- Петрова! – заорала я.
- Петрова, - подтвердил Смирнов, - Она-то и рассказала мне, что ты ее ищешь, и собираешься в Бездорожное. Про Сергия она тоже все выложила. Мы встретились и поехали в полицию.
- Надо же, - вздохнула я, - совсем забыла, что оставила ее тете визитку с просьбой позвонить, если объявится. Ты что же, в Зеленоград за ней ездил?
- Зачем? Она в Москве была.
- Наташа не ездила к тетке, она ей позвонила. А Анфиса Вадимовна, вспомнив о твоей просьбе, дала девушке ваш телефон. Петрова младшая, была поражена тем, что незнакомая женщина пытается ей помочь. Поэтому она вам и позвонила. На счастье, именно в этот момент, в квартире находился ваш муж, - сказал Константин Иванович.
Он уже второй раз называет Смирнова моим мужем! А Димка и не спорит…
- Но куда Петрова пропала? Анфиса Вадимовна сказала, что девочка собиралась пойти к Карине! На тот момент, Шевцова уже была мертва, и я решила порасспросить о Наташе Кречетову. А она – труп! – затараторила я, - Кстати, чье тело лежало вместе с Эммой Васильевной?
- Мы до этого еще дойдем, - кивнул старший, - А к Карине Наталья не ходила, они даже не были знакомы. Девочка сказала: «Поеду к Ирине», тетя просто не расслышала. Наташа, все это время живет у подружки Иры, в соседнем селе, вместе на свиноферму устроились работать. А в тот день, получили зарплату и в Москву поехали, в кино. Тогда Наташа и решила сказать тете, что у нее все хорошо. Дальше вы знаете.
- Выслушав рассказ Натальи о том, что творит в церкви Сергий с подручными, и что, возможно ты сейчас там, на место сразу отправили группу захвата. Я поехал с ними. И очень вовремя! – Дима устало откинулся на спинку стула. – Приди ты в себя раньше, может и не успели бы!
Я закусила губу. До меня только сейчас дошло, что меня реально могли убить! Бедный Димочка! Что ему пришлось пережить!
- Едем дальше, - хлопнул по столу ладонью Константин Иванович. – Как мы вас в церкви нашли, стало понятно. Теперь давайте разберемся с тем, из-за чего вы туда попали. Эта история началась очень давно – тридцать пять лет назад. В Бездорожном жила обычная семья. Мать – учительница в местной школе, отец – на все руки мастер. Кому забор починить, кому крышу подлатать – все село к Василию бежало. Не за бесплатно, конечно. И росли в семье две дочери – Эмма и Валя. Эмма была на одиннадцать лет старше сестры, высокая, стройная. И выпорхнуть бы ей из родимого гнезда, но мешало родимое пятно на лице. Женихи ее стороной обходили. Когда родители уже поставили на старшенькой крест, она вдруг объявила, что выходит замуж. Избранником оказался Петр Востряков, алкоголик с соседней улицы. Родители повздыхали, но отговаривать дочь не стали – других желающих вести Эмму под венец, не было. Через две недели после скромной свадьбы, молодого мужа нашли в овраге со сломанной шеей. Приехавший из Москвы милиционер быстро закрыл дело с формулировкой «несчастный случай». Шел Петенька пьяный, споткнулся, скатился в овраг и шею свернул. Не успела Эммочка отплакать по супругу, как ее потрясло новое известие – она узнала, что беременна. На семейном совете было принято решение рожать.
- Вытянем как-нибудь мальца, - сказал отец и еще больше начал бегать по соседям.
Не прошло и пары месяцев, как в Бездорожное приехал Сашка, молодой и разбитной парень из соседнего села.
- Совсем меня бабка запилила, - жаловался в компании он, - Иди учись, потом служи. Надоела! Поживу здесь пока, до осени. В старом амбаре. Пусть попрыгает без меня! Кормить будете?
- Будем, будем, - кивали головами друзья, а больше всех кивала пятнадцатилетняя Валечка.
Влюбилась она так, что скулы сводило! Каждый день бегала к Сашке с харчами и наконец, парень до нее снизошел. Любовь они крутили до середины лета, а в конце июля Валя сказала милому:
- Сашенька, у нас будет маленький!
- Вау! – обрадовался будущий отец, - Круто! Посиди здесь, сбегаю к пацанам за бутылкой. Отметим!
- Мне же нельзя, - робко сопротивлялась девушка.
- Но мне-то можно, - заржал парень и был таков.
Больше Валентина его не видела. Никогда. Просидев до вечера в старом амбаре, она пошла по Сашиным друзьям, но никто его сегодня не видел. Вернувшись домой в слезах, Валя встретила сильно располневшую сестру.
- Чего ревешь? – спросила она.
Девочка все рассказала Эмме. Сестра хваталась за сердце и причитала:
- Козел! Упырь! Отец же тебя убьет!
- Что же мне делать? – рыдала Джульетта.
- Успокойся. Ты фамилию этого гада знаешь?
- Да, Кротов.
- Значит так. Сейчас собираешь вещи и едешь к своему Ромео. По фамилии найдешь. Если дома он так и не появился, скажи его бабке, что теперь она тебя кормить-одевать будет, пока ее гнилой внучок не объявится. Нельзя тебе в Бездорожном оставаться – засмеют, пальцами затыкают! Да и не потянут наши родители двух младенцев.
- Но ты тоже одна рожать будешь, - слабо пискнула Валя.
- Я дите в браке зачала. И не в пятнадцать лет! А то, что я еще и вдова, вообще мне на руку играет. Все мне сочувствуют, отцу больше денег за работу дают, продукты приносят.
- А что мы родителям скажем?
- Не мы, а я. Сама с ними поговорю. Скажу, что ты в столицу поехала, на парикмахера поступать. Типа там от училища комнату в общежитии дают. А им сказать побоялась. А через девять месяцев вернешься, скажешь, передумала.
- С ребеночком вернусь?
- Дура! – не выдержала старшая сестра, - Бабке его оставь или в реку кинь! Но с позором этим не возвращайся! Ишь, мать – учительница, а дочь – проститутка!
Так и сделали. Валюша собрала нехитрые пожитки и уехала в соседнюю Масловку. Все сделала так, как ее сестра учила. Дом Александра нашла быстро – люди подсказали. Бабке тоже сказала все, что Эмма велела. Лидия Матвеевна поахала, поохала, да и пустила к себе девочку. Куда сбежал ее любовник, Валя так никогда и не узнала. Беременность проходила тяжело. Девушку сильно разнесло, лицо покрылось прыщами, начали крошиться зубы, ее постоянно тошнило. Ребенок забирал у матери все. Наступил момент, когда Валя возненавидела свой огромный живот и того, кто там рос. Однажды она пришла в маленькую церквушку, на окраине Масловки и спросила, стоя у распятия:
- Боженька! За что ты меня так наказываешь? Сил больше нет терпеть этот кошмар! Я же еще маленькая!
И он ей ответил. Валя услышала, как Бог прошептал:
- Ну не люблю я тебя, девочка! Еще не решил, выживешь ты при родах или умрешь.
Из церкви Валюша бежала, не разбирая дороги. Этой ночью у нее начались схватки.
- Да эта Валя больная! Нельзя услышать Бога!– сказал Дима.
- Это испуганный ребенок, измученный беременностью! – возразила я.
 Константин Иванович продолжил:
- К утру Валя родила мальчика, потеряв много крови. Лидия Матвеевна сама принимала роды, ведь повитухи в Масловке не было, а единственная медсестра, жившая в селе, в ту ночь была на работе, в столице. Обмыв новорожденного, прабабушка протянула его матери:
- Возьми сына.
- Нет у меня детей, - прошептала Валя и потеряла сознание.
Через три дня молодой маме стало лучше, но к ребенку она так ни разу и не подошла. Лидия Матвеевна кормила малыша козьим молоком. Она даже не могла сгонять в столицу за смесями, ведь мальчика было не с кем оставить. Проклиная себя, что не купила все необходимое заранее, женщина стирала мокрые пеленки и ругала Валю:
- Зачем тогда рожала, если видеть не можешь? Дура! Завтра пойдем ребенка крестить. Я договорилась. Как назвать-то хочешь?
Девушка ничего не ответила. А на утро сбежала из дома так же внезапно, как и появилась в нем. С Лидией Матвеевной Валя не откровенничала, из какого села пришла – не говорила. Правда, в первый день назвала фамилию, но старуха, наверняка ее забыла.
Валентина поспешила домой, в Бездорожное. Но родное село встретило ее плохими новостями – родители умерли. Открыли баночку маринованных опят и оба отравились. Об этом девушке рассказали соседи, когда она подходила к дому. «Оно и к лучшему, - подумала любящая дочь, - оправдываться ни перед кем не придется!» Эмма встретила сестру прохладно:
- Явилась? Надеюсь без бастарда?
Валя не знала, кто такой бастард, но на всякий случай, отрицательно покачала головой.
- Тогда заходи, с Матвейкой мне помогать станешь.
Племянника Валя сразу невзлюбила. Он был толстый, какой-то влажный и постоянно орал. Тем более, сестра назвала его этим именем. Глядя на ребенка, девушка сразу вспоминала Лидию Матвеевну и то, что с ней связано. Так женщины и жили долгие годы. Рухнул Советский Союз, и жизнь стала еще труднее. С возвращением сестры, у Эммы появилось свободное время, и она пахала на двух работах. Валя же следила за ненавистным племянником и занималась огородом. Через какое-то время Эмма сказала:
- Все, хватит голодать! Выучу английский и пойду в переводчики! Они хорошо зарабатывают!
Сказано – сделано. Старшая сестра пошла на курсы английского языка, младшая продолжила тянуть лямку домашнего хозяйства. Для того, чтобы успеть на единственный автобус, идущий в Москву, Эмме приходилось вставать в пять утра. После занятий, домой она возвращалась на попутках. Страшновато было, но, как и в молодости, желающих переспать с Эммой не находилось. Через пять месяцев обучения, она, очень довольная, приехала в Бездорожное.
- Представляешь, наша преподавательница, Татьяна Игоревна, предложила мне работу! Как самой талантливой в группе!
- И что за работа? – равнодушно пожала плечами сестра.
- В гостинице для иностранцев! Я буду горничной!
- Стоило столько мотаться и такие деньги за учебу платить, чтобы потом унитазы за богачами мыть! – фыркнула Валя.
- Как была дурой, так и осталась! – всплеснула руками Эмма, - Ты про чаевые что-нибудь слышала?
Через неделю женщина принесла в дом первые приличные деньги и флакон духов.
- Прелесть! – кружилась в обнимку с духами Валя, - Я тоже такие хочу!
- Забирай, - разрешила Эмма, - у меня их море будет!
Так прошло еще несколько лет. О Лидии Матвеевне Валя не вспоминала, ровно, как и брошенном сыне. Она даже не знала, как назвали мальчика. Из гостиницы Эмма уволилась. Она начала работать экономкой у стихийно разбогатевших людей. Митяй вырос и превратился в здорового лба. Учился он плохо, отслужил в армии, вернулся и запил. Никакие уговоры матери и тетки на него не действовали. В конце концов, махнув рукой на непутевого сына, Эмма сказала:
- Ничего не поделаешь. Гены.
В тот день Валя суетилась на кухне. Сегодня ей исполняется сорок! Сестра заранее привезла сумку деликатесных продуктов. Она безбожно воровала еду из дома, в котором работала.
- Устроим праздник, - сама себе сказала Валюша. – Лишь бы этот алкаш ночевать не пришел.
И, словно подслушав ее мысли, в ворота позвонили.
- Кого там черт принес? – пробормотала женщина и вышла на улицу.
За воротами стоял симпатичный парень, лет двадцати-двадцати пяти.
- Здорово, хозяюшка! – крикнул он, - Водички не нальешь?
- Здесь не водоканал, - буркнула Валя и повернула обратно, в дом.
- Что же ты за баба такая? – вздохнул парень, - Родному сыну отказываешь!
Валю, словно молния ударила!
- Ты кто? – зло спросила она, открывая калитку. На нее, в упор, смотрели ее собственные глаза – голубые и холодные, как лед.
Я подпрыгнула на стуле:
- Ну как же я не догадалась? Сергий – сын Валентины! У них действительно очень похожие глаза! Но они не подходили по возрасту. Я тогда не знала, что милая Валечка, она же Алевтина, родила, сама будучи ребенком!
- Не так быстро, Валерия Сергеевна, - охладил мой пыл полковник, - В принципе, вы правы, но дослушайте до конца.
После этого дня, сын иногда приезжал в Бездорожное. Заходя на улицу Летнюю, он всегда делал одно и то же – ел, купался, забирал все, что было у матери в кошельке, и уходил.
- Не пускай Ирода, - говорила сестра.
- Боюсь. Вдруг он меня убьет, если перечить стану? Видела у него татуировка на пальце? Он точно сидел!
О себе сын особо не распространялся. Сказал, что прабабка записала его на фамилию непутевой матери, в последний момент усомнившись, что она родила именно от ее внука. Но ребенка растила. Когда мальцу исполнилось десять лет, Лидия Матвеевна умерла, но перед смертью рассказала мальчику про бросившую его мамашу. Найти ее – проблемой не было, но парень не стал спешить.
Так прошло еще несколько лет. И вот, три года назад, решилась дальнейшая судьба сестер. На улице стоял промозглый ноябрь. Обе женщины были дома. В особняке, где служила экономкой Эмма, потравили тараканов, и хозяйка на пару дней распустила слуг. Валя же вообще редко выходила из дома.
- Здравствуйте, девочки! – вдруг раздался насмешливый голос из сеней.
Эмма подпрыгнула:
- Мотька, урод, калитку не закрыл, когда бухать уходил!
В комнату, разбрасывая вокруг себя брызги дождя, вошли двое мужчин.
- Мамочка! Тетенька! – засюсюкал один из них, - Накрывайте на стол! Гости у вас!
Через десять минут, Валя собственноручно подливала сыну мутный самогон.
- Это товарищ мой, - сказал дитятя, - Фролом его погоняют.
- Очень приятно, - пискнула Эмма.
- Не бжи, мамаша,- рассмеялся Фрол, - Дело у нас к вам. Выгодное.
- У Фрола батя священником был, - начал сынуля Валентины, - Он с детства на все эти церковные приблуды смотрел. А у вас тут, мы узнавали, церковь косая стоит. Нам туда нужно заехать, под видом священников. Бордель там откроем.
Эмма перекрестилась:
- Как можно? В храме?
- А что ты предлагаешь, тетя? – оскалился Фрол, - Может, у тебя другое помещеньице на примете есть?
Эмма сразу замолчала. Заговорила Валя:
- То, что из церкви притон сделать хотите, дело хорошее, - Валя никак не могла забыть того, что ей сказал Бог, о том, что он ее не любит, -  Но где вы собрались брать путан и клиентов? Бездорожное – село небольшое. Тут у вас этот бизнес не выгорит!
- Выгорит, мамаша! В церкви живет глухая чокнутая бабка. Больше никого нет. Никого судьба прихода не интересует. И тут – мы. Двое батюшек, к примеру, из Саратова. Тряпки черные нацепили, бороды отпустили – никто и проверять не станет. Фрол, если что, подскажет, как и что. Народ, наоборот обрадуется – как же, церковь восстановят, службы служить начнут! Божья благодать!
- Допустим, - сказала Валентина, - но на мой вопрос ты не ответил. И на что храм восстанавливать собрались?
- На пожертвования, - хохотнул Фрол, - Сначала кореша помогут. Потом уже мы сами. Вот тут-то, вы нам, тетки, и понадобитесь. Будете девок искать, молодых или богатых. А лучше – все сразу. Желательно, чтобы одинокие были, но это уже, как получится.
Эмма крякнула:
- Где же мы их найдем?
- А вот ты, тетушка, кем работаешь? – ухмыльнулся племянничек.
- Экономкой, у богатой женщины.
- Вот-вот, - повторил Фрол, - У богатой женщины!
- Но Карина не одинока! У нее есть муж, правда они не общаются и мать, с ней она, правда, тоже не контачит. И как вы себе вообще это представляете?
Говорили всю ночь. Парни где-то раздобыли схему всех церковных построек. Со всеми чердаками и подвалами. Распланировали, где будет идти прием клиентов, а где можно держать строптивых и несогласных. Эмме дали указание начать обрабатывать Шевцову. Подсовывать ей листовки, заводить разговоры на религиозные темы, короче, сделать так, чтобы Карина приехала в Бездорожное. Дальше уголовники все сделают сами. Валентина же должна жить с ними в церкви под видом монахини. Сначала она будет следить за полоумной сестрой Анной, а потом – за девчонками, которых привезут преступники. Если честно, в этот план сестры не верили, но неожиданно, он заработал. В церковь потянулись люди. Среди них было много молоденьких девушек, которым добрый батюшка предлагал помогать приходу. А за одно и подкладывал их под богатых мужиков. Местных не трогал. Боялся. Но один раз судьба подкинула ему в руки сироту Наташу. Правда, у нее была тетка, но особого интереса она к девочке не проявляла. И главарь решился. Рассказав бедняжке, чем она теперь будет на жизнь зарабатывать, Сергий сообщил братве о свежем персике в своем саду. Но фрукт оказался с характером. Дождавшись ночи, Наташа смазала пятки салом и только ее и видели. Люди из Москвы выразили свое недовольство. Но им повезло – Наталья настолько испугалась, что никому ни слова не сказала. Впрочем, Сергий не оставлял попыток найти девушку.
- А откуда взялся Иван? - влезла я, - Алевтина мне целую песню спела, об умершей матери и подлом отце, отказавшемся растить больного сына. Как он попал в церковь?
Братья Лейки уставились на меня в четыре глаза.
- Ты так и не поняла? - тоже удивился Дима.
- Иван – это и есть сын Валентины, главарь, придумавший всю схему, – сказал Константин Иванович.
- Но он больной! – закричала я, - И татуировка! Когда вы говорили о сыне Валентины, то упомянули тату на пальце! А у Сергия, как раз был след от такой!
- А вы руки Ивана разглядывали? -  спросил Владимир Иванович.
- Как-то не обратила внимания, - растерялась я.
- У них обоих синие кольца на пальцах. Они четыре года вместе сидели. Потом Иван вышел, а Сережа еще пятерку мотал. Все это время бывшие сокамерники поддерживали связь и мечтали о совместном деле. Ваня, пока ждал кореша, заимел связи с братвой в столице. Именно туда он возил бумаги на булочные, и именно эти люди искали новых богатых клиентов для борделя.
Я, наконец отмерла:
- Алевтину на самом деле зовут Сидарчук Валентина Васильевна?
Майор кивнул.
- Нет, ну надо же быть такой невнимательной! Сначала эту фамилию при мне упомянула тетя Наташи Петровой, потом я увидела ее в паспорте Ивана! И у меня ничего не щелкнуло в голове! А когда я напоила Валю снотворным, она, засыпая, прошептала не «Вася», как мне послышалось, а «Ваня»! Женщина звала сына, чтобы разобраться со мной!
- Именно, - довольно кивнул Лейка.
- А зачем вы сказали, что я в принципе права, когда я уверилась в том, что Сергий – сын Валентины?
- Вы были правы в том, что главарь и Сидарчук родственники. Просто Сергий – не главный.
Я обиженно засопела.
- Но зачем Иван прикидывался дурачком? – решил уточнить Дима.
- Хотел  быть незаметным у всех на виду. На юродиего никто не обращал внимания, в то время, как он был повсюду. Валентина, в свою очередь, слегка изменила внешность и спокойно прикидывалась монахиней. Местные не узнали ее, как мы уже говорили, она несколько лет почти не выходила из дома.
Эмме же удалось убедить Карину съездить к «отцу Сергию». Шевцова была раздавлена предательством мужа, прошло уже несколько лет, а она так и не пришла в себя. Веселые тусовки не помогали ей забыть, а лишь усугубляли неприятные воспоминания. В Бездорожном Карина подверглась, так называемой, «атаке любовью». Все вокруг заботились о ней и женщина расслабилась. В один из вечеров, Иван приказал матери напоить женщину снотворным. Когда Шевцова уснула, ее отнесли в подвал и там, Сергий ее изнасиловал. Когда бедняжка проснулась, то сразу поняла, что у нее была с кем-то близость. Растерянная, она побежала к Алевтине. Лжемонахиня рассказала, что к ним в церковь иногда приезжают одинокие мужчины, которым нужна любовь и ласка. Короче, они с Фроловым так задурили Карине голову, что она согласилась эту ласку дарить. Позже она и подругу привела – Ольгу Кречетову. Та вообще моментально с катушек слетела и трахалась со всеми, кого приводил Сергий. Мысль о том, что с теток можно еще и состояние поиметь, пришла к Ивану быстро. Кречетова, не задумываясь, написала дарственную, на все свое имущество в пользу прихода, оставив за собой лишь маленькую однушку, куда и переехала из шикарных апартаментов. Так прошел год. А вот Карина сначала согласилась, даже написала завещание, но потом начала сомневаться. Во-первых, при жизни она никому ничего отдавать не планировала, а во-вторых, несколько дней назад, заночевав в очередной раз в церкви, она увидела выходящую из душа новенькую девушку. Вся  спина и попа несчастной были покрыты свежими рубцами. Карина, не сказав никому ни слова, уехала домой.
- И это называется «по любви»? – кричала Шевцова Эмме в лицо, - Да у нее же шрамы на всю жизнь останутся! Куда ты меня затащила?
Успокоить женщину у экономки не получилось. Она куда-то уехала и Эмма Васильевна решила действовать. Нужно отравить хозяйку сердечными препаратами. А полиции напеть про депрессию Шевцовой и ее склонности к суициду. Никто ничего не заподозрит. Не посоветовавшись с Иваном, Эмма начала осуществлять свой план. Она представляла, как ее будут хвалить подельники, когда придет время наследовать за Шевцовой. Эмма Васильевна не знала, что Карина Ивановна переписала завещание. Целую неделю экономка подмешивала в еду и питье физически здоровой Карине сильнодействующий препарат. Хозяйка стала себя плохо чувствовать, постоянно спала. И вот настал день икс. Днем Шевцова съездила в церковь, где вы, Валерия Сергеевна, ее и встретили, а вечером Вострякова подмешала женщине смертельную дозу лекарства. Карину похоронили. Никто, действительно не усомнился в ее самоубийстве. Иван и Сергей были довольны, но через день в дом Шевцовой позвонила Ольга Кречетова. Она сообщила экономке о том, что глупая «сестра Катерина», как она называла подругу, ездила к своему душеприказчику, завещание переписывать. Этим разговором Ольга подписала смертный приговор не только Эмме, но и себе. Вострякова, в ужасе сообщила новость Ивану.
- Зачем Ольга вообще об этом рассказала? – не поняла я, - Ей-то какое дело?
Константин Иванович встал, достал сигареты и подошел к открытой форточке. Я присоединилась к нему, угостившись у полицейского сигареткой. Дима неодобрительно посмотрел на меня, но ничего не сказал.
- Кто знает! – ответил затягиваясь Лейка, - Наверное, хотела показать свою преданность приходу. В любом случае, главарь этого не оценил. Сначала он задушил Кречетову, посчитав, что чокнутая баба слишком много знает. Тем более, в последнее время она совсем себя запустила, не красилась, отказывалась одевать сексуальное белье, и клиенты стали от нее отказываться. Потом племянник позвонил тетке и коротко буркнул: «Приезжай, все лажей оказалось, ничего Карина не переписывала». И стал поджидать глупую родственницу в церкви. Эмме Васильевне бы почуять, что что-то не вяжется, но она едет в Бездорожное. Сначала заходит домой, где беспробудно спит пьяный сын, оставляет ему денег и ночью бежит в церковь. Кстати, Матвея банда в дело брать не стала. Побоялись с алкоголиком связываться. Но Мотя все равно узнал, чем мать занимается, подслушал их с Валентиной разговор. Востряков резко не одобрил дела своих ближайших родственниц, общаться с ними перестал, но за небольшую мзду от матери, никому ничего не сказал. Если бы Иван узнал, что драгоценный братец в курсе событий, он, со стопроцентной вероятностью, убил бы и его, но Эмма не выдала свое чадо.
- Задушив тетку, «за глупость и самоуправство», как сказала Валентина, сын приказал кинуть ее тело в подвал. Туда, где уже несколько дней лежала убитая девушка. Сергей и Валентина наотрез отказываются говорить, кто она. Это нам еще предстоит выяснить. Но, думаю, это одна из несогласных обслуживать клиентов «по любви».
- А как Валя отреагировала на то, что сын убил ее сестру? – обалдело спросил Дима.
Ответил Владимир Иванович:
- Нормально отреагировала. Она тоже считала, что Эмма приняла неверное решение так рано травить Карину. Из-за этого, банда потеряла кучу денег. А денежки преступники любили! У каждого из них были большие счета в банках. Но никто из них крупные суммы не тратил – лет через пять, они планировали переехать на какие-нибудь острова и потягивать коктейли, лежа на белом песке. Только Эмма тратила свою долю. Она построила отличный дом в Бездорожном, но у односельчан это не вызвало никаких вопросов. Все знали, что у Востряковой, какая-то супер оплачиваемая работа в Москве. И по меркам деревни – это действительно было так.
Меня же волновало другое:
- Вы сказали, «Сергей и Валентина» не хотят рассказывать про убитую девушку. А что говорит Иван?
- Ничего не говорит, - мрачно ответил полковник, - Не было его в церкви, когда наши ребята приехали.
- Как же так? – воскликнула я.
- Мало ли, куда его черти унесли. Братков, с которыми работали подельники, Фрол наотрез сдавать отказывается. Понимает, что тогда ему на зоне кранты. А Валентина их и не знала. Сами копаем в этом направлении. Может, главарь к ним подался. Так что, в сухом остатке имеем четырех человек из шести.
Дима наморщил лоб:
- Две бабы, два мужика. Откуда еще двое?
- Людмила Ивакина, врач, делавшая криминальные аборты церковным путанам и следившая, что бы никакой заразы у них не было. Тетка вопросов не задавала. Предложили – согласилась. Преступникам пришлось пойти на риск, но без доктора было не обойтись. Рот ей заткнули большими деньгами, да и новая работа Ивакиной  нравилась, она получала удовольствие, истязая девушек на гинекологическом кресле. Про убийства и шантаж она ничего не знала, но по ней тоже статья плачет.
- А шестой кто? 
- Еще один мужик, - усмехнулся Константин Иванович, - Любовник Валентины.
- Михал Сергеич! – догадалась я.
- Он самый, - подтвердил Лейка.
- Это кто еще такой? – снова поразился Смирнов.
- Копытин Михаил Сергеевич, уроженец села Бездорожное, бывший профессор математики. В МГУ преподавал. Удивительная память у мужика на цифры! До сих пор!
- И что же с ним случилось? – снова влезла я.
- Не прошел проверку алкогольными магарычами, - хмыкнул полковник, - Слишком многие его задобрить или отблагодарить хотели. Математика – наука сложная, не всем она дается. Вот студенты и нашли подход к профессору. Михаил Сергеевич очень скоро потерял всякий человеческий вид и его из вуза выперли. Квартиру в Москве он пропил и вернулся на малую родину, в сараюшку, оставшуюся от покойных родителей. С Валентиной, Миша познакомился тоже, будучи в запое. Как-то вечером, в стельку пьяный, налетел на забор сестер, да и проломил его. Сидарчук выскочила на улицу, начала орать, но мужик ей понравился. Через пару дней, починив разрушенное, профессор уже женихался с Валечкой. В дело его Иван взял, но сначала отправил к наркологу. Как я уже говорил, алкоголикам в банде было не место. Когда мужик закодировался, его пристроили в церковь дворником. Де-юре, Копытин мел дорожки и чистил снег, а де-факто таскал трупы.
- А что по поводу смерти Наташиных родителей? – вспомнила я, - Продавец из продуктового сказал, что их вроде машина сбила, а среди недели в Бездорожном приезжих нет.
- Я не зря упомянул, что у Михаила Сергеевича поразительная память на цифры, - напомнил Лейка, - Сейчас он выдает следователю номера всех машин, приезжавших в бордель. Может и удастся что-то выяснить. Но я Петровой сразу сказал – шансов почти нет. Слишком много времени прошло. Эту машину, после столкновения могли починить, починить и продать, в реке утопить, в конце концов!
- А что стало с девушками, живущими при церкви? – задала я вопрос.
- Обе Лены – местные, из полных семей, они вообще не в курсе были. Иван их использовал только, как рабочую силу. Лилию вернули домой. Родители рыдали от счастья и обещали оплатить ей самые дорогие поварские курсы в Париже. Иван планировал шантажировать их и уже выставил ценник за дочь – миллион долларов. Отец девушки в полицию не пошел, Ваня в красках описал, что сделает с Лилей, если он «поползет к ментам». Семья стала собирать деньги. Вот сколько не учим граждан – не слушайте преступников! Не идите на поводу у шантажистов! Все не в коня корм, - махнул рукой толстяк, - Девочку  Сидарчук бы не отпустил.  Прибавилось бы у Копытина работы. С Машей дело обстоит сложнее, - полковник почесал затылок, - Ей предстоит длительное лечение. Милейшая докторица Людмила, сильно навредила девочке во время аборта. Да и клиенты ей попадались все, как один, извращенцы.
- А что Маше будет за парня, которого она убила? Бедняжку посадят? Она не специально! Есть же такое смягчающее обстоятельство, как состояние аффекта? – горячо заступилась за девушку я.
- Успокойтесь, Валерия Сергеевна! Никого Мария не убивала.
- Но как же так? – растерянно пробормотала я,  - Сергий сказал…
- Фролов много что говорил, - отрезал майор, - Все его слова на десять делить нужно! Сидарчук, действительно, отправил подручного домой к Марии. Только ее женишок не умер, Кравченко лишь оглушила его. Очухался Ромео и домой ушел. А в квартире Маши до сих пор сивухой воняет, которая из разбитой бутылки вылилась!
- Так это была не кровь! – обрадовалась я, - Девушка, с таким ужасом говорила о луже крови, растекшейся вокруг головы парня! Так ей ничего не будет?
- Заявление, от гражданина Геннадия Вяльцева, не поступало. Причин, задерживать девушку, у нас нет. Она будет проходить по этому делу свидетельницей.
- И все-таки, - Дима встал со стула и начал разминать затекшие ноги, - Почему Фролов не убил Леру сразу?
- Говорит, для себя оставил, мол, не только Ваньке с красотками целоваться.
- Не понял! – повернулся ко мне Смирнов.
- Димочка, - промямлила я, - Я тебе потом все объясню!
А Константин Иванович продолжал:
- Гражданин Фролов показал, что  хотел потерпевшую изнасиловать и отпустить. Право, смешно!
- В принципе, он мог меня и посильнее ударить по голове, если бы захотел.
- А это не он вас бил. К тому моменту, когда вы в подвале шарили, Сергей Николаевич Фролов видел десятый сон. Храпела и Валентина, закрытая в своем кабинете. Не спал только Иван, он не любит кисель. Копытин не сразу нашел его на территории и рассказал о том, что вы несетесь к хозяйскому дому с выпученными глазами. Когда Сидарчук прибежал, вы уже покинули его комнату. Не надо быть семи пядей во лбу, что бы догадаться спуститься в «веселый погребок», как они его называли. Оглушив вас, мужчина распорядился отнести ваше бессознательное тело в другой подвал, а сам куда-то уехал. Прождав главаря сутки, Фрол позвонил Ивану:
- Ты скоро? Девка того и гляди очухается, что с ней делать?
- Что хочешь, не отвлекай меня, - отрезал Сидарчук и отключился.
Кстати, номер у него оказался одноразовый. Сразу после того разговора, аппарат выключили и больше не включали. Фролов правильно понял главного, но сначала решил поразвлечься с красивой пленницей.
Дима заскрипел зубами.
- Но не успел, - подытожил полковник, - Вряд ли он теперь когда-нибудь вообще увидит женское тело.
- Ну и самый последний вопрос – что в шкафу у Сергея делали воздушные шары?
- Иван пошутил. Подарил напарнику по шарику за каждый год отсидки в тюрьме, - ответил майор Лейка.
Я покрутила пальцем у виска.

               
                Эпилог
Через несколько дней, мы со Смирновым встретили в аэропорту моих родителей. Они были довольные и загорелые. Мама всю дорогу рассказывала истории о Вьетнаме. Отец украдкой наблюдал за Димой. На голову я одела берет, так как в больнице мне обрили затылок.  На ужин с родителями придется что-то придумать с волосами. Мне совсем не улыбается объяснять им, откуда у меня двенадцать швов на голове! Заехав ко мне, мама забрала Берту, посетовав, что «девочка похудела». Кеша с грустью проводил взглядом подругу, но я пообещала:
- Скоро снова привезу рыжуху в гости!
Лежа вечером на груди у Димы в своей квартире, я включила телевизор.
- Как уже сообщалось ранее, - вещала диктор, - главного фигуранта по делу о притоне в провинциальной церкви, пока найти не удалось! Внимательно посмотрите на этого человека, - на экране появилась черно-белая фотография Ивана, - если вам известно о его местонахождении…
Дима отнял у меня пульт и нажал красную кнопку:
- Не налюбовалась еще? Спи!
Я поуютнее устроилась на своем Отелло:
- Как ты думаешь, Дим, его поймают?
- Надеюсь! Все, давай спать, завтра у нас долгий день!
На вечер завтрашнего дня, было запланировано открытие ресторана. Смирнов назвал его «Пралине», это такой десертный ингредиент из молотого миндаля, обжаренного в сахаре. По-моему, очень красивое и вкусное название! Когда мы обсуждали проект дизайна, я удивилась – почему Дима хочет небо и траву. С таким названием, было бы логичнее оформить главный зал в другом стиле. Но Смирнов, резонно возразил:
- А на пикнике люди пирожные есть не могут?
Я сразу согласилась.  Панно из битого стекла я доделала еще два дня назад, и оно заняло свое место в интерьере. На вечеринку был приглашен весь московский бомонд, но Дима предложил позвать еще моих друзей и родителей.
- Какая красота! – восхищалась мама, после торжественного разрезания ленточки, - Скажи, Лера, у вас с Дмитрием серьезно?
Весь мир может полететь в тар-тарары, но моя мама всегда будет волноваться за личную жизнь дочери!
- Мамуль, - улыбнулась я, - Давай поговорим об этом, когда мы приедем к вам на ужин. А сейчас иди к папе, я смотрю, он уже за третьим коктейлем тянется!
- Ой, - подскочила мама и побежала к отцу, - Сережа! У тебя же печень!
Прости, папуля, пришлось перенаправить ракету «Мама-Земля-Воздух» на тебя!
- Классная шляпка! – услышала я сзади знакомый голос.
Повернувшись, я увидела улыбающихся Веру и Володю Потаповых.
- Пришлось одеть, - заговорщицки прошептала я, - проблемы с укладкой! А ты прекрасно выглядишь, загорела!
Несколько дней назад я позвонила друзьям. Еще раз поблагодарила Володю за помощь, снова пообещала купить его сестре шарфик и пригласила на открытие. Потапов как раз был в аэропорту – встречал с курорта жену. И вот, ребята пришли.
- А у нас новость! – сияла Вера.
- Какая?
Потапова выдержала театральную паузу и жарко зашептала мне на ухо:
- Я беременна! Уже четыре недели! Лерка, у нас с Володей будет ребенок!   
Я обняла подругу:
 - Поздравляю, милая!
- Разве сегодня не нас должны поздравлять? – шутливо сказал Дима, подошедший сзади, - Что за повод?
- Вера  беременна! – тихо сказала я.
- Мои поздравления, - Смирнов пожал Володе руку, - Надеюсь, скоро мы сообщим вам тоже самое!
Я залилась краской. В этот момент к нам подбежала Марина Звягинцева с патлатым парнем.
- Дмитрий Андреевич! Интерьер – шикарный! Позвольте сделать несколько снимков хозяина! Рома! – она повернулась к парню, - Не тормози, работай!
Дальше вечер пошел своим чередом. Праздник мне испортило лишь то, что Овсову снова пришлось улететь на очередную конференцию. На этот раз в Штаты.
- Не расстраивайся! Волосатая ноздря жирафа скоро вернется – тогда и гульнем! – успокоил меня Юра.
На следующий день, мы с Димой поехали продавать злополучный браслет. Деньги мы решили перечислить в приют, в пользу которого переделала завещание Карина Шевцова. В Москве есть человек, Анатолий Платков. Он занимается скупкой только эксклюзивных украшений и дает за них хорошую цену.
- Откуда ты его знаешь? - спросила я, садясь в машину.
- Пересекались пару раз, - обтекаемо ответил Смирнов, а я не стала уточнять.
В огромной квартире, обставленной антикварной мебелью, нас встретил  маленький старичок в очках.
- Проходите, - сказал он, поцеловав мою руку.
- Анатолий? – прошептала я на ухо Диме, пока мы шли по бесконечному коридору, - А отчество его как?
- Понятия не имею, - ответил любимый, - Его все только по имени называют.
- О! – воскликнул антиквар, поднеся украшение под свет яркой лампы, - Это же браслет Елизаветы Зальц! Откуда он у вас?
- Нашла, - проблеяла я, - Но с чего вы это взяли?
- Здесь, на застежке, выгравирован фамильный герб Зальцев. Полюбопытствуйте! – дедушка достал большую лупу из ящика стола.
Я посмотрела на застежку – действительно, есть какие-то вензеля!
- Лизочка – этническая немка, - пояснил Платков, - Сейчас живет в Москве. Пару недель назад она позвонила мне и плача рассказала, что браслетик соскользнул с ее руки. Девочка очень худенькая! Она попросила у меня телефон хорошего мастера, способного сделать копию вещицы.
- И вы дали? – спросил Дима.
- Конечно! – удивился вопросу старик, - Но я немедленно позвоню Зальц и сообщу ей, что украшение у меня! Уж извините, молодые люди, браслет я у вас забираю!
Выйдя из душной квартиры Анатолия, я подняла глаза к весеннему небу.
- Это что же получается! Вся эта история случилась из-за незнакомой мне худышки Елизаветы? Карина случайно оказалась рядом с чужой потерей?
- Да-а,- захохотал Смирнов, обнимая меня, - Только ты могла так влипнуть и связать то, что связать невозможно!
- А как же дети-инвалиды? – я отстранилась от любимого.
Дима сразу посерьезнел:
- Я сделаю пожертвование для приюта, как мы и собирались. Но пообещай мне что никогда, слышишь, никогда, ты больше не будешь заниматься никакими расследованиями!
- Обещаю! – сказала я и почувствовала легкую грусть. Несмотря на риск и опасность, было интересно копаться в этом деле. Ведь интересно же?