Рыбалка
Марийка поставила перед Рыжим кружку теплого молока. Рыжий всем своим видом красочно выражал равнодушие и скуку. Сидя в широком кресле, обитом бархатом, и, подперев лапой пухлую усатую щеку, задумчиво смотрел в потолок.
– Выпей, Рыжий, – Марийка пододвинула кружку молока в сторону кота. – Для кошачьего здоровья полезно на ночь пить теплое молоко.
– Не хочу… – Рыжий вяло отодвинул кружку с молоком в сторону. – Рыбки хочу…
– Делов-то! Я тебе сейчас враз наколдую! Какой желаешь? Вареной, вяленой, жареной? Карасей, лещей, плотвичку, щуку? – Марийка взмахнула руками, ожидая ответа.
– Не хочу волшебной, – Рыжий нахохлился, обидчиво надул щеки и сложил лапы на груди. – Обыкновенной рыбки хочу. Всамделишной…
Марийка опустила руки, а кот капризно прищурил глаза и продолжал жалостливо хандрить:
– И вообще… может, у меня мечта есть…
– И какая такая у тебя мечта? – Марийка удивленно приподняла черную бровь.
– Великая.
– Какая же великая мечта? – улыбнулась Марийка.
– Хочу поймать самую большую на свете рыбину! – Рыжий прижал уши, растопорщил усы и сжал острыми когтями невидимую рыбину. Сам того не замечая, стал помахивать хвостом.
– По этой причине ты грустишь? До моря рукой подать, утром отправимся на рыбалку, – Марийка миролюбиво улыбнулась. – Встанем ранним утром… Только червей, Рыжий, накопай.
– Это я сам, это я мигом! – Рыжий шустро вскочил из-за стола, одним большим глотком выпил теплое молоко и исчез за дверью. До Марийки донеслось из темноты:
– Самых больших червей – для самой большой рыбы!
– Неисправим… – зевнула Марийка, прикрыла рот рукой, поднялась из-за стола и ушла в спальню.
Еще не погасили свой зеленый свет ночные светлячки, как Марийка и Рыжий вышли из дома. Ни свет ни заря шагали они по лесной извилистой дороге, утопающей в густом тумане. Над соснами таял узкий месяц в светлеющем небе. Рыжий заметил любопытных светлячков по краям дороги на листьях папоротника, вздернул огромную удочку на плече, выпятил живот и хвастливо распрямил плечи:
– Я иду ловить самую большую рыбу на свете! Тс-с… Но это секрет! Никому ни слова!
Светлячки взволнованно замигали и погасли в предрассветных лучах выспавшегося солнца. Лесная дорога резко пошла под уклон и, спустя десять минут, послышался спокойный, размеренный шум моря. Легкие ленивые волны чуть слышно плескались о берег. Марийка распростерла руки в стороны и вдохнула прохладную утреннюю морскую свежесть полной грудью. Рыжий в это время, не обращая ни малейшего внимания ни на рассвет, ни на чаек, ни на волны, деловито разложил удочки на песке. С любовью осмотрел самую большую удочку, поцеловал ее, выковырял лапой из банки с червями самую большую наживку и довольно улыбнулся, рассматривая чуть заметные волны.
– Я чувствую… она там…
Марийка в ответ рассмеялась и прошлась по берегу, рассматривая пеструю гальку под ногами. Присела, увидев, как в одном из камней отразился блик солнца. Протянула руку к сверкающему блику и крикнула Рыжему:
– Рыжий! Смотри! Я нашла янтарь!
Марийка поднесла к лицу крупный прозрачно-желтый янтарь, рассматривая сквозь него солнце. Ей показалось, что янтарь озарился на миг волшебным сиянием и выбросил в стороны солнечно-золотую пыльцу. Марийка отстранила его от лица, улыбнулась, еще раз всмотрелась в желто-красные вкрапления и положила находку в карман.
Рыжий подошел к ней, неся наперевес тяжелую удочку:
– Тоже мне новость! Мы рыбу пришли ловить или янтарь искать? Его на зуб не положишь. Несерьезно ты, Марийка, к рыбе относишься. Ищи здесь свои камешки, рассматривай горластых чаек в небе, а я пошел за во-он тот поворот! Моя неоспоримая, безупречная кошачья интуиция подсказывает мне – она там!
-Кто она? – снисходительно засмеялась Марийка, подтрунивая над котом, прекрасно зная наперед, какой последует ответ.
Рыжий раскрыл широко зеленые глаза, поджал губы и выразительно, внимательно посмотрел на свою хозяйку тем взглядом, полным сожаления, каким взрослые обычно одаривают неразумных детей или душевнобольных взрослых.
– Повторяю. Моя самая большая, самая гигантская, огромнейшая рыба на свете. Самая вкусная, неповторимая и жирная. Но вам этого не понять…
Рыжий тяжело вздохнул, гордо тряхнул головой и направилсял в сторону пирса, сгибаясь под тяжестью огромной темно-синей удочки.
Марийка села на перекошенный, выбеленный ветрами и солеными волнами старый безжизненный остов дырявой лодки и вытащила из кармана желто-золотистый янтарь, который поигрывал в солнечных лучах красноватыми прожилками. Марийка всмотрелась в камень, и вновь ей почудилось, что янтарь бросил в стороны еле видимую россыпь золотой пыльцы. Пыльца покружила по ветру, опустилась на мокрый песок и прилипла к нему правильной формы буквами: «Исполню желание». Марийка удивилась, задумалась, наблюдая за тем, как волны аккуратно слизывают золотую надпись с песка, и произнесла вслух:
– Даже не знаю, чего пожелать… все так хорошо… прекрасное, спокойное утро… у меня все замечательно… у Рыжего тоже все замур-р-рчательно… Потом я пожелаю, что-либо потом…
И Марийка, еще раз взглянув на притягивающий взгляд солнечный янтарь, положила его обратно в карман. Расставила на берегу самые обыкновенные удочки, с самой обыкновенной наживкой и села на высушенную ветром, перевернутую старую лодку, слушая волны.
– Если она потянет леску, она может оборваться, сделаю двойную леску. Если она резко клюнет и потянет в глубину, она может вырвать у меня из лап удочку. Надо подстраховаться, обязательно подстраховаться, – беспокойно приговаривал Рыжий, обматывая толстую леску вокруг себя, наматывая на лапы и всячески укрепляя на берегу свои позиции. – Теперь не уйдешь…
Рыжий застыл в немом ожидании, не сводя терпеливого взгляда с огромного поплавка. Удочка накрепко примотана к лапам, наживка болтается на крючке, крючок в воде – все в полном порядке. Рыжий блаженно улыбнулся:
– Я чувствую… ты там… я знаю наверняка…
Поплавок мирно покачивался на волнах. Рыжий начал незаметно клевать носом, как вдруг кто-то уверенно потянул удочку вперед. Сонливость с Рыжего как рукой сняло, он встрепенулся, вскочил и уставился во все глаза на поплавок. Поплавок скрылся под водой. Рыжий медленно, аккуратно стал наматывать леску на катушку, но усилия оказались тщетными. Неведомая сила явно имела преимущество в весе. Рыжий проехал задними лапами по песку, но удочку не выпустил. Даже если бы он и захотел бросить удочку, то леска, крепко намотанная на передние лапки, не позволила бы ему этого. Морская поверхность забурлила, и голова гигантской рыбы всплыла на поверхность:
– Ну, наконец-то! Всю жизнь мечтала поймать глупого, упитанного, рыжего кота и попробовать его на вкус!
Рыжий вытянулся по струнке от негодования:
– Это я всю жизнь мечтаю выловить самую большую рыбу на свете! Это я тебя поймал!
– Сейчас проглочу тебя, рыжий, аппетитный, разговаривающий шарик и после этого окончательно решим, кто кого поймал!
Леска угрожающе натянулась, и Рыжий еще ближе подъехал к воде, упираясь в песок лапами. Что-то подсказало Рыжему – сейчас не время спорить, пора выкручиваться из щекотливой, безнадежной ситуации.
– Ты такая огромная рыба! Вряд ли твой желудок наполнится после того, как ты меня проглотишь! Я тебе на один зуб! Какой из меня полноценный обед!
– Ничего, успею распробовать на вкус! Вон какой ты жирненький!
И тут Рыжий решился на отчаянный шаг, чего только не сделаешь, находясь на грани жизни и смерти. Рыжий зажмурился и решительно, с плеском прыгнул в глубокую соленую воду. Тут же развернулся и выбрался обратно на берег, трогательно сложив передние мокрые, обсусленные лапки на груди.
– Посмотри на меня, рыба! Я вовсе не толстый и не упитанный! Правда, я сейчас похож на тощую крысу? Это все моя густая длинная шерстка! Это она приводит в заблуждение тех, кто хочет поживиться костями на обед!
Рыжий опустил уши, расширил и без того огромные глаза, вода стекала по его примятой шерстке, огибая изгибы тщедушного тельца, хвост в самом деле напоминал крысиный, лапы стали неуклюжими и длинными. Рыба громко расхохоталась:
– И то правду говоришь! Страшен! До чего страшен! И на один зуб не достанет, одни кости да шерсть косматая!
– Вот и я о том же говорю! – торопливо поддакнул Рыжий, незаметно разматывая леску с лапок и поддевая ее перочинным ножом. – Какой из меня обед!
– А с другой стороны, когда я еще вновь кота поймаю… не много вас с удочками на берегу сидит, – задумалась рыба и с подозрением уставилась на Рыжего круглым желтым немигающим глазом. Рыжий тем временем освободил обе лапы из пут крепкой лески, бочком-бочком попятился в сторону и стремительно дал деру вверх по дюнам, подальше от морской воды.
– Это хорошо, рыба, когда мечты сбываются! Но не в этот раз!
На всякий непредвиденный случай Рыжий бежал довольно долго, пока окончательно не выдохся из сил и не плюхнулся на подогретый солнцем песок среди осоки. От возмущения, удивления, неожиданного унижения все слова его растерялись по дороге. У Рыжего хватило сил лишь молча, округлив зеленые глаза, вылизывать мокрую косматую шерсть, чтобы, не дай Бог, кто-то не застукал его в таком непрезентабельном виде. Он с сожалением посмотрел в ту сторону, где осталась одиноко валяться на берегу огромная темно-синяя удочка, но лишь вяло отмахнулся лапой и покачал головой.
Марийка осторожно перевернула рыбу над жаркими красными углями. Она осмотрелась вокруг – пора за хворостом отлучиться, а Рыжего все нет. Рыбу так не оставишь – сгорит. Где он запропастился? Не успела Марийка об этом подумать, как увидела шагающего со стороны дюн Рыжего. Он с безразличным, гордым видом, задрав морду к небу, важно вышагивал нога за ногу. Марийка крикнула:
– Рыжий! Поторопись! Я жарю пойманную треску! Мне надо отлучиться за хворостом! Присмотри за углями и следи, чтобы рыба не пригорела!
Рыжий ускорил шаг и с готовностью подбежал к костру, жадно втянув носом запах жареной рыбки. Рыжий облизнулся, в животе у него громко и протяжно заурчало.
– Как поживает самая большая рыба на свете? – совсем по-доброму полюбопытствовала Марийка.
– Я ее поймал, но она оказалась такой огромной… Мы бы все равно не смогли ее съесть, и я отпустил ее обратно в синее море… – Рыжий тяжело вздохнул. – Пусть плавает дальше в морской пучине…
– Это ты правильно, Рыжий, поступил. Не бери от моря больше, чем тебе нужно. А почему мокрый такой?
– Вымок, когда вытаскивал. Она хвостом р-р-раз в одну сторону, р-раззз в другую, всего меня брызгами обдала, как же тут не вымокнешь… И удочку увела… не выплюнула…
– Ничего, рыбы я уже наловила, не такой большой, как твоя, но голодными не останемся. Смотри за рыбой, чтобы не пригорела, а я за хворостом в сосновый лес сбегаю, – Марийка поднялась с песка, отряхнула длинную юбку руками и пошла в сторону волнообразных дюн. Рыжий долго глядел ей вслед, пока Марийка не скрылась из вида.
Рыжий внимательно осмотрел подрумянившуюся с одного бока треску и любовно поправил ее лапой на вертеле, сглотнул слюну. Еще разок поправил и еще раз сглотнул. И как только в его голове зародилась идея попробовать рыбу на вкус – готова не готова, он услышал позади себя плеск. Рыжий отдернул лапу от трески и тревожно обернулся на морскую гладь. Слепящее солнце мешало рассмотреть как следует приближающийся темный предмет вдали. Рыжий закрыл лапой морду от солнца, приподнялся на цыпочки и прищурил глаза. Это была чья-то лодка, а плеск волн слышался от весел, равномерно погружающихся в воду. Кто-то старательно греб к берегу. Спустя немного времени, Рыжему удалось разглядеть две фигуры в солнечных лучах.
– Кого там еще нелегкая принесла… – Рыжий вернулся к румяной рыбе, нанизал на вертел новую порцию, готовую треску снял и припрятал под Марийкину кофточку, брошенную на песке. И стал наблюдать одним глазом за рыбой, вторым глазом за непрошеными гостями.
– Я тебе говорил, рыбой жареной пахнет, а ты – «Это тебе с голодухи мерещится, с голодухи мерещится»! Вишь, не померещилось! Кто-то сидит у костра, жарит… Не мешай, я сам вытащу. Эх, тяжелый, тысяча морских чертей! – раздался чей-то резкий бас.
Рыжий прижал уши и попытался прикрыть спиной дымящуюся рыбу на костре. Но было поздно, песок заскрипел под чьими-то тяжелыми сапогами, а над ухом у Рыжего раздалось грубое:
– Эй, ты!
Рыжий сделал вид, что совершенно не заметил бесцеремонного панибратского обращения.
– Эй, ты! Оглох что ли? Тебе говорю! Рыбы дай!
– Не дам,– отрезал Рыжий, поражаясь собственной храбрости.
– Повернись ко мне, когда я с тобой разговариваю! – судя по интонации, голос незнакомца свирепел с каждой минутой.
Рыжий, сжав губы и собрав усы пучком, важно повернулся к говорившему. Перед ним, уперев руки в бока, стоял загорелый рослый человек. Один глаз незнакомца покрыт черной повязкой, грязная, мокрая, потрепанная тельняшка прилипла к телу, на лице недобрая улыбка, на руке золотой перстень-печатка.
– А-а –а… – разочарованно потянул Рыжий, – нищий морской пират! Эка невидаль!
И преспокойно отвернулся обратно к треске.
– Это мы-то нищие? Сундук наш видел, жалкое кошачье отродье? Чтоб тебе, рыжий бес, остаток жизни рыбьей чешуей питаться! Там наше золото. Рыбы дай. С голоду помираем. У моей подруги живот подвело. Живо! Три дня сюда гребли с потонувшего корабля, жрать хотим!
– Не дам. Золото свое жуй. Не жуется – погрызи, – Рыжий заботливо поправил Марийкину кофточку.
Неизвестно, чем бы закончился поединок Рыжего кота, заслонявшего собой готовую рыбу, и голодного, рассвирепевшего пирата, но в этот момент появилась Марийка с вязанкой сухого хвороста на плече.
– О чем спорим? – миролюбиво осведомилась Марийка и бросила вязанку на землю.
– Рыбы жареной просят, – пожаловался Рыжий. – У самих золота, вон, целый сундук, пусть идут в деревню и купят себе еды – хлеба, молока. Я здесь причем?
– Мы бы с удовольствием, но куда ж мы в таком виде в деревню сунемся, сто лет тебе плыть против ветра! Тут нас и повяжут! Наловить бы рыбы сами смогли, да сил терпеть уже нет! Есть хочется! – взвыл пират и указал на подругу. – Ей хоть чего дайте из еды – три дня не ела!
– Рыбы на всех хватит, – Марийка улыбнулась, сдернула кофточку. Жареная, румяная треска обнажилась, хвастаясь аппетитными боками.
– Ешьте, сколько душе вашей угодно! Мы еще нажарим! – протянула Марийка пиратам готовую треску под укоризненным, тяжелым взглядом Рыжего.
Голодные, грязные пират и пиратка схватили рыбу, отошли в сторону, уселись на потертый сундук и жадно впились зубами в долгожданный обед.
– Пойду удочки проверю, может, еще треска клюнула, – Марийка отошла в сторону к расставленным на песке удочкам, присела на остов сухой лодки и достала из кармана прозрачный желтый янтарь. Из янтаря тонкой, извивающейся лентой выскользнула золотая пыльца. Еле заметно покружила в воздухе и вновь осела на песок к Марийкиным ногам, правильными буквами составив два слова: «Исполню желание».
Марийка улыбнулась, посмотрела в сторону пирата и пиратки:
– Пришло время загадывать желание…
Увлеченно обгладывая кости, пират с пираткой не заметили, как вокруг них, чуть звеня, чуть сияя, завилась, еле зримой, золотистая спираль. Закружилась вокруг них, собралась над косматыми, немытыми головами и взорвалась вверху янтарно-желтой золотистой пылью в свете яркого солнца. Бесшумно осела на грубые загорелые плечи и накрепко прилипла к мокрым телам, а спустя минуту растворилась, будто вовсе ее не было.
Набив животы и выпив горячего чая, который принес им Рыжий по приказу Марийки, пираты блаженно развалились на своем деревянном сундуке. Несчастная, оскорбленная мордочка Рыжего выражала все противоречие непростых кошачьих чувств. Но он со смиренным видом несправедливо пострадавшего мученика принес и унес железные кружки с кипятком, неистово помахивая полосатым хвостом в знак непреклонного, справедливого кошачьего протеста.
Пиратка прислонилась к плечу пирата и задумчиво посмотрела вдаль:
– Как солнце сегодня необычно склоняется к закату…
– Склоняется, как обычно. Чего необычного? – рявкнул пират, но с любопытством взглянул на солнечный шар.
– Красиво склоняется…
– И правда, красиво…
– А мы все грабим да грабим… носит нас по морям… штормит… бросает… деньги добываем без конца… ничего вокруг не видим… а жить когда?
– Объелись рыбы чужой, на романтику, на лирику потянуло, – буркнул стоявший неподалеку Рыжий.
– Чтоб ты, рыжий бес, всю жизнь крыс на корабле душил! – рявкнул пират.
– Тс-с-с… – Марийка погрозила ему пальцем. – Иди сюда…
Рыжий послушно подошел и сел у костра.
– И то правда… Да только я ничего другого делать не умею, как только убивать и грабить, как жить дальше, где золото брать? – взгрустнулось пирату, и он забил табак в мокрую трубку.
– А зачем нам дальше по морям мотаться, – пиратка перешла на шепот, – вон у нас в сундуке золота сколько, до старости хватит.
– И то верно… – пират удивленно взглянул на сундук, словно увидел его впервые. – Только припрятать надо как следует. Надежно припрятать… А у нас вон, свидетели появились ненужные. Пристукнуть их надо бы, сломать твою ногу…
– Снова ты со своим «пристукнуть»! Бессовестная твоя душонка! Они нас напоили, накормили, когда мы от голода помирали, а теперь оклемался и – «пристукнуть». Я, может, вообще порядочную жизнь начать хочу.
– А как это – порядочную? – пират возвел глаза на пиратку, ожидая ответа, не замечая, как вокруг его головы со звоном закружилась чуть заметная золотая пыльца.
– Научимся, живут же люди как-то… порядочно. Не грабят, не убивают, не скрываются. Вот и у нас получится, – пиратка мечтательно закатила глаза. – Я, может, давно хочу снять эти штаны рваные из парусины и платье с кружевом одеть с настоящим… ожерелье жемчужное повесить на шею и выйти на улицу, словно я настоящая дама.
– Ржавый якорь тебе на шею, а не украшение! И всего-то хочешь? Чего ж раньше молчала? Это ж запросто!
– И ты тоже… – пиратка осмотрела пирата с головы до ног, – тебе бы себя в порядок привести, помыться, постричься, побриться не помешало бы.
– Это мы легко уладим, не переживай. Ты мне лучше вот что скажи, – пират кивнул в сторону Марийки и Рыжего, – что мы, как порядочные люди (тьфу, тысяча чертей, язык еле выговаривает такое!), должны с ними сделать?
– Ну-у… – задумчиво протянула пиратка, – порядочные люди обычно за все благодарят на каждом шагу, давай выскажем им благодарность.
– И все? – расхохотался пират. – Я бы не обрадовался, если бы мне высказали просто благодарность. В карман не положишь, на зуб не прикусишь.
– Тогда дай им золота за рыбу. Этому бы ты обрадовался?
– Да, – не задумываясь, ответил пират и почесал лохматые вихры. – Золото? Наше? Пару монет, не больше… Согласна?
– Согласна! А потом намекни им, чтобы убрались наконец-то с берега, не при них же сундук прятать.
– Сейчас сделаем.
Пират поднялся с сундука, кивнул головой в сторону, пиратка вслед за ним спрыгнула на песок и приоткрыла тяжелую мокрую крышку. Приглушенно сверкнуло золото. День шел к закату. Солнце опустилось к горизонту и окрасило небо в ярко-розовые тона.
Марийка и Рыжий доедали треску у костра, когда к ним с суровой гримасой на загорелом лице вальяжно подошел пират.
– Я тут… э-э… мы тут… короче, хотим вас просить покинуть берег, тысяча чертей, чтоб тебе подавиться! Выражаем благодарность, чтоб мне сдохнуть, и дарим вам это, – пират бросил перед Рыжим две круглые золотые монеты. – Сто лет тебе плыть против ветра, рыжая морда! А вы, юная леди, можете пришвартоваться у моего камина в ненастную погоду. Но у нас дела на этом берегу, и мы хотим, чтобы вы подобрали свои кости отсюда побыстрее и унесли их куда подальше, а то моя дама нервничает.
– Мы как раз собирались уходить! Рыжий, собери удочки. Треску мы уже доели, да и солнце садится, скоро стемнеет, – Марийка пожала огрубевшую пиратскую руку, заметила у него за ухом остатки золотой пыльцы, улыбнулась и помахала рукой пиратке. – Прощайте! Хотя, кто знает! Мир так тесен. До свидания!
– Прощайте, прощайте… – тихо прошептал Рыжий, взвалил удочки на плечо, и они с Марийкой спокойным, тихим шагом зашагали по лесной дороге, временами пиная ногами сосновые шишки.
– Интересная у нас с тобой рыбалка получилась… – задумчиво произнесла Марийка после недолгого молчания. – Ты куда, Рыжий?!
– Мне тут в одно место отлучиться надо, по очень важному делу! – крикнул Рыжий и повернул налево с дорожной развилки.
– Там же трактир, Рыжий! – Марийка остановилась, ожидая ответа.
– Я недолго! – Рыжий скрылся в темноте.
Дверь трактира распахнулась, на пороге в полумраке важно застыл Рыжий. Так театрально он простоял несколько минут, пока все посетители заинтересованно не повернули головы в его сторону. Заметив, что на него обращено всеобщее внимание, Рыжий распушил хвост, вздернул усы вверх и медленно направился к барной стойке.
– Пива всем! За мой счет!
Толпа удивленно взвыла, а Рыжий, предупреждая вопросы, пояснил:
– На рыбалке был… Поймал самую большую рыбу на свете… нет, нет, не просите показать, никаких лап не хватит… да размером с несколько ваших трактиров.
– Рыба твоя где? – раздался из толпы глумливый смешок.
Рыжий посерьезнел, бросил на стойку бара две звонкие золотые монеты, высокомерно вздернул брови и ледяным тоном громко, чтобы слышно было всем, отчеканил каждое слово:
– Плакала… Откупилась!