Откуда…
Откуда такая…
Откуда такая уверенность, что…
Откуда такая уверенность, что все останется таким же…
Когда я не стану смотреть, когда я не смогу смотреть…
Его глаза поискали ответа на реке и увидели моторную лодку, которая внезапно спохватившись, натужно резала густо-маслянистую воду на две неравные части. Все вдруг стало двигаться, шелестеть, жужжать, взявшаяся невесть откуда стая ворон, суматошно крича, рассаживались на ветках.
Кто повел реку в одну сторону, но после передумал, отчего образовался заброшенный , заросший диким ивняком залив, шрамом врезавшийся в берег, Кто начал делать остров, да так и бросил, не закончив, две нелепые черные елки торчали среди бесцветных, растущих вкривь и вкось, деревьев. Чуть левее просвечивал квадратами недостроенный дом с заброшенным до ржавчины краном. Глаз-солнце недобро прищурился, а потом закрылся вовсе, оставаясь бледным бельмом на безликом небе.
Волны, рожденные лодкой, торопливо бежали вдоль берега, три на шаг, три на шаг…
Он был художник, по крайней мере так о нем говорили, провожая взглядами:
-- Это художник;
а еще:
-- Это художник;
Либо:
--Это художник;
и даже:
-- Это художник…
Все благодаря старому, видавшему виды этюднику, в разноцветных следах тысяч моих прошлых, суетливых пейзажей, которые никто не видел. Иногда, правда, подбегали воспитуемые дети (пойди, посмотри, как дядя рисует), иногда -- гуляющие парочки (у нее, обычно, завядший букетик полевых цветов), исчерпавшие темы. И теперь этюдник стоит привязанный тонкой веревкой к камню, упираясь подрамником в ряд дальних домов, где уже зажглись первые окна, отразившись в воде залива дрожащими рваными ранами. О, вот опять она…
Я не могу…
Я не могу перестать…
Я не могу перестать смотреть, даже если внезапная жестокость дня причиняет мне боль, даже если мне угрожает дикий зверь, рыча в кустах (рычание, я думаю, мое собственное).
Вот опять она, коренастая, кривоногая, с довольно миловидным восточным лицом и круглой стриженой под бобрик головой.
Опять она, постояв, пойдет дальше к заливу. О чем она думает, глядя себе под ноги?
Да Бог ее знает.