Вот и дошла очередь до одной из четырех сестер Ржевуских - Полины или Паулины. Совсем не такая знаменитая, как ее старшие сестры, она оказалась с женщиной с интересной судьбой. Хотя бы потому, что в замужестве носила фамилию, знакомую каждому, читавшему пушкинские стихи: Ризнич. Своим творчеством великий поэт обессмертил первую жену Ивана Ризнича - Амалию Ризнич, прожившую короткую, но яркую и запомнившуюся благодаря его стихам, жизнь.
1. АМАЛИЯ.
Это имя звучит, как название цветка. Она и была как цветок, буйно расцветший и безвременно увядший.
Итальянка, не знавшая русского языка и вряд ли догадывавшаяся, музой КАКОГО поэта она стала...
Мне кажется, лучше всего написал об Амалии пушкинист Лев Абрамович Черейский в своей книге:
" Современники Пушкина ".
" Амалия Ризнич.
Летом 1823 года Пушкин переехал из Кишинева в Одессу на новое место службы. Здесь он познакомился с женой местного негоцианта Амалией Ризнич. Она была, по словам современника, "высока ростом, стройна и необыкновенно красива. Особенно привлекательны были ее пленительные очи, шея удивительной формы и белизны и черная коса, более двух аршин длиною ".
Вскоре она привлекла внимание Пушкина. Увлечение Ризнич было недолгим, но сильным; оно отразилось в стихах Пушкина. Полагают, что к ней обращена элегия:
Простишь ли мне ревнивые мечты,
Моей любви безумное волненье?
Ты мне верна: зачем же любишь ты
Всегда пугать мое воображенье?
Окружена поклонников толпой,
Зачем для всех казаться хочешь милой,
И всех дарит надеждою пустой
Твой чудный взор, то нежный, то унылый?..
В мае 1824 года Ризнич уехала в Италию (откуда была родом) и там вскоре умерла. На ее смерть Пушкин откликнулся стихотворением:
Под небом голубым страны своей родной
Она томилась, увядала...
Увяла наконец, и верно надо мной
Младая тень уже летала...
Через несколько лет он вспомнил о Ризнич в "Путешествии Онегина":
А ложа, где, красой блистая,
Негоциантка молодая,
Самолюбива и томна,
Толпой рабов окружена...
Ей же Пушкин посвятил одно из самых совершенных созданий своей лирики:
Для берегов отчизны дальной
Ты покидала край чужой;
В час незабвенный, в час печальный
Я долго плакал пред тобой..."
2. ПОРТРЕТ АМАЛИИ.
Считается,что портретов Амалии не сохранилось. Но пушкинист Черейский в своей книге приводит портрет неизвестного художника как изображение Амалии. Если сравнить эту работы с профилем Амалии из рукописей Пушкина, то видно явное несоответствие.
Есть еще известная пушкинская эпиграмма, зачитанная им на балу у Воронцовых: "С римским носом..", явно не говорящая о хрупкости и невесомости Амалии.
Изображена же на этой работе Петра Федоровича Соколова, а вовсе не неизвестного автора, как сообщается в книге Черейского, " Сильфида ", как ее называли в обществе, Леонилла Витгенштейн в девичестве Барятинская. Но вовсе не Амалия Ризнич...
Иногда пишут, что это " портрет неизвестной в шубке ", но сравнив изображение юной дамы с другим портретом Леониллы работы Соколова, можно заметить явное сходство.
То, что это работа Соколова, сомнению не подлежит.
Мог ли он, хотя бы теоретически, написать портрет Амалии? Даты его жизненного пути говорят, что не мог. Хотя бы потому,что Амалия в 1824 году покинула Россию, а художник Соколов в то время никуда из нее не выезжал. Вот его краткая биография:
" Биография: (1791, Москва, — 3(15) августа 1848, с. Старый Мерчик, ныне Харьковской области Украины) — русский живописец-акварелист.
Был принят в воспитанники Императорской Академии художеств в 1800 г. и учился в ней под ближайшим руководством профессор В. Шебуева.
Окончив в ней курс в 1809 г. с мал. золотой медалью, полученной за картину: «Андромаха оплакивает своего павшего в битве супруга Гектора», и со званием художника XIV кл., был оставлен при Академии в качестве пенсионера, для дальнейшего усовершенствования, но в следующем затем году, не получив большой золотой медали, уволен из пенсионеров.
Впоследствии, покинув масляные краски, занялся акварелью и достиг в ней большого совершенства. Особенно ценились его акварельные портреты, замечательные по сходству, прекрасному рисунку и приятности красок. За них, в 1839 г., он был удостоен звания академика.
Последнее время жизни провел в Москве."
В 1821 году Соколов по приглашению своего друга Апраксина пишет в Аничковом дворце портрет цесаревича Александра Николаевича. Получилось удачно, но портрет императора Николая, начатый художником, тому не понравился. Поэтому звание придворного художника он не получил, но был занят написанием портретов членов царской семьи. Вряд ли у него было время для поездки в Одессу...
3. СЕМЬЯ РИЗНИЧ.
Как видим, портретов рано ушедшей из жизни первой жены Ивана Ризнича не сохранилось. Она осталась жить в посвященных ей стихах поэтов.
Облик второй жены - Паулины Ржевуской Ризнич в стихах не отобразили, портретов ее не осталось. Но она была, судя по всему, " верная супруга и добродетельная мать ".
Потеряв первую жену в 1825 году, как пишет Сиверс, в 1827 году Иван Ризнич вновь женился. Вот что сообщает об этом писатель в своей работе
" Семья Ризнич. Новые материалы"о переписке Ризнича с Киселевым:
" ... а въ коротенькомъ письме, помеченномъ «Odessa. 26/8 Iuni 1825», имеется приписка, сделанная почеркомъ, свидетельствующимъ о волненіи писавшаго: «Je viens de recevoir dans l’instant m;me la triste nouvelle de la mort de ma pauvre femme».( Письмо И.Ризнич Киселеву по поводу кончины его жены Амалии - Н.Е)
Свежимъ Одесскимъ отголоскомъ этого известія и былъ сонетъ В. И. Туманскаго «На кончину Р[изничъ]», помеченный «Одесса. Іюль 1825» и посвященный Пушкину.
Какъ бы то ни было, убилъ ли «Гименей, какъ северный морозъ, цветокъ полуденнаго луга», имели ли место въ действительности похожденія съ Собаньскимъ или княземъ Яблоновскимъ, но версію о смерти Амаліи Ризничъ, въ бедности, брошенной мужемъ и призренной его матерью, следуетъ окончательно отбросить.
Какова же была дальнейшая судьба Ризнича после смерти его первой жены?
За 1826 г. сохранилось известіе, сообщенное въ печати А. И. Маркевичемъ, что въ этомъ году были изданы на средства Ризнича въ Лейпциге известная «Сербянка» Симы Милутиновича, вместе съ первою книжкой его стихотвореній.
Въ 1827 г., 6-го января, Ризничъ получилъ орденъ св. Владиміра 4 ст. «въ награду отличнаго исполненія даннаго порученія».
Въ письме отъ 2. III. 1827 В. И. Туманскій писалъ изъ Одессы Пушкину (Переписка, Акад. изд., II, стр. 8):
«Одна изъ нашихъ новостей, могущая тебя интересовать, есть женитьба Ризнича на сестре Собаньской, Виттовой любовницы. Въ приданое за нее получилъ Ризничъ въ будущемъ 6000 черв., а въ настоящемъ Владимирскій крестъ за услуги оказанныя Одесскому Лицею. Надобно знать, что онъ въ Лицее никогда ничего не делалъ. Новая м-мъ Ризничъ вероятно не заслужитъ ни твоихъ, ни моихъ стиховъ по смерти: это малютка съ большимъ ртомъ и съ Польскими ухватками. Домъ ихъ доселе не открывался для нашей братьи».
Более чемъ вероятно, что крестъ для Ризнича выхлопоталъ графъ И. О. Виттъ, но по другимъ основаніямъ, а не за заслуги по Ришельевскому Лицею."
Вот так, нелицеприятно о новой жене Ризнича писал влюбленный в Амалию неутешный поэт В. Туманский. Награду за заслуги, как пишет Сиверс, скорее всего помог получить Ризничу граф Витт, многолетний любовник и гражданский супруг знаменитой Каролины Собаньской, родной сестры Полины. Красавица Каролина была, как и Амалия Ризнич, музой Александра Сергеевича Пушкина. Полина, вероятно, была не так красива, как ее блестящая сестра, но и серой мышкой она не была. Хотя бы потому, что открыла светский салон, где Каролина познакомилась с великим польским поэтом Адамом Мицкевичем.
Добавим,что Ришельевским лицеем Ризнич заведовал впоследствии до 1828 года. В этом году его жена Полина получила в наследство имение Гопчица недалеко от родового имения Ржевуских Погребище.
Об это имении стоит рассказать подробнее, хотя бы потому,что там родился знаменитый подводник Иван Ризнич, внук Паулины и Ивана Ризничей.
4. ИМЕНИЕ ГОПЧИЦА.
Вот историческая справка об этом селе:
" С 1828 года Гопчиця принадлежит дочери графа Адама Ржевуского Павлине, которая находится в браке со статским советником Иваном Різнічем.
Добавим тут кратко о внуке Паулины-знаменитом подводнике Иване Ивановиче Ризниче, родившимся в этом имении.
"Иван Різніч – офицер Военно-морского флота Российской империи, командир подводной лодки “Святой Георгий”, который впервые в истории российского флота совершил дальний океанский поход."
И еще немного об этом имении, принадлежавшем семье Ризничей.
В 1864 году в Киеве вышла книга Леонтия Похилевича “Сказание о населенных местностях Киевской губернии”.
В ней Гопчиця описана так:
“Гопчица село, на ровномъ месте, при речке Гопчице, въ 5-ти верстахъ вот Погребищъ. Жителей обоего пола 1384. Въ 1741 году в Гопчице было 50 дворов; земли числится въ именіи 3022 десятины. Сь 1828 года Гопчица принадлежит дочери графа Адама Ржевуского Павлине, состоящей в супружестве за статскимъ советникомъ Ризничомъ. Церковь въ честь Пресвятои Тройцы деревьяная, построена помещикомъ Ризничемъ въ 1855 году. Колокольня и ограда вокруг церкви каменныя построенныя въ 1850 году при священнике Маевскомъ, предшествующая церковь причислена къ 5-му классу. Земли имеетъ 50 десятин, при церкви принято приходское элементарное училище для детей прихожанъ тщаніем покойного священника Маевскаго и просвещеннымъ покровительствомъ владельца Ивана Степановича Ризнича, родом Серба."
Впоследствии имение перешло к дочери Полины и Ивана Ризничей Александре Ивановне Цехановецкой.
Цыхановецкая – урожденная Ризнич."
5. ДЕТИ ПАУЛИНЫ.
Известно, что в 1833 году Ризничь разорился, но следуя выдержке из работы Сиверса:
" Ризничъ вскоре устроился на службу и 3. II. 1834 былъ назначенъ чиновникомъ особыхъ порученій при Кіевскомъ, Подольскомъ и Волынскомъ генералъ-губернаторе, которымъ тогда былъ генералъ-адъютантъ графъ Василій Васильевичъ Левашовъ. По представленію генералъ-губернатора генералъ-адъютанта Д. Г. Бибикова, Ризничъ затемъ былъ назначенъ 11. VIII. 1839 Директоромъ Кіевской Конторы Государственнаго Коммерческаго Банка; 28. II. 1841 произведенъ въ коллежскіе советники, 23. IV. 1843 получилъ орденъ св. Станислава 2 ст., 25. II. 1848 назначенъ старшимъ (отъ правительства) Директоромъ Кіевской Конторы Банка. Въ этой должности онъ указанъ по Адресъ-Календарю на 1849 г., а на 1850 г. въ Адресъ-Календаре значится на этомъ месте уже другое лицо.
Хлопоты о причисленіи къ русскому дворянству Ризничъ началъ еще 23. I. 1834 г., подавъ по этому поводу прошеніе въ Кіевское Дворянское Депутатское Собраніе. Это последнее, определеніями своими отъ 24. V. 1838 и 10. VII. 1847, постановило о внесеніи его рода въ IV часть родословной книги...
Въ 1853 году (18. VII) И. С. Ризничъ, проживавшій тогда въ Гопчице и имевшій чинъ статскаго советника, ходатайствовалъ въ Сенате объ утвержденіи герба и о выдаче ему диплома...
Этимъ ограничиваются мои сведенія о самомъ Ризниче. Остается лишь упомянуть, что отъ второго его брака съ гр. Паулиной Адамовной Ржевуской у него было пять человекъ детей: две дочери и трое сыновей; сыновья были православными, дочери католичками.
Старшая дочь Марія родилась въ 1828 г. и впоследствіи была замужемъ за сенаторомъ графомъ Эдуардомъ Федоровичемъ Келлеромъ (р. 1817, † 13. IX. 1893).
Старшій изъ сыновей — Степанъ-Адамъ (двухименный) родился 10. II. 1829 г. въ Тріесте и крещенъ былъ (17. II) въ той же церкви Св. Спиридона, где крестили его отца.
Вторая дочь — Александра родилась 1831 г., была замужемъ за Лепельскимъ предводителемъ дворянства Павломъ Станиславовичемъ Цехановецкимъ.
Георгій родился 23. IV. 1837 въ Гопчице, воспріемниками его были ст. сов. Степанъ Христофоровичъ Чирковичъ и помещица Евгенія Адамовна Ганьска; въ 1854 г. онъ былъ определенъ на службу въ уланскій герцога Нассаускаго (Одесскій) полкъ.
Иванъ родился 13. XI. 1841 въ Кіеве (м. кн. Старо-Кіевской Троицкой церкви."
6. МАРИЯ ИВАНОВНА КЕЛЛЕР.
Интересно, что дочь Полины Ржевуской Ризнич Мария Ивановна Келлер каким-то непостижимым образом унаследовала судьбу своих знаменитых тетушек - Каролины и Эвелины Ржевуских.
Если ее мать, судя по всему, вела добродетельную жизнь добропорядочной матери семейства, то ее дочь продолжила семейную традицию любвеобильных тетушек. Кстати, она была матерью знаменитой Марии Эдуардовны Клейнмихель, урожденной Келлер, оставившей интересные воспоминания.
Вот сведения о Марии Ивановне:
" Мария Ивановна (1827–1914), урожденная Ризнич, имела сербские и польские корни. Родилась и выросла в Киеве и была дочерью предводителя местного дворянства, весьма состоятельного и уважаемого в городе. Получив прекрасное воспитание, она, выйдя замуж, как и многие женщины своего времени, целиком посвятила себя семье, занимаясь воспитанием и образованием детей, вместе с ними делила все радости и трудности семейной жизни, часто выезжала за границу. Но их брак оказался непрочным. В 1878 г. она покинула Э.Ф. Келлера и внезапно вышла замуж за француза Александра Сент-Ива, с которым познакомилась годом ранее. На момент заключения этого брака ей исполнился 51 год и она была на 15 лет старше своего нового избранника. В Италии близ границы с Францией Мария Келлер-Ризнич купила молодому мужу поместье Альвейдр, а вместе с ним и дворянский титул с приставкой «де», и в дальнейшем супружеская чета была известна под фамилией Д’Альвейдр. По одним сведениям, Мария Ризнич-Келлер-Д’Альвейдр умерла в 1895 г. в возрасте 71 года, по другим – в 1924 г. в возрасте 97 лет.
В семье Э.Ф. Келлера было шестеро детей; четыре дочери – Мария (старшая), Анна, Иоанна, Леонилла и два сына – Федор и Александр. Все они получили прекрасное воспитание и образование. Из дочерей кроме Марии Эдуардовны известность в высшем свете получила вторая ее сестра, Иоанна, ставшая гофмейстериной великой княгини Александры Иосифовны."
Вот так интересно сложилась судьба дочери Паулины. Но все это неудивительно, если взглянуть на ее чудесный портрет работы известного художника Кабанеля, хранящийся в Эрмитаже. Аристократка с тонкими чертами лица, шелковистой кожей и изящными руками... Таким донес до нас ее облик замечательный художник. И пусть портрет ее матери не сохранился или просто не дошел до нас, но о многом говорит облик ее прекрасной дочери. Расскажем о художнике, сохранившем ее изящный облик:
КАБАНЕЛЬ АЛЕКСАНДР.
Кабанель Александр ( 1823-1889 гг.) - известный французский художник. Яркий представитель направления в живописи - академизм. Родился в городе Монпелье 28 сентября 1823 года. С 1840 года обучался в Школе изящных искусств в Париже. По окончании учебного заведения был удостоен Большой Римской премии. После обучения долгое время проживал в Риме, где совершенствовал свою технику и находил вдохновение в самой атмосфере Рима и его богатой истории.
После того, как Александр Кабанель вернулся из Рима и показал в 1852 году свою картину «Смерть Моисея», которая была выставлена в знаменитом Салоне, он получил множество наград и медалей. В дальнейшем его художественная карьера развивалась очень стремительно. Его картины участвовали в самых именитых выставках, очень высоко оценивались и покупались самыми известными людьми Парижа. Часть своих картин Александр Кабанель создавал специально для Луи Наполеона Бонапарта или Наполеона III. Он был избран членом Академии, награждён орденом Почётного легиона, его картины принимались зрителями, как эталон академического искусства, а сам художник стал "Первым живописцем
империи".
7. ВНУЧКА МАРИЯ ЭДУАРДОВНА КЛЕЙНМИХЕЛЬ.
Не могла я обойти стороной и внучку Паулины Ризнич - Марию Кленмихель, оставившую интересные воспоминания. Вот что пишет она о семье своей матери
в книге воспоминаний " Дворцовые интриги ":
" Мать была урожденная Ризнич. Отец ее, сербского происхождения, был женат на графини Ржевусской, мать которой была – княгиня Радзивилл.( Рдултовская -Н.Е.) Он был богат, жил в Киеве и в деревне на широкую ногу; благодаря своему гостеприимству был избран предводителем дворянства в своем округе. Он сохранил живые связи с Сербией, был большим патриотом и воспитывал на свой счет многих сербских юношей в различных учебных заведениях Киева. Между прочим, я хорошо помню молодого студента-теолога Милой Иованновича, впоследствии игравшего большую роль в сербском восстании 1875 года в качестве епископа Михаила Сербского.
Вблизи Оптицы,(Гопчицы - Н.Е.) имения моего деда и бабушки Ризнич, находился замок Погребище, принадлежавший брату его деда, графу Адаму Ржевусскому (деду княгини Блюхер)Он приезжал ежегодно с целой свитой адъютантов и многочисленными приглашенными для большой охоты, в которой принимал участие едва ли не весь округ. Этот граф Адам Ржевусский – тот мой дядя, с которым я чаще всего встречалась. Он был генерал-адъютантом еще при Николае I и был тогда уже очень стар. Он был трижды женат. Двадцати одного года повенчался он с женщиной за пятьдесят, графиней Орловой, урожденной Жеребцовой, бабушкой посла в Париже (возведенного в то время в княжеский сан) и прабабушкой князей Владимира и Алексея Орловых, так хорошо знакомых тогдашнему парижскому обществу...
Повенчанный в ранней молодости своей со старухой, женился он, вторичным браком, вероятно для восстановления равновесия, на совершенно юной особе Дашковой; она была очень красива, богата, из хорошего дома и к удивлению, несмотря на большую разницу в летах, была влюблена в него по уши. Она умерла во время родов. Дочь ее впоследствии вышла замуж за князя Вильгельма Радзивилла, внучка которой стала княгиней Блюхер.
Через два года после смерти жены граф Ржевусский женился третьим браком на госпоже Ящевской, подарившей ему трех сыновей. С одним из них, Адамом, я познакомилась в Париже; он был молодым декаденствующим литератором, не без дарования, тем не менее он был известен не так своими литературными работами, как крупной карточной игрой в парижских клубах. В одну ночь он проиграл миллион рублей сербскому королю Милану.
Другой брат моей бабушки, Генрих, был польским Вальтером Скоттом. Его наиболее известный роман «Краковский замок» описывает интересные, но дикиe обычаи его соотечественников в XVII веке.
Младший из братьев – граф Эрнест Ржевусский – командовал кавалерийской бригадой на Кавказе; я его ясно вижу перед собой в живописном черкесском одеянии, белом бешмете, увешанном орденами, вооруженным до зубов, всегда готовым на всякие военные и любовные авантюры, в которых он, конечно, играл героическую роль. К сожалению, я никогда не знала результатов этих авантюр, так как едва рассказы о них доходили до самого интересного момента, меня высылали из комнаты.
Мой дед со стороны матери имел сестру, бывшую замужем в Неаполе за герцогом Сан-Марко, и другую – в Венгрии, графиню Нако. Сестра матери моей вышла замуж за польского дворянина Цихоновецкого.(Цехановецкого - Н.Е.) Она жила в великолепном охотничьем замке в Литве, принадлежавшем Станиславу Августу, и ее сады, устроенные на французский лад, возбуждали восхищение во всех окрестностях. Одна из ее дочерей была замужем за бароном Стернстедом, генерал-адъютантом при дворе короля шведского, другая дочь обручилась с виконтом де Форзанц, военным атташе в Санкт-Петербурге, командовавшим впоследствии кавалерийской бригадой в Версале."
Как известно, Мария Эдуардовна Клейнмихель была очень интересной особой и даже удостоилась прозвища " старая интриганка " от Льва Троцкого, но это уже совсем другая история...
8. БОЧЕЙКОВО.
В воспоминаниях Марии Эдуардовны Клейнмихель упоминается роскошная усадьба ее тети, Александры Ризнич Цехановецкой, будто бы даже принадлежавшая королю Станиславу Августу. Но это не отвечает действительности. А что же было на самом деле?
Усадьба была в селе Бочейково, но, к сожалению, от нее не осталось и следа за исключением когда-то роскошного парка.
" Первое упоминание об имении и местечке Бочейково, расположенном на западном берегу Уллы, притока Двины, между Лепелем и Витебском, относится к 1460 году. Принадлежали владения тогда князю Яшке Михайловичу Друцкому-Подберезскому-Пструцкому. После перешли к его сыну, оршанскому маршалку шляхты Григорию Яковлевичу. Со смертью последнего хозяином большого имения стал князь Михаил Иванович Мстиславско-Заславский, женившийся на Ульяне Юрьевне, но вскоре взявший развод. При дележе имущества он переписал Бочейково на бывшую супругу. Со временем, познакомившись в Вильно с Никодимом Цехановецким, Ульяна преподнесла ему свое имение как приданое. С тех пор около пяти столетий обширные владения по берегам Уллы принадлежали старшему роду Цехановецких, выводившемуся из Мазовии, из Цехановца, и прозванному позже "генеральским". Я не буду здесь пересказывать все сложные и бурные перипетии рода Цехановецких в течение XVI - ХIХ столетий, остановлюсь только на главном. В 1769 году в связи с ожидаемым приездом короля Речи Посполитой Станислава Августа по проекту итальянского архитектора очередным владельцем, Юзефом Цехановецким, за одно лето был выстроен обширный одноэтажный каменный дворец в стиле классицизма, сохранившийся до Второй мировой войны. Внутри его украшали фрески некоего Нигра. Дворец, как и все хозяйство, подробно описан в монографии Владислава Цехановецкого "Хроника одного поместья" (Петербург, около 1905 г.)...
При Павле Цехановецком Бочейково стало общественным, экономическим и культурным центром всего края вдоль Уллы и шире - Придвинья. Сюда заезжали дипломаты, особенно французские и шведские. Приглашались на вечера композиторы, певцы, писатели. Очевидно, бывал и "беларускi дудар" Винцент Дунин-Марцинкевич, ибо чем иначе объяснить, что на издание его белорусского перевода эпопеи Адама Мицкевича "Пан Тадеуш" здесь подписались аж три Цехановецких - Павел, Игнатий и Алекс. Последним владельцем усадьбы стал Ежи Станислав Цехановецкий (1893 - 1930), женившийся на Матильде Осетимской-Чапской из Ворнян. Их сын Анджей Станислав родился в Варшаве в 1924 году. Теперь он, последний наследник князей Мстиславско-Заславских, живет в Лондоне, поддерживает плодотворные связи с родиной своих предков, за что был недавно удостоен высокой награды Беларуси - ордена Дружбы народов.
А теперь - небольшая и заинтересованная экскурсия по комнатам несуществующего сегодня бочейковского дворца. Кабинет В отличие от других белорусских усадеб, обширную бочейковскую столовую украшали не семейные портреты, а застекленные шкафы с дорогой посудой, произведенной во Франции и Саксонии, а также в радзивилловских мануфактурах в Налибоках и Уречье. Зато в соседних комнатах висели портреты и другие картины, описания которых (как это не покажется скучным) приведем полностью ради успеха в возможных поисках.
Итак: " На стенах кабинета висели четыре портрета: Виктории из Здзеховских Юзефовой Цехановецкой (умерла в 1859 г.), Вацлава Жевусского, по кличке
" Эмир" (1784 - 1831), Эвелины из Жевусских Ганской-Бальзак (1800 - 1882), а также Александрины из баронов Ризнич, жены Павла Цехановецкого (умерла в 1884 году), все неопределенной кисти... "
Из перечисленных пропавших портретов для меня интересны изображения Эвелины Ганской-Бальзак и Александрины Ризнич Цехановецкой. Они пропали, но, возможно, еще найдутся. Возможно, в запасниках музеев...
" Королевская комната " и " кабинет Наполеона " Следующая комната в северном направлении называлась "королевской", ибо она должна была служить спальней Станиславу Августу Понятовскому. Две колонны делили ее на части. В глубине под красным балдахином находилось огромное ложе. Королю Речи Посполитой не пришлось там спать, зато, гласит легенда, во время похода на Москву здесь почивал Наполеон. На самом деле там провел ночь только его пасынок - экс-король Италии Эуген. Люди из королевского окружения считали Бочейково самой красивой резиденцией на территории бывшего Великого Княжества Литовского. "Королевскую комнату", как засвидетельствовал в своей "Хронике" Владислав Цехановецкий, украшали зеркала в позолоченных рамах и хрустальная лампа из бронзы. На стенах висели всего две картины - "Мадонна" итальянской школы и считавшийся хорошим портрет Петра Великого. Рядом с "королевской комнатой" располагался "кабинет Наполеона". Меблировка его была выполнена в стиле Людовика XVI.
Стены украшали три портрета: Паулины из Цехановецких с мужем Константином Тышкевичем и сыном, Александрины из баронов Ризнич Цехановецкой и изображение царя Павла I, считавшееся тоже очень хорошим. Дополнялось все французскими гравюрами и небольшим золоченым зеркалом."
Вот еще сведения о пропавших портретах Александрины Цехановецкой и ее дочери Паулины.
" Другие комнаты. Наконец, хотя бы несколько слов об угловом будуаре и архивной комнате. Паркетный пол в первой из них считался самым красивым в Бочейково, сравнимым только с паркетом королевского дворца в Варшаве. Для узора здесь использовали 36 разных пород дерева. В полу имелся тайник. Комнату украшала мебель XVIII и XIX веков, акварели и гравюры. В семейном архиве хранились документы начиная с ХV века. Бесценными считались материалы по истории Беларуси и шляхетских семей. Среди писем наибольший интерес вызывала переписка Александрины Цехановецкой, личности неординарной, с французским романистом Оноре де Бальзаком, русским царем Александром II и шведским королем Оскаром II."
Материалы о семье Цехановецких взяты из публикации автора Адама МАЛЬДИСА.
Вот еще одна из незаурядных представительниц рода Ржевусских Ризнич - Александрина Цехановецкая. Очень жаль, что портрета ее не сохранилось...
Возможно, в этом же замке существовал и портрет ее матери Паулины Ржевуской Ризнич, с которой и начиналась вся эта история.
НА КОЛЛАЖЕ: ВЕРХНИЙ РЯД: СЛЕВА-ПОРТРЕТ ЛЕОНИЛЛЫ РАБОТЫ П.Ф. СОКОЛОВА
СПРАВА: ПОРТРЕТ, ПРИВЕДЕННЫЙ В КНИГЕ ЧЕРЕЙСКОГО,
ПРОФИЛЬ АМАЛИИ НА ПОЛЯХ РУКОПИСИ ПУШКИНА
НИХНИЙ РЯД:СЛЕВА ПОРТРЕТ ЛЕОНИЛЛЫ ВИТГЕНШТЕЙН БАРЯТИНСКОЙ РАБОТЫ
СОКОЛОВА.
ФОТОГРАФИЯ ИВАНА ИВАНОВИЧА РИЗНИЧА-ЗНАМЕНИТОГО ПОДВОДНИКА
ПОРТРЕТ МАРИИ ИВАНОВНЫ РИЗНИЧ КЕЛЛЕР РАБОТЫ АДЕКСАНДРА КАБАНЕЛЯ.