Впереди на ослике ехал сгорбленный седовласый старик с длинной окладистой бородой, одетый, довольно скромно, я бы сказал, бедно. Когда увидел нас, перекрестился истово, несколько мужчин, ехавших за ним, выдвинулись вперёд и направили на девушку копья.
- Не рановато ли за моей душой явилась, нечисть? – взвизгнул старец, я пока ещё жив!
- Простите, добрый человек, - я поспешно улыбнулся, хотя улыбочка вышла жалкой, - моя госпожа вовсе не порождение злых сил, душами не занимается. Более того, является девой заколдованной. Тот, кто её полюбит искренне, избавит от чар.
- О, это совсем иное дело, - седовласый незнакомец потёр руки, - только вот в таком, заколдованном виде, девица куда интереснее. Продам её на ярмарке, пусть показывают на потеху толпы.
- Ой-ой-ой, как мне себя жалко, - заскулила безликая.
- Если поступишь так, то изрядно продешевишь, достопочтенный, - возразил я, - госпожа моя знатна и богата. Тот, кто возьмёт её в жёны, получит куда больше, чем от любых циркачей или иных аферистов. Вы, не знаю даже, с кем честь имею беседовать, имеете все шанс стать дворянином.
- Сообщать имя своё нечисти было бы просто глупо, - старик ухмыльнулся, - называйте просто купцом. Не лжёшь, насчёт богатства и всего остального? Я, хоть и сам богат, а всё таки деньги лишними не бывает, чем больше, тем лучше!!!
- Могу поклясться Ехидной, матерью всех чудовищ, - я пожал плечами, - впрочем, правдивость моих слов проверить не сложно.
- Как же хорошо, что я до сих пор холост, - купец обрадовался, - вот теперь можно будет взять достойную жёнушку. Я так понимаю, твоей госпоже особо выбирать не приходится? А то могу вспомнить, скажем, о своём долге честного христианина, сдать нечисть инквизиторам и пусть святые отцы разбираются, следует ли снять с неё заклятье или пятки поджарить.
- В таком возрасте и ещё не женат? – воскликнула Восьмая маска, - как мне вас жалко! И себя тоже, не хочу замуж за старца и ещё больше – попасть в лапы инквизиторов!
- Ну, это-то как раз исправить можно, - я недобро сощурился, вытащил монетку, подкинул, произнёс заклинание.
Застонал купец, тело его начало меняться. Распрямилась сутулая спина, плечи стали широкими, увеличились мускулы, перестали трястись руки и ноги, исчезли морщины, почернели волосы и борода. Красавцам бывшего старика и сейчас назвать было нельзя, как и уродом, так, обычный человек.
- Что со мной? – мужчина опустил глаза, уставился на свои руки, пощупал мускулистое тело.
- Не желаю я, чтобы моя госпожа мучилась, выйдя замуж за древнюю развалину, - я ухмыльнулся, - одно смущает – если вы так богаты, что же одеты, как последний нищеброд?
- Так мы же в дороге, зачем пачкать и изнашивать одежду? – ужаснулся купец, - своими кровными денежками плачено. Главное, что не холодно и нормально. Вот когда заделаюсь аристократом, буду носить парчу и бархат, есть с золотой посуды, украшенными алмазами приборами и пить трёхсотлетние вина.
- Это как в известной шутке, - хмыкнул я, - «Господин Скупердяй, отчего вы прибыли в чужой город в рванье и пешком, вы же богаты, как восточный шах?! - спрашивает жадину знакомец. – Ай, оставьте, меня же здесь никто не знает, - отвечает Скупердяй. Через полгода встречаются уже в родном городе. – О, господин мой, вы и здесь в тех же обносках ходите? – поражается знакомец. – Ай, что вы цепляетесь, – ворчит скупец, - зачем переодеваться, коли меня здесь, все знают»? Уверен, даже если вы получите все ценности, что есть в нашем мире, не изменитесь ни на йоту.
- А это уже не твоё дело, гномик, - прошипел бывший старец, - эй, кто-нибудь, возьмите этих двоих и посадите на телегу, да смотрите, головой отвечаете за девушку! Будьте с ней осторожны, это очень ценное имущество!
- Так, и где Маркус, когда он так нужен, – пробормотал я, - что, решил отдохнуть немного или бросить нас? Или посмотреть хочет, как понравится безликой скупой жених?
Одно радовало – мы двигались куда быстрее, чем раньше и меньше уставали. Всё бы ничего, да только маска, в который уж раз, отделилась, улетела, а её место заняла другая, лицо на ней изображало неподдельный ужас. Честно говоря, до сих пор не мог понять, через какой промежуток смена происходит, и по какому принципу, и зависело ли от происходящего вокруг и духовного состояния героини? Иногда маска держалась дольше, иногда меньше. Возможно, паршивец Маркус манипулировал, направляя и подталкивая мою спутницу к тому или иному поступку.
Тем временем затряслась девушка, заозиралась вокруг.
- О, Холиус, что со мной будет? – прошептала несчастная, - неужели, купец действительно сдаст меня инквизиторам или ещё чего сотворит? И эта телега такая тряская и так высоко от земли находимся, и лошади меня пугают, большие и лягаются, люди чужие, и небо, господи, сколь много свободного пространства вокруг. Мамочки, я домой хочу… Нет, там Маркус, он самый – самый страшный!!! Я бы предпочла смерть, но умирать так страшно. Девятая маска зажала лицо руками, но тут же отдёрнула. Ох, когда закроешь глаза, страшно, смотришь вокруг ещё хуже!!!
- Боже мой, - я покачал головой, - эк тебя корёжит, бедненькая. Ну, ладно, успокойся, я с тобой, не дам в обиду никаким врагам, даже темноте и смерти!
- Но, я и тебя боюсь, - Страх всхлипнула, - ты же дух, кто знает, что надумаешь, подбросишь эту свою монетку и всё, конец мне!
- Точно, - я хлопнул себя по лбу, - надо было сразу сделать, да не подумал.
Я подбросил монетку, и девушка замерла, парализованная, глазницы маски погасли.
- Вот так, - я выдохнул с облегчением, - мы оба изрядно нуждаемся в отдыхе.
Вот зря расслабился, через полдня вдали показался город, небольшой, но от этого не легче.
- Так стоп-стоп-стоп!!! – я подбросил монетку, прочёл заклятье и заставил свой голос греметь на всю округу, - нельзя нам в город, о чём думаете? Там же куча свидетелей из простецов, священников и монахов, фанатиков всех мастей, нервных рыцарей и всю эту толпу не убедишь, что на телеге жертва чародея, а не демоница какая. Нападут и девушку убьют и ваше имущество попортят! Неужели нет никакого загородного дома или складов в порту?
- Полагаешь, я глупец? – купец повернулся ко мне, - есть домик в пригороде, достаточно укреплённый, чтобы в него ни один шпион или враг не прорвался, даже магическая защита имеется. Я готов экономить на чём угодно, только не на охране!
Не знал я, радоваться или огорчаться? С одной стороны, мы со спутницей окажемся в безопасности, а с другой… если Маркус не сможет прорваться сквозь стражу, магическую и простую, успеет ли спасти коли что? Безликая-то довольно красива, особенно ночью, когда головы не видно, да если на маски не смотреть, а жадина помолодел и вполне может возжелать «закрепить» своё право на девицу. И не факт, что моих силёнок хватит, чтобы удержать его.
Дом в пригороде оказался двухэтажным каменным зданием, окружённым высокой стеной. На воротах начертаны были защитные руны. Двое крепких мужиков в кожаных доспехах поспешно распахнули створки. Когда проезжали мимо них, символы замелькали, Девятая Маска мгновенно очнулась, купец покачнулся, в волосах появилась седина, которая впрочем, тут же исчезла. Понятно, слабые заклятья разрушаются сразу, чуть более сильнее устоять могут. Я раскрыл кошель, глянул. Тьфу, проклятье, всего три монетки и осталось, остальное в мусор превратилось! Да и те непонятно, как сработают?! Пока не выберусь наружу, от моего колдовства толка почти не будет. Увы, чары Маркуса оказались столь сложными и могущественными, что защитные руны их даже не поколебали.
Моя спутница заозиралась, вновь разрыдалась горько. Два стража подхватили девушку под мышки и буквально понесли, не обращая внимания на её протесты и слёзы. Мне оставалось только вцепиться в её капюшон. Вот и комната, предназначенная для невесты. Крошечное помещение, пять на семь шагов. Из мебели только кровать, довольно узкая, без циновок, подушек, одеял и прочего, да у узенького окна, больше похожего на бойницу, стоял стол.
- Эй, что за дела? – возмутился я, - моя госпожа не рабыня какая-то, нуждается в удобствах и как минимум, одной служанке!
- Зачем, – купец, следовавший за нами, передёрнул плечами, - я сам сплю так же. К чему тратить деньги на всякие там матрасы, подушки и прочие излишества? Накрылся плащом и спи спокойно. Заодно, долго не проваляешься. Тот, кто желает преуспеть в этой жизни, должен мало спать и много работать!!! Лично я ложусь далеко заполночь и встаю с первыми петухами. Твоя госпожа умеет хоть что-то делать?
- Вроде поминала, что вышивает немного, - я нахмурился.
- Тогда я велю принести ткани, иголку, нитки и прочее, - скупец кивнул довольно, - каждый должен отрабатывать своё право на еду и угол. Вот когда твоё чудовище сможет доказать, что является богатой аристократкой, тогда и подумаем, насчёт подушек и прочего.
Жадина развернулся и удалился, дверь захлопнулась.
- Нет – нет – нет!!! – Девятая Маска кинулась к выходу, забарабанила кулачками в створку, - не запирайте меня, здесь так темно и страшно!
Девушка сползла на пол, обхватила плечи руками.
- Здесь так холодно и мрачно, потолок и стены давят, кажется, вот – вот упадут! – безликая заскулила.
- Ох, когда, наконец, проклятая маска сменится, - я топнул ногой, - послушай, тебя ведь только недавно пугало открытое пространство. Теперь ты в норке, крепкой и надёжной, в которой тебя никто не тронет и не обидит.
- Да-а-а-а, как в могиле, мне, мне воздуха не хватает, - простонала Страх.
- Так подойди к окну, оно не застеклено, бычий пузырь и тот отсутствует, - предложил я.
- Боюсь, - девушка задрожала ещё сильнее, - кто знает, что влетит в него? К тому же, там, наверняка, высоко до земли!
- Ладно, трясись дальше, - я махнул рукой, - всё равно я ничего сделать не смогу. Уверен, если дверь вдруг распахнётся, и ворвётся прекрасный принц в позолоченных доспехах, и подхватит на руки, ты, вместо того, чтобы кинуться к нему с радостными воплями, будешь носиться по комнате с визгом…
- Только не на руки, - безликая зажала рот ладошкой, - вдруг уронит? И вообще, чтобы чужой мужчина касался моего тела своими руками м-м-м-м!!! К тому же, воины в доспехах так пугают, кто знает, что о них там, под забралом? И вообще, если кто-то носит оружие, он же его использует. Проливает кровь и отбирает жизни. И души убитых следуют за воителем по пятам, воют в углах по ночам. Я боюсь убийц!
- Вот и я о том же, - кивнул я, - поэтому сидим, ожидаем смены личности.