Часть 21
Erik Jonasson — Horizon
Johanna Warren — Follow;
Henry Jamison — Real Peach;
Albert Jones– Pick Your Words.
Джо, конечно же, молчал, уступив возможность мне говорить. Только сделал он это совершенно зря, потому что я тоже не могла найти подходящих слов, чтобы описать произошедшее. Всё будто бы перемешалось в одну непонятную кучу словосочетаний и предложений. В голове же была только одна мысль — амнезия.
— Можно нам пройти? — наконец, спросила я, глядя в пол. Сил не хватало, чтобы поднять глаза на такую счастливую и ожидавшую своего сына мать.
— Да-да, конечно, проходите, — засуетилась она, наверное, всё так же улыбаясь. Вместе с сестрой, которую она сразу же представила как Мириам, женщина провела нас в большую гостиную, занимавшую почти весь первый этаж. Здесь были огромный светло-серый диван в форме буквы «L» и пара деревянных резных кресел. В середине комнаты стоял стол из того же материала на алюминиевых ножках. Под ним расположился мягкий ковёр под цвет дивана.
Вокруг этого уютного уголка располагалось также несколько шкафов, в которых было не так уж и много вещей, а на стене во всю длину было три больших окна, открывающих вид на лужайку за домом.
Это была только часть этого здания, но она мне уже нравилась. Только я всё ещё чувствовала себя неуютно при мысли, что вся эта красота принадлежала родственнице Тео, но его самого с нами не было. Что ж, а теперь пришло время объясняться.
Когда две сестры, каждая из которых была очень и очень похожа на другую, присели на край дивана, уставив на нас с Джоэлом внимательные взгляды, от которых, честно признаюсь, мне стало не очень-то уютно, я откашлялась и принялась рассказывать нашу историю. Я начала с обвинения нас в убийстве, полицейского участка, дороги, сообщения и… аварии. Я решила не рассказывать о предыстории, о том, как мы с Тео решили ехать в Бофорт, как забежали в школу, где нас едва не схватил охранник, как Джо собрался с нами, как мы познакомились с парой австралийцев в одном из придорожных кафе, как встретились с ними в мотеле, как ночевали там и тогда мы с Тео впервые поцеловались. Я умолчала про реку и то, как я до этого обиделась на парня, как мы плескались в воде, а затем Патрисия и Коннор поцеловались, как мой брат потерял телефон, а потом пришло первое сообщение, как мы поехали дальше. И так далее и так далее. Всего этого я не рассказала. Я лишь знала, что матери Тео было это неважно. Ей было важно лишь то, что же случилось с её сыном.
Услышав мою краткую историю о самом конце нашего путешествия, женщина опустила глаза в пол и, не сдержавшись, прикрыла рот рукой. Она силилась сдержать свои эмоции, но не сумела этого сделать, дав волю слезам. Они мгновенно заполнили её глаза и стали капать на тот самый серый ковер под нашими ногами. Мириам приобняла её, приговаривая какие-то тёплые слова ей на ухо.
Мы с Джоэлом переглянулись, почувствовав себя лишними, ненужными здесь. Отчаянно захотелось развернуться и воротиться обратно в родной город, но сделать этого уже было нельзя. Я пообещала Тео свою помощь и должна была сдержать слово, пусть даже он этого сейчас и не помнил.
Мне самой было сейчас тяжело, но, видя, как было тяжело матери парня, внутри меня всё сжалось. Я и сама была на грани отчаяния. Тем не менее, переборов горькое сожаление и какую-то глухую грусть, я произнесла:
— Простите.
Сухо и почти без эмоций. Просто их больше не было, я выплакала их всё, не оставив даже намёка на них. Для Джоэла произошедшее с Тео тоже было ударом, я знала это, пусть и мой брат держался лучше моего.
— Всё, всё будет хорошо, — сквозь ручей солёных слёз, стекавших по её лицу, сказала нам мама Тео. Наверное, она и сама в это не верила, но она, так или иначе, это сказала, а затем продолжила. — Вы можете идти спать на второй этаж, там вы найдёте комнату, которую я приготовила специально для…
Ей не удалось закончить, так как она опять бросилась в горький плач, который разрывал эту тихую и большую комнату. Её сестра тут же взяла ситуацию в свои руки, предложив нам:
— Давайте, я провожу вас, а заодно всё объясню, — ласково проворковала она, словно маленьким детям, а потом повела нас в сторону винтовой лестницы, ведущей на второй этаж.
Нам с Джоэлом больше ничего не оставалось, как подхватить вещи, пожелать матери Тео доброй ночи и последовать за её сестрой. Наша проводница довела нас до невероятно милой спальни с фотографиями на стенах, одной двуспальной кроватью, двумя пластиковыми окнами с множеством комнатных растений на подоконнике. Возле кровати располагалась небольшая тумбочка с ночником нежного персикового цвета. От всего этого веяло такой домашней, уютной атмосферой, что я почувствовала, словно и впрямь оказалась у себя дома. Только, на самом деле, с моей спальней меня разделяли две с половиной тысячи километров.
Кошмар, а я так давно не звонила маме. И ведь она даже не подозревала о том, что я была сейчас далеко не на экскурсии. Чёрт, какая же я всё-таки обманщица.
Мириам коротко объяснила нам с Джоэлом, куда можно положить вещи, где находятся розетки, если вдруг нам понадобится зарядить телефоны, и показала нам ванную с туалетом, которые находились тут же, за дверью.
Перед тем, как покинуть спальню, она остановилась, словно что-то забыла сказать, и именно так и оказалось.
— Кстати, Рэйчел решила, что вы втроём, — остановилась она, но затем снова заговорила. — Пока вдвоём должны будете посещать школу здесь. Всё-таки тебе, Мод, да и Тео в этом году сдавать экзамены, нельзя тратить время зря, — на её губах появилась еле заметная улыбка. — И тебе, Джоэль. Правильно я сказала? — чуть нахмурившись, произнесла женщина, но мой брат тут же её поправил.
— Джоэл.
— Ах да, точно, Джоэл. В общем-то, и тебе лишней школа не будет, так ведь?
— Коне-ечно, — грустно протянул братец. Я невольно усмехнулась.
— Пока отдыхайте, а завтра я проведу вас в школу, — добавила Мириам, медленно кивнув головой.
— Спасибо большое, — поблагодарила её я. Всё-таки она не обязана была принимать нас к себе в дом, но, тем не менее, сделала это. Если бы не она, нам с Джоэлом пришлось бы ночевать в больнице или, что ещё хуже, на улице.
— И вам спасибо, что помогаете моему племяннику и его маме. Вы бы знали, как моей сестре тяжёло с непутёвым мужем, а сейчас ещё и эта ситуация… с сыном, — шёпотом закончила женщина и, попрощавшись с нами, вышла, закрыв за собой дверь.
Вот мы и остались с Джоэлом один на один со своими мыслями и переживаниями. Мы поняли друг друга, едва только встретились взглядами. Мы были родными братом и сестрой, и, кажется, в нас было с самого детства заложено понимание чувств друг друга. Примерное, конечно же, ведь мы были обычными людьми, а не каким-то сверхъестественными существами, способными улавливать грусть или радость другого существа.
В этот раз я поняла, что мы оба нуждались в поддержке. Джоэл нуждался в ней, потому что никогда в жизни не видел чего-то страшного так близко, но сегодня он попал в аварию и теперь знал, что может произойти с человеком по нелепой случайности. Я же нуждалась в поддержке, потому что мой лучший друг и человек, которого я любила, потерял память. То есть он забыл всё то, что было с нами, все наши прошлые приключения, наши прошлые выходки. Он даже забыл моё имя, куда там.
Джоэл присел на кровать, закрыв лицо руками. Он не плакал, а просто сидел так, прячась от всего мира. Всегда так делал в детстве, когда ему было страшно, но сейчас он уже не был ребенком. Пусть только снаружи.
Я в мгновение ока очутилась рядом с ним и обхватила его руками, стараясь защитить. Защитить своего любимого маленького братца от всего мира.
Мы сидели так несколько часов, пока в окна не забрезжил рассвет.
Часть 22
The Neighborhood — Single;
The Fray — How To Save A Life;
Troye Sivan — Talk Me Down;
Paramore - Part II.
Я проснулась от яркого солнца, заливавшего своим светом небольшую комнату c неяркими стенами. Вокруг стояла умиротворённая тишина, лёгкая и прозрачная. Только тихое посапывание моего брата, отдалённо похожее на сопение спящей кошки, еле слышно нарушало эту идиллию. Он уже не лежал в моих объятиях, а находился чуть поодаль, свернувшись клубком, подложив ладони под щёку, что тоже напоминало кошачьи повадки.
Я в свою очередь плохо спала этой ночью, и дело тут было не только в том, что всю ночь я находилась в полулежачем состоянии, облокотившись о твёрдую спинку кровати. Причина крылась в мыслях, что сейчас и вечером не давали мне покоя, и буквально съедали меня изнутри, стирали всё положительное, что осталось у меня от долгой поездки. И даже утро, это светлое яркое утро с ленивыми лучами солнца, приветствовавшими новый день, не внушало мне ни радости, ни надежды.
Была только темнота и больше ничего. Куда делись оптимизм и всё яркое в этом мире?
Я аккуратно привстала с кровати, легко спустив ноги на тёмно-коричневый линолеум, и тут же потянулась. Я старалась быть неслышимой, чтобы ненароком не спугнуть сон Джо, но стоило мне взглянуть на часы, стоявшие на тумбочке неподалёку, как я пришла к выводу, что моему брату осталось спать не так уж и много.
6:59. 7:00.
Словно по сигналу в этот момент дверь в комнату тихо приоткрылась, и перед моими глазами предстала Мириам, кажется, проснувшаяся довольно давно, если судить по её свежему состоянию. Встретившись со мной взглядом, женщина легко улыбнулась, очень нежно и аккуратно, и я попыталась ответить ей тем же. Жаль, не смогла.
В голове вновь пронеслись страшные моменты прошедшего дня, и я не сдержалась, отвернулась к окну, закрыв рот рукой и чувствуя, как глаза наполнились слезами. Мириам так была похожа на свою сестру и своего племянника. Я не могла этого видеть сейчас. Это лицо. Поэтому я решила отвлечься.
За окном была узкая дорога, по другую сторону которой стояли соседские дома. Мимо проехал велосипедист, пару раз воспользовавшись звонком, чтобы серая кошка, спустившаяся с тротуара на проезжую часть и лениво потягивающаяся, встрепенулась и рванула с места на другую сторону.
Пожилой мужчина в сером пиджаке и такого же цвета волосами, вышедший из дома напротив, поправил воротник и, обернувшись назад, поцеловал жену в щёку. Бросив короткий взгляд на наручные часы, он ужаснулся и припустил вперёд по дороге, на прощание помахав супруге.
Созерцание картин, творившихся по ту сторону окна, привели меня в более спокойное состояние. Главное, что мысли о Тео немного отступили. Я вдохнула поглубже, выдохнула и нерешительно повернулась к Мириам и спавшему Джоэлу.
Заметив, что я пришла в себя, сестра миссис Флетли понимающе кивнула головой и сделала шаг навстречу моему брату. Легонько потрясся его за плечи, Мириам тихо проговорила:
— Джо, пора в школу.
В ответ послышалось тихое бормотание, и только потом мой братец стал медленно открывать глаза, в конце концов, произнеся:
— Только не это.
Мне не удалось подавить смешок, который коротко вырвался из моей груди. И потом вновь наступило молчание и практически абсолютная тишина, сквозь которую еле слышно прорезались звуки голоса Мириам — такого мягкого, но одновременно какого-то серого, грустного. В воздухе будто повисла какая-то меланхолия, двойную силу которой придавали мысли о Тео. Мне казалось, каждый из нас сейчас о нём думал. По крайней мере, мне хотелось верить, что не я одна так страдала.
Утро прошло довольно быстро, почти незаметно пролетев мимо меня. Наверное, дело было в том, что я впервые в жизни шла в школу, как на виселицу, будто видя всё в последний раз. Стараясь запомнить очертания окружающего мира, я только делала себе хуже, забывая, растворяя их в потоке своих тяжёлых мыслей. Ничто вокруг не имело сейчас значения.
Тео, ты нужен мне.
Мы с Джоэлом добирались до школы на автобусе, где мой братец умудрился сразу же познакомиться со своими ровесниками. Я же, как какая-то скучная девица, отвернулась к окну, стараясь забыться. Только это не помогало, ведь я только ворошила воспоминания о путешествии, о том, как так же глядела в окно, впитывая в себя настроение дальней поездки. Поэтому в этот раз я решила смотреть в пол недвижимым взглядом, не замечая остальных школьников. Наверное, на меня многие смотрели, стараясь разгадать, что это была за статуя и как она оказалась среди весёлых и не очень учеников. По крайней мере, никто не зависал на одном месте, глядя в одну точку, как это делала я.
В школе время тоже пролетело незаметно. Я со вздохом уселась за последнюю парту, где и просидела остаток дня (в том числе, и на других уроках), даже не попрощавшись перед этим с Джоэлом, который пошёл к своему классу. Я решила не докучать ему своим настроением, потому как видела, что он куда легче переносил случившуюся ситуацию. Нет, он не вёл себя, как эгоист, это можно было сказать сразу. Скорее, он абстрагировался от плохих мыслей, понимая, что нельзя было весь день ходить, словно это твой последний день. Тем не менее, я была уверена в том, что в глубине души моего братца тоже беспокоило состояние Тео, тем более что вчера вечером я видела истинные эмоции Джоэла. Жаль, у меня так не получалось, и ничто не могло заставить меня ни улыбнуться, ни просто переключиться на более позитивные мысли, чтобы, по крайней мере, не тратить нервы зря. Я уже устала от своей беспомощности, поэтому, вспомнив о том, что у меня будет немного свободного времени после школы, я решила посвятить его визиту в больницу. Всё-таки это могло хоть как-то успокоить меня, а заодно это была отличная возможность поинтересоваться, как обстояли дела у Тео. Да, пожалуй, это было лучшее решение.
Как я и сказала, уроки пролетели, словно одно мгновение. Переступая с ноги на ногу, я уже стояла в коридоре возле шкафчиков в ожидании Джоэла. Он должен был появиться с минуты на минуты, но его всё не было, и это немного напрягало. В итоге, из-за поворота навстречу мне выбежала какая-то светловолосая девчонка, немного растрёпанная, в чёрной футболке, поверх которой была накинута красная клетчатая рубашка, и в тёмных облегающих джинсах. На ногах её красовались лёгкие слипоны, тоже клетчатые и серые. Увидев меня посреди этого безлюдного коридора, девушка, которая, кажется, была не намного младше меня, округлила зелёные глаза и высоко приподняла светло-каштановые брови. Слегка приоткрыв полные губы и вздёрнув и так приподнятый нос, она выглядела довольно забавно. Ничего не говоря какое-то время, светловолосая так и продолжала стоять в таком положении, словно превратившись в статую. Всё её выражение лица выражало полнейшую обескураженность. Я нахмурилась.
— Тебе чем-то помочь? ; вмешалась я в это странное представление.
Услышав мой голос, девушка встрепенулась и подобно молнии пронеслась мимо меня по коридору в сторону выхода из школы. Кажется, меня даже обдало резким потоком воздуха, возникшим по причине её быстрого исчезновения.
Я так и осталась стоять на месте, стараясь разгадать загадку странной незнакомки. Увидев меня, её словно парализовало, а что было потом, объяснить было невозможно. Слишком странно.
Я не успела оклематься после произошедшей сцены, как из того поворота, откуда выбежала блондинка, показался и Джоэл собственной персоной. Неспешной походкой он направлялся ко мне, улыбаясь, словно исполнив что-то очень важное. Я уже устала его ждать, а он, оказывается, даже не торопился.
— Это от тебя та девочка так убегала? ; прямо спросила я, решив не интересоваться у брата причиной его запоздалости. Спросив это, я тут же уловила нотку недоумения в выражении лица Джо, но спустя несколько мгновений, оно благополучно исчезло, уступив место беззлобной усмешке.
— А, ты про Марту? Не знаю, она странная. Вечно убегала от меня сегодня, когда я пытался с ней поговорить. А всё дело в том, что она следила за мной весь день. Шпионка какая-то. А разговаривать — не разговаривает. Едва узнал её имя, и то по надписи на её тетради, ; спокойно рассказал мне это мой брат, не спуская с меня какого-то посерьезневшего взгляда. Я поняла, что что-то тут было не так. Мне очень хотелось узнать, что же именно.
Вернувшись домой, я приняла решение не медлить и сразу же стала собирать вещи для визита в больницу. Только перед выходом мой голодный желудок своим урчанием напомнил мне, что я совсем забыла об обеде. Таким образом, вместе с Джоэлом, мамой Тео и её сестрой я села за стол, на котором стояла внушительная кастрюлька с картофельным пюре, а рядом находилась тарелка с жареной рыбой. Я вмиг съела свою порцию, залпом выпила сок, который любезно предложила мне Мириам, улыбнувшись. Только перед тем, как встать из-за стола, я заметила грустные глаза мамы Тео, которые встретились с моими лишь на мгновение, и, увидев их, я решилась спросить:
— Миссис Флетли, вы уже ходили к Тео?
Она помедлила, ответив лишь через несколько мгновений, словно обдумывая, что сказать.
— Да, Мод, — коротко проговорила она, уже менее грустно посмотрев на меня. Спустя секунду-другую миссис Флетли продолжила: — Ты тоже сейчас идёшь?
— Да, я думаю, что надо обязательно проведать его, — серьёзно, не отрывая от мамы Тео своего взгляда, сказала я.
— Ты права. Так и сделай. Джо тоже может сходить, — по-видимому, решив не вводить меня в курс дела по поводу своего сына, закончила женщина. Мириам в это время, молча, попивала чай из глубокой чашки, а Джоэл удивлённо посмотрел на миссис Тео, но ничего не сказал.
Когда мы с братом оказались в нашей с ним комнате, мы тут же решили объясниться. Лично я сразу поняла, что с Джо было что-то не так. Это было видно по его слегка нервным движениям, когда мама Тео упомянула про визит в больницу. Джоэл будто что-то скрывал, но это было на него не похоже. Что такого необычного и странного (кроме этой Марты) могло произойти за один день? Лишь один день.
— Марта! — сходу воскликнул Джо, когда понял, что я жду от него ответа, серьёзно глядя в его глаза. Я несколько опешила.
— То есть? — я попыталась уточнить ситуацию, чуть сощурившись и облокотившись о подоконник позади себя. Мой брат присел на кровать, потирая ладони.
— В общем, она совсем недавно позвонила мне и пригласила погулять, — спокойно прозвучал его голос. Тут я ненадолго остановилась, чтобы скрестить руки на груди и бросить более непонимающий взгляд на брата. Я пришла к выводу, что с мыслями о Тео стала до ужаса невнимательной и буквально не замечала происходившего вокруг, зациклившись на своём друге. Вот и сейчас слова Джоэла стали для меня полнейшим открытием, и я не понимала, как я могла не заметить тот момент, когда Марта звонила моему брату.
— Садись, я всё расскажу.
Послушав его предложение присесть рядом, я тут же навострила уши. Мой брат всё мне рассказал. Кажется, всё, включая мельчайшие детали, о которых знать было не совсем обязательно. Таким образом, я узнала, что Марта давно знала Джо, и очень хотела с ним познакомиться, но, кроме его имени, ей ничего не было известно. Знакомство их прошло в той самой онлайн-игре, за которой мой братец проводил большую часть своего свободного, да и не только, времени. И эта самая Марта непонятно как вычислила, что тот самый новенький мальчик в её школе — это и есть тот Джоэл, с которым она давно общалась. Она видела его только на аватаре профиля, но всё равно запомнила. Наверное, поэтому она решила познакомиться с ним поближе и этим вечером пригласила Джо погулять. До этого же она только шпионила в школе.
— Она сказала, что я ей нравлюсь прямо в лоб, — закончил он, слегка вскинув брови и немало удивившись. В это время я обдумывала, что мне сказать. Мне казалось, что мои советы тут были лишними, потому что такие совпадения случались раз в жизни, а то и вовсе не случались. Не хотелось, чтобы потом Джо жалел, что не подружился с Мартой из-за меня.
Я, молча, похлопала братца по плечу и приподнялась с кровати, направившись к шкафу, чтобы взять рюкзак оттуда.
— И ты ничего не скажешь? — не выдержал Джо. Услышав это, я повернулась к нему, равнодушно ответив:
— Нет, Джо. Тут тебе моя помощь не нужна, — я пожала плечами.
Ответа не последовало долгое время. Лишь немного погодя Джо вскочил с кровати, чтобы крепко обнять меня. Молча, без слов, и только перед тем, как выйти, закрыв за собой дверь, сказал:
— Пожалуйста, передай Тео, что я желаю ему скорейшего выздоровления. И… спасибо, сестра.
Он одарил меня своей привычной доброй улыбкой, которая растапливала даже самые холодные сердца. Моё не было исключением, и я тоже улыбнулась ему в ответ. Я была рада, что позволила брату поступать так, как хотел он. Теперь я знала, что наши с ним жизни не будут прежними. Я также знала и то, что наше автомобильное путешествие изменило нас, позволило по-новому взглянуть на привычные вещи. Каждый из нас узнал что-то новое, забыл что-то старое, и теперь каждый из нас понял, чего хочет.
Сейчас я хотела увидеть Тео. Только взглянуть в его глаза цвета неба, раствориться в этом взгляде и ненадолго оставить весь остальной мир за стенами его палаты. Ненадолго. Совсем ненадолго.
Купив в ближайшем супермаркете сок, немного фруктов и любимое печенье Тео, я поспешила сесть на автобус и отправиться прямиком в больницу. В одном из коридоров на втором этаже я встретилась с тем самым доктором, с которым мы в прошлый раз говорили. Он встретил меня добродушным кивком и провёл в палату, где лежал мой друг.
Оказавшись внутри, я тут же услышала смех, который заполнил всё белое пространство и эхом отражался от холодных стен. Здесь смех был, казалось, не к месту. Здесь, где здоровье шло рука об руку с болезнью, где слёзы перемешивались с горьким вкусом лекарств, и каждый новый рассвет был праздником, смех был пришельцем. Он не вписывался в это пространство, но прочие преграды не всегда могли его сдержать. Как и сейчас, какие-то счастливчики заливались хохотом, таким чистым и искренним, что на секунду мне показалось, что мне было незачем входить в палату с таким серьёзным выражением лица.
Я увидела, что весёлое настроение шло от Тео и какой-то девушки с длинными белыми-белыми, почти как стены, волосами и такой же чёлкой, худыми плечами, которые проглядывали из-под её тонкой футболки и тёмными глазами, окаймлёнными густыми ресницами. Она громко смеялась, не отрывая взгляда от хохотавшего Тео, который сидел на соседней койке. Стоило ему только увидеть меня, как он воскликнул:
— О Мод!
— Да, правильно! — я не на шутку обрадовалась, что он вспомнил моё имя, поэтому тут же оказалась рядом с ним, вручив ему пакет с гостинцами. Я улыбалась во все тридцать два, не обращая внимания на соседку, которая ненадолго замолкла. Но лишь ненадолго, пока я не услышала её бодрый возглас:
— Привет! — я посмотрела в её сторону и с некоторым любопытством поглядела на неё. Заметив пару ушибов на её левой руке, чуть выше локтя, и один внушительный синяк на шее, я пришла к выводу, что ей тоже не поздоровилось. Хотя от этого она светилась не меньше. Я протянула ей руку для знакомства:
— Привет, я Мод, Мод Осборн.
— А я Кэсси Скотт, приятно познакомиться, Мо. Так же тебя зовёт Тео? — она пожала мою руку. Опередив моего друга, я кивнула.
— Рад, что вы познакомились, — весело добавил Тео. Теперь я взглянула в его сторону и уловила его чуть смущённый взгляд. Кажется, я нарушила какую-то атмосферу, которая сложилась у этих двоих. Я почувствовала себя неловко на какую-то долю секунды, пока не вспомнила, зачем я на самом деле пришла сюда.
— Тео, ты не против пройтись по парку? — подала голос я, взяв ситуацию в свои руки. В ответ парень кивнул, и мы отправились подышать свежим воздухом рядом с больницей. Тут же располагался небольшой парк с двумя-тремя скамейками, где можно было посидеть и поговорить.
Присев под тенью двух больших деревьев, я обратилась всем своим вниманием к другу. Не знаю, чего я ждала. Наверное, того, что Тео примется мне сейчас что-то очень рьяно рассказывать, но этого не произошло. Наоборот, он сидел тихо, сложив руки на коленях и опустив взгляд в землю. Это было не похоже на знакомого мне Тео. Это не был он.
— Твоё имя — это всё, что я пока вспомнил, — бросил он, прервав молчание.
— И это здорово! — тут же воскликнула я, даже удивившись своей уверенности.
— Что? Почему? — Тео поднял на меня сомневающийся взгляд.
— Да потому что именно такими маленькими шажками ты придёшь к цели.
— Ты, правда, так думаешь? — он приподнял брови.
Я помолчала. Была ли я на сто процентов уверена в этом?
— Да, правда, — уверила его я. В этот момент по губам Тео пробежалась благодарная улыбка. — Мы постараемся вспомнить всё. Вместе, — я взяла его руку и слегка сжала её. Я знала, что должна была попытаться помочь другу. И я знала, что сделаю это. Мы сделаем.
Часть 23
Benjamin Wallfisch & Disa — New World Coming
Halsey — Haunting;
Bastille — The Silence;
Jamie xx — Loud Places.
С этого вечера моя жизнь вновь приобрела новые краски. Утро встречало меня тёплым солнечным светом, в школе я даже сумела завести пару друзей, среди которых была одна милая чёрноволосая вегетарианка и мальчик, увлекавшийся футболом. Оба были хорошими ребятами, и с ними было приятно проводить время, но только в стенах школы. Вне их я посвящала всё своё время Тео, да и немного урокам по поздним вечерам. Джо я внимания практически не уделяла. Он этого и не требовал, постоянно убегая то поболтать с Мартой возле порога дома, то погулять с ней по ночному городу. Я не узнавала своего Джоэла и считала, что сильное влияние на него оказывала именно эта странная девушка. Только я ничего не могла с этим поделать. Стоило мне лишь взглянуть, как загорались глаза у моего брата, когда речь шла о Марте, или с какой прытью он сбегал из дома на очередную встречу, я моментально передумывала что-либо говорить. Просто я видела, что именно творилось с моим братом. И я прекрасно знала, что не должна была его останавливать.
Я и сама была занята, поэтому у меня не было особо много времени на то, чтобы отвлекаться. После школы я постоянно забегала в магазин, чтобы купить фрукты или какой-нибудь сок, потом ехала к Тео, а там вечер проходил, как одно мгновение. Мы с моим другом гуляли в парке, наслаждаясь ароматом расцветавших ирисов, сидели на скамье, а то и частенько оставались в палате, вдыхая немного горький запах лекарств. Нам было весело везде, хотя порою и не очень, когда дело доходило до грустных разговоров. По большому счёту мы с Тео разговаривали о его прошлом, потому что это была самая интересовавшая нас обоих тема. Я рассказывала ему случаи, происходившие с ним, до аварии. Начинала я с далёкого детства, плавно переходя на юность, а там и в деталях описывала наше путешествие. Объясняла я ему и причину нашего отъезда, говорила об отчиме. Несмотря на это, я не пыталась внушить Тео неприязнь к его «новому» отцу — она появлялась у него сама, когда он слушал рассказы из собственной прошлой жизни. Правильно ли я делала, делясь с ним его же собственными воспоминаниями, пусть и утерянными? Не знаю. Но умолчать об этом я не могла. В том числе и про наши отношения, про которые я мельком рассказывала ему по вечерам, но не подробно. Не хотелось быть навязчивой. Он должен был всё вспомнить сам.
За собой я также замечала, что сильнее и сильнее привязывалась к Тео. Ещё сильнее, чем раньше. Тем не менее, в наших встречах не было ни намёка на романтику, как я ни старалась. Случайные касания руками, взгляды украдкой, видимо, совершенно не смущали Тео. Он продолжал улыбаться и разговаривать, как ни в чём бывало. Наверное, зря я это делала. Зря я старалась вернуть наши прежние чувства.
Но я надеялась, что всё выйдет.
Я верила, что всё получится, потому что, однажды, когда мы в очередной раз гуляли по парку, Тео неожиданно спросил меня:
— Мод, а как сказать девушке, что я её люблю?
Услышав это, я внезапно смутилась, отвернувшись в другую сторону. Сумев-таки перебороть себя, я чуть тише произнесла:
— Лучше прямо. Просто сказать и всё. Но тут ещё очень важно найти нужный момент. Например, когда на небе звезды, или когда вокруг полнейшая тишина, — в это мгновение меня унесло волной воспоминаний в ту самую ночь, когда Тео признался мне в своих чувствах. На губах проступила тёплая улыбка.
В тот день, когда мы гуляли, по этому поводу парень больше ничего не ответил, сменив тему. Мне казалось, что он сделал это, потому что тоже засмущался.
С этого самого момента я ждала, когда Тео скажет мне заветные слова. Время шло, но пока ничего не менялось. Прежние прогулки, смех, улыбки, разговоры и воспоминания — по вечерам. С утра — нелюбимая мною школа.
***
Утром четвёртого дня же что-то во мне перевернулось. Я, наконец, взяла в руки сотовый телефон, чтобы позвонить маме. Совесть жгла меня изнутри, и я чувствовала, что не смогу больше терпеть. Я не могла поверить в то, что до сих пор не звонила родителям. Именно поэтому медленно, аккуратно, словно боясь пропустить нужный номер, я пролистывала список контактов. Нашла его. Коснулась пальцем самого родного слова, и звонок пошёл. Секунда-другая. Ещё несколько. Ответа нет, и только через три-четыре гудка я услышала родной голос. Волна тепла прошлась по моему телу, отчего я прикрыла глаза и на выдохе произнесла:
— Мам.
Сначала она не ответила, но вот до меня снова донесся её голос. Я не заметила, как мы разговорились. Мне было ужасно неприятно лгать, я буквально чувствовала, как по спине пробежалось что-то липкое. Наверное, собственная ложь аккуратно обнимала меня скользкими пальцами. От таких мыслей мой голос постоянно сбивался, и все мои рассказы звучали до ужаса неправдоподобно. Только мама в это верила, заботливо спрашивая, наедаюсь ли я, как себя чувствую. Мне было так плохо от собственного двуличия, но нельзя было ничего поделать. Приходилось терпеть. Так было надо. Я в любом случае знала, что обязательно расскажу своей маме и своему папе правду. Обязательно. Однако всему своё время.
Как следует, налгав маме в этот день, а после, поболтав с отцом, я думала, что ничего хуже этого точно не могло произойти. Ах, как я же я всё-таки ошибалась.
***
Уроки закончились, я была свободна, как ветер, гулявший в чистом поле. Да, была задана домашняя работа, но это была последняя вещь, которая могла меня волновать. Я не задумывалась о ней, предпочитая думать о нашей скорой встрече с Тео.
Обед, сборы в больницу, как и всегда, прошли быстро. Я попрощалась с миссис Флетли, коротко стиснула брата в объятиях и тут же побежала на автобусную остановку. У меня было хорошее настроение от того, что, наконец, Тео должны были выписать. Наконец, он должен был пойти со мной в школу, сидеть со мной за одной партой, а там, я верила, мы вместе бы продолжили вспоминать наше прошлое, творя будущее.
Боже, о каких странных вещах я задумывалась в тот день.
Легкой, почти подпрыгивающей походкой, я забежала в больницу, где всё-таки сбавила шаг, едва не натолкнувшись на выходившего мужчину с тростью. Взгляд его выражал полнейшую обескураженность от моего приподнятого настроения, поэтому меня вмиг бросило в краску. После этого я уже спокойнее прошла по коридору, поднялась на второй этаж, поздоровавшись со знакомыми врачами, улыбнувшись им, и уже через минуту оказалась в палате, ставшей мне за это время почти родной.
Я могу поспорить, что мои глаза светились, щёки были покрыты румянцем, а на губах красовалась улыбка. Только в одно единственное мгновение всё это исчезло. Всё пропало.
Он аккуратно придерживал Кэсси за плечи, подвернув под себя колени на её койке, и целовал её в губы. Так боязливо, не спеша. Это был их первый поцелуй. Такой же был и у нас. Я помню его: лунной ночью, возле мотеля и проезжей части. Однако нам это не мешало, ничуть. Я помню лёгкие касания губ и румянец на наших с Тео щеках. Проникновенные, пропитанные юношеским максимализмом, слова. Тогда я задыхалась от любви, переполнявшей меня и поцелуя, от которого у меня появлялись крылья за спиной.
Сейчас я задыхалась, потому что меня сломали. И сломали нашу вечность. Причём, сделал это сам Тео. В его небесных глазах отражалась уже не я.
Время остановилось, вокруг всё затихло. Я видела только поцелуй, только два силуэта, застывших в проявлении чувств. Мою щёку обожгла солёная слеза. Я не выдержала — не выдержала, сорвалась и, хлопнув дверью в палату, оказалась в коридоре. Я не видела того, что произошло после моего громкого ухода, не слышала и не хотела слышать слова Тео и Кэсси.
Не разбирая дороги, я неслась куда-то впёред, всхлипывая, нарываясь на пациентов, осыпая их многочисленными «извините, простите». Я не осознавала, как оказалась на улице, с пакетом шоколада в руках, с которым я пришла навестить Тео. Глянув неприязненно на пакет, я тут же бросила его куда-то в сторону, понесшись к автобусной остановке. Конечно, сладости не были ни в чём виноваты, но тогда я этого не понимала. Мне казалось, что этот шоколад напоминал мне о Тео, поэтому я была рада от него избавиться.
Когда я стала ждать автобус, пытаясь справиться со слезами, я услышала ещё довольно далеко голос Тео, звавший меня. Не в силах этого вытерпеть, я принялась ловить такси. Быстрее-быстрее, я так спешила.
Запрыгнула в первый попавшийся автомобиль, моментально назвала адрес, и вот машина рванула вперёд, оставив после себя запах жжёной резины и отметины на асфальте. Совсем скоро я оказалась у дома Флетли, и я бы ни за что не пошла бы туда, если бы не тот факт, что в этот день Мириам работала, а миссис Флетли пошла в гости к старым знакомым. Джо в это самое время должен был либо писать реферат по истории в ближайшем кафе, либо сидеть дома у Марты. Так что, дом был свободен, и я могла переждать порыв эмоций там. Я могла разобраться в произошедшем, могла порвать мою любимую фотографию, где мы с Тео были запечатлены на празднике в честь моего шестнадцатого дня рождения.
Вставив ключ в замочную скважину, я повернула его, но привычного звука не последовало. Дверь, на удивление, не была заперта. Тут я передумала идти в дом, и хотела развернуться, чтобы пойти, куда глядели мои глаза. Но что-то меня остановило, и я прошла внутрь, направившись на кухню, чтобы налить себе немного соку. Меня мучила ужасная жажда после бега.
Позади послышались шаги. Вероятнее всего, это был Джоэл, поэтому, открывая холодильник и не поворачиваясь, я глухо произнесла:
— Джо, пожалуйста, не говори Мириам и миссис Флетли, что я возвращалась. Пусть думают, что я у Тео.
— У Тео, говоришь? — пропитый мужской голос проскрежетал практически за моей спиной. До меня сразу же донесся отвратный запах спиртного.
Я повернулась, чтобы закричать, но не успела.
Часть 24
Inthemorning — Aquaphobia;
VIMES — Neglect;
Hozier — In A Week;
Jesse Taylor — Coastline.
— Отвечай! — гаркнул отчим Тео, в эту же секунду оказавшись в нескольких сантиметрах от меня. От неожиданности я выронила пачку сока из рук, которая глухо стукнулась об пол, и в страхе взглянула на морщинистое, почти полностью жёлтое лицо алкоголика.
— Где мой чёртов сын? И где та дура, чью фамилию я взял, вот чёрт меня побрал? — выплёвывая ругательства, как кожуру от семечек, хрипел он. Весь в бешенстве, с горевшими от злости глазами, мужчина смотрел на меня, ожидая моего ответа. Его не последовало, потому что я не знала, что сказать — я проглотила язык, боясь проронить хоть одну букву. Тогда руки отчима резко схватили меня за шею, чуть приподняв меня над полом. Я в страхе попыталась уххватить ртом воздух, заболтала ногами, и только тогда от меня послышалось какое-то булькающее предложение. Я просто почувствовала, что играла с огнём, мне стало ужасно страшно, сердце, как сумасшедшее, забилось в моей груди с двойной скоростью. Казалось, жизнь выходила из меня с каждым хрипящим звуком, кислород покидал мои лёгкие. Шея запульсировала.
— Я… не… знаю, — хрипя от недостатка воздуха, послышалось от меня.
Глупо. Вновь попытавшись ухватить хоть немного кислорода, я ощутила привкус железа на языке и пока ещё лёгкое головокружение. Виски заболели. Я вжалась рукой в руку отчима, державшего меня, и острым движением чиркнула по ней ногтём указательного пальца. У меня получилось.
Отчим ослабил хватку, но только для того, чтобы вскрикнуть и молниеносным движением бросить меня на кухонный гарнитур в нескольких шагах позади меня. Меня будто снесло сильнейшим ветром, и я только успела вскрикнуть, скорчиться после сильнейшего удара и упасть на пол. Ужасная боль пронзила всю мою спину, я инстинктивно сжалась, обхватив руками колени. Из моих глаз потекли слёзы — в этот раз от боли физической, а не душевной. Это было куда хуже.
Мне стало ещё страшнее. Я не могла пошевелиться и не знала, что делать. Мне казалось, что меня били по спине целую ночь огромными дубинами, не останавливаясь ни на минуту. На секунду я даже подумала, что у меня мог сломаться позвоночник. Мне будто и впрямь сломали все кости каким-то тупым предметом. Я попыталась привстать, и пусть я чуть не упала, но, к счастью, ощутила то, что могла двигаться, как и раньше. Я немного успокоилась, но боль не собиралась уходить. Она только становилась сильнее, прожигая огнём мои мышцы.
И ещё я не имела ни малейшего представления о том, что же мне стоило сделать сейчас. До боли закусив губу, я посмотрела на отчима глазами, в которых стояли слёзы, отчего зрение расплывалось. Он стоял неподалёку, желчно улыбаясь, но ему было меня не сломать. В свой взгляд я попыталась вложить всю свою неприязнь к этому человеку, всё желание ему отомстить. Теперь я понимала Тео так хорошо, как никогда. До этого мне приходилось только слышать и слушать о том, что же творил этот гнусный человек с семьей Флетли, но в этот день я на себе ощутила, что это значило. И тогда я поняла, что не зря решилась помочь Тео.
Утерев рукавом лёгкой кофты свой нос, я, молча, продолжала играть с мужчиной в нечто вроде «гляделок». Пусть я и хотела действовать, но не знала, как, и очень боялась выступить первый. Тогда отчим Тео не заставил меня долго ждать.
Его бровь чуть дёрнулась, словно от нервного тика, и он низким тихим голосом произнёс:
— Ну и где этот?
Побоявшись следующего удара, я всё-таки приглушенно ответила:
— Я не знаю.
Вновь вышло очень дерзко и неправильно. Вот только я не могла сказать ему правду, не могла. Пусть даже Тео совершил по отношению ко мне такой неприятный поступок, от которого мне хотелось плакать, но сейчас это играло едва значимую роль. Сейчас хотелось плакать от ужасной боли и осознания того, что мы с отчимом были один на один. В большом доме. Совсем одни. Ничто не мешало ему отыграться на мне, избить меня до синяков и крови, как делал он с Тео. Жаль, выбора в любом случае не оставалось — я знала, что нужно было держаться.
— Да как ты?! — взорвался мужчина, и гримаса ярости исказила его лицо. Быстрыми шагами он направился ко мне, в мгновение ока, сократив расстояние между нами. Я почувствовала, как вся вспотела, и пот тонкой струйкой стал стекать по моей спине. Спасаться было невозможно — позади кухонный гарнитур, а до лестницы ещё бежать, и это был бы очень опасный шаг. Но что-то стрельнуло мне в голову, и я сорвалась с места, бросившись на второй этаж, даже невзирая на пожар, который разгорался в мышцах спины. В тот момент я не понимала, куда могу побежать. Для меня главным было то, что я могла хотя бы попытаться спастись.
В ответ мне послышался громкий и яростный крик, словно рык дикого зверя. Однако было уже поздно, ведь адреналин попал мне в кровь, и я стрелой взлетела по лестнице, почти ступив на пол второго этажа, как моя нога предательски соскользнула, зацепившись за ступень. Что-то во мне моментально оборвалось. Тут же я кубарем полетела вниз, набивая себе синяки везде, где только было можно, раздражая и без того больные места. Я крепко зажмурилась, но не успела опомниться, как уже оказалась лежавшей внизу, свернувшейся в клубок. Падение прошло, как одно болезненное, но мгновение. Мышцы спины заныли с большей силой, когда их растравило это неприятное соединение с белыми ступенями.
Я, не открывая глаза, решила полежать так какое-то время, словно я была мертва, отчаянно прислушиваясь, стараясь уловить хоть какие-то звуки. Как назло, отчим смолк, притаившись где-то неподалёку. Я знала, я чувствовала это. Он был рядом. Вот уже послышались неспешные шаги в мою сторону, и я зажмурилась с двойной силой, приготовившись к чему-то страшному. Я ощущала себя мышью в лапах кота, но кот был слишком жестоким и изощрённым в своих действиях, а мышь была такой юной, совершенно беспомощной и не вовремя оказавшейся в этом месте.
Ещё пара шагов, и вот ступни мужчины возле моего лица. Мне страшно. Моё дыхание перехватывало, хотелось провалиться под землю. Куда угодно, только подальше отсюда. Что же ждало меня дальше? И ведь я даже не могла закричать, чтобы сюда сбежалась помощь — за это я могла поплатиться очень и очень сильно, я была уверена в этом.
Тишина. Сначала почти неслышный, потом чуть более громкий голос отчима сказал то, чего я боялась больше всего:
— Ну и куда ты хотела сбежать?! — крикнул он, после этого посыпав на меня тонну ругательств — жестоких, желчных, страшных. — Как ты не понимаешь, что я хочу отомстить всем? Своей дурацкой семье, да и тебе. Вы все хотите меня посадить, но разве я просил об этом?! — закричал он и со всей силы ударил меня в ребро носком ботинка, отчего я вскрикнула, неожиданно хрипнув от боли. — Разве я просил?! Кто просил лезть ко мне?! И кто просил меня жениться? Теперь вы все лезете ко мне, пытаетесь отучить меня от бутылки. Но это не ваше чёртово дело! — услышав это и почувствовав гадкое ощущение страха, у меня хватило сил, чтобы подняться и, бросив затею лежать в надежде, что меня не тронут, ринулась к выходу. В голове были только мысли: зачем он это делал, и как я могла спастись? Почему ему нравилась эта жестокость?
Только потом я узнала, что ему просто нужно было куда-то девать свои чувства и эмоции. Он страдал от алкогольного параноида, по причине которого был очень мнителен, ревновал жену к любому человеку, искал доказательства того, что она изменяла. Каждый раз, избивая пасынка или его мать, он пытался добиться от них ответа — кто же этот любовник? Он просто не мог остановиться, хотел добиться правды, но суть в том, что никакой такой «правды» не было. Всё это была лишь придумка, лишь фантазия, навеянная болезнью. Болезнь же создавал этот гадкий, этот отвратительный алкоголь. Именно его действие разрушило семью Флетли, некогда вполне счастливую. Некогда вполне обычную, как и у многих людей на этой Земле. Отчим не сумел противостоять влиянию спиртного и погряз в собственных мыслях и подозрениях, растворялся в каждом следующем стакане и постепенно отдалялся от жены с пасынком, разрывая нити, которые скрепляли его с ними. И ни Тео, ни миссис Флетли не сумели ему помочь. Слишком сложно было увидеть за простой, казалось бы, алкогольной зависимостью что-то более глубокое. Что-то, от чего можно было бы избавиться. Вместе.
Кашель в это мгновение опять прорвался из моего горла, и несколько капель крови вылетели на идеально чистый пол. Перед глазами помутнело, стало до ужаса тошно, всё вокруг закружилось я едва сумела запомнить, как упала в двух шагах от выхода. Ударившись головой об пол, я стала проваливаться в некое подобие сна. В моей памяти также запечатлелись те моменты, как кто-то выбил дверь, послышалось множество голосов, звук рации, топот ног и мольба отчима: «Нет, вы не смеете, не смеете». Жалким тоном, совершенно непохожим на прежний. Кажется, это было всё, что осталось в моей памяти.
***
Едва отойдя от страшного сна, в котором меня до синяков и крови избивал отчим, пока я лежала на полу, я попробовала пошевелить руками. Глаза мои были по-прежнему закрыты. Слабо сжала ладонь одной руки в кулак, потом другой. Услышала сопение неподалёку. Такое знакомое, родное.
Аккуратно приоткрыла глаза, пытаясь привыкнуть к яркому свету палаты. Так же легко и почти неслышно повернулась, чтобы спустить ноги в синих носках — в тех самых, в которых я была, когда встретилась с отчимом, — на пол. Подумав об этих носках, я пришла к выводу, что меня сразу же отвезли в больницу после того случая. Глубоко задумавшись и поболтав ногами в воздухе, я и не заметила, как кто-то резко заключил меня в крепкие и тёплые объятия. Я взвизгнула.
— Ребро!
— Прости! — вскрикнул голос в ответ, и человек дёрнулся назад. Теперь мне стало легче, когда ничто не давило на мою самую израненную часть тела после спины, которая, кстати, уже почти не болела. Я выдохнула и посмотрела в лицо своего любимого брата. Одного из ближайших людей на этой планете. Да, это был он, и, Слава Богу, он был жив и здоров.
— Джо, милый! — я поджала губы, когда почувствовала, что мои глаза стали наполняться слёзами. Я протянула к нему свои руки, которые украшало несколько синяков (вероятно, после падения с лестницы), чтобы вновь попытаться обнять его, но теперь осторожнее.
Когда я прижала его к себе, почувствовав тепло, исходившее от него, и такое родное, худощавое тело под своими руками, я больше не сдерживала слёз. Ручейками они стали стекать по моему лицу, освежая его, очищая взгляд и одновременно — моё сознание. Я, наконец, поняла, что я была самым счастливым человеком на этой Земле. У меня был брат, что сейчас крепко сжимал меня, не отпуская и ничего не говоря. Он охранял меня от окружающего мира, хоть и был младше меня.
У меня были отец и мать. Отпустив Джо, я потянулась за телефоном, который, по-видимому, кто-то любезно принёс мне в палату и положил на тумбочку, и стала набирать набрать номер, чтобы разгорячено воскликнуть:
— Мама, я тебя люблю! И передай папе, что я его я тоже очень люблю. И Джо вас любит, мама! — наверное, кто-то позабавился бы в тот момент моим чувствам, которые одним резким скачком вырвались из глубин моей души. Мне чрезвычайно сильно захотелось сказать тёплые слова своим родителям, просто поделиться с ними тем, что я по-настоящему чувствовала. Хотелось передать им частичку своей любви, хотя бы через сотовый телефон, чтобы там, на другом конце провода, их губы осветила улыбка. — Я вам перезвоню, — закончила я, попрощалась и сбросила вызов.
Находясь в состоянии полнейшего блаженства и полнейшего счастья, я снова затискала своего братца, потрепала его по волосам и глубоко выдохнула, вытерев слёзы. Слёзы счастья. Всё прошло. Всё закончилось. Ведь так? Мне хотелось в это верить.
— Джо, — неожиданно тихо обратилась к нему я, пока он, немного ворча, поправлял свою причёску, добавляя что-то вроде: «Ни слова не сказала, а вдруг такая весёлая, да ещё и всем в любви признаешься, сестрица. Ну, даёшь». — А что с отчимом Тео?
— С ним? — переспросил он, поглядев на меня несколько беспокойно, но тут же уверил меня. — Не бойся, его не оставили просто так.
Тогда он поведал мне историю, что произошла после моего отключения.
Тео нос к носу столкнулся со своей мамой возле больничной автобусной остановки, сходу спросил её, куда я могла поехать, и, поблагодарив её, кажется, даже поцеловав её крепко в щёку, поймал такси и поехал вместе с ней к дому тётушки. Он успел явиться как раз в тот момент, когда отчим хотел замахнуться на меня то ли бутылкой, то ли тяжёлой книгой, пока я была без сознания, но успел вовремя. Как раз вовремя к приезду полиции, которую вызвали соседи, увидевшие полчаса назад то, как неизвестный пробрался в чужой дом. Полицейские успели задержать отчима и отправиться с ним в полицейский участок, где над мистером Флетли провёли тщательный анализ, который показал истинную сущность всех проблем. Да, причиной всему был именно алкогольный параноид, и только он. Теперь же мужчине предстояло и лечение, и немалый срок за причинённое насилие. Для доказательства того дали показания и мать Тео, и сам сын. Кэсси же тоже подтвердила их слова. Как оказалось, она тоже была жертвой подобных издевательств, правда, от другого человека. Вот откуда были её синяки. В полицию она не подала — побоялась. Тео же, познакомившись с ней, поддержал её, помог ей справиться с теми эмоциями, что захлёстывали её после подобного происшествия. Тео и Кэсси нашли то, что связывало их и спасли друг друга.
Я в свою очередь тоже стала ещё одним примером жестокости отчима. Поэтому можно было не беспокоиться о дальнейшей судьбе мужа миссис Флетли. Он был в надёжных руках.
В это же самое время, пока мистера Флетли везли в участок, меня отправили на «скорой» в ту же больницу, где лежал и Тео. Он не покидал меня вплоть до входа в палату и просил врачей остаться со мной, но ему не позволили. Мой друг и так нарвался на выговор, когда сбежал из своего отделения на улицу за мной, поэтому его отправили обратно.
Услышав этот рассказ, я не могла поверить своим ушам. В голове тогда была самая настоящая каша из мыслей, чувств и эмоций. Все они ещё более переполняли меня, чем несколько мгновений назад. Было похоже на какой-то остросюжетный фильм, нежели чем на реальность.
Я вскочила с кровати:
— А где же он сейчас?
Джо тоже неожиданно поднялся, видимо, поддавшись моему настроению, и бодро ответил:
— Вперёд по коридору, налево, а дальше — думаю, помнишь!
Я одним кивком поблагодарила его, бросив в ответ короткую улыбку, и прямо в синих носках и просторной сорочке выбежала из палаты, захлопнув за собой дверь и сразу же встретившись взглядом с тем, кого я хотела увидеть. Он сидел напротив, на одной из этих кремовых скамеек, стоявших почти возле каждой палаты в этом узком, холодном коридоре.
Я поймала взгляд его голубых взгляд на себе. Этих голубых, пронзительных, но одновременно каких-то тёплых глаз.
Мы без слов поняли друг друга: парень вскочил, расплывшись в широчайшей улыбке, в одно мгновение оказавшись рядом со мной, едва не столкнувшись лбом о мой лоб. Мое сердце затрепетало, как бабочка крыльями, но сейчас это не было похоже на мои прежние чувства к Тео. Это было что-то более глубокое, приятно разливавшееся по всему моему телу.
Тео прижал меня к своей груди, и я почувствовала, как быстро, как резво стучало его сердце. Как и моё. Не отрываясь от меня, он быстро-быстро заговорил, сбиваясь, пытаясь ухватить воздух. Он так торопился, словно боялся, что мы больше не встретимся. Его дыхание щекотало моё ухо, и я пыталась не засмеяться.
— Мод, мне так жаль. Прости, что так получилось. Представляешь, я много вспомнил после того, как тогда увидел тебя в палате. Ты была такая грустная, и я не сразу понял, почему, вот дурак. Я вспомнил всё, что нас с тобой связывало. Прости меня за то, что тогда замолчал, когда ты предложила мне деньги перед Маком, я такой дурак был. И за то, что вёл себя так непонятно, за то, что напугал тебя, отчего у тебя не случился инфаркт, кажется. Ну, помнишь, когда подкрался сзади после твоего разговора с отчимом. Боже, Мод, — он оторвался от меня, чтобы взглянуть в мои глаза, улыбнуться. Я видела, что его глаза стали мокрыми. Он, как и я, не сдерживал эмоций, вихрем прорвавшихся из нас. Столько всего накопилось. — Я, конечно, многого ещё не вспомнил и, вряд ли, вспомню, но я не могу так, понимаешь? Я влюблен, я просто не могу сдержать своих эмоций, и я не знаю, зачем я тебе сейчас это говорю, — чувства просто лились из выражения всего его лица, из взгляда, из чуть грустной улыбки, из приподнятых бровей. — Я не знаю, что с этим делать, Мо. Прости. А ты — ты одна из самых близких для меня. Прости же меня.
— Нет, Тео, я тоже хочу извиниться! Прости, что была эгоисткой, — запинаясь, как и мой друг, начала я. — Теперь, когда я поняла, что между тобой и Кэсси, на самом деле, я пришла к выводу, что мы…
Я хотела сказать, что приняла его решение, потому что знала, что Тео имел право на другие чувства. В конце концов, наши с ним отношения запомнились мне, а это было главным. Теперь же, когда потеря памяти разделила жизнь моего друга, как говорится, на «до» и «после», он был волен сам решать, как же начать жизнь и как же жить. Я доверяла его чувствам и больше всего на свете хотела, чтобы Тео не стесняли мои желания. Пусть он хоть когда-то станет счастлив. Пожалуйста.
Я не успела договорить, как:
— Друзья?! — воскликнул он, перебив меня. Я не поняла то ли радостно, то ли грустно. Словно весь спектр эмоций смешался в этом предложении.
— Друзья! — весело вторила ему я, улыбнувшись ещё ярче.
— Лучшие друзья! — он тоже улыбался всё бодрее, пока счастье полностью не захватило всё его лицо и всего его.
— Самые-самые лучшие друзья, Тео! — крикнула я изо всех сил с той радостью, что сейчас искрилась в моём сердце.
— Самые-самые, Мо! — в этот раз крикнул он, и я посмотрела в его глаза. В его светлом и ярком небе я видела себя, своё счастливейшее отражение. И это дорогого стоило.