Тем временем, девушка вздрогнула, будто просыпаясь, открыла глаза и резко села, испуганно вскрикнув. Тут же маска её отделилась и сменилась другой, на которой было нарисовано искреннее изумление.
- О, я так странно себя чувствую, - девушка потрясла головой, - неужели, алкоголь оказывает на меня столь малое влияние?
- Увы, нет, - я кашлянул, - пошли ка отсюда, пока твой «прекрасный принц» не проснулся и не начал опять распускать руки.
- Ой, я хотела бы дождаться его пробуждения и узнать, что испытывает человек, когда напьётся, а так же после. И ещё, вправду ли этот человек «принц» или мы всё это придумали? Это же жутко интересно!
- О, Единый, с каждым разом всё хуже и хуже, - простонал я, - слушай, я тебе потом всё это сам поведаю, пойдём уже. И этот пьянчуга не был, не является и не будет никогда ни то, что принцем, но и полноценным человеком. Так, отребье, двуногий ходячий мусор.
- О, наверное, быть «отребьем» жутко интересно, - глаза девушки заблестели, - читать о нищих в книжках, это одно, а расспросить настоящего живого бродягу, совсем другое.
- Да-да-да, - кивнул я, - только, уверен, если идти вон по той дороге, там, за поворотом, наверняка происходит что-нибудь жуко интересное, а ты, сидя здесь, всё пропускаешь! Кроме того, мы сможем встретить и других странников, не столь мерзких пьяниц, не уважающих честь чистой девы.
- Ох, правда, - Шестая Маска вздохнула, - вот Маркус, хоть иногда и позволял себе, как и всякий мужчина, пропустить стаканчик – другой, никогда не напивался до скотского состояния и точно не позволял себе, в отношении меня, ничего лишнего, представляешь, даже служанок не щупал и не таскал под лестницу или на сеновал, как мои братья, кузены. Я точно знаю, что всегда был верен, ведь мы проводили вместе практически всё время. Над ним даже посмеивались сверстники из-за этого, потихоньку. Произнести хулу вслух точно ни один не решился, даже из чародеев!
- Если этот твой Маркус такой идеал рыцарственности, чего же не вышла за него замуж? – проворчал я.
- Увы, для меня он всегда был, как один из братьев, близким и дорогим другом, на которого всегда можно положиться, - девушка вздохнула, - я, почему-то, никогда не думала о нём, как о мужчине. Полюбить братика, это как-то противоестественно.
- Возможно, если бы вы воспитывались отдельно, и ты знала его, лишь по слухам и портретам, всё было иначе? – я нахмурился, - ореол романтичности, мечта, что оживёт однажды.
- Может, и так, - безликая вскочила, - а теперь пошли скорее, не хочу ничего пропустить. Этот мир такой удивительный, что мой разум разрывается от обилия вопросов, на которые жажду получить ответы. Пошли – пошли – пошли.
Спорить я не стал, уж больно соседство бродяги было неприятным. И мы отправились в путь. Только, знаете, уже через десять минут я понял, что Романтика была куда менее докучливым созданием, чем Удивление. Шестую Маску интересовало абсолютно всё. Отчего небо голубое, а трава – зелёная, почему деревья растут, а люди ходят на двух ногах, тогда как на четырёх гораздо удобнее?
- Ты чего, вообще ничему не училась? – воскликнул я, наконец.
- Почему, учителя мои были довольно хороши, - моя спутница смутилась, - но они могли дать только знания, доступные людям, ты же - дух земли. Вдруг, то, что мне рассказывали, неправда или часть правды? И вообще, интересно же узнать, что думают по тому или иному вопросы гномы! Да, и не забудь рассказать о своём народе всё, до мельчайших деталей.
- Ладно – ладно, я тебе расскажу о малом народце, только помолчи, - я вздохнул, - молю только не перебивать вопросами.
Девушка пообещала, но, разумеется, тут же и забыла о своих словах, перебивала меня каждые пять минут. Не знаю, сколь долго длились бы муки, да только впереди опять показалась туча пыли. Я заволновался, как бы не влипнуть нам в очередную неприятность, однако, оказалось, что впереди ехала телега, в которую запряжена была лошадка. Управлял ею молодой крестьянин, русоволосый, с серыми глазами, глуповатыми, как у телка, грубые черты лица, бородка, широкие плечи, нескладный, как и всякий простолюдин, с большими натруженными руками. Однако, парень не казался грубияном. Мы нагнали его на повороте.
- Ой, какая лошадка, - Шестая Маска всплеснула руками, - и ещё, я никогда не ездила на крестьянской подводе. Достопочтенный поселянин, вы не подвезёте нас?
Юноша, до того просто ехавший вперёд, уставившись в загривки лошадей, повернул к нам голову и охнул испуганно, перекрестился несколько раз.
- Чур меня, чур, сгинь, нечистая, - воскликнул он, замахиваясь кнутом - уйди, проклятая, не получишь моей души!
- О, не надо так волноваться, - девушка отпрянула и подняла руки, - я вовсе не злая нечисть, просто жертва мерзкого колдовства.
- Обычная история, - присоединился я к Удивлению, - отказала волшебнику, не желая становиться женой нечистого чародея, и за это была зачарована. И освободить, помочь принять прежний облик, может только тот, кто полюбит её искренне. Неужели ты ударишь жертву несчастную, коей в жизни и так не повезло?
- Правду что ли говоришь? – крестьянин нахмурился.
- Истинно так, - подтвердила Шестая Маска, - хочешь, перекрещусь или вовсе в ближайшую церковь заедем. Как известно, никто из нечистых подобного не может сделать, не сгинув сразу же.
В подтверждение своих слов, спутница и вправду сотворила крёстное знамение.
- Ох, ты бедняжечка, - поселянин покачал головой, - беда-то какая, ну садись, чего не довести то, я же не зверь какой бессердечный. Только, куда тебе надо-то, несчастная страдалица?
- Моя цель вернуться домой, - пояснила безликая забираясь на телегу и присаживаясь рядом с юношей, - если конечно, не удастся встретить по дороге того единственного, что раскроет своё сердце и снимет заклятье. Пока же, нам нужна какая-нибудь таверна, или иное место, где можно переночевать спокойно.
- Дык зачем деньги тратить? – крестьянин заулыбался, - дело в том, что я – сирота, один живу, однако ухитряюсь как-то хозяйство вести. Останешься, да переночуешь, заодно и поешь нормально. Эти трактирщики так и норовят всякую дрянь подсунуть, и дичь у них не свежая, и вино, разбавленное и хлеб непойми с чем напополам, а у меня всё своё. Да ты не бойся, я честный человек, будешь мне заместо сестры. А утром ещё и отвезу так далеко, как смогу.
«Ну, наконец-то, - я вздохнул с облегчением, - этот парень вроде как порядочный, и телега вот справная, конь не слишком тощий, видать рачительный хозяин, хоть и выглядит немного глуповатым».
- Ой, деревенская жизнь, наверняка, жутко интересная штука, - моя спутница улыбнулась поселянину, - мне бы хотелось всё – всё о ней узнать!
Ну, нашего нового спутника не надо было просить дважды. Правда, нельзя не отметить, что он был несколько скуповат на слова, сразу видно, не привык много разговаривать, надолго замолкал, пытаясь выразиться точнее, или вспомнить какое-то название, выражался несколько туманно. Когда впереди деревня показалась, и он, и я вздохнули с облегчением, однако фонтан, по имени «Удивление», заткнуть было непросто.
А поселение, между прочим, не из бедных, избы крепкие, крыши дранкой покрыты, часть по-чёрному топятся, но встречаются и те, что по-белому, в иных окнах, где бычий пузырь, а кое-где и настоящее стекло, ставни расписные, окружены крепкими частоколами и воротами дубовыми. Собаки толстые, сытые, лениво тявкали на нас, несколько вылезли из-под ворот побежали следом, но не далеко.
Жилище нашего нового знакомого располагалось на самом краю деревни. Да, домик меньше остальных, но крепкий. Поселянин спрыгнул на землю, подал руку безликой, помог сойти, поспешил ворота открыть. Навстречу нам пёс кинулся, прямо к хозяину, хвостом виляет, повизгивает радостно, на нас покосился недобро, но и только.
- Вот мы и прибыли, - крестьянин кивнул, - сейчас, лещадь заведу, да выпрягу.
Пёсик, когда мы попытались войти, зарычал, но не злобно, просто предупреждал, мол, моя территория, не лезьте.
- Оставь, это гости, - юноша наклонился и погладил верного стража, - вы заходите в дом, я сейчас лошадь а конюшню отведу, телегу разгружу и приду.
- Какая милая собачка, а мне и угостить её нечем, - Шестая Маска вздохнула.
Мы обошли пушистого стража стороной, направились к дому. За дверью оказались небольшие сени, в которых на стенах развешан был сельскохозяйственный инструмент, за ними же большая общая комната. Обычное такое жилище, вдоль стен лари расставлены, служившие и скамьями, напротив входа огромная печка с лежанкой. У единственного крошечного окошка большой деревянный стол стоит. На полу – циновки плетённые. Освещалось помещение с помощью факелов. Простенько так, не слишком богато, но чисто.
- А знаешь, я могла бы здесь жить, - моя спутница тихо вздохнула.
- Вообще-то, поселянин вроде хороший человек, - я кашлянул, - однако ему жена - работница нужна, а не просто красавица, рожающая детей. Ты, прости, хоть что-то делать умеешь руками? Ну, помимо вышивания, письма, чтения, игры на музыкальных инструментах и прочего, чему обучают аристократок.
- Так это можно научиться, - возразила девушка, - наверняка, жизнь крестьянки очень интересна!
- Ага, я помню, как ты пыталась постирать бельё, - хмыкнул я, - получилось так себе. Готова ли ты к тому, что кожа на руках огрубеет и покроется мозолями, спина согнётся от тяжёлого труда, лицо обветрится избороздят его морщины, прежде времени, растолстеешь ты, беспрестанно рожая детей, грудь обвиснет и потеряет форму.
- Так живут же так другие люди, - возразила безликая, - главное, чтобы любимый был рядом, а там, ко всему привыкнуть можно.
Тем временем, вернулся и крестьянин, поспешил к печке, достал оттуда хлеб ещё тёплый, из подпола принёс крынку молока, творог. Наконец-то, смогли поесть нормально! С самого утра ни крошки пищи во рту не было. Разумеется, я ел человеческую еду в первый раз в жизни. А что, довольно вкусно.
Извинившись, наш добрый хозяин удалился, по каким-то своим делам. Шестая Маска встала, начала ходить вдоль стен, осматривая помещение, за печкой отыскала метлу, покрутила её, попыталась вспомнить, как убирали комнату слуги, шваркнула несколько раз по полу, подняв тучу пыли, благо, что её немного было.
- Слушай, брось ты это, - я прикрыл рот ладонями, - потом твой новый знакомец покажет, как метлой махать надо, положи на место, разве можно так сильно нажимать? Медленнее, равномернее, осторожнее. Вот так.
- Послушай, а мне, кажется, нравится работать, - девушка хихикнула, - может, действительно из меня получится настоящая крестьянка? А что, простое скромное житьё, вкусная еда, трудолюбивый муж, что ещё нужно? И парень вроде не слишком уродливый.
- Ну, если у тебя получится, так я только рад буду, - кивнул я, - по крайней мере, этот не душегуб лесной и не горький пьяница.