Часть третья - Предатель - пятна на солнце

Александр Аввакумов
                ПРЕДАТЕЛЬ

Заканчивался август 1944 года. Война ушла далеко на запад. Страна переживала очередные трудности, связанные с восстановлением разрушенных заводов и фабрик, строительством и ремонтом жилых домов. В городе, в который Сорокина направило главное управление «СМЕРШа», была довольно сложная оперативная обстановка: здесь действовала банда, совершающая  регулярные налеты на продовольственные склады и магазины. Бандиты брали все, что можно было продать или обменять на продукты питания.
Майор Сорокин медленно шел по перрону, а если точнее,  по тому, что осталось от него. Несмотря на то, что он был еще молод, его виски война окрасила в серебряный цвет. Он немного прихрамывал на правую ногу и поэтому опирался на искусно вырезанную трость, которую подарили ему сослуживцы. На груди, ярко сверкая на солнце, теснились два Ордена Красной Звезды и Орден Боевого Красного Знамени. Он неторопливо перешел через железнодорожные пути и направился в сторону небольшого рынка, который находился недалеко от станции.
- Стой! Убью сволочь! – донеслось до него.
Навстречу ему бежал мальчишка лет тринадцати с зажатым в руке пирожком. За ним, расталкивая встречных людей, гнался мужчина лет сорока-сорока пяти. Он подсек мальчишке ногу, и тот упал на землю. Пирожок вылетел из его руки и тут же был проглочен громадным лохматым псом. Мужчина наклонился над мальчишкой и схватил его за ухо.
- Ах, ты, гаденыш! Я тебе покажу, как воровать пирожки!
- Дяденька, не бейте меня! Я больше не буду!
Несмотря на плач мальчишки, мужчина продолжал держать его за ухо.
- Отпусти мальчишку! – громко произнес Сорокин. – Ты не видишь, что он голодный?
- А ты, кто такой? – отпустив ухо мальчишки, произнес мужчина и, сделав свирепое лицо, закричал. – Я что-то не понял, граждане, кто он такой, чтобы учить меня благородным манерам. Вали отсюда! А то не посмотрю на твой иконостас, набью  морду!
Вокруг них стала собираться толпа любопытных. Многие хорошо знали мужчину за его горячий характер и тяжелую руку.
- Давай, Кувалда! Дай ему в морду! – неслись из толпы ободряющие крики.
Мужчина развернулся и хотел ударить Сорокина. Тот ловко увернулся от удара. Кулак мужчины буквально пролетел мимо его лица со скоростью курьерского поезда. Александр ударил его коленкой в пах, от чего тот присел от боли, а затем нанес ему сильный удар в челюсть. Мужчина, словно мешок с навозом, повалился на землю.
- Я - начальник городского отдела «СМЕРШ», майор Сорокин, – громко выкрикнул он. – Кто еще хочет испытать свою судьбу!
Расталкивая толпу руками, к нему подошел милиционер. Видимо, он услышал, кто стоит перед ним, и, приложив руку к фуражке, бойко представился.
- Возьмите этого, – произнес Александр и указал на мужчину, который еще продолжал корчиться от боли. – Я вечером поговорю с этим гадом персонально.
- Так точно, товарищ майор, – произнес милиционер.
Он схватил мужчину за руку и помог ему подняться с земли.
- Что? Достукался, Кувалда? Майор быстро отправит тебя туда, куда Макар телят не гонял. Давай, пошли в отдел!
Сорокин проводил их взглядом и направился дальше. Он долго бродил среди торговок и покупателей, пока не остановился около женщины, которая торговала тушенкой  и американским яичным порошком в металлических банках.
- Почем? – спросил Сорокин.
Женщина назвала цену.
- А почему так дорого? – спросил  Александр.
Неожиданно женщина сунула банки в черную кирзовую сумку и чуть ли не бегом бросилась от него в сторону. Она моментально растворилась среди шумной и пестрой толпы.

***
 Сорокин достал из сейфа большой серый пакет, скрепленный несколькими печатями из сургуча. В правом углу пакета была надпись, сделанная перьевой ручкой «Совершенно секретно». Этот конверт передал ему нарочный, прибывший в город вчера вечером. Офицер-курьер фельдъегерской службы протянул ему амбарную книгу и попросил  расписаться в получении пакета. После того как все формальности были соблюдены, он покинул его кабинет.
Александр достал из ящика стола ножницы и вскрыл пакет. В конверте лежало письмо с резолюцией генерала Каримова:  «Майору Сорокину А.М. Примите меры к розыску». Документ проходил под индексом «К», что означало – «Взято на контроль». Это была ориентировка о розыске фашистского пособника, сотрудника специальной группы № 724 немецкой тайной полевой полиции.
«Две недели назад на Казанском вокзале города Москва я случайно столкнулся с Демидовым Евгением Семеновичем, с которым проходил службу с октября 1941 года по июль 1942 года в составе немецкого специального подразделения тайной полевой полиции. Основной задачей нашего подразделения являлось уничтожение мирного населения, оказавшегося на оккупированной немецкими войсками территории. Подразделение базировалось в городе Бобруйск, однако  действовало не только в прилегающих к городу районах, но и регулярно перебрасывалось в другие районы Белоруссии. Демидов отличался особой жестокостью при проведении акций по устрашению мирного населения. На его совести сотни замученных и расстрелянных людей. Он не щадил никого: ни детей, ни стариков, ни женщин. Он всегда хвалился тем, что никогда не оставляет свидетелей своих убийств и пыток. Все, кто сталкивался с этим страшным человеком, обязательно погибали. 
В июле 1943 года Евгений Демидов бесследно исчез из подразделения. Когда и при каких обстоятельствах это произошло, никто не знал. Все тогда считали, что его убили местные партизаны или  немцы.
Его приметы: возраст около сорока лет, рост средний, волосы темно-русые, зачесаны назад, глаза голубые.
Особых примет не имеет.
Не исключено, что может скрываться на обслуживаемой вами территории. При задержании необходимо  проявлять осторожность, так как не исключено, что преступник вооружен».
В конце была приписка, сделанная простым карандашом.
«Возможное место рождения – Пензенская область».
На столе зазвонил телефон. Звонок был столь неожиданным и резким, что Александр невольно вздрогнул и потянулся к трубке.
- Сорокин, слушаю, – произнес он.
Звонил дежурный по отделу милиции.
- Товарищ майор! Бандитское нападение на продовольственный магазин, есть убитые.
- Адрес магазина? – спросил он дежурного.
- Улица Пархоменко, дом шесть. Начальник милиции уже выехал на место преступления.
Сорокин положил трубку и, спрятав в сейф документы, направился к двери. Через десять минут он был уже около магазина. Увидев начальника районного отдела милиции, он направился к нему.
- Здравствуй, Леонид Павлович,  - поздоровался он с ним и пожал его сухую крепкую ладонь. – Доложить можешь?
- А что здесь докладывать, майор. Вот, смотрите сами. Эти сволочи совсем обнаглели и уже днем начинают нападать на магазины. Час назад к магазину подъехал грузовик. Сторож попытался что-то предпринять, но они его быстро нейтрализовали.
- Погоди, Леонид Павлович, – перебил его Сорокин. – Почему сторож оказался в магазине, ведь его смена закончилась четыре часа назад?
- Не знаю, Александр Михайлович, разбираемся. В магазине находилась лишь одна продавщица. Они за двадцать минут полностью обчистили магазин. При отъезде один из бандитов застрелил продавщицу.
Начальник милиции, в прошлом заместитель командира стрелкового полка, был недавно комиссован из армии по состоянию здоровья и еще никак не мог привыкнуть к милицейской работе. Все его доклады были столь непрофессиональные, что Сорокину приходилось постоянно что-то у него уточнять. Вот и в этот раз, выслушав его путаный рассказ, он снова начал задавать ему один за другим вопросы.
- Сколько было бандитов? Ты можешь ответить на этот вопрос? – спросил его Александр. – Какой марки был автомобиль?
Вопросы майора ввели в ступор начальника милиции. Он пожал плечами и, заметив вышедшего из магазина начальника уголовного розыска, взмахом руки подозвал его к себе.
- Алексей! Громов! Доложи начальству, что здесь произошло, – произнес он, а сам  отошел в сторону.
Начальник уголовного розыска Громов работал в городском отделе милиции около трех месяцев. До этого назначения он трудился в московском уголовном розыске в должности старшего оперуполномоченного и был направлен сюда по партийной мобилизации. Он был холост, и все  свободное время проводил в отделе милиции. Козырнув Сорокину, он приступил к докладу:
- Чуть более часа назад к магазину подъехала полуторка, государственный номер РК–1629. Магазин был закрыт на учет, и поэтому покупателей в нем  не было. Бандитов было трое или четверо, сейчас мы уточняем эту цифру. Они сначала связали сторожа, который помогал продавщице, а затем стали быстро загружать автомашину продуктами. Согласно обнаруженным в столе конторы документам, в магазин вчера поступили продукты, мясные и рыбные консервы. Вот эти консервы и привлекли их внимание. Продавщица попыталась помешать им, но они убили ее и сторожа. Это пока все, товарищ майор.
- Когда поступил товар? – спросил его Сорокин.
- Буквально перед самым закрытием магазина, и поэтому его не стали вчера оприходовать, решив это сделать сегодня утром.
- Следовательно, о получении товара знали всего несколько человек?
- Я тоже так думаю, товарищ майор. Сейчас мы устанавливаем этих лиц.
- Не исключено, что кто-то из них и будет наводчиком. Отработаете место преступления, доложите мне результаты. Я буду у себя.
Сорокин повернулся и направился к своей автомашине.

***
Вернувшись в отдел, Сорокин достал из сейфа документы. Перечитав ориентировку, он поднял трубку и попросил, чтобы его соединили с исполкомом.
-  Это Сорокин. Девушка, мне нужна Маргарита Семеновна из отдела учета.
Через минуту он услышал звонкий женский голос.
- Здравствуйте, Александр Михайлович. Слушаю вас.
- Маргарита Семеновна, мне нужны все сведения на людей  по фамилии  Демидов, проживающих в нашем городе, в том числе прибывших и выбывших за последний месяц.
- Что конкретно вас интересует?
 - Прописка, дата прибытия, убытия, короче, все, что вы найдете в отношении этих людей. Сделайте это как можно быстрее. Я жду информацию.
- Вы, товарищ майор, лучше бы меня в кино пригласили. А то вечерами ужасно скучно бывает одной коротать время, – произнесла она и засмеялась. – Я слышала, что вы тоже один и тоже вечерами скучаете.
- Приглашу, непременно приглашу, Маргарита Семеновна, – ответил он и положил трубку.
Майор достал папиросу и закурил.
«Вновь – розыск, – подумал он. - Сколько их было за последнее время, трудно сосчитать».
 В этом деле майор Сорокин был не новичком и считался у руководства управления контрразведки опытным оперативником. Еще до войны он успешно окончил специальную школу НКВД и был направлен на работу в Западный военный округ, который считался в те годы самым сложным в оперативном плане. После присоединения западных земель Украины, Молдавии, Прибалтийских республик работы в особом отделе значительно прибавилось. Приходилось много работать по выявлению вражеской агентуры в рядах Красной Армии. Именно в этой ежедневной сложной и опасной работе росло мастерство молодого лейтенанта, ковался его характер. Его основным принципом стало: не жалей себя, ибо дорогу осилит идущий. Он быстро получил очередное звание старшего лейтенанта, а затем и капитана. Несмотря на молодость, с его мнением стали считаться, и это в первое время льстило ему. Но это в прошлом, а сейчас перед ним лежал листочек-ориентировка, и он должен был найти предателя лишь по фамилии и общим приметам.
Перечитав в очередной раз ориентировку, Сорокин отложил ее в сторону. Виски заломило, и он закрыл глаза. Усталость последних дней сказывалась на его общем состоянии.
«Иди туда, не знаю, куда и принеси то, не знаю что», – подумал он и невольно усмехнулся.
Он налил в стакан воды и, достав из тумбочки пакетик с порошком, и высыпал горькую белую смесь на язык, запив водой. В этот момент зазвонил телефон. Морщась от горечи, он снял трубку.
- Александр Михайлович, - услышал он голос Маргариты Семеновны, - я все перерыла. Было бы хорошо, если бы вы дали нам какие-то дополнительные сведения: год рождения, где служил, откуда прибыл и тому подобное. Искать человека лишь по фамилии практически невозможно. У нас в городе Демидовых человек десять, но Евгения Семеновича среди них нет. Есть один человек, но его зовут не Евгений, а Егор. Он фронтовик, имеет правительственные награды. Он вас интересует?
- Пришлите мне все сведения о Демидовых, если это вас не затруднит, Маргарита Семеновна.
- Да что вы. Конечно, пришлю: с органами не шутят. А как, кстати, в отношении кино? Может, пригласите одинокую женщину?
- Я не отказываюсь, но давайте сходим как-нибудь в следующий раз. У меня очень много работы.
Он положил трубку и снова потянулся за папиросой. Закурив, он подошел к окну. Шел сентябрь 1944 года. Под окнами горела ягодами рябина, словно напоминая ему, что на улице осень. Память снова вернула его в прошлое: это было его первое окружение. Он, сотрудник особого отдела армии, выходил из окружения вместе с группой, которую возглавлял командующий армии Власов. Немецкие автоматчики выдавливали их поле, пытаясь уничтожить на открытой местности. Бой шел с переменным успехом. Неожиданно немцы прекратили атаки и спешно покинули свои позиции. Они же лежали в наспех вырытых окопах и гадали, что заставило немцев прекратить преследование группы и отойти назад. Пригибаясь и делая короткие перебежки, к нему в воронку упал майор, заместитель начальника разведки армии.
- Сорокин! Необходимо разведать, почему отошли немецкие автоматчики? Ты понял меня?
- Есть, товарищ майор, – произнес Александр.
- Слушай, капитан. Да сними ты с себя эту фуражку. Сейчас война, а ты красуешься в ней, как гриб в лесу. Не пугай немцев. Тебя в этой фуражке за километр видно.
Майор был прав. Он успел повоевать в Испании, участвовал в финской кампании и обладал большим боевым опытом. Послушав его, Сорокин снял с себя шерстяную гимнастерку, диагоналевые галифе и переоделся в полевую форму, надев на голову обычную солдатскую пилотку. В лесу их группа столкнулась с немецкими диверсантами  из полка «Бранденбург-800», одетых в советскую форму. Именно они должны были под видом отходящей на восток воинской части войти в состав группы Власова и захватить его и весь штаб в плен. Своевременный доклад Сорокина сорвал тогда планы немцев. После этого случая он больше не носил на фронте шерстяную форму, предпочитая   солдатское обмундирование.
В дверь постучали. Александр отошел от окна и сел за стол.

***
В кабинет вошел начальник уголовного розыска. Он повесил кепку на  вешалку и, взглянув на портреты Сталина и Берии,  сел напротив Александра.
- Давай, докладывай, Алексей, – обратился к нему Сорокин. – Рассказывай, что еще накопал?
Тот снова с опаской посмотрел на вождя, словно прося у него разрешения.
- Александр Михайлович, при повторном и тщательном осмотре места происшествия, был обнаружен патрон от немецкого пистолета системы «Люггер». Думаю, что владелец оружия дважды передернул затвор, что наталкивает на мысль, что он или сильно волновался, или оружие изначально принадлежало не ему. Гильзы, найдены как в помещении магазина, так и на улице, где был убит сторож, имеют одну и ту же маркировку, что говорит о том, что все они были убиты из одного пистолета. Кстати, гильза  обнаруженная на месте убийства милиционера Руденко, имеет подобную маркировку. Если вы не знаете, сообщаю, что Руденко был убит при попытке задержать преступников, которые напали на продовольственный склад три недели назад. Такие совпадения говорят о том, что данный налет, убийства сторожа и продавщицы совершила одна и та же группа.
Закончив доклад, он посмотрел на Сорокина, ожидая от него какой-то реакции, однако на лице Александра не дернулся ни один мускул. У Громова на какой-то миг создалось впечатление, что он не слушал его доклада, а думал о чем-то своем.
- Товарищ майор? Вы слышите меня? – поинтересовался у него Алексей.
- Да, слышу.  Давай дальше, – произнес Александр.
Громов достал из кармана пиджака ученическую тетрадь и, раскрыв ее на нужной  странице, продолжил:
- С места преступления, помимо патрона и гильз, были изъяты: отпечатки пальцев, принадлежность которых устанавливается, след мужской обуви 43-го размера и следы протектора автомашины.
- Что с номером автомашины? Вы установили, кому она принадлежит?
Алексей немного замялся.
- С государственным номером сложнее, товарищ майор. Автомашины с подобным регистрационным номером в области не значится.
В кабинете повисла тишина. Александр посмотрел на Громова и понял, что тот закончил доклад.
- Итак, что мы имеем на сегодняшний день? – произнес Сорокин и, взяв из ящика стола лист бумаги, начал рисовать геометрические фигуры. – За месяц у нас три разбойных нападения на склады, одно нападение на продовольственный магазин и в общей сложности шесть трупов. Ты заметил, Алексей, что все эти нападения были совершены на другой день после завоза продуктов? Я здесь немного поразмышлял без тебя и пришел к выводу, что утечка может происходить из двух точек: из отдела торговли городского исполнительного комитета и из отдела торговли области. Следует заметить, что бандитами не совершено ни одного нападения на воинские склады. Думаю, что это подтверждает мою первую версию. Второе, нужно попытаться установить, где они сбывают эти продукты. Работа сложная, но ею нужно заниматься. Готовь запросы в ОРСы и другие торговые организации, Если нужно, то я подключусь по своей линии.
Алексей молча записывал указания Сорокина. Закончив писать, он посмотрел на майора. Они были знакомы всего несколько дней, но этот сидящий за столом человек был явно ему симпатичен: он много знал, и его советы всегда были своевременными и главное, конкретными.
- И еще, вот что, Алексей. Из области поступила ориентировка в отношении розыска пособника немцев - Демидова Евгения Семеновича. Известно, что он имеет какое-то отношение к Пензе, то ли родился там, то ли проживал там до войны. Не исключено, что он может скрываться в нашем городе и возглавлять антисоветское подполье. Это я к чему? Поговори со своими людьми, может, они что-то подскажут. Думаю, что лучший для него способ маскировки, это влезть в шкуру блатного. Не будет же он козырять тем, что был карателем.
- Все понял, Александр Михайлович. Разрешите идти?
- Конечно, Алексей. Я тебя больше не задерживаю.
Громов вышел из кабинета, а Сорокин поднял трубку и стал звонить в областное управление контрразведки. В кабинет вошел молодой оперативник Мигунов в погонах младшего лейтенанта. Он совсем недавно прибыл к нему в отдел в качестве пополнения.
-  Разрешите, товарищ майор? – произнес он, однако, заметив, что вошел не во время, покинул  кабинет.
Дежурный по управлению сообщил, что генерала Каримова на месте нет, что он - в Главке. Сорокин положил трубку и громко позвал офицера. Мигунов вошел в кабинет и застыл у двери. Александр, взглянул на него и невольно улыбнулся. Оперативник выглядел так, словно только что сошел с обложки журнала.  Шерстяную зеленую гимнастерку с золотыми погонами,  перетягивала новая кожаная портупея.
- Вот возьми, – произнес Александр и протянул ему ориентировку. – Сделай запросы, мне нужно знать все об этом человеке.
Офицер повернулся и вышел  из кабинета.

***
На следующий день Сорокин подписал несколько запросов, которые с вечера подготовил ему Мигунов. Начался сбор материалов о деятельности спецподразделения немецкой полевой полиции ГФП-724, где проходил службу Демидов Евгений Семенович.
Прошло несколько дней. Сорокин сидел за столом и рассматривал материалы, предоставленные Маргаритой Семеновной. Перед ним лежали портреты шестерых мужчин, носивших фамилию Демидов. Три фото он отложил в сторону сразу. Эти люди были преклонного возраста и никак не подпадали под приметы разыскиваемого преступника. Два человека выбыли из города более полугода назад. Оставался лишь один человек с фамилией Демидов. Сорокин взял в руки фотографию и стал внимательно рассматривать внешность этого человека. Он перевернул фото. На обратной стороне были карандашом указаны его данные. Фото принадлежало Демидову Егору Семеновичу, фронтовику, кавалеру Ордена Красной Звезды и медали «За боевые заслуги». Уволен из армии по состоянию здоровья в сентябре 1943 года. К фотографии была приложена автобиография и справка из госпиталя. Александр отложил в сторону его документы и стал рассматривать фотографии Демидовых, выехавших из города. Гадать по фотографиям было бесполезно, и он отодвинул их.
« Всех их нужно тщательно проверить, – решил он. – Не исключено, что кто-то из них мог снова сюда вернуться».
В кабинет вошел Мигунов и положил перед ним полученную из Главка справку. Последние два дня Сорокину пришлось столкнуться с деятельностью различных немецких карательных подразделений, сформированных из числа бывших военнопленных, уголовников и всевозможных отщепенцев. Читая эти документы, он был поражен фактами невероятной жестокости этих людей.
Он взял в руки справку и начал читать. Документ касался  деятельности  группы ГФП-724.  Из документа он знал, что это был полицейский орган военной контрразведки немецкой армии. В 1941-1942 годах немецкая группа ГФП-724 принимала непосредственное участие в карательных операциях в зонах действия гитлеровских войск и в прифронтовом тылу группы армий «Центр». Особо это подразделение  свирепствовало  в Смоленской области, оставив после себя десятки спаленных деревень и сотни убитых и замученных граждан.
Отложив в сторону справку, Сорокин задумался. Работая в наркомате внутренних дел СССР, он встречался с материалами по этой немецкой спецгруппе. Сейчас он перебирал в голове уже известные ему факты. Сотрудникам спецгруппы ГФП-724, в соответствии с уставом, утвержденным в 1938 году Кейтелем, предоставлялись неограниченные права: они вербовали агентуру среди местного населения, засылали ее в партизанские отряды и подпольные группы, а затем, получив необходимые сведения, уничтожали эти отряды.
«Следовательно, Демидов должен хорошо знать оперативную работу, возможности этих служб. Рассчитывать, что этот человек где-то проговорится о своем прошлом, было бы глупо, – размышлял майор. – Что бы ты, Сорокин, сделал на его месте? Работал бы через связных, а вернее, лишь через одного человека, чтобы избежать какой-то утечки информации».
В углу пробили часы. Взглянув на циферблат, он увидел, что они показывали начало двенадцати ночи. Ехать домой не было смысла, там его никто не ждал. Он снял гимнастерку и лег на кожаный холодный диван.
«Слушай, Сорокин! Ты когда в последний раз посещал театр? – неожиданно спросил он себя. – Не напрягайся, это было в начале 1941 года.  А почему бы тебе не сходить, не посмотреть какой-нибудь спектакль? Правда, в твоем городе его нет, но при желании можно съездить и в Москву».
Он невольно усмехнулся, представив, как ведет под руку Маргариту Семеновну.
Где-то на улице послышались выстрелы. Он встал с дивана и снял телефонную трубку. Услышав голос дежурного, он поинтересовался, кто стреляет.
- Товарищ майор, зафиксирована очередная попытка бандитского налета на продуктовый магазин. Как мне только что доложил начальник уголовного розыска, одного бандита они ликвидировали, а второго взяли живым.
- Передай ему, пусть ждет. Я сейчас приеду, – произнес Александр и положил трубку.
Машина остановилась около районного отдела милиции. Сорокин вышел из нее и направился к Алексею, который ждал его около здания. Они молча пожали друг другу руки и прошли внутрь. В кабинете начальника уголовного розыска, на табурете, сидел человек. Его растянутый в горловине свитер был похож скорее на плащ, так как висел на нем как на вешалке. Александр молча прошел мимо него и сел за стол.
- Майор  Сорокин. СМЕРШ, – представился он арестованному. – Как зовут?
- Никак! – произнес с усмешкой мужчина, обнажив желтые от табака зубы. – Со мной ваши финты не пройдут, гражданин начальник. Сейчас вам назови имя, а вы мне раз - и предъяву. Я хорошо знаю вашу сучью породу.
В комнате повисла пауза. Громов посмотрел на Александра, ожидая от него, как тот отреагирует на реплику блатного. На лице Сорокина заиграли желваки. Невооруженным взглядом было видно, что он еле сдерживает себя, чтобы не ударить сидевшего перед ним человека.
- Слушай, «Никак», вот что я тебе скажу. Сейчас идет война, и я тебя не буду судить по уголовному кодексу. Завтра тебя передадут  «тройке», и через час ты уже будешь на небесах беседовать с Богом. Не смотри на меня так, ведь тебя взяли на месте преступления с оружием в руках, а мне этого достаточно. Ты понял меня?
Улыбка медленно сползла с лица мужчины. Он еще немного попытался «хорохориться», но затем как-то сник.
- Я - блатной, а не полицай и не предатель. Я не ваш, гражданин начальник, – произнес он. – Меня менты повязали на разбое. Вы меня не путайте с «фашистами».
- Это мне решать, кто тебя взял: сотрудники милиции или опера из СМЕРШ. Как напишу, так оно и будет.  Так что, жить тебе осталось, «Никак», ровно три часа, то есть до утра.  Захочешь поговорить со мной, ломись в дверь. До утра я буду здесь.
Сорокин посмотрел на начальника уголовного розыска. Тот молча кивнул ему, что  понял комбинацию своего коллеги из соседнего ведомства. Конвой вывел арестованного из кабинета и закрыл его в камере.

***
«Весь зацементированный пол бывшего гаража был залит кровью, смешанной в ужасающую массу с человеческими мозгами, черепными костями, клочьями волос и другими человеческими останками. Стены помещения  были забрызганы кровью, на них рядом с множественными отверстиями от пуль, налипли частицы мозга и куски головной кожи», - читал Сорокин протоколы осмотра мест казни  сотен людей, совершенных сотрудниками ГФП-724. Это были протоколы военного трибунала, судившего палачей из спецгруппы немецкой полевой полиции.
«Звери, – подумал о них Александр. – Даже не верится, что это творили русские люди в отношении своих соотечественников».
Он снова пододвинул к себе полученные накануне документы и продолжил их изучать.
«На окраине села было обнаружено очередное захоронение, в котором находилось восемьдесят трупов, лежавших в куче. У многих из них были вспороты животы, у других не было половых органов, глаз. Тут были старики, мужчины, женщины и дети. Одна женщина была связана веревкой со своей дочкой, девочкой лет восьми. У обеих - огнестрельные ранения».
Среди присланных Главным управлением контрразведки документов были и фотографии, на которых были запечатлены каратели. Вот человек в немецкой форме стреляет в затылок старику, вот они стоят группой, улыбаясь в объектив, а за их спиной горящий дом и висящие на воротах тела людей.
Взяв в руки групповую фотографию, Александр достал из стола увеличительное стекло и стал внимательно рассматривать лица палачей, надеясь среди них найти знакомое ему лицо одного из Демидовых. Однако ни на одной из них он не нашел знакомого ему лица. Он взял в руки лист и развернул его. Это был список личного состава одного из подразделений ГФП-724. В этом списке, где находилось около сотни фамилий, знакомой ему фамилии Демидов, он не нашел. Он отложил список в сторону и задумался.
«А может, его фамилия и не Демидов? Откуда вообще взялась эта фамилия? Нужно срочно обратиться к генералу Каримову», - подумал он.
Сорокин снял трубку и стал набирать телефонный номер приемной генерала. Трубку долго никто не поднимал, и Александр уже готов был  положить ее, как  в ней что-то щелкнуло, и он услышал женский голос.
- Да, я вас слушаю.
- Соедините меня с генералом Каримовым. Скажите, что звонит майор Сорокин.
Прошло около минуты, прежде чем он услышал голос генерала.
- Здравствуй, Сорокин, - поздоровался с ним Каримов. – В чем дело? Что-то произошло, или ты нашел этого предателя?
- Нет, товарищ генерал, я пока не нашел Демидова. Я сейчас просмотрел большое количество документов, в том числе и список личного состава подразделения ГФП-724, однако человека по фамилии Демидов там не значится. Может, этого человека и не существует?
- Хотелось бы так думать, Сорокин. Не исключено, что у него тогда была совершенно другая фамилия. Такое случается довольно часто в нашей практике.
- Скажите, откуда появилась информация о Демидове и о том, что он служил в ГФП-724?
- О нем рассказал один из заключенных. Перед самым арестом они случайно встретились в Москве, и он смог подсмотреть его паспортные данные.
- Может, стоит поинтересоваться у него, какую фамилию тот носил во время службы у немцев?
- Ничего не получится, он был застрелен через день после ареста при попытке к бегству. Так что у него больше ничего не спросишь. И еще, не ищи его на фотографиях, он никогда не фотографировался, так сказал этот человек во время первого допроса.
Генерал положил трубку. Его слова заставили Сорокина по-новому посмотреть на проблему розыска и установления личности этого человека.

***
Арестованный за разбой Станислав Волков сидел в легковой автомашине рядом с начальником уголовного розыска. Он иногда позевывал и закрывал глаза, но сильные толчки Алексея в бок заставляли его открывать их и внимательно рассматривать лица мужчин, входящих в пивную и выходящих из нее. Питейное заведение находилось рядом с городским рынком.
- Ты что, Волков, не выспался, что ли? Тебя сюда для чего привезли? Чтобы ты показал нам водителя полуторки.
- Я не сплю, гражданин начальник. Чего мне спать, я в камере выспался, – произнес он после очередного толчка начальника сыска. – Просто надоело все это. Смотришь, смотришь… А вдруг он сегодня не придет? Что тогда?
На улице пошел дождь, от чего люди засуетились, как муравья: кто-то сворачивал свой товар, кто-то устремился к выходу с рынка в надежде укрыться от дождя где-нибудь под навесом. Из-за угла лабаза вышел мужчина, похожий на цыгана. Он остановился и посмотрел на легковой автомобиль. Затем достал из кармана старенькой телогрейки папиросы и закурил. Дымя папиросой, он направился к легковушке.
- Ты его знаешь? – спросил Волкова Громов.
- Нет, – ответил тот.
  Вдруг Волков, оттолкнув Алексея, выскочил из кабины и бросился бежать.
- Менты! Легавые!– громко закричал он.
 Мужчина выхватил пистолет и трижды выстрелил в спину убегавшего арестанта. На рынке началась паника. Народ с криками и визгом, не обращая внимания на сильный дождь,  бросился бежать в разные стороны, перепрыгивая через распростертое на земле неподвижное тело Волкова.

***
На столе перед Сорокиным лежали документы Евгения Семеновича Демидова. Он брал то один, то другой документ и внимательно читал их. Из справки районного военкомата  следовало, что тот встретил войну в августе 41-го года  и до 43-го года находился в действующей армии. Принимал непосредственное участие в битве за Ржев. Службу начинал в 85-ом стрелковом полку, а затем в других частях. Был ранен. За проявленный  героизм в борьбе с фашизмом был награжден Орденом Красной Звезды и медалью «За боевые заслуги». Все эти сведения подтверждались и архивными данными 85-го стрелкового полка. Казалось бы, все ясно – Демидов Евгений Семенович не то лицо, и Александру пора поставить окончательную точку и вывести его раз и навсегда из числа подозреваемых лиц, однако он не спешил делать это. Немного подумав,  он решил лично встретиться с этим человеком и поговорить с ним. Сорокин поднял трубку и, услышав голос Мигунова, попросил его пригласить к нему Демидова, который вот уже минут двадцать томился в его приемной.
В кабинет в сопровождении офицера вошел мужчина лет сорока. На его темно-синем шерстяном  костюме светился орден.
- Здравствуйте, Евгений Семенович. Проходите, присаживайтесь, – поздоровался с ним Сорокин. –  Скажите,  вы давно на гражданке? Где работаете?
Демидов присел на стул и, посмотрев на майора, начал отвечать. Из рассказа следовало, что на фронт он призывался не из Пензенской области, а из Саратовской, что бывать ему на оккупированной фашистами территории не приходилось, в плену он тоже не был. Последним местом его службы был 101 стрелковый полк, третья рота. Однако вел он себя немного неуверенно, о  чем говорили его большие и сильные руки, которые нервно подрагивали в процессе его рассказа. Стараясь как-то скрыть это, он то и дело перекладывал кисти рук одну на другую.
- Скажите, товарищ Демидов, почему вы скрыли факт, что  призывались в ряды РККА не в 1941, а в 1940 году. С чем это связано?
Он вздрогнул. На его лице появилось удивление. Он откашлялся в кулак и пристально посмотрел на Сорокина. Взгляд его был таким колючим и тяжелым, что Александру захотелось отвести глаза в сторону, но он, пересилив себя, продолжал смотреть на него.
- Извините, товарищ майор, но я никак не пойму причину вашего интереса к моей персоне. Вы меня вызвали к себе, задаете какие-то непонятные вопросы и не желаете мне объяснить настоящую причину нашей встречи. Если вы мне не объясните, с чем это связано, то я не буду отвечать на ваши вопросы.
- Хвалю за смелость, Евгений Семенович. Не каждый, находясь в стенах этого заведения, может вести себя так, как вы. Я тоже не всегда занимался подобной работой. Я воевал в составе 2-ой ударной армии и хорошо знаю, что такое жизнь на фронте. Но государство направило меня служить сюда, и сейчас я хочу разобраться, почему вы, фронтовик и орденоносец, пытаетесь скрыть факт своего призыва в армию. С чем это связано, Демидов?
В кабинете повисла тишина. Со стороны можно было подумать, что каждый из них анализирует полученную информацию и готов продолжить эту словесную дуэль.
- И все же ответьте на мой вопрос?
- Я ничего и никогда не скрывал от советских и партийных органов. Я, по всей вероятности, не понял вашего вопроса, товарищ майор, и готов извиниться перед вами. Я действительно призывался в армию не в 41-ом году, а в 40-ом. Что это меняет, товарищ майор?
- Ничего не меняет, а лишь дополняет вашу автобиографию. Я вас больше не задерживаю, товарищ Демидов. Вы свободны.
Он встал со стула, и, как показалось Сорокину, облегченно вздохнул. Он надел  кепку и вышел из кабинета.

***
Когда за Демидовым закрылась дверь, Сорокин вызвал к себе Мигунова. Тот, словно стоял за дверью, так как моментально появился у него. Щелкнув каблуками, он вытянулся  в струнку.
- Садись, – предложил ему Александр. – Ты на меня не обижайся Мигунов, но здесь у нас не казарма и не плац. Мне твоя строевая выправка не столь важна. Для меня более ценна твоя голова, инициатива. Ты понял меня?
Лицо Мигунова стало красным. Он обиженно заморгал глазами и готов был, похоже, расплакаться от обиды.
- Возьми бумагу и карандаш, – произнес майор, не обращая на это внимания. – Пиши. Во-первых, необходимо сделать запрос в особый отдел 101-го полка, где служил Демидов. Направь запрос вместе с его фотографией, может, кто-то из его сослуживцев еще остался жив и  подтвердит, что это и есть тот самый рядовой Демидов, который служил у них в третьей роте. Во-вторых, затребуй его дело из городского военкомата  Саратовской области, откуда он призывался в армию в 1940 году. В-третьих, поищи его сослуживцев  из 85-го стрелкового полка. Короче, собери по нему все, что сможешь накопать.
- Товарищ майор, вы считаете его тем самым карателем? – с удивлением спросил Мигунов. – Он же фронтовик, орденоносец. Вы не боитесь обидеть подозрением заслуженного человека?
- Нет, Мигунов, не боюсь. Я боюсь лишь одного, что он может быть предателем, а мне не удастся его разоблачить. Это называется профессиональным браком, и я, тогда как собака, потерявшая нюх, не смогу больше  работать в органах.
Офицер расценил эту реплику как окончание разговора  и поднялся со стула.
- Погоди. Переговори с начальником уголовного розыска Громовым. Попроси его  установить наружное наблюдение за Демидовым.
- Вы думаете, что он попытается скрыться?
- Я ничего не думаю, – раздраженно произнес Сорокин. – Выполняй указание.
Мигунов вскочил со стула и направился к двери.
- Погоди, – снова остановил его Александр. -  Пригласи ко мне Козырева.
Это был второй офицер из команды Александра. Козырев предпочитал ходить на работу в штатской одежде, и ни когда не козырял своим служебным отношением к СМЕРШу. По внешнему виду он мало напоминал офицера госбезопасности, и больше походил на инженера или учителя.
- Проходи, Козырев, – произнес Сорокин, когда тот вошел к нему в кабинет. – Ты хоть раз был в Пензе? Нет? Вот и съездишь туда. Задача: найти родственников Демидова Евгения Михайловича. Возьми его фотографию и покажи родственникам. Это нужно сделать как можно быстрее. Чувствую, что мы узнаем много интересного об этом человеке.
- Почему вы так решили, товарищ майор?
- А ты ответь мне, почему человек, вернувшись с фронта, едет в какой-то другой город, живет в нем, забыв о своей малой родине, где живут его ближайшие родственники?
- Я не знаю, товарищ майор, – ответил Козырев.
- Вот и я пока не знаю. Для этого я и направляю тебя в командировку, чтобы ты смог ответить на этот вопрос. Получи деньги у бухгалтера, и в дорогу. Пообщайся с родственниками, причину интереса не говори: просто разыскиваешь сослуживца.  Вдруг они каким-то образом поддерживают связь между собой. Задача ясна?
Козырев молча кивнул и, взяв со стола фотографию Демидова, вышел из кабинета. Оставшись один, Сорокин снял трубку и стал набирать телефонный номер.
- Алексей! Громов! Что у тебя с Хромым? – поинтересовался он у начальника уголовного розыска. – Есть новости?
- Молчит пока, товарищ майор, видимо, решил отмолчаться. Ведь у нас, кроме показания, что Муха поделился с ним информацией о Волкове, больше ничего нет. Нечем его подпереть.
- Понятно. Звони, может, чем-то и помогу, – произнес Александр и положил трубку.

***
В конце рабочего дня Сорокину позвонил первый секретарь горкома партии. Александр видел его всего один раз, по приезде в город, когда вставал на партийный учет в горкоме. Их встреча была мимолетной, они обменялись лишь приветствием.
- Товарищ Сорокин, - хорошо поставленным голосом, обратился к нему он. - Это говорит первый секретарь горкома партии Петров Василий Гаврилович. – Скажите, пожалуйста,  как это все называется? Вы приглашаете к себе члена партии, фронтовика, орденоносца и начинаете его допрашивать, не посчитав нужным объяснить человеку, зачем вы его вызвали и в чем подозреваете. Мне, как члену партии, обидно за него, а еще больше - за вас. Вы, наверное, забыли, что идет война, и мы не должны просто так дергать человека и непонятно о чем его допрашивать.
- Извините, Василий Гаврилович, сейчас действительно идет война, и я не намерен отчитываться перед вами за свои действия. Меня на это место поставила партия и государство, чтобы я охранял это государство, что я и делаю.
От этих слов у первого секретаря перехватило дыхание. Ему еще не приходилось выслушивать подобные нравоучения.
- Вы  даете отчет своим словам, майор? Вы, наверное, забыли, что сами являетесь членом партии и подотчетны бюро и лично мне. Я хорошо знаю Демидова, мы с ним соседи, и я могу поручиться за него головой! Вы поняли это?
- Успокойтесь, товарищ Петров. Ничего страшного не произошло.
Но, похоже, Василий Гаврилович уже не слышал его. Он снова начал говорить, говорить и говорить о его недальновидности.
Сорокин молчал. Посчитав его молчание, как факт признания ошибки, Петров положил трубку. Александр, встал из-за стола и, закурив папиросу, стал мерить шагами кабинет. Десять шагов в длину, и десять шагов в ширину, считал он про себя, стараясь успокоиться. В окно стучал дождь, ветер протяжно завывал в дымоходе, и на душе у майора было тоскливо и противно. За все время работы в этом городе он не завел себе ни одного друга. Его отношения с Алексеем Громовым носили скорее служебный характер, чем дружеский. Впервые за последнее время он ощутил  одиночество. Он вспомнил нежные руки матери. Какой же он был глупец, что иногда  чурался ее ласк. Теперь ее нет, и некому его пожалеть, прижать к груди и провести по его волосам теплой рукой.
«Наверное, пора заводить семью, – подумал он, - так долго жить в одиночестве становится невозможным».
Он загасил папиросу и, накинув шинель, направился в отдел милиции. В кабинете начальника уголовного розыска, помимо Громова, на табурете сидел подельник убитого Волкова Хромой. Заметив вошедшего Сорокина, он замолчал. Лицо его приняло выражение мученика.
- Товарищ майор! Можно сделать заявление? – обратился он к Александру.
- Валяй, – произнес Сорокин и, скинув  шинель, сел на свободный стул.
- Хочу заявить о творимом здесь беспределе. Начальник уголовного розыска все время пытается обвинить меня в связи с каким-то Цыганом. Кто  этот человек, я не знаю. Какие дела за этим человеком, я тоже не знаю. Неужели в советском государстве пустуют тюрьмы, лагеря, и сейчас менты пытаются заполнить их такими безвинными людьми, как я?
Сорокин посмотрел на Громова и улыбнулся. Им было ясно, что Хромой решил «прогнать волну». Это означало, что он попытается прикинуться «лохом».
- Я бы тебе, Хромой, поверил, если бы не знал тебя. Я вот приехал сюда, чтобы лично отвезти тебя в столицу нашей родины, – произнес Александр. - Главное управление СМЕРШа почему-то сильно заинтересовалось твоей личностью. Там вот и будешь дурака валять, если они тебе это позволят.
Хромой посмотрел сначала на Алексея, а затем на Сорокина, стараясь понять, была ли это шутка, или майор действительно повезет его завтра в Москву.  Эта поездка не сулила ему ничего хорошего: там, в застенках Лубянки, умели развязывать языки.
- Я что-то, гражданин майор, вас не понял? Какая Москва? Я простой фраер и не представляю никакой опасности для государства.
- Вот там и разберутся, какой ты фраер.  Думаю, ты уже через день признаешься во всем, вплоть до того, что являешься агентом японской разведки. Там и не таких людей ломали.
Судя по его бегающим глазам, он был напуган.
- Гражданин начальник, я бы хотел с вами немного пошептаться один на один, без лишних глаз и ушей.
Алексей, поймав взгляд Сорокина, вышел из кабинета.

***
Сорокин вскрыл пакет, пришедший из особого отдела 101-го стрелкового полка: лейтенант особого отдела сообщал ему, что Демидов Евгений Семенович действительно служил в полку до своего ранения. Сослуживцы из третьей роты опознали  на фотографии своего боевого товарища.
«Что это? – подумал Сорокин. – Выходит, я все это время шел в неправильном направлении и подозревал человека, который пролил кровь, защищая Родину».
На следующий день в его адрес поступил новый конверт с грифом «Совершенно секретно». Он не без волнения вскрыл его и, достав  сообщение, начал читать. Сотрудник особого отдела 85-го стрелкового полка подтверждал, прохождение службы в их подразделении рядовым Демидовым Е.С. К письму было приложено объяснение командира батальона капитана Грызлова, который опознал на фотографии своего подчиненного рядового Демидова Евдокима Семеновича. Это сообщение ввело Сорокина  в ступор.
«Почему он пишет Евдокима, а не Евгения? – размышлял он, шагая по кабинету. – Может, что-то путает этот капитан Грызлов? Прошло два с лишним года, в батальоне, ведущем боевые действия, состав обновился за это время несколько раз, и не исключено, что капитан мог просто забыть его имя».
На столе сначала задергался, а потом зазвенел телефон до ужаса противным звонком.
«Нужно поменять аппарат», – подумал в очередной раз Александр, снимая трубку.
- Товарищ майор! – услышал он возбужденный голос Громова. – Мы нашли склад, где бандиты хранят похищенные продукты!
- Погоди, погоди, Алексей, не тараторь. Давай, успокойся и доложи все по порядку, – произнес Сорокин.
- Вы знаете, товарищ майор, Хромой вам не соврал: в сарае мы обнаружили часть продуктов, похищенных из магазина.
В трубке раздавалось частое дыхание Громова, словно он только что закончил бежать марафон.
- Алексей, быстро убери своих людей из сарая. Оставь лишь несколько сотрудников для засады и никому ни слова об этом.
- Все понял, Александр Михайлович, – не дав  договорить, прокричал в трубку начальник сыска. – Сейчас все сделаю.
«Значит, не обманул Хромой», - подумал Сорокин и положил трубку.
Взгляд его снова упал на фотографию Евгения Демидова.
«Кто же ты, Демидов, враг или друг? Евгений или Евдоким? Если ты Евдоким, то почему поменял имя? Что тебя заставило это сделать? – думал он, рассматривая его фотографию. – Если ты друг, то почему побежал жаловаться на меня Петрову? А может, испугался своего разоблачения и решил первым нанести удар, не дожидаясь, когда тебя припрут фактами?»
Что-то звякнуло о стекло. Отложив документы в сторону, Сорокин подошел к окну. То, что произошло потом, он понял не сразу. Напротив окна остановился грузовик, из кабины которого ударила автоматная очередь, затем другая. Пули попали в стекло чуть выше его головы. Одна из пуль ударила в оконную раму и разнесла ее. Это произошло так неожиданно, что он даже не успел, не только повалиться на пол, но и вытащить из кобуры свой «ТТ».  Во дворе хлопнул выстрел, а затем раздалась автоматная очередь. Машина резко рванула с места и скрылась за поворотом дороги. Александр,  прихрамывая, бросился вниз. Около входной двери лежал дежуривший в отделе сотрудник милиции. Пуля попала ему в голову и разнесла затылочную часть черепа. Вокруг его головы медленно растекалась лужа крови.
«Вот тебе и бандитская ответка, товарищ Сорокин, – подумал он. – Выходит, ты их чем-то встревожил, и они решили тебя предупредить. Не убить, а лишь предупредить. Ведь они могли сделать все намного проще: просто швырнуть гранату в окно твоего кабинета».
Майор вышел на улицу, она была пуста. Люди, встревоженные выстрелами, попрятались по домам. Через десять минут к зданию подъехала оперативно-следственная группа милиции.

***
Демидов лежал на диване с закрытыми глазами и смотрел в потолок. Его домохозяйка, женщина лет сорока, у которой он снимал комнату, гремела на кухне посудой, готовя ужин. Он жил в этой квартире уже  месяца четыре, но ему казалось, что он провел здесь всю свою жизнь. Этот адрес дал ему новый знакомый, по кличке  Цыган. Как его звали по-настоящему, никто не знал. Хозяйка квартиры встретила Демидова довольно настороженно. В городе ходили слухи о бандитах, налетах на магазины и склады, и она, будучи одинокой, боялась впускать в дом незнакомых людей.  Прежде чем открыть ему дверь, она долго рассматривала его через глазок, а затем, набравшись мужества, сняла цепочку и открыла. Она посмотрела на него оценивающим взглядом, словно выбирала не постояльца, а раба на невольничьем рынке. Остановив взгляд на ордене, она улыбнулась и пригласила Демидова пройти в квартиру. Даша, так звали хозяйку, проживала одна в большой, трехкомнатной квартире.
- Проходите, Евгений, – произнесла она, приглашая его в комнату. -  Как она вам? Я понимаю, что прошу дороговато, но что поделаешь, я женщина одинокая и очень стеснена в средствах.
Комната, предложенная хозяйкой, была светлой и уютной: окно выходило во двор, где цвела большая старая яблоня.
- Как? Нравится? – поинтересовалась она у него. – Что скажете? Она вас устраивает?
- Да, – коротко ответил он, – мне все здесь нравится. Я тоже человек одинокий, фронтовик и, если сказать честно, давно отвык от домашнего уюта.
Больше всего его устраивало то, что квартира имела черный ход во двор с противоположной стороны дома.
- Когда вы заедете? – поинтересовалась хозяйка. – Я имею в виду, когда завезете свои вещи?
- У меня ничего нет. Все мои вещи со мной, – тихо ответил Демидов. -  Это ничего?
- Конечно. Проходите и  располагайтесь. И еще, если вы хотите, я вам буду готовить, убираться в комнате, правда, за определенную плату. Как вы на это смотрите?
Он взглянул на нее и улыбнулся.
- Меня  это устраивает, – ответил он и протянул ей деньги. – Думаю, что этого хватит на первое время.
Даша впервые за последнее время держала в руках так много денег. Она хотела что-то сказать постояльцу, но у нее  не получилось. Какой-то ком застрял в горле и не давал высказать благодарность этому человеку с ярким орденом на груди. Вечером она устроила романтический ужин. Они сидели вдвоем за столом и при зажженных свечах пили фруктовую настойку. Закончив ужин, Демидов встал из-за стола и, поблагодарив хозяйку, ушел к себе в комнату. Она убрала со стола посуду и, раздевшись, легла на койку. Она долго не могла заснуть. Ее сильное  и молодое тело хотело мужской ласки, и она, уступив этому желанию, встала с кровати и, накинув на плечи шерстяной платок, шлепая голыми ногами по крашеному полу, направилась в его комнату. Он лежал на белой простыне, раскинув руки. В какой-то момент она испугалась своих мыслей о близости и хотела выйти из комнаты, но что-то остановило ее. Неожиданно она увидела, что у него открыты глаза, и он внимательно наблюдает за ней.
- Ложись, – предложил он ей и слегка подвинулся в сторону.
Она сбросила с себя платок,  ночную рубашку и легла рядом с ним. Ее тело била дрожь. Он нашел ее горячие губы, и они утонули в  ласках. Утром, прежде чем встать с теплой постели, она посмотрела на спящего рядом с ней мужчину. Она не могла не обратить внимания на его крепкие плечи, сильные руки, которые всю ночь ласкали ее тело. Неожиданно ее взгляд упал на край подушки. Она вздрогнула, заметив рукоятку пистолета, которая виднелась из-под нее. Уже сидя на кухне, она размышляла над тем, как ей поступить. Пойти в милицию и заявить на постояльца? Или сделать вид, что она ничего  не заметила. Наконец, она решила, что будет лучше, если она просто промолчит.

***
После призыва в 1940 году Евдоким Демидов был зачислен в 85-ый стрелковый полк, который дислоцировался в Белоруссии. Там его и застала война. Полк несколько дней не выходил из боя, и вскоре они оказались в окружении. Вечером над их позициями пролетел немецкий самолет и сбросил листовки. Кружась в воздухе, они, словно белые хлопья снега, медленно падали на землю.
- Демидов! – крикнул ему комбат. – Возьми двух бойцов, и соберите эту гадость. Все, что соберешь, сожги!
Взяв бойцов, они стали собирать листовки. Вскоре запылал костер, в котором ярким пламенем сгорало немецкое воззвание к сдаче в плен.  Одну листовку Демидов аккуратно сложил и спрятал в обмотке. Утром остатки полка выстроились в небольшом лесу. Первым выступил старший политрук. Он долго и нудно призывал их положить все силы на алтарь победы. Выступление командира полка было предельно кратким. После  этого полк двумя колоннами вышел из леса и, развернувшись в цепь, направился на позиции немцев, которые блокировали лесной массив.  Первая попытка прорвать оборону гитлеровцев не увенчалась успехом. Оставив в поле убитых и раненых, батальоны откатились обратно к лесу. За первой атакой последовала вторая и вновь, теряя убитых и раненых, полк вернулся на исходные позиции. Вот тогда у него впервые возникла мысль перебежать на сторону гитлеровцев.
Вечером Демидова вызвал к себе комбат.
- Демидов, не буду скрывать от тебя, положение полка аховое. Если мы до утра не нащупаем слабое место в обороне немцев, то они завтра раздавят нас танками. Мы направляем несколько разведгрупп. Одну из них возглавишь ты. Пойдете ночью, так безопаснее. У немцев пока нет сплошной линии обороны, и ты со своей группой должен найти стык между немецкими соединениями.   Задача ясна?
- Так точно, товарищ майор.
Ночью он и  двое бойцов ползком направились в сторону немецких окопов. Их пулеметчики то и дело пускали в небо осветительные ракеты, и поэтому расчет на ночное время не оправдался. Немцы заметили ползущих русских солдат и открыли по ним огонь: такой плотный, что невозможно было поднять головы. Сколько они лежали под этим огнем, он не знал. Ему тогда показалось, что время просто остановилось, и лишь рассвет подсказывал, что с момента их выхода прошло чуть более двух часов. Гитлеровцы, посчитав, что им удалось уничтожить группу русских разведчиков, прекратили огонь.
- Ну, что будем делать? – спросил Демидов своих товарищей. – Обратно ползти нельзя, немцы быстро нас накроют минами. Можно, конечно, попытаться оказать им сопротивление прямо здесь, но это смешно.
- Ты у нас старший Демидов, и поэтому тебе решать: как скажешь, так и будет.
- А если я скажу, что хочу сдаться, что тогда? – стараясь проверить их, произнес он. – Немцы тоже люди, и не станут же они нас расстреливать, если мы сами добровольно сдадимся? Бояться нам нечего, мы не евреи и не командиры, которых они расстреливают на месте. Они же специально разбросали над нами листовки, а это - пропуск. Покажем и все.
Бойцы молчали. Один из них боялся признаться в том, что был согласен с его словами. Другой потянулся к винтовке, но его остановил Демидов. Он ударил его штыком в грудь и посмотрел на оставшегося в живых бойца.
- Что молчишь? – обратился он к нему. – Может, ты тоже решил вернуться обратно и сложить свою голову среди этих березок?
- Нет. Я согласен, – произнес тот.
- Если так, то поползли к немцам.
Размотав обмотку, он достал из нее листовку и сунул в нагрудный карман гимнастерки. Оставив винтовки, они взяли в руки обмотки и, размахивая ими,  как белыми флагами, поползли в сторону немцев.

***
Евдоким Демидов стоял перед немецким офицером.  На столе лежала   листовка-пропуск,  с призывом сдаваться в плен. Немецкий офицер неплохо владел русским языком, и допрос шел без переводчика.
- Итак, Демидов, вы утверждаете, что хотите служить немецкому народу?
- Так точно, господин офицер. Я давно хотел перебежать к вам, но все не получалось.
Офицер улыбнулся. Его тонкие губы раздвинулись, обнажив ряд белых, похожих на столовый фарфор, зубов.  В душе он ненавидел предателей, но служба в немецкой разведке обязывала его работать с ними. Он хорошо понимал, что эти люди сродни волкам-оборотням, готовым рвать на части все, на что укажет им хозяин. Вот и сейчас, глядя в эти преданные и трусливые глаза военнопленного, он думал, как лучше использовать его в интересах рейха.
- Скажите, это правда, что вы лично закололи своего товарища, за отказ  сдаться в плен?
- Так точно, господин офицер. Кто-то из нас должен был умереть. Я решил, что он.
- Хорошо. Скажите, вы готовы участвовать в карательных акциях против мирного населения, а также в уничтожении партизан и сочувствующих им?
- Готов, господин офицер, – произнес он, не задумываясь ни на миг.
Немец опять улыбнулся: рвение этого русского в желании спасти свою жизнь, было столь высоко, что он решил провести с ним небольшой эксперимент.
- Хорошо, Демидов. Сейчас мы посмотрим, на что вы способны.
Гитлеровец вывел его во двор и приказал привести из камеры двух его красноармейцев, один из которых сдался немцам вместе с ним. Немец вытащил из кобуры пистолет «Люгер» и протянул его Евдокиму.
- Застрелите их,  и я поверю тогда, что вы готовы служить немецкому народу.
Демидов взял в руки пистолет и, не раздумывая, застрелил своих товарищей. Он подошел к трупам и сделал по контрольному выстрелу в их головы.
«Вот больше и нет свидетелей моего добровольного перехода к немцам», - подумал он, возвращая пистолет офицеру.
Судя по лицу, немец был в растерянности, так как не ожидал подобного развития событий и такой жестокости со стороны русского военнопленного.
- Молодец, Демидов, – произнес немец. - Теперь я знаю, где и как использовать вас в интересах вермахта.
Вскоре его и еще семерых военнопленных перевели в  лагерь «Шталаг-352», который находился у деревни Масюковщина, недалеко от города Минск. Осенью 1941 года сотни пленных 12-ого блока были выведены на плац перед комендатурой лагеря. Из канцелярии вышел немец в форме капитана СС. Он прошелся вдоль строя военнопленных и, взобравшись на  деревянный помост, почти на чистом русском языке произнес:
- Руководству лагеря стало известно, что отдельными военнопленными готовится побег. Мы не можем допустить этого, и, согласно действующим  правилам, эти люди должны быть уничтожены. И еще хочу сообщить, что победоносная армия третьего рейха стоит на подступах к Москве. Красная армия разбита и отступает по всем фронтам, неся большие потери.
Он начал выкрикивать номера военнопленных, которых выталкивали из строя сытые и откормленные эсэсовцы. Двадцать три человека стояли перед строем: именно их номера сообщил Демидов коменданту лагеря. Военнопленных отвели в сторону и на глазах сотен людей расстреляли.
Вечером Евдокима вывели из лагеря и посадили в фургон грузовой автомашины.  Она тронулась и помчалась в сторону Минска. Вскоре он оказался в небольшом городке Чашники. Там его одели в немецкую военную форму и зачислили в охранную команду, которая состояла из нескольких десятков таких же, как и он, предателей. Они целыми днями  изучали методику борьбы с партизанами и подпольщиками.
 Демидов всерьез впитывал фашистскую идеологию и верил в неизбежный крах Красной Армии и СССР. Он не чурался любой «работы»: нужно было расстрелять стариков и женщин, он всегда был в числе добровольцев. Командир взвода неоднократно ставил его в пример другим, и вскоре он попал в группу «ГФП-724».
 Весной 1942 гола их группа возвращалась из леса после розыска и уничтожения сбитого немецким истребителем летчика. Неожиданно, Демидов почувствовал запах дыма, который гнал ветерок из неглубокого овражка.
«Вот удача! - обрадовался он. – Порадую начальство. Сегодня у нашего капитана день рождения, вот и будет для него подарок».
 В овраге расположился табор цыган. Не чувствуя опасности, цыгане сидели спокойно вокруг костра и готовили пищу. Неподалеку стояла повозка. Демидов передернул затвор автомата и приказал цыганам следовать за ним. Пригнав  в казарму, он закрыл их в подвале. Вечером состоялся банкет. Пили за день рождения капитана Бирмана и победоносный вермахт. Евдоким выгнал цыган из подвала и приказал им веселить гостей. Цыгане  играли на гитаре, пели песни и плясали. Под утро пьяный Демидов собственноручно расстрелял их прямо на плацу казармы. Когда у него закончились патроны, он вдруг понял, что убил не всех. Среди кучи трупов надрывно плакал маленький ребенок. Он подошел к нему и ударом приклада размозжил ему голову. Стоявшие неподалеку товарищи по службе были просто шокированы всем этим.
- За что ты их? – спросил один из солдат. – Что они тебе сделали?
- За то, что они не вписываются в чистоту арийской расы, – привычным штампом, ответил Демидов. – А вы что, против этой теории?
После этого случая многие солдаты спецгруппы «ГФП-724»  отвернулись от него, считая его психом и маньяком.
***
Все началось зимой 1942 года после окружения армии Паулюса под Сталинградом. В том, что наступил переломный момент в войне, Демидов почему-то уже не сомневался. Он стал все чаще и чаще задумываться, как ему спастись, как уйти от заслуженного возмездия. О том, что сделают с ним русские в случае его пленения, он хорошо знал. Чувство страха затаилось в глубине  его души. Он продолжал лично вершить казни, но делал это не столь открыто и показательно, как раньше. При этом он старался не оставлять в живых свидетелей своей жестокости: отказывался фотографироваться у  мест казней и ограничил общение с сослуживцами. Однако слухи о его нем по-прежнему гуляли среди солдат ГФП-724 и немецкого гарнизона.
Выходов было несколько. Можно было дезертировать и отсидеться где-нибудь в глуши, переждав там войну. Но он решил действовать вопреки законам логики: перейти линию фронта и попытаться вернуться в действующую армию. Для этой цели он специально познакомился с женщиной, работавшей в немецкой типографии, и попросил ее напечатать ему один документ. Уговаривать ее  не пришлось, она быстро согласилась ему помочь.
- Я отпечатаю тебе документ, Евдоким. Что печатать-то, подскажи?
- Напечатай следующее: что рядовой 85 го стрелкового полка Демидов Евгений Семенович освобожден от службы по случаю перенесенного тифа и отпущен в отпуск до окончательно выздоровления.
«Как здорово, что я смог выпросить у немецкого офицера на память свою солдатскую книжку», – подумал он.
Тогда он и сам еще не понимал, для чего ему нужна эта потрепанная  книжка. Однако сейчас она оказалась той волшебной палочкой, которая могла спасти ему жизнь. Через два дня справка лежала перед ним на столе.
- Евдоким, вот тебе твоя справка. Я не понимаю, для чего она тебе. Ты решил перебраться через линию фронта? Я права?
Он молча кивнул.
- Главное, Евдоким, помни, что я тебя люблю и никогда тебя не выдам.
- Я тебя тоже люблю, Глаша, – произнес он и сильным ударом, вогнал ей нож в грудь.
«Никаких свидетелей», - повторил он про себя, вытирая окровавленный нож о платье жертвы.
Найти советскую военную форму и заготовить на дорогу продуктов не представляло большого труда. Захватив с собой автомат, он ночью исчез из расположения группы ГФП-724. До фронта было около двухсот километров, но, несмотря на это, он продолжал упорно двигаться на восток. Он шел ночами, пробираясь лесными тропами, чтобы не попасться на глаза патрулям из немецкой полиции. Приближалась линия фронта. Как-то на рассвете он услышал интенсивную перестрелку: стрельба то усиливалась, то затихала. Он испугался и спрятался в каком-то заброшенном сарае. Затем почти двое суток, прислушиваясь и присматриваясь, бродил по лесу в поисках безопасного места, где мог бы незаметно проскользнуть мимо немецких позиций на ту сторону.
- Хальт! – истошно завопил немец, столкнувшись с ним в темноте. – Хальт!
«Заметили. Неужели попался?» - пронеслось у него в мозгу.
Испугавшись, он бросился бежать. За спиной раздалась автоматная очередь. Сильная боль прошила его левое плечо. Он упал на снег и отполз в кусты. Убедившись, что преследования нет, он снял полушубок и кое-как перевязал рану. Несмотря на то, что пуля прошла по касательной, его попытка остановить кровь не увенчалась успехом. Вскоре он почувствовал, как рукав его гимнастерки пропитался кровью. Он встал с земли, но быстро понял, что долго идти по такому глубокому снегу он не сможет. Пройдя   километр, он упал и потерял сознание. Сколько он лежал на небольшой лесной поляне, он не помнит. Здесь его и обнаружила группа советской армейской разведки.

***
Младший лейтенант Козырев вошел в кабинет и, увидев жест Сорокина, сел на указанный им стул. Майор разговаривал с Москвой. Он то и дело бросал взгляд на подчиненного, словно извиняясь перед ним за столь длинный разговор с руководством управления. Наконец, он закончил говорить и, облегченно вздохнув, положил трубку на рычаг телефона.
- Давай, Козырев, докладывай, что ты там накопал в Пензе? – произнес он.
Тот достал из папки документы и протянул их майору.
- Знаете, Александр Михайлович, я нашел родственников Демидова. У этого человека жива даже мать, которой восемьдесят три года. Она сразу признала на фотографии своего сына Евдокима.
Где–то внутри у Сорокина что-то екнуло. Он с нескрываемым интересом посмотрел на Козырева.
- А ну, давай, давай поподробнее, – произнес он.
Именно несоответствие имен Демидова, на которое он раньше обратил внимание, нашло свое продолжение.
- Все дело в том, товарищ майор, что с самого детства Демидову не нравилось его имя Евдоким, которое он всегда считал каким-то церковным. Он часто представлялся своим знакомым именем Евгений. Вот здесь все объяснительные, архивные справки. Кстати, его мать получила летом 1941 года извещение, в котором сообщалось, что ее сын Демидов Евдоким Семенович пропал без вести.
Сорокин откинулся на спинку стула и  задумался.
«Итак, что мы имеем на Демидова? – размышлял он. – Пропал без вести летом 1941 года. Зачислен в 101 стрелковый полк после полученного ранения в  1943 году. Воевал неплохо. В марте того же года за проявленное мужество при отражении атаки немецких танков был представлен к Ордену Красной Звезды, а в апреле во время штурма немецких укреплений уничтожил немецкий дот и получил ранение. Именно за этот подвиг был удостоен медали «За боевые заслуги», которую ему вручили в госпитале. Единственное белое пятно в его биографии – период с лета 1941 года по февраль 1943 года. В деле имеется справка из госпиталя о ранении, полученном  летом 1941 года. Находился на лечении в госпитале 4387, а затем был отправлен в тыл для продолжения лечения. Имеется справка Главного медицинского управления, согласно которой, данный госпиталь был захвачен немцами в октябре 1941 года. Как было установлено, немцы расстреляли практически всех находящихся в госпитале раненых. Демидов в тот момент находился там. Как он мог выжить? Почему его не расстреляли немцы? Нужно проверить данную версию. Пока ясности в этом вопросе нет».
- У тебя еще что-то есть? – поинтересовался у Козырева Сорокин.
- Есть, товарищ майор. Вот показания жителей деревни Жихаревка, где размещался госпиталь 4387, – словно прочитав его мысли, произнес оперативник.
Он протянул ему небольшой конверт, в котором было всего два объяснения.
- Ты меня извини Козырев, но я хочу остаться один. Мне нужно подумать, – обратился он к подчиненному.
Тот встал со стула и вышел из кабинета.

***
Разведчики дотащили раненого Демидова до окопов. Молодой лейтенант бегло просмотрел документы Евдокима и приказал доставить его в медсанбат. Хирург осмотрел его рану.
- Не переживай, – произнес он, не вынимая папиросы изо рта. – От таких ран не умирают. Единственное, что мешает мне отправить тебя на передовую, это то, что ты потерял много крови. Полежишь с недельку в госпитале.
Все произошло так, сказал хирург. Через неделю он предстал перед врачебно-медицинской комиссией.
- Ну что, боец, как твое здоровье? Готов защищать Родину? – спросил его главный врач в звании майора.
- Так точно, товарищ майор медицинской службы, готов, – выпалил Демидов на одном дыхании.
- Вот и хорошо. Собирай свои вещи и бегом на сборочный пункт, – произнес председатель.
Через два часа он в числе других бойцов, выписанных из госпиталя, был зачислен в  101-ый стрелковый полк, где и служил до второго ранения. Лучшего выхода из положения, в котором оказался он, придумать было сложно. Ему удалось избежать не только обычной проверки, но и встреч с сотрудниками особого отдела полка. Почему все так удачно сложилось, он и сам объяснить не мог.
  Погожим июньским утром, сверкая медалью и алым орденом на груди, он сошел с московского поезда. Все его имущество составлял небольшой чемодан. Демидов медленно прошел по перрону и, не заметив ничего опасного для себя, направился в станционный буфет. Купив кружку пива и несколько мелких сушеных рыбок, он присел за дальний столик. Сделав несколько глотков, он начал чистить рыбу.
Неожиданно его взгляд остановился на мужчине, который то и дело подливал водку в кружку с пивом. Мужчина был чем-то похож на цыгана, у него были черные вьющиеся волосы, а на кисти правой руки синела татуировка с надписью «Магадан». Поймав на себе взгляд Демидова, мужчина взял кружку с пивом и направился к его столику.
- Привет! – поздоровался он с ним. – Водки хочешь?
- Не откажусь, – ответил тот. – Кто откажется от дармовой выпивки?
- Цыган, – представился мужчина и протянул ему руку.
Демидов промолчал и не протянул ему руки, сделав вид, что не заметил жеста Цыгана.
- Брезгуешь? – спросил его тот.
- Береженого Бог бережет, – тихо ответил ему Демидов, - а не береженого конвой стережет. Что тебе нужно?
 Цыган усмехнулся и снова плеснул ему водки в кружку.
- Не мало? – спросил он Демидова.
- Хорошего много не бывает – ответил Евгений. – Все когда-то заканчивается. Чем меньше имеешь, тем легче терять.
Цыган снова улыбнулся. Дерзкие ответы незнакомца заставили его совершенно по-другому посмотреть на собеседника. Они чокнулись кружками и стали пить пиво. Поставив пустую кружку на стол, Цыган протянул руку к медали, но Демидов схватил ее и силой прижал к столу.
- Не нужно ее трогать, – произнес Евгений. – Не ты дал, не тебе снимать.
- А ты - веселый человек, – произнес Цыган. – В чужом городе, а марку держишь.
Две недели назад Демидов случайно встретился со своим сослуживцем по спецгруппе ГФП-724.
- Евдоким? – изумленно произнес сослуживец. –  Живой? А мы все считали тебя погибшим.
- Не ори, Глухов! – с угрозой в голосе произнес он. – Чего здесь концерт устраиваешь?
Мужчина сразу же осекся, увидев холод в глазах Демидова. Этот взгляд заставлял трепетать не только тех, кого он убивал, но и товарищей по группе.
- Ты как оказался здесь? – спросил его Демидов, закуривая папиросу.
- Наверное, как и ты. Вовремя понял, что нужно срочно делать ноги, вот и сорвался.
- А как другие?
- Я слышал, что всю нашу группу порешили партизаны. Вот подумал на Дальний Восток податься. Там тайга, легко затеряться. А ты куда?
- Пока не знаю, – как отрезал, произнес Демидов. – Куда без денег.
- Можешь рвануть в одно место. Там много наших.
Он назвал город, явочное место и пароль. Они разошлись, чтобы больше никогда не встретиться.

*** 
Сорокин возбужденно ходил по кабинету. Мигунов и Козырев не спускали с него глаз, ожидая его распоряжений. Он то останавливался, то снова начинал мерить кабинет шагами. Взглянув на притихших подчиненных, он разрешил им покинуть кабинет. Час назад ему позвонил генерал Каримов и поинтересовался результатами розыска предателя и карателя Демидова.
- Работаем, – уклончиво ответил Александр, - пока копаем.
- Что значит, копаем, Сорокин? Ты думаешь, что я здесь не знаю, чем ты там занимаешься?
- В каком смысле, товарищ генерал?
- В самом прямом смысле, Сорокин.  Мне вчера позвонили люди из ЦК и выразили свое недоумение твоими методами работы. Ты, вместо того чтобы разыскивать преступника, стал копать под окружение первого секретаря горкома партии Петрова. Ты знаешь, что он земляк Никиты Сергеевича Хрущева, члена Военного Совета. Он уже сто раз проверен  и перепроверен нашими органами.
- Вы ошибаетесь, товарищ генерал, я и не думал касаться личности первого секретаря горкома партии. Просто одним из его друзей является человек по фамилии Демидов.
- Что ты говоришь, Сорокин? Насколько я знаю, у него в друзьях ходит и начальник городского отдела милиции Антонов. Ты и его подозреваешь в предательстве?
Александр стоял и молча слушал нелестные высказывания генерала Каримова в свой адрес. Они были такими емкими, что позволили ему узнать многое о себе, о своей службе в Центральном аппарате НКВД в 1941 году, а самое главное - о своей службе в армии генерала Власова.
- Ты сам служил во 2-ой ударной армии Власова, – продолжал развивать эту тему генерал, - но ведь руководство наркомата почему-то не навесило на тебя ярлык предателя, а ты готов навесить его на честного  человека только из-за того, что у товарища Петрова есть друг Демидов?
- Товарищ генерал, позвольте мне приехать и показать вам материалы розыска, может, вы тогда измените свое отношение ко мне?
- Если сочту нужным, вызову, а пока у вас там и так много работы. В городе уже давно действует бандитская бригада, а ты. Сорокин, и милиция смотрите на их проделки сквозь пальцы. Если ты не найдешь Демидова, это полбеды, а вот если ты не ликвидируешь преступников, терроризирующих советских граждан, мы поговорим с тобой отдельно. Думаю, что одним выговором не отделаешься. Понял?
- Так точно, товарищ генерал. Понял.
- Если все понятно, Сорокин, тогда работай, а не копай.
Разговор с генералом оставил неприятный осадок у него на душе. Особенно задела фраза об армии генерала Власова. Хотелось ответить ему, а что бы делал он, оказавшись в подобной ситуации? Разве можно винить тех, кто дрался и погибал в этих непроходимых болотах, в предательстве? Он подошел к телефону. Рука его потянулась к трубке, но в это время телефон надрывно и противно зазвонил. Он поднял трубку и преподнес ее к уху.
- Товарищ майор, у нас ЧП, – выпалил дежурный по отделу милиции. – Бандиты напали на почтовое отделение, имеются убитые.
- Что за почтовое отделение и где оно находится? – спросил его Сорокин.
- На Кузьминках, товарищ майор.
Надев шинель, Александр направился к двери. При подъезде к почтовому отделению его машину остановил сотрудник милиции, но, увидев, что за рулем сидит начальник городского отдела госбезопасности, козырнул ему и пропустил ее. Заметив стоявшего у почтового отделения Алексея, Сорокин махнул ему рукой. Тот подошел и быстро доложил о происшествии.
«Наверное, генерал прав, – подумал майор. – Гоняюсь за призраком, а здесь убивают каждый день».
Выслушав доклад, он направился внутрь почтового отделения.

***
Сорокин прошел по помещению почтового отделения, внимательно рассматривая лежащие на полу тела трех женщин, над которыми еще колдовал судебный медик.
«Почему они  убили всех женщин? – спрашивал он  себя. – Ведь можно было их закрыть вон другой комнате: напуганные женщины не стали бы кричать».
Он нагнулся над одним из трупов: женщина была убита выстрелом в затылок. Что-то знакомое было в этом расчетливом почерке убийцы. То, что их убил один и тот же человек, он не сомневался.
«Похоже на почерк Демидова,  - подумал он. – Этот человек всегда добивал свои жертвы выстрелом в затылок. Выходит, он и правда в нашем городе».
- Алексей, – обратился Сорокин к начальнику уголовного розыска, - я тебя просил присмотреть за Демидовым, помнишь?
- Помню, товарищ майор. Я ничего не забываю.
- И что?
Громов замялся и, чтобы уйти от ответа, направился к выходу из почтового отделения. Проводив его взглядом, Сорокин подошел к судебному медику, который внимательно осматривал рану на голове женщины, ощупывая череп руками.
- Что скажете, Максим Владимирович? – обратился к нему майор.
Тот оторвался от дела и посмотрел на стоящего перед ним офицера СМЕРШа.
- Могу пока сказать лишь одно: все они убиты выстрелом в затылок. Стрелял профессионал. Трупов с подобными ранениями в голову – тринадцать. И еще, этому человеку приятно убивать ни в чем не повинных людей, ведь ни одна из жертв не оказывала ему сопротивления. Он маньяк, это я могу сказать с полной уверенностью.
- Почему вы так решили?
- Я осмотрел руки жертв, они чисты. Люди не сопротивлялись: они, похоже, покорно стояли на коленях, ожидая своей участи.
- Понятно, Максим Владимирович – сказал Сорокин.
- И еще, убийца очень расчетлив, умен и осторожен. Думаю, что он просто зачищает после себя территорию, убирая возможных свидетелей.
- Спасибо, Максим Владимирович. Вы знаете, у меня есть кое-какие документы о зверствах одного немецкого преступника. Я хочу, чтобы вы прочитали их и попытались сопоставить психологические портреты этих двух людей. Ваши выводы будут очень важны для следствия.
- Хорошо, товарищ майор. Присылайте, я посмотрю.
Сорокин вышел из почтового отделения и  направился к своей машине. Открыв дверцу кабины, он на минуту остановился, увидев идущего к нему начальника уголовного розыска.
- Александр Михайлович! Я вынужден был снять наблюдение по приказу Антонова. Он начальник, а я лишь его подчиненный.
- Я так и понял, когда ты не ответил на мой вопрос, – произнес Сорокин и сел в машину. – Материалы осмотра и копию плана мероприятий пришлешь, а  я поехал.
Машина скрылась за углом дома. Алексей тяжело вздохнул и направился  в здание почтового отделения.

***
Даша, сожительница Демидова, убирала квартиру. Несмотря на плохую погоду за окном, настроение у нее было приподнятое. Она открыла кладовку и еще раз придирчиво осмотрела стоявшие в ряд банки мясных и рыбных консервов, коробки с яичным американским порошком. Она была, как никогда ранее, счастлива, и у этого счастья были свои составляющие:  ласковый, нежный мужчина, и сытая, безбедная жизнь. Она никогда не спрашивала у Евгения, где и кем он работает, так как хорошо знала, что он правду ей никогда не скажет. Она считала его добрым и сентиментальным человеком: он не мог пройти мимо голодной кошки или собаки и всегда просил ее накормить бездомных животных.
Дарья замерла, так как в дверь квартиры кто-то постучал. Она ужасно боялась квартирных воров, и этот страх у нее возник, после того как в ее квартире поселился этот новый жилец. Она осторожно подошла к двери и посмотрела в глазок. Перед дверью стоял человек в милицейской форме. Она накинула на дверь цепочку и приоткрыла ее.
- Здравствуйте, – поздоровался с ней милиционер. – Я ваш новый участковый инспектор. Вот хожу по участку и знакомлюсь с гражданами. Меня зовут Жуков Павел Яковлевич. Кто ваши соседи?  Я что-то звоню и все бесполезно, не открывают.
- В нашем подъезде шаромыги не проживают, – произнесла женщина. - В соседней квартире живет первый секретарь горкома партии Петров. Он сейчас на работе, а его супруга, по всей вероятности ушла на рынок.
- Соседи снизу говорят, что у вас проживает мужчина, которому вы сдаете комнату. Это правда? Вы можете назвать его фамилию, имя и отчество?
- Могу, но его сейчас нет дома. Его фамилия Демидов, зовут Евгений Семенович. Вас еще что-то интересует, товарищ участковый?
Милиционер сделал отметку в своей тетради и, извинившись за беспокойство, направился вниз по лестнице. Что-то в этой сгорбленной фигуре не понравилось Даше. Она подошла к телефону и, набрав номер, стала ждать ответа.
- Здравствуйте, Леонид Павлович – поздоровалась она с начальником городского отдела милиции. – Сейчас к нам в дом приходил работник милиции, говорит, что он - новый участковый инспектор. Он интересовался нашими соседями, Петровыми. Скажите, это действительно наш новый участковый?
В трубке возникла пауза. Она звонила по  телефону, который ей установили буквально на днях по указанию Петрова, и  она никак не могла нарадоваться этому удобному средству связи.
- Алло, – услышала она голос Антонова, - никто вам не менял участкового. Ваш участок по-прежнему обслуживает старший лейтенант Бойко.
- Тогда кто этот человек? – испуганно спросила она его. – А вдруг это бандиты?
- Пока не знаю, будем разбираться, кто приходил к вам в дом, – ответил Антонов и положил трубку.
Ее прекрасное настроение, которое было с утра, моментально испарилось. Она медленно положила трубку на рычаг телефона и обессилено присела на стул. В ее мозгу сразу возникла мысль, что этот липовый милиционер приходил вовсе не к Петровым, а к ним. От этого ей вдруг стало страшно. Она посмотрела на часы, они показывали начало двенадцати дня. Она подошла к окну и, отодвинув штору, посмотрела на улицу. За окошком шел дождь, и улица была практически пуста, лишь одинокие прохожие иногда появлялись на ней, чтобы исчезнуть в подъездах домов или в дверях магазинов.
- Как? – спросил Сорокин Мигунова. – Как она отреагировала на твое появление?
- Похоже, я ее напугал, – ответил офицер. – Интересно, что она предпримет.
Он быстро переоделся в штатское и надел шляпу. Сорокин впервые видел его в такой одежде.
- Посмотри за ней. Если выйдет из дома, то проводи ее.
- Понял, товарищ майор. Дождь. Может и не выйти.
- Если знает, где искать Демидова, то обязательно пойдет к нему, чтобы рассказать о твоем посещении.
- Посмотрим, товарищ майор. Время покажет.
Сорокин завел двигатель автомашины и поехал в отдел.

***
Демидов шел по улице, обходя большие лужи, оставленные прошедшим дождем. Улица была пустой и располагала к размышлениям. Он почему-то  вспомнил главаря бандитской группы Прохора, которого он застрелил во время разбойного нападения на магазин. Тогда он сделал вид, что не узнал в стороже главаря. Его выстрелы в то утро поставили окончательную точку, и все молча признали в нем своего лидера. Остались три человека, которые хорошо знали, кто он. Это - Цыган и двое его подельников – Костыль и Чалый. Сегодня вечером они должны были разделить деньги, похищенные ими  в результате налета на почтовое отделение. Деньги в то утро оставил у себя Цыган.
«Наверное, они сегодня постараются убрать меня – размышлял Демидов. - Зачем я им?»
Два дня назад московские барыги привезли довольно большую сумму денег за продукты, которые они передавали им для реализации. Сейчас в казне у Цыгана лежало свыше  четырехсот тысяч рублей.
«Таких денег хватит как минимум лет на двадцать безбедной жизни, – размышлял он. – Как бы ты поступил на месте Цыгана? Наверное, сначала убил меня, а затем этих двух пацанов, так как они не столь опасны. Сам он подставляться не будет, значит, это должны сделать его ребята».
Он остановился напротив своего дома и невольно обратил  внимание, что в квартире горят лампы во всех комнатах и кухне. Даша была женщиной экономной и всегда следила за тем, чтобы он выключал свет в комнатах, где никого не было. Заметив недалеко от дома будку с телефоном, он направился к ней.
- Даша! Это я, Евгений.  Что случилось? – спросил он, услышав ее голос. – Да ты не волнуйся и объясни мне все по порядку.
- Днем, к нам заходил какой-то милиционер. Вел себя странно. Говорил, что пришел к Петровым, а почему-то позвонил  мне. Главное, Женя, жена-то Петрова была дома, а он утверждал, что звонил, а она не открывала дверь. Я поняла, что он приходил к нам! Женя! Я боюсь, а вдруг это бандиты?
Женщина зарыдала. В трубке было слышно, как она всхлипывает.
- Вот что, Даша. Слушай меня внимательно. В квартиру никого не впускай и сама на улицу не выходи. Я приду поздно. Ты поняла меня?
Он положил трубку, не дождавшись ее ответа. Он вышел из будки и, оглядевшись по сторонам, быстро перешел улицу и, нырнув в подворотню, исчез с глаз наблюдавшего за ним Мигунова.
Демидов шел по улице,  оглядываясь назад, проверяясь на возможность установленного за ним наблюдения. Однако, все было чисто и он начал понемногу успокаиваться.
«Интересно, кто и зачем приходил? Наверное, это был человек Цыгана. Ну, конечно, это он послал его, чтобы  ликвидировать меня. Как я раньше об этом не подумал? Это самый лучший вариант убить человека в его доме. Никто не будет связывать убийство со всеми этими разбоями, – размышлял он. – Если это так, то мне повезло, ведь я ушел из дома за полчаса до его появления».
Он остановился у дома, в котором жил Костыль, человек Цыгана. Дом был частным, старым, покосившимся на правую сторону. В доме горел свет, и за занавеской иногда возникали тени каких-то людей.
«Сколько их там? Двое, трое? Да какая разница, сколько их», – подумал он.
 Он толкнул калитку и вошел во двор. Дорожка, ведущая к крыльцу, была покрыта опавшими листьями, которые хорошо глушили его шаги. Он остановился около входной двери и, достав «Люггер», взвел курок. Услышав шаги в сенях, он быстро свернул за угол и прижался к стене. Дверь со скрипом открылась, и из дома вышел мужчина, одетый в дождевик.  На его голове красовалась шляпа. Незнакомец посмотрел по сторонам и быстрым шагом направился  к выходу на улицу.
«Интересно, кто это? – подумал Демидов. – Может, он приходил ко мне, надев на себя милицейскую форму?»
Он подошел к окну и сквозь щель в занавесках увидел еще двух  людей. Одного из мужчин он встречал раньше. Это был тот человек, который по его приказу должен был застрелить начальника городского отдела госбезопасности.
«Нет, сейчас входить в дом я не буду, – решил Демидов. – Пусть они разойдутся, и тогда шансы ликвидировать Костыля увеличится в несколько раз».
Он вышел из двора и, подняв воротник пальто, направился к себе домой.

***
Демидов открыл глаза и не сразу понял, что находится дома. Около  изголовья стоял незнакомый мужчина в белом халате и держал в руках шприц, наполненный каким-то раствором.
- Вот и хорошо, – произнес незнакомец. – Кризис прошел. Однако вам придется еще с недельку полежать. Рана не смертельная, но неприятная. Вам повезло: если бы пуля попала на три сантиметра ниже, то шансов выжить у вас просто бы не было.
Мужчина сделал ему укол в ягодицу и вышел в соседнюю комнату. Евгений услышал, как хлопнула входная дверь, звякнул замок,  и в комнату вошла Даша.
- Кто этот мужчина? – спросил он ее. – Я его не знаю.
- Это Юра, муж моей двоюродной сестры. Он врач, работает в военном госпитале.
- Как я оказался дома? Я ничего не помню, Даша.
Она поднесла к его губам стакан с водой. Он сделал глоток и вопросительно посмотрел на нее.
- Это я  одна затащила тебя в квартиру. Я в ту ночь не спала и ждала тебя. Гляжу, ты идешь, шатаешься словно пьяный. Около подъезда ты споткнулся и упал, вот я и выскочила из дома. То, что ты весь в крови, я уже здесь разглядела. Сначала хотела вызвать милицию, но вовремя передумала и позвонила Юре. Мы вдвоем перетащили тебя  в эту комнату, раздели, и он стал осматривать рану. Когда он сказал, что нужно вызвать милицию, так как у тебя огнестрельное ранение, я его отговорила, правда, пришлось немного поделиться с ним нашими продуктами.
Последние слова заставили Демидова скривиться от боли, так как он хотел подняться с койки.
- Даша! Зачем ты это сделала? Я же запретил тебе говорить о продуктах, тем более кому-то их дарить – закричал он ей в лицо, чем вызвал у нее полное недоумение. – Что он тебе сказал, когда ты их отдавала?
- А что я сделала такого, что ты кричишь на меня? Человек пришел, помог тебе, а ты пожалел три банки тушенки и немного яичного порошка? Да ничего он не говорил, так как я сказала, что эти продукты ты привез из Москвы. Что тебе еще надо от меня?
Женская логика была столь неубедительна, что заставила его застонать от бессилия. Он впервые грубо выругался вслух.
- Ты - овца! Почему я связался с такой глупой бабой, – закричал он  на нее снова. – А если он отнесет эти продукты в милицию? Ты хоть об этом подумала?
Лицо женщины вспыхнуло от негодования. Заметив, что он отвернулся, Даша вышла из комнаты, хлопнув дверью.
«Нет, в этой жизни нельзя доверять никому. Стоило немного расслабиться, и эта женщина вдруг посчитала, что она имеет все права на него и может делать все, что ей хочется, – размышлял он. – Валить нужно отсюда и как можно быстрее. Этот майор из СМЕРШа явно не дурак и, по всей вероятности, накопал на меня столько, что хватит на три «вышки»».
- Даша! – крикнул он ей. – Подойди ко мне!
Она вошла в комнату и встала в дверях, вытирая руки подолом фартука.
- Где мой пистолет? – спросил он ее. – Отдай его мне.
Она молча вышла из комнаты и вскоре вернулась с коробкой из-под обуви, в которой лежал «Люгер».
- Зачем он тебе сейчас? – спросила она, протягивая ему коробку. – Не навоевался?
- Так спокойнее, – ответил он, взяв в руки пистолет.
Он вынул из него обойму. В ней был всего один патрон.
- Под диваном коробка с патронами, дай ее мне.
Набив магазин патронами, он попросил ее положить коробку обратно. Передернув затвор, он сунул «Люггер» под подушку.

***
Сорокин вернулся в кабинет после собрания партийного актива города. Он был зол и поэтому сразу же направился к телефону и стал набирать служебный номер генерала Каримова. Несмотря на позднее время, он знал, что тот находится на рабочем месте. Трубку долго не брали, но он  продолжал ждать, так как был уверен, что генерал все равно поднимет ее.
- Слушаю, генерал Каримов, – представился он. – С кем говорю?
- Извините, товарищ генерал, вас беспокоит майор Сорокин. Хочу доложить вам, что у меня появилось  конкретное лицо в деле по разбойным налетам. Решил пока его не задерживать, так как хочу отследить все его связи.
- Насколько это реально, Сорокин? А вдруг это пустышка?
- Не похоже, товарищ генерал. Думаю, что в течение десяти дней мы ликвидируем всю группу.
- Хорошо, Сорокин. Мне пять минут назад, звонил твой Петров. Просит снять тебя с должности и прислать нового начальника отдела ГБ.
- И что вы решили, товарищ генерал? – спросил Александр.
- Решил пока воздержаться. Как говорится - кесарю кесарево, а Богу… Могу сказать одно:  он к тебе неровно дышит. Обвиняет тебя в пассивности и нежелании работать.
- Понятно, товарищ генерал. Ему не понравилось, что я сказал ему, что проблемы краж, разбоев и убийства, это дело милиции, а не СМЕРШа.
- Сейчас для тебя это ничего не меняет. На карту поставлена твоя и моя карьеры. Если он обратится к Никите Сергеевичу Хрущеву, нам придется поменять место работы, это в лучшем случае. Ты, надеюсь, понял меня?
- Так точно, товарищ генерал.
- Удачи тебе, Сорокин.
Александр положил трубку. В кабинете повисла тишина, нарушаемая шумом дождя. По стеклу барабанил капли, и под этот монотонный звук было хорошо размышлять. Он закрыл глаза и стал мысленно строить стену, где каждый кирпичик был определенным звеном доказательства вины человека по фамилии Демидов.
« Итак, Мигунов встретил его на улице. Прежде чем подняться домой, он кому-то позвонил, а затем направился на улицу Воскресенская и минут пять крутился у дома, где утром были обнаружены пять трупов. Убийца, как и в предыдущий раз, использовал пистолет системы «Люггер». У всех трупов огнестрельные ранения головы, это похоже на то, что убийца страхуется, боится оставить после преступления каких-либо свидетелей».
Сорокин встал из-за стола и открыл сейф. Порывшись в папке с документами, он взял в руки нужный ему лист. Включив настольную лампу, он начал читать текст.
«Мы вошли в деревню тремя колоннами. Я шел рядом с Демидовым, который был вооружен немецким ручным пулеметом. Мы быстро согнали жителей в большой сарай, в котором до войны было зернохранилище. Народ был сильно напуган и практически не оказывал нам никакого сопротивления. Оберштурмфюрер СС Крисман предложил им добровольно выдать семьи, чьи родственники ушли в партизанский отряд. Люди молчали: то ли чего-то боялись, а может, и действительно не знали этого. Тогда Крисман решил расстрелять  десять человек. Он приказал Демидову привести в исполнение его решение. Тот установил  пулемет и одной длинной очередью скосил их всех. Затем, достав из кобуры «Люггер», стал добивать раненых выстрелами в голову. Ему нравился пистолет этой системы, и он практически никогда не расставался с ним».
««Люгер» здесь, и «Люгер» там. А может, это случайное совпадение? – снова подумал он. –  Но эти контрольные выстрелы? Похоже на привычку человека все доводить до логического конца. А привычка -  это вторая натура. Человек это делает непроизвольно, машинально, даже не задумываясь над этим. Значит, тот Демидов и этот - одно и тоже лицо. Нужно его брать!»
Он сложил документы в сейф и позвонил дежурному по отделу.
- Собери личный состав завтра к шести часам утра, – произнес Сорокин.
- Есть, товарищ майор , -выпалил тот и положил трубку.

***
Сорокин, Козырев и Мигунов прошли весь двор и остановились около подъезда.
- Демидов живет на втором этаже, – произнес Александр, обращаясь  к Козыреву. – Мигунов, останешься здесь, и будешь страховать окна, а мы с ним попытаемся войти к нему в квартиру. Проверьте оружие: Демидов вооружен и очень опасен.
Стараясь не шуметь, они быстро поднялись на второй этаж и постучались в дверь. К двери долго никто не подходил. Сорокин приложил ухо к двери и отчетливо услышал какой-то разговор, который происходил за дверью.
- Кто там? Я никого не жду, – наконец раздался из-за двери испуганный женский голос.
- Извините за беспокойство, гражданочка, это из районного военкомата. Нужно уточнить, почему ваш жилец до сих пор не встал на воинский учет. Откройте, пожалуйста, дверь. Ваш жилец дома?
- Его нет, – ответила женщина, - он еще вчера уехал в Москву и обещал вернуться лишь к вечеру. Я женщина одинокая и поэтому вам не открою. Приходите с нашим участковым уполномоченным.
- Я вам еще раз говорю русским языком, откройте дверь. Вам что, нужны неприятности?
Он моментально пожалел о том, как произнес эти слова: работник районного военкомата не мог так требовательно говорить. В это время, пока Даша стояла в прихожей и разговаривала с мнимым работником военкомата, Демидов торопливо одевался. Рана еще сильно болела, и эта боль тормозила его сборы. Наконец, он оделся и вышел в прихожую, держа в руках пистолет. Даша помогла ему надеть обувь и накинуть  дождевик.
- Прощай, Даша. Спасибо тебе за все, – тихо произнес он и выстрелил ей в голову, а затем два раза в дверь.
За дверью кто-то громко выругался. Похоже, его выстрел достиг цели.  Пуля попала Козыреву в живот, и он, упав на пол,  громко закричал от боли. Услышав выстрелы и шум на лестничной площадке, из квартиры вышла соседка, жена Петрова.
- Что здесь происходит? – возмутилась она.
 Однако, увидев окровавленного человека, катающегося по полу, она испуганно завизжала и вместо того, чтобы оказать какую-то помощь, быстро скрылась за дверью. Тем временем Сорокин сильным ударом ноги выбил дверь квартиры Демидова и заскочил в прихожую. Там на полу лежала хозяйка квартиры. Из головы медленными пульсирующими толчками струилась кровь, образуя большую лужу. В этот момент в квартиру с пистолетом в руке вбежал Мигунов. При виде крови ему вдруг стало плохо: он схватился за стенку и, словно мешок с картошкой, повалился на пол.
Сорокин осторожно прошел на кухню и увидел открытую дверь черного хода. Держа пистолет наизготовку, он медленно спустился по крутой винтовой лестнице и оказался во дворе, который был пуст. Александр громко выругался и, сунув пистолет в карман пальто, направился обратно в квартиру.
Поднявшись по лестнице, он увидел жену Петрова, которая наблюдала за ними в дверную щель. Заметив, что майор посмотрел в ее сторону, она быстро захлопнула дверь.
- Ты зачем оставил пост? – спросил он Мигунова. – Почему нарушил мой приказ?
- Извините, товарищ майор. Когда я услышал выстрелы, то решил помочь вам. Вас же было всего двое.
Сорокин промолчал. Ему сейчас было уже не до Мигунова. Он быстро связался по телефону с госпиталем и попросил их как можно быстрее госпитализировать Козырева, который, потеряв сознание, по-прежнему лежал на лестничной площадке. После этого он позвонил в милицию и вызвал опергруппу.

***
Александр стоял у подъезда и курил, наблюдая за тем, как  мимо него на носилках пронесли тело убитой женщины. Он корил себя за то, что взял на операцию этих двух неопытных сотрудников, в результате - один из них ранен, а преступнику, за которым он охотился так долго, вновь удалось уйти от возмездия. Услышав звук клаксона, он посмотрел в ту сторону. К дому подъехала автомашина первого секретаря горкома партии. Из нее, поправляя на ходу шляпу, вышел Петров. Он молча прошел мимо Сорокина и стал подниматься к себе на этаж. Увидев на лестничной площадке лужу крови, он осторожно обошел ее и стал звонить в свою квартиру. Минут через пять  он вышел из подъезда и сразу же направился к майору.
- Вы что себе позволяете, майор? – гневно произнес он. -  Устроили перестрелку в жилом доме. Вы о людях то подумали?
- Хватит меня учить, Василий Гаврилович. Занимайтесь своим делом и не лезьте в работу отдела государственной безопасности – несколько грубовато ответил ему Сорокин. – Может, вам рассказать, кто жил с вами по соседству?
Эти слова шокировали Петрова. Лицо его покраснело от негодования, так как он просто не мог позволить этому майору так разговаривать с ним в таком тоне.
- Товарищ Сорокин, вы забыли, кто стоит перед вами?
- Это вы забыли, с кем разговариваете, – с угрозой в голосе, произнес Сорокин. – Может, вам напомнить, товарищ Петров, как вы с пеной у рта трещали моему начальнику о том, что я обижаю ни в чем не повинного фронтовика Демидова? Если вы забыли это, то я хорошо помню. Сейчас, я вам скажу то, что вас не порадует. Демидов – предатель и каратель. На его совести сотни загубленных жизней советских людей. А вы утверждали, что он - честный человек.
Это был ушат воды. С лица Петрова моментально исчезла маска негодования: на нем читались растерянность и беспомощность. И Сорокин предпринял очередную атаку против него.
- Каждый из нас может ошибаться, но так, как ошибались вы, товарищ Петров, это редкость. Думаю, если эта информация дойдет до Хрущева, она не обрадует его.
Сорокин бросил окурок папиросы и направился к своей автомашине. Садясь в ее салон, он оглянулся назад. Петров стоял на том же месте, словно  изваяние. По дороге в отдел Александр заехал в городской отдел милиции. Остановившись около дежурной части, он поинтересовался, где начальник уголовного розыска, так как тот не приезжал на место преступления.
- Товарищ майор, Громова нет. Он лежит в больнице, у него крупозное воспаление легких.
- Как давно?
- Вот уже третий день, товарищ майор.
Сорокин направился по коридору и без стука вошел в кабинет начальника милиции.
- Здравствуйте, Леонид Павлович, – поздоровался он с ним. – Чем занимаетесь?
- Вот готовлюсь: меня вызывают в область, требуют отчет  о раскрытии этих разбоев и убийств. Сегодня меня там ждут в пять вечера, вот я и тороплюсь хоть что-то написать и  как нарочно, Громов заболел.
- Вы знаете, я нашел убийцу и чуть его не задержал, – произнес Александр.
Ручка выпала из рук полковника.
- И кто он?
- Сосед Петрова, Евгений Демидов, а если вернее, то Евдоким Демидов. А вы с ним, насколько мне известно, пили водку и обсуждали мою работу. Может, мне вам напомнить тот день.
Рука полковника потянулась к вороту кителя. Резким движением он дернул его так, что порвал все крючки. Он открыл ящик стола и, найдя там баночку с таблетками, открыл ее и  проглотил несколько таблеток. Сорокин посмотрел на него и вышел из кабинета.

***
Демидов, сидел за столом в квартире буфетчицы. Она сегодня отдыхала и поэтому была дома. Женщина перевязала ему рану и, выйдя на кухню, стала готовить  завтрак.
- Наташа, скажи мне, где  найти Цыгана?  Он мне нужен, – сказал он.
- Откуда я знаю, где сейчас его лежка, – ответила женщина. – После того как ты застрелил Прохора, все резко изменилось. Похоже, Цыган боится тебя, вот и меняет хаты чуть ли не каждый день.
Демидов ухмыльнулся, так как не верил ни единому ее слову. Он хорошо знал, что Наташа является его любовницей, и знает, где тот скрывается от Демидова и милиции.
- Наташа, ты все-таки подумай, ты же знаешь, я дважды не прошу.
- Я же сказала тебе, что не знаю,  где он сейчас, и не приставай ко мне с расспросами.
Она поставила на стол омлет, нарезала крупными ломтями хлеб и, взглянув на него, молча достала из буфета бутылку водки и два граненых стакана. Наметанным глазом она налила ему сто граммов и, поймав на себе его взгляд, плеснула и в свой стакан.
- За твое здоровье, Демидов, – произнесла она и, не чокаясь, выпила.
- Спасибо, Наташа, – поблагодарил он ее и тоже выпил. – А ты здорово пьешь, где научилась?
Женщина промолчала. Закусив омлетом, Евгений встал из-за стола и направился к двери.
- Прощай, Наташа, может, больше не встретимся, – произнес он и вышел из квартиры.
Выйдя на улицу, он осмотрелся и направился в сторону соседнего дома. Он вошел в подъезд и, поднявшись на третий этаж, посмотрел в коридорное окно. Убедившись, что из него хорошо виден подъезд дома, в котором проживала Наташа, он достал папиросу и закурил. Ждать пришлось довольно долго. Наташа вышла из дома часа через три. Оглядевшись и убедившись в безопасности, она направилась на улицу Коминтерна. Демидов шел за ней на расстоянии семидесяти метров. Женщина перебежала улицу и, еще раз проверившись, вошла в подъезд двухэтажного дома. Недолго думая, он устремился за ней. Он успел вовремя, когда он вошел внутрь, то услышал, как на втором этаже хлопнула дверь.
Демидов достал из кармана дождевика «Люггер» и передернул затвор. Стараясь не скрипеть старыми деревянными ступенями, он стал медленно подниматься на второй этаж. На площадке было две квартиры, и он подошел к одной из них. Приложив ухо к двери, он прислушался. За дверью было тихо. Убедившись, что в квартире никого нет, он подошел к другой двери. За ней кто-то громко говорил. Прислушавшись, он узнал голос Цыгана. Он вовремя успел отскочить от двери. Из нее выскочила, словно ошпаренная Наталья и, не останавливаясь, пробежала по лестнице вниз. Он не дал двери закрыться и вошел в квартиру.
- Наташа, это ты? – услышал он голос Цыгана. – Хватит сердиться, давай лучше посидим, поговорим.
Демидов промолчал. Цыган вошел в прихожую, держа в руке стакан с красным вином.
- Здравствуй Цыган, – произнес Евгений. – Давай, поговорим, крыса!
Стакан выпал из рук хозяина квартиры и с шумом покатился под табурет.
- Не ждал? Только не дергайся, Цыган, может быть, проживешь чуть дольше, – с угрозой произнес гость. – Где деньги, сука?
- У меня, их нет, – кое-как выдавил из себя Цыган. – Я имею в виду, дома. Я их спрятал в надежном месте.
- Это плохо, кучерявый. Придется вернуть тебе память.
Он выстрелил, и хозяин с воплем повалился на пол. Пуля угодила ему в правое бедро.
- Еще раз спрашиваю, где деньги? Глупо умирать за них, ведь они мертвому не нужны.
- Не стреляй! Я скажу, где лежат деньги. Я их спрятал в сарае.
- Это не ответ, Цыган. Ты знаешь, я шутить не люблю.
- Не убивай! Я тебе покажу, где они спрятаны. Помоги подняться.
- У нищих слуг не бывает. Вставай, или я тебя застрелю прямо здесь.
Вдруг в дверь квартиры кто-то постучал.
- Кого-то ждешь?
- Нет. Я никого не жду.
- Скажи, пусть заходит.
Цыган громко крикнул. Дверь открылась, и в прихожую вошел Хромой, друг и подельник Цыгана.

***
Александр положил телефонную трубку и тяжело вздохнул. Он только что закончил нелегкий разговор с генералом Каримовым. Последний молча выслушал его доклад о попытке задержать разыскиваемого преступника, которая была провалена его группой.
- Плохо, товарищ Сорокин, очень плохо. Подобраться к предателю так близко, а затем так бездарно провалить захват, это говорит о многом. Это хорошо, что вы не пытаетесь свалить вину на своих подчиненных, следовательно, вы хорошо понимаете, что это не они провалили операцию, а лично вы. Нужно проанализировать все эти ошибки и сделать  выводы. Даю вам три дня, чтобы вы снова напали на след Демидова и задержали его. Это не просьба, это приказ. Мне сейчас даже трудно представить, что я завтра буду докладывать генералу Абакумову. Я же не смогу переложить всю ответственность по этому делу на вас.
- Я все понял, товарищ генерал. Я думаю, что он пока не залег на дно и находится на территории города. Что-то его держит здесь, думаю, что  деньги.
- Мне не нужны версии, мне нужен результат. Так, что поменьше философии, больше конкретных мероприятий.
Александр посмотрел в окно. С неба, словно из дырявого решета, сыпал первый снег, больше похожий на мелкую крупу. Маленькие матовые шарики мелодично стучали в окно его кабинета. Он поднял трубку и хотел позвонить в больницу, чтобы справиться о здоровье своего раненого коллеги, но, взглянув на часы, опустил ее. Он быстро надел шинель и вышел на улицу. Пока он шел до припаркованной у ограды машины,  дважды чуть не упал: дорога была покрыта тонким слоем льда. Сев в машину, он поехал в госпиталь, где находился Громов и Козырев.
Когда он открыл дверь палаты, Громов лежал на койке и читал книгу. Заметив Сорокина, он встал и направился к нему навстречу.
- Как здоровье, Алексей? Вот пришел проведать тебя, – произнес майор и протянул ему руку.
Больной улыбнулся. Он был рад приходу Александра и крепко пожал протянутую Сорокиным  руку.
- Что случилось, Александр Михайлович? Думаю, что вы пришли не только из праздного интереса к моему здоровью?
- Ты угадал, Алексей. Сегодня мы попытались задержать человека, которого так долго разыскивали уголовный розыск и СМЕРШ. Фамилия его Демидов. Это бывший сотрудник немецкой полевой полиции, садист и убийца. Однако из-за оплошности одного из моих сотрудников ему удалось уйти. Судя по всему, этот человек стал зачищать пространство вокруг себя: уничтожает всех, с кем ему пришлось общаться в этом городе.
- Как вы вышли на него? – спросил Громов Александра.
- Это длинная история, расскажу как-нибудь в следующий раз. Меня сейчас интересует человек по кличке Цыган. Ты слышал о таком?
- Цыган, говорите? Слышал. О его лежке мне рассказал мой человек буквально за день до моей госпитализации. Я хотел проверить эту информацию, но не удалось, угодил на койку.
- Где у вас покурить можно? – спросил Алексея Сорокин. – Ты не поверишь, нервы стали сдавать.
- Пойдемте, в конце коридора есть курилка, там и поговорим.
Они прошли по коридору и оказались в небольшой комнате. Сорокин сел на лавку и достал из кармана пачку папирос.
- Александр Михайлович, дайте мне  папиросу, ужасно хочу покурить.
- А тебе можно? У тебя же воспаление легких.
- От одной не умру.
Они закурили. Сидевший в курилке мужчина бросил папиросу в урну и вышел в коридор.
- Есть такой человек, зовут его Костя, кличка  Свисток. Он мне и шепнул адресок Цыгана. На улице Коминтерна его хата. Дом он не назвал, сказал лишь, что он двухэтажный из красного кирпича. Вход в подъезд через арку.
Майор посмотрел на Алексея, а затем спросил его:
- У меня людей нет. Кто у тебя самый надежный?
- Возьмите Витька. Он парень молодой и толковый.
- Спасибо. Давай, поправляйся, – произнес Сорокин и направился к выходу из больницы.

***
Хромой не сразу обратил внимание на то, что Демидов держит в руке пистолет. Когда он заметил это, то решил выскользнуть из квартиры.
- Стоять! – с угрозой в голосе произнес Демидов. – Вернись и сядь на табурет! Руки держи на коленях, чтобы я их хорошо видел. Понял?
- Я, что? Вот решил зайти навестить своего знакомого, – заикаясь, ответил Хромой. – Если вы заняты, если у вас свои разборки, то я зайду позже. Я человек не гордый.
Демидов стволом пистолета указал ему на табурет, который стоял посреди кухни. Тот молча прошел сел на табурет и положил руки на колени.
- Цыган! Я пришел за деньгами, а не за обещанием показать место, где они лежат. Я засветился в вашем городе, и мне нужно уехать, а без денег, как ты понял, я уехать не могу.
«Пока я не отдам ему деньги, буду жить. Стоит отдать, он тут же убьет меня», - решил Цыган.
- Ну что, Цыган? Где деньги, или мне отстрелить тебе и вторую ногу.
- Я же сказал тебе, что денег у меня в доме нет. Лучше дай мне простыню из комода, а иначе истеку кровью.
Демидов посмотрел на Хромого и стволом пистолета указал ему, чтобы он достал ее из комода. Хромой встал и подошел к комоду. Открыв верхний ящик, он увидел пистолет «ТТ», который лежал поверх белья. У него изначально возникло желание схватить его и выстрелить в Демидова, однако оно моментально исчезло, когда он почувствовал, что ему в бок уперся ствол «Люгера».
- Подай его сюда, – потребовал вооруженный гость, – пока я тебя не пристрелил.
Хромой молча передал ему пистолет и направился обратно на свое место. Цыган быстро порвал простыню на полосы и стал бинтовать ногу. Он то и дело посматривал на Демидова, ожидая от него какого-то решения.
- Вот и все, – произнес хозяин, заканчивая перевязку. – Сейчас можно и за деньгами.
Демидов усмехнулся и посмотрел на Цыгана.
- Ты что, Цыган, думаешь, я потащу тебя на себе? Я  тебе не ишак, чтобы подставлять свою спину под твою задницу.
- Почему на себе, Евгений? Хромой  поможет мне добраться до тайника, – ответил хозяин.
Неожиданно раздался выстрел. Пуля сбила Хромого с табурета, и он повалился на пол. На старой, выцветшей  телогрейке появилось темное пятно, которое с каждой секундой становилось все больше и больше. Второй выстрел был в голову. В комнате запахло сгоревшим порохом.
- Цыган, ты видно ничего не понял, – тихо произнес Демидов. – Следующая пуля твоя.
Хозяин квартиры побледнел. Он еще раз убедился, что шансов спастись у него практически не осталось. На его глазах появились слезы.
- Не убивай! Забирай все, мне ничего не надо, – всхлипывая, произнес Цыган.
- Это уже лучше. Где деньги?
- Они в мешке, а он - в «голландке», - ответил хозяин и рукой указал на печь, что стояла в углу комнаты.
Демидов встал и открыл ее. Он вытащил оттуда мешок и, развязав тесьму,  сунул в него руку. Достав  пачку денег, он посмотрел на купюры и  усмехнулся. Заметив лежащий под кроватью чемодан, он вытащил его и положил на стол.
- Что там? – спросил он у Цыгана.
- Шмотки, – коротко ответил тот. – Меха.
Чемодан был набит шкурками пушных зверьков. Демидов вывалил их на пол и заполнил  чемодан деньгами.
- Здесь не все деньги. Где остальные? – спросил он Цыгана. – Не хорошо обманывать. Здесь лишь то, что мы взяли на почте, а где деньги наших московских друзей? Отдай их мне, они тебе уже не пригодятся.
Цыган указал рукой на шифоньер.
- Отодвинь его, за ним ниша, они там.
Демидов выкинул все из шкафа и отодвинул его в сторону. В нише за шкафом стоял коричневый, обшитый дерматином чемодан, набитый деньгами.
 -  А теперь скажи, Цыган, где живет Чалый? Он мне  нужен.
-  Улица Липовая, дом пять. Вход со двора. Правда он сейчас в запое, у него недавно умерла мать.
- Прощай, Цыган, – произнес Демидов и нажал на курок.
Сухо щелкнул выстрел. Он подошел к телу Цыгана и выстрелил ему в голову.

***
Дверь была открыта. Чалый был пьян и не сразу признал в вошедшем мужчине Демидова.
«Это хорошо, что он пьян. По крайней мере, не будет сопротивляться», - подумал он, входя в небольшую комнату.
 На старом грязном столе стояла глиняная миска с квашеной капустой. Под столом валялось несколько пустых бутылок из-под водки и самогона. Воздух был пропитан табаком, алкоголем и человеческой мочой. У Демидова запершило в горле, и он закашлялся.
- А, это ты, – произнес Чалый, с трудом отрывая голову от подушки. – Выпить хочешь?
- Нет, на работе не пью, – тихо произнес Демидов, присаживаясь на табурет. – Ты один?
Тот молча кивнул, видимо, не в силах сказать это словами. Он попытался подняться с койки, но у него ничего не получилось. Он снова рухнул на грязную  простыню. Его старая мать скончалась неделю назад, и он, ранее не переносивший спиртное, вдруг сломался и ушел в длительный запой.
- Демидов, ты зачем ко мне притащился? От водки отказываешься, а угощать тебя разносолами я не могу, мне не до этого.
- Да ты лежи, Чалый, лежи. Я просто зашел посмотреть, как ты живешь. Кстати, я все время хотел спросить тебя, почему ты не в армии?
- Тебе это зачем? Ты в участковые подался, что ли?
-  Нет, я в менты не подался. Мне просто интересно.
- Ты притащился ко мне вечером, в такую погоду, чтобы спросить меня об этом? Смешно. Ты случайно не из этих…
Он не договорил. Демидов с силой вырвал из-под его головы ватную подушку и накрыл ею лицо Чалого. Тот попытался оттолкнуть его, но гость был намного сильнее и тяжелее его. Чалый засучил ногами и вскоре затих, потеряв сознание.
- Вот так-то лучше, – произнес Евгений.
Он достал из кармана дождевика «Люгер»  и в упор выстрелил ему в голову. Сунув пистолет в карман, он прислушался, так как ему показалось, что за дверью кто-то есть. Он резко открыл ее, но никого не увидел. Длинный темный коридор был пуст.
«Нервы сдают, – подумал он, - так легко и с катушек слететь».
Он закрыл дверь и прошел на кухню. Увидев в углу небольшой бачок с керосином, он быстро разлил его по комнате и кухне. Затем вынул из кармана папиросы. Выбив щелчком одну, он достал спички и прикурил. Посмотрев себе под ноги, он бросил горящую спичку на пол. Голубое пламя медленно разлилось по полу, а затем перебросилось на занавески. Он вышел из комнаты и, быстро миновав коридор, выбежал на улицу. Обернувшись, он заметил в окне пламя, которое становилось все ярче и ярче. Раздался треск стекол, и оно вырвалось наружу. Он бросил папиросу и, подняв капюшон дождевика,  направился вдоль улицы.
Евгений остановился около двери Наташи. Нащупав звонок, он нажал на него.
- Кто там? – раздался из-за двери заспанный женский голос.
- Наташа! Открой, это я – Демидов, – тихо ответил он ей.
- Что тебе нужно? Ты знаешь, сколько сейчас времени? Приходи утром, не открою.
- Да брось ты, я буквально на минуту.
- Тем более приходи утром, а не ночью.
- Открой, а иначе сломаю дверь, – с угрозой в голосе произнес гость.
За дверью что-то щелкнуло, и в проеме показалась женщина в белой ночной рубашке.
- Что тебе нужно?
Он схватил ее за волосы и с силой ударил о стену. Тело женщины обмякло и медленно сползло на пол. Он закрыл за собой дверь и прошел в комнату. Зайдя в туалет, он сорвал с веревки белье и  швырнул его на пол.   Привычным движением руки он  сделал петлю и набросил ее на шею женщины. Она открыла глаза и с удивлением посмотрела на него, видимо, еще не понимая, что за этим последует.
- Ты что делаешь, Демидов? – обратилась она к нему. – Если я расскажу об этом Цыгану, он тебя убьет.
- Не убьет, Наташа, не убьет. Он уже гостит у нашего Господа Бога. Кается перед ним. Сейчас и ты составишь ему компанию.
Встав ей на грудь сапогом, он начал затягивать на ее шее узел. Он  тянул веревку на себя  до тех пор, пока она не перестала подавать признаков жизни. Демидов поднял  женщину и перетащил ее в туалет. Собрав с пола разбросанное белье, он сунул его в бак. Осмотрев прихожую и, убедившись, что  не оставил никаких следов, Демидов вышел из квартиры и закрыл ее на ключ, который вытащил из двери.
Выйдя из дома, он швырнул ключ куда-то в темноту и направился в сторону железнодорожного вокзала.

***
Демидов приобрел билет до Москвы и взглянул на большие часы, висевшие в зале ожидания. До прибытия поезда оставалось около двух часов. Закурив, он вышел из здания вокзала и неторопливым шагом направился на улицу Коминтерна. В какой-то момент он подумал о своих соседях – семье Петровых и этом чекисте майоре Сорокине.
«Что с ними делать? – подумал он. – Оставаться в этом городе  опасно.   Если все получится так, как я задумал, то чекисты начнут шерстить все поезда, идущие на Москву. Я не поеду поездом, а доберусь до какой-нибудь узловой станции на машине и рвану в Сибирь. Тайга большая, места хватит. Пусть все уляжется и забудется, вот тогда я и разберусь с Петровыми и этим Сорокиным».
Мимо него промчался автомобиль. На повороте машину занесло, и она едва не ударилась в угол дома.
- И куда ты так мчишься, друг? – спросил Демидов водителя, который вышел из машины, чтобы убедиться, что она цела.
От водителя сильно  пахло алкоголем.
- Тороплюсь за товаром. Мне к утру нужно добраться до Арзамаса, а к вечеру вернуться обратно, – ответил водитель. – Ты, почему меня об этом спрашиваешь?
- Да я тоже собрался по случаю в Арзамас. Не подкинешь?
Водитель с недоверием посмотрел на стоявшего перед ним мужчину.
- Сколько дашь? – напрямую спросил его шофер.
- Сколько запросишь, столько и получишь. Да ты не смотри на меня так. Деньги есть, есть и желание покинуть этот город. Ну что, по рукам?
Мужчина смерил его взглядом, словно оценивая его фигуру, одежду. Ему, вероятно, не верилось, что у этого у человека в дождевике есть деньги.
- Хорошо, я согласен, – наконец ответил шофер. – Меня зовут Александр, можно просто Саша.
- Евдоким, – коротко представился Демидов. – Я здесь живу, рядом. Заскочим ко мне на минутку и вперед.
- Давай, только недолго. Сам понимаешь, время - деньги.
Демидов взобрался в кабину водителя, и машина, мирно урча мотором, поехала по ночной улице.
- Видишь двухэтажный дом, останови около него, – попросил он водителя.
Мужчина молча кивнул и стал притормаживать около указанного  дома. Пассажир выбрался из кабины и направился в сторону арки. Оглядевшись по сторонам, он осторожно вошел в темный подъезд и стал подниматься на второй этаж. Около двери он на какой-то миг задержался. Его насторожил запах цветочного одеколона.
«Наверняка остался после Наташки», – решил он и открыл ключом дверь.
В комнате было темно, включать свет ему не хотелось. Он уверенным шагом подошел к столу, на котором должен был лежать чемодан с деньгами. Он протянул руку и попытался нащупать его, но стол был пуст. В лицо ударил яркий свет ручного фонаря. Он был таким ярким, что Демидов невольно зажмурился. Неожиданно в комнате вспыхнул свет. За столом сидел майор Сорокин с пистолетом, ствол которого смотрел ему прямо в живот.
- Вот и все, Демидов, – тихо произнес он. – Сколько предателю не бегать по Союзу, конец всегда один.
Демидов хотел развернуться и броситься бежать, но ему быстро заломили руки.
- Уведите этого оборотня, – приказал Сорокин. – Пусть оперативная группа приступает к  осмотру места преступления.