Помню частушку времен карибского кризиса. Пела я ее, маленькая, стоя на табуретке:
"Ладушки-ладушки, Куба ест оладушки.
А мы черный хлеб едим и тихонечко пер...м".
Из песни слова не выкинешь, поэтому убрала лишь две буквы в середине последнего, ключевого слова. Народ сконцентрировал в нем всю свою "радость" от появления еще одной страны соцлагеря, которую надо было содержать советскому союзу.
Из всех динамиков неслись слова песни: "Куба - любовь моя..." Развороты газет и журналов пестрели фотографиями красивого бородатого мужчины. Прилавки продовольственных магазинов пустели окончательно. Я и мои сверстники мечтали наесться белыми пшеничными булочками.
Потом угроза ядерной войны закончилась. Появился белый хлеб, а к нему серый кубинский сахар. Хозяйки не хотели его покупать. Говорили, что он несладкий, потому что тростниковый. Во всех овощных магазинах большими картонными коробками стояли слипшиеся финики и картошка, тоже прибывшая с далекой братской Кубы.
Задавала наивно вопросы папе: "Зачем? У нас же есть и сладкий сахар, и картошка наша такая вкусная. Зачем все это везти с другого конца света?"
Папа отвечал обтекаемо: "Мы отправляем на Кубу стройматериалы, станки, специалистов и даже спички. Чтобы кубинцы построили социализм под боком у американцев. Потом Фидель насыпает нам финики с сахаром и картошкой в трюмы кораблей, чтобы не возвращались порожняком. Так он с нами расплачивается".
Люди не живут вечно. Вот и не стало Фиделя Кастро. Пусть земля ему будет пухом. На просторах бывшего эсесера еще долго будут помнить пламенного кубинского революционера.