1.МЕСТО ПРОИЗРАСТАНИЯ
Я родился и вырос в подмосковном Сергиевом Посаде. Это довольно крупный культурный и туристический центр с населением более ста тысяч. Его главная достопримечательность - Троице-Сергиева Лавра – признанный оплот русской православной церкви, «Мекка» для верующих и притягательный объект для туристов.
Сергиев Посад, а вернее Загорск, как его называли прежде, я считаю своей малой родиной. Тут родились мои родители и родители родителей, и всё здесь мне знакомо и дорого. Что же касается семейной истории, то до поры до времени она меня не слишком интересовала. Я знал её в общих чертах, в основном, из отрывочных рассказов старших, дальше бабушки и дедушки мои знания о предках не простирались. Но после развала Союза что-то сдвинулось в общественном сознании, и число интересующихся происхождением собственной фамилии стало год от года прирастать. Одни захотели за счет предков, оставивших след в истории, добавить блеска своему имени, другие, напротив, решили возвысить незаслуженно отверженных.
Сергиев Посад приобрел статус города в 1782 году путем объединения вокруг Лавры прилегающих слобод и деревень. Население города было в основном ориентировано на обслуживание Лавры и приезжих богомольцев, приток которых особенно усилился после постройки приличного шоссе (1845 г.) и железной дороги из Москвы (1862г.). Сообразно с обстоятельствами, в городе сформировался и социальный состав населения. Купцы, и отчасти мещане, образовали значительное торговое сословие, другая часть мещан и малоземельные крестьяне занималась кустарным промыслом. Основным объектом этого промысла с середины девятнадцатого века стала резная деревянная игрушка. Во многих семьях, особенно зимой, этой работой были заняты все, включая детей.
В начале двадцатого века в городе насчитывалось порядка пятнадцати тысяч жителей. Богатых купцов и предпринимателей было немного, в пределах первого десятка. Более или менее значительные предприятия появились в городе только на рубеже веков. Между купцами помельче и торгующими мещанами шел постоянный обмен, на смену разорившимся приходили более удачливые.
Стоит отметить наличие в Сергиевом Посаде довольно значительной прослойки аристократии: на склоне жизни, или по иным причинам, сюда, поближе к Лавре, селились выходцы из дворян и из столичной интеллигенции (университетская профессура и т.п.). Этим город выделялся из ряда подобных ему.
Революция всё радикально изменила. Объединившихся в артели кустарей стали относить к привилегированному рабочему классу, вторыми определили крестьян, крайними стали служащие. Потомки дворян, торговцев, священнослужителей своё происхождение старались не афишировать. Но компетентные органы всё равно выводили их на чистую воду.
В двадцатые годы прошлого века Сергиев Посад был настоящим «клондайком» для чекистов, и те основательно почистили город от «социально чуждых элементов». В их числе оказался и мой отец. По этой ли причине, или из-за общей неразберихи, моя мама осталась на всю жизнь при своей девичьей фамилии – Масалина. А мне все же досталась фамилия отца – Новожилов.
Себя я считаю в равной мере принадлежащим и к Новожиловым и к Масалиным, и в характере у меня перемешаны фамильные черты и тех, и других. Надо учесть, что родился я в наследственном доме Масалиных, и прожил в нем значительную часть своей жизни. Для меня интересно прошлое обеих фамилий, которые, к тому же, довольно тесно взаимосвязаны.
2. В АРХИВЕ
В последние годы обстоятельства так сложились, что у меня оказалось много свободного времени. И тут я случайно узнал, что мои старые школьные друзья вполне успешно занимаются своей родословной, и проникли в своих исследованиях до каких-то глубоких корней. Воспользовавшись их помощью, и я решил пойти по тому же пути. Сенсационных открытий не ожидал, но зато на последующие полгода у меня появилось дело. И дело это было связано с архивом.
Государственный исторический архив размещается в Москве у метро «Калужская». Несколько солидных серых зданий, похожих на громадные канцелярские шкафы. Записаться несложно – требуется только паспорт.
В читальном зале главного корпуса около полусотни столов – обычно все заняты. Контингент весьма пестрый: мужчины и женщины, все возрасты и темпераменты, кто-то здесь по учебному или редакционному заданию, кто-то, как я, просто дилетанты-любители. Для начинающих исследование своей родословной предлагается специальная инструкция. Есть и профессиональные исследователи, выполняющие частные заказы. Профессионалы вооружены ноутбуками, всё тщательно документируют, заказывают копии документов.
Основной источник сведений о родственниках – метрические книги. В дореволюционной России всё, что теперь регистрируют ЗАГС-ы, совершалось в церкви, и заносилось в эти книги: рождение и крещение детей, бракосочетание, смерть. Книги вели в двух экземплярах – один из них передавался в губернскую канцелярию. Такой порядок был введен при Екатерине II-ой, а в 1918 году специальным декретом эти функции были вменены советским органам власти, но по инерции еще несколько лет за регистрацией население обращалось в церковь. Церковь была как теперешний паспортный стол. Чтобы заказать для просмотра документы, надо знать не только место жительства того или иного предка, но и название церковного прихода, к которому он принадлежал.
К сожалению, прежде чем попасть в руки архивистов, метрические книги немало претерпели, бумага порвалась или истлела, чернила выцвели. Ранние записи трудно читаются из-за архаичного начертания букв или просто из-за неразборчивого почерка. Форму записей и перечень сведений, которые вносились в книги, власти неоднократно меняли. То ли в спешке, то ли по забывчивости церковные служащие часто допускали ошибки. В книгах довольно много исправлений.
Все записи начинаются с указания места регистрации: церковного прихода, уезда, волости и пр. У приезжих еще отмечалось место их постоянного жительства. Далее сообщался социальный статус, имя, отчество и фамилия лица, по инициативе которого совершался акт регистрации: обычно при регистрации рождения - это был отец ребенка, а при венчании – отец жениха; в случае же смерти членов семьи – её глава. Женщины долго ущемлялись в правах: будь они в роли невесты, будь в роли матери – всегда на заднем плане. При регистрации рождения, вплоть до начала девятнадцатого века, мать вообще не упоминалась. Позорная нелепость!
Вот пример записи о рождении за 1780 год:
«того же ведомства лаврского владения
при монастырской болотной слободе
у крестьянского сына Ивана Афанасьева
Коптелина родился сын Прохор
крещен того же июля 28 дня при восприемнике
того же владения в монастырском
Введенском приходе бобылем Степаном
Васильевым сыном Кузьмичевым.»
О матери ни слова! Относительно самостоятельными женщины становились лишь овдовев.
На первый взгляд записи в метрических книгах довольно скудные. Поэтому следует внимательно рассматривать каждое слово, включая имена и принадлежность восприемников, участвовавших в обряде крещения, или свидетелей во время венчания. Эти имена могут указывать на родственные или деловые связи, и на имущественное положение заявителя. Кто побогаче, для тех и записи более пространные.
Бросается в глаза чрезвычайно высокая смертность в младенческом возрасте и детская смертность вообще. Но и продолжительность жизни взрослых невелика. Из заболеваний на первом месте чахотка (туберкулёз), из-за которой часто умирали в возрасте 25-30 лет. У доживших до 60-65 обычная причина смерти – от старости (?!).
Нравы дореволюционного общества, особенно в провинции, нам представляются строгими. Однако, в книгах встречается много незаконнорожденных – до 5-10 младенцев на сотню родившихся. И это тоже говорит о бесправии женщин. Записи об этом самые короткие, как бы стыдливо теснятся к краю листа.
Нельзя не отметить мудрость наших предков, придумавших помимо имени и фамилии, еще и отчество. Фамилия – это, чаще всего, прозвище, несущее информацию об отдаленных родственниках – основателях рода. Отчество же – ни что иное, как имя отца. И именно оно позволяет устанавливать непрерывную связь поколений. Насколько мне известно, этот обычай чисто российская особенность.
Архив выдаёт для изучения метрические книги, как в оригинальном виде, так и на микрофильмах. Последние просматривать сложно из-за несовершенства аппаратуры, а оцифровка пока сюда не добралась.
Я более или менее внимательно проштудировал все имеющиеся в наличии метрические книги Вознесенской церкви Сергиева Посада, прихожанами которой было большинство моих родственников. На всякий случай просмотрел и книги сопредельных приходов. Наверное, что-то я пропустил или не разобрал по названным выше причинам, но в целом результаты исследования оказались интересными и позволили нарисовать ветвистое родословное древо.
Кроме метрических книг, в фондах архива тысячи других документов. Так, например, власти во все времена были заинтересованы в поступлении податей и сборов от подвластного населения. Поэтому все купцы и мещане находились на строгом учете и значились в так называемых посемейных списках. Списки эти время от времени корректировались по результатам переписей («ревизских сказок»), проводившихся с интервалами от года до пятнадцати лет. В промежутках, на основании метрических справок, вносились добавления: о родившихся, женившихся и умерших. Списки сброшюрованы в книги с тиснеными переплетами, бумага дорогая, плотная, записи выполнены каллиграфическим почерком. Объемистые тома тянут на вес килограмма три каждый.
Просмотр посемейных списков помогает заполнить пробелы, возникшие при работе с метрическими книгами. К сожалению, в списках почти ничего нет о подробностях жизни родственников: как жили, где учились, чем занимались. То, что мне известно от старших, относится ко времени не раньше девяностых годов девятнадцатого века. Косвенным показателем уровня жизни предков в этот период может служить стоимость принадлежащего им недвижимого имущества: земельного участка, фамильного дома, торгового помещения.
3. РОДОВОЕ ГНЕЗДО
Мой отец – Новожилов Сергей Михайлович родился и вырос в солидном двухэтажном доме на улице Долгая Дмитровская, стоимость которого по оценке 1899 года – 1700 рублей. Общая жилая площадь не менее 400 м.кв., внизу хозяйственные помещения, наверх, на «чистый этаж» вела широкая лестница. За домом обширный сад. На месте дома сейчас построена частная гостиница «Красная гора». А тогда домом владела бабушка Пелагея Николаевна, и дом ей достался в наследство после смерти в 1893 году её первого мужа Масалина Сергея Лукича. Спустя год она вторично вышла замуж за Михаила Михайловича Новожилова – моего деда. Вот так в этом доме соединились две фамилии.
Умерла бабушка в 1922-ом году, имущество перешло к деду, но не надолго. Был НЭП, и дед, занимавшийся скупкой и оптовой продажей местной кустарной продукции, в 1925-ом году тоже умер. Вступить в наследство должен был отец, но власть решила иначе: все имущество (земля, дом, мебель, денежные средства) были национализированы, а незадачливый наследник отправлен в ссылку.
Я много раз приходил к этому дому, но зайти не решался. Только лет десять назад откопал во дворе за домом небольшой булыжник и храню его теперь как память – на него, наверное, наступали ноги предков. А у хозяйки новой гостиницы хранится найденное на том же дворе чугунное ядро, свидетель смутного времени, возраст которого, возможно, четыреста лет.
Дом, где родилась мама – Ольга Александровна Масалина, был куда скромней отцовского, не дотягивал и до пятисот рублей. Построил его прадед, купец Матвей Николаевич, примерно в 1850-м году. Я нашел официальный документ городской управы от 12 ноября 1849 года, которым ему разрешалось:
«…купить у мещанской девицы Екатерины Ивановны Шкловской пустующую землю на Вознесенской улице между домами…».
Есть свидетельства, что впритык к этому участку со стороны Сергиевской (Вокзальной) улицы находилось питейное заведение, которое держал прадед. Он был откупщик, т.е. владел правом торговли крепкими напитками. Построенный прадедом дом простоял почти сто пятьдесят лет, и снесен последними владельцами в девяностые годы. Место это тоже историческое: четыреста лет назад здесь, в роще, стояло польское войско Лисовского, безуспешно осаждавшее стены монастыря. Когда мальчишкой я копался на огороде, мне каждый раз попадались старинные монеты, правда, всего лишь петровских времен.
И Новожиловы, и Масалины, принадлежали к торговому сословию и балансировали между купцами и мещанами, т.е. были в этом сословии в середняках, о чем свидетельствуют и их торговые «точки». На старых фотографиях, имеющихся в интернете, у лаврской стены слева от «святых» ворот, запечатлены многочисленные лавки (магазинчики), места для которых монастырь сдавал в аренду. Ближе к Пятницкой башне можно найти лавку прадеда Новожилова под вывеской «Торговля игрушками высшего мастерства». А ближе, в десяти метрах над лавкой деда Масалина написано «Книжная торговля Масалина А.М.».
4. КОПАТЬ ДАЛЬШЕ. НОВОЖИЛОВЫ
По рассказам отца, выходило, что родословная Новожиловых коротка и незатейлива. Будто бы прадед Михаил Николаевич (не Михаил Михайлович, как я считал ранее) появился в Сергиевом Посаде после реформы 1861 года, и начинал с мелочной торговли в разнос. Таких торговцев тогда называли «офеня».
Не понятно, как удалось прадеду, если он только что «от сохи», накопить денег и арендовать лавку у монастырской стены, а так же обзавестись хорошим домом на центральной улице города и обучить детей? С сохранившейся фотографии девяностых годов смотрит солидный седобородый человек в плотно застегнутом сюртуке – то ли зажиточный крестьянин, то ли начинающий купец. Может быть, первоначальная версия не верна, и у Новожиловых в Сергиевом Посаде более глубокие корни?
Фамилия Новожилов довольно распространенная. Под ней могли быть записаны любые вновь прибывшие поселенцы. Для подтверждения, я принялся за просмотр метрических книг Ильинской церкви в Клементьево – крупном торговом селе, вошедшем в состав Сергиева Посада.
Действительно, Новожиловы там встречаются: самый «ранний» - купец Антон Васильевич (1732-1800) с сыновьями Иваном и Никитой. От Ивана (1770-1830) идет значительная ветвь, которая прослеживается до 1865-го года. К сожалению, Николая, который мог бы быть отцом прадеда Михаила Николаевича, в записях не нашлось. Поэтому претендовать на родственные связи с потомками Антона Васильевича не приходится.
Также можно предположить, что прадед Михаил Николаевич как-то был связан с зажиточными родственниками из деревни. В деревнях «при Лавре» крестьяне считались свободными землепашцами. Так, свидетелем при венчании «первым браком» в 1885 году моей бабушки Пелагеи Николаевны, был зажиточный крестьянин из деревни Морозово Стефан Иванович Новожилов.
В Сергиевом Посаде и в наше время проживает немало Новожиловых. В молодости у меня даже была знакомая девушка Шура Новожилова. Но тогда о родственных связях я не задумывался.
У прадеда Михаила Николаевича было четверо детей: сыновья Михаил (1863-1925 гг.) и Сергей (1882-1895), дочери Мария (1865-1894) и Анна. Сергей умер в возрасте тринадцати лет. Анна (тетя Нюта, род.1886) прожила почти девяносто лет и могла бы много рассказать, но я упустил эту возможность.
Прадед принадлежал к купечеству «средней руки», а настоящее крупное «дело» (скупка и оптовая торговля изделиями местных кустарей) появилось у деда Михаила Михайловича Новожилова только в конце 19-го века. Дед был уже предприниматель новой формации, образованный, деловой, во внешности уже ничего от старого купеческого облика. Товары он поставлял в столицы и за границу. Стало это возможным, скорее всего, после его женитьбы на состоятельной вдове Пелагее Николаевне. Первым её мужем, как уже было сказано, был купеческий сын Сергей Лукич Масалин.
Кстати, еще один факт, относящийся к бабушке. Сохранилась венчальная икона с надписью на обороте: «Бракосочетание 1862 года ноября 6 дня купеческого сына Николая Алексеевича Копылова и купеческой дочери Прасковьи Сергеевны Бочкиной». Это родители бабушки - люди тоже далеко не бедные.
По рассказам, дедушка и бабушка Новожиловы обладали спокойным покладистым характером. Их знала половина города, а бабушку все звали запросто Поля. Кустари привозили свою продукцию на Долгую Дмитровскую обычно перед праздниками, сдавали на первом этаже дома, и тут же получали деньги – никаких проволочек. Мужчинам по обычаю подносили шкалик водки.
Бабушка родила деду троих детей: старшего сына назвали по традиции Михаилом (1895-1941), позже родились Сергей и Елена. В семье все были прогрессивных демократических взглядов, февральскую революцию приветствовали – участвовали в демонстрациях. Дядя – Михаил Михайлович добровольно вступил в Красную Армию, дослужился до командира полка, погиб в начале Отечественной войны.
Мой отец, Сергей Михайлович (1904-1966), был высокий (180 см.), стройный, лицом, как говорят, походил на артиста Черкасова, по характеру общительный, предприимчивый, сторонник строгого порядка. Он окончил гимназию, формально преобразованную после революции в среднюю школу, предполагал учиться дальше. Сложись иначе жизнь, он мог бы сделать карьеру и в бизнесе, и в политике. Помешала пресловутая «тройка».
Несмотря на это, отец не озлобился, добросовестно работал, четыре года был на фронте, награжден медалями, в том числе «За оборону Сталинграда», прошел пол Европы. Умер довольно рано в 1966 году. Среди коренных жителей Сергиева Посада фамилию Новожилов еще долго вспоминали с уважением.
4. ТРЕХСОТЛЕТИЕ ДОМА МАСАЛИНЫХ
Мой дядя Масалин Сергей Александрович любил порассуждать о своей фамилии. Действительно, фамилия несколько необычная, не так часто встречается. Дядя фантазировал: не происходит ли она от дворянской фамилии Масальский? В глубине души все мы не прочь обрести дворянские корни. Но для поисков предков у дяди возможностей и особого желания не нашлось.
Сегодня, благодаря интернету, положение изменилось. Есть несколько версий происхождения фамилии Масалин. Наиболее близкая нам – финская. Обладатели такой фамилии есть в современной Финляндии, а так же встречаются на северо-западе России. Например, это Феодосий Афанасьевич из Городца Новгородской области, или Рональд Густавович из Кронштадта. Финны имеются в роду Александры Коллонтай – по матери Масалиной-Мравинской (её второй муж – финский предприниматель Масалин).
Масалины упоминаются в новгородских документах 16-17 веков, как важные купеческие персоны. Так же какой-то Масалин значится в числе служилых дворян при Петра. Если бы у меня была еще одна жизнь, я, быть может, и дальше копался в архивной пыли, выискивая следы Масалиных. Но, в доступных мне метрических книгах Вознесенской церкви Сергиева Посада, самое раннее упоминание о Масалиных относится к 14 февраля 1777 года. Запись совершена по случаю женитьбы вторым браком купца Ивана сына Тихона Сервтиева Масалина. Странное дня русского уха отчество – Сервтиев (т.е. отцом Тихона был какой-то Сервт?). Имя то ли иностранное, то ли искажено при записи.
Что привело купца Тихона Масалина в Сергиев Посад, и что было предметом его торговли, мы не знаем, но все его потомки, без малого триста лет, проходили по торговому сословию.
Тихон, по моим расчетам, родился в самом начале 18-го века, а умер не позже 1787-го года. Мало вероятно, чтобы он был моложе своей жены, Татьяны Федоровны, родившейся в 1714 году, и умершей в 1787, уже будучи вдовой. Тихон - реальное лицо, и его будем считать основателем ветви Масалиных в Сергиевом Посаде.
Тихон и Татьяна дали жизнь двум сыновьям: Ивану и Василию. Наша ветвь – Василий Тихонович (1753-1787 гг.). У Василия Тихоновича было трое сыновей: Николай (1775-1839 гг.), Сергей (1783-1801 гг.) и Прохор (1785-1814 гг.). Из них только Николай избежал свирепствовавшей тогда чахотки и продолжил род Масалиных.
У Николая и его жены Натальи Никитичны (1783-1860 гг.) детей было полтора десятка. Почти все умерли в младенчестве. Род продолжили два брата - Матвей (1806-1865 гг.) и Лука (1816-1856 гг.) – может быть, апостольские имена тому способствовали?
Середина девятнадцатого века, по-видимому, вершина торговой деятельности Масалиных. Матвей, содержавший на Сергиевской улице весьма доходный кабак, построил дом на купленной у девицы Шкловской земле. Правда, в 1863 году торговля спиртным «на откуп» была запрещена. На память об этом времени осталась пара разливочных бронзовых ковшей, клейменных орлом. В чулане дома до середины двадцатого века хранились громадные весы-коромысла и множество гирь – атрибуты торговли.
А вот, что за торговля была у Луки Николаевича, не знаю, но, предполагаю, что он успешно торговал деревянной игрушкой, был достаточно богат, о чем можно судить по дому на Долгой Дмитровской, где поселится его сын Сергей (1849-1893 гг.) с молодой женой Пелагеей (впоследствии Новожиловой). И вот сюрприз – у них в 1887 году оказывается родился сын Николай. Из записи от 1912 года следует, что он женился. Отсюда пошла ветвь Масалиных, о которых сообщается в исследовании краеведа Т.Н.Шпаньковой («Ильинская горка», Сергиев Посад, 2016 г.).
Другой сын Луки – Василий (1854-1893 гг.) пошел по духовной линии – стал священником. На семейных торжествах у них лучшие граждане Посада (например, И.И.Романовский - директор типографии).
А у Матвея Николаевича и его жены Матрены Алексеевны (1822-1894 гг.) детей было восемь, в их числе сыновья Иван (1843-1868 гг.), Сергей (Род. 1854 г.) и Александр (1851-1904 гг.), и дочери Полина и Мария. Иван рано отделился, женился, судьба его потомков мне не известна. Сергей оставался холостым, жил в фамильном доме на Вознесенской улице, одно время занимался книжной торговлей, и умер в начале двадцатых годов. Мария вышла замуж за Баранова (тоже из торгового сословия). А Александр – это мой дед, на долю которого выпало продолжить род.
Александр Матвеевич имел приличное образование, был верующим человеком, состоял в переписке с Л.Н.Толстым, отмечен как автор религиозно-нравственных стихотворений, которые издавал за свой счет. Приведу одно для примера:
Чтоб быть нам истинно счастливым,
Благополучным навсегда,
Должно нам быть во всем правдивым,
Любить добро и бегать зла;
Ведь мы тогда лишь и спокойны,
Когда по совести живем,
Бываем всем тогда довольны
И даже счастливы во всем.
Не Пушкин, конечно, но все же. А вот купеческой сноровкой дед не отличался, его торговля шла неважно, и он был вынужден перейти в мещане.
Женился он в сентябре 1886 г., в возрасте 34-х лет, на 19-летней Евдокии Андриановне крестьянской дочери, сироте из деревни Савинское Покровского уезда, удочеренной богатым фабрикантом из Богородска (Ногинска) Кабановым.
Интересно, как состоялось сватовство: Евдокия, по заведенному обычаю, приехала в Сергиев Посад на богомолье и остановилась у знакомых. Этими знакомыми были Масалины (Сергей Лукич и Пелагея Николаевна). Тут и «подсуетился» двоюродный брат Сергея – Александр.
В отличие от торговых дел, Александр Матвеевич преуспел в деторождении – детей у них с супругой было десять, но двое умерли в младенчестве. Мальчишек пятеро: Владимир, Александр, Матвей, Михаил и Сергей. Дочерей звали Анна, Александра и Ольга (моя мама). Когда Александр Матвеевич умер, старшая Анна стала первой помощницей у матери, Владимир и Александр сначала были «в мальчиках», потом приказчиками у известного купца Коптелина, Матвея же взяли под свой кров родичи из Богородска.
Когда началась «германская война», Владимир и Александр ушли на фронт. Владимир был тяжело контужен, а Александр и вовсе пропал без вести. Болезненный Михаил умер где-то около 1916 года. Самый младший, Сергей (1902-1990 гг.), в юности жил у родственников в Богородске, там закончил реальное училище, потом два курса Горного института, работал геодезистом и писал для журналов. Из-за сильной близорукости в армию его не брали – во время Отечественной войны он работал в Кемеровской области на «трудфронте». После занялся живописью, состоял в местном товариществе художников. Всю жизнь был холостяком.
Вплоть до смерти в 1936 году, главой семьи оставалась бабушка – Евдокия Андриановна. Была она большая труженица, мастерица, в то же время веселая и добрая. Мама моя Ольга (1904-1984 гг.), как самая младшая в семье, жила при ней, закончила восемь классов гимназии. Как все Масалины, была склонна к поэзии и к музыке, но жизнь её пришлась на трудное время. Об этом нужно писать отдельно.
Сложилось так, что в нашем роду мужчин – носителей фамилии Масалин - не осталось. Дядя, Матвей Александрович, ставший жителем Богородска (Ногинска), единственный, кто произвел на свет мальчика, унаследовавшего фамилию Масалин. Имя его Виктор, но он уже много лет считается без вести пропавшим.
Последним из нашей ветви Масалиных был сын моей двоюродной сестры Антонины Владимировны – Николай, филолог, научный сотрудник Третьяковской галереи. Но и он несколько лет тому назад скоропостижно скончался.
Ну, а я не Масалин – по факту мое место на древе Новожиловых.