1.
С одной стороны, Христос сказал Апостолам: «...идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа...»(Мф. 28.19). То есть Он подтвердил, что пришел принести спасение для всех, а не только для евреев. Но с другой, в Евангелии есть эпизод, в котором Он, получается, противоречит Сам Себе: «Иисус удалился в страны Тирские и Сидонские. И вот, женщина Хананеянка, выйдя из тех мест, кричала Ему: помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется. Но Он не отвечал ей ни слова. И ученики Его, приступив, просили Его: отпусти ее, потому что кричит за нами. Он же сказал в ответ: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева. А она, подойдя, кланялась Ему и говорила: Господи! помоги мне. Он же сказал в ответ: нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам. Она сказала: так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их. Тогда Иисус сказал ей в ответ: о, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему. И исцелилась дочь ее в тот час». (Мф.15.21-28). Что же, Он здесь выступил как еврейский националист: типа, люди — это только евреи, а остальные — псы? И Он не хотел сначала помогать этой женщине, и помог только после того, как она признала, что принадлежит к псам. А если бы она этого не сделала, Он бы не помог ей? Ему нужно было ее унижение? Как это понимать?
Я читал следующее мнение на этот счет: греческое слово, переведенное на русский как «отпусти», которое употребляют ученики Христа в отношении женщины, также может быть переведено как «прогони», то есть, вероятно, они, впитавшие в себя сознание еврейской исключительности и задиравшие нос перед другими народами, призывали Его не выполнять просьбу женщины, а отвергнуть ее. Но Он, естественно, изначально собираясь помочь ей, решил для них устроить нравоучительный и очистительный спектакль. Если воспроизвести эту сцену театрально, то выглядело это, возможно, примерно так: Он, пронзительно поглядев на учеников (а не на женщину), произнес обращенную в общем-то к ней, а не к ним, известную фразу про детей и псов. А она оказалась умной и не ушла после этих слов, а поняла его педагогический замысел и подыграла Ему, еще больше унизив себя и сказав про то, как и псы могут подбирать крохи из-под стола господ. Тогда он ей помог и тем самым продемонстрировал Своим будущим Апостолам всю глупость и низость их прежнего подхода и показал, как нужно поступать по-настоящему, по-правильному.
Мне лично нравится такая точка зрения на этот эпизод из Евангелия.
Еврейские книжники и первосвященники за то и обозлились на Христа, что Он все время намекал им, что они зазнались, давал им понять, что не являются они пупом Земли, и что не надо приватизировать Бога, и что Он для всех Бог, а не только для евреев, и что спасение — также для всех. А они потому и не признали Его Мессией или, как у них говорят, Машиахом (и кстати, до сих пор ждут его прихода), потому что Спаситель с их точки зрения должен был быть исключительно еврейским и спасать только евреев.
2.
«Но кому уподоблю род сей? Он подобен детям, которые сидят на улице и, обращаясь к своим товарищам, говорят: мы играли вам на свирели, и вы не плясали; мы пели вам печальные песни, и вы не рыдали. Ибо пришел Иоанн, ни ест, ни пьет; и говорят: в нем бес. Пришел Сын Человеческий, ест и пьет; и говорят: вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам. И оправдана премудрость чадами ее». Мтф., 11.16-19.
Люди все время играют в игру: кто из них больше, важнее, главнее, богаче, успешней, талантливей, то есть видят весь смысл своей жизни в возвышении друг над другом. И они считают, что это единственно возможный для человека образ мышления, и не могут себе представить, что кто-либо нормальный, разумный и вменяемый может не строить свою жизнь по правилам этой игры и не принимать, как безусловные ценности, призы, предусмотренные в ней, и не ставить главной целью своего существования в ней победу.
Короче говоря, для подавляющего большинства людей совершенно непререкаемо, что в ответ на свирель необходимо плясать, а в ответ на печальные песни — рыдать. И кто этого не делает, те по-любому или идиоты, или выродки, даже если между собой они кардинально отличаются, даже если представляют собой нечто совершенно противоположное.
Ни Иоанн, ни Христос, естественно, с ними в эту игру тщеславия не играли. И вот одного из них они обвинили в бесноватости за то, что он ни ест, ни пьет, другого же, наоборот, в потакании грешникам. Таким образом, они проявили непоследовательность своего суждения, свалили в одну кучу две вещи, которые, вроде бы, должны были отрицать друг друга (если утверждаешь одно, то логично было бы осудить другое). Но отвергнуты были оба. Это говорит о том, что осуждающим вовсе не важны были собственно те факты, которые они поставили в вину Христу и Иоанну, и на противоречивость суждения можно было в данном случае закрыть глаза. Высказанные обвинения были не по-существу, они были просто отмазками. Людям важно было найти оправдание своей премудрости, то есть безусловной приверженности Игре и заклеймить тех, кто посмел проявить неуважение к ее Правилам, Ценностям и Иерархиям.
3.
«Порождения ехиднины! кто внушил вам бежать от будущего гнева? сотворите же достойный плод покаяния» (Мф.3:7-8).
Господь прощает грехи, но он прощает только те грехи, в которых ты раскаялся, то есть отделил их от своей личности. Господь поможет тебе выбросить и утилизировать то, с чем ты готов расстаться. Но все остальное — это часть тебя. Как можно избавить человека от того, к чему он испытывает привязанность, и дать ему то, чего он не видит смысла брать.
На Суде Бог не обвиняет тебя со Своей точки зрения, с которой ты имеешь право быть не согласен. Он просто ставит тебя перед объективной реальностью.
И дальше, оставшись с ней один на один, не раскаявшийся, ты как бы судишь себя сам. Расшибаешься об эту реальность. Так прыгнувший в воду и не умеющий плавать человек тонет из-за своих собственных неправильных и панических движений. Если же он просто успокоится и расслабится, то вода вытолкнет его.
Раскаяться это не значит смириться со своей неправотой и виновностью перед кем-то, это даже не значит согласиться с этой неправотой и виновностью, видя их пагубные последствия. Это значит просто посмотреть на себя и на окружающий мир без всяких наслоений, окрасок, искажений, продиктованных желаниями или слабостями, увидеть всё таким, как оно есть. И сделать это видение не просто знанием, а сущностью своей личности, ее содержанием необходимо еще при жизни, пока эти желания и слабости для тебя весомы, действительны и могучи.
Если ты здоров и богат, события твоей жизни текут благополучно, то ты становишься черствым и самодовольным. Убаюкивающий комфорт подталкивает тебя к жестоким и безнравственным поступкам, твое сознание как бы зарастает коростой, через которую плохо видно и слышно, и которая не дает тебе возможности адекватно воспринимать реальность.
Если же что-то разлаживается в твоей жизни, ты начинаешь излишне болезненно на все реагировать. И тогда ты разучиваешься видеть и ценить все то хорошее, что еще в ней осталось (а его, как правило, остается очень значительная часть). Все, что ни возникает перед тобой, все что тебе ни дается, становится поводом для недовольства, страдания, уныния. В этом случае также твое сознание искажает реальность, подобно тому, как больной зуб страдает от вполне комфортных для остальных зубов горячей и холодной воды.
После смерти все эти наслоения - как в плюс, так и в минус - перестают иметь весомость, перестают быть аргументом, заслуживающим к себе внимания и уважения, так как такое их положение связано исключительно с телесной жизнью, которая служит для них и ширмой, и опорой, и материалом, из которого они создаются.
И здесь уже без твоих усилий, помимо твоей воли, реальное положение вещей открывается перед тобой как данность, а не как нечто, тобой найденное, будучи прежде закопанным.
Реальное положение вещей при жизни подобно результату работы археолога, а после смерти — результату работы архитектора. Но для кого-то эти здания — великолепные дворцы, радующие душу, а для кого-то — мрачные и безобразные трущобы, подавляющие ее, так как каждый приходит в этот город со своим багажом неизжитого, и изжить его уже теперь невозможно, так как нет собственно жизни.
Ад или рай - это не созданные для тебя кем-то извне условия в качестве наказания или поощрения за плохое или хорошее поведение. Это есть качество взаимодействия твоей души (со всеми сохранившимися в ней со времен жизни особенностями) с обнажившейся вдруг перед ней объективной реальностью.
Можно представить себе, например, ситуацию, что под воздействием каких-то эмоций ты проникся доверием и уважением к людям, которые тебя на самом деле презирали и к судьбе твоей были равнодушны. И ты отдал им свои энергию и внимание. С другой же стороны, ты пренебрег теми, кто реально был к тебе открыт и дружественен. Ты не заметил их, так как они блекло смотрелись в выстроенной тобой (или, в большинстве случаев, навязанной тебе теми, кто завладел твоим расположением) пристрастной и предвзятой картине мира.
Но пришло время, пелена отвалилась. Те, кого ты боготворил, тебя предали и унизили, и тебе стало очевидно, что тех, кто к тебе когда-то благоволил, ты предал и унизил сам. И изменить уже ничего нельзя. Первые не раскаются, а вторые не вернуться. И сидишь ты у разбитого корыта — оплеванный и не имеющий не от кого поддержки.
Такова и природа ада. Никто его для тебя специально не строил. Ты не радел о доме, в котором оставаться не намеревался, и он пришел в упадок. Когда же все неважное и второстепенное, вскружившее тебе прежде голову, отсеялось, стало ясно, что деваться тебе из этого дома некуда, и ты вернулся в него, и оказался вынужден довольствоваться тем, что осталось, после произведенных тобою же самим разрушений.
4.
Меня интересовал вопрос об отношении Православия к ненормативной лексике. То есть, я знал, что оно отрицательное, но мне была не понятна мотивировка. Приличиям каким-то это противоречит, но Церковь такими вещами заниматься не должна. А в чем же грех?
Я решил задать вопрос священнику на одном из Православных сайтов и подготовился, предварительно допросив поисковик.
Нашел я следующие объяснения православного запрета на мат:
1. Эти слова - брань, соответственно оскорбляют ближнего.
Но ведь браниться и оскорблять ближнего можно вполне цензурными словами, а нецензурные часто используются просто для усиления эффекта от сказанного, без всякого злого умысла.
2. Употребляя эти слова, ты оскорбляешь свою мать.
Но ведь это просто фразеологизмы. Их нельзя понимать буквально. Если говорят, что «этот человек - не в зуб ногой», это не значит, что кто-то кого-то реально бьет в зуб ногой, это значит, что этот человек в чем-то ничего не понимает. Так же, если я говорю что-то про "чью-то мать", это не значит, что я имею ввиду чью-то конкретную мать и какие-то действия в отношении нее. Я просто этим восклицанием выражаю какие-то свои эмоции: недовольство, удивление и т.д..
3. Эти слова имеют корни в язычестве, поэтому их можно рассматривать как магические заклинания.
Но ведь магия - это сложная дисциплина, и чтоб какое-то сочетание слов стало заклинанием, надо чтоб произносящий его человек магией владел. А человек, о ней понятия не имеющий, какие бы "абра-кадабра" не произносил, вряд ли это будет заклинанием.
Вопрос я послал. В ответ мне было кратко сказано, что существует культура общения и что, употребляя матерные слова, человек приобщается к так называемой «грязной» речи. В общем, ничего внятного и аргументированного я не услышал.
«Культура общения» - это список норм, принятых в обществе, который в каждом народе свой. Он изменяется во времени и в зависимости от большого количества факторов... . Какое это имеет отношение к вере в Бога, к Православию? Религиозные нормы всегда должны быть одни и те же и не должны быть подвержены влиянию мирской конъюнктуры... . Что такое «грязная» речь? По каким признаком слово следует относить к этой категории? ...Много вопросов... Ладно.
Скажу, что думаю сам. Каждое слово или их сочетание имеет свою энергетику, определенным образом воздействующую как на говорящего, так и на слушающего. Обсуждаемый тип лексики вносит как бы некую несерьезность, глумливость в отношении человека к действительности, провоцирует в нем циничность и разболтанность: «не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека» (Мф. 15:11).
Церковь же стремится воспитать в своих прихожанах собранность, скромность и уважительность ко всему, с чем им приходится соприкасаться. И это позволяет им достичь как бы некоего умиротворения. С этим я бы согласился и также счел бы благоприятным ограничить употребление данных слов. Но доводить стремление к чистоте выходящего из уст до абсурда с моей точки зрения также крайне вредно. Это будет воспитывать в людях лицемерие в выражении своих мыслей и чувств. Если, например, уронив себе что-то тяжелое на ногу, вместо: «Ой, б...!», человек произносит: «Ах ты, Боже мой!», то мне кажется это будет фальшивка, что вряд ли положительно скажется на его духовном облике.
Однако, все вышесказанное касается только обыденной речи и никаким образом не касается литературы. Эти два типа словоупотребления коренным образом различаются. В обыденной речи ими нужно просто передать смысл. Когда же человек занимается искусством, он как будто бы набирает картину из слов, как мозаику набирают из кусочков смальты. И в этом случае эти кусочки (соответственно, в литературе — слова) не бывают хорошими или плохими, они бывают просто подходящими в данное место изображения (или текста) или нет.
5.
Я знаю человека, который считает себя христианином, но как бы вынужденно. Он в жизни делает вид, что чувствует себя весьма уверенно, и претендует на то, чтобы все, что может каким-то образом повлиять на него или на его близких, находилось под его полным и тотальным контролем.
Когда его возраст стал уже не очень молодым и здоровье не очень крепким и вопрос о смерти перестал быть праздным, отдаленным и чисто теоретическим, то не будучи до конца уверенным, ждет ли его там что-то вообще, он решил на всякий случай (вдруг, умрешь, а там — Бог) обеспечить себе более или менее приемлемую встречу с этим вполне возможным по его мнению, но непонятным ему Богом.
Батюшка ему сказал, что Господь добр и прощает грехи, но для этого надо в них раскаяться, каждый день читать «Отче наш», в пост как получится попоститься, а затем исповедаться и причаститься. Последнее есть главное. Как только ты это сделал, все. Бог тебе все грехи простил. Можно спокойно отправляться в мир иной.
Товарищ мой привык все проблемы, которые возникают перед ним в жизни методично решать: выяснить причину трудностей, определить пути от них избавления и наконец пойти по одному из этих путей. Если что-то заболело, надо отправиться к врачу, тот поставит диагноз, выпишет лекарство, затем его надо купить, принять, и все. Проблема решена. Никакого твоего внутреннего напряжения не требуется. Никакого участия, кроме собственно механического выполнения последовательности действий. Думать в этот момент можно о другом. Таким же образом он подошел и к обеспечению своей посмертной судьбы. Включать мозг на какие-то сложные вопросы о покаянии, проводить над собой какую-то работу, предмет которой скользок, а результат непредсказуем, ему было недосуг.
«Отче наш» он читал каждый день. Из самоограничения его хватило только на то, чтобы временно не курить. Когда я спросил его, что тяготит его совесть, он честно сказал: ничего. Но потом что-то придумал перед тем, как идти на исповедь, выяснив, что в христианстве называется грехами и за что этот самый строгий Бог может его наказать. Подготовившись таким образом, он осуществил задуманное: исповедался, причастился и... стал абсолютно счастлив. Как будто гора свалилась у него с плеч. Больше этой расплывчатой темой можно было не заморачиваться. Любое беспокойство, которое подтачивало его все последнее время, было решительно и навсегда ликвидировано.
Евангелие он ни до этого в руки не брал, ни после не удосужился, хотя ему его дарили и часто говорили, что надо бы почитать, коль уж он христианин. Но он — технарь. Мозг у него был заточен под работу в другую сторону: как одну железяку прикрепить к другой, чтоб на них потом что-то держалось. Какие-то отвлеченные духовные вопросы для него были диковинкой и требовали задействования области мозга, никогда прежде им не задействованной.
Я решил насильственно впихнуть ему этот контент, и когда мы ехали в машине в долгую поездку, я включил Евангелие в виде аудиокниги. Я видел по его лицу, что его начало несколько колбасить. Но он не мог просто игнорировать слышимое или попросить меня выключить, так как после пройденного им «ритуала» считал себя в теме, и ему, как взявшему «проблему» под контроль, положено было бы по-хорошему все это знать и понимать. Но включать мозг под непривычным углом категорически не хотелось.
Тогда он пошел на хитрость. Начал спрашивать меня, а где я взял эту запись (естественно, я скачал ее с торрентов; где ж еще берется контент?), есть ли у меня уверенность, что это благословлено Патриархией, а может это издано какими-то левыми сектантами, а может там искажен Евангельский текст. Нет! Нельзя такое слушать, если это не куплено в коробке со штампом Патриархии. Отмазался.
Я сказал ему, что не понимаю, зачем каяться в том, в чем не чувствуешь никакой своей вины, и безответственно бояться за это наказания. Плохо низводить Бога до положения взбалмошной и капризной женщины, которая требует непонятно чего, непонятно зачем и потом злится за невыполнение этого... . И ты делаешь то, чего захотела ее левая нога, но не потому что с твоей точки зрения это нужно и правильно, а исключительно для того, чтобы эта женщина успокоилась и замолчала... .
6.
У меня - одна из форм мегалофобии (боязни больших предметов). Я испытываю чувство паники и желание развернуться и бежать при приближении к высотным объектам (башням, небоскребам и т.д.). При чем, касается это практически только рукотворных объектов. Природные «высотки» - различные скалы и утесы — неприятных ощущений не вызывают, или почти не вызывают. Кроме того, я не боюсь высоты. Я прыгал с парашютом, катаюсь с гор на лыжах. Даже если мне попасть в небоскреб через какие-то подземные помещения, вход в которые находится на расстоянии от него самого, и затем подняться на высокий этаж, мне не будет страшно находиться там и смотреть оттуда через окно вниз. А вот подойти вплотную по земле к стене этого небоскреба для меня будет представлять проблему.
Я предполагаю, что причиной этого является не чисто мой «заскок». То есть, эта фобия кроется не исключительно в моей голове, а в реально имеющем место взаимодействии между мной и этими объектами.
Дело в том, что каждый человек, кроме физической, имеет еще и энергетическую оболочку, и комплекс ее свойств также индивидуален, как лицо или отпечатки пальцев.
Когда люди что-то создают, они закладывают в эти предметы свою энергетику, которая в них сохраняется и затем вступает во взаимодействие с теми, кто на них смотрит, трогает, видит, слышит (в зависимости от того, что это за материальные объекты).
Так вот, видимо, у энергетических оболочек всех высотных сооружений есть нечто общее между собой, и когда такого типа энергетика соприкасается с моей, то начинает ее разрывать.
У мегалофобии моей есть некоторые особенности. Если я нахожусь рядом с высотным объектом под какой-то крышей, то никакого «приступа» не случается. Например, когда я стою на платформе станции «Телецентр» монорельсовой дороги в непосредственной физической близости от Останкинской башни, то со мной ничего плохого не происходит: козырек станции отсекает от меня энергетику башни. То же самое делает и крыша машины: я могу на ней без всяких отрицательных последствий подъехать к небоскребу вплотную и спокойно сидеть и смотреть на него. Экранирующее приспособление должно быть горизонтальным или близким к этому и непрозрачным.
Другая особенность заключается в том, что негативное воздействие на меня высотки начинается на некотором определенном расстоянии до нее, словно я переступаю какую-то черту. Вот еще только один шаг назад ничего не было, а как только сделал его, как будто бы током дернуло. Словно вокруг объекта прочерчен какой-то круг, вхождение в который мне строго запрещено. Я шел по улице Королева в направлении все той же Останкинской башни, и неприятные ощущения начали накатывать на меня примерно в том месте, где трамвайные пути сворачивают вправо к домам, то есть, на расстоянии приблизительно 500-600м от башни, высота которой 540. Из этого можно сделать вывод, что некая «зона отчуждения» вокруг высотного объекта, в которой его энергетика особенно агрессивна и которую я чувствую, а другие нет, примерно равна высоте этого объекта.
Смягчаться дискомфорт от близости сооружения может наличием рядом со мной других людей (и чем их больше, тем лучше) и разговорами с ними. Следовательно, моя человеческая энергетика слаба, и от чужой я могу как-то подпитаться и укрепить свой щит от внешнего воздействия. Если уж очень надо пройти мимо небоскреба, а толпы людей поблизости, следующей в том же направлении, нет, то, на крайняк, можно надеть кепку с козырьком, чтоб периферийное зрение не запечатлевало находящуюся рядом уходящую ввысь стену.
Однако, примечателен тот факт, что башни и небоскребы вызывают во мне и некоторый болезненный интерес. Это подобно тому, как совершенно нормальных людей часто тянет читать криминальную хронику, смотреть на фотографии с трупами и т.д.. В данном случае можно было включить просмотр улиц в Гугл-мэпс и «безопасно» побродить, скажем, по Манхэттену, смоделировать ситуацию, как будто, я подошел к Эмпайр-стейт-билдинг и пр.. Так, если бы простой обыватель вдруг неожиданно попал на войну, он неизбежно бы пришел в ужас и впал в шок. Но, тем не менее, в компьютерных играх он за милую душу собственноручно и с удовольствием расстреливает различных попадающихся ему персонажей, картинка гибели которых становится все более и более реалистичной.
Мегалофобия моя, на самом деле, преодолевается при помощи волевого усилия. Однако, это стоит мне очень много нервов и здоровья.
Как-то мы приехали в Сергиев Посад к мощам Сергия Радонежского. И там была достаточно длинная очередь, которая проходила прямо мимо подножья весьма высокой колокольни. Я чуть было не отказался от своего намерения посетить Сергия под воздействием необходимости не просто пройти мимо, а долгое время стоять в непосредственной близости от столь высокого объекта. Но затем переборол себя, весь внутренне напрягся и встал в очередь. Совершив это усилие, через некоторое время почувствовал облегчение. Колокольня рядом перестала меня напрягать.
Подобное привыкание можно осуществлять и менее болезненным путем: постепенно подходить к объекту, останавливаться, разглядывать его, затем делать еще несколько шагов, опять останавливаться и т.д.. Это менее энергозатратно. Чтобы эта привычка не уходила, надо часто и регулярно появляться рядом с этим объектом. При чем, касается она только его, ни на какие другие не распространяется.
Друг надо мной смеется, говорит: «Что за шиза? Преодолей вообще навсегда. Иди вон да гуляй каждый день по Москва-Сити». Теоретически это можно сделать, но зачем. Ведь такое преодоление будет мне стоить огромного количества нервов. Человеку выделено на жизнь некое конкретное ограниченное количество энергии. И как только этот резервуар оказывается пустым, человек умирает.
Преодолевать себя имеет смысл, когда в этом преодолении присутствует какой-то вызов, то есть, когда сделать что-то оказывается реально сложно или реально опасно. А если трудностей никаких нет, и дело просто в твоих тараканах, то зачем срывать свою нервную систему и укорачивать себе жизнь.
Кстати, когда ты бываешь в реально опасных ситуациях, которые объективно могут для тебя печально кончится, чаще всего особенно страшно-то и не бывает. Ты сосредотачиваешься и думаешь только о каждом своем следующем движении. И энергии на страх вовсе не остается. Следовательно, наличие страха напрямую связано с рассеянием сознания. То есть, человек боится только тогда, когда он спокоен, расслаблен и благодушен. Если же он взведен, напряжен и загружен проблемами, то он, как правило, ничего не боится.
7.
«Не клянитесь ни небом, ни землею, и никакою другою клятвою, но да будет у вас: «да, да» и «нет, нет», дабы вам не подпасть осуждению». Иакова, 5.12
Для того, чтобы чем-то клясться, во-первых, оно само должно быть твердым и нерушимым, способным стать для чего-то основой, тем, на что можно опереться, изначальным, имеющим самостоятельную мощь, силу, независящую ни от чего постороннего. Во-вторых же, оно должно быть нами до конца понято и освоено, то есть, по сути быть равным нам, подконтрольным, целиком вмещаться в наш разум, потому что в противном случае, пользуясь им, мы будем являться обезьяной с Калашниковым.
Если человек чем-то клянется, то он как бы декларирует свою власть над этим предметом, а также заявляет, что та ситуация, по поводу которой эта клятва состоялась, находится у него в руках. А это опрометчивость, наглость и гордыня. Когда же человек говорит просто «да, да» или «нет, нет», то он всего лишь высказывает свою оценку реальности и намерение. А как там все обстоит на самом деле и что в результате выйдет из намеченных им действий, он категорично не утверждает. Он оставляет это все в ведении Божьем и в воле Божьей.
8.
«Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» Мф, 16:24.
Я думаю, что взять свой крест это значит как бы принять полную ответственность за себя, за свою судьбу и за то что, с тобой происходит. То есть понять, что все, что тебя окружает, не исходит от враждебных внешних сил, а растет из тебя самого. Обстоятельства, в которые ты попадаешь, есть часть тебя, и чтоб изменить их, надо изменить себя. А когда ты начинаешь менять себя, то понимаешь, что в этом то и есть весь смысл, а не в изменении внешних обстоятельств. А когда человек именно эти внешние обстоятельства все время пытается менять, то он как бы стремится спрятаться от ответственности за самого себя.
9.
Я читал наставления одного батюшки, что каждый должен заботиться о том, чтобы стяжать себе духовную пользу. И при этом он как бы считает нужным оправдываться перед теми, кто такую позицию называет эгоизмом (типа, сам себя спасаешь, а о других не заботишься). И он им объясняет, что, чтобы спасть себя, нужно отказываться от себя ради другого.
Но на самом деле, у этих людей просто искаженные жизненные ориентиры, и оправдываться перед ними, то есть входить в их систему понятий со своими аргументами нет никакого смысла, потому что в их системе ценностей Бог если и присутствует, то Он второстепенен.
Чтобы спасть себя, нужно отказываться от себя ради Бога. А какие конкретные формы это принимает, не важно. Можно это делать ради другого, можно, например, ради творчества. А можно и напрямую ради Бога, как это делают монахи, которые уходят в отдаленный скит и там в уединении молятся. Кому эти монахи оказывают конкретную помощь? Да никому. С ними и не общается никто. И тем не менее, в таком образе жизни имеет место самая высокая духовная ступень.
Поэтому очевидно, что помощь ближнему — это не цель, а всего лишь один из видов самосовершенствования человека. А именно этого и хочет от человека Бог. То есть, Он хочет, чтобы человек открыл Его в себе. Апостол Павел говорил в дискуссии с жителями Афин: «Он произвел весь род человеческий... дабы искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас»(Деяния.17:26-27). И в этом и есть весь смысл замысла Божьего относительно человека.
Когда человек оказывает помощь ближнему, то он молодец. Но здесь существует один подвох, в результате действия которого все его благодеяния могут оказаться бессмысленными. Он может возгордиться. То есть, начать считать себя как бы автором того добра, которое он делает другим.
Соответственно, в этом случае получается, что если бы не он, что если бы не его напряг, то тот другой бы ничего не получил. И это заблуждение. Все, что кто-то получает, он получает от Бога. А благотворитель — это всего лишь инструмент благодеяния.
И когда кто-то заслуживает получить последнее, то он его по-любому получит. И если этого не сделаешь ты, то сделает кто-то еще. А когда он не заслуживает, то сколько бы ты не старался, никакие твои усилия ни к чему не приведут.
Однако, при этом духовное достоинство твоего поступка нисколько не умаляется. Делая кому-то добро, ты таким образом совершенствуешь себя. И, собственно, все. Больше от тебя ничего не требуется. А тот факт, что какой-то человек оказался не в состоянии воспользоваться твоим добром, то в этом уже не твоя забота.
Нет прямой связи между человеком и человеком. Она осуществляется только через Бога. Все, что ты в этой жизни осмысленного делаешь, ты делаешь для Бога. И все, что кто-то по ходу своей жизни хорошего от нее получает, он получает на самом деле от Бога. По смыслу, человек от человека ничего не получает.
10.
... маленький косоглазый японец одет всегда в кимоно и в гэта. За поясом у него торчит катана. В одной руке он постоянно держит нунчаки, а в другой журнал с комиксами. Днем он работает в корпорации «Митсубиси» , а после работы идет на тренировку по боевым искусствам. Придя домой, он устраивает чайную церемонию. Затем составляет экибану и складывает оригами. После этого садится на татами, выпивает сакэ, пишет хайку и делает харакири... . И так каждый день... . Но, впрочем, каждое утро он, как ни в чем не бывало, не забывает самым тщательнейшим образом поливать свое маленькое деревце бонсай...
11.
...где-то ближе к 9-му мая...
...просыпаешься ты вдруг посреди ночи и понимаешь, что ты очень сильно чего-то хочешь. Но не в туалет и не попить воды или чего-нибудь покрепче, а чего-то совершенно не конкретного, такого, которого ты сам не можешь ни уловить, ни зафиксировать, ни отдать себе в этом отчет. При чем, хочешь совершенно яростно и непреодолимо. Так, что тебя от этого трясет, колбасит и размазывает об стены. Тогда ты спешно одеваешься и выходишь на улицу. Там стоит зима, на дворе страшно холодно. И хотя еще явно рано, тем не менее, таджик при свете фонарей разгребает снег. Первоначально он виден со спины, но затем разворачивается и идет к тебе. Когда он становится достаточно близко, чтобы разглядеть лицо, ты видишь, что это Гитлер. На нем ушанка с опущенными и завязанными под подбородком ушами, легкие драные джинсы и распахнутая на груди телогрейка. Под ней - ярко оранжевая майка, на которой нарисована белка и написано: «Delirium tremens is already here». Вдруг у тебя в кармане раздается трезвон. Ты достаешь телефон, выключаешь будильник и видишь, что день сегодня - 22 июня, а время ровно 4 утра. Да! Этот парень пунктуален. Он не опоздал ни на секунду... . Дрожа от холода, ты лезешь в карман и достаешь оттуда сигареты и зажигалку. Но ветер не дает тебе прикурить, плюс руки твои трясутся. А Гитлер подошел уже совсем близко, остановился и смотрит на тебя пристально. «Я исключил тебя из друзей на Facebook,» - говорит он презрительно, от чего тремор твоих рук становится еще амплитудней - «а сейчас я исключу тебя... вообще из всего...,» - и он замахивается лопатой. Тогда ты делаешь шаг по направлению к нему, сближаясь, одновременно поднимаешь руки вверх и складываешь их ладонями вместе, как будто, собираешься нырять. Древко лопаты, причиняя некоторую боль, скользит по твоему предплечью и локтю и уходит вниз. Ты делаешь левой рукой движение, похожее на зачерпывание ковшом из бочки, перебрасывая ее через правую руку противника, загоняя ее таким образом вместе с оружием себе под мышку. Затем своей правой рукой ты наносишь Гитлеру крюк в челюсть. Он укладывается спиной на только что им самим очищенный от снега асфальт. «Исключил..., говоришь,» - ты подходишь близко и поднимаешь вверх прямую ногу - «из друзей..., значит..., исключил?!» - и опускаешь со всей силы свою пятку вниз на голову Гитлера... .
12.
Сказано: «предоставь мертвым погребать своих мертвецов» Мф. 8:22. Чьи-то мертвецы — это его ненависть и злоба по отношению к тебе. И если ты отвечаешь ему тем же, то ты как бы берешь на себя заботу об его мертвецах. А ему именно этого от тебя и нужно. Он хочет спровоцировать тебя на злость по отношению к себе, чтобы переложить на тебя свой груз. Но мы вполне можем оставить его наедине с его чернотой, которую он хочет нам вручить, вернуть ему ее, если, предприняв внешние меры, чтобы обезопасить себя от его агрессии, внутренне будем оставаться невозмутимы. Любовь к ненавидящему тебя — это слишком сложная задача. А вот не отвечать ему эмоционально, быть равнодушным, когда ты видишь по отношению к себе негатив, вполне доступно. И вот он тогда и будет сам купаться в своем негативе. Раз уж он — мертвец, так и пусть якшается со своими мертвецами, а ты отряси прах его от ног своих и будь жив.
13.
«Омытому нужно только ноги умыть,» - говорил Христос, умывая ноги Своим ученикам. Старец Ефрем Аризонский пояснял: «Ум, как только наткнется на плохое, тут же оскверняется. Но сердце не сразу становится причастным скверны. Когда сердце находится в духовном состоянии, но ум начинает оскверняться от различных вещей, сердце с трудом, постепенно уклоняется в сторону зла». Ум эта та часть нашего сознания, которая непосредственно соприкасается с миром и, соответственно, от него пачкается, аналогично тому, как ноги — эта та часть тела, которая контактирует с грязью на дороге и поэтому нуждается в постоянном омовении. Если же плюнуть на нечистоту конечностей и данную процедуру не осуществлять, то можно рано или поздно зацепить какую-то болезнь, которая поразит и все тело. То же самое происходит и в духовной области. Поэтому нужно сначала очистить сердце («Чтобы преобразить сердце из плотского, необходима молитва». Ефрем Аризонский), а потом научиться контролировать ум, чтобы он не увлекался грязью и не транслировал ее впоследствии сердцу. И тогда получается такая установка, что если ты где-то иногда и грешишь, то делаешь это, «как бы не греша», то есть не теряя внутренней собранности и не допуская при этом грех близко к сердцу. «Имеющие жен должны быть, как не имеющие; и плачущие, как не плачущие; и радующиеся, как не радующиеся; и покупающие, как не приобретающие; и пользующиеся миром сим, как не пользующиеся; ибо проходит образ мира сего» (Первое послание к Коринфянам. 7:29,30,31). И такой подход позволяет, даже не освободившись еще вполне от греха, но тем не менее, не быть от него зависимым и научиться перенаправлять его вектор в сторону постепенного, но постоянного уменьшения.
14.
И в проповедях священников, и в других различных рассуждениях на религиозные темы часто употребляется понятие «страх Божий». Я думаю, что здесь, прежде всего, надо четко понимать, что «бояться Бога» - это совсем не то, что мы в обыденной жизни понимаем под словом «бояться». В повседневности мы боимся проблем, боимся враждебного отношения к себе, боимся неблагоприятных условий и т.д. и т.п... .
«Бояться Бога» - это совсем другое. Это как будто бы бояться оскорбить любимого человека. Вот, предположим, у тебя есть мать, жена и ребенок. И хотя они тебе, возможно, в случае чего и всё простят, и ничего не скажут, но ты все равно боишься сделать что-то, что их огорчит.
Ты боишься их расстроить, хотя, вроде бы, никаких отрицательных последствий для тебя и не предусматривается... . Вот то же самое есть и «бояться Бога».
15.
Введенское кладбище.
Район Лефортово — энергетически не самое благоприятное место. Здесь на достаточно небольшой территории сконцентрированы несколько больниц, кладбище и тюрьма, а также смертоносный Лефортовский тоннель, и кроме того, знаменитый дворец Лефорта, от которого, возможно, и берут начало все мистические явления этого района.
Введенское кладбище появилось здесь в 1770-х годах по приказу Екатерины II как «чумное». Тогда свирепствовала эпидемия, и тела свозили сюда прямо навалом на телегах, хоронили голыми в траншеях (одежду сжигали) и сверху присыпали золой и известью. Занимались этим «мортусы» в характерных костюмах с длинноносыми масками, которых по-русски называли «сволочами», что происходило от слов «сволочь с телеги», и набирались которые в основном из каторжников.
Впоследствии и до Революции хоронили здесь только немцев, каковыми тогда называли всех иноверцев — выходцев из Европы.
Сам Лефорт умер в 1699 году - значительно раньше, чем было основано кладбище - но есть информация, что там были найдены осколки его могильной плиты. То есть, получается, что его туда в какой-то момент перезахоранивали. Однако, администрация кладбища наличие на нем могилы Лефорта категорически отрицает.
Известно, что последний любил играть на флейте. Так вот, в полнолуние, сторожа утверждают, что между памятниками и склепами иногда можно различить звук этого инструмента. Нечто аналогичное происходит и чуть поодаль - в Лефортовском тоннеле. Там водители, улавливая эту музыку, часто впадают в прострацию и разбиваются.
После революции на кладбище бесчинствовало «общество воинствующих безбожников». Они жгли склепы, разрушали памятники. И вот однажды - во время одного из таких актов вандализма - они провалились под землю и оказались в системе подземных ходов.
О том, что под Введенкой находятся старинные катакомбы и что вход в них осуществляется через один из склепов, народная молва утверждала давно. Однако, найти этот вход пока никому не удавалось. Говорили, что он иногда открывается сам, и что, при этом, это происходит не в одном и том же склепе, а в разных... .
Выбраться наружу из «воинствующих безбожников» удалось лишь нескольким, остальные исчезли. Сталин приказал замуровать этот провал и строго засекретил всякую информацию об инциденте.
В 90-е же годы кладбище облюбовали сатанисты, которые проводили здесь свои ритуалы и служили «черные мессы» с принесением человеческих жертв. И вот однажды с ужасом наблюдавший за всем этим местный сторож увидел, как достаточно многочисленная группа этих придурков вошла в один из склепов и обратно не вышла. Он всю ночь не сомкнул глаз, а с утра заглянул туда вовнутрь и никого не обнаружил.
По воспоминаниям одного из приближенных Гитлера, который после войны благополучно сидел в Вашингтоне, сотрудничал с ЦРУ и писал мемуары, когда немцы в 1941 году подходили к Москве, Гитлер после взятия города планировал сделать свою резиденцию здесь именно в подземельях под Введенским кладбищем. Якобы, Аненербе сообщило ему какую-то важную информацию о них, которую даже этот высокопоставленный офицер не знал.
Согласно православному месяцеслову, 24 августа – это день святого Евпла — одного из древнехристианских святых, который, по преданию, был полководцем, выиграл битву, но сам погиб, и с тех пор его белый конь в эту ночь появляется то тут, то там и ищет своего хозяина, а если кто ему попадается на пути, то может и затоптать. Так вот, молва настойчиво утверждает, что в районе полночи 24 августа этот конь обязательно пробегает по кривой центральной аллее Веденского от одних его ворот к другим, которые расположены в разных концах кладбища.
16.
Малая Муксалма.
Редко посещаемый туристами маленький Соловецкий островок, находящийся с юго-востока поблизости от острова Большая Муксалма, соединенного с Большим Соловецким дамбой. В ней имеют место крошечные - шириной ровно в одну обычную лодку — тоннельчики. Мы именно на такой и плыли, и пригибались, и берегли головы. На Малой Муксалме — артель по добыче ламинарии. Это такая водоросль, которая используется в парфюмерии и в кулинарии. Собирают они ее со дна с лодок недалеко от берега инструментом, похожим на большие грабли с весьма длинной ручкой. Свежая ламинария абсолютно безвкусная, хотя, говорят, очень полезная. Постройки на острове аутентичные. Времен ГУЛАГа. Люди из артели также напоминают обитателей последнего. В Долгой Губе (залив возле Большого Соловецкого) — множество маленьких островков. По дороге обратно возле одного из них мы остановились, сачком со дна насобирали мидий, затем вылезли на островок и приготовили их на костре.
17.
Годеново, Антушково и Животворящий Крест.
Годеновский Крест был обретен на глухом болоте, недалеко от Ростова Великого в 1423 году. Тогда пастухи, пасшие скот в поле возле Никольского погоста, называемого ныне Погост Крест, и где сейчас находится мужской монастырь Сошествия Креста Господня (неподалеку от села Антушково), увидели на востоке свет, изливающийся с неба на землю. Когда они добрались до места чудесного явления, перед ними предстали стоящий на воздухе Животворящий Крест и рядом с ним - образ Николая Чудотворца, держащего Евангелие, который и повелел крестьянам построить храм для Креста не в селении, где это было бы удобней сделать, а конкретно в том самом месте, где Он был явлен.
Итак, там появилась церковь во имя Святителя Николая, где Крест несколько веков и находился, и от Него было множество чудесных исцелений.
Однако, после революции в Никольском погосте была какая-то такая особо жестокая советская власть, которая всякими способами пытались Крест уничтожить. Его и бросали в огонь, и рубили топором, и пилили пилой, и обливали соляной кислотой. Но ничего не получилось. Он оставался невредим. Тогда его просто выкинули на болото, и жители Годенова ночью с риском для жизни перенесли его в свой Златоустовский храм, где он и находится по сей день.
Известно, что судьба тех, кто покушался на Крест, была печальна. Например, одному человеку удалось топором отрубить мизинец от ноги Христа, и он похвалялся этим перед своими односельчанами. Однако, в тот же вечер при колке дров он случайно поранил теперь уже на своей ноге мизинец и через очень скорое время от гангрены умер.
Сегодня же бывали такие случаи, когда люди, приезжавшие на паломничество к Кресту, никак не могли от Него уехать. И тогда они покупали здесь поблизости дома и оставались жить.
18.
Марфо-Мариинская обитель, Большая Ордынка, 34.
Создана в 1909 году великой княгиней Елизаветой Федоровной, при которой сестры давали обеты целомудрия, нестяжания и послушания, но могли впоследствии освобождаться от данных обязательств и выходить замуж. Храм Покрова Пресвятой Богородицы в обители строил архитектор Щусев, расписывал художник Нестеров. В обители были больница, аптека, амбулатория, а также приют и воскресная школа для девочек. Кроме того, сестры занимались заботой о нуждающихся и вне обители. В частности, с этой целью, вопреки предупреждениям полиции, они посещали самое криминальное место Москвы того времени - Хитров рынок. Когда началась Первая мировая война, Елизавета Фёдоровна собирала пожертвования для фронта и готовила сестер милосердия. В больнице обители работали квалифицированные врачи, хирурги, и туда привозили самых тяжелораненых. Одно из помещений, примыкающее к больнице, было преобразовано в храм. И было устроено так, что пациенты сквозь открытые двери могли видеть всё богослужение, не вставая с кроватей.
19.
Temple Church в Лондоне.
С 1185 по 1307 г. в этом здании располагался храм тамплиеров. В нем проводился обряд посвящения в рыцари. И теперь здесь содержатся захоронения девяти наиболее прославившихся из них. Формой эта церковь напоминает резиденцию Ордена, находившуюся когда-то в Иерусалиме, которую сами они считали храмом Соломона. «Орден бедных рыцарей Христа» просуществовал около двухсот лет, и изначальной целью его создания была защита паломников, идущих на Святую землю. Однако, в конце XIII века мамлюки вышибли их из Палестины, и после этого они занялись финансовыми и торговыми делишками. Может, правда, а может, и навет, что они отреклись от Христа (от вступающего в Орден требовалось наплевать на крест), что на своих собраниях они занимались спиритизмом и гаданием, поклонялись некоему коту, а также идолам в виде трехликих голов, устраивали в своих поместьях и замках оргии, для чего похищали несовершеннолетних мальчиков и девочек из числа жителей окрестных населенных пунктов... . Таковы были их признания под пытками, от которых они впоследствии отказывались. Но сомнения не вызывало и всем в то время было совершенно очевидно, что обладая огромными финансовыми возможностями, тамплиеры при помощи кредитов и подкупов постепенно взяли под контроль значительную часть тогдашней европейской аристократии и в результате начали проявлять откровенное неповиновение государственной власти. Они не платили налоги, занимались махинациями с недвижимостью, ростовщичеством, спекулятивным повышением цен на продукты в неурожайные годы, скупкой краденого... . И это все очень сильно не нравилось успевшему уже к тому времени поставить на место самого папу Римского французскому королю Филиппу Красивому. И вот однажды внезапно ранним утром в пятницу 13 октября 1307 года Орден тамплиеров был запрещен и ликвидирован, имущество его конфисковано, а наиболее несговорчивые из его лидеров сожжены на костре. Однако, отследить и изъять все их богатства Филиппу Красивому не удалось. После всех этих событий останки Ордена ушли в подполье и дали начало многочисленным и по сегодняшний день масонским ложам, первые из которых были созданы при непосредственном участии последнего их великого магистра Жака де Моле.
20.
Отождествление личности с плотью начинается с самооправдания. Согрешив, мы перестаем видеть Бога, потому что забиваем себе грязью обзор. Однако, первоначально после этого мы все же осознаем, что Он где-то там, пусть даже в данный момент нами и невидимый, но существует. Когда же кто-то упорно не желает напрягать себя ни констатацией факта собственной низости, ни терпением чувства несовершенства, ни, тем более, отделением от личности греха и давлением на него, то он неизбежно переносит свой жизненный смысловой акцент в эту самую грязь и в результате просто таки становимся ею.